1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 
Кэб  номер триста двадцать четыре, запряженный кобылкой с вызывающим задом, на  козлах Джеймс Бартон (Хармони авеню, Доннибрук), резво катит мимо. На сиденьях  развалились Буян Бойлан и Ленехан. Сзади на запятках примостился коридорный из  «Ормонда». Печально поверх занавесок глядят Лидия Дус и Майна Кеннеди.    

Коридорный  (подскакивая на  запятках, показывает им нос). У кого-то зачесалось, заче-заче-зачесалось!    

Бронза и  золото перешептываются.    

Зоя (шепчет Флорри). Шепотом.  (Продолжает шептать ей.) Буян Бойлан перегибается из кэба наружу, его шляпа  тонкой соломки набекрень, в зубах красный цветок. Ленехан, в морской фуражке и  белых туфлях, угодливо снимает длинный волос с плеча Буянова пиджака.    

Ленехан. Хо-хо! Что мы зрим! Похоже, ты  смахивал паутину кой с каких дырочек?    

Бойлан  (сыто  ухмыляется). Ощипал птичку.    

Ленехан. Подходящая ночная работка.    

Бойлан  (подмигивает,  растопырив толстые тупоноготные пальцы). Товарчик для Буяна! Высшее качество  или деньги назад. (Тычет ему в нос указательный палец.) Нюхни-ка вот.    

Ленехан  (наклоняется со  смехом). Умм! Омар под майонезом! Умм!    

Зоя и  Флорри (дружно  хохочут). Ха-ха-ха!    

Бойлан  (твердо спрыгнув  на землю, окликает громко, во всеуслышание). Эй, Блум, здравствуй! Миссис Блум  оделась уже?    

Блум (в темно-синей плюшевой лакейской  ливрее, в коротких панталонах, желтых чулках и пудреном парике[1759]).  Боюсь, что еще нет, сэр. Последние мелочи туалета…    

Бойлан  (бросает ему  шестипенсовик). Возьми на выпивку. (Небрежно вешает шляпу на оленьи рога,  растущие у Блума на лбу.) Проводи меня. У меня маленькое личное дельце к твоей  жене. Ты понял?    

Блум. Да, сэр. Благодарю, сэр. Мадам  Твиди изволит принимать ванну, сэр.    

Мэрион. Он должен это считать за большую  честь. (С игривым плеском высовываясь из воды.) Рауль, иди сюда, милый, вытри  меня. Я тут в костюме Евы. На мне только новая шляпа да каретная щеточка.    

Бойлан  (весело, с  загоревшимися глазами). Грандиозно!    

Белла. Что-что? Что такое?    

Зоя  нашептывает ей.    

Мэрион. И пускай он смотрит, pishogue!  Сводник! И хлещет себя! Я напишу какой-нибудь дюжей шлюхе или Бартоломоне,  женщине с бородой, чтобы они его вздули до рубцов, толщиной не меньше чем в  дюйм, и пусть принесет об этом квитанцию с подписью и с печатью.    

Белла  (хохочет).  Хо-хо-хо!    

Бойлан  (бросает Блуму  через плечо). Можешь подглядывать в скважину и тешиться сам с собой, пока я  буду ей заправлять.    

Блум. Благодарю, сэр, я так и сделаю,  сэр. А можно мне, сэр, позвать еще двух дружков, чтобы они были очевидцами  действий и сделали снимки? (Протягивает баночку с мазью.) Прикажете вазелин,  сэр? Или померанцевый цвет?… Теплой водички?…    

Китти  (с дивана). Расскажи,  Флорри, расскажи. Что там…    

Флорри  шепчет ей. Шелестят шепчутся лепечутся любверечи звонкоуст плещется словоплеск.    

Майна  Кеннеди (закатывая  глаза восторженно). О, это, наверно, как запах герани и спелых персиков! О, он  обожает просто каждый ее кусочек! Сплелись! Покрывает поцелуями!    

Лидия  Дус (приоткрыв  ротик). Чмок-чмок. Ой, он ее носит по комнате и делает с ней! Верхом на  палочке. Их слышно до самого Парижа и до Нью-Йорка. Как будто у них полные рты  земляники со сливками.    

Китти  (смеется).  Хи-хи-хи!    

Голос  Бойлана (сладкий  и низкий, хриплый, утробный). Ых! Ыхбыянбыйлан брралдррал!    

Голос  Мэрион (низкий и  сладкий, хриплый, горловой). Ох! Ооещеещоохочуещоооааах?    

Блум (стискивая себя, с дико  расширенными глазами). Наружу! Прячь! Наружу! Паши ее! Еще! Пали!    

Белла,  Зоя, Флорри, Китти.  Хо-хо! Ха-ха! Хи-хи!    

Линч (показывает). Зеркало перед  природой[1760].  (Смеется.) Хе-хе-хе-хе!    

Стивен и  Блум смотрят в зеркало. Там появляется лицо Вильяма Шекспира, безбородое, с  застывшими параличными чертами, венчаемое отражением оленьих рогов, вешалки в  передней.    

Шекспир  (с важностью  чревовещает). Так пустоту ума смех громкий выдает[1761]. (Блуму.) Мнил ты аки  невидимым пребыти. Вот и глазей. (Кричит и хохочет черным каплуном.) Ягого! Как  там у меня Отелло отельчески придушил свою Вездеходу! Хо-хо! Ягогого!    

Блум (шлюхам, с уязвленной улыбкой). А  когда я услышу, о чем вы шутите?    

Зоя. Не успеешь дважды жениться, один  раз овдоветь.    

Блум. Ошибки прощают. Даже великий  Наполеон, когда с него снимали мерки вплотную к телу после его смерти[1762]…    

Миссис  Дигнам, вдовица, щеки и носокнопка покраснели от скорбных разговоров, слез и  первосортного хереса, торопливо семенит мимо в трауре, в криво надетой шляпке,  на ходу подкрашивая и припудривая щеки, губы и нос, лебедка, подгоняющая  выводок лебедят. Из-под юбки у нее видны будничные старые брюки покойного мужа  и его огромные подвернутые башмаки.    

Она  держит страховой полис Шотландских вдов и большой зонтик-колокол, под которым  умещается весь ее выводок, Пэтси, скачущий на одной обутой ноге, с отстегнутым  воротничком, болтая свертком со свиными котлетами, хнычущий Фредди, Сьюзи с  плачущим рыбьим ртом, Элис с барахтающимся младенцем. Она подгоняет их  шлепками, все ее паруса и вымпелы вьются по ветру.    

Фредди. Ма, ну чего ты меня так тащишь!    

Сьюзи. Ой, мамочка, бульон убегает!    

Шекспир  (в бессильной  ярости паралитика). Кропер[1763]  вавадабу дет на втором.    

Лицо  Мартина Каннингема, бородатое, сменяет безбородый облик Шекспира.    

Зонтик–  колокол пьяно раскачивается, детишки отбегают в сторону. Под зонтиком  появляется миссис Каннингем в кимоно и в шляпе фасона Веселая вдова. Она плавно  скользит, приближаясь бочком, кланяясь, японисто извиваясь.    

Миссис  Каннингем  (поет). На Востоке слыву я первейшей.    

Мартин  Каннингем  (бесстрастно взирая на нее). Чудесно! Чертова неуемная вертихвостка!    

Стивен. Et exaltabuntur cornua iusti[1764].  Царицы соединялись с быками-рекордистами. Вспомните Пасифаю, в угоду чьей  похоти мой древнедавний прадедок соорудил первую исповедальню[1765]. Не забудьте и мадам  Гриссел Стивенс, а также свиносальных отпрысков рода Лэмбертов[1766]. И  Ноя, который напился. И ковчег у него раскрылся.    

Белла. Попрошу без этого. Тут не такое  заведение.    

Линч. Не трогайте его. Он у нас из  Парижа.    

Зоя (подбежав к Стивену, прижимается  к нему). Ой, правда? А ты нам выдашь парлефрансе?    

Стивен,  нахлобучив шляпу, оказывается одним прыжком у камина и застывает, поднявши  плечи, расставив руки как плавники, с приклеенной неживой улыбкой.    

Линч (кулаками по дивану). Ррам прам  прам прраммм.    

Стивен  (невнятной  скороговоркой, дергаясь, как кукла на ниточке). Тысячи мест для разорительных  развлечений вечера с милыми дамами продающими перчатки и еще кое-что может быть  свое сердце пиво и сосиски блестящее заведение на самый эксцентрический вкус  скопом кокотки как в бочке селедки наряды чудесны не отличишь от принцессы  отплясывают канкан парижская клоунада тупей не надо для холостых иностранцев  что по-английски двух слов не свяжут какой шик это надо видеть какие  сладострастные ощущения. Жантмены комильфо дезир плезир приглашаем визитэ наше  представление оляля рай и ад с настоящие похоронные свечки и джентльмены плачут  золотом и так каждый вечер. У нас самый дерзкий потрясающий вери шокинг  насмешка над религия мсье может найти в целый мир. Приходят роскошные дамы  полные скромности а потом все сбрасывают все и визжат и стонут глядя как  мужчина-вампир растлевает монашенку совсем юную свеженькую в dessous troublants[1767].  (Громко щелкает языком.) Оляля! Ce pif qu'il a[1768]!    

Линч. Vive le vampire[1769]!    

Девки. Браво! Парлефрансе!    

Стивен  (запрокинув  голову и гримасничая, с громким смехом аплодирует самому себе). Полный успех,  все смеются. Ангелы, смахивающие на шлюх, и святые апостолы, здоровенные, с  бандитскими мордами. Дамы полусвета в туалетах, весьма приятных для глаз, сияют  бриллиантами и красотой. Или мсье любить предпочесть те очень современный  причуд, слабость старенький человек? (Обрисовывает нечто гротескными жестами;  девки и Линч невольно повторяют его движения.) Резиновая фигура женщины  складная или в натуральную величину можно подглядывать девственная нагота такая  лесбийская поцелуи пять раз десять раз. Жантмены войти поглядеть в зеркала все  положения как на трапеция весь механик и также если мсье пожелать особенный  номер ужасный зверский мясник делать чик-чик в теплый кусок печенка или омлет  на животе piece de Shakespeare.    

Белла  (хлопая себя по  животу, падает на диван, сотрясаясь от хохота). Омлет на… Хо! хо! хо! хо! омлет  на…    

Стивен  (с жеманными  ужимками). Я тебя так любить, душка сэр. Я тебе говорить англичански, для  двойной entente cordiale. О да, mon loup[1770].  Какая плата? Ватерлоо. Ватерклозет. (Вдруг резко умолкает, подняв вверх палец.)  Белла (с хохотом). Омлет…    

Девки  (с хохотом).  Анкор! Анкор!    

Стивен. Послушайте. Мне приснился арбуз.    

Зоя. Поезжай за границу, закрути  любовь с иностранкой.    

Линч. Вокруг света в поисках жены…    

Флорри. Сны надо понимать наоборот.    

Стивен  (протягивает  вперед руки). Это было здесь. Квартал проституток. На Серпентайн авеню  Вельзевул показал мне ее, толстую вдовицу. А где расстелен красный ковер?    

Блум (подходя к Стивену). Послушайте…    

Стивен. Нет, я летал. Враги мои были  подо мной. И во веки веков. Мир без конца. (С криком.) Pater! Свободен!    

Блум. Послушайте же…    

Стивен. Он сломит мой дух, да? О, merde  alors[1771]!  (Кричит, его хищные когти заостряются.) Гей! Ого-го!    

Голос  Саймона Дедала, хотя и сонный, немедленно отзывается ему.    

Саймон. Полный порядок! (Неуверенно  снижается на сильных коршуньих крыльях, парит кругами, испуская подбадривающие  клики.) Эгей, малыш! Ну как, побеждаешь? Хо-хо! Пфе! В одном стойле с этими  полукровками. Я бы не подпустил их к себе на крик осла. Нос не вешать! Выше наш  флаг! Летящий алый орел в серебряном поле[1772].  Герольдмейстер ольстерский! Эгегей! (Издает тявканье гончей, ведущей гон.)  Тявтяв! Хевхевхевхев! Гей, малыш!    

Обойные  ветви и просветы стремительно раскатываются по равнине. Жирный лис, поднятый с  лежки, хвост палкой, схоронив свою бабушку, мчится из кустов к полю, сверкая  глазами, пытаясь высмотреть барсучью нору под листьями. За ним гончая стая,  носом к земле, вынюхивая след, тявкая, распалясь жаждой крови. Охотники и охотницы  из Общества, слившись воедино со стаей, алчут убийства. От мыса Шесть Миль[1773], от  Флэтхауса, от Девятой Мили, тучей движутся пешие с суковатыми палками,  острогами, арканами, вилами, пастухи с кнутами, медвежьи загонщики, бьющие в  тазы, тореадоры со шпагами, седые негры, размахивающие факелами. В орущей толпе  игроки в кости, в орлянку, в ремешок, шулера. Воры, наводчики, охрипшие  букмекеры в высоких колпаках звездочетов оглушительно и разноголосо галдят.    

Толпа.    

Программа  скачек! Программа скачек!    

Десять к  одному!    

Принимаю  ставки! Ставки принимаю!    

Десять к  одному кроме одной! Десять к одному кроме одной!    

Попытайте  счастья в настольных скачках!    

Десять к  одному кроме одной!    

Плачу до  пятисот, парни! Выплачиваю до пятисот!    

Даю  десять к одному!    

Десять к  одному кроме одной[1774]!    

Темная  лошадка без всадника, точно призрак, проносится мимо финишного столба, ее грива  пеною под луной, зрачки звезды. За ней остальные, взбрыкивая, становясь на  дыбы. Кони-скелеты: Корона, Максим Второй, Мускат, Выстрел герцога  Вестминстерского, Отпор, Цейлон герцога Бофора, взявший Парижский приз. На них  карлики в ржавых доспехах, подскакивая, скок скок, на седлах, на седлах.  Последним, под мелкой изморосью. Северный Петух[1775], фаворит, запаренная  каурая кляча, на ней Гэррет Дизи, яичный картуз, зеленый камзол и оранжевые  рукава, вцепившись в поводья, с хоккейной клюшкой наизготовку. Его кляча,  больная шпатом, взбрыкивая задними ногами в белых гетрах, трусит кремнистым  путем.    

Ложи  оранжистов (издеваясь).  Эй, мистер, ты лучше слезь и толкай! Последний рывок! К ночи как раз поспеешь!    

Гэррет  Дизи (прямой,  негнущийся, грозит им клюшкой, его исцарапанное ногтями лицо залеплено  почтовыми марками, голубые глаза мерцают при свете люстры, меж тем как кляча  тщится пойти правильным галопом). Per vias rectas!    

Коромысло  с ведрами обрушивается на него и на его взбрыкивающего одра, поток бульона из  баранины, в котором пляшут звездочки и монетки моркови, ячменя, лука, репы,  картошки.    

Ложи  Зеленых. Славный  денек, сэр Джон! Славный денек, ваша честь.    

Рядовой  Карр, рядовой Комптон и Сисси Кэффри проходят под окнами, горланя песню не в  лад.    

Стивен. Чу! Наш друг, шум на улице!    

Зоя (поднимает руку). Тише!    

Рядовой  Карр, рядовой Комптон и Сисси Кэффри.    

Но  сердце мое тянется    

Эх к  розочке из Йоркшира…    

Зоя. Ко мне то есть. (Хлопает в  ладоши.) Танцуем! Танцуем! (Подбегает к пианоле.) Кто даст два пенса?    

Блум. Кто…    

Линч (дает ей мелочь). Держи.    

Стивен  (щелкает  пальцами в нетерпении). Скорей! Скорей! Где там мой жезл жреца? (Устремясь к  пианино, хватает свою тросточку, трикратно пристукивая ногой в торжественном  танце.) Зоя (крутит рукоятку). Вот так.    

Бросает  в щель две монетки по пенни. Загораются золотые, красные, фиолетовые огни.  Валик, медленно вращаясь, колеблясь, мурлычет вальс.    

Маэстро  Гудвин, в парике с косичкой, в придворном платье, поверх которого заношенный  безрукавый плащ, с дрожащими руками, сгорбленный вдвое грузом мафусаиловых лет,  семенит через комнату. Крошечный, садится за пианино и ударяет по клавишам  руками-палками без кистей, кивая в такт с женской грацией; косичка на парике  подпрыгивает.    

Зоя (кружится, пристукивая  каблучком). Танцуйте же. Тут хоть один годится из вас? Кто станцует?    

Пианола,  мигая разноцветными огнями, играет в ритме вальса вступление к «Моей  йоркширской девчонке». Стивен, бросив тросточку на стол, берет за талию Зою.  Флорри и Белла отодвигают стол к камину. Стивен, обняв Зою с нарочитою  деликатностью, вальсирует с ней по комнате. Блум стоит в стороне. Рукав Зои,  соскользнув с поднятого предплечья, открыл белый телоцветок прививки. Профессор  Маджинни просовывает между занавесей ногу, на кончике которой крутится высокий  цилиндр. Ловким броском он вскидывает его на голову и, модношляпый, скользит  конькобежцем в комнату. На нем серо-голубой сюртук с бордовыми шелковыми  отворотами, шейный платок кремового тюля, зеленый жилет с непомерным вырезом,  стоячий воротничок с белым галстуком, узкие сиреневые брюки, бальные  лакированные туфли и канареечные перчатки. В петлице огромный георгин. Он  вертит в разные стороны почти невидимую тросточку, затем прочно вклинивает ее  под мышку.    

Плавным  движением прикладывает руку к груди, раскланивается, трогает свои пуговицы и  цветок.    

Маджинни. Поэзия движения, искусство ритма  и пластики. Никакого отношения ни к Левинстону, ни к мадам Легтет Берн[1776].  Устройство костюмированных балов. Уроки осанки. Метода Катти Ланнер. Вот так.  Прошу смотреть на меня! Мой хореографический талант. (Делает три па менуэта на  легких пчелиных ножках.) Tout le monde en avant! Reverence! Tout le monde en  place[1777]!  Вступление заканчивается. Маэстро Гудвин, продолжая стучать по клавишам едва  заметными палками, сморщивается, уменьшается, исчезает, пустой плащ сползает со  стула. Мелодия вальса звучит уверенней, тверже. Стивен и Зоя легко кружатся.  Огни вспыхивают, сменяются, гаснут, золотой, розовый, фиолетовый.    

Пианола.    

Два  паренька беседуют о девочках своих,    

Любимых,  что остались далеко…\parИз угла выпархивают утренние часы, золотоволосые, с  осиными талиями, хрупкими целомудренными руками, в девственно голубом, в легких  сандалиях. Они грациозно танцуют, прыгая через скакалки. За ними, в  янтарно-золотом, полуденные часы. Сплетаясь хохочущим хороводом, сверкая  высокими гребнями в волосах, они пускают зайчики шаловливыми зеркальцами,  высоко поднимая руки.    

Маджинни  (прихлопывая  руками в неслышных перчатках). Carre! Avant deux! Дышите ровно! Balance[1778]!  Полуденные и утренние часы вальсируют на своих местах, кружатся, сближаются,  изгибаются в поклоне своим визави. Позади них кавалеры, выгнув дугою руки,  опускают ладони к их плечам, касаются их, снова отнимают ладони.    

Часы. Вы можете коснуться моего…    

Кавалеры. Могу ли я коснуться вашего?    

Часы. О, лишь слегка!    

Кавалеры. О, совсем слегка!    

Пианола. Какая у ней талия, у девочки  моей.    

Зоя и  Стивен кружатся быстрей, раскованней. Вечерние часы выходят из длинных закатных  теней, разбросанно, нерешительно, у них томные взоры, щеки слабо тронуты хной и  румянами. Они в серой кисее, темные рукава, как крылья летучей мыши, трепещут  под свежим ветерком.    

Маджинни. Avant huit! Traverse! Salut!  Cours de mains! Croise[1779]!  Ночные часы поодиночке крадутся на свободное место. Утренние, полуденные,  вечерние часы отступают перед ними. Они в масках, у них кинжалы в волосах,  браслеты с глухими колокольчиками. Окутанные покрывалами, они утомленно  кланяются.    

Браслеты. Эй-гей! Эй-гей!    

Зоя (кружась, прикладывает ладонь ко  лбу). Ах!    

Маджинни. Les tiroirs! Chaine de dames! La  corbeille! Dos a dos[1780]!  Они сплетаются в медленные арабески, ткут и распускают узор, приседая в  поклоне, кружась, кружа головы бедняжкам.    

Зоя. Голова закружилась.    

Оставив  его, падает на стул. Стивен подхватывает Флорри и кружится с нею.    

Маджинни. Boulangere! Les ronds! Les  ponts! Chevaux de bois! Escargots[1781]!    

Переплетаясь,  отступая, меняя руки, ночные часы образуют подвижную мозаику, смыкаясь каждый с  каждым выгнутыми дугою руками. Флорри топчется неуклюже со Стивеном.    

Маджинни. Dansez avec vos dames! Changez  de dames! Donnez le petit bouquet a votre dame! Remerciez[1782]!    

Пианола.    

По мне,  так лучше всех,    

Тарарабум!    

Китти  (вскакивая). Ой,  вот это самое играли на карусели на Майрасе!    

Бежит к  Стивену. Тот подхватывает ее, бесцеремонно покинув Флорри. Раздается хриплый  истошный режущий крик выпи. Визготрескоскрипучая махина, тофтова карусель,  медленно кружит комнату вокруг комнаты ходуном.    

Пианола.    

Девчоночка  из Йоркшира.    

Зоя. Йоркширская насквозь. Все, все  давайте!    

Хватает  Флорри и вальсирует с ней.    

Стивен. Мужское соло!    

Подтолкнув  Китти в объятия Линча, берет ясеневую тросточку со стола, пускается в пляс. Все  в вихре вальса все кружатся вьются мчатся Блумбелла Киттилинч Флорризоя  желейные женщины. Стивен посреди со своей шляпотростью то лягушкой  распластываясь то вскидывая немыслимо ноги под самое небо зубы стиснув рукой  обхватив бедро. Под лязганье звяканье уханье буханье атуканье улюлюканье желтые  зеленые голубые вспышки тофтова крутится махина лошадки подвешены на золотых  змеях крутится растрясая седокам все кишки фанданго подскок толчок ногой от  земли снова падают.    

Пианола.    

Моя  девчонка – с фабрики,    

Одета  без затей.    

Все  быстрей под блеск огней сбившись роем мчатся с ревомтрескомвоем валятся вкучубух.  Тарарабух!    

Тутти. Анкор! Бис! Браво! Анкор!    

Саймон. Вспомни родичей твоей матери!    

Стивен. Пляска смерти[1783].    

Брень  снова брень звякает колокольчик служителя, конь, кобыла, вол, поросята, Конми  на Христовом осле, матрос с костылем и деревянной ногой в шлюпке то скрестив  руки то выбирая канат выкостыливает матросский танец матрос насквозь.  Тарарабум! На клячах боровах с бубенцами лошадках гадаринских свиньях Корни в  гробу стальная акула каменный Нельсон однорукий две сливами вымазанные  продувные старухи с визгом летят из детской коляски без всякой тряски. Эх черт,  он краше всех! Фитиль голубой пэр из бочки[1784]  преп. вечерня Лав в наемной пролетке Буян слепые в три погибели велосипедисты  Дилли со снежком одета без затей. И на последнем чертовом издыхании сейчас  свалюсь шлепнусь старая лоханка вроде вицекороля с королевой сердце тянется  эхлохвалюсь эх к розочке из шлепшира. Тарарабум!    

Пары  распадаются. Стивен не может остановиться, кружась, комната кружится ему  навстречу. Зажмурив глаза, шатаясь, делает шаг. Огненные рельсы убегают в  пространство. Солнца, звезды дико вращаются вокруг. Золотые мошки пляшут по  стене. Он останавливается, как вкопанный.    

Стивен. Оп!    

Мать  Стивена, исхудалая, окостенелая, поднимается сквозь пол комнаты в сером одеянии  прокаженных, в увядшем венке из флердоранжа и рваной фате, ее безносое  изможденное лицо позеленено могильною плесенью. Скудные прямые волосы. Она  устремляет на Стивена пустые глазницы в синих кругах, открывает беззубый рот,  неслышно говорит что-то. Хоры девственниц и исповедников поют беззвучно.    

Хоры.    

Liliata  rutilantium le confessorum…    

lubilantium  te virginum…    

Бык  Маллиган, стоя на верху башни в пестром наряде клоуна, желтом с красным, в  шутовском колпаке с бубенчиком, глазеет на нее, держа в руке булочку с маслом.    

Бык  Маллиган. Она  подохла. Какая жалость! Маллиган встречает скорбящую мать[1785]. (Закатывает глаза к  небу.) Ветреник Малахия!    

Мать (с тонкою и безумной улыбкой  смерти). Я была прежде красавицей Мэй Гулдинг. Я умерла.    

Стивен  (объятый  ужасом). Лемур, кто ты[1786]?  Что за адская шутка?    

Бык  Маллиган (трясет  своим бубенцом). Смех да и только! Клинк, пес-бедолага, отправил ее на тот  свет, сучку-бедолагу. Сыграла в ящик. (Слезы растаявшего масла капают у него из  глаз на булочку.) Наша великая и нежная мать. Эпи ойнопа понтон.    

Мать (приближается, мягко дыша на него  сыростью могильного тлена). Всем это суждено, Стивен. Женщин больше в мире, чем  мужчин. И тебе тоже. Настанет час.    

Стивен  (задыхаясь от  страха, ужаса, угрызений). Они говорят, что я убил тебя, мама. Он оскорбил твою  память. Это ведь рак, это не я. Судьба.    

Мать (зеленая струйка желчи сбегает у  нее из уголка рта). Ты мне пел эту песню. «Горькая тайна любви».    

Стивен  (со страстной  жаждой). Скажи мне то слово, мама, если теперь ты знаешь его. Слово, которое  знают все[1787].    

Мать. Кто тебя спас в тот вечер, когда  вы с Падди Ли вскочили на поезд в Долки? Кто тебя пожалел, когда тебе было  тоскливо среди чужих[1788]?  Сила молитвы безгранична. Молитва за страждущие души, она есть в наставлении  урсулинок, и сорокадневное отпущение грехов. Покайся, Стивен.    

Стивен. Упырь! Гиена[1789]!    

Мать. Я за тебя молюсь на том свете.  Пусть Дилли готовит для тебя рис по вечерам, после твоей умственной работы.  Многие годы я любила тебя, о мой сын, первенец мой, кого я выносила во чреве.    

Зоя (обмахиваясь экраном, что стоял у  камина). Я прямо расплавилась!    

Флорри  (показывает на  Стивена). Глядите! Он побелел весь.    

Блум (подходит к окну, открывает  шире). Голова закружилась.    

Мать (с тускло горящими глазами).  Покайся! Адское пламя!    

Стивен  (тяжко дыша).  Трупоед! Череп и кровавые кости.    

Мать (лицо ее, придвигаясь ближе,  обдает его дыханием тлена). Берегись! (Поднимает иссохшую почернелую руку и  медленно приближает ее к груди Стивена, вытянув вперед палец.) Берегись! Перст  божий!    

Зеленый  краб[1790]  с красными и злобными глазками, ощерясь клешнями, глубоко вонзает их в сердце  Стивена.    

Стивен  (задыхаясь от  ярости). Дерьмо! (Лицо его делается осунувшимся, серым, постаревшим.)    

Блум (от окна). Что такое?    

Стивен. Ah non, par exemple[1791]!  Игры воображения! Мне все или ничего. Non serviam[1792]! Флорри. Постойте,  надо ему дать воды. (Выходит за дверь.) Мать (медленно ломая руки, стенает в  отчаянии). О Пресвятое Сердце Иисусово, помилуй его! Спаси его от адской  погибели, о, Пресвятое Сердце!    

Стивен. Нет! Нет! Нет! Попробуйте  сломить мой дух, все вы, если сумеете! Я всех вас поставлю на колени!    

Мать (хрипит в предсмертной агонии).  Господи, помилуй Стивена ради меня! Была несказанна тоска моя, когда в любви и  в скорби и в муках отходил я на Месте Лобном.    

Стивен. Нотунг[1793]!    

Обеими  руками высоко подняв трость, обрушивает ее на люстру. Сине-багровое пламя конца  времен вырывается вверх, и в наступившей тьме рушатся пространства, обращаются  в осколки стекло и камень.    

Газовая  струя. Пфук!    

Блум. Стойте!    

Линч (бросившись к Стивену, хватает  его за рукав). Эй! Ну-ка стой! Не сходи с ума!    

Белла. Полиция!    

Стивен,  выпустив трость и резко откинув голову и руки назад, отталкивается от земли и  вылетает из комнаты, мимо девок в дверях.    

Белла  (визжит). Держи  его!    

Две  проститутки бегут к дверям. Линч, Китти, Зоя выскакивают из комнаты,  возбужденно переговариваясь. Блум идет следом, возвращается.    

Проститутки  (сбившись у  выхода, показывают). Вон там.    

Зоя (показывая точней). Там. Вон там  что-то.    

Белла. А кто заплатит за лампу?  (Хватает Блума за полу.) Ага, вы же были с ним. Лампа разбита.    

Блум (устремляется в прихожую, оттуда  обратно). Какая еще лампа, женщина?    

Одна  из проституток.  Он одежду порвал.    

Белла  (тычет пальцем,  глаза ее горят злобой и жадностью). За это вот кто заплатит? Десять шиллингов.  Вы свидетель.    

Блум (подбирает тросточку Стивена). Я?  Десять шиллингов? Вы что, мало из него вытянули? Он ведь…    

Белла  (громко). Ладно,  нечего читать лекцию. Тут не бардак. Тут цена десять шиллингов.    

Блум (оглядев снизу лампу, тянет за  шнур. Пискнув, газовая струя освещает смятый абажур, розоватый, лиловый.  Заносит тросточку). Только стекло разбито. Он вот так…    

Белла  (отступая назад,  визжит). О боже! Не надо!    

Блум (отводя взмах). Я просто  показываю, как он стукнул по абажуру. Тут нет убытка и на шесть пенсов. Десять  шиллингов!    

Флорри  (входит со  стаканом воды). А где он?    

Белла. Хотите, чтобы я позвала полицию?    

Блум. А, это мы знаем. Верный страж,  что за рюмку ваш. Но только он студент Тринити. Ваша лучшая клиентура. Эти  джентльмены не остаются в долгу. (Делает масонский знак.) Вам известно, что это  значит? Он племянник вице-канцлера[1794].  Вы же не хотите скандала.    

Белла  (сварливо).  Тринити! Являются сюда куролесить после гребных гонок да норовят не платить. А  вы тут что командуете? Где он? Я на него заявлю! Выставлю его на позор!  (Зовет.) Зоя! Зоя!    

Блум (не отступает). А если бы это был  ваш собственный сын из Оксфорда? (Предостерегающе.) Мне ведь известно.    

Белла  (онемев на  мгновение). Да вы кто, инког?    

Зоя (в дверях). Там перепалка на  улице.    

Блум. Где? Что там? (Бросает шиллинг  на стол и поворачивается идти.) Где? Это вот за стекло! Мне надо подышать  горным воздухом!    

Торопливо  выходит через прихожую. Проститутки показывают. Флорри идет за ним, проливая  воду из наклонившегося стакана. На крыльце все девки, сгрудившись, тараторят  наперебой, показывая направо, где туман рассеялся.    

Слева  подъезжает, позвякивая, кэб и останавливается у дома. Стоя в дверях, Блум  замечает Корни Келлехера, который собирается слезть на землю, и рядом двух  безмолвных кутил. Блум отворачивает лицо. Белла из прихожей науськивает своих  девок. Те посылают звонкие жаркие сладкие чмок-чмок воздушные поцелуи. Корни  Келлехер отвечает им мертвенным похотливым оскалом. Безмолвные кутилы  расплачиваются с кэбменом. Зоя и Китти все еще показывают направо. Блум,  отделясь от них, закутывается в пончо и в плащ калифа и сбегает вниз по  ступенькам, пряча лицо. Инког Гарун аль Рашид, он проскальзывает за спинами  безмолвных кутил и спешит вдоль ограды легкой поступью леопарда, оставляя за  собою пахучий след, порванные обертки, пропитанные анисом[1795]. Ясеневая тросточка  отмеряет его шаги. Свора ищеек, которых натравливает, размахивая хлыстом,  Хорнблоуэр из Тринити, в старых серых штанах и картузе псаря, издали нагоняет  его, вынюхивая след, тявкая, тяжело дыша, теряя след, рыская, вываливая языки,  настигая, пытаясь схватить за пятки, за полы. Он идет, бежит, петляет, мчит во  весь дух, прижав уши. Его закидывают гравием, кочерыжками, коробками от  печенья, картошкой, яйцами, дохлой треской, женскими пантуфлями. По пятам за  ним, обнаруженным, в неистовой гонке, в оголтелой свистопляске петляют, мчат во  весь дух: патрульные 65С и 66С, Джон Генри Ментон, Уиздом Хили, В.Б.Диллон,  Советник Наннетти, Алессандро Ключчи, Ларри О'Рурк, Джо Кафф, миссис О'Дауд,  Сикун Берк, Безликий[1796],  миссис Риордан, Гражданин, Гарриоун, Тотсзобом, Гдетовидал, Невстречал,  Накоготопохож, Забыл-Хотюбей, Крис Каллинан, сэр Чарльз Камерон, Бенджамин  Доллард, Ленехан, Бартелл д'Арси, Джо Хайнс, Рыжий Мерри, издатель Брайден,  Т.М.Хили, господин судья Фицгиббон, Джон Хауард Парнелл, досточтимый  Консервированный О'Сетр, профессор Джоли, миссис Брин, Дэнис Брин, Теодор  Пьюрфой, Майна Пьюрфой, почтовая служительница с Уэстленд роу, Ч.П. Маккой,  друг Лайонса, Прыгунчик Холохан, человексулицы, человексдругойулицы. Бутсы,  курносый водитель, богатая протестантка, Дэви Берн, миссис Элин Макгиннесс,  миссис Джо Галлахер, Джордж Лидуэлл, Джимми Генри с мозолями, управляющий  Лейреси, отец Каули, Крофтон из Таможенного Ведомства, Дэн Доусон, дантист Блум  со щипцами, миссис Боб Дорен, миссис Кенфик, миссис Уайз Нолан, Джон Уайз  Нолан, красиваязамужняядамаобчейкрупныйкруптерлисьвтрамваенаКлонски, продавец  «Прелестей греха», мисс Дюбедаонабыда, мадам Джеральд Морен и мадам Станислаус  Морен из Ребека, старший клерк у Дримми, полковник Хейс, Мастянский, Цитрон, Пенроуз,  Арон Фигфурт, Моше Герцог, Майкл Э.Герати, инспектор Трои, миссис Гелбрейт,  констебль с перекрестка Экклс-стрит, старый доктор Брэди со стетоскопом,  таинственный незнакомец на пляже, приблудный пес, миссис Мириэм Дэндрейд со  всеми своими любовниками.    

Свистопляска  (скулежгалдежвсемневтерпеж).  Вон он, Блум! Держи Блума! Держиблума! Держивора! Эй! Эй! Держи его на углу!    

Под  лесами на углу Бивер-стрит Блум, запыхавшись, останавливается возле шумного  сборища, не ведая, о чем там вздорище, кому позорище и не выйдет ли тут, эй!  эй! побоище.    

Стивен  (следя за своими  жестами, дыша глубоко и медленно). Вы мои гости. Незваные. По воле пятого из  Георгов и седьмого из Эдуардов[1797].  Повинна история. Басни матерей памяти.    

Рядовой  Карр (к Сисси  Кэффри). Он что, оскорбил тебя?    

Стивен. Я обратился к ней в звательном  падеже женского рода. Вероятно, она среднего. Неродительный падеж.    

Голоса. Да он и не думал. Врет девчонка.  Он был у Коэнши. Чего за шум? Солдат со штатским связался.    

Сисси  Кэффри. Я гуляла  с солдатами, они отошли в сторонку, им надо было, ну, понимаете, и тут вдруг  этот молодой привязался. Ну только я уже верная с кем пошла, пускай я девка за  шиллинг.    

Стивен  (замечает головы  Линча и Китти). Приветствую, Сизиф. (Указывая на себя и на окружающих.)  Поэтическое. Неопоэтическое.    

Голоса. Онавернаскем.    

Сисси  Кэффри. Да, чтоб  я с ним пошла. А я уже с дружком, с солдатом.    

Рядовой  Комптон. А он не  хочет хорошего раза по уху, этот гад? Врежь-ка ему там, Гарри.    

Рядовой  Карр (к Сисси).  Он что ль тебя оскорбил, пока мы там нужду справляли?    

Лорд  Теннисон (в  куртке цветов английского флага и в брюках для крикета, без шляпы, с  развевающейся бородой). Дело их не рассуждать[1798].    

Рядовой  Комптон. Врежь  ему, Гарри.    

Стивен  (рядовому  Комптону). Не знаю вашего имени, но вы совершенно правы. Как сказал доктор  Свифт, один человек в доспехах побьет десятерых в рубашках[1799]. Рубашка здесь  синекдоха. Часть вместо целого.    

Сисси  Кэффри (к  толпе). И нет, я с этими солдатиками была.    

Стивен  (любезно). Что  же тут дурного? Бравый парень солдат. Я, например, полагаю, что всякая дама…    

Рядовой  Карр (в фуражке  набекрень, подступает к Стивену). Слышь, начальник, а ежели тебя щас по зубам,  это как?    

Стивен  (смотрит в  небо). Как? Весьма неприятно. Благородное искусство самооправдания[1800].  Лично я ненавижу действие. (Двигает рукой.) У меня побаливает рука. Enfin ce  sont vos oignons[1801].  (К Сисси Кэффри.) Тут какое-то недоразумение. Скажи, наконец, в чем дело?    

Долл  и Грей (машет  платком с балкона, подавая знак иерихонской героини). Раав[1802]. Кухаркин сын, прощай.  Счастливо вернуться к Долли. Пусть снится тебе подружка, которую ты оставил, а  ты будешь сниться ей.    

Солдаты  ворочают мутными глазами.    

Блум (локтями проложив путь,  решительно тянет Стивена за рукав). Пойдемте, профессор, экипаж ждет нас.    

Стивен  (оборачивается).  А? (Высвобождает рукав.) А почему бы мне не поговорить с ним или с любым другим  человеческим существом, которое передвигается вертикально по этому сплюснутому  шарику? (Показывает пальцем.) Я не боюсь того, к чему я могу обратиться и могу  видеть его глаза. Сохраняющего вертикальность. (Качнувшись, делает шаг назад.)    

Блум (поддерживает его). Сохраняйте  свою.    

Стивен  (с бессмысленным  смехом). У меня сместился центр тяжести. Забыл этот трюк. Давайте посидим  где-нибудь и поговорим. Борьба за жизнь есть закон существования, но теперешние  филиренисты, в особенности царь и английский король, придумали третейский суд.  (Хлопает себя по лбу.) Но тут вот я должен убить священника и короля[1803].    

Пташка  Гонорейка. Вы  слышали, что сказал профессор? Он профессор из колледжа.    

Пистонка  Полли. Да-да. Я  отлично слышала.    

Пташка  Гонорейка. Его  фразеология отмечена тонкой изощренностью.    

Пистонка  Полли. Да, это  так. И добавлю, он изъясняется с весьма уместной драстичностью.    

Рядовой  Карр (оттолкнув  окружающих, выходит вперед). Ты тут чего сказал про моего короля?    

Под  аркою появляется Эдуард Седьмой. На нем белая фуфайка с нашитым изображением  Святого Сердца, с орденами Подвязки, Чертополоха, Золотого Руна и Датского  Слона, эмблемами конных полков Скиннера и Пробина, значками стряпческой  корпорации Линкольна и старейшей достопочтенной массачусетской артиллерийской  бригады. Он сосет красную карамельку. На нем облачение достигшего высшего  совершенства и великого мастера Великой Ложи, на фартуке и лопатке клейма  «Изготовлено в Германии». В левой руке его ведро штукатуров с печатной надписью  «Defense d'uriner»[1804].  Его встречают восторженными приветствиями.    

Эдуард  Седьмой (медленно,  торжественно, но невнятно). Мир, истинный мир[1805]. Для опознания в руке  у меня ведро. Привет, мои парни. (Оборачивается к своим подданным.) Мы пришли  сюда, чтобы наблюдать честный и справедливый поединок, и мы от души желаем  удачи обоим участникам. Махак макар абак[1806].  (Пожимает руки рядовому Карру, рядовому Комптону, Стивену, Блуму и Линчу.)  Общие рукоплескания. Эдуард Седьмой благодарит, элегантно поднимая ведро…    

Рядовой  Карр (Стивену).  А ну, повтори.    

Стивен  (нервничает, но  берет себя в руки, дружеским тоном). Я понимаю вашу позицию, хотя у меня лично  в данный момент нет короля. Сейчас век патентованных лекарств. Здесь трудно  вести дискуссию. Однако суть в следующем. Допустим, вы погибаете за родину.  (Кладет руку на рукав рядового Карра.) Не подумайте, что я желаю вам этого. Но  я говорю: пускай моя родина погибает за меня[1807]. До сих пор она так и  делала. Я не хотел ее гибели. К дьяволу смерть. Да здравствует жизнь!    

Эдуард  Седьмой (кружит  в воздухе над грудами убитых, в нимбе и одеянии Иисуса-шутника, с белой  карамелькой на светящемся лике).    

Мой  метод леченья и прост, и глубок:    

Прозрел  чтоб слепой, в глаза сыплю песок[1808].    

Стивен. Короли и единороги[1809]!  (Отступает на шаг.) Давайте пойдем куда-нибудь и… А что говорила эта девушка?…    

Рядовой  Комптон. Эй,  Гарри, съезди-ка ему в причинное место. Двинь его в чем детей делают.    

Блум (мягко увещевает солдат). Он ведь  и сам не знает, что говорит. Хлебнул лишнего. Абсент. Чудище с зелеными  глазами. Я его знаю. Он джентльмен, поэт. Не надо обращать внимания.    

Стивен  (кивает,  улыбается, заливается смехом). Джентльмен, патриот, ученый и судия жуликов.    

Рядовой  Карр. Плевать  мне, кто он такой.    

Рядовой  Комптон. Плевать  нам, кто он такой.    

Стивен. Мне кажется, я раздражаю их.  Зеленая тряпка для быка.    

Кевин  Иген Парижский в испанской черной рубахе с кистями, в фуражке протестантского  боевика делает знаки Стивену.    

Кевин  Иген. П'чтение.  Bonjour! Эта vieille ogresse с dents jaunes.    

Из– за  его спины выглядывает Патрис Иген с мордочкой кролика, грызет айвовый листок.    

Патрис. Socialiste!    

Дон  Эмиль Патрицио Франц Руперт Поуп Хеннесси[1810] (в средневековой кольчуге и  шлеме, на котором два летящих диких гуся, закованною в латы рукой с благородным  негодованием указывает на солдат). Werf этих сопляков footboden, этих  здоровенных porcos, джонбулей, todos облитых соусом[1811]!    

Блум (Стивену). Пойдемте домой. Тут  могут быть неприятности.    

Стивен  (пошатываясь). А  я не стану уходить в сторону. Он возбуждает мой разум.    

Пташка  Гонорейка.  Всякий немедленно заметит, что род его – род патрициев.    

Мужебаба. Зеленое выше красного[1812],  так он говорит. Вулф Тон.    

Сводня. Красное не хуже зеленого, даже  лучше. Ура солдатам! Ура королю Эдуарду!    

Хулиган  (хохочет).  Ха-ха! И все сдаваться Де Вету!    

Гражданин  (с дубиной в  необъятном зеленом шарфе).    

Прилетит,  дай срок,    

С неба  голубок    

С  острыми зубами как кинжалы.    

Брюхо  распороть    

Всем  английским псам,    

Что в  петле вождей давили наших.    

Стриженый  паренек (с  петлей на шее, обеими руками поддерживает вываливающиеся внутренности).    

Вражды  ни к кому нет в душе моей,    

Но  отчизна дороже мне всех королей.    

Рамболд,  Демон-Цирюльник[1813] (сопровождаемый двумя подручными  в черных масках, выступает вперед с небольшим саквояжем и раскрывает его). Леди  и джентльмены, вот мясницкий нож, купленный миссис Пирси, чтобы зарезать миссис  Могт. А этим вот тесаком Вуазен разрубил на куски жену своего соотечественника,  ее останки он завернул в простыню и спрятал у себя в погребе, горло несчастной  было перерезано от уха до уха. Склянка с мышьяком, извлеченным из тела мисс  Баррон, за которую Седдона отправили на виселицу.    

Рывком  дергает веревку, подручные бросаются на ноги жертвы и тянут книзу, рыча; язык  стриженого паренька резко вываливается наружу.    

Ххабых  памаххыца ххадуху маххехы.    

Испускает  дух. Мощная эрекция повешенного сквозь его смертные одежды выбрасывает на  мостовую капли спермы. Миссис Йелвертон Барри, леди Беллингам и баронесса  Толбойс кидаются смочить в ней свои платочки.    

Рамболд. Самого чуть не так же разобрало.  (Распускает петлю.) Веревка, на которой повесили ужасного мятежника. По десять  шиллингов за кусок, с дозволения Его Королевского Высочества. (Сунув голову в  распоротый живот повешенного, вынимает ее облепленной спутанными дымящимися кишками.)  Мой горестный долг исполнен. Боже, храни короля!    

Эдуард  Седьмой (неторопливо  и чинно приплясывает, побрякивая ведром, благодушно напевая).    

В день  коронации кутнем,    

Веселье  будет допоздна,    

Мы  хлопнем виски и вина!    

Рядовой  Карр. Ну ты. Ты  чего говорил про моего короля?    

Стивен  (воздевая руки).  О, это уже слишком однообразно! Ничего я не говорил. Он хочет мои деньги и мою  жизнь для своей британской империи, только на всякое хотенье есть терпенье. А  денег у меня нет. (Рассеянно шарит по карманам.) Отдал кому-то.    

Рядовой  Карр. Кому надо  твои паршивые деньги?    

Стивен  (порывается  уйти). Не скажет ли кто-нибудь, где у меня всего меньше шансов столкнуться с  этим необходимым злом? Ca se voit aussi a Paris[1814]. Не то чтобы я… Но уж  клянусь Святым Патриком[1815]!…    

Женские головы  сливаются воедино. Возникает Беззубая Бабуся[1816], сидящая на поганке, в  шляпе колпаком, на груди цветок смерти, пораженный чумой картофель.    

Стивен. А-а! Я тебя знаю, бабка! Гамлет,  отмети! Старая чушка, что жрет собственных поросят[1817]!    

Беззубая  Бабуся (раскачиваясь  взад-вперед). Любовь Ирландии, дочка царя Гороха, alanna[1818]. Чужаки в моем доме,  да не будет им доброй встречи! (Завывает словно банши, вестница смерти[1819])  Ochone! Ochone[1820]!  Шелковая коровка! (Со стенаниями.) Ты повидал Ирландию, как держится она?    

Стивен. Спроси, как я тебя выдерживаю?  Жалкие фокусники! Где ж третья персона Святой Троицы[1821]? Soggarth Aroon[1822]?  Преподобный Ворон-стервятник?    

Сисси  Кэффри (визжит).  Разнимите их!    

Хулиган. Наши отступают.    

Рядовой  Карр (подтянув  туже пояс). Шею сверну, кто хоть слово против моего трепаного короля!    

Блум (в тревоге). Но он же ничего не  сказал. Ни слова. Это чистое недоразумение.    

Гражданин. Erin go bragh[1823]! Майор Твиди и  Гражданин выставляют один другому напоказ свои медали, ордена, военные трофеи,  раны. Свирепо обмениваются приветствиями.    

Рядовой  Комптон. Валяй,  Гарри. Дай ему в глаз. Этот гад за буров.    

Стивен. Я? Когда это со мной было?    

Блум (красным мундирам). Мы воевали за  вас в Южной Африке, ирландские пехотные части. Разве это не вошло в историю?  Королевские дублинские стрелки. Отмеченные нашим монархом.    

Фабричный  (шатаясь прет  мимо). Ух, черт! Ух, ну и черт! Ухх, дррать евовдррызг! Бабах!    

Алебардщики  в латах и шлемах ощетинились стеной копий с кишками на остриях. Майор Твиди, с  усами как у Свирепого турки, в медвежьей шапке с петушиным пером[1824], в  эполетах, с золотыми шевронами, с полной амуницией, с ташкой, при всех  наградах, становится в строй. Делает знак странствующего воина-храмовника.    

Майор  Твиди (с  яростным рыком). Роркс Дрифт! Вперед, гвардейцы, на врага! Магер-шелал-хаш-баз[1825].    

Рядовой  Карр. Щас ему  врежу.    

Рядовой  Комптон (оттесняет  толпу). Все по-честному. Враз сделаем из гада котлету.    

Несметные  оркестры гремят «Гарриоун» и «Боже, храни короля».    

Сисси  Кэффри. Сейчас  драться будут! Из-за меня!    

Пистонка  Полли. Храбрецы  за красавицу[1826]!    

Пташка  Гонорейка.  Сдается мне, черный рыцарь окажет себя доблестнейшим на сем ристалище.    

Пистонка  Полли (зардевшись).  О нет, сударыня. Я за красный камзол и веселонравного Святого Георга[1827]!    

Стивен.    

И крики  шлюх глухой порой,    

Ирландия,  ткут саван твой.    

Рядовой  Карр (распуская  ремень, орет). Башку оторву всякому трепаному гаду, который хоть слово против  моего трепаного короля!    

Блум (трясет Сисси Кэффри за плечи).  Скажите же им! Или вы онемели? Ведь вы это связь народов, связь поколений.  Говори, женщина, священная дарительница жизни!    

Сисси  Кэффри (в  тревоге хватает рядового Карра за рукав). Ты что, я что ли не с тобой? Я что ли  не твоя подружка? Сисси твоя подружка. (Кричит.) Полиция!    

Стивен  (к Сисси Кэффри,  восторженно).    

На  молодчика присуха,    

Маркоташки  голубки.    

Голоса. Полиция!    

Голоса  в отдалении.  Дублин, Дублин, весь горит! На пожар бегите!    

Взметаются  языки серного пламени[1828].  Клубятся облака дыма. Грохочут тяжелые пулеметы. Пандемониум. Войска  развертываются. Топот копыт. Артиллерия. Хриплые команды. Бьют колокола. Орут  пьяные. Галдят игроки на скачках. Визжат шлюхи. Завывают сирены. Боевые  возгласы. Стоны умирающих. Пики лязгают о кирасы. Мародеры грабят убитых.  Хищные птицы, налетая с моря, взмывая с болот, пикируя с гор, с криками кружат,  глупыши, бакланы, грифы, ястребы, вальдшнепы, соколы, кобчики, тетерева,  орланы, чайки, альбатросы, казарки. Полночное солнце закрыла тьма. Земля  содрогается.    

Дублинские  покойники с Проспекта и с Иерониемовой Горы, одни в белых овчинах, другие в черных  козлиных шкурах, восстают и являются многим.    

Бездна  разверзает беззвучный зев. Том Рочфорд, лидер, в спортивных трусах и майке,  несется во главе участников общенационального забега с препятствиями и, не  задерживаясь, с разгона прыгает в пустоту. За ним устремляются остальные  бегуны. Принимая немыслимые позы, они кидаются с края вниз. Их тела  погружаются. Девчонки с фабрик, затейливо одетые, бросают докрасна раскаленные  йоркширские тарарабомбы. Светские дамы, пытаясь защититься, натягивают юбки на  головы. Смеющиеся чаровницы в красных коротеньких рубашках летают по воздуху на  метлах. Квакерлистер ставит пластыри и клистиры. Выпадает дождь из драконьих  зубов, за ним на поле вырастают вооруженные герои. Они дружески обмениваются  условным приветствием рыцарей Красного Креста и начинают между собой дуэли на  саблях: Вулф Тон рубится с Генри Граттаном, Смит О'Брайен с Дэниэлом  О'Коннеллом, Майкл Дэвитт с Айзеком Баттом, Джастин Маккарти с Парнеллом, Артур  Гриффит с Джоном Редмондом, Джон О'Лири с Лиром О'Джонни, лорд Эдвард  Фицджеральд с лордом Джеральдом Фицэдвардом, члены рода Донохью-из-Долин с  членами рода Долинс-из-Донохью. На возвышении, в центре земли, сооружают  походный алтарь Святой Варвары. Черные свечи стоят на нем с евангельской  стороны, как и со стороны апостола. Два световых копья, выходящие из высоких  бойниц башни, вонзаются в окутанный дымом жертвенный камень. На нем возлежит  миссис Майна Пьюрфой, богиня неразумия, обнаженная, в оковах, потир покоится на  ее вздутом чреве. Отец Малахия О'Флинн, в кружевной нижней юбке, в ризе  наизнанку, с двумя левыми ногами задом наперед, служит походную мессу.  Преподобный Хью К.Хейнс Лав[1829],  магистр искусств, в сутане и черной университетской шляпе, голова и воротник  задом наперед, держит над священнодействующим раскрытый зонтик.    

Отец  Малахия О'Флинн.  Introibo ad altare diaboli[1830].    

Преподобный  Хейнс Лав. К  диаволу, веселящему юность мою.    

Отец  Малахия О'Флинн (вынимает  из потира и возносит гостию, с которой капает кровь[1831]). Corpus meum[1832].    

Преподобный  Хейнс Лав (высоко  задрав сзади юбки священнодействующего, открывает его голые серые волосатые  ягодицы, между которых торчит морковка). Тело мое.    

Глас  всех грешников.  Ьлетижредесв Гоб Ьдопсог яслирацов оби, Яйулилла!    

Свыше  глас Адонаи.    

Адонаи. Гооооооб!    

Глас  всех праведников.  Аллилуйя, ибо воцарился Господь Бог Вседержитель!    

Свыше  глас Адонаи.    

Адонаи. Боооооог!    

Стараясь  перекричать друг друга, сторонники Оранжевой и Зеленой партий распевают «Папе  римскому пинка»[1833]  и «Вседневно славь Марию».    

Рядовой  Карр (свирепо,  раздельно отчеканивая). Ну, щас врежу ему, в трепаного Христа душу! Отверну  гаду его паскудную вшивую трепаную башку!    

Беззубая  Бабуся (сует в  руку Стивена кинжал). Убери его, acushia[1834].  В 8:35 утра ты будешь на небе, а Ирландия будет свободной[1835]. (Молится.) О  милостивый Боже, прими его!    

Блум (кидается к Линчу). Вы не можете  увести его?    

Линч. Он любитель диалектики,  универсального языка. Китти! (Блуму.) Уведите его вы. Меня он не станет  слушать.    

Уходит  прочь и уводит Китти.    

Стивен  (указывая на  него). Exit Judas. Et laqueo se suspendit[1836].    

Блум (кидаясь к Стивену). Уйдемте  скорей, пока не началось еще хуже. Вот ваша трость.    

Стивен. Трость, нет. Разум. Сей пир  чистого разума[1837].    

Сисси  Кэффри (тянет  рядового Карра). Пошли, ты же в стельку. Он меня оскорбил, ну я уж ему прощаю.  (Кричит ему в ухо.) Прощаю, что он меня оскорбил.    

Блум (через плечо Стивена). Да-да,  идите. Вы же видите, он не в состоянии.    

Рядовой  Карр (вырывается).  А щас вот я его оскорблю.    

Бросается  с кулаками на Стивена, бьет в лицо. Стивен делает шаг и, шатнувшись, падает.  Оглушенный, лежит навзничь, его шляпа откатилась к стене. Блум подбирает ее.    

Майор  Твиди (зычно).  Карабины на ремень! Прекратить огонь! На крра-ул!    

Приблудный  пес (лает  яростно). Ул-ул-ул-ул-ул!    

Толпа. Дай ему встать! Не бей лежачего!  Пусть отдышится! Кто? Да солдат двинул. Он профессор. Сильно его помяли? Не  трогай! Он без памяти.    

Приблудный  пес шныряет возле толпы, принюхиваясь, громко гавкая.    

Старуха. По какому это он праву,  солдатня, ударил джентльмена, и еще сам выпивши? Пускай с бурами воюют!    

Сводня. Глядите, кто тут указывает!  Значит, солдату не смей уже с девочкой прогуляться? А тот сразу сдрейфил, всех  был продать готов.    

Вцепляются  друг другу в волосы, царапаются, плюются.    

Приблудный  пес (гавкает).  Ов-ов-ов-ов-ов!    

Блум (кричит, оттесняя их). Отойдите,  посторонитесь!    

Рядовой  Комптон (тянет  своего напарника). Эй, Гарри, сматываемся. Фараоны!    

Двое  патрульных, рослые, в капюшонах, входят в толпу.    

Первый  патрульный. Что  тут происходит?    

Рядовой  Комптон. Мы шли  с этой вот дамой, а он нас оскорбил и напал на моего дружка. (Пес гавкает.) Да  чья это шавка, в кровь и в душу?    

Сисси  Кэффри (с  интересом). А, у него кровь!    

Мужчина  (поднимаясь с  колен). Нет. Потерял сознание. Ничего страшного, очухается.    

Блум (недоверчиво взглянув на  мужчину). Предоставьте его мне. Я легко смогу…    

Второй  патрульный. А вы  кто такой? Вы его знаете?    

Рядовой  Карр (подходит,  заплетаясь, к патрульному). Он оскорбил мою даму.    

Блум (возмущенно). Вы сами его ударили  без всякого повода. Я свидетель. Констебль, запишите его часть.    

Второй  патрульный.  Прошу не учить меня, как исполнять служебные обязанности.    

Рядовой  Комптон (тянет  напарника). Эй, Гарри, сматываемся. А то, гляди, Беннет упрячет на губу.    

Рядовой  Карр (упирается,  пошатываясь). Кидал я твоего Беннета с присвистом! Дерьмо собачье. Я с ним в  одном нужнике не сяду.    

Первый  патрульный (вынимает  блокнот). Как его фамилия?    

Блум (всматриваясь поверх толпы). Я  как раз вижу кэб. Если вы мне чуть-чуть поможете, сержант…    

Первый  патрульный.  Фамилия, адрес.    

Среди  собравшихся появляется Корни Келлехер с крепом на шляпе и траурным венком в  руках.    

Блум (с живостью). До чего кстати!  (шепотом.) Сын Саймона Дедала. Слегка наклюкался. Попробуйте, чтобы полисмены  разогнали этих баранов.    

Второй  патрульный.  Почтение, мистер Келлехер.    

Корни  Келлехер (патрульному,  взглянув со значением). Ничего особенного. Я его знаю. Выиграл малость на  скачках. Золотой кубок. На Рекламу поставил. (Смеется.) Двадцать к одному.  Понимаете?    

Первый  патрульный (оборачиваясь  к толпе). Ну что вы тут рты разинули? Расходись, расходись.    

Толпа  медленно, шушукаясь, разбредается переулком.    

Корни  Келлехер.  Предоставьте мне, сержант. Все будет в порядке. (Качает головой, посмеиваясь.)  Бывали и мы такие, еще, может, и почище. А? Как по-вашему?    

Первый  патрульный (смеется).  Пожалуй, оно верно.    

Корни  Келлехер (легонько  подталкивая локтем второго патрульного). И сбросим это дело со счетов.  (Напевает, кивая в такт.) И с моей труляля-труляля-труляля. Ну как, все  понятно?    

Второй  патрульный (веселым  тоном). Конечно, и с нами случалось.    

Корни  Келлехер (подмигивая).  Молодо-зелено. У меня тут извозчик.    

Второй  патрульный.  Хорошо, мистер Келлехер. Доброй ночи.    

Корни  Келлехер. Все  как надо устроим.    

Блум (прощается за руку с  патрульными). Спасибо вам, джентльмены, большое спасибо. (Доверительно понижая  голос.) Вы понимаете, нам не хочется шума. Отец у него известный человек, всеми  уважаемый. Так, небольшие грешки молодости, вы же понимаете.    

Первый  патрульный.  Да-да, понимаю, сэр.    

Второй  патрульный. Все  в порядке, сэр.    

Первый  патрульный. Это  когда имеются телесные повреждения, я обязан докладывать.    

Блум (согласно кивает). Конечно.  Совершенно правильно. Прямой ваш служебный долг.    

Второй  патрульный. Долг  это долг, сэр.    

Корни  Келлехер.  Спокойной ночи, парни.    

Патрульные  (разом отдают  честь). Спокойной ночи, джентльмены.    

Уходят  тяжелой медленной поступью.    

Блум (переводит дух). Уфф, это прямо  провидение, что вы появились. Так у вас есть извозчик?…    

Корни  Келлехер (со  смехом тычет через плечо на кэб стоящий возле лесов). Два купчика всех поили  шампанским у Джеммета. Что твои принцы, ей-ей. Один из них продул два фунта на  скачках. С горя выпили, а там решили развлечься с девочками. Ну, я их загружаю  в кэб к Бехану, и прямиком в веселый квартал.    

Блум. А я возвращался домой по  Гардинер-стрит и совершенно случайно…    

Корни  Келлехер (со  смехом). Ясное дело, они и меня тащили к шлюхам, мол, за компанию. Нет уж,  говорю, не пойдет. Это не для тертых калачей, вроде нас с вами. (Снова смеется,  косясь тусклым взглядом.) У нас, слава Богу, оно и дома найдется, а, верно я  говорю? Ха-ха-ха!    

Блум (заставляя себя смеяться).  Хи-хи-хи! Да. Я, собственно, навещал своего друга, Вирага, вы его не знаете  (бедняга, он слег еще на прошлой неделе), мы с ним пропустили по рюмочке, и иду  я себе домой, как вдруг вижу его…    

Лошадь  ржет.    

Лошадь. Егогогоо! Иигогоо!    

Корни  Келлехер. Ну да  а мне Бехан говорит кучер наш как мы оставили купчиков-то у Коэнши, а я на это  ему постой мол пойду взгляну. (Смеется.) Трезвые кучера, это по моей части, для  катафалков. Так как, отвезти что ли его домой? Он где обретается? Где-нибудь в  Кабре, а[1838]?    

Блум. Нет, в Сэндикоуве, мне кажется,  он что-то такое говорил.    

Стивен  лежит и дышит, лицом к звездам. Корни Келлехер косится на лошадь. Блум угрюм и  полон дум.    

Корни  Келлехер (почесывая  в затылке). Сэндикоув! (Нагибается и окликает Стивена.) Эй! (Снова окликает.)  Эй! Ну, в общем-то, он тут прикрыт стружками. Только как бы не обокрали.    

Блум. Нет-нет. Его деньги и шляпа у  меня, тросточка тоже.    

Корни  Келлехер. Так  что пустяки, очухается. Кости все целы. А мне пора двигать. (Со смехом.) Утром  свидание. Покойников хоронить. Работа, не поделаешь ничего!    

Лошадь  (ржет). Игогоо!    

Блум. Спокойной ночи. Я подожду  немного и куда-нибудь его…    

Корни  Келлехер возвращается в пролетку и садится в нее. Звякает сбруя.    

Корни  Келлехер (стоя в  пролетке). Ну, всего.    

Блум. Всего.    

Кучер  дергает вожжи, ободряюще взмахивает кнутом. Пролетка и лошадь медленно,  неуклюже осаживают назад, разворачиваются. Корни Келлехер на сиденье  потряхивает головой, веселясь над Блумовой незадачей. По соседству, на козлах,  кучер тоже качает головой, включаясь в пантомиму веселья. Блум, со своей  стороны, тоже присоединяется, весело кивая им.    

Ладонью  и большим пальцем Корни Келлехер заверяет, что два фараона не потревожат  спящего, им делать тут нечего. Наклоном головы Блум выражает благодарность,  мол, Стивену это только и нужно. Позвякивая, пролетка поворачивает труляля за  угол труляля переулка. Корни Келлехер еще раз заверятруляляет Блума. Блум  ответно уверятруляляет Корни Келлехера в том, что он совершеннейше  затру-заля-за-труляля заверен. Цоканье копыт, звяканье сбруи становятся глуше  по мере их труляля ляля удале ляля труляленья. Блум, держа в руках тросточку  Стивена и шляпу, украшенную стружками, стоит в нерешимости. Потом нагибается к  нему, трясет за плечо.    

Блум. Эй! Эгей! (Ответа нет. Он  нагибается снова.) Мистер Дедал! (Ответа нет.) Если позвать по имени. Как с  лунатиками. (Снова нагнувшись, после некоторого колебания приближает губы  вплотную к уху лежащего.) Стивен! (Ответа нет. Он окликает еще раз.) Стивен!    

Стивен  (его лицо  хмурится). Кто это? Черная пантера. Вампир. (Вздохнув, потягивается и  полувнятно бормочет, растягивая все гласные.)    

Кто… с  Фергусом… помчит    

Пронзая…  лесных теней[1839]?…    

Поворачивается  на левый бок, вздыхает, складывается калачиком.    

Блум. Стихи. Прекрасно образован. Такая  жалость (Нагибаясь, расстегивает жилет Стивена.) Легче дышать. (Осторожно  снимает стружки с одежды Стивена.) Фунт семь шиллингов. По крайней мере не  поранен нигде. (Прислушивается.) Что-что?    

Стивен  (бормочет).    

тени…  лесов…    

морской  волны… белеет грудь.    

Вытягивает  руки, опять вздыхает, сворачивается клубком. Блум стоит, выпрямившись, держа  шляпу и тросточку. В отдалении лай собак. Блум сжимает и разжимает пальцы на  тросточке. Рассматривает простертую фигуру, лицо Стивена.    

Блум (собеседуя с ночью). Лицо мне  напоминает его мать, бедняжку. В тени лесов. Белеет грудь. Кажется, он сказал  Фергусон. Девушка. Какая-то девушка. Это бы самое лучшее для него.  (Бормочет.)…клянусь свято чтить и всегда хранить и никогда не раскрывать  никакую часть или части, весть или вести[1840]…  (Бормочет.)…на песчаном морском дне… в кабельтове от берега… где прилив идет на  убыль… и теченье…    

Безмолвен,  бдителен и задумчив, стоит он на страже, приложив пальцы к губам в жесте  тайного наставника. На темном фоне стены медленно возникает фигурка, волшебный  мальчик лет одиннадцати, подменыш, похищенный феями[1841]; он в итонской  курточке и хрустальных башмачках, на голове небольшой бронзовый шлем, в руке  книга. Он беззвучно читает ее справа налево, улыбаясь, целуя страницу.    

Блум (пораженный, зовет беззвучно).  Руди!    

Руди (смотрит в глаза Блума, не видя  их, и продолжает читать, улыбаясь, целуя книгу. Лицо его покрыто нежным  румянцем. Пуговицы на одежде алмазные и рубиновые. В левой руке он держит  тонкую палочку слоновой кости с лиловым бантиком. Белый агнец выглядывает из  его жилетного кармашка).    

Блуждающие  огоньки – деталь из описания Вальпургиевой ночи в «Фаусте»;    

гондола  и маяк – из описания Александрии в «Искушении святого Антония».    

Девке с  Кована – жители графства Каван на северо-западе страны считались народом  неистовым и диким; Кутхилл, Белторбет – городки в Каване.    

Vidi  cujuam… – не входной пасхальный псалом, но антифон, поемый во время кропления  святою водою за воскресной мессой от Пасхи до Пятидесятницы, текст – из Иез 47.  Один из любимейших гимнов Джойса, часто исполнявшийся им.    

Жест…  стал бы универсальным языком – тема о языке жеста подробней развивается в  «Герое Стивене», ще герой тоже пытается дать пример передачи ритма –  «грациозным анапестическим жестом». Тема явно занимала Джойса, но так и не была  додумана им.    

Даром  языков – даром понимать все языки и говорить на них наделены были апостолы в  Пятидесятницу, см. Деян 2, 4.    

В  трактате «О душе» Аристотель различает первую (простую) и вторую (высшую)  энтелехию.    

Стагирит,  и того… оседлала – из средневековых легенд об Аристотеле;    

известная  гравюра Ханса Бальдунга Грина в Лувре изображает Филлис (Герпиллис) с хлыстиком  верхом на взнузданном метафизике.    

Ломоть и  кувшин хлеба и вина – из «Рубайат» Омара Хайама (XI в.).    

La belle  dame sans merci – известное стихотворение Китса (1819).    

К  богине, веселящей юность мою… – слова из мессы, произносимые вслед за  вступительным возгласом священника «И подойду к жертвеннику Божию» (см.    

эп. 1).  При этом, разумеется, в мессе вместо «богини» – Бог, т.е. Стивен феминизирует  христианский пантеон, как делал это Бык в эп. 1. В отличие от эп. 1, однако,  прямой смысл искажения ясен из контекста – чем вовсе не исключается наличие  иных смыслов (в частности, как и в женственности Блума, можно видеть здесь тему  андрогинии).    

Возьми  костыль свой и ходи – ср. Ин 5, 8.    

Знак  зверя – Откр 13, 16, 17.    

Меченое  темною ртутью – выражение может нести и бытовой смысл (следы лечения сифилиса  ртутью), и магический (колдовское знание).    

«В  дебрях Степсайда» – намек на книгу «В дебрях Африки» (1890) знаменитого  путешественника Г.М.Стэнли.    

Слыть  свои грехи мира – ср. Ин 1, 29.    

Или ты  не сын мой… – из «Лии» Мозенталя.    

Мираж  финиковых пальм… – видение Молли весьма перекликается с видением Царицы Савской  в «Искушении святого Антония», гл. 2.    

В диске  солнцемыла… – пародируется финал «Искушения святого Антония»:    

в  солнечном диске сияет лучами лик Иисуса Христа.    

Все мое  достояние… – из обряда венчания.    

Братья  Ливермор, братья Боухи – белые эстрадники с негритянским гримом и репертуаром,  имевшие гастроли в Дублине в 1894 г.    

Кто– то  есть у меня в доме… -из амер. народной песни.    

Со  стихами про газель – из поэмы Т.Мура «Лалла Рук».    

Американец  Ирвинг Бишоп (1847-1889) в начале 80-х гг. был популярен на Британских островах  своими сеансами чтения мыслей.    

Голубой значок  отвечал трем низшим ступеням масонства.    

Я просто  чайник… – игра, состоявшая в заменах слов; в данном случае «чайник» – вместо  «гореть».    

Сейчас  пора ночного колдовства – «Гамлет», III, 2.    

Намалеваны  известкой череп и кости – как известь, так и череп и кости использовались в  масонской символике и ритуалах.    

Миссис  Джо Галлахер – знакомая семьи Джойсов, с обширными родственными связями в  романе: она – дочь «майора Пауэлла», прототипа отца Молли (Реальный план эп.  4), мать Джер. Галлахера (эп. 10), свояченица Фреда, в романе Игнатия Галлахера  (эп. 6, 7) и сестра миссис Клинч (эп. 13).    

К адским  вратам – прозвание перекрестка, откуда начиналась Тайронстрит (старое название  – Мекленбург-стрит, см. эп. 9), главная улица публичных домов; в ее начале  располагались дешевые дома с репутацией опасных и подозрительных мест.    

Позорные  цепи – из баллады «Вексфордские парни».    

Доктор  Леопольд Блум, дантист – в Дублине был известный дантист Маркус Блум,  упоминаемый в «Циклопах»; паша фон Блум – сэр Джулиус Блум (1843-?), англ.  богач и высокопоставленный чиновник в Египте.    

Кадий –  судья в мусульманских странах.    

Приложив  правую руку к сердцу, отведя локоть под прямым углом – «знак бедствия», один из  масонских опознавательных знаков; мастер – масон третьей ступени, в дублинской  полиции было немало масонов, на что и рассчитывает Блум.    

«Лионская  почта» (1850) – фр. пьеса, бывшая популярной в Англии, на сюжет о знаменитой  судебной ошибке: в 1796 г. Жозеф Лезюрк был казнен за ограбление лионской  почты, которое в действительности совершил разительно на него похожий Дюбоск.    

Пусть  лучше один виновный – парафраза юридического тезиса.    

Вшиволет  – искаж. «шибболет» слово-пропуск, см. Суд 12, 6.    

Геройская  оборона Роркс-Дрифт – эпизод из войны с зулусами в 1879 г.    

Беззаботная  война – война с бурами, от «Беззаботного нищего» Киплинга;    

генерал  Гоф – брит. военачальник, конная статуя которого была поставлена в дублинском  Феникс-парке в 1904 г., но в Англо-Бурской войне участвовал другой генерал Гоф;  Блумфонтейн – столица бурской Оранжевой Республики, Спайон-Коп – гора, место  одного из главных сражений Англо-Бурской войны.    

Джим  Бладсо, Лодку… – из амер. сентиментальной баллады.    

Реймсская  сорока – выражение, обозначающее глупого болтуна и происходящее из  средневекового сюжета о сороке, укравшей кольцо у архиепископа реймсского.  Сюжет известен был в Англии по стихотворному изложению в «Легендах Инголдсби»  (1840) Ричарда Х.Барэма (1788-1845).    

Моисей,  еврейский царь… – вариация дублинского уличного стишка.    

Поведать  бы он смог такую повесть – «Гамлет», I, 5.    

Пенни на  каждый фунт – Блум обещает выплатить своим предполагаемым кредиторам по пенсу  за фунт долга.    

Время  ангелу открыть книгу – образ из Апокалипсиса.    

Миссис  Йелвертон Барри – Барри Йелвертон (1736-1805) – известный ирл.    

оратор и  юрист. Имена двух других знатных дам – без выраженных коннотаций, хотя  Беллингамы – старинная шотл. фамилия.    

Называл  Венерой в мехах – начало большой серии мотивов и заимствований из «Венеры в  мехах». Северин наряжался кучером и лакеем Ванды, желал, чтобы у Ванды было  множество любовников, которые помыкали бы им, и т.п.    

Дальнейшие  отзвуки романа Мазоха за многочисленностью не отмечаются.    

На  черном поле золотая оленья голова – герб шотл. рода Беллингамов.    

Безликий  – название поэмы Дж.К.Мэнгена; здесь, судя по репликам, возможно. Рассказчик из  эп. 12.    

Черная  шапочка надевалась англ. судьями при произнесении смертного приговора.    

Мерси –  река, на которой стоит Ливерпуль, город Рамболда (см. эп. 12).    

Доктор  Финьюкейн – врач, практиковавший в Сэндимаунте, где Джойс поселил Дигнама.    

Жезл –  атрибут бога сна Морфея, мак – снотворное растение.    

Голос  моего хозяина! – эмблема граммофонной фирмы «Голос его хозяина» – собака  перед граммофоном.    

Дигнам  помер и зарыт – вариация игровой детской песенки.    

В  Карлоу, вперед, за мной! – название ирл. песни про Макхью О'Берна, героя  борьбы с англичанами в XVI в.    

Зоя  Хиггинс – явно положительный и символичный персонаж: ее имя – «жизнь» (греч.),  фамилия совпадает с девичьей фамилией матери Блума (см.    

эп. 17).    

Газели  милой никогда – вариация пародии Льюиса Кэрролла на «стихи про газель» Томаса  Мура.    

Женоград  – «Город, но и Жена» – образ из поэмы Блейка «Четыре Зоа» (1795-1804).    

Свиной  жир – в противоречии с иудейством Зои, но в соответствии с мифом о Цирцее.    

Уолтер  Рэли – как считают, первым доставил в Англию из Америки табак и картофель.    

Первое…  убивает инфекции – популярная ирл. вера в целительность картофеля.    

Звон.  Возвратись, Леопольд!… – в англ. сказке «Дик Виттингтон и его кошка» колокола  звонят вслед покидающему Лондон Дику: «Возвратись, Дик Виттингтон! Трижды  лорд-мэр Лондона!» Тимоти Хэррингтон (1851-1910) – ирл. политик, лорд-мэр  Дублина в 1901-1903 гг. Джойс был знаком с ним и получил от него  рекомендательное письмо, которым воспользовался при устройстве на службу в банк  в Риме в 1906 г.    

Двадцать  восемь ирландских пэров-представителей имели пожизненное членство в палате  лордов; Майкл кардинал Лог и доктор Вильям Александер – главы соответственно  католической и англиканской церкви в Ирландии;    

Общество  друзей – квакеры; Черный Жезл – церемониймейстер палаты лордов;    

Золотая  Трость – начальник почетного караула Его Величества; великий коннетабль –  должность, упраздненная Генрихом VIII; корона святого Стефана – реликвия  Венгерской монархии, на коронациях англ. королей несли корону св.Эдуарда  Исповедника, короля Англии в 1042-1066 гг.; со св.Эдуардом связываются и другие  атрибуты, которые несут перед коронуемым монархом, жезл и меч («меч  милосердия»).    

Стеблями  крапивы – по старому англ. обычаю, в день св.Стефана, 26 декабря, дети ходят по  домам со стеблями крапивы, распевая песенки типа приводимой ниже и собирая  «пенни на похороны крапивника»; обычай связан с легендой о том, как крапивник  сделался царем птиц, притаившись на спине у орла.    

Положив  правую руку себе на яйца – по некоторым данным, бытовавший в Ирландии обряд  присяги; ср. также Быт 24, 2-3: «Положи руку твою под стегно мое и клянись».    

Habemus  cameficem – игра слов: при избрании нового папы произносится:    

Habemus  pontificem – У нас есть папа.    

Рубиновое  кольцо – атрибут шотл. королей; Камень Предназначения – камень-реликвия,  помещавшийся под королевским троном.    

Бриллиант  Кохинор в 102 карата принадлежал англ. короне с 1894 г., но не был, разумеется,  в кольце.    

Скакуна…  Великим Визирем – вариация на тему Калигулы и его коня Инцитата, сделанного  жрецом и позднее консулом.    

При  Дедисмите, в Южной Африке, сражение было 28 февраля 1900 г.; На пол-лиги  вперед! – из стихотворения Теннисона «Атака легкой кавалерийской бригады»  (1854) о Балаклавском сражении в Крымской войне; Плевна – эпизод  Русско-турецкой войны 1877-1878 гг., разумеется, без участия англ.    

кавалерии.