Поделиться:
  Угадай писателя | Писатели | Карта писателей | Острова | Контакты

Джон Толкин - Властелин колец [1954-1955]
Язык оригинала: BRI
Известность произведения: Высокая
Метки: sf_fantasy, Для подростков, Приключения, Сказка, Фэнтези

Аннотация. «Властелин Колец» Джона Толкина повествует о Великой войне за Кольцо, о войне, длившейся не одну тысячу лет. Овладевший Кольцом получает власть над всем живым и мертвым, но при этом должен служить Злу! Юному хоббиту Фродо выпадает участь уничтожить Кольцо. Он отправляется через Мордор к огненной Горе Судьбы, в которой кольцо было отлито — только там, в адском пекле, оно может быть уничтожено. Фродо и его друзьям (в числе которых эльфы, гномы и люди) противостоит Саурон, желающий получить назад свое драгоценное Кольцо и обрести власть над миром.

Полный текст. Открыть краткое содержание.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 

– Но даже и в ваших садах они, наверное, устают, как все остальные смертные. А вы далеко от дома и очень устали. На сегодня довольно. Спите оба, спите спокойно. Не бойтесь! Я не хочу ни видеть Его, ни касаться, ни знать о нем больше, чем знаю, а то как бы мне не оказаться слабее Фродо, сына Дрого. Идите и отдыхайте, но сначала скажите мне — куда же вы пойдете дальше и что намерены делать? А я подумаю, как вам помочь. Время уходит. Утром каждый из нас пойдет своей дорогой. Теперь, когда минута потрясения прошла, Фродо чувствовал, что весь дрожит. Огромная усталость окутывала его как облако, и у него не было больше сил спорить и противиться. – Я должен найти путь в Мордор, — прошептал он. — Мне нужно в Горгорат. Гэндальф велел бросить Его в Огненную Пропасть Ородруина. Только вряд ли мне это удастся… Фарамир почтительно и с удивлением посмотрел на него. Фродо покачнулся, и воин подхватил хоббита, бережно поднял на руки, отнес в постель и тепло укутал. Фродо тотчас же погрузился в глубокий сон. Рядом была приготовлена постель для его спутника. Сэм поколебался немного, потом сказал, низко кланяясь: – Доброй ночи, благородный начальник. Вы не упустили свой случай. – Вот как? – Да, начальник. Вы показали, какой вы на самом деле. Вы лучше всех. Фарамир улыбнулся. – Вы хитрец, Сэм. Хоть похвала из достойных уст — лучшая похвала, но меня хвалить не за что. Мне не пришлось бороться с собой. У меня не было ни соблазна, ни желания поступить иначе. – Вы говорили, что в моем друге есть что–то от эльфов, — сказал Сэм, — это совершенно верно. Но я могу сказать только — в вас тоже есть что–то, напоминающее мне… Гэндальфа, если вы понимаете, что я хочу сказать. – Возможно, — задумался Фарамир. — Может быть, вам видна моя кровь недостойного потомка Нуменора. Доброй ночи. Глава 6 ЗАПОВЕДНОЕ ОЗЕРО Фродо открыл глаза и увидел склонившегося над ним Фарамира. На мгновение прежние страхи воскресли в нем, он вскочил и отодвинулся. – Не надо бояться, — тихо сказал Фарамир. – Что, уже утро? – Нет еще, ночь кончается, луна заходит. Мне нужно кое о чем посоветоваться с вами. Лучше выйти наружу. – Пойдемте, — ответил Фродо, слегка дрожа после теплых мехов и одеял. В темной пещере было прохладно, и шум воды в тишине казался громче. Фродо надел плащ и последовал за Фарамиром. Уже через несколько секунд проснулся Сэм, нащупал пустую постель и тут же вскочил. Он увидел два темных силуэта — один из них был Фродо — в арке прохода, на светлом фоне, и кинулся к ним мимо воинов, спавших на циновках вдоль стен. Перед восходом водопад превратился в мерцающую завесу из шелка и серебра, жемчуга и льдинок, тающих в лунном свете. Но Сэм, даже не задержавшись перед этим чудом, свернул за угол вслед за Фродо. Они прошли по темному коридору в скале, поднялись по мокрым ступенькам и очутились на маленькой площадке, похожей на дно глубокого колодца. Отсюда шли две лестницы: одна прямо вверх, другая — влево. Они свернули на нее, вышли наконец из каменного мрака и огляделись. Они оказались на большой, ничем не огороженной площадке среди утесов. Справа низвергался множеством каскадов водопад. Он наполнял внизу узкое, гладко обточенное русло темной пенистой водой и, крутясь и клокоча почти у их ног, ниспадал с обрыва, зияющего слева. Там, у самого края, молча стоял воин и глядел вниз. Фродо долго смотрел на бурлящую воду, потом перевел взгляд вдаль. Все кругом казалось спокойным и холодным. Рассвет уже близился. Далеко на западе опускалась за горизонт круглая белая луна. В долине, над широким спящим Андуином, мерцали белые туманы. Еще дальше виднелись холодные острые вершины Белых Гор, одетые вечными снегами. Фродо подумал о друзьях, рассеянных на этом необозримом пространстве, спящих или бодрствующих, живых или мертвых, и его пробрала дрожь. Зачем только Фарамир оторвал его от сна, во сне хоть не помнишь ни о чем. То же, по–видимому, хотелось узнать и Сэму, и он не мог удержаться, чтобы не пробормотать, думая, что его услышит только Фродо: – Вид отсюда, конечно, красивый, но даже на сердце становится холодно, не говоря уж о костях. Зачем мы сюда пришли? Что такое приключилось? Фарамир услышал его и ответил: – Луна заходит над Гондором. Пресветлый Итиль уходит из Среднеземья и гладит, прощаясь, снежные плечи Миндоллуина. Ради этого зрелища стоит и подрожать немного. Но я не для этого привел вас сюда, а уж вас–то, уважаемый Сэм, и вовсе никто не звал. Придется вам поплатиться за своеволие. В наказание вот вам глоток вина. Но взгляните! Он подошел к часовому у края обрыва, и Фродо последовал за ним. Сэм остался на месте: ему и так уже было страшновато на этой высоте. Фарамир и Фродо глянули вниз. Там, на большой глубине, водопад обрушивался белой струей в пенящуюся чашу, и его воды, потемнев, кружились в глубоком овальном озерке среди скал, пока не впадали в более ровное и спокойное русло. Лунный свет играл на волнах озера. Вскоре Фродо различил на ближнем берегу что–то маленькое и черное, но оно тотчас же нырнуло и исчезло у самого кипения водопада, быстро рассекая темную воду. Фарамир обратился к воину, стоявшему рядом: – Ну, что ты скажешь теперь, Анборн? Белка это или зимородок? Водятся ли черные зимородки в Сумеречье? – Это не птица, — ответил Анборн. — У него четыре лапы, и оно ныряет, как человек, и плавает здорово. Чего ему нужно? Может, он хочет пробраться сюда, наверх? Кажется, нас все–таки обнаружили. Я расставил по берегам самых лучших лучников. Мы ждем только вашей команды, чтобы пристрелить его. – Дать им команду? — спросил Фарамир, быстро обернувшись к Фродо. Сэм едва сдержался, так ему хотелось крикнуть: «Да!», но Фродо ответил не сразу: – Нет, прошу вас, не делайте этого. – Значит, вы знаете, что это такое? — спросил Фарамир. — Ну, тогда объясните и мне, почему его нужно щадить. В нашей беседе вы ни словом не обмолвились о вашем спутнике, и я на время оставил его в покое. С ним можно подождать, его все равно поймают и приведут ко мне. Я послал за ним своих лучших охотников, но он ускользнул, с тех пор его никто не видел, кроме Анборна, да и то в сумерках. Но сейчас его вина куда серьезнее, чем охота на кроликов у реки, он посмел приблизиться к заповедному озеру, и его жизнь под угрозой. Я изумляюсь этому существу: каким хитрым и дерзким оно должно быть, чтобы купаться в озере под самым нашим окном! Или оно думает, что мои люди спят всю ночь, не выставив постов? Что ему нужно? – Ответов здесь два, по–моему, — сказал Фродо. — Во–первых, он, скорее всего, и не подозревает о вашем убежище, да и людей знает плохо. Во–вторых, я думаю, он не в силах противиться своему главному желанию, более сильному, чем любая осторожность. – Ах вот как… — тихо произнес Фарамир. — Значит, он знает о… о том, что вы несете? – Конечно. Он и сам носил это много лет подряд. – Он? — Фарамир даже задохнулся от удивления. — Сплошные загадки! Так он гонится за этим? – Возможно. Оно для него драгоценно. Но я не о том сейчас. – Так что же он ищет здесь? – Рыбу, — ответил Фродо. — Смотрите! Они снова заглянули вниз. В дальнем конце озера, у самого края скал, из воды появилась, черная голова. Мелькнуло что–то серебристое, побежали мелкие волны. Голова заскользила в сторону, и маленькая, похожая на лягушку фигурка с поразительной ловкостью выкарабкалась из воды на берег. Она присела на корточки и принялась пожирать трепещущую серебристую добычу. Фарамир тихонько засмеялся. – Рыба! — сказал он. — Так он голоден. Однако рыба из Хеннет Аннун может обойтись ему куда дороже, чем он думает. – Он у меня на прицеле, — сказал Анборн. — Застрелить его? Смерть тому, кто придет сюда непрошеным, таков наш закон. – Погоди, Анборн, — остановил его Фарамир. — Это дело сложнее, чем кажется. Что вы можете сказать теперь, Фродо? Почему мы должны щадить его? – Это жалкое голодное существо, — ответил Фродо, — оно не сознает опасности. И Гэндальф, которого вы называете Митрандиром, уже по одной этой причине попросил бы вас не убивать его, да и по другим тоже. Он и эльфам не позволил убить его. Я не знаю в точности почему, а о чем догадываюсь, не хотел бы говорить вслух. Но это существо каким–то образом связано с моей задачей. До того, как вы захватили нас, он был нашим проводником. – Вашим проводником? — повторил Фарамир. — Еще того непонятнее. Я хотел бы сделать для вас многое, но не могу только одного: не могу позволить этому проныре уйти отсюда свободно. Если он попадется оркам, то под пыткой расскажет все, что знает. Его нужно убить или поймать. Если нельзя поймать быстро, то все–таки убить. А чем его поймаешь, если не стрелой? – Позвольте мне спуститься к нему, — сказал Фродо. — Вы можете держать луки наготове и застрелить хотя бы меня, если мне не удастся. Я не убегу. – Так идите, и поскорее. Если ему суждено выйти отсюда, то только вашим верным слугой до конца своей жалкой жизни. Сведи Фродо на берег, Анборн. Только тише, эта тварь очень чуткая. Дай–ка мне свой лук. Анборн проворчал что–то, но повел Фродо вниз по винтовой лестнице, пока они не достигли узкой расселины, скрытой густыми кустами. Пройдя её, Фродо очутился на южном берегу озера. Оно уже потемнело, и только водопад слабо светился, отражая последние лучи луны, скрывающейся на западе. Горлума не было видно. Фродо сделал еще несколько шагов вперед, за ним бесшумно двигался Анборн. Они остановились. – Идите! — шепнул ему на ухо Анборн. — Осторожнее справа. Если свалитесь в озеро, кроме вашего приятеля–рыбоеда помочь будет некому. И не забудьте, лучники стоят наготове, хоть их и не видно. Фродо пополз вперед на четвереньках, как Горлум, чтобы лучше нащупывать дорогу. Камни были ровные и гладкие, но скользкие. Он остановился, прислушиваясь. Сначала слышался только неумолчный плеск и рокот водопада, но потом, неподалеку, он различил знакомое шипение. – Рыба, ссладкая рыба. Наконец–то Белый Лик скрылся, да. Теперь мы можем поесть рыбы спокойно. Нет, не спокойно, нет, нет! Сокровище пропало, да, пропало. Злые хоббиты, гадкие! Ушли и бросили нас, горлум! И Сокровище ушло. Бедный Смеагорл совсем один. Сокровища нет. Гадкие люди, они знали, они украли наше Сокровище. Воры. Мы их ненавидим. Рыба, ссладкая рыба, она дает нам ссилу. Задушить их, задушить их всеххх. Сссвежая рыба, вкуссная! Он продолжал бормотать, почти так же неумолчно, как водопад, прерывая себя только чавканьем и пыхтеньем. Фродо задрожал: в нем боролись жалость и отвращение. Ему хотелось, чтобы этот голос умолк, хотелось никогда больше не слышать его. Анборн недалеко. Можно отползти обратно и попросить, чтобы он приказал лучникам стрелять. Наверное, они близко. Один меткий выстрел — и Фродо навсегда избавится от этого мерзкого спутника… Но нет, у Горлума теперь есть права на него. У слуги всегда есть права на хозяина, даже если он служит только из страха. Без Горлума они погибли бы в Болотах, к тому же Фродо был твердо убежден: Гэндальф не одобрил бы его колебаний. – Смеагорл! — негромко окликнул он. – Рыба, вкуссная рыба! — неуверенно повторил голос и смолк. – Смеагорл! — окликнул он громче. — Смеагорл, хозяин пришел за тобой. Хозяин здесь. Иди сюда, Смеагорл! — Ответа не было, только свистящий вздох сквозь зубы. — Иди сюда, Смеагорл, — повторил Фродо. — Ты в опасности. Люди убьют тебя, если найдут здесь. Иди скорее, если хочешь избежать смерти. Иди к хозяину! – Нет! — наконец ответил голос. — Хозяин нехороший. Бросил бедного Смеагорла и ушел с новыми друзьями. Хозяин подождет. Смеагорл еще не кончил. – Некогда ждать! Иди вместе с рыбой. Иди сейчас же! – Нет. Сначала доесть рыбу, — Горлум капризничал, не чувствуя нависшей над ним опасности. – Смеагорл! — в отчаянии Фродо решил прибегнуть к последнему аргументу. — Сокровище рассердится. Я возьму Сокровище и скажу: «Пусть он проглотит кость и подавится». Тогда ты никогда больше не попробуешь рыбы. Иди сюда! Сокровище ждет. Раздалось громкое шипенье, и Горлум на четвереньках выполз из темноты, как пес, которого хозяин подозвал к ноге. Одна рыба была у него во рту, другая зажата в кулаке. Он подполз к Фродо вплотную и обнюхал его; большие бледные глаза заблестели. Потом он вынул изо рта рыбу и встал. – Сславный хозяин! — прошипел он. — Славный хозяин вернулся к бедному Смеагорлу. Добрый Смеагорл пришел. А теперь пойдем, пойдем быстро, да! Под деревьями, пока ликов нет. Да, да, пойдем! – Да, пойдем, — отвечал Фродо, — но не сейчас. Я пойду с тобой, как обещал. Я обещаю снова. Но не сейчас. Ты еще в опасности, я спасу тебя, но ты должен мне довериться. – Довериться хозяину? — с сомнением переспросил Горлум. — Почему? Почему не уйти сейчас? А где другой, злой, нехороший? Где он? – Вон там, наверху, — сказал Фродо, указывая на водопад. — Я не пойду без него. Мы должны вернуться к нему, — сердце у него сжалось. То, что он делал сейчас, было очень похоже на обман. Он не боялся, что Фарамир прикажет убить Горлума, но он велит схватить и связать его; и конечно, действия Фродо должны показаться верхом коварства этому жалкому, но тоже очень коварному существу. Бесполезно было доказывать, что Фродо спасает его от неизбежной смерти и что есть только один способ спасения. Что еще оставалось ему делать? Только сохранять по возможности верность обеим сторонам. – Идем! — повторил он. — Иначе Сокровище рассердиться. Мы должны вернуться наверх. Иди первым. Горлум пополз, держась ближе к краю подозрительно принюхиваясь. Потом он остановился и поднял голову. – Кто–то здесь есть! — сказал он. — Не хоббиты! — Потом вдруг обернулся с зеленым блеском в глазах. — Хозяин, хххозззяин! — прошипел он. — Злой! Он лжет! — зафырчав, потянулся к Фродо длинными руками с белыми шевелящимися пальцами. Но позади него уже вырос огромной тенью Анборн и схватил за шиворот. Горлум вывернулся, извиваясь, словно угорь, кусаясь и царапаясь, как кошка. Из тени вынырнули еще двое зеленых воинов. – А ну, тихо! — приказал один из них. — А то мы враз утыкаем тебя стрелами, как ежа. Тихо! Горлум обмяк и начал скулить и плакать. Они связали его и не очень–то церемонились при этом. – Осторожнее, — попросил Фродо. — Не ему бороться с вами. Не делайте ему больно, если можете, тогда он будет спокойнее. Смеагорл! Они не обидят тебя. Я пойду с тобой, и тебя никто не обидит, никто, пока я жив. Доверься хозяину. Горлум повернулся и плюнул в него. Воины подняли пленника, накинули ему на голову мешок и понесли. Фродо тащился за ними, и на душе у него было тяжело. Они прошли сквозь расселину, вниз по лестнице, по переходам в пещеру. Там горело несколько факелов, спящие уже начали просыпаться. Сэм внимательно посмотрел на тюк, принесенный воинами. – Поймали? — только и спросил он. – Да, — смущенно ответил Фродо, — хотя нет, я не ловил. Он сам пришел, потому что доверял мне. Я не хотел, чтобы его связывали. Надеюсь, все кончится хорошо, но, как бы ни кончилось, мне это дело не нравится. – Мне тоже, — подтвердил Сэм. — Там, где появляется эта Вонючка, ничего хорошего не жди. Подошел один из воинов, жестом позвал хоббитов за собой и привел их в знакомый угол пещеры. Там сидел в кресле Фарамир, в нише у него над головой горел светильник. Он кивнул на стулья рядом с собой и распорядился: – Принесите вина для гостей. И приведите пленника. Принесли вино. А потом Анборн принес Горлума. Он снял с головы пленника мешок и поставил его на ноги, а сам встал чуть позади. Горлум щурился, прикрывая злобные глаза тяжелыми веками. Он выглядел очень жалким и мокрым, рыбу все еще сжимал в руке, и от него сильно пахло чешуей и сыростью. Жидкие пряди волос прилипли ко лбу, словно мокрые водоросли, а нос настороженно шевелился. – Ссснять веревку! — сразу захныкал он. — Сснять! Нам больно, да, очень больно, а мы ничего не сделали. – Ничего? — повторил Фарамир, пристально разглядывая злополучное существо. В его лице не было ни гнева, ни жалости, ни удивления. — Ничего? Ты никогда не делал ничего такого, за что тебя стоило бы связать? Об этом, к счастью, не мне судить. Но сегодня ты пришел туда, куда приходить нельзя под страхом смерти. Рыба из этого озера стоит дорого. Горлум выронил свою рыбу. – Не хочу ее, — быстро сказал он. – Дело не в рыбе, — значительно произнес Фарамир. — Смерти заслуживает всякий, кто только подойдет к озеру и поглядит в него. Я пощадил тебя по просьбе Фродо, его ты поблагодаришь потом, а сейчас отвечай: кто ты? Откуда? Куда идешь? По какому делу? – Мы пропали, пропали! — жалобно захныкал Горлум. — Ни имени, ни дела, ни Сокровища, ничего! Только пустота! Только голод. Мы голодны, да. Несколько рыбок, гадких, костлявых рыбок, а они говорят — смерть. Такие они мудрые, такие справедливые, да! – Не тебе судить о нашей мудрости, — оборвал его Фарамир, — а насчет справедливости — посмотрим. Освободите его, Фродо, — он снял с пояса маленький кинжал и подал хоббиту. Но Горлум, не поняв этого жеста, с визгом повалился на землю. – Ну, ну, Смеагорл, — успокоил его Фродо, — ты должен мне верить. Я тебя не покину. Отвечай правдиво, если можешь. Тебе это не повредит. Он перерезал веревки и поднял Горлума на ноги. – Подойди сюда! — приказал Фарамир. — Смотри мне в глаза! Знаешь ли ты, как называется это место? Был ли ты здесь когда–нибудь? Горлум медленно поднял голову и нехотя встретился взглядом с Фарамиром. Погасшие, холодные и тусклые глаза несчастного встретились с ясными, твердыми глазами гондорского воина. Наступило короткое молчание. Потом Горлум поник и начал дрожать крупной дрожью. – Мы не знаем и не хотим знать, — жалобно прошептал он. — Никогда здесь не были, никогда не будем. – В душе у тебя есть закрытые окна и запертые двери, а за ними — темные комнаты, — задумчиво проговорил Фарамир. — Но сейчас, я думаю, ты сказал правду. Это хорошо. Чем ты можешь поклясться, что никогда не вернешься сюда, что никогда ни словом, ни знаком не укажешь сюда путь никому живому? – Хозяин знает, — сказал Горлум, быстро искоса взглянув на Фродо. — Да, он знает. Мы поклянемся ему, пусть он спасет нас. Мы поклянемся. Им. Да! — он подполз к ногам Фродо. — Спаси нас, добрый хозяин! — проскулил он. — Смеагорл клянется Сокровищем, клянется по–настоящему! Никогда не придет, никогда не скажет, нет, никогда! Нет, нет! – Этого довольно? — спросил у Фродо Фарамир. – Да, — ответил Фродо. — Вам придется либо поверить его клятве, либо соблюсти закон. Больше ничего не остается. Но я обещал, что ему не будет вреда, если он пойдет со мной. Я не хотел бы нарушать свое обещание. Фарамир с минуту подумал. – Хорошо, — сказал он. — Я отдаю тебя твоему хозяину, Фродо, сыну Дрого. Пусть он решает, что делать с тобою. – Но, благородный Фарамир, — возразил Фродо с поклоном, — вы еще не решили, что делать с упомянутым Фродо, а без этого мне трудно что–нибудь решать самому. Ваш суд был отложен до утра, оно уже близко. – Тогда я вынесу свое решение, — сказал Фарамир. — Что касается вас, Фродо, то, насколько это зависит от моей власти, объявляю вас свободным в Гондоре до самых дальних и древних его пределов; но ни вам, ни вашим спутникам не разрешается без зова приходить туда, где мы сейчас находимся. Мое решение будет действительно один год и один день, а затем отменено, если за это время вы не явитесь в Минас Тирит, чтобы представиться правителю Города. Тогда я буду просить его утвердить мое решение и сделать его пожизненным. Пока же всякий, кого вы возьмете под свое покровительство, будет пользоваться моим покровительством и защитой законов Гондора. Довольны ли вы решением? Фродо низко поклонился. – Я доволен, — заявил он, — и прошу вас располагать мною, если я достоин высокой чести служить вам. – Вы вполне достойны, — кивнул в ответ Фарамир. — Итак, принимаете ли вы это существо — Смеагорла — под свое покровительство? – Да, я принимаю Смеагорла под свое покровительство. Сэм только шумно вздохнул; но причиной тому был отнюдь не обмен учтивостями, которыми он, как всякий хоббит, был вполне доволен. Правда, в Шире для подобного случая понадобилось бы куда больше речей и поклонов. – Теперь о тебе, — обратился Фарамир к Горлуму. — Ты приговорен к смерти, но, пока ты идешь с Фродо, приговор не вступит в силу. Если же кто–то в Гондоре найдет тебя одного, без Фродо, приговор будет немедленно исполнен. И пусть тебя настигнет быстрая смерть, в Гондоре или за его пределами, если ты не будешь служить своему хозяину хорошо! А теперь отвечай мне: куда вы шли? Ты был его проводником. Куда ты его вел? Горлум молчал. – Не запирайся, — настаивал Фарамир. — Отвечай, или я отменю свое решение, — но Горлум продолжал молчать. – Отвечу за него я, — сказал Фродо. — По моей просьбе он привел меня к Черным Воротам, но они были закрыты. – В Неназываемую Страну открытого пути нет, — заметил Фарамир. – Тогда мы пошли по дороге на юг, — продолжал Фродо, — потому что, по его словам, есть другой путь, около Минас Итиля… – Это — Минас Моргул! — прервал Фарамир. – Да, наверное, — кивнул Фродо. — По–моему, путь ведет в горы, по северному склону того ущелья, где стоит древний город, там есть перевал, а потом — вниз и… словом, дальше. – А вы знаете, как называется этот перевал? — спросил Фарамир. – Нет, он не говорил мне. – Имя этого места — Кирит Унгол! — тут Горлум громко зашипел и забормотал что–то. — Разве не так? — обратился к нему Фарамир. – Нет! — крикнул Горлум и вздрогнул, словно что–то укололо его. — Да, мы слышали разочек. Но что нам до названия! Хозяин сказал: он должен войти. А мы должны попытаться найти вход. Других путей нет. – Нет? — переспросил Фарамир. — А ты откуда знаешь? Ты что, так хорошо изучил Мрачную Страну? — он долго смотрел на Горлума, размышляя, потом сказал: — Уведи его, Анборн. Обращаться мягко, но стеречь хорошо. А ты, Смеагорл, не вздумай нырнуть в водопад. У камней на дне зубы такие острые, что как бы тебе не умереть раньше времени. Уходи и забирай свою рыбу. Анборн вышел, ведя понурившегося Горлума. За ними задернулся занавес. – Фродо, я думаю, вы поступаете неразумно, — мягко сказал Фарамир. — По–моему, вы не должны доверять этому существу. Оно злое и испорченное. – Не совсем же, — пробормотал Фродо. – Возможно. Но злоба разъедает его, как болезнь, и все, что в нем есть дурного, усиливается. Ни к чему хорошему такой проводник не приведет. Если вы расстанетесь с ним, я дам ему пропуск и провожатого к любому месту на границах Гондора, какое он укажет. – Он не пойдет. Он пойдет только со мной. Я ведь обещал, что он пойдет со мной, а я — с ним. Не хотите же вы, чтобы я нарушил свое обещание? – Нет. Умом я не хочу, а сердцем очень хотел бы. Конечно, легче советовать другому нарушить слово, чем нарушать самому. Но тяжело видеть друга, связанного необдуманным словом себе на беду. Что ж, если этот Смеагорл пойдет с вами, вам придется терпеть его. Но послушайте меня, не ходите в Кирит Унгол. Он говорит о нем гораздо меньше, чем знает. Это ясно видно в его мыслях. Не ходите туда! – А куда же идти? — растерянно спросил Фродо. — Обратно, к Черным Воротам, чтобы сдаться страже? Что это за место такое, Фарамир, если вы даже называть его не хотите? Что вы о нем знаете? – Ничего достоверного. Люди Гондора не ходят теперь на восток, а в Хмурых Горах из молодых и подавно никто не бывал. Но известно, что в горах, выше Минас Моргула, обитает какой–то темный ужас. При одном названии Кирит Унгола старики бледнеют и умолкают. В долинах Минас Моргула давным–давно поселилось зло. Даже когда Враг был изгнан, а Итилиен относился к гондорским владениям, там царили ужас и ненависть. А ведь когда–то гордый и прекрасный Минас Итиль был двойником нашей столицы… Потом его захватили те, кто служил Врагу. После его изгнания они остались и без хозяина, и без пристанища. Говорят, они были из Высоких Нуменорцев, соблазнившихся черным мастерством. Враг дал им кольца власти и поработил навеки: они превратились в живых призраков, в жуткую и злобную нежить. Они захватили Минас Итиль, и теперь его не узнать. Крепость кажется пустой, но это не так. Безликий страх живет за разрушенными стенами. Девять вождей правят там, теперь они стали Девятью Всадниками, и мы не можем устоять перед ними. Не приближайтесь к этой крепости! Там живет бессонная злоба, у нее тысячи глаз, она выследит вас. Не ходите туда! – Но какой же другой путь мне выбрать? — беспомощно спросил Фродо. — Вы сами сказали, что не можете вести меня в горы. Но я дал Совету обещание либо найти путь, либо умереть, ища его. А если я вернусь, отказавшись выполнить мою задачу, мне не будет места ни на родине, ни среди людей, ни среди эльфов. Или вы хотите, чтобы я пришел в Гондор с тем самым, из–за чего ваш брат лишился разума? Кто знает, сколько и какого зла Оно может наделать в Минас Тирите? Не увидим ли мы вскоре две крепости, скалящиеся друг на друга через долину, полную смерти? – Я бы не хотел этого, — произнес Фарамир. – Чего же тогда вы хотите от меня? – Не знаю, право. Но мне тяжело отпускать вас навстречу мукам и смерти. И мне кажется, что и Митрандир не потребовал бы этого от вас. – Но его нет, и мне придется идти теми путями, которые найдутся. И времени на выбор тоже нет. – Тяжела ваша судьба, и безнадежна задача. Но по крайней мере запомните мое предостережение: опасайтесь этой твари, Смеагорла. У него на совести уже есть одно убийство, можете мне поверить, — он вздохнул. — Итак, мы встретились и уже расстаемся. Вряд ли мы еще увидимся под этим солнцем. Но вы уйдете с моим благословением вам и вашему народу. Отдохните, пока вам приготовят кое–что в дорогу. Мне бы очень хотелось узнать, как этот скользкий Смеагорл стал обладателем Сокровища, о котором мы говорили, и как он его потерял, но уж ладно. Если, паче чаяния, вы вернетесь и у нас будет возможность посидеть у стены на солнце, вы расскажете мне об этом. До той поры или до другой — прощайте! — он встал и низко поклонился Фродо, а затем, отдернув занавес, ушел в пещеру. Глава 7 ПЕРЕКРЕСТОК Фродо и Сэм вернулись в свой угол и снова легли, слушая, как для воинов в пещере начинается новый день. Скоро им принесли умыться, а потом проводили к столу, накрытому на троих. Фарамир завтракал вместе с ними. После вчерашней битвы он еще не ложился, но усталым не выглядел. – Пусть голод не тревожит вас в пути, — сказал он. — Еды у нас мало, но я приказал собрать вам кое–что, удобное в дороге. Пока вы идете по Итилиену, воды у вас будет вдоволь, но не пейте из ручьев, вытекающих из Имлад Моргул, Долины Нежити. И вот еще что. Вернулись мои разведчики. Они подходили к самому Мораннону и обнаружили странные вещи: местность опустела, дороги словно вымерли. Страна Неназываемого затаилась и молчит. Не знаю, что предвещает это молчание, но думаю, что близятся какие–то важные события. Надвигается буря. Вам надо торопиться. Если вы готовы, идемте. Солнце скоро поднимется. Хоббитам принесли их котомки. Они существенно потяжелели. Вместе с ними принесли два прочных посоха из полированного дерева, окованных железом, с плетеными кожаными ремнями, продетыми сквозь резные головки. – У меня нет достойных прощальных даров для вас, — сказал Фарамир. — Примите эти посохи. Они пригодятся вам. Это любимое мастерами Гондора дерево лебетрон. Их заново оковали для вас. Посохи не потеряются, на них чары. Да сохранят эти чары свою силу под тенью, в которую вы идете. – Любезнейший из всех хозяев, — сказал Фродо, — Элронд в Дольне говорил мне, что в пути я встречу друга, тайного и неожиданного. Ваша дружба способна обратить великое зло в великое благо. Медлить было нечего. Из какого–то дальнего угла привели Горлума, теперь он выглядел гораздо спокойнее, хотя жался поближе к Фродо и избегал взгляда Фарамира. – Вашему проводнику нужно завязать глаза, — сказал Фарамир, — но вас и вашего друга я освобождаю от этого. Но Горлум заскулил и начал цепляться за Фродо, когда к нему подошли с повязкой. Фродо сказал: – Завяжите глаза нам всем, и мне первому — тогда, может быть, он увидит, что ему не хотят причинить зла. Так и было сделано. После долгих переходов и ступенек они ощутили вокруг ароматный свежий воздух. Еще некоторое время они шли вверх, потом вниз, наконец остановились, и голос Фарамира приказал снять с них повязки. Вокруг снова был лес. Шума водопада не было слышно. Между ними и потоком находился длинный склон. С запада между деревьями светлело, словно мир там обрывался, а за его краем было только небо. – Здесь нам предстоит проститься в последний раз, — сказал Фарамир. — Примите мой последний совет: не сворачивайте пока на восток. Идите прямо, тогда лес еще на много лиг прикроет вас. Держитесь ближе к склонам. В начале пути можно, я думаю, идти днем. Страна дремлет в обманчивом покое, зло временно отступило от нее. Прощайте, доброго вам пути. Он простился с ними по обычаю своего народа: кладя руки на плечи и целуя в лоб. – Да пребудут с вами мысли всех людей доброй воли! Они поклонились ему очень низко. Фарамир повернулся и, не оглядываясь больше, отошел к своим стражам, безмолвно ожидавшим неподалеку. Хоббитов опять удивило, как быстро и бесшумно двигаются эти зеленые люди — они исчезли из виду почти мгновенно. Лес, где только что стоял Фарамир, был теперь пуст и безлюден. Фродо вздохнул и повернул на юг. Пока они прощались с Фарамиром, Горлум демонстративно рылся в земле у подножия дерева. «Опять он голоден, — подумал Сэм, — и опять все начинается сначала». – Ушли они? — спросил Горлум, понимая голову. — Ззлые, нехорошие люди! Шея у Смеагорла еще болит от них, да! Пойдемте. – Идем, — согласился Фродо. — Но если у тебя не нашлось доброго слова для тех, кто подарил тебе жизнь, уж лучше помалкивай. – Славный хозяин! — поспешно отозвался Горлум. — Смеагорл шутит. Смеагорл все прощает, да, все, даже славные шуточки доброго хозяина. Славный хозяин, славный Смеагорл! Хоббиты промолчали, взвалили котомки на плечи, взяли посохи и двинулись в путь по лесам Итилиена. Дважды они останавливались подкрепиться сушеными фруктами, солониной, хлебом — дарами Фарамира. Горлум есть не стал. Вокруг царил зеленоватый сумрак. Солнце успело пройти свой дневной путь и склониться к закату — лишь тогда, по золотистым переливам в зеленой листве, они поняли, где оно. Было прохладно и тихо. Птицы не то разлетелись, не то враз онемели. Рано стемнело и, не помня себя от усталости, хоббиты остановились. Заповедное Озеро осталось в семи лигах позади. Фродо пристроился в выемке меж корней древнего дерева и крепко уснул. Сэм спал тревожно, то и дело просыпаясь, и высматривал Горлума. Тот улизнул еще вечером, да так и не показывался — может, залез в какую–нибудь нору, может, рыскал вокруг, но с первыми проблесками утра объявился. – Вссставать пора, давно пора, — разбудил их знакомый голос. — Идти еще долго. На восток, а потом — южнее… Надо поспешить! И снова Фродо со спутниками шагал по странному молчаливому лесу. Было душно, словно перед грозой. Горлум часто останавливался, принюхиваясь и что–то бормоча, потом начал поторапливать хоббитов. К концу второго дня лес изменился, деревья стали крупнее и реже: раскидистые вязы, огромные остролисты, гигантские дубы, на которых уже начали распускаться почки. Меж деревьев попадались лужайки, поросшие белыми и голубыми анемонами и лесным гиацинтом. Не видно было ни птицы, ни зверя, но открытых мест Горлум боялся, и они шли осторожно, крадучись, от одного пятна тени к другому. Но вот лес кончился. Они сели под старым кряжистым дубом с огромными узловатыми корнями. На юг уходила глубокая туманная долина. Справа, далеко на западе, темнели на фоне заката гордые хребты Гондора. Слева стеной поднимался мрак: то были пределы Мордора, и оттуда к Реке спускалась все расширявшаяся долина. По ней протекал большой ручей. Дорога бледной лентой вилась по его берегу и исчезала вдали в холодном белом тумане, в котором Фродо чудились выступающие вершины каких–то старых, полуразрушенных шпилей и башен. – Где мы? — повернулся он к Горлуму. – В опасссных месстах, хозяин. Дорога ведет от Лунной Крепости прямо к разрушенному городу у Реки. Ужасное место, там все плохие, ззлые. И мы не будем слушать людских советов. Не нужны дороги. Шли без дорог и дальше пойдем. На восток, прямиком туда, — он махнул тощей ладонью в сторону мрачного черного хребта. — Нам нельзя идти по этой дороге. Тут ходят ззлые люди из крепости. Фродо глянул на пустынную дорогу. Просто давно не хоженая дорога — и все. Но что–то заставило его содрогнуться. В воздухе словно чувствовалось чье–то незримое враждебное присутствие, а ручей в долине был тот самый Моргулдуии — отравленный поток, берущий начало из Долины Нежити; именно о нем предупреждал их Фарамир. – Что делать будем? — спросил Фродо у остальных. — Мы уж давно идем, может, стоит укрыться в лесу? – Не нужно прятаться ночью, — заговорил Горлум. — Днем надо прятаться, днем, да! – Уймись, — буркнул Сэм. — Нам все равно надо отдохнуть, хотя бы до полуночи. Потом мы пойдем, времени хватит, если ты, конечно, знаешь, куда идти. Горлум долго ворчал, но в конце концов согласился и повернул к опушке, забирая все дальше к востоку. Он не хотел больше ночевать на земле, дорога, по его мнению, была слишком близко, поэтому они взобрались на старый дуб и нашли среди ветвей удобную развилку. Горлум свернулся клубком и уснул. Хоббиты перекусили, попили воды, но глаз сомкнуть так и не смогли. После полуночи Горлум проснулся. В кромешной мгле тускло фосфоресцировали бледные немигающие глаза. Он прислушался и принюхался — хоббиты уже знали, что так он определяет время в темноте. – Отдохнули ли мы? Сславно ли вздремнули? — поинтересовался он скорее у себя. — Вот и ссславно. Пора в путь! – Не отдохнули и не вздремнули, — проворчал Сэм, — но раз пора, значит, идем. Горлум мигом соскользнул с дерева. Хоббиты сползли следом. До самого рассвета он вел их на восток. Тьма стояла такая, что деревья можно было различить, только наткнувшись на них. Идти по неровной, сплошь изрытой корнями земле стало труднее, но Горлума, похоже, это не тревожило. Продираясь через колючки, путаясь во впадинах, заросших густым кустарником, они неуклонно поднимались. Однажды, оглянувшись, Сэм увидел далеко внизу покинутый ими лес. Заходящую луну окружало болезненное желтоватое кольцо. Горлум все поторапливал, и скоро они выбрались на гребень, густо заросший кизилом и барбарисом. На кустах уже начали распускаться желтые, сладко пахнущие цветы. В этой колючей чаще они нашли пещеру, вход в нее закрывали зеленевшие ветви. От усталости даже есть не хотелось, хоббиты просто лежали, ожидая наступления дня. На востоке разливалось тускло красное сияние, но это была не заря… Грозно темнели Хмурые Горы, у их подножья залегла густая тьма, а острые зубчатые вершины чернели на фоне багрового зарева. – Куда же нам идти теперь? — спросил Фродо. — И что это за долина вон там, не долина ли Моргула? – А не все ли равно? — устало возразил Сэм. — День ведь, идти–то нельзя… – Может быть, может быть, — пробормотал Горлум, — но нам нужно скорей идти к Перекрестку. Да, к Перекрестку. Да, хозяин, это и есть дорога к нему, да, да! Красное зарево над Мордором угасло, спустились сумерки. С востока наползал не то дым, не то пар. Фродо и Сэм перекусили и теперь отдыхали, а Горлум не находил себе места: он ползал вокруг, обнюхивая кусты, бормотал без конца, а потом вдруг исчез. – Опять промышляет, — зевнул Сэм и провалился в сон. Он снова был дома, в саду, и что–то разыскивал — вот только тяжелый мешок за спиной мешал. «Позаросло–то все как, — подумал он, заметив терновник и папоротник у ограды, — работенки будь здоров сколько! А я так устал». И тут он вспомнил, что ищет: «Трубка!» — и открыл глаза. «Вот дурень, — выругал он себя, — так она ж в мешке». Вдруг до него дошло, что табака все равно нет, а до дома сотни миль. Тогда он сел, окончательно проснувшись. Уже темно, зачем Фродо позволил ему спать до вечера? – Который час? — спросил он. – Около полудня, — ответил Фродо, — ты спал всего часа три. Просто становится все темнее и темнее. – Гроза, что ли, собирается? — тревожно спросил Сэм. — Вот уж ни к чему сейчас, — он прислушался. — Что это? Гром или барабаны? – Не знаю, — ответил Фродо, — я давно уже это слышу. Только не мог понять: под землей или в воздухе? – А где Горлум? Не вернулся еще? – Нет. Не видать и не слыхать. – Вот уж от этой потери я бы не заплакал. Толку от него все равно мало, а без него куда спокойнее. – Ты несправедлив к нему, — укорил Сэма Фродо. — Вспомни о Болотах… Я надеюсь, что с ним ничего не случилось. – А я надеюсь, что он не сыграет с нами какую–нибудь шутку. А если он попадет в лапы… Сэм прикусил язык, — словом, в другие лапы, попомните мое слово у нас будут неприятности. В этот момент снова раздался грохот, теперь громче и ближе прежнего, земля под ногами задрожала. – Неприятности у нас и так уже есть, — испуганно проговорил Фродо. — Чем дальше, тем больше. Боюсь, наш путь подходит к концу. – Может быть, — ответил Сэм, — но, пока живешь, надеешься, как говорил мой старик, и хочешь кушать. Может быть, съедите ещё кусочек? А потом вздремнёте… Они не знали, сколько времени прошло в этом тусклом бесформенном сумраке. Сэм решил, что полдень уже миновал, но, сколько ни выглядывал из–под ветвей, видел только блёклый, лишённый теней мир, медленно погружавшийся в бесцветный мрак. Фродо дремал неспокойно, ворочался, что–то бормотал во сне. Пару раз Сэму почудилось, что он зовёт Гэндальфа. Время словно остановилось. Вдруг позади раздалось громкое шипение, он обернулся и увидел Горлума. Тот стоял на четвереньках, и глаза его полыхали зеленым фосфорическим светом. – Проснитесь, проснитесь! — шипел он. — Не терять времени! Уходить, уходить сейчас же! — Он был очень испуган. – Что за спешка? — нахмурился Сэм. — Еще рано. Время–то к обеду в тех приличных краях, где бывает обед. – Чушшшь! — шипел Горлум. — До приличных мест далеко. Время мчится, да, бежит быстро, нельзя его терять. Вставай, хозяин, вставай! — он потянулся к Фродо. Вырванный из сна, хоббит внезапно сел и схватил Горлума за руку. Горлум вырвался и отскочил подальше. – Не надо хватать, — шипел он, — надо спешить. Время уходит. От него ничего нельзя было добиться. Где он был, в чем причина спешки — так и не выяснилось. Сэм был очень недоволен, но Фродо лишь вздохнул, увязывая котомку. С большими предосторожностями Горлум повел их вниз по склону, стараясь держаться укрытий и перебегая открытые места на четвереньках. Но света было так мало, что вряд ли кто–нибудь мог увидеть хоббитов, закутанных в эльфийские плащи, а ходили они всегда бесшумно. Так они шли почти час гуськом, в густом сумраке и полной тишине, изредка нарушаемой далекими раскатами грома. За спуском последовал очередной подъем по длинному неровному склону, где только Горлум мог находить нужное направление. Наконец впереди они заметили круг огромных, очень старых деревьев. Вблизи обнаружилось, что вершины у них обломаны или срезаны, словно ударом молнии, но мощные стволы и корни по прежнему живы. – Перекресток! — прошипел Горлум. Это было его первое слово с той минуты, как они покинули пещеру. — Нам туда. Они пробежали по склону и внезапно увидели Южную Дорогу, исчезавшую в кольце гигантских деревьев. – Другого пути нет, — шептал Горлум. — Никаких тропинок нет больше. Идем к развилке. Скорее и тише. Они пробрались к дороге, осторожно, как лазутчики во вражьем стане, прошмыгнули по ней, затаив дыхание, прокрались между деревьями и очутились словно в зале без крыши. Могучие стволы стояли ровным кругом, как исполинская колоннада, из центра этого круга расходились четыре дороги. Дорога назад вела к Мораннону, та, что впереди, уходила к далеким южным землям, справа поднималась извилистая дорога из Осгилиата и уходила за Перекрестком на восток, исчезая во мгле, — это и была та дорога, по которой им предстояло идти. Фродо испуганно оглядывался по сторонам и тут понял, что света прибавилось. Мягкий солнечный луч лёг на лицо Сэма. Фродо повернулся навстречу лучу и за аркой ветвей различил дорогу на Осгилиат, ровной рентой бегущую на запад. Там, за Гондором, накрытым тенью, закатное солнце нашло последнюю прореху в пелене туч и недобрым огненным колесом опускалось теперь за неосквернённое пока Море. Солнечный луч зловеще блеснул на огромной каменной статуе. Фигура на троне была величественна и горда, как каменные короли Аргоната. Она была изъедена временем, обезображена чьими–то злобными руками. Вместо отбитой головы лежал круглый булыжник с грубо намалеванным ухмыляющимся лицом с единственным глазом посередине. Пьедестал и ноги каменного великана были покрыты злобными мордорскими рунами. Отбитая голова валялась у обочины. Ее оплели ползучие растения, и их белые цветы серебряной короной венчали благородный лоб изваяния. – Смотри, Сэм, — произнес Фродо, — вот знак для нас: не могут они совсем победить, — но тут солнце зашло, и тьма, как черный занавес, упала на Перекресток. Глава 8 ПО ЛЕСТНИЦАМ В СКАЛАХ Горлум тянул Фродо за плащ, шипя от страха и нетерпения. – Уходить отсюда, — повторял он. — Не мешкать! Сскорее! Фродо заставил себя повернуться и двинуться дальше, на восток, во мглу. Сначала дорога шла прямо, затем повернула к югу, огибая зловеще нависший скалистый выступ, и вновь устремилась к востоку, взбираясь круто вверх. Хоббиты с тяжелым сердцем плелись за своим проводником. Фродо опять начал чувствовать гнет Кольца, о котором почти забыл в Итилиене. Он шагал понурившись, глядя себе под ноги. Подъем сделался круче, и хоббит устало взглянул вверх. И тогда, как и предсказывал Горлум, он увидел Крепость Рабов Кольца. В ужасе он припал к каменистому откосу. В этом месте глубокая, наполненная тьмой долина далеко врезалась в горный массив. Здесь, на скалистом отроге Хмурых Гор, вздымались стены и башни Минас Моргула. Мрак вокруг него был еще плотнее, но сама крепость светилась. Не тем лунным сиянием, которое лилось когда–то сквозь мраморные стены Минас Итиля, теперь свет был тусклым, как от ущербной луны, и этот мертвый свет ничего не освещал. Бесчисленные окна в стенах и башнях казались погасшими глазами, глядящими внутрь, в пустоту, а самый верхний ярус башни поворачивался то в одну, то в другую сторону, словно голова чудовищного призрака, вглядывающегося во тьму. Некоторое время все трое стояли, сжавшись от страха, не в силах отвести глаз от мрачной крепости. Горлум опомнился первым и начал дергать своих спутников за плащи, увлекая вперед. Каждый шаг давался теперь с трудом, само время словно остановилось, и на то, чтобы оторвать ногу от земли и снова поставить ее, уходила, казалось, целая вечность. От моста дорога, слабо мерцая, множеством извивов поднималась к воротам крепости — к черному провалу, зиявшему в северной стене. По обоим берегам ручья тянулись луга, заросшие предсмертниками — бледными, слабо светящимися цветами, ужасными, как порождение кошмара. Они издавали сладковатый запах тления. По концам моста стояли искусно изваянные статуи, изображавшие людей и животных, все — уродливые и злобные. Ручей струился в полной тишине, над водой поднимались легкие струйки пара, но пар этот был смертельно холодным. Фродо почувствовал вдруг, как голова у него закружилась и сознание померкло. Чья–то чужая воля заставила его протянуть, в сторону моста дрожащие руки. Спотыкаясь, низко наклонив голову, он пошел вперед. Сэм догнал его уже у самого моста. – Не сюда! Нет, нет, не сюда! — прошипел Горлум, но тут же, испугавшись собственного голоса в этой мертвой тишине, зажал рот руками и припал к земле. – Держитесь, Фродо, — прошептал Сэм на ухо другу. — Горлум говорит, не надо туда идти, и на этот раз я с ним согласен. Фродо провел рукой по лбу и с трудом оторвал взгляд от крепости на холме. Светящаяся башня притягивала его, и приходилось бороться с желанием броситься к ней со всех ног. Наконец он с усилием отвернулся, чувствуя, как сопротивляется Кольцо, стараясь повернуть его шею обратно, а перед глазами опускается непроницаемый мрак. Горлум уже уполз во тьму. Сэм, поддерживая друга, поспешил за ним следом. Невдалеке от берега ручья в каменной стене был пролом. Протиснувшись в него, Сэм увидел узкую тропинку, сначала мерцающую, как и дорога внизу, а потом темной, уходящую петлями по северным склонам. Хоббиты побрели по этой тропе. Горлума они видели только когда он оборачивался, знаками поторапливая их. Тогда в глазах у него вспыхивало зеленоватое сияние, словно отражение жуткого света башни. Фродо и Сэм невольно часто оглядывались и каждый раз отводили глаза с усилием. Идти было трудно. Правда, когда они поднялись над ядовитыми испарениями ручья, дышать стало легче, но зато навалилось такое изнеможение, словно всю ночь пришлось плыть против сильного течения. В конце концов Фродо споткнулся и тяжело опустился на камень. Теперь они были у края большого скального выступа. Впереди виднелась излучина долины, тропинка огибала ее по узкому карнизу над пропастью, а потом поднималась по крутому склону, исчезая во тьме наверху. – Мне нужно отдохнуть, Сэм, — прошептал Фродо. — Мне тяжело, друг мой, очень тяжело. Далеко я с этой ношей не уйду. Я должен отдохнуть… – Тсс! Тсс! — зашипел Горлум, подбегая к ним. — Тсс! — он прижал палец к губам, потряс головой, потом потянул Фродо за рукав и указал на тропу. Но Фродо не шевельнулся. – Не сейчас, — прошептал он. — Не сейчас. — Тяжелая усталость придавила его к земле, казалось, злые чары одолели Хранителя вконец. — Нужно отдохнуть, — пробормотал он снова. Горлум от страха и волнения снова заговорил свистящим шепотом, прикрывая рот ладонью: – Не здесь, нет! Нельзя здесь отдыхать! Глупые! Они увидят нас с моста. Идемте! Вверх, вверх! Идемте скорее. – Идемте, Фродо, — присоединился к нему и Сэм. — Он опять прав. – Хорошо, — ответил Фродо странно далеким голосом, словно в полусне. — Я попытаюсь, — он устало поднялся на ноги. Но было уже поздно. Скала под ними содрогнулась, под землей прокатился долгий гул, и в горах отозвалось эхо. Потом внезапно вспыхнуло ослепительное красное зарево, оно взметнулось высоко в небо, заливая багрянцем низко нависшие тучи. В этой долине мрака и холодного мертвенного свечения оно казалось нестерпимо ярким. Потом раздался оглушительный грохот. И Минас Моргул ответил! Из башни к небу рванулись мертвенно–синие молнии. Земля загудела, из крепости донесся стонущий скрип. Потом, покрывая все другие звуки, на них обрушился душераздирающий вопль. Хоббиты рванулись было бежать, но рухнули как подкошенные, зажимая уши руками. Когда страшный крик смолк, окончившись протяжным стоном, Фродо медленно поднял голову. Стены крепости по ту сторону узкой долины были теперь вровень с его глазами, и ворота, похожие на огромную пасть с блестящими зубами, были широко распахнуты. Их них выходили войска. Воины были одеты сплошь в черное, мрачные, как ночь. На фоне бледно светящихся стен и мерцающей дороги Фродо ясно видел их: ряд за рядом они шли быстро и беззвучно, бесконечным потоком. Впереди двигался большой конный отряд, вел его Черный Всадник с короной на шлеме, отсвечивающей бледными сполохами. Он уже приближался к мосту снизу, а Фродо никак не мог отвести глаз. Вот и вернулся на землю предводитель Черных Всадников и ведет в битву свое грозное войско. Вот он наяву — Король–Призрак, чей мертвенный кинжал когда–то поразил Хранителя. Рана мгновенно запульсировала болью, и от нее к сердцу пополз ледяной холод. Мысль о Короле–Кольценосце пронзила Фродо ужасом, сковала точно заклятьем, и в тот же миг у самого моста Всадник вдруг остановился. Отряд тоже замер. Над дорогой повисло молчание. Возможно, Король–Призрак услышал знакомый зов Кольца и теперь медленно поворачивал увенчанную мраком голову. Фродо притих, как птица, зачарованная змеей, и вдруг ощутил могучее желание надеть Кольцо. Никогда еще это желание не было столь сильным, но сейчас он не спешил подчиниться, потому что ясно понимал: Кольцо может только выдать его, и тогда встреча с предводителем назгулов станет последней. Сам по себе момент был ужасен, но внутри Фродо оставался спокойным. Ничто в нем не отзывалось на настоятельный приказ извне. Тем временем эта внешняя сила понемногу завладела его рукой. Он с отрешенным интересом следил за тем, как его собственная рука дюйм за дюймом ползет к цепочке на шее. Но в этот момент, тоже не сразу, пробудилась его собственная воля, она медленно отвела руку от цепочки и заставила нащупать на груди что–то другое, холодное и твердое. Пальцы хоббита крепко стиснули фиал Галадриэль, о котором он совсем забыл в последние дни. В тот же миг всякая мысль о Кольце исчезла. Он перевел дух и опустил голову. Король–Призрак словно только этого и ждал. Он пришпорил коня и поскакал по мосту, а за ним следовало его черное войско. Эльфийские ли плащи укрыли хоббитов от его всевидящих глаз, или мысль Фродо, укрепившись, отразила черную мысль, но только он не останавливался больше. Час настал, и по приказу своего Владыки он вел войска на запад. Передовой отряд уже промчался по извилистой дороге внизу, а войска все шли и шли по мосту. Никогда еще со времен отважного Исилдура не выходила из долины столь многочисленная армия, никогда еще столь грозные силы не двигались к мостам Андуина, а ведь это была только одна, и не самая могучая, рать Темного Владыки. Фродо шевельнулся. Ему вспомнился Фарамир. «Буря пришла наконец, — подумал он. — Все эти мечи и копья направляются к Осгилиату. Успеет ли Фарамир переправиться? Он догадывался, что будет так, но разве он знал, что так скоро? Кто может удержать мосты, если придет вождь назгулов? Да ведь ему на подмогу придут и другие. Я опоздал. Все погибло. Слишком долго мы шли. Даже если я выполню свою задачу, не останется никого, кому я смог бы сказать об этом. Все будет напрасно…» Отчаяние овладело им, и он заплакал. А войска Моргула все шли и шли по мосту. Потом, откуда–то издали, словно из прежней жизни, он услышал голос Сэма, звавший его: «Фродо, Фродо, проснитесь!» Если бы этот голос добавил: «Завтрак готов» — это не удивило бы его. Но Сэм все звал: «Проснитесь, Фродо, они ушли». С глухим лязгом ворота Минас Моргула захлопнулись. Прошли последние ряды копейщиков. Башня еще скалилась через долину, но свет в ней угасал. Крепость возвращалась к мраку и молчанию, оставаясь зоркой и выжидающей. – Очнитесь, Фродо, они ушли, и нам тоже лучше бы уйти. Здесь что–то есть, живое… Оно высматривает… Как бы беды не было, если вы понимаете, про что я толкую. Нельзя оставаться на этом месте, а то оно нас увидит. Идемте! Фродо поднял голову, потом встал. Отчаяние не ослабело в нем, но немощь отпустила. Он даже мрачно улыбнулся при мысли о том, что все равно должен выполнить свою задачу и ему безразлично, узнают ли об этом Арагорн, Элронд, Галадриэль, Гэндальф или кто–нибудь еще. Он взял посох и тут заметил, что сквозь пальцы другой руки прибивается сияние. Тогда он бережно спрятал фиал на груди, прижав к сердцу. Отвернувшись от чуть светящегося во тьме Минас Моргула, он приготовился идти дальше. Когда ворота крепости открылись, Горлум, видно, уполз куда–то в темноту. Теперь он вернулся, стуча зубами и щелкая пальцами. – Глупые, глупые, — повторял он как заведенный. — Скорее! Опасность не прошла, нет. Скорее! Они молча двинулись вслед за ним по узкому карнизу. Обоим был не по душе этот путь, но он был недолог. Тропа обогнула еще один скальный выступ и неожиданно нырнула в какую–то щель. Это была первая лестница, о которой говорил Горлум. В полной темноте несколькими футами выше светились только его глаза. – Осторожно! — прошептал он. — Ступеньки. Много ступенек. Осторожно! Фродо с Сэмом сначала обрадовались, чувствуя стены справа и слева, по лестница была крутая, почти отвесная, и, карабкаясь по ней все выше и выше, они ощущали позади гибельную глубину. Ступеньки были узкие, разной высоты, стершиеся и скользкие по краям, а то и вовсе полуразрушенные. Хоббитам приходилось крепко хвататься руками за верхние из них и через силу переставлять болевшие ноги. А лестница уходила все глубже в толщу отвесной скалы. Наконец сверху сверкнули глаза Горлума. – Готово! — прошептал он. — Первая лестница вся. Славные хоббиты, поднялись так высоко, очень славные. Еще несколько ступенек — и конец, да! Хоббиты с трудом взобрались на последнюю ступеньку, чувствуя, как головы кружатся от усталости. Темный коридор впереди продолжал подниматься, хотя и не так круто. Ступенек больше не было. Однако Горлум не дал им особенно рассиживаться. – Есть еще одна лестница, — сказал он. — Очень длинная. Отдохнем, когда дойдем до верха. Не здесь. Сэм ахнул. – Как ты говоришь? Еще длиннее этой? – Длиннее, да. Но не такая трудная. Это была Прямая лестница, теперь будет Витая. – А потом? – Увидим, — тихо ответил Горлум. — Да, да, посмотрим… – Кажется, ты что–то говорил о подземном ходе, — продолжал допытываться Сэм. — Нужно пройти подземный ход или что–то там такое? – Да, да, подземный ход, — поспешно ответил Горлум, — но вы отдохнете, перед тем как войти. А когда выйдете, то будете у вершины. Очень близко, если пройти, да! Фродо вздрогнул. Пот заливал глаза, а из темного прохода тянуло ледяным ветерком, долетавшим сюда словно с каких–то невидимых снежных вершин. – Ну, пойдемте, — сказал он, вставая. — Нечего нам сидеть здесь. Коридор был и вправду очень длинным. Навстречу все время дуло. Горы словно пытались остановить их мертвенным дыханием, сдуть во мрак внизу. Вдруг стена справа кончилась. Они вышли из прохода. В темноте едва угадывались черные бесформенные громады и глубокие серые тени, но под нависшими тучами иногда вспыхивали тускло–красные отблески, и в их неверном свете они различали впереди, справа и слева высокие утесы, упиравшиеся в низкое небо. Они стояли на широком карнизе, очень высоко, слева был утес, справа — пропасть. Горлум вел их вплотную к утесу. Тропа больше не поднималась, но стала очень неровной. Идти приходилось медленно. Сколько часов прошло с тех пор, как они вступили в долину Моргула, ни Сэм, ни Фродо не могли сказать. Ночь казалась бесконечной. Потом впереди встала новая стена и открылась новая лестница, и опять начался мучительный подъем. Теперь лестница вилась снаружи по склону горы. В одном месте она прижималась к самому краю пропасти, и Фродо, взглянув туда, увидел далеко внизу долину Моргула. Там, во мраке, червяком извивалась светящаяся дорога от мертвой крепости к безымянному перевалу. Он поспешно отвернулся. Бесконечные повороты наконец вывели их на новый уровень. Теперь они находились на седловине, между вершинами Хмурых Гор. Хоббиты смутно различали вздымающиеся вершины, а под ними — проломы и провалы чернее самой ночи. Снега прошлых зим таились меж не знающих солнца камней, точили и грызли их. Красный отсвет в небе усилился; но непонятно было, рассвет ли настает в этой юдоли теней, или становится ярче зарево над Горгоратской равниной. Фродо взглянул вверх. Далеко впереди, словно венчая этот жуткий путь, на багровом небе четко выделялись два черных утеса. На каждом высилось по каменному рогу. Он остановился, чтобы присмотреться внимательнее. Левый рог был высокий и тонкий, в нем горел красный огонек, а может, дальнее зарево просвечивало сквозь какое–то отверстие. Теперь он различил, что это не просто утес, а черная башня. Он тронул Сэма за рукав: – Смотри! – Мне это не нравится, — немедленно отозвался Сэм, — так, значит, твой тайный вход все–таки охраняется? — гневно обратился он к Горлуму. — И ты знал об этом все время? – Все дороги здесь охраняются, да, — равнодушно ответил Горлум. — Надо попробовать. Может, здесь охраны меньше. Может, они все ушли на войну, все может быть! – Да, может быть, — проворчал Сэм, — но это же так далеко! И еще подземный ход… Нет, на сегодня хватит, надо отдыхать, Фродо. Не знаю, день сейчас или ночь, но мы идем уже много часов. – Да, нужно отдохнуть, — тотчас согласился Фродо. — Найдем какой–нибудь закуток потише. Следующий переход будет трудным, — он чувствовал, что самое главное сейчас — преодолеть это последнее препятствие, и тогда он сможет совершить задуманное. По крайней мере так ему казалось в этот мрачный час усталости у ворот страшной крепости Кирит Унгол. Они нашли расщелину, защищенную от ветра, и устроились там. Фродо с Сэмом поглубже, Горлум поближе к выходу. Надо было поесть. Они понимали, что это последняя трапеза перед спуском в Неназываемую Страну, может быть вообще последняя совместная трапеза. Угощение было очень скудным. Кое–что еще оставалось от припасов Фарамира, ну и, конечно, лепешки. Пить не стали, только смочили пересохший рот. – С водой–то плохо, — сказал Сэм. — Но ведь кто–то живет там, так, поди, и пьют они, а? – Пьют, конечно, — ответил Фродо. — Но что бы они ни пили, нам оно не подходит. – Тогда хорошо бы наполнить фляжку. Но здесь воды нет, а Фарамир, помнится, говорил, что воду из Моргула пить нельзя. – Он сказал: «Не пить воды, что течет из Долины Нежити», — возразил Фродо, — а мы сейчас не в долине, здесь любая вода будет течь туда, а не оттуда. – Все равно я ей не доверяю, — пробурчал Сэм, — разве что буду помирать от жажды. Здесь везде что–то не так, — он принюхался. — А запах! Чуете? Странный запах, душный, мне он не нравится. – Мне здесь ничего не нравится, — отозвался Фродо, — ни ветер, ни камни. И земля, и вода, и воздух — все здесь проклятое. Да только другого–то пути нет. – Это верно, — согласился Сэм. — Мы бы, коли заранее знали, никогда сюда бы не сунулись. А что? — оживился он, — наверное, так часто бывает в старых сказках о всяких подвигах и приключениях. Я думал — герои в сказках ищут подвигов и совершают их потому что хотят, что им это интересно, — ну для развлечения, если вы понимаете, про что я толкую. Но в настоящих сказках, в тех, которые запоминаются, дело вовсе не в этом. Там герои просто попадают куда–нибудь, потому что таков их путь. Они ведь могут вернуться, как и мы, например, да только не возвращаются. Про тех, кто вернулся, сказок не складывают и песен не поют. Которые до конца шли, те — другое дело. А конец–то, знаете, не всегда бывает хорошим, для героев–то. Когда сказку слушаешь, может, по–другому кажется… Хотя можно все–таки и домой вернуться. Пусть даже там все будет по–старому, ан нет, все по–другому, потому что ты уже другой. Вот так было со старым Бильбо: после своих приключений он переменился. Сказки, в которых все благополучно — не самые интересные, хотя, конечно, попасть в них лучше всего. Интересно бы знать, наша сказка какая? – Интересно, — согласился Фродо. — Только я не знаю. В настоящих сказках всегда так. Ты можешь знать или догадываться, как она кончится — хорошо или плохо, но те, кто в ней, не знают. И ты даже не хотел бы, чтобы знали. – Конечно, нет! Вот хотя бы Берен: он и не думал, что добудет Сильмарилл, и все–таки добыл, а ему приходилось гораздо хуже, чем нам сейчас. Это, конечно, длинная сказка, в ней есть и горе, и радость, и многое другое. Сверкающий Камень, помните, попал к Эарендилу, а потом превратился в Вечернюю Звезду. И — ох, как это я до сих пор не подумал! У нас… то есть у вас тоже есть немножко от его света, ну, в той склянке, которую дала Галадриэль. Выходит, наша сказка похожа на ту! Неужели старые–то сказки не кончаются никогда? – Кончаются не сказки, — задумчиво сказал Фродо, — это герои появляются и уходят, когда их дело сделано. Когда–нибудь и наша роль придет к концу. – Вот уж тогда выспимся! — невесело рассмеялся Сэм. — Мне этого больше всего хочется. Просто отдохнуть: спать, а потом проснуться и поработать в саду. Все эти важные замыслы не для меня. Но все–таки интересно, попадем ли мы когда–нибудь в песню или сказку? То есть, конечно, попасть–то мы в нее уже попали, но я хочу сказать, будет ли кто–нибудь через много–много лет рассказывать ее вечером у очага или читать в большой книге с черными и красными буквами? И чтобы дети говорили: «Расскажите нам о Фродо и о Кольце», и чтобы сказали: — «Да, эта сказка моя самая любимая. Фродо был очень отважный, правда, отец?» «Да, сынок, он был самым отважным из хоббитов, а это немало значит». – Это даже, пожалуй, слишком много значит, — от души рассмеялся Фродо. Странно прозвучал этот смех. С тех пор как Саурон захватил эту страну, здесь не слышали такого звука. Сэму показалось, что камни кругом прислушиваются, а высокие утесы нагнули вершины. Но Фродо ничего не замечал, он смеялся. – Ну, Сэм, — сказал он, — послушать тебя, так сказка уже написана. Ты, правда, забыл еще одного героя — Стойкого Сэма. «Папа, — произнес он детским голосом, — мне хочется послушать про Сэма еще. Почему ты не придумал о нем побольше? Они такие забавные! А Фродо не ушел бы без Сэма далеко, правда, папа?» – Да чего уж смеяться–то, — смутился Сэм, — я серьезно говорил. – Я тоже, — ответил Фродо. — Говорил и говорю. Только рановато об этом разговаривать. Мы с тобою застряли в таком скверном месте, что, похоже, читая эту страницу, кто–нибудь скажет: «Хватит, папа, мы не хотим больше». – Может быть, — уныло согласился Сэм, — но я–то так не скажу. В сказке оно, конечно, все по–другому. Даже Горлум может оказаться в сказке хорошим, лучше, чем на самом деле. Он ведь говорил, что когда–то тоже любил сказки. Интересно, а кем он себя считает: героем или злодеем? Горлум! — позвал он. — Хотел бы ты быть героем? Ну, куда он опять задевался? Горлума и след простыл. Когда они ели, он, как всегда, отказался от пищи, но выпил глоток воды, потом свернулся в клубок и вроде бы уснул. Теперь его не было. – Не нравится мне, что он исчезает, не сказавшись, — ворчал Сэм. — Особенно сейчас: здесь ни воды, ни еды. Что ж он, камни ищет себе по вкусу? Тут даже мох не растет. – Что толку тревожиться, — сказал Фродо. — Мы не можем уйти без него, приходится мириться. – Все равно, лучше бы присматривать за ним, — не унимался Сэм. — А если он лжет, то уж тем более. Он, злодей такой, так и не сказал, охраняется перевал или нет. А теперь — башня! Может, там и нет никого, а может, и есть. Не удрал ли он кликнуть орков или кого там еще? – Нет, не думаю, — успокоил его Фродо. — Даже если он сбежал с какой–то дурной целью — а это вполне возможно, — он не позовет ни орков, ни других слуг Врага. Незачем было ждать так долго, лезть так высоко и подходить так близко к стране, которую он сам боится. Он мог бы давно нас выдать. Нет, мне кажется, у него на уме какой–нибудь фокус, который он считает секретом. – Ох, надеюсь, что так, — вздохнул Сэм, — но только вы меня не очень–то успокоили. Я ни капельки не сомневаюсь, что меня бы он выдал с огромным удовольствием. Правда, есть еще Сокровище. По–моему, он все время играет в «Сокровище для бедного Смеагорла». Все его выдумки вокруг этого вертятся. Но я никак в толк не возьму, какая ему польза от того, что мы здесь? – Может, он и сам не понимает, — вслух подумал Фродо. — Вряд ли в его путаной голове есть какие–нибудь выдумки. Мне кажется, что он просто спасает Сокровище от Врага как может. Ведь если оно достанется Врагу — ему конец. Может, тянет время и ждёт удобного случая… – Вот я и говорю: Липучка и Вонючка. И чем ближе мы к Врагу, тем больше Липучка становится Вонючкой. Вот попомните мои слова, Фродо: если мы минуем крепость, то через перевал свое Сокровище он просто так не отпустит. – Мы еще не попали туда, — напомнил Фродо. – Ну, так лучше поберечься, пока не попадем. Если мы оба будем клевать носами, то Вонючка живо возьмет верх. Лучше бы вам подремать сейчас, Фродо. Ложитесь поближе ко мне. Я посторожу. Дайте–ка я обниму вас, тогда уж без моего ведома никому до вас не добраться. – Спать, — вздохнул Фродо. — Мне уже все равно где, лишь бы лечь. – Ну вот и спите себе. Положите голову ко мне на колени. Так Горлум и нашел их через несколько часов, когда выполз на четвереньках из тени впереди. Сэм сидел, прислонившись к камню, свесив голову набок. На коленях у него покоилась голова крепко спящего Фродо, одна загорелая рука Сэма лежала на его белом лбу, другая — на груди. Лица обоих были умиротворенными. Горлум долго глядел на них. По его худому лицу прошла судорога. Глаза погасли и были теперь тусклыми, старыми и усталыми. Он содрогнулся, словно от резкой боли, и повернул было в сторону перевала, покачивая головой, словно прислушиваясь к каким–то внутренним голосам. Но что–то снова заставило его повернуться к спящим. Он медленно протянул дрожащую руку и очень осторожно прикоснулся к колену Фродо; это прикосновение было почти лаской. На одно короткое мгновение он преобразился. Если бы спящие увидели его сейчас, то приняли бы за очень старого и усталого хоббита, иссушенного годами, унесенного далеко от друзей и дома, от полей и ручьев юности, превращенного в жалкую, дряхлую, голодную развалину. Но от его прикосновения Фродо шевельнулся и всхлипнул во сне. Сэм тотчас же проснулся. Первое, что он увидел, был Горлум, трогавший его друга. – Эй, ты! — сердито прикрикнул он. — Что ты тут делаешь? – Ничего, — тихо ответил Горлум. — Славный хозяин. – Ну конечно, — сказал Сэм. — А где ты был? Шнырял туда–сюда, старый негодяй? Горлум отшатнулся, словно его ударили. Глаза снова вспыхнули зеленым светом. Сейчас он очень напоминал паука: сидел пригнувшись, высоко подняв тощие коленки, вытаращив глаза. Короткое мгновение исчезло бесследно, безвозвратно. – Шшшнырял? — прошипел он. — Они всегда такие вежливые, да! Славные хоббиты! Смеагорл ведет их путями, которые никто не знает. Он устал, страдает от жажды, да, от жажды, а он ведет их и ищет дорогу, а они говорят — шнырял! Очень хорошие друзья, да, очень! Сэм устыдился своих слов, хотя его недоверие не уменьшилось. – Ну прости, — сказал он. — Извини. Ты разбудил меня и испугал. Я не должен был спать, вот и нагрубил тебе. Фродо устал, я уговорил его подремать, и… Ну, в общем, я извинился. Но все–таки, где ты был? – Шнырял, — мстительно ответил Горлум с прежним зеленым блеском в глазах. – Ну ладно, ладно, — примирительно проговорил Сэм. — Не хочешь говорить, не надо. Только теперь нам лучше шнырять вместе. Который час? И какой день? Сегодня или завтра? – Завтра, — ответил Горлум, — или завтра было, когда хоббиты уснули. Очень глупо, очень опасно — если бы бедный Смеагорл не шнырял и не сторожил их. – Я вижу, скоро это шныряние у меня поперек горла встанет, — проворчал Сэм про себя. — Я разбужу Фродо. — он осторожно отвел волосы со лба своего друга и, наклонившись, тихонько окликнул его: — Проснитесь, Фродо, проснитесь! Фродо зашевелился, открыл глаза и улыбнулся при виде склонившегося Сэма. – Ты не рано меня разбудил, Сэм? Темно же еще… – А здесь всегда темно, — с досадой ответил Сэм. — Вот Горлум вернулся и говорит, что уже завтра. Так что нужно идти. Немного осталось. Фродо глубоко вздохнул, сел и тут заметил Горлума. – А, это ты, Смеагорл! Нашел чего поесть? Отдохнул? – Ни еды, ни отдыха, ничего для Смеагорла, — сварливо ответил Горлум. — Он негодяй, он шныряет. Сэм прищелкнул пальцами, но сдержался. Фродо удивленно посмотрел на Горлума. – Это не так, Смеагорл. Тебя так никто не называл. Не принимай этого близко к сердцу. – Смеагорл должен принимать все, что дают, — ответил Горлум, — а такое прозвание дал ему добрый Сэм, который все знает. Фродо с упреком посмотрел на Сэма. – Да, — досадливо признался тот, — обозвал я его так, когда проснулся, а он был рядом. Я извинился, но скоро, кажется, пожалею об этом. – Ладно, забудем, — предложил Фродо. — Слушай, Смеагорл, скажи–ка мне, найдем ли мы дальше дорогу сами? Перевал рядом, если дальше дорога простая, то наш договор подошел к концу. Ты сделал, что обещал, и теперь свободен. Можешь идти, куда хочешь, только бы не к Врагу. Ты заслужил награду. Когда–нибудь я либо те, кто будет обо мне помнить, сумеют вознаградить тебя. – Нет, нет, еще нет! — заскулил Горлум. — Нет! Они не найдут дорогу, нет, нет! Есть еще подземный ход. Смеагорл должен идти впереди. Ему нет отдыха, еды тоже нет, но он все равно пойдет. Глава 9 В ЛОГОВЕ ШЕЛОБ Может быть, был и день. Да только он почти не отличался от ночи. Разве что непроглядный ночной мрак сменился серым мутным сумраком. В мертвенной тишине хоббиты поднимались вслед за Горлумом. Сильно выветренные каменные глыбы вокруг были похожи на огромные изваяния. Примерно в лиге впереди смутно угадывалась огромная серая стена: сплошная масса вздыбившегося камня, последний предстоящий им горный склон. Грозно темнел он и рос по мере их приближения и в конце концов заслонил собой все. У его подножия лежал глубокий мрак. Сэм принюхался. – Фу! Ну и запах! — фыркнул он. — И надо сказать, пахнет все сильнее. Они вступили в тень и сразу увидели черный проем пещеры. – Сюда, — тихо произнес Горлум. — Это — вход. — О том, что эта пещера называется логовом Шелоб, он не упомянул. Из пещеры тянуло отвратительным зловонием. – Это единственный путь, Смеагорл? — спросил Фродо. – Да, да, единственный, — поспешно ответил Горлум. — Теперь мы должны идти здесь, да, да. – А ты, значит, уже бывал в этой норе? — спросил Сэм. Ему очень не хотелось лезть в пещеру. — Тебе–то эта вонь, поди, нипочем. Глаза у Горлума замерцали. – Нипочем? Да, нипочем. Нам все нипочем. И голод нипочем, и вонь тоже. Смеагорл может вытерпеть. Да, он бывал здесь, прошел насквозь. Это единственный путь. – А чем же это так воняет, интересно знать? — спросил Сэм. — Похоже… Нет, уж я лучше промолчу. Наверно, это какая–нибудь оркова берлога, и там всякой дряни за сотни лет скопилось немерено. – Ладно, — сказал Фродо, — орки там или кто, если другого пути нет, пойдем этим. Глубоко вздохнув напоследок, они вошли. Уже через несколько шагов тьма вокруг стала непроницаемой. После мрачных подземелий Мории им нигде не было так темно, а здесь тьма была еще плотнее и гуще. В Мории было пространство, сквозняки, эхо, а здесь, в застойном воздухе, всякий звук умирал, едва родившись. Они шли, словно окутанные черным дымом, ослеплявшим не только глаза, но и душу — мраком, в котором гасло всякое воспоминание о свете, цвете и форме. Это была ночь, кромешная и вечная. Казалось, из всех чувств осталось только два: осязание и обоняние. Однако последнее не радовало. Лучше бы уж и его не было. К их изумлению, стены были гладкие, а пол — ровный. Лишь время от времени попадались ступеньки. Ход все время поднимался, и притом довольно круто. Хоббиты шли рядом, вытянув руки вперед и в стороны, но пальцы не всегда касались стен, таким широким был этот коридор. Горлум шел первым и был, им казалось, всего в нескольких шагах. Какое–то время они слышали его шипящее захлебывающееся дыхание. Но вскоре и этот звук исчез, и они шли все вперед и вперед на ощупь. У них осталось только одно желание — выбраться отсюда как можно скорее. Очень быстро исчезло ощущение времени и расстояния. Вдруг Сэм, шедший справа, ощутил со своей стороны отверстие в стене: оттуда потянуло менее спертым воздухом, но они уже прошли мимо. – Здесь не один ход, — прошептал он. Дышать было трудно. Слова выговаривались с трудом. — Если и похоже на что–нибудь, то только на оркову берлогу, вот и все! Потом ему справа, а Фродо слева попалось еще три–четыре таких отверстия, но главный туннель по–прежнему вел прямо, никуда не сворачивая, сбиться было нельзя. Однако сколько же еще идти, сколько же еще предстоит вынести, сколько они смогут вытерпеть? Чем выше поднимался ход, тем труднее становилось дышать. И что–то еще мешало, настораживало; казалось, они ощущали чье–то присутствие в кромешной мгле. Что–то легко касалось волос и рук, не то длинные щупальца, не то какие–то свисающие отростки. И все усиливался запах. Из всех чувств осталось лишь обоняние, и ощущения, приносимые им, превращались в пытку. Сколько они уже бредут во мраке? Часы? А может, дни, недели? Сэм не мог больше идти вдоль стены один. Он прижался к Фродо, и так, взявшись за руки, они продолжали путь. Еще через несколько шагов Фродо, ощупывая стену слева, чуть не провалился в пустоту. Отверстие было большое, и оттуда исходило столь мерзкое зловоние и столь сильное ощущение притаившейся злобы, что голова у Фродо закружилась. Сэм в этот момент тоже пошатнулся и упал. Фродо нашел его и потянул за руку. – Вставай, — сказал он хриплым шепотом. — Идем скорее! И запах, и опасность — все отсюда. Собрав остаток сил, он заставил Сэма подняться. Спотыкаясь, они побрели дальше. Одна ступенька, две, три, наконец шесть. И вдруг им стало легче, словно чья–то враждебная сила отпустила их. Но тут же на пути возникло новое затруднение: туннель раздваивался. Как выбрать нужный коридор? Ни Фродо, ни Сэм не сомневались, что ошибка грозит гибелью. – Куда же подевался Горлум? — недоумевал Сэм. — Почему он не подождал нас? – Смеагорл! — попытался окликнуть Фродо. — Смеагорл! Голос был хриплый, и зов утих, едва сорвавшись с губ. Ответа не было, ни отголоска, ни малейшей дрожи в воздухе. – Кажется, он сбежал по–настоящему, этот лиходейщик, — пробормотал Сэм. — Может, он для того и завел нас сюда, чтобы бросить. Ну, Горлум, попадись ты мне, плохо тебе будет! Медленно, на ощупь, они двинулись в левый коридор и очень скоро уперлись в стену. – Здесь нет дороги, — прохрипел Фродо. — Надо возвращаться, пойдем другим коридором. – И поскорее, — отозвался шепотом Сэм. — Здесь есть что–то похуже Горлума. Я чувствую чей–то взгляд. Не успели они пройти и двадцати ярдов, как их пригвоздил к полу неожиданный и пугающий в этой душной тишине звук: какое–то захлебывающееся бульканье и ядовитое шипение надвигалось на них. – Это ловушка! — выдохнул Сэм, нащупывая рукоять меча. Сразу вспомнилось, откуда у него этот меч. Такая же темень древнего кургана… и старый Том. «Был бы он здесь!» — промелькнула мысль. Тьма наваливалась со всех сторон, мрак отчаянья и гнева заливал сердце, но именно в этот момент перед его внутренним взором вспыхнул луч света. Он был нестерпимо ярким, как свет солнца для того, кто долго пробыл под землей. А потом пришло ощущение золотого, зеленого, серебряного, белого. Из этого света соткалось видение прекрасной Владычицы Лориена: она стояла в свежей высокой траве, протягивая вперед руку. Сэму даже показалось, что он слышит ее голос: «Для тебя, Хранитель, у меня приготовлен особый дар…» Булькающее шипение приближалось. Оно сопровождалось непонятным скрипом, словно во мраке медленно двигалось что–то большое, суставчатое. – Фродо, Фродо! — закричал Сэм, и голос у него опять стал живым и звонким. — Подарок! Подарок, чтобы светить во мраке, она так говорила! Скорее, звездную склянку! – Звездную склянку? — растерянно повторил Фродо. — Ну конечно! Как я мог забыть? «Ему гореть там, где погаснут все другие огни!» — лихорадочно прошептал он. Медленнее, чем ему хотелось бы, его рука поднялась к груди и достала фиал Галадриэли. В первый момент он едва мерцал, как звезда сквозь густой туман, а потом свет усилился и засиял, как серебряное пламя, словно сам Эарендил с последним Сильмариллом во лбу спустился с небесных троп. Мрак отпрянул, воздух вокруг превратился в светящийся хрусталь, и рука, держащая фиал, засветилась белым огнем. Пораженный Фродо смотрел на этот чудесный светоч. Он и не подозревал, какая сила скрыта в нем. После отплытия из Лориена он ни разу не доставал подарок Галадриэли, боясь обнаружить себя. – Айа Эарендил Эленион Анкалима! — прозвучало в тишине, и Фродо сам удивился непонятным, но, несомненно, им произнесенным словам. Казалось, кто–то другой говорил через него, говорил ясным голосом, совершенно не ощущая зловония этой ямы. Но здесь, в этом душном мраке, были и другие силы, могучие и древние. Эльфийский призыв не испугал то, что надвигалось из темноты. В глубинах времен ей уже приходилось слышать этот клич. Она и тогда не обратила на него внимания, не смутил он ее и сейчас. Отзвуки голоса Фродо еще раздавались под сводами, а он уже ощутил сгущающуюся вокруг себя злобу и почувствовал гибельный взгляд. Из тьмы позади медленно проступили два огромных фасетчатых глаза. Сияние звездного фиала преломлялось и отражалось в тысячах их граней, но они и сами наливались каким–то мертвенным светом. В них не было ни тени мысли, одно только тупое упрямство и кровожадное вожделение. Они видели добычу и были уверены, что она никуда не денется. От ужаса волосы у Фродо и Сэма встали дыбом, они попятились. Глаза приближались. Рука Фродо, державшая фиал, дрогнула и опустилась. Не сговариваясь, они кинулись бежать. Фродо обернулся и, холодея, увидел, что глаза скачками приближаются. Запах смерти окутал его, словно облако. – Стой, стой! — в отчаянии закричал он. — Бежать бесполезно. Глаза приближались. – Галадриэль! — вскричал он, собирая все свое мужество, и снова поднял фиал. Глаза остановились, в них мелькнуло сомнение. А в сердце Фродо забилось пламя. Не задумываясь больше, он перехватил склянку в левую руку, а правой выхватил меч. Клинок, выкованный эльфами, засверкал серебряным блеском, а по его краям вспыхнули голубые искры. Тогда, держа звездную склянку над головой, изготовив к бою сверкающий меч, Фродо, маленький хоббит из Шира, твердо пошел навстречу страшным глазам. Они замигали. Чем ближе надвигался на них свет, тем явственнее проступал страх. Наконец они не выдержали, потускнели и медленно отступили. Никогда еще столь губительный свет не ослеплял их. В этих подземельях от века не было ни солнечного, ни звездного света, но эта звезда сама спустилась теперь в недра. Она все приближалась, и глазам стало больно. Они погасли, потом повернули вспять, и что–то большое и темное уползло во тьму, за пределы света. – Фродо, Фродо! — в восторге выкрикивал Сэм, следуя за другом с мечом наготове. — Звезды! Блеск! Эльфы сложили бы песню об этом, если бы видели! О, мне бы только дожить и рассказать им об этом! Стойте, стойте, Фродо, хватит! Не надо туда ходить! Дорога свободна, идем отсюда! Они повернули обратно. Сначала шли, потом бежали, ибо туннель становился все круче, и с каждым шагом они поднимались все выше над зловонной берлогой, и силы возвращались к ним. Позади затаилась злоба, слепая, непобежденная, грозящая смертью. Однако навстречу уже веяло холодным свежим воздухом: они приближались к выходу. Задыхаясь, стремясь вырваться из каменного гнета, они бросились вперед и вдруг зашатались, отброшенные невидимой силой. Преграда оказалась мягкой, податливой, но совершенно непроходимой, хотя ветерок дул сквозь нее свободно. Они снова кинулись вперед, и снова безрезультатно. Подняв над головой светящийся сосуд, Фродо всмотрелся. Перед ним серело нечто; даже чудный свет не мог выявить его очертаний. Так могла выглядеть тень, рожденная раньше света, чуждая и противостоящая ему. Выход из туннеля был затянут паутиной, сотканной гигантским пауком: она была огромная и густая, и каждая нить толщиной в палец. Сэм злорадно рассмеялся. – Паутина! — воскликнул он, — только и всего! Паутина, хоть и толстая. Долой ее! Он яростно ударил в самый центр мечом, но нить, по которой он попал, не порвалась. Упруго, как тетива лука, она отбросила меч, едва не выбив его из рук Сэма. Трижды он бил наотмашь, пока одна нить не лопнула, концом хлестнув Сэма по руке. Он вскрикнул от боли и отскочил. – Эдак мы и за неделю не пробьемся, — озадаченно проговорил он. — Что же делать–то? Эй, а глаз этих не видать? – Нет, не видно, — успокоил его Фродо. — Но, ты знаешь, я их все–таки чувствую. Если погаснет светильник, они живо вернутся. – Вот влипли так влипли! — в сердцах воскликнул Сэм. — Ну чисто мухи в паутину! Фарамир как в воду глядел. Пусть его проклятье поразит, этого Горлума, да поскорее! – Проклятья не помогут, — задумчиво возразил Фродо. — Пропусти–ка меня, посмотрим, что можно сделать Шершнем. Он выкован эльфами, и в нем чары против зла. Ты посторожи, на случай если глаза появятся. Вот, возьми светильник. Держи повыше и смотри внимательно. Передав Сэму сосуд, Фродо подступил к паутине, ударил сплеча и тотчас отскочил назад. Сверкающий клинок рассек серые нити, как хорошая коса подсекает траву. Паутина, извиваясь, лопнула, повиснув рваными лохмотьями. Фродо продолжал наносить удар за ударом, пока не расчистил достаточный проход. Путь был открыт. – Идем! — задыхаясь, вскричал Фродо. — Вперед! — Чудесное спасение из самой пасти смерти лишило его обычной осмотрительности. С громким криком он выбежал из туннеля. После непроглядной черноты подземной ночи Страна Мрака показалась ему светлой. День кончался. Красные отсветы угасали в угрюмом сумраке. Но для Фродо этот сумрак стал утром надежды. Осталось совсем немного. Перевал Кирит Унгол был вот он, прямо перед ним, справа и слева чернели в небе каменные рога. Осталось пробежать еще немного, и они окажутся по ту сторону хребта. – К перевалу, Сэм! — крикнул он, забыв, что голос, не заглушаемый больше душным воздухом подземелья, звучит высоко и звонко. — К перевалу! Бежим! Сэм со всех ног кинулся вслед за ним, но головы при этом не потерял и часто оглядывался на черное устье туннеля. Однако ни он, ни Фродо не знали всего коварства Шелоб. Из ее логова было много выходов. Несчетное множество веков она обитала там — чудовище в образе паука, подобное древнему монстру, с которым в незапамятные времена сразился Берен в Дориате, прежде чем повстречал Лучиэнь на зеленой лужайке под лунным светом. О том, как Шелоб попала сюда, молчат предания. Да и не осталось их — преданий о Темных Годах. Но преданий нет, а Шелоб была — она была здесь прежде Саурона и прежде первого камня Барад Дура; и все это время занималась только одним делом: ублажала себя, высасывая кровь Людей и Эльфов, жирея и разбухая, непрестанно вожделея, свивая вокруг паутину мрака; все живое было ей пищей, а тьма — продуктом пищеварения. По горным теснинам множились ее мерзкие отродья — от Хмурых Гор до восточных нагорий, до Дол Гулдура и Сумеречья. Но куда им было равняться с великой Шелоб — последней из тревоживших этот несчастный мир отпрысков древней Унголианты, порождения Довременного Мрака. Много лет назад ей повстречался Горлум, тоже любивший тьму, повстречался и поклонился, признав ее владычество. Ее злая воля легко завладела им, отрезав от света, от надежды и раскаянья. Горлум обещал доставлять ей пищу. Ничего она не знала и знать не хотела ни о башнях, ни о кольцах, ни о каких других творениях рук и мысли. Она жаждала только смерти для всего живого, а для себя — удовольствия пожирать чужую жизнь и расти, расти безмерно, чтобы горы не могли вместить ее. Но желание это было не так–то просто исполнить, и сейчас она давно уже была голодна и сидела, притаившись в своем логове. Сила Саурона росла, все живое бежало из пределов его страны. Город в долине давно опустел, ни эльфы, ни люди больше не попадались, только орки. Скверная добыча, к тому же слишком осторожная. Она все равно добывала их. Но все время хотелось чего–нибудь повкуснее. И Горлум привел вкусную пищу. – Посмотрим, посмотрим, — часто бормотал он себе под нос, пока вел хоббитов к долине Моргула, — посмотрим… Может быть, да, да, может быть… Она выбросит кости и пустые одежды, а мы найдем их, мы найдем Сокровище, награду для бедного Смеагорла, который привел такую вкусную еду. И мы спасем Сокровище, как обещали, да! А когда Оно будет у нас, она узнает об этом. О да, мы посчитаемся с ней! Мы со всеми посчитаемся, да, да! Такие мысли бродили в том дальнем закоулке его черной души, которую он тщательно скрывал. С этими мыслями он и пришел на поклон к Шелоб, пока его спутники спали. Саурон всегда знал, кто скрывается в недрах горы. Ему нравилась эта кровожадная и бдительная стража, охраняющая древний путь в его страну лучше любого войска. Орков у него было полно. Если время от времени Шелоб отлавливала одного–другого, то — в добрый час, он обойдется. Иногда он сам бросал своей «кошке», как он ее называл, лакомый кусочек, отправляя к ней ненужных пленников. Он приказывал загонять их к ней в логово, а потом с интересом слушал, как она с ними забавлялась. Это было удовольствие для обоих, оба привыкли чувствовать себя совершенно безнаказанно. До сих пор ни одна добыча не уходила от Шелоб, поэтому теперь она пришла в ярость и от голода готова была сожрать саму себя. Сэму и невдомек было, какие жуткие силы точили на него зубы. Зато он чувствовал, как растет вокруг опасность. Не понимая, откуда она исходит, он едва передвигал ноги. Ужас был вокруг него, впереди, на перевале — враги, а Фродо, словно лишившись рассудка, стремглав бежал прямо туда. Сэм взглянул на него и ахнул. Обнаженный меч в руке Фродо пылал голубым огнем. И еще он увидел ровный багровый свет в окне башни, вздымавшейся над перевалом. – Орки! — пробормотал он. — Да как же мы тут прорвемся? А может, там кто и похуже орков… — Обычная осторожность заставила его заслонить рукой эльфийский сосуд. На мгновение рука его засияла, просвечивая живой кровью, но он поскорее сунул фиал в карман и прикрыл полой плаща. Фродо был уже шагах в двадцати впереди, еще немного — и он потеряется в серых тенях среди камней. Стоило Сэму спрятать звездную склянку, как появилась Шелоб. У Сэма волосы встали дыбом, когда чуть впереди, слева, из черного провала под скалой, начало выползать такое, что не привидится и в бреду. Больше всего оно походило на гигантского паука. Гроздья глаз, потухшие было, опять светились злобой, свободно вращаясь вместе с головой, украшенной парой рогов, на короткой тонкой шее. Дальше покачивалось на согнутых лапах огромное, вздутое туловище — чудовищный черный мешок с мертвенно–синими пятнами и слабо светящимся брюхом. Коленчатые паучьи лапы с высоко торчащими над спиной узловатыми суставами были покрыты жесткой щетиной, а каждая лапа заканчивалась острым кривым когтем. Как только ее мерзкое мягкое тело протиснулось из дыры в скале, она помчалась необыкновенно быстро. Сэма она либо не видела, либо остерегалась, чутьем распознав, где прячется ненавистный свет, и все внимание сосредоточила на Фродо, который бежал, не оглядываясь и не чуя опасности. Как ни быстро он бежал, ясно было, что Шелоб в несколько прыжков нагонит его. Сэм собрал все силы, чтобы крикнуть, но в этот момент длинная мягкая рука зажала ему рот, другая рука вцепилась в горло и что–то обвилось вокруг ног. – Поймали! — прошипел Горлум Сэму в самое ухо. — Наконец–то мы поймали его, да, ззлого хоббита! Мы — этого, а она — того. Смеагорл обещал не вредить хозяину, он и не будет. Зато он поймал тебя, ззлой, мерзкий негодяй! — и он плюнул Сэму на шею. Ярость из–за помехи в такой отчаянный момент, ненависть к предателю вспыхнула в душе Сэма ярче десяти чудесных светильников. Горлум едва ли ожидал такой силы и ловкости от неторопливого обычно хоббита. Сэм вывернулся из–под руки, зажимавшей ему рот, но хватка на горле не ослабла. В правой руке у него был меч, на левой висел на ременной петле посох Фарамира. Сэм хотел ткнуть врага мечом, но Горлум перехватил его кисть, сжал как тисками и медленно выворачивал, пока, вскрикнув от боли, Сэм не выронил оружие. И все это время рука Горлума сжималась у него на горле. Тогда Сэм пустился на последнюю хитрость. Он изо всех сил оттолкнулся ногами и опрокинулся навзничь. Не ожидавший от Сэма этой простой уловки Горлум упал, а Сэм обрушился на него сверху всей тяжестью. Горлум громко зашипел и выпустил Сэмово горло, но все еще продолжал сжимать его правую руку. Сэм напряг руку, стремглав вскочил, повернувшись, и, взмахнув левой рукой, хватил Горлума посохом. Он попал удачно. Горлум взвизгнул и выпустил его. Сэм шагнул вперед и, не меняя руки, нанес еще один сокрушительный удар. Быстро, как змея, Горлум уклонился, и удар, нацеленный ему в голову, пришелся по спине. Посох треснул и сломался. Однако Горлуму было вполне достаточно. Раньше он всегда хватал добычу сзади, и сразу за горло двумя руками, но теперь, от переполнявшей его злобы, сделал ошибку: начал разговаривать и хвататься, не придушив жертву как следует. Его замыслы перестали удаваться, с тех пор, как во мраке неожиданно появился этот ослепительный свет. А теперь он очутился лицом к лицу с разъяренным врагом, не уступающим ему в силе и ловкости, хотя этого врага он всегда считал тупым и медлительным. Сэм схватил с земли свой меч и замахнулся. Горлум пронзительно вскрикнул и как был, на четвереньках, сиганул в сторону, а потом с поразительной быстротой помчался к туннелю. Сэм гнался за ним, размахивая мечом. Он забыл обо всем, кроме клокотавшей в душе ярости, кроме жажды мщения. Но Горлум уже юркнул в дыру. И тогда, при виде черного зловонного провала, Сэма как громом поразила мысль о Фродо и чудовище. Мгновенно он повернулся и бросился назад, в ужасе зовя друга. Но он опоздал и здесь. В этом замысел Горлума удался. Глава 10 СЭМ НА РАСПУТЬЕ Фродо лежал на земле, и чудовище нависало над ним. Оно так сосредоточилось на своей жертве, что не заметило Сэма, покуда он не очутился совсем близко. Когда он, запыхавшись, подбежал к страшному месту, Фродо был уже весь опутан паутиной, и чудовище приподнимало его передними лапами, намереваясь тащить в нору. Шершень лежал рядом. Сэм не стал долго раздумывать, отвага, гнев или дружба движет им. Вскрикнув, он прыгнул вперед и, схватив Шершень левой рукой, ринулся в атаку. Никакая волчица не дралась бы яростней за своих детенышей, чем Сэм за тело своего друга. Крик его оторвал Шелоб от кровожадных мыслей, и на Сэма устремился тупой, свирепый взгляд. Несчетные годы ей не встречался такой противник. Не успела она удивиться, как сверкающий меч, ударив по лапе, отсек коготь. Сэм кинулся прямо в арку ее согнутых лап, одновременно вонзив меч в глаз чудовища. Голова вздернулась, а глаз потускнел и залился противной слизью. Теперь маленький враг был прямо под нею, его не достать было ни челюстями, ни когтями. Огромное брюхо нависало над Сэмом, он видел его мертвенное свечение и чувствовал удушливую вонь. Но у него еще хватило отваги нанести новый удар: прежде, чем Шелоб догадалась, что может раздавить его, он с отчаянной силой полоснул ее эльфийским клинком по брюху. Однако Шелоб происходила не из породы драконов, и на ее теле не было других уязвимых мест, кроме глаз. Долгие века только закалили ее шкуру, нараставшую изнутри слой за слоем. Клинок сделал на ней длинный надрез, но прорубить ее насквозь не хватило бы человеческих сил, даже если бы эльф или гном закалили сталь, а удар нанесла рука Берена или Турина. Шелоб вздрогнула, почувствовав острую сталь, и огромный мешок ее брюха закачался у Сэма над головой, а рана тут же начала сочиться ядовитой пеной. Растопырив лапы, она стала опускаться, чтобы раздавить врага, но опоздала. Сэм, обеими руками держа рукоять Шершня, опер ее о землю, и Шелоб всей мощью своей злобной воли, всей своей силой, более могучей, чем рука любого воителя, сама напоролась на острый клинок. И чем сильнее старалась она прижать врага к земле, тем глубже проникал меч в ее мерзкую плоть. Никогда еще за свою долгую кровавую жизнь Шелоб не испытывала ничего подобного. Ни один самый отважный воин Гондора, ни один самый дикий орк не вонзал оружия в тело, которое она так любила и берегла. Шелоб содрогнулась, привстала, стремясь избавиться от жуткой боли, подогнула свои огромные, вдруг ослабевшие лапы и судорожно отпрянула назад. Сэм упал на колени рядом с Фродо; голова у него кружилась от зловония, но руки не выпускали меча. Как сквозь туман он видел лицо друга и силился овладеть собой и унять дурноту. Он медленно поднял голову и увидел в нескольких шагах чудовище. Оно смотрело на него, капая ядом с челюстей и зеленой слизью из раненого глаза. Потом оно присело, распластавшись брюхом по земле, и приготовилось к новому прыжку — убить, растерзать непокорную тварь, причинившую ей такую боль! Сэм тоже пригнулся, глядя прямо в свирепые глаза и даже не помышляя об отступлении. И тут внутри его снова прозвучал отдаленный голос, он понял незнакомые слова и левой рукой нашарил на груди холодный и твердый, истинно настоящий в этом мире страшных призраков звездный фиал Галадриэль. – Галадриэль! — шепнул он и услышал голоса эльфов, странствующих под звездами в его родном Шире, и музыку эльфов, слышанную в замке Элронда. Гилтониэль! О Элберет! А потом язык его словно обрел свободу, и зазвучали слова, о смысле которых он мог только догадываться. А Элберет Гилтониэль о менель–палан дириэль, ле нэллон си ди'нгурутос! А тиро нин, Фануилос! Он поднялся на ноги — маленький хоббит из Шира, садовник Сэм, сын Хэмфаста. – Ну иди сюда, скотина! — процедил он сквозь зубы. — Иди, иди, я рассчитаюсь с тобой за моего друга! Потом мы пойдем дальше, но сначала я разделаюсь с тобой. Иди сюда, я опять угощу тебя. И, словно черпая силу в неукротимости его духа, светильник запылал в его руке белым пламенем. Он сиял, как звезда, упавшая с неба, озаряя мрак нестерпимым блеском. Никогда еще Шелоб не видела ничего ужаснее. Свет невыносимой болью обжигал глаза. Она отпрянула, беспорядочно размахивая передними лапами, потом, плохо соображая, с трудом повернулась и поползла в свою темную нору. Сэм продолжал наступать на нее, хотя его шатало, как пьяного. И Шелоб перепугалась не на шутку: она вся сжалась и вздрагивала, торопясь уйти. Она достигла норы и втиснулась в нее, оставляя за собой след из темно–зеленой слизи. Сэм успел еще ударить по отставшей лапе и упал ничком. Шелоб исчезла. Погибла она в своем логове или медленно залечила раны — больше о ней никто никогда не слышал. Сэм остался один. Изнемогая от усталости, в сумерках, спускающихся над Неназываемой Страной, он подполз к своему другу. – Фродо, Фродо! — позвал он, но тот не отвечал. Когда, вырвавшись из подземелья и радуясь свободе, Фродо бежал по тропе, Шелоб нагнала его и ужалила в шею. Теперь он лежал бледный, не шевелясь, ничего не видя и не слыша. – Фродо, милый Фродо, — повторял Сэм и долго прислушивался, но не слышал ни звука в ответ. Тогда он торопливо разрезал паутину, опутывавшую Фродо, и прижался ухом к груди. Там не было ни трепета жизни, ни биения сердца. Долго растирал он руки друга, часто дотрагивался до его лба, но они оставались холодными. – Фродо, друг мой! — всхлипнул он. — Не оставляйте меня одного здесь! Это я, Сэм. Не уходите от меня! Очнитесь, Фродо, дорогой мой! Очнитесь же! Потом его охватил гнев, и он заметался вокруг, размахивая мечом и выкрикивая бессвязные угрозы. Но силы быстро иссякли, и он очнулся. Наклонившись, он снова вгляделся в лицо Фродо, и вдруг понял: он видел эту картину в зеркале Галадриэли, в Лориене — бледного Фродо, лежащего среди скал. – Умер! — прошептал он. — Не спит, а умер! Эти слова словно усилили действие яда. Ему показалось, что на бледном лице друга проступил зеленоватый оттенок. Волна отчаяния захлестнула его. Обхватив голову руками, он вскрикнул и потерял сознание. Когда он очнулся, было темно. Минуты или часы прошли в беспамятстве — неизвестно. Он был на том же месте, и Фродо все так же лежал рядом с ним — мертвый. И горы не обрушились, и земля не разверзлась под ним. – Что мне делать, что делать? — простонал он. — Неужели все было напрасно? Вспомнились вдруг его собственные слова, сказанные очень давно, в самом начале пути, — тогда он не понимал их смысла: «До самого конца мне найдется что делать. Я должен приглядеть за всем этим, ну, вы понимаете, что я хочу сказать». – Что мне делать теперь? Оставить Фродо вот так и идти домой? Или идти дальше? Идти дальше? — повторил он медленно, весь дрожа от раздиравших его сомнений и страха. — Выходит, я должен идти? А Фродо? — и тогда, наконец, он заплакал, и плакал долго. Потом уложил Фродо, как должно, сложил ему руки на груди и завернул тело в серый плащ; справа положил свой меч, слева — посох, подарок Фарамира. – Мне ведь надо идти, Фродо, — словно извиняясь, сказал он, — так я, с вашего разрешения, возьму ваш меч, а вам оставляю свой, и ваша прекрасная кольчуга пусть будет на вас. А светильник вы отдали мне, пусть будет у меня, я ведь иду туда, где всегда темно. Оно конечно, это ваш подарок, он слишком хорош для меня, но, может, Галадриэль простит меня, и вы тоже поймете, правда? Я должен идти. Но оставалось еще самое главное. Он встал на колени и долго держал Фродо за руку. Время шло, а он никак не мог побороть смятение в сердце. В какую–то минуту ему хотелось только одного — мести. Если он уйдет отсюда, то гнев проведет его по всем дорогам мира и поможет отыскать Горлума. И тогда Горлум умрет. Но не для этого же они когда–то отправились в путь. Это не вернет Фродо. Ничто не вернет. Лучше бы им умереть обоим. Взгляд его остановился на блестящем клинке меча. Он отрешенно подумал о быстрой смерти. Но и это не было выходом. Это значило бы не сделать ничего. – Но что же тогда? — в муке вскричал он, и на этот раз ему послышался твердый ответ: «Делай свое дело. У тебя один путь, самый одинокий из всех». — Как я найду эту проклятую огненную пропасть? — снова выкрикнул он. — Как? Я же не могу взять Кольцо! Оно дано ему Советом… Ответ пришел немедленно: «Совет дал ему спутников, чтобы исполнить миссию. Ты — последний из отряда. Миссия должна быть исполнена». – Я не хочу быть последним! — простонал он. — Хоть бы Гэндальф со мною был или еще кто–нибудь. Зачем я остался один? Зачем я должен решать? Я же не Мудрый, я ошибусь. И не годится мне брать Кольцо и выставляться перед всеми. «А ты и так не выставляешься, — ответили ему. — Ты выставлен. Так же, как Фродо, как старик Бильбо. Они не сами выбирали себя». – Ну хорошо, ладно, я должен решить сам. Я и решу. Только в одном я уверен: все равно ошибусь! Чего еще и ждать от Сэма? «Что ж, посмотрим. Если они найдут Фродо, и Кольцо будет с ним, то Враг возьмет его. А это будет конец для всех: для Лориена, для Дольна, для Шира, для всего Среднеземья. И медлить нельзя. Иначе все равно будет конец. Война уже началась». Сэм вздохнул. «Ну и что? — подумал он. — Я же не могу взять Кольцо без спросу. Буду сидеть здесь и ждать, пусть приходят и убивают меня над телом Фродо, и берут Кольцо. Но ведь так же нельзя, — возразил он сам себе. — Значит, надо его взять». Он наклонился. Осторожно и нежно отстегнул застежку у ворота Фродо и просунул руку под куртку; потом, приподняв голову друга, он поцеловал его в холодный лоб, осторожно снял цепочку и тихонько уложил его голову обратно. Ничто не дрогнуло в спокойном бледном лице, и это яснее всяких других признаков сказало Сэму, что Фродо мертв и что его путь окончен. – Прощайте, дорогой друг! — прошептал Сэм. — Простите меня. Я вернусь, когда сделаю свое дело, если смогу. И тогда уже не покину вас. Если бы я мог попросить Галадриэль, я хотел бы вернуться сюда и найти вас. Прощайте! Он надел цепочку себе на шею, и тотчас же тяжесть Кольца пригнула его голову к земле, словно на шее повис большой камень. Но либо тяжесть уменьшилась, либо в нем родилась новая сила: он медленно поднял голову, потом с усилием встал и увидел, что может идти со своей ношей. И снова он поднял эльфийский светильник и взглянул на своего друга. Теперь свет был мягкий и спокойно озарял бледное и прекрасное, как у эльфа, лицо Фродо. Сэм отвернулся, спрятал фиал и побрел, спотыкаясь, в сгущающемся мраке. Идти предстояло недалеко. Туннель был позади, перевал — в сотне ярдах впереди, и тропа хорошо видна в сумерках — глубокая колея, выбитая в камне ногами орков за многие годы. Вдруг она резко сузилась, сменившись длинной лестницей с широкими плоскими ступенями. Башня была прямо над Сэмом, светясь красным глазом окна. – Я решился, — повторял себе Сэм, но на самом деле решимости в нем не было. Хотя он и старался действовать разумно, но сейчас все шло как–то не так. — Может, я ошибся? — пробормотал он. — Но что же мне еще оставалось делать? Крутые скалы смыкались вокруг него. Прежде чем перевалить седловину, прежде чем сделать шаг по земле Мордора, он обернулся и взглянул назад. Вдалеке еще виднелось черное пятнышко туннеля, он видел или угадывал место, где оставил тело Фродо. Ему даже показалось, что там различается какое–то мерцание, а может, это были слезы в глазах… – Если бы только мне вернуться и найти его, — вздохнул он. Потом, наконец, тряхнул головой и сделал несколько шагов, самых тяжелых в своей жизни. Только несколько шагов он и сделал. И тут же замер на месте. Спереди, со стороны перевала, доносились голоса орков. В то же время послышались топот и возгласы сзади. Сэм обернулся и увидел красные огоньки факелов, появившиеся из туннеля. Значит, за ним охотятся. Значит, красный глаз башни был зрячим! Колеблющийся свет факелов и лязг оружия были совсем рядом. Через минуту орки будут на вершине и увидят его. Он слишком долго раздумывал! Еще не отдавая себе отчета, он нащупал цепочку на шее. В тот момент, когда первые враги появились на перевале, прямо перед ним, он надел Кольцо. Мир изменился, и в один короткий миг вместилось множество мыслей. Сэм сразу же ощутил, что слух у него обострился, а зрение, наоборот, затуманилось. Все вокруг сделалось смутным, а сам он стоял в этом туманном мире, как плотная черная скала, и Кольцо, оттягивавшее руку, было словно жернов из раскаленного золота. Не невидимым он чувствовал себя, а, наоборот, единственно видимым. И еще он знал: где–то пробудилось Око и ищет его. Он слышал ропот ручья далеко внизу, в долине Моргула, он слышал жалобное бульканье Шелоб, с трудом пробирающейся в подземных переходах, слышал оглушительный топот и пронзительные крики орков впереди. Он отшатнулся, прижался к утесу. Они прошли мимо, как отряд призраков, как туманные серые фигуры страшного сна, и в руках у них были бледные язычки пламени. Сэм весь обратился в слух. Отряды увидели друг друга и с криками бежали навстречу. Он ясно слышал и тех и других, а благодаря Кольцу, понимал их речь. Похоже, сила Кольца возрастала по мере приближения к месту своего рождения. Но Сэм тут же убедился, что смелости оно ему не прибавило. Он стоял, думая только о том, где бы спрятаться, стоял и слушал. – Эй, Горбаг! Ты что тут делаешь? Надоело воевать, да? – У меня приказ. А вот ты что тут делаешь, Шаграт? Надоело ждать наверху? Хочешь спуститься и подраться? – У меня тоже приказ. Я стерегу этот проход. Так что говори со мною повежливее. Ну, что скажешь? Его собеседник не успел ответить. – Хай! Хай! Хай! — послышались громкие вопли. Орки внизу увидели что–то. Они побежали туда, остальные за ними. — Хай! Гей! Тут что–то есть! Лежит прямо на дороге! Лазутчик! Лазутчик! — все покрыл гнусавый звук рога и хриплый галдеж. Сэм резко вздрогнул. Он больше не думал о том, где бы спрятаться. Орки нашли Фродо. Что они с ним сделают? Он слыхал рассказы, от которых кровь стыла в жилах. Все сомнения и страхи разом исчезли. Он знал теперь, где его место, и по лестнице, а потом по тропе поспешил обратно. – Сколько их там? — спросил он себя. — Из башни — никак не меньше сорока, а снизу, кажется, и того больше. Интересно, скольких я смогу уложить, прежде чем меня убьют? Стоит вытащить меч — его же издали видно! — и рано или поздно они меня прикончат. Интересно, сложат ли когда–нибудь песню о том, как пал Сэм на тропе в Мордор, окружив мертвого друга грудой вражеских трупов? Нет, песен не будет, ведь, если они найдут Кольцо, песен вообще больше не будет. Но мое место все равно там. Они должны понять — Элронд, Совет и все мудрецы со своей мудростью. Их замыслам не суждено сбыться. Не могу я нести Кольцо. Не могу, если со мною нет Фродо! Орки были уже далеко. От изнеможения Сэм едва шагал. Куда они подевались в этом тумане? А–а, вот они, далеко впереди, склонились над чем–то лежащим на земле, а другие шныряют туда–сюда, словно собаки, ищущие след. Он попытался прибавить ходу. «Иди, Сэм, — уговаривал он себя, — иди, а то опять опоздаешь». Он проверил, легко ли вынимается из ножен Шершень. Сейчас он выхватит его, и тогда… Но тут раздались громкие вопли, гиканье и хохот. – Я–хой! Э–хей! Живо! Коротким путем! Обратно, в Нижний Ход! Сегодня ее нечего бояться! — толпа орков зашевелилась. Последние четверо несли на плечах чье–то тело. — Я–хой! Живей! Живей! Они уносили труп Фродо. Они ушли. Они уже достигли туннеля и вошли в него. Те, что несли тело, вошли первыми, а позади началась суматоха и свалка. Сэм кое–как ковылял вслед. Он обнажил меч, голубовато сиявший в его дрожащей руке, но, пока он добежал, последний орк исчез в черной дыре. На мгновение Сэм остановился, задыхаясь, хватаясь за грудь. Потом провел рукой по лицу, стирая грязь, пот и слезы. – У–у, гнусная мразь! — крикнул он и прыгнул в темноту. Туннель больше не казался ему темным: скорее, было похоже, что из редкого тумана он вступил в густой. Несмотря на огромную усталость, воля его крепла. Сэму казалось, что он видит факелы далеко впереди, но, как он ни спешил, расстояние между ними сокращалось медленно. Орки ходят в темноте быстро, почти бегом, к тому же они прекрасно знали этот туннель. Несмотря на Шелоб, этим кратчайшим путем между горами и мертвой крепостью часто пользовались. Чьи руки и в какие незапамятные времена проделали столь огромный труд, они не задумывались, но сами прорыли множество обходных путей с обеих сторон, лишь бы обогнуть главное логово. В эту ночь орки не собирались далеко обходить убежище Шелоб. Они спешили к своей сторожевой башне на утесе. На ходу они галдели и перекликались по обычаю своего племени. Сэм слышал их грубые голоса, резкие и хриплые в мертвом воздухе, и мог различить среди них два самых громких и самых близких к нему. Начальники обоих отрядов шли позади всех, ворчливо беседуя. – Прикажи своим ребятам не орать так, Шаграт, — говорил один. — Нам совсем ни к чему встречаться с Шелоб. – Заткнись, Горбаг, твои шумят ничуть не меньше, — ответил другой. — Пусть забавляются! А о Шелоб не беспокойся. Похоже, она села на гвоздь, но мы об этом плакать не станем! Разве ты не видел следы? Так что пусть посмеются. Нам повезло. Наконец–то мы раздобыли кое–что нужное там, наверху. – Так эта дохлятина нужна там? А что оно такое, по–твоему? Похоже на эльфа, но мелковат. Оно что, опасное? – Не знаю, и знать не хочу! — отрезал его собеседник. – Ого! Значит, тебе не сказали, в чем дело? Нам ничего не говорят, но они тоже иногда ошибаются. Даже самые Верхние. – А ну тихо, Горбаг! — Шаграт понизил голос настолько, что даже странно обострившийся слух Сэма едва улавливал его. — У них глаза и уши повсюду, даже среди моих, я уверен. Я знаю только одно: они чем–то встревожены. И назгулы внизу, и те, наверху, тоже. Что–то чуть не сорвалось! – Чуть не сорвалось, ты говоришь? — переспросил Горбаг. – Да. Только давай–ка отложим разговор, — сказал Шаграт. — Подожди, вот выйдем на Нижний Путь, там есть где поболтать. Неожиданно Сэм перестал видеть свет факелов. Раздался рокот и вслед за ним — глухой стук. Похоже было, что орки свернули в тот самый тупик, где были и они с Фродо. Это и сейчас был тупик. Дорогу перекрывал огромный камень, но орки каким–то образом миновали его, Сэм слышал их голоса по ту сторону. Они продолжали углубляться в толщу горы. Сэма охватило отчаяние. Тело его друга уносили с какими–то черными замыслами, а он не мог этому помешать. Он тянул и толкал камень, бросался на него всем телом, но камень не шелохнулся. Потом, словно совсем радом, он услышал голоса обоих предводителей. Сэм припал ухом к камню, надеясь узнать хоть что–нибудь полезное для себя. – Нет, не знаю, — послышался голос Горбага. — Приказы доходят быстрее, чем можно было бы долететь. А мне наплевать, как это делается! Лучше не соваться. Грр! От этих назгулов у меня мороз по коже. Они враз сдерут с тебя шкуру и бросят в темноте, как падаль. Но Ему они нравятся. Они сейчас Его любимцы, так что ворчать бесполезно. Говорю тебе, не дело служить внизу. – Попробовал бы ты наверху, — заметил Шаграт, — вдвоем с Шелоб.

The script ran 0.025 seconds.