1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 
Отвёл Создатель, чтоб не погубить    

Соседством грубым новозданный мир.    

И Всемогущий Небом твердь нарёк,    

И увидал, что это хорошо.    

Опять воспели Ангелы хвалу,    

И вечер был, и утро — День Второй.    

Уже Земля сложенье обрела,    

Но, как в утробе недозрелый плод,    

Была укрыта лоном вод; не зря    

Округлую поверхность омывал    

Безбрежный океан и, шар Земли    

Смягчая, тёплой влагою поил    

Питательной, в броженье приводя    

Всеобщую родительницу — мать,    

Чтоб, соки животворные вобрав,    

Насытившись, она зачать могла.    

И Бог сказал: "— Да соберутся купно    

Все воды поднебесные, и пусть    

Возникнет суша!" В тот же миг из волн    

Пучины океанской вознеслись    

Громады гор. Их голые хребты    

Обширные коснулись облаков,    

А гребни островерхие — Небес;    

И сколь высоко поднялись кряжи,    

Столь низко опустились вширь и вглубь    

Расселины и впадины, открыв    

Уємистые русла, и туда    

Рванулись воды, весело бурля,    

С гористой суши скатывались вниз,    

Круглясь шарами, как в сухой Пыли    

Круглятся капли; некие из них    

От быстроты хрустальною стеной    

Вздымаются; другие же — летят,    

Образовав ряды прямых столпов.    

Стремительность такую придал им    

Глагол Господень. Как на звук трубы    

Спешат войска под сень своих знамён    

(Уже ты прежде слышал о войсках),    

Так водная стихия, разогнав    

За валом вал и за волной волну,    

С обрывов низвергается крутых    

Стремнинами и на равнинах плоских    

Спокойно разливается. Ничто    

Её сдержать не в силах: ни холмы,    

Ни скалы; и прокладывает путь    

Она везде — и над и под землёй,    

Змеиными извивами юлит    

И ложа промывает для себя    

В размокшем иле, что её напору    

Покорно уступал, пока Творец    

Не повелел, дабы он сушей стал,    

Помимо русел, где до сей поры    

Струятся рек текучие стези.    

И сушу Бог Землёй назвал тогда,    

А Морем — наибольший водоём;    

Увидел Бог, что это хорошо    

И молвил: "— Да Земля произрастит    

Зеленую траву и всякий злак,    

Дающий семена, и древеса,    

Обильно приносящие плоды,    

По роду своему и семенам,    

В Земле прозябнущим!" И стало так.    

Доселе неприглядная Земля,    

Нагая и пустынная, — травой    

Оделась нежной, вся зазеленев    

Приятно; разновидную листву    

Растенья развернули, зацвели,    

Пестрея красками и аромат    

Лия душистый, тешили Земли    

Рождающее лоно. Виноград    

Покрылся гроздами; среди плетей    

Ползучих вздулась тыква; поднялись    

Дружиною колосья на полях;    

Сплелись ветвями низкие кусты    

Курчавые; и статные стволы    

Деревьев, словно в пляске, наконец,    

Восстали, простирая ветви крон,    

Сплошь в завязях обильных и плодах.    

Холмы венчая, поднялись леса    

Высокие, и осенили дол    

Густые купы рощ, а берега    

Потоков окаймились молодым    

Кустарником. Подобной Небесам    

Земля отныне стала, для богов    

Обителью достойной, где всегда    

Бессмертным бы хотелось пребывать    

Иль посещать её святой приют    

С любовью и отрадой. Хоть Земле    

Господь ещё не посылал дождя,    

И Человека — пахаря ещё    

Не создал Бог, но от сырых низин    

Туманы воспарились, увлажнив    

Росою грунт и созданное ныне    

Произрастанье каждое, пока    

Оно таилось в почве, каждый лист,    

Едва развившийся на черенке.    

Увидел Бог, что это хорошо,    

И вечер был, и утро — Третий День.    

И Бог сказал: "— На небесах да будут    

Светила, чтобы день отъединить    

От ночи, времена знаменовать,    

Года и дни! Лампадами они    

Да будут, освещают шар земной    

С небесной тверди, следуя Моим    

Определениям!" И стало так.    

Великих два светила создал Бог,    

Великих, по их пользе Человеку;    

Владычит большее светило днём,    

А ночью меньшее, попеременно.    

Он создал звезды, в небе укрепил,    

Велев светить и править чередой    

Ночей и дней, деля от мрака свет.    

И на Своё творенье Бог взглянул    

И увидал, что это хорошо.    

Он Солнце первым из небесных тел,-    

Огромный шар и тёмный, до поры,    

Из вещества эфирного свершил;    

Потом — шарообразную Луну    

И звезды всевозможных величин,    

Усеяв, словно пашню, небосвод;    

И свет извлёк из кущи облаков    

И поместил значительную часть    

На солнечный, дотоле тёмный шар    

И пористый, дабы он мог всосать    

Струистый свет и пропитаться им;    

А задержанью солнечных лучей    

Споспешествует плотность вещества    

Достаточная. Этот шар — чертог    

Великий блеска; из него теперь    

Светила черпают потребный свет    

Сосудами златыми; здесь рога    

Планета утренняя золотит;    

Здесь россыпи неисчислимых звёзд    

Заимствуют окраску, отразив    

Сверканье Солнца, множа малый блеск    

Природный свой, но кажутся глазам    

Людским — преуменьшенными, затем    

Что от Земли безмерно далеки.    

Впервые на Востоке вознеслась    

Лампада дивная — Владыка дня;    

Сияньем лучезарным окоем    

Широко озарив, пустилась в путь,    

Ликуя, по назначенной тропе    

Небесной, а Плеяды и Заря    

Кружились в хороводе и, вождю    

Предшествуя, приятное вокруг    

Неяркое мерцанье изливали;    

А менее блестящая Луна    

На Западе помещена была,    

Точь-в-точь напротив Солнца, и оно,    

Как в зеркало, в её округлый лик    

Глядится и дарует свет Луне,    

Так расположенной, что ей другой    

Не нужен свет. До вечера хранит    

Она все ту же дальность; на оси    

Небесной обернувшись, в свой черёд,    

Восходит на Востоке, воцарясь    

В ночи, а с нею тысячи светил    

Не меньших, мириады мириад    

Блестящих звёзд, ночную полусферу    

Осыпавших, подобно огонькам.    

Так небо в первый раз разубралось    

Лампадами, которым восходить    

И заходить поведено Творцом.    

И вечер был, и утро — День Четвёртый.    

И снова Бог сказал: "— Пучина вод    

Да пресмыкающихся породит,    

Обильных семенем живые души!    

Да воспарят над сушей, в небесах    

На крыльях птицы!" И творящий Бог    

Китов огромных создал и извёл    

Из хлябей влажных всяческую тварь    

Ползучую по их родам; и птиц    

Пернатых, всяческих, по роду их    

Бесчисленно Он создал, и, узрев,    

Что это хорошо, благословил    

Творение Своё и молвил так:    

"— Плодитесь, множьтесь, воды наполняйте    

В морях, озёрах, реках и ручьях!    

Вы, птицы, размножайтесь на земле!"    

В морях и океанах в тот же миг,    

В проливах, бухтах, заводях — мальки    

Несметно закишели; стаи рыб    

Возникли в толще изумрудных волн,    

Скользнули, плавниками шевеля,    

Сверкая чешуёй; в иных местах    

Толпятся, отмели образовав    

Средь моря; в одиночку, а порой    

Объединись, пасутся, ищут корм    

Средь водорослей, и, шныряя там,    

Теряются в коралловых лесках,    

Играют, и одеждой водяной    

Чешуйчатой, в накрапе золотом,    

Молниевидно блещут на свету.    

Другие же — спокойно пищи ждут,    

В перловых раковинах затаясь,    

А третьи — под утёсами, броней    

Покрытые, подстерегают жертв.    

Тюлени и горбатые дельфины    

Резвятся на поверхности морей;    

Иные великаны иногда    

Настолько неуклюже-тяжелы,    

Что их тела, ворочаясь в воде,    

Вздымают белопенную волну;    

А величайшее из всех существ,-    

Левиафан, подобно цепи гор,    

Лежит на глубине, на самом дне,    

Объятый сном; когда же он плывёт -    

Подвижной сушей кажется; дыша,    

Вбирает море жабрами и вновь    

Выталкивает хоботом. Меж тем    

В пещерах тёплых и на берегах,    

В болотах неисчетный птичий род    

Проклёвывается из тех яиц,    

Что трескаются в надлежащий срок,    

Достаточно согретые; из них    

Беспёрые выводятся птенцы,    

Но вскоре оперяются, крыла    

К полёту ширят и, взмывая ввысь,    

Презрительно глядят сквозь облака    

На прах земной. Здесь аист и орёл    

На скалах и на кедрах гнёзда вьют;    

Иные птицы в воздухе парят    

В привольном одиночестве; другие,    

Смышлёные, общинами сойдясь    

И строясь в правильные косяки,    

Совместно пролагают путь себе    

И, зная годовые времена,    

Воздушным караваном над землёй    

И морем пролетают, облегчив    

Себе дорогу дружным взмахом крыл.    

Так ежегодно странствует журавль    

Разумный, вместе с ветром уносясь,    

И воздух расступается пред ним,    

Волнуемый бесчисленным пером.    

Не покладая крыльев, хор пичуг    

Порхает меж ветвей и веселит    

Леса до сумерек, а соловей    

Торжественный свою заводит песнь    

Сладчайшую, всю ночь не умолкая.    

Иные — моют пуховую грудь    

В серебряных озёрах и прудах.    

Так, шею горделиво изогнув    

Меж белых крыл, что, словно царский плащ,    

Окутывают стан, легко скользит    

Державный лебедь, чуть колыша гладь,    

И лапами, как вёслами, гребёт;    

Но зачастую влажную стихию    

Он покидает, взвившись в вышину    

На мощных крыльях, — в средние слои    

Воздушные. Надёжно по земле    

Ступают прочие: таков петух    

Гребнистый, оглашающий часы    

Молчанья трубным звуком; такова    

Другая птица с радужным хвостом,    

Усеянным созвездьями очей.    

Вот рыбами стихия вод полна,    

А воздух — птицами. И вечер был,    

И утро, и прославили Творца    

И все Его деянья; Пятый День.    

И День Шестой творенья наступил,    

Последний, при вечернем звоне арф    

И утреннем. И повелел Господь:    

"— Живые души да произведёт    

Земля: скотов, и гадов, и зверей    

Земных, по роду их!" И стало так.    

Земля повиновалась, лоно вмиг    

Плодущее раскрыв, произвела    

Живых несметных тварей — развитых    

И совершённых видом; их тела    

И члены были сложены вполне.    

Из недр подземных, словно из берлог,    

Явился дикий зверь лесных трущоб,    

Жилец дубрав дремучих и пещер;    

Попарно звери встали меж дерев    

И разминулись по местам своим.    

По луговинам, пожням и полям    

Шагал неспешно травоядный скот    

Особняком и малыми гуртами;    

Другие же, объединясь в стада    

Обширные, на пастбищах брели,    

Поскольку скопом их, в большом числе,    

Земля производила. Из бугра    

Рождающего выпростался лев    

До половины; лапами скребя,    

Он туловища остальную часть    

Освободил при помощи когтей    

И, вырвавшись, как будто из оков,    

Косматой, рыжей гривой стал трясти.    

Кротам подобно, ирбис, леопард    

И тигр, буграми почву разбросав,    

Карабкаются из глубоких нор;    

Из-под земли ветвистые рога    

Олень проворный кажет; бегемот,    

Крупнейшая из тварей земнородных,    

Из вязкой формы глиняной с трудом    

Освобождает непомерный груз    

Своих телес огромных; как ростки,    

Над почвой овцы с блеяньем взошли    

Курчаворунные; гиппопотам    

И крокодил чешуйчатый возникли,    

Колеблясь между сушей и водой.    

Единовременно черёд настал    

Для пресмыкающихся, для червей    

И насекомых; крылья-веера    

Прозрачные и гибкие раскрыв,    

Красуясь летней роскошью одежд,    

В накрапе изумрудном, золотом,    

Лазурном и пурпуровом, что сплошь    

Их маленькие тельца испестрил,    

Они в полет готовы; длинный след    

Извилистый проводят по земле    

Иные длинным туловом своим.    

Не все они к мельчайшим существам    

Относятся, и многие из них -    

Из рода змей — разительной длины    

И толщины, ползут, свиваясь в кольца,    

И обладают крыльями. Сперва    

Явился бережливый муравей    

Заботливый; хоть мал его объём,    

Но сердце в муравье заключено    

Великое. Он множество племён    

В единую семью совокупил    

И равенства правдивого пример    

Со временем, быть может, вам подаст.    

За ним явился рой прилежных пчёл,    

Что скармливают сладкую еду    

Супругу-тунеядцу и хранят    

В ячейках восковых душистый мёд.    

Несметны твари прочие, тебе    

Знакомые; ты имена им дал    

И повторять их вовсе нет нужды.    

Тебе небезызвестен также Змий,    

Лукавейший из тварей полевых,    

Порою медноглазый, с гривой страшной,    

Огромный, но покорный: он вреда    

Не может никакого причинить.    

Сияли в полной славе небеса,    

Катясь по неизменному пути,    

Как Перводвижитель предначертал,    

Вращение придав Своею дланью.    

Уже благоустроенный вполне,    

Любовно улыбался шар земной,    

В убранстве пышном. В воздухе, в воде    

И на земле — насельников не счесть    

Летающих, плывущих и ходящих,    

Животных, птиц и рыб. Но День Шестой    

Не завершён, и не было ещё    

Созданья наилучшего, венца    

Творения, отличного от всех,    

Поникших долу, низменных скотов,    

Но одарённого хребтом прямым,    

Походкой стройной, поднятым челом    

И разумом священным; существа,    

Осознавать способного себя,    

Другими тварями повелевать,    

И, дух в себе великий ощутив,    

Общаться с Небом, и благодарить    

За все Его даренья, и к Нему    

Молитвенно и голос, и глаза,    

И сердце устремлять, боготворя    

Всевышнего, и возносить хвалу    

Творцу за то, что эту создал тварь    

Владыкой прочих тварей. И Отец    

Предвечный, Всемогущий (где же нет    

Его присутствия?) проговорил    

Такое слово Сыну Своему:    

"— По нашему подобью Человек    

И образу да будет сотворён!    

Да будет властелином рыб морских,    

Небесных птиц, и полевых зверей,    

И пресмыкающихся по Земле!"    

Изрёк и сотворил тебя, Адам,    

О Человек! О прах земной! И вдул    

Дыханье жизни в ноздри. Создан ты    

Воистину по образу Творца,    

Его подобьём подлинным, и стал    

Живой душой. Ты сотворён как муж,    

А Ева — как жена сотворена,    

Дабы расплеменился род людской.    

И человечество благословил,    

Создатель всемогущий и сказал:    

"— Плодитесь, множьтесь, наполняйте Землю,    

Владейте ею! Вам даны во власть    

Морские рыбы все, и птицы все    

Небесные, и вся живая тварь    

Земная! С места, где ты создан был,    

В то время — безымянного, Господь    

Тебя, — ты это знаешь, — перенёс    

В прекраснейшую рощу, в дивный сад,    

Где услаждают зрение и вкус    

Деревья Божьи; пищею тебе    

Назначены их смачные плоды.    

Землёй рождаемые, здесь растут    

Все разновидности, им нет числа,    

Но Древа, плод которого даёт    

Познание Добра и Зла, не смей    

Касаться, ибо вкусишь и умрёшь;    

Такая кара определена    

За это. Берегись и обуздай    

Свои желанья, да не завладеет    

Тобою Грех и Чёрный спутник — Смерть,    

Сопровождающий повсюду Грех!    

Господь, миротворенье завершив,    

Окинул взглядом созданное Им    

И увидал, что это хорошо.    

И вечер был, и утро — День Шестой.    

Работая не покладая рук    

И после окончания трудов    

Неистомленный, удалился Бог    

На Небеса Небес, в Свою обитель    

Высокую, желая с вышины    

Престола новозданный мир узреть,    

Расширивший владенья Божества,    

И оценить, сколь верно воплощён    

В его достоинстве и красоте    

Величественный замысел Творца.    

Вознёсся Он средь кликов торжества    

И благозвучья Ангельского арф    

Тысячезвонных (ты их слышал сам    

И помнить); песне вторил небосвод    

И все созвездья, и, остановясь,    

Планеты ей внимали, затаив    

Дыхание, пока блестящий клир,    

Ликуя, подымался в Эмпирей.    

"— Отверзьтесь, вековечные врата! -    

Гремела песнь. — Отверзьте, Небеса,    

Свои живые створы, да грядёт    

И внидет в них Создатель, увенчав,    

Со славой, шестидневные труды    

Миротворенья! О, врата! Отныне    

Вы часто отверзайтесь, ибо Он    

Благоволит нередко посещать    

Жилища праведников, слать гонцов    

Крылатых, приносящих людям весть    

О Вышней милости". Так, воспарив,    

Блестящий пел синклит. Свой путь прямой,    

Сквозь Небеса, открывшие портал    

Блистающий, направил Божий Сын    

К святому обиталищу Отца,-    

Пространную, широкую стезю,    

Усыпанную прахом золотым    

И звёздами мощённую; точь-в-точь    

Таким ты видишь ночью Млечный Путь,    

Подобный опояске круговой,    

Усеянной обильной пылью звёзд.    

Вот на Земле, в Эдеме, в должный срок    

Седьмой, священный, вечер наступил    

И Солнце закатилось; полумрак    

Дохнул с Востока, предвещая ночь,    

Когда на вышину Святой Горы,    

Где Божества незыблемый Престол    

Державный, утверждённый на века,    

Воздвигнут нерушимо, вознеслось    

Могущество Сыновнее, воссев    

С Отцом Великим рядом, ибо Он,    

Не покидая Трона (таковы    

Явленья вездесущности Творца),    

Миротворением повелевал,    

Невидимо присутствуя при нем,    

Как всех вещей Начало и Конец.    

Опочивая от Своих трудов,    

Он День Седьмой теперь благословил    

И освятил, — отдохновенья День    

От всех Господних дел; но проведён    

Сей день отнюдь не в тишине святой;    

Не почивала арфа, и тимпан,    

И флейта праздничная ни на миг    

Не умолкали. В сладкозвучный лад    

Сливался инструментов нежный звон    

Золотострунный, вызванный перстами,    

С многоголосым пеньем хоровым    

И гимнами отдельных голосов.    

От золотых кадильниц фимиам,    

Струясь, обитель Божью укрывал    

Клубами облаков. Небесный клир    

Творение и шестидневный труд    

Создателя, в восторге, так воспел:    

"— Прославлен, Иегова, ты в делах    

Твоих, во всемогуществе Твоём!    

Чья мысль Тебя вместит? Какая речь    

Способна о Тебе повествовать!    

Ты, возвратившись, более велик    

Теперь, чем в день победы над ордой    

Гигантских Ангелов; Ты был тогда    

Прославлен молниями, но творить    

Почётнее, чем созданное рушить.    

Кто в силах покуситься, мощный Царь,    

На власть Твою? Кто в силах завладеть    

Державою вселенской? Ты легко    

Надменные надежды ниспроверг    

Врагов и нечестивый их совет,    

Когда они мечтали умалить    

Величье Божества, несметный сонм    

Поклонников отторгнув от Него.    

Кто алчет унижения Творца,    

Тот, вопреки хотенью своему,    

Лишь вящему послужит проявленью    

Могущества Всевышнего. Ты зло    

Во благо обращаешь, и о том