1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 
     

А раз не чёрт, то чёрта мать    

Иль чёрта сводный брат, видать.    

     

Мелькнула у Марли хорошая мысль, и он говорит Вейтли:    

     

Иди, иди вперёд ты, Вейтли,    

Я за тобою вслед немедля.    

     

Но Вейтли и слушать не захотел, и Яккли тогда сказал:    

     

Шульц должен выступить вперёд,    

Ему вся слава и почёт!    

     

И вот собрался Шульц с духом и важно, с достоинством молвил:    

     

Давайте в бой смелей пойдём,    

Отважных в этом узнаём!    

     

И двинулись все вместе на дракона. Осенил себя герр Шульц  крёстным зна́меньем и призвал господа бога на помощь. Но всё это  ничуть не помогло, а так как подступал он в это время всё ближе и ближе к  врагу, то закричал он в великом страхе: «Го-го! Ура! Го-го! Ура!» Проснулся тут  заяц, испугался и кинулся со всех ног оттуда. Увидал герр Шульц, что заяц обратился  в бегство, и на радостях закричал:    

     

Тьфу, Вейтли милый мой, постой,    

Ведь это ж заяц был простой!    

     

Однако компания швабов продолжала искать приключений, и вот  подошли они к Мозелю, болотистой, тихой и глубокой реке; мостов через неё было  мало, и во многих местах приходилось переправляться через неё на лодках. А  семеро швабов о том вовсе осведомлены не были, и они стали кричать человеку,  который был чем-то занят на другом берегу, и спрашивать у него, как им  перебраться на ту сторону. Но человек стоял далеко да и их наречие он не понял  и спросил на своём трирском: «Что, что?»[8] И  подумал господин Шульц, что тот говорит: «Вброд, вброд!», а так как он был  впереди, то и начал готовиться к переправе и вошёл в реку Мозель. Он вскоре  увяз в тине, и его залило набежавшей большою волной, а ветром сорвало с него  шляпу и унесло её на другой берег; уселась на неё лягушка и начала квакать:  ква, ква, ква. Услыхали это остальные шестеро на том берегу и сказали:    

– Это зовёт нас сюда наш товарищ, герр Шульц, и уж если  он мог перейти вброд, то и мы можем.    

И они второпях прыгнули все разом в воду и утонули. А  погубила-то их всех шестерых лягушка. И никто из компании швабов так назад и не  вернулся.    

 120. Трое  подмастерьев    

     

Жили-были трое подмастерьев, сговорились они, чтоб  странствовать им всем вместе и работать всегда в одном городе.    

Но пришло время, и не нашли они у своих хозяев никакой  работы, пообносились совсем, и жить им было нечем. Вот один из подмастерьев и  говорит:    

– Что же нам теперь делать? Оставаться нам тут больше  не приходится, надо нам опять идти странствовать и работу искать. Если в том  городе, куда мы придём, работы не найдётся, то давайте уговоримся с хозяином  харчевни, что мы ему напишем, где кто из нас находится, и тогда каждый из нас  может получить друг от друга весточку, ну, а потом и расстанемся. – Это  показалось и остальным двум самым подходящим. Отправились они дальше. И вот  повстречался им по пути какой-то богато одетый человек, спрашивает он у них,  кто они такие.    

– Мы люди ремесленные, ищем работы. До сих пор жили мы  вместе, но ежели работы нам не найти, то придётся нам расстаться.    

– В этом нет никакой нужды, – сказал  человек. – Если вы согласны будете делать то, что я вам укажу, то в работе  и деньгах недостатка у вас не будет; даже сделаетесь вы большими господами и  будете разъезжать в каретах.    

Один из подмастерьев и говорит:    

– Ежели при этом грех на душу нам не ляжет и честности  мы не потеряем, мы охотно на это согласимся.    

– Нет, – ответил человек, – выгоды я от вас  никакой иметь не собираюсь.    

Но как глянул второй подмастерье на его ноги и увидел, что  вместо ноги у него лошадиное копыто, а другая нога человечья, то не захотел с  ним связываться. Но чёрт сказал:    

– Будьте спокойны, тут дело идёт не о вас, а о душе  совсем другого человека, тот уже наполовину принадлежит мне и скоро ему  подойдёт срок.    

Подмастерья этому поверили и согласились, и чёрт им объявил,  что он от них потребует; должен был первый из них на всякий вопрос отвечать:  «все мы втроём», второй: «за деньги», а третий: «и это правильно». Это они  должны были повторять один вслед за другим, а больше ничего говорить не смели;  но если они эту клятву нарушат, то вмиг все деньги у них исчезнут, а будут  следовать своему обещанью, – будут у них карманы всегда полным-полны.  Поначалу дал им чёрт денег столько, сколько они нести были в силах, и велел им  идти в город в такую-то харчевню. Пришли они в эту самую харчевню, вышел к ним  навстречу хозяин и спрашивает:    

– Не угодно ли вам будет чего покушать?    

И ответил первый из них:    

– Все мы втроём.    

– Да, – сказал хозяин, – я так и полагаю.    

Сказал второй:    

– За деньги.    

– Это само собой разумеется, – сказал хозяин.    

И третий сказал:    

– И это правильно.    

– Верно, что правильно, – сказал хозяин.    

Вот подали им хорошей еды и вина и стали им за столом  любезно прислуживать. После еды надо было расплачиваться. Подаёт хозяин одному  из них счёт, а первый и говорит:    

– Все мы втроём.    

Второй:    

– За деньги.    

И третий:    

– И это правильно.    

– Верно, что правильно, – сказал хозяин, –  платят все трое, а без денег я и подавать бы вам не стал.    

И они заплатили ему ещё больше того, что он потребовал.    

Увидели это гости и говорят:    

– Эти люди, видно, с ума спятили.    

– Да так оно и есть, – сказал хозяин, – они  что-то не в своём уме.    

Пробыли они некоторое время в харчевне и всё повторяли одно  и то же:    

«Все мы втроём, за деньги, и это правильно». Но они видели и  понимали всё, что тут происходило.    

Случилось, что прибыл туда один богатый купец с большими  деньгами и сказал:    

– Хозяин, возьмите мои деньги на сохранение, а то вот  эти трое чудаковатых подмастерьев, чего доброго, ещё украдут их у меня.    

Хозяин так и сделал. Но, относя дорожный мешок к себе в  комнату, он смекнул, что тот полон золота. Он поместил троих подмастерьев спать  внизу, а купцу отвёл отдельную комнату наверху. Наступила полночь, и хозяин,  решив, что все уже спят, явился вместе со своей женой, был у них в руках топор  для рубки дров, и они убили богатого купца. Совершили они убийство и снова  спать улеглись. Когда наступило утро, поднялся в доме большой переполох: купец  лежал мёртвый в кровати и плавал в луже собственной крови.    

Сбежались все гости, а хозяин и говорит:    

– Это, должно быть, совершили те трое сумасшедших  подмастерьев.    

Гости с этим согласились и сказали:    

– Не кто иной, как они.    

Велел хозяин позвать подмастерьев и сказал им:    

– Это вы убили купца?    

– Все мы втроём, – сказал первый.    

– За деньги, – ответил второй.    

– И это правильно, – сказал третий.    

– Вот слышите, – сказал хозяин, – они сами в  том признаются.    

Отвели подмастерьев в тюрьму и должны были их судить. Как  увидели они, что дело идёт не на шутку, стало им страшно; но явился к ночи чёрт  и говорит:    

– Потерпите ещё денёк, да смотрите – не проиграйте  своего счастья; ни один волос с головы у вас не упадёт.    

На другое утро привели подмастерьев на суд. Спрашивает  судья:    

– Вы убийцы?    

– Все мы втроём.    

– А зачем вы купца убили?    

– За деньги.    

– Ах, вы злодеи! – сказал судья. – Вы и греха  не боялись?    

– И это правильно.    

– Ну, вы и сознались, да, кроме того, вы злодеи  закоренелые! – сказал судья. – Ведите их немедля казнить.    

Вот вывели их на площадь, и пришлось хозяину харчевни тоже  стоять среди толпы. Схватили подручные трёх ремесленников и взвели на помост,  где стоял палач с обнажённым мечом. И вдруг подъезжает карета, запряжённая  четвёркой огненно-рыжих коней, – они мчались так, что сыпались с мостовой  искры, – и кто-то машет вдруг из окошка кареты белым платком.    

Сказал палач:    

– Это пришло помилование.    

И раздался голос из кареты: «Помиловать! Помиловать!» И  вышел оттуда чёрт, будто важный какой господин, богато одетый, и говорит:    

– Вы трое невиновны; теперь вы можете говорить, так вот  расскажите, что видели и слышали.    

И сказал старший из подмастерьев:    

– Мы купца вовсе не убивали, убийца стоит вон здесь в  толпе, – и он указал на хозяина харчевни. – А в знак доказательства  ступайте к нему в погреб, там висит ещё много других им убитых.    

Послал судья туда подручных палача; они увидели, что так оно  и есть, как сказал подмастерье, и доложили об этом судье. И велел судья взвести  хозяина харчевни на помост и отрубить ему голову.    

И сказал чёрт трём подмастерьям:    

– Вот теперь у меня и есть та самая душа, которую мне  хотелось заполучить, а вы отныне свободны, и денег вам хватит на всю вашу  жизнь.    

 121. Королевич,  который ничего не боялся    

     

Жил-был однажды королевич, не хотелось ему больше оставаться  дома у своего отца, а так как он ничего не боялся, то подумал: «Пойду я по белу  свету странствовать, и не скучно мне будет, да и насмотрюсь я на разные  диковинные вещи». Попрощался он со своими родителями и ушёл от них, и шёл всё  напрямик с утра до самого вечера, и было ему всё равно, куда путь ведёт.  Случилось так, что подошёл королевич к дому одного великана; утомился он и сел  у дверей отдохнуть. Стал королевич по сторонам разглядывать и вдруг заметил во  дворе у великана игрушку: были то два огромных шара и кегли в рост человека. В  скором времени явилась у королевича охота поиграть в те кегли, он расставил их  и начал сбивать их шарами, и когда кегли падали, он громко кричал, оттого что  было ему весело. Услыхал великан шум, высунул голову в окно и увидел человека; и  был тот ростом, как все люди, а однако ж играл в его кегли.    

– Эй ты, козявка! – крикнул великан. – Что  это ты в мои кегли играешь? Откуда у тебя такая сила?    

Посмотрел королевич наверх, оглядел великана и сказал:    

– Ах ты, чурбан этакий! Что же ты думаешь, что у тебя  одного только сильные руки? Я могу всё, что захочу!    

Сошёл великан вниз, начал с удивленьем смотреть на игру в  кегли и сказал:    

– Если ты такой человек, то ступай и принеси мне яблоко  с дерева жизни.    

– А зачем оно тебе? – спросил королевич.    

– Это яблоко я хочу не для себя, – ответил  великан. – Есть у меня невеста, это она его требует. Ходил я, бродил  немало по свету, но такого дерева отыскать никак не мог.    

– Уж я его отыщу, – сказал королевич, – во  что бы то ни стало!    

Говорит великан:    

– Ты думаешь, что это так уж легко? Сад, где растёт  дерево, обнесён железной оградой, и лежат у ограды в ряд дикие звери, они несут  стражу и никого из людей туда не пускают.    

– Меня они пропустят, – сказал королевич.    

– Да, но если ты и попадёшь в этот сад и увидишь висящее  на дереве яблоко, то это ещё не значит, что ты его сможешь сорвать: висит перед  ним кольцо, и тот, кто захотел бы достать и сорвать яблоко, должен сначала  просунуть в него руку, а это ещё никому не удавалось.    

– А мне удастся, – сказал королевич.    

Попрощался он с великаном и двинулся через горы и долы, поля  и леса и пришёл, наконец, к волшебному саду. Лежали вокруг него звери, но они  опустили головы вниз и спали. Они не проснулись и тогда, когда он к ним подошёл  и даже когда через них переступил. Вот перелез королевич через ограду и  благополучно попал в сад. И росло там посредине дерево жизни, и сияли на ветках  его красные яблоки. Он взобрался по стволу наверх, хотел было протянуть руку за  яблоком, вдруг видит – висит перед ним кольцо; он легко просунул в него руку и  сорвал яблоко. Но вдруг кольцо крепко зажалось вокруг руки, и тут королевич  почувствовал, что могучая сила проникла в его жилы. Он спустился с яблоком вниз  с дерева и не захотел перелезать через ограду, взялся рукой за большие  ворота, – и стоило ему только их потрясти, как они с треском растворились.  Он вышел из сада, но проснулся лев, лежавший перед оградой, и бросился за  королевичем, но не в дикой ярости, а пошёл следом за ним покорно, как за своим  хозяином.    

Принёс королевич великану обещанное яблоко и сказал:    

– Вот видишь, я достал его без всякого труда.    

Обрадовался великан, что его желанье так быстро исполнилось,  поспешил к своей невесте и дал ей яблоко, которое она требовала. Но девушка  была и красавица и умница, она не увидела на руке у великана кольца и сказала:    

– Я тебе до тех пор не поверю, что яблоко добыл ты,  пока не увижу у тебя на руке кольца.    

Сказал великан:    

– Для этого мне надо вернуться домой, я его тебе  принесу, – он думал, что кольцо легко будет отнять силой у слабого  человека, если тот не отдаст его по доброй воле.    

И вот потребовал великан у королевича кольцо, но тот  отказался.    

– Где яблоко, там должно находиться и кольцо, –  сказал великан, – не отдашь его по доброй воле, придётся тебе из-за него  со мною сразиться.    

Долгое время боролись они между собой, но великан не мог  ничего поделать с королевичем: волшебная сила кольца делала его могучим. Тогда  великан схитрил и сказал:    

– Мне от борьбы стало жарко, да и тебе, пожалуй,  тоже, – давай выкупаемся в реке и освежимся, а потом начнём снова.    

Королевич, не подозревая никакого коварства, подошёл с  великаном к воде; но снял он вместе с одеждой и кольцо с руки и прыгнул в реку.  Вмиг схватил великан кольцо и бросился бежать; но лев заметил вора, кинулся за  великаном в погоню, вырвал из рук у него кольцо и принёс его назад своему  хозяину. Спрятался великан за дубом, и когда королевич одевался, он напал на  него и выколол ему глаза.    

И стоял теперь королевич слепой, не зная, что ему делать.  Подошёл к нему великан, опять схватил его за руку, собираясь его куда-то вести,  и привёл его на вершину высокой скалы. Он оставил его там, а сам подумал:  «Стоит ему сделать несколько шагов, и он разобьётся насмерть, и я смогу тогда  снять с него кольцо». Но верный лев не покинул своего хозяина, он крепко схватил  его за одежду и оттащил назад. Явился великан, хотел ограбить мёртвого, но  увидал, что хитрость его не удалась. «Неужто нельзя никак уничтожить такого  слабого человечка!» – молвил он, разгневанный, про себя, схватил королевича и  повёл его снова другою дорогой к пропасти. Но лев заметил злой умысел и помог  хозяину выбраться из беды. Когда великан подвёл слепого совсем близко к обрыву,  он выпустил руку королевича и хотел оставить его одного, но лев толкнул  великана, и тот упал в пропасть и разбился.    

Верный зверь оттащил своего хозяина от края пропасти и  привёл его к дереву, где протекал прозрачный, светлый ручей. Сел королевич у  ручья, а лев улёгся рядом и лапой обрызгал ему лицо. И только попало несколько  капель королевичу в глаза, как смог он опять немного видеть; и вот он заметил  птичку, которая ударилась о ствол дерева, потом спустилась к ручью, выкупалась  в нём и, не коснувшись деревьев, взлетела, мелькнула, будто к ней снова  вернулось зренье. Увидел королевич в этом знак божий, нагнулся к воде и омыл в  ней лицо. Когда он поднялся, глаза его стали чистые и ясные, какими ещё не были  никогда.    

Поблагодарил королевич бога за его великую милость и  продолжал странствовать по свету вместе со своим львом. Случилось однажды, что  пришёл он к замку; а был тот замок заколдованный, и стояла в воротах замка  дева, она была стройная, и лицо было у ней прекрасное, но вся она была чёрная.  Она заговорила с королевичем и сказала:    

– Ах, если бы ты мог расколдовать меня от злых чар!    

– А что ж я должен для этого сделать? – спросил  королевич.    

И ответила дева:    

– Ты должен провести три ночи в большом зале  заколдованного замка, но ты не смей допускать к себе в сердце страх. Если тебя  станут мучить самыми ужасными пытками и ты выдержишь, не проронив ни звука, я  буду расколдована. Жизни отнять они у тебя не посмеют.    

И сказал тогда королевич:    

– Я не страшусь и с божьей помощью попытаюсь.    

И вот он весело отправился в замок, и когда уже смерклось,  он уселся в большом зале и стал дожидаться. До самой полночи было тихо, но  вдруг поднялся большой шум, изо всех углов и закоулков явились маленькие  чёртики. Они сделали вид, будто его не замечают, уселись посреди комнаты,  зажгли огонь и затеяли игру. Если кто проигрывал, тот говорил: «Это  неправильно, здесь кто-то находится из чужих, это он виноват, что я проиграл».  А другой чёртик сказал: «Постой, вот я к тебе явлюсь, эй ты, там за печкой!»  Крики становились при этом всё сильней и сильней, и никто не мог бы их слушать  без страха. Но королевич продолжал сидеть совершенно спокойный, и страха у него  не было. Но вот, наконец, черти повскакали и накинулись на него, и было их так  много, что защищаться от них королевич был не в силах. Они таскали его по полу,  щипали, колотили, били и всячески его терзали, но он и звука не проронил. Под  утро они исчезли: но он так изнемог, что не в состоянии был и пошевельнуться. И  когда наступил рассвет, явилась к нему чёрная дева, она держала в руках  маленький пузырёк с живою водой и обмыла его ею, и вмиг он почувствовал, что  все боли исчезли и его жилы наполнились свежими силами.    

Она сказала:    

– Одну ночь ты выдержал удачно, но тебе предстоят ещё  две.    

Потом она снова ушла; и когда она уходила, он заметил, что  ноги у неё стали белые.    

На следующую ночь черти явились опять и принялись за игру.  Они нападали на королевича и колотили его куда сильней, чем в прошлую ночь, и  всё тело у него покрылось ранами. Но оттого, что он выдержал всё молча, им  пришлось его оставить; и когда взошла утренняя заря, явилась дева и исцелила  его живою водой. А когда она уходила, он с радостью увидел, что вся она стала  белая.    

Осталось ему выдержать ещё одну ночь, но то была самая  трудная. Чёртовы привидения явились опять.    

– А-а, ты ещё здесь! – закричали они. –  Сейчас тебя будут терзать и пытать так, что ты задохнёшься.    

Они кололи его и били, бросали в разные стороны, таскали за  руки и за ноги, будто собираясь его разорвать. Но он всё вытерпел и звука не  вымолвил. Наконец черти исчезли, а он лежал без чувств, не мог и пошелохнуться,  даже глаз он не мог открыть, чтобы увидеть деву, которая явилась к нему и  окропила и облила его живой водой. И вмиг он избавился от всяких болей и  почувствовал себя свежим и бодрым, будто только что очнулся от сна. Он открыл  глаза и увидел стоящую перед ним деву, и была она вся белоснежная и прекрасная,  как ясный день.    

– Вставай, – сказала она, – и трижды взмахни  над порогом своим мечом, и всё будет освобождено от злых чар.    

И только он это сделал, весь замок был расколдован, и  оказалась дева богатой королевной. Явились слуги и сказали, что в пиршественном  зале накрыт уже стол и поданы блюда с едой. Уселись королевич с королевной за  стол, ели и пили вместе, а вечером они отпраздновали в великой радости свадьбу.    

 122. Салатный осёл    

     

Жил-был когда-то молодой охотник, вышел он раз в лес  поохотиться. На душе у него было весело и радостно, он сорвал листочек, стал на  нём насвистывать, но явилась вдруг перед ним старая-престарая уродливая  старуха, заговорила с ним и сказала:    

– Здравствуй, милый охотничек! Ты вон какой весёлый и  довольный, а я мучаюсь от голода и жажды, подай мне милостыньку.    

Пожалел охотник бедную старушку, сунул руку в карман и подал  ей что мог. Собрался он идти дальше, но старуха остановила его и говорит:    

– Послушай, милый охотник, что я тебе скажу: хочу я за  твоё доброе сердце сделать тебе подарок. Ступай дальше своим путём-дорогой, и в  скором времени ты подойдёшь к дереву, будут сидеть на нём девять птиц, будут  они держать в когтях плащ и вырывать его друг у друга. Ты возьми приложи ружьё  и выстрели как раз в середину: они сбросят тебе плащ на землю, но ты попадёшь в  одну из птиц, и она упадёт мёртвая наземь. Плащ ты возьми с собой, это плащ  волшебный: если ты накинешь его себе на плечи, он выполнит всё, что ты  пожелаешь, и куда ты захочешь попасть, там и окажешься. А из мёртвой птицы ты  вынь сердце, проглоти его целиком, – и будешь каждое утро, когда  проснёшься, находить у себя под подушкой золотой.    

Поблагодарил охотник вещую старуху и подумал про себя:  «Чудесные вещи она мне наобещала, если бы только всё это исполнилось». Но не  прошёл он и ста шагов, как услыхал вверху на ветвях птичий крик и щебет. Он  глянул наверх и увидел стаю птиц, которые рвали клювами и когтями какое-то  покрывало, кричали, клевали одна другую и дрались между собой, будто каждая из  них хотела захватить его себе.    

– Вот удивительное дело, – сказал охотник, –  выходит, как говорила старушка. – Он снял с плеча ружьё, приложил его и  выстрелил прямо в середину, и посыпались кругом перья. Вмиг все птицы с шумом  разлетелись, но одна упала мёртвая наземь, и плащ тоже упал на землю. Охотник  сделал так, как велела ему старуха: распотрошил птицу, вынул у неё сердце,  проглотил его, а плащ взял с собою домой.    

На другое утро, только он проснулся, вспомнил про обещание и  решил проверить, исполнилось ли оно. Он поднял подушку – и перед ним блеснул  золотой. На другое утро он нашёл ещё золотой, и так было каждое утро, когда он  просыпался. Он собрал целую кучу золота и, наконец, подумал:    

«На что мне всё это золото, если сижу я всё дома? Пойду-ка я  странствовать, погляжу, что на белом свете делается».    

Простился он со своими отцом-матерью, взял охотничью сумку и  ружьё и отправился странствовать по свету. Случилось ему однажды идти дремучим  лесом и когда тот лес кончился, он увидел, что перед ним, на равнине, стоит  стройный замок. Стояла у окна замка старуха с девушкой чудесной красоты и  смотрела вниз. А была та старуха ведьмой, и молвила она девушке:    

– Вон идёт из лесу человек, у него внутри находится  волшебный клад, надо бы этого человека, милая доченька, ввести в обман: тем  кладом нам больше пристало владеть, чем ему. У него находится птичье сердце, и  потому у него каждое утро под подушкой оказывается золотой. – Старуха  объяснила девушке, как с этим делом справиться, какую надо повести с ним игру,  а потом она пригрозила ей и сказала, гневно на неё поглядев:    

– А если ты меня не послушаешься, то плохо тебе  придётся!    

Подошёл охотник ближе, увидел девушку и молвил про себя: «Я  так долго бродил, что хотелось бы мне, наконец, отдохнуть, хорошо бы зайти в  этот прекрасный замок, денег-то у меня вдосталь». Но, правду сказать, причиной  тому было то, что увидел он издали прекрасную девушку.    

Он вошёл в замок; его приняли там радушно и любезно угощали.  И вот прошло немного времени, и он так влюбился в ведьмину дочь, что ни о ком  другом и думать не хотел, и всё глядел ей в глаза и исполнял всё, что она  хотела. И сказала тогда старуха:    

– А теперь надо отобрать у него птичье сердце, он и  подозревать не будет, если его лишится.    

Они приготовили зелье, и когда оно было готово, старуха  подлила его в кубок, дала его девушке, и та должна была поднести его охотнику.    

– Возьми, мой милый, – сказала девушка, – да  выпей за моё здоровье.    

Он взял кубок, и только выпил напиток, как тотчас выплюнул  из себя птичье сердце. Девушка должна была его тайком унести, потом его  проглотить, потому что старухе хотелось обладать тем сердцем. С той поры он  перестал находить у себя под подушкой золотые, они оказались теперь под  подушкой у девушки, и каждое утро старуха тот золотой забирала. А охотник так  безумно влюбился в девушку, что думал только о том, как бы провести ему время  вместе с ней.    

И сказала старая ведьма:    

– Птичье сердце у нас имеется, надо будет отобрать у  него и волшебный плащ.    

Девушка ответила:    

– Давай мы плащ оставим ему, он и так лишился всего  богатства.    

Рассердилась старуха и сказала:    

– Да это ведь плащ волшебный, такой редко на свете  сыщется, я должна иметь его во что бы то ни стало.    

Дала она девушке совет, что ей надо делать, и объявила, что  если она её не послушается, то плохо ей придётся. Сделала девушка так, как  велела ей старуха. Стала она однажды у окна и начала смотреть вдаль, будто ей  очень взгрустнулось. Спрашивает её охотник:    

– Чего ты стоишь тут пригорюнившись?    

– Ах, мой любимый, – ответила девушка, – вон  стоит гранатовая гора, и находятся в ней прекрасные драгоценные камни. И у меня  такое большое желание их иметь, что когда я об этом думаю, мне становится очень  грустно. Но кто может их добыть? На ту гору могут долететь разве одни только  птицы, а человеку туда никогда не взобраться.    

– Если ты только об этом и грустишь, – сказал  охотник, – я твоё горе развею.    

Он обнял девушку, укрыл её своим плащом и пожелал попасть на  гранатовую гору, – и вмиг они уже сидели на её вершине. Всюду сверкали  благородные камни, и видеть это было так радостно; и вот отобрали они из них  самые красивые и самые драгоценные. Но старуха начала колдовать, – и вдруг  у охотника отяжелели глаза. Он сказал девушке:    

– Давай немного посидим да отдохнём, я так устал, что  стоять больше не в силах.    

Они уселись на земле, и он положил ей голову на колени и  уснул. Только он уснул, отвязала девушка у него с плеч плащ, набросила его на  себя, собрала гранаты и разные камни и пожелала вернуться с ними домой.    

Когда юноша выспался, он очнулся и увидел, что возлюбленная  его обманула и оставила его одного в диких горах.    

– О, – сказал он, – как сильна на свете  измена! – И сидел он в горе и печали, не зная, как ему теперь быть.    

А принадлежала эта гора диким и страшным великанам, они там  жили и занимались разбоем. Просидел охотник недолго и вскоре заметил, что к  нему приближаются трое из них. Он улёгся на землю, будто погружённый в глубокий  сон. Вот подошли великаны, первый из них толкнул его ногой и сказал:    

– Что это за червяк лежит тут на земле и всё  поглядывает?    

Второй сказал:    

– А ты его раздави ногой.    

Но третий презрительно заметил:    

– Да стоит ли это делать! Бросьте его, пусть себе  живёт; остаться здесь он всё равно не сможет, а если подымется на самую вершину  горы, его подхватят облака и утащат за собой.    

Поговорили они так и прошли мимо, но охотник эти слова  хорошо запомнил; и как только великаны ушли, он поднялся и взобрался на вершину  горы. Просидел он там некоторое время, и вот подплыло облако, схватило его и  понесло. Облако блуждало некоторое время по небу, потом стало опускаться, и  спустилось над большим, обнесённым стеной огородом, и охотник мягко опустился  на землю, прямо среди капустных грядок и овощей.    

Огляделся охотник и говорит:    

– Вот если бы мне теперь чего-нибудь покушать! Я так  проголодался, что идти дальше мне будет трудно, а здесь не видно ни яблок, ни  груш, ни ягод каких-нибудь, растёт одна только зелень. Наконец он подумал: «В  крайнем случае я мог бы поесть салата, – правда, он не особенно вкусный,  но он всё же меня подкрепит». Он выбрал себе хороший пучок и принялся есть; но  только проглотил он несколько листьев, как вдруг стало у него на душе так  странно, и он почувствовал, что совершенно изменился. У него выросли четыре  ноги, большая голова, два длинных уха, – и он в ужасе увидел, что  обратился в осла. А так как он всё ещё чувствовал большой голод и по его  теперешней натуре салат пришёлся ему как раз по вкусу, он принялся за него с  большой жадностью. Наконец он попал на другой сорт салата, и только он немного  его поел, как почувствовал снова превращение, и к нему вернулся опять его  человеческий образ.    

Прилёг охотник на землю, выспался как следует, и усталость у  него прошла. Проснулся он на другое утро, сорвал пучок злого салата и пучок  доброго салата и подумал: «Это поможет мне добиться своего и наказать  неверность». Он спрятал оба пучка салата, перелез через стену и направился на поиски  замка своей возлюбленной. Он проблуждал несколько дней, но, по счастью, нашёл  его снова. Он быстро выкрасил себе лицо в смуглый цвет, и его не узнала бы даже  родная мать, потом направился в замок и попросил там ночлега.    

– Я устал, – сказал он, – и дальше идти не в  силах.    

Ведьма спросила:    

– Земляк, а скажи мне, кто ты такой? Чем ты  занимаешься?    

Он ответил:    

– Я скороход королевский, был послан на поиски самого  вкусного салата, который только растёт на земле. И мне посчастливилось его  найти; теперь я несу его с собой, но солнце печёт так сильно, что я опасаюсь,  как бы нежный салат не увял, и не знаю, смогу ли его донести.    

Как услыхала старуха про вкусный салат, ей захотелось его  отведать, и она сказала:    

– Милый земляк, дай мне попробовать этого чудесного  салата.    

– Что ж, можно, – ответил он. – Я захватил с  собой два пучка, один из них готов вам отдать, – он развязал свою сумку и  подал ей злой салат.    

Ведьма не подозревала ничего дурного, и при виде нового  кушанья у ней потекли слюнки, и она сама отправилась на кухню и начала его  приготовлять. Когда салат был готов, она никак не могла дождаться, пока он  будет подан на стол, взяла два листочка и сунула их в рот. Но только она их  проглотила, как потеряла тотчас свой человеческий образ, обратилась в ослицу и бросилась  во двор. Пришла на кухню служанка, видит – стоит приготовленный салат; хотела  было его отнести, но ей так захотелось его отведать, что она, по своей старой  привычке, съела несколько листков. Колдовство тотчас подействовало, и она тоже  обратилась в ослицу и бросилась к старухе, а блюдо с салатом упало на землю.    

Скороход сидел в это время у красивой девушки; салата никто  не приносил, а девушке тоже очень хотелось его отведать, и она спросила:    

– А где же салат?    

Охотник подумал: «А трава, видно, уже подействовала», и  ответил:    

– Я пойду на кухню, узнаю.    

Спустился он вниз, видит – бегают во дворе две ослицы, а  салат лежит на полу.    

– Хорошо, – сказал он, – две свою долю уже  получили, – и он подобрал с пола листья салата, положил их на блюдо и  принёс красивой девушке.    

– Чтоб вам долго не дожидаться, – сказал  он, – я сам вам принёс эту вкусную еду.    

Она съела салат и вмиг, как и те две, потеряла свой  человеческий вид, обратилась в ослицу и убежала во двор.    

Умыл тогда охотник лицо, чтоб обращённые в ослиц могли его  узнать, спустился во двор и сказал:    

– Теперь получайте награду за вашу неверность, – и  он привязал всех трёх на верёвку, повёл за собой и пришёл на мельницу.    

Он постучался в окошко, высунул оттуда голову мельник и  спросил, что ему надо.    

– Да вот есть у меня три строптивых ослицы, –  ответил он, – я не хочу их держать больше у себя. Ежели вы согласитесь  взять их себе, предоставить им корм и стойло и обращаться с ними так, как я вам  скажу, я заплачу вам за это сколько вы потребуете.    

Мельник сказал:    

– Что ж, я согласен. А как же я должен с ними  обращаться?    

И охотник объяснил, что старую ослицу, – а была то  ведьма, – он должен бить трижды в день, а кормить один раз; ослицу  помоложе, – а была то служанка, – он должен бить один раз в день, а  кормить трижды; самую молодую, – а была то девушка-красавица, – бить  не надо, а кормить следует её трижды в день, – охотник никак не мог  пересилить своего сердца и допустить, чтобы девушку били. Потом он вернулся  назад в замок, и там оказалось всё, что ему было надо.    

Спустя несколько дней явился старый мельник и сказал, что  должен, мол, доложить, что старая ослица, получавшая одни только побои, а корм  один раз в день, околела.    

– А две остальных, – продолжал он, – хотя и  не околели ещё и свой корм получают три раза на день, но так загрустили, что  проживут, пожалуй, недолго.    

Сжалился тогда охотник, гнев у него поостыл, и он сказал  мельнику, чтобы тот привёл их сюда. Как только ослицы явились, дал он им поесть  доброго салата, и они опять обратились в людей. Бросилась прекрасная девушка  перед ним на колени и сказала:    

– Ах, мой любимый, простите мне всё, что я причинила  вам злого, это меня заставляла делать моя мать; это вышло против моей воли, а я  люблю вас от всего сердца. Ваш волшебный плащ висит здесь, в шкафу, а чтоб  вернуть вам птичье сердце, я выпью рвотного лекарства.    

Но в мыслях у него было теперь совсем другое, и он сказал:    

– Пусть оно остаётся у тебя, теперь мне это всё равно,  я хочу, чтоб ты стала моей верной женой.    

И вот справили они свадьбу и прожили счастливо вместе до  самой смерти.    

 123. Лесная  старуха    

     

Раз проезжала одна бедная служанка со своими господами через  дремучий лес; и вот, когда они находились в самой его середине, выскочили вдруг  из лесной чащи разбойники и поубивали всех, кого удалось им схватить. И погибли  все, – только одна девушка и успела, выскочив со страху из кареты,  спрятаться за деревом. Когда разбойники ушли со своей добычей, она вышла из-за  дерева и увидала, какое несчастье случилось. Заплакала она горькими слезами и  говорит: «Что же мне теперь, бедной, делать? Не знаю я, как мне из лесу  выбраться, ведь тут ни одной живой души не найти, видно, придётся мне с голоду  пропадать». Вот пошла она искать дорогу, но найти её не могла, а между тем уже  завечерело, и села она под деревом, отдав себя на волю господню, и решила так  здесь и сидеть и никуда не уходить, что бы там ни случилось. Вот сидит она, и  вдруг прилетает к ней белый голубок, держа в клюве маленький золотой ключик.  Положил он ей ключик в руку и молвил:    

– Видишь, вон стоит большое дерево, есть в нём замочек,  ты отомкни его этим ключиком, и найдёшь там много всякой еды, и не придётся  тебе тогда голодать.    

Подошла девушка к дереву, открыла его тем ключиком и нашла в  маленькой мисочке молоко и белый хлеб; накрошила она его в молоко, поела и  выпила, наелась досыта и говорит:    

– Время уже такое, что и куры на насест садятся, а я  утомилась, вот пора бы и мне тоже лечь в свою постель.    

И прилетел снова белый голубок, и принёс в клюве второй  золотой ключик, и молвил:    

– Отомкни вон то дерево, и найдёшь ты в нём себе  постель.    

Отомкнула она дерево и нашла хорошую, мягкую постельку.  Помолилась она богу, чтоб охранял он её в ночи, и легла она и уснула. Прилетает  наутро в третий раз голубок, приносит ей снова ключик и говорит:    

– Отомкни вон то дерево, и найдёшь ты в нём платья.    

Отомкнула она дерево и нашла в нём шитые золотом и  украшенные драгоценными камнями платья, каких не найти ни у одной королевны.  Так и жила она там до поры до времени, и прилетал всякий день голубок и  доставлял ей всё, что было ей надо; и то была тихая, хорошая жизнь.    

Но прилетел раз голубок и спрашивает:    

– Согласна ли ты оказать мне одну услугу?    

– Да, я охотно окажу тебе услугу, – сказала  девушка.    

И молвил тогда голубок:    

– Я поведу тебя к небольшой избушке, ты войди в неё и  увидишь там у очага старуху; она скажет тебе «здравствуй», но ты ей не отвечай,  что бы она ни делала; по правую руку от неё будет дверь, ты открой её и войди в  комнату; будет лежать там множество разных колец, и будут среди них  великолепные кольца с блестящими камнями, но ты их не трогай, а выбери себе  самое простое и принеси его мне как можно скорей.    

Пошла девушка к избушке, подошла к двери, видит – сидит там  старуха; удивилась она, увидав девушку, и говорит:    

– Здравствуй, дитя моё, – но та ей ничего не  ответила и пошла прямо к двери.    

– Ты куда? – крикнула старуха, схватила её за юбку  и хотела было удержать. – Это мой дом, сюда против моей воли никто входить  не смеет.    

Но девушка, не сказав ни слова, вырвалась от неё и вошла  прямо в комнату. И лежало там на столе великое множество разных колец, они  сияли и сверкали; и стала девушка рыться в груде колец, ища самого простого, но  такого она найти никак не могла. Вот ищет она кольцо и вдруг замечает, что  старуха уходит, крадучись, из комнаты, держа в руках птичью клетку. Подошла тогда  девушка к ней, взяла у неё из рук клетку, подняла её, посмотрела, видит – сидит  в ней птица и держит в клюве простое кольцо. Взяла девушка то кольцо,  обрадовалась, бросилась из той избушки бежать, думая, что вот-вот прилетит за  кольцом белый голубок; но он всё не прилетал. Прислонилась тогда девушка к  дереву и стала белого голубка дожидаться. Вот стоит она у дерева, и становится  оно вдруг гибким и склоняет вниз свои ветки. И вдруг обвилися ветки вокруг неё,  и стали они руками; оглянулась она, видит – обратилось дерево в прекрасного  юношу, он обнял её, нежно целуя, и сказал:    

– Ты освободила меня от заклятья и от власти старухи,  злой ведьмы. Она обратила меня в дерево, но каждый день я бывал по нескольку  часов белым голубем, и пока кольцо было у неё, я не мог вернуть свой  человеческий облик.    

И освободились от злого заклятья заодно и его слуги и кони,  что были тоже обращены в деревья, – и стояли они теперь рядом с девушкой.  А затем поехали они к нему в королевство, ведь был тот юноша королевичем, и  поженились они и стали жить и поживать припеваючи.    

 124. Три брата    

     

Жил-был на свете человек, было у него три сына, и всё  имущество его состояло из одного только домика, в котором он и жил. И хотелось  каждому из сыновей после смерти отца получить этот дом, но отец любил всех  троих одинаково и не знал, как ему поступить, чтобы никого из них не обидеть. А  продавать дома он не хотел, потому что дом тот достался ему ещё от прадедов; а  то можно было бы его продать, а деньги между ними поделить. И вот надумал он,  наконец, как ему поступить, и говорит своим сыновьям:    

– Ступайте вы странствовать по белу свету, попытайте  счастья, и пусть каждый из вас научится какому-нибудь ремеслу. А когда  вернётесь домой, то дом получит тот, кто окажется лучшим мастером.    

Сыновья этим решением остались довольны; и порешил старший  из них стать кузнецом, средний – цирюльником, а младший – фехтовальщиком.  Сговорились они о сроке, когда должны вернуться снова домой, и двинулись затем  в путь-дорогу.    

Случилось так, что каждый из них нашёл себе опытного  мастера, у которого он и мог хорошо выучиться ремеслу. Кузнецу пришлось  подковывать королевских лошадей, и он подумал: «Ну, уж теперь дом я получу  наверняка». Цирюльник брил всех знатных господ и тоже думал, что дом будет его.  Фехтовальщик не раз получал удары, но он всё это переносил терпеливо и духом не  падал, думая про себя так: «Если ты будешь бояться ударов, то дома ты никогда  не получишь». И вот пришёл назначенный срок, и все они снова вернулись к своему  отцу, но они не знали, как найти им случай, чтобы показать своё мастерство. Вот  сидят они раз и между собой советуются. Сидят они и видят – бежит по полю заяц.    

– Э-э, – говорит цирюльник, – а он кстати  явился!    

Взял он чашку и мыло, повертел помазком, взбил пену и, когда  заяц подбежал ближе, намылил его на бегу и на бегу же выбрил ему бородку, и при  этом не порезал его, и сделал всё это так ловко, что не причинил ему никакой  боли.    

– Это мне нравится, – сказал отец, – если  братья твои не превзойдут тебя в мастерстве, то дом будет твой.    

А тут вскоре проезжала на полном ходу карета, и сидел в ней  какой-то господин.    

– Вот вы, батюшка, сейчас увидите, что я умею  делать, – говорит кузнец.    

Кинулся он вслед за каретой, сорвал у лошади на полном ходу  все четыре подковы и подбил ей тотчас на ходу четыре новых.    

– Ты парень ловкий, – сказал отец, – дело  своё ты исполняешь не хуже, чем твой брат; я уж и не знаю, кому мне дом  отдать-то.    

Тогда говорит третий:    

– Дозвольте и мне, батюшка, доказать своё мастерство.    

А тут как раз начал идти дождь. Вытащил он свою шпагу и стал  ею размахивать над головой так, что ни одна капля не могла на него упасть; а  когда дождь пошёл ещё сильнее и перешёл, наконец, в ливень и целые потоки уже  лили с неба, стал он размахивать своей шпагой всё быстрей и быстрей, и остался  совершенно сухим, точно сидел он под крышей. Увидал это отец, диву дался и  говорит:    

– Ты показал самое большое мастерство, дом отдаю я  тебе.    

     

Братья, как и обещали друг другу, решеньем остались  довольны, а так как они очень любили друг друга, то порешили жить в доме все  вместе; и стали они заниматься каждый своим ремеслом, – а делу были  обучены они хорошо, и мастера были опытные, вот и зарабатывали они много денег.  Так жили они счастливо до самой своей старости все вместе, и когда один из них  заболел и умер, то двое других стали о нём грустить, да так, что сами с горя  заболели и вскоре умерли. А так как были они мастера опытные и крепко любили  друг друга, то и похоронили их всех вместе в общей могиле.    

 125. Чёрт и его  бабушка    

     

Была некогда большая война, и было у короля много солдат, но  жалованья он платил им мало, и на жалованье это существовать они никак не  могли. Вот и сговорились трое из них бежать. И говорит один другому:    

– Если нас поймают, то вздёрнут на виселицу; как же нам  быть?    

А другой говорит:    

– Видите, вон большие хлебные поля; если мы там  спрячемся, то ни один человек нас не отыщет, – войско туда не пойдёт, ведь  завтра ему в поход выступать.    

Залезли они в густые хлеба, а войско всё не уходит и не  уходит и стоит около поля. Просидели они в хлебах целых два дня и две ночи  подряд и так проголодались, что чуть было с голоду не померли; а выбраться –  значит, на верную смерть идти. Вот они и говорят:    

– Да что толку в нашем побеге? Видно, придётся нам  здесь голодной смертью погибать.    

Вдруг прилетел огненный дракон, спустился к ним и спрашивает  их, чего это они тут спрятались? А они отвечают:    

– Мы – трое солдат – с войны убежали оттого, что  жалованье было нам малое, и придётся нам с голоду помирать, ежели останемся мы  тут лежать; а ежели выйдем отсюда, то придётся нам на виселице качаться.    

– Если хотите послужить мне семь лет, – сказал  дракон, – то проведу я вас через войско, и никто вас не поймает.    

– Что ж, выбора у нас другого нету, приходится  соглашаться, – ответили солдаты.    

И схватил их дракон в свои когти и переправил их по воздуху  над войском, и снова спустил их на землю, далеко-далеко от тех мест; а был  дракон не кто иной, как сам чёрт. Дал он им маленькую плёточку и говорит:    

– Коль ударите вы да щёлкнете ею, то посыплется золота  столько, сколько вам будет угодно; и жить вы сможете, как большие господа,  держать лошадей да разъезжать в каретах; но пройдёт семь лет, и будете вы  принадлежать мне. – И подал он им книгу, в которой они все трое должны  были в том расписаться.    

– Но задам я вам сначала загадку, – говорит чёрт, –  если вы её разгадаете, будете свободны и от власти моей избавлены.    

Улетел от них дракон, и отправились они в путь-дорогу со  своей плёточкой; денег теперь была у них целая уйма, заказали они себе барское  платье и стали странствовать по свету. И всюду, где они бывали, жили они в  радости и в довольстве, ездили на лошадях и в каретах, ели и пили в своё  удовольствие, но зла никому не делали. Время пролетело у них быстро, и когда  семь лет подходили уже к концу, стало двум из них очень страшно, но третий смотрел  на всё легко и просто и говорит:    

– Не бойтесь, братцы, ничего; неужто я такой дурак, что  загадки той не разгадаю?    

Вот вышли они в открытое поле, сели там, а двое из них и  пригорюнились. Подходит к ним вдруг старуха и спрашивает, отчего это они такие  грустные.    

– Ах, да что тебе до того? Помочь ты нам всё равно не  можешь.    

– А почём знать, – ответила она, – вы  поведайте мне о своём горе.    

И рассказали они ей о том, что были они в услужении у чёрта  целых семь лет и давал он им золота сколько угодно, но расписались они в том,  что будут ему подвластны, если спустя семь лет не смогут разгадать его загадки.  И сказала старуха:    

– Если вы хотите, чтобы я вам помогла, то пускай один  из вас пойдёт в лес; и придёт он к рухнувшей скале, а скала та похожа на  избушку, и надо в неё войти, – вот там и найдёшь ты помощь.    

А те двое грустных и подумали: «Это нас всё-таки никак не  спасёт», и остались они сидеть, а весёлый солдат поднялся и пошёл прямо в самый  лес, пока не нашёл в скале избушку. И сидела в той избушке древняя старуха, а  приходилась она чёрту бабушкой; и вот спросила она его, откуда он и зачем сюда  пожаловал. Он рассказал ей всё, что случилось; солдат понравился ей, она его  пожалела и обещала помочь. Подняла она большой камень, что лежал над погребом,  и сказала:    

– Ты спрячься сюда и всё услышишь, что будет здесь  говориться, – только сиди смирно и не шевелись. Когда явится дракон, я  расспрошу его насчёт той загадки; мне он скажет всё, а ты, смотри, примечай,  что он ответит.    

Ровно в двенадцать часов ночи прилетел дракон и потребовал  еды. Бабушка накрыла для него стол и принесла напитки и еду; он остался этим  доволен, и они ели и пили вместе. И стала она его расспрашивать, как прошёл у  него день и сколько он душ успел нынче заполучить.    

– Да мне что-то сегодня не очень посчастливилось, –  ответил он, – но вот поймал я трёх солдат, – эти уж в моих руках.    

– Э, три солдата, – сказала она, – те за себя  постоят, они ещё могут от тебя и удрать.    

И сказал насмешливо чёрт:    

– Нет, они уж мои; я задам им такую загадку, какую они  никогда не разгадают.    

– А что это за загадка? – спросила она:    

– Сейчас я тебе скажу: лежит в великом Немецком море  мёртвая мартышка – это и будет им вместо жаркого, а китовое ребро – вместо  серебряной ложки, а старое пустое конское копыто будет им вместо рюмки.    

Вот чёрт лёг спать, и отвалила тогда старая бабушка с  погреба камень и выпустила оттуда солдата.    

– Всё ли ты хорошо запомнил?    

– Да, – ответил солдат, – теперь я знаю  достаточно и справиться сумею.    

И пришлось ему бежать тайком другою дорогой, через окошко,  чтобы поскорей вернуться к своим товарищам. Рассказал он им о том, как старая  бабушка перехитрила самого чёрта и как узнал он от него решение загадки. Тогда  все повеселели, взяли свою плёточку и набили себе денег столько, что золотые  так прямо по земле и катились.    

Вот прошло, наконец, полностью семь лет, и явился чёрт с  книгою; показал он им, что они подписали, и говорит:    

– А теперь я хочу забрать вас с собой в ад, там будет  вам и обед. Если разгадаете, что на жаркое будет, – отпущу вас, и сможете  вы уйти и взять с собой плёточку.    

И начал отгадывать первый солдат:    

– Лежит в великом Немецком море мёртвая  мартышка, – вот она и будет нам вместо жаркого.    

Рассердился чёрт, пробурчал: «гм, гм, гм» и спросил у  второго:    

– А что же будет вам вместо ложки?    

– А китовое ребро, – оно и будет нам вместо  серебряной ложки.    

Скорчил чёрт гримасу, трижды хмыкнул и обратился к третьему:    

– А знаешь ли ты, что будет вместо рюмки?    

– Старое конское копыто, – оно и будет нам вместо  рюмки.    

И улетел от них чёрт со страшным криком и потерял над ними  всякую силу. И осталась у трёх солдат плёточка, выбивали они денег столько,  сколько хотели, и прожили они припеваючи до самой смерти.    

 126. Ференанд  Верный и Ференанд Неверный    

     

Жили себе когда-то муж да жена, и пока были они богаты,  детей у них не было. Но вот они обеднели, и родился у них сыночек. Но они никак  не могли найти ему крёстного, и решил тогда муж отправиться в ближнее местечко  и посмотреть, не найдётся ли там какого-нибудь человека. Повстречался ему на  дороге бедняк и спрашивает его, куда он идёт; тот ответил ему, что идёт, мол,  искать себе кого-нибудь в кумовья, что он беден, и никто поэтому не соглашается  идти к нему в крёстные.    

– Что ж, – сказал бедняк, – ты беден, и я  беден, пойду к тебе в кумовья. Но я так нищ, что дать ребёнку ничего не могу.  Ступай и скажи роженице, чтоб она несла ребёнка сейчас же в церковь.    

Пришли муж с женой в церковь, а нищий уж там их дожидается,  и назвал он ребёнка Верным Ференандом.    

Вот вышли они из церкви, а нищий и говорит:    

– Что ж, разойдёмся теперь по домам, подарить я вам  ничего не могу, и вам дарить мне не полагается.    

Но дал он матери ключ и сказал ей, чтоб, придя домой, она  отдала бы его мужу: пусть хранит его, пока ребёнку не исполнится четырнадцать  лет, а тогда пусть он отправится в лес и разыщет там замок, к которому подойдёт  этот ключ, – и всё, что в таком замке окажется, то за ним и останется.    

Исполнилось мальчику всего лишь семь лет, а вырос он большой  да сильный. И вот пошёл он однажды играть с другими мальчиками, и те стали  хвалиться, сколько кто от крёстного своего получил; а он ничем похвалиться не  мог, воротился домой опечаленный и говорит отцу:    

– Разве я вовсе ничего не получил от своего крёстного?    

– О, нет, – сказал отец, – ты получил ключ к  тому замку, что будто стоит в лесу, ступай туда и отопри его этим ключом.    

Вот пошёл мальчик в лес, но ни о каком замке не было ни  слуху ни духу.    

Прошло ещё семь лет, и когда мальчику исполнилось  четырнадцать лет, он вышел опять на розыски замка, вдруг видит – стоит замок.  Он отпер его ключом, но ничего в нём не нашёл, кроме сивого коня. Сильно  обрадовался юноша, что у него есть теперь конь, мигом вскочил на него и  помчался к своему отцу.    

– Что ж, есть теперь у меня сивый конь, – сказал  он, – поеду я по белу свету странствовать.    

Выехал он из дому, едет по дороге, видит – лежит на пути  перо для писанья, он хотел было его поднять, но подумал про себя: «Э, пускай  оно себе лежит! Ведь куда ни приедешь, везде найдётся перо для писанья, если  потребуется». Только он отъехал от пера, вдруг слышит – кто-то его зовёт:  «Верный Ференанд, возьми меня с собой!» Он оглянулся, кругом никого нету,  вернулся к перу и подобрал его. Поехал он дальше, и спустя некоторое время  пришлось ему проезжать мимо реки, видит – лежит на берегу рыбка, широко  разевает рот – дышать ей нечем; а он ей и говорит:    

– Слушай, милая моя рыбка, я тебе помогу в воду  выбраться, – взял её за хвост и бросил в воду.    

Высунула рыбка из воды голову и сказала:    

– За то, что ты мне помог выбраться из грязи в воду,  дам я тебе флейту. Если попадёшь в беду, заиграй на той флейте, и я тебе  помогу, а если ты в воду что упустишь, то я тебе вмиг из воды достану.    

Поехал он дальше, попадается ему навстречу человек и  спрашивает его, куда он едет.    

– Да вот в ближайшее местечко.    

– А как тебя звать?    

– Верный Ференанд.    

– Э, да у нас с тобой имена почти одинаковые, меня  зовут Ференанд Неверный.    

И они направились вместе в ближнее местечко, в харчевню.    

Но плохо было то, что Ференанд Неверный умел с помощью  разного колдовства выведывать всё, о чём думает другой и что собирается делать.  А в харчевне той была бойкая служанка, девушка лицом очень пригожая и держала  себя любезно. Она влюбилась в Верного Ференанда – юноша был он красивый – и  спрашивает его, далече ли он собирается ехать.    

– Да вот хотелось бы мне по белу свету поездить.    

Но она посоветовала ему остаться здесь и сказала, что живёт  в их стране король, который охотно бы взял его к себе на службу в слуги или в  форейторы, – пускай, мол, поступает к королю на службу. Ференанд ответил,  что ему не хотелось бы идти и самому предлагать свои услуги. Тогда девушка  сказала:    

– О, я тебе всё это сама устрою.    

Она тотчас пошла к королю и спросила, не хочет ли он взять к  себе на службу красивого слугу? Король очень этому обрадовался и велел  Ференанду явиться к себе и решил взять его к себе в слуги. А Ференанду больше  хотелось быть форейтором, чтобы не разлучаться со своим конём; и взял его  король в форейторы. Как узнал о том Ференанд Неверный, говорит девушке:    

– Скажи, не поможешь ли ты и мне поступить на службу?    

– Отчего ж, я и тебе помогу, – сказала девушка. А  сама подумала: «С таким человеком ссориться не следует, ему доверяться нельзя».  Пошла к королю и устроила его слугой; и король остался этим доволен.    

Когда однажды утром Ференанд Неверный одевал своего короля,  тот всё вздыхал и причитал: «Ох, если б моя невеста была наконец со мной!»    

А Ференанд Неверный недолюбливал Верного Ференанда, и вот  когда король стал однажды опять горевать и жаловаться, он и говорит ему:    

– Да ведь у вас есть форейтор, вы и пошлите его за  вашей возлюбленной, пускай он её привезёт, а если он этого не выполнит, то  велите его казнить.    

Тогда велел король позвать к себе Верного Ференанда и сказал  ему, что там-то и там-то живёт его возлюбленная и что он должен её привезти к  нему, а не привезёт, то придётся его казнить.    

Пошёл Верный Ференанд на конюшню к своему сивому коню и стал  на своё горе жаловаться и причитать: «Ох, какой я несчастный!» И вдруг говорит  ему кто-то сзади: «Верный Ференанд, чего плачешь?» Осмотрелся он кругом, никого  не увидел и продолжал по-прежнему жаловаться: «Ах, мой милый сивый конёк,  видно, придётся мне с тобой расставаться, скоро мне умирать!» И окликает его  кто-то опять: «Верный Ференанд, чего плачешь?» Тут-то он и заметил, что это его  сивый конёк говорит, и спрашивает он его: «Так это ты, мой конёк? Неужто ты  говорить умеешь?» И говорит: «Должен я ехать туда-то и туда-то, чтоб раздобыть  королю невесту, так не знаешь ли ты, как мне с этим делом управиться?»    

Говорит ему сивый конёк:    

– Ступай к королю да скажи, пускай даст тебе то, что ты  попросишь, тогда ты достанешь ему невесту; если даст он тебе полный корабль  мяса и полный корабль хлеба, то всё дело устроится: живут там, за морем,  огромные великаны, и если ты не привезёшь им мяса, они тебя растерзают; а ещё  водятся там громадные птицы, они выклюют тебе глаза, если ты не привезёшь им  хлеба.    

Тогда велел король всем мясникам страны резать скот, а всем  хлебопёкам печь хлебы, чтоб нагрузить ими полные корабли. Когда корабли  нагрузили, говорит сивый конёк Верному Ференанду:    

– Ну, а теперь садись на меня и веди меня на корабль, а  как явятся великаны, ты скажи им:    

     

Тише, тише, великанчики мои,    

Я заботился о вас,    

Кое-что я вам припас.    

     

А когда подлетят птицы, ты им опять-таки скажи:    

     

Тише, тише, пташки милые мои,    

Я подумал и о вас,    

Вам подарочки припас.    

     

Великаны тогда тебе ничего не сделают, а ты подъедешь потом  к замку, где лежит принцесса и спит.    

Возьми с собой двух великанов, они тебе помогут; но смотри,  не разбуди принцессу, пускай великаны перенесут её на кровати прямо на корабль.    

И случилось всё так, как сказал сивый конёк. Верный Ференанд  отдал и великанам и птицам всё, что для них привёз; великаны были этим довольны  и согласились перенести принцессу на кровати прямо на корабль. Когда она  прибыла к королю, то сказала, что жить с ним вместе не может – до тех пор, пока  ей не будут доставлены из замка её письмена, которые она там позабыла. Тогда,  по наущению Ференанда Неверного, позвали Верного Ференанда, и велел ему король  доставить из замка эти письмена, – а не доставит, то будет казнён. Пошёл  он опять в конюшню, начал жаловаться и говорит: «Ах, мой милый сивый конёк,  опять меня в путь посылают, что мне делать?» И сказал сивый конёк, что надо  опять нагрузить полный корабль грузом. И отплыл Верный Ференанд на нём, как и в  прошлый раз, накормил великанов и птиц мясом и хлебом и этим их задобрил. Вот  подошли они к замку, и сказал ему сивый конь, что должен Ференанд пройти в  опочивальню принцессы, где на столе и лежат письмена. Когда они плыли на  корабле обратно по морю, уронил Верный Ференанд перо в воду, и молвил сивый  конь: «Уж тут я тебе ничем помочь не могу». Тогда вспомнил Ференанд о своей  флейте, начал на ней играть, и выплыла рыба, держа перо во рту, и подала его  Ференанду. Наконец он привёз письмена в замок, где и была отпразднована  свадьба.    

Но королева не могла полюбить короля, потому что у него не  было носа, а полюбился ей очень Верный Ференанд. Однажды, когда все придворные  были в сборе, королева им объявила, что она, мол, умеет показывать разные  фокусы, что может, например, отрубить человеку голову и назад её приставить; не  желает ли кто испробовать? Но никто не хотел испытать на себе этот фокус  первым, и пришлось тогда, по наущению Ференанда Неверного, согласиться на это  Верному Ференанду. Отрубила ему королева голову и снова приставила её на место,  заживила её, и остался вокруг шеи только шрам вроде красной нитки.    

И вот спрашивает её король:    

– Скажи мне, дитя моё, где же ты такому искусству  научилась?    

– Да, я в этих делах искусница. Не хочешь ли и ты на  себе испытать моё искусство?    

– Да, хочу, – сказал он.    

И она отрубила ему голову, а на место её не приставила, то  ли потому, что не сумела её приставить, то ли сама голова на плечах у него не  держалась. Так короля и схоронили, а королева вышла замуж за Верного Ференанда.    

А он продолжал всё разъезжать на своём сивом коне по белу  свету; и когда ехал он раз на коне, тот сказал ему, чтоб отправился он на  ближнее поле и трижды объехал бы его вокруг. Так Верный Ференанд и сделал, и  поднялся конь тогда на дыбы и обернулся королевичем.    

 127. Железная печь    

     

В те времена, когда заговоры ещё помогали, был один  королевич заколдован злой ведьмой, – он должен был сидеть в большой  железной печи в лесу. Так провёл он в ней долгие-долгие годы, и никто не мог  его расколдовать. Однажды зашла в тот лес королевна, она заблудилась и не могла  найти дороги назад в своё королевство. Девять дней блуждала она по лесу и  наконец подошла к железному ящику. Вдруг раздался оттуда голос, который её  спросил:    

– Ты откуда идёшь и куда держишь путь?    

Она ответила:    

– Я потеряла дорогу в королевство своего отца и не могу  выбраться из лесу.    

И сказал голос из железного ящика:    

– Я тебе помогу вернуться домой, и очень скоро, если ты  мне поклянёшься сделать то, что я потребую. Я – королевич, более знатного рода,  чем ты, и хочу на тебе жениться.    

Она испугалась и подумала: «Боже мой, да что же мне делать с  железной печью?» Но так как ей очень хотелось вернуться домой к отцу, то она  поклялась сделать, что он потребует.    

– Но ты, – сказал он, – должна будешь  вернуться сюда, принести нож и провертеть в железе дыру.    

Дал он ей провожатого, тот шёл рядом с ней и всё время  молчал; спустя два часа он привёл её домой. Вот вернулась королевна в свой  замок, и была там большая радость, старый король бросился к ней на шею и стал  её целовать. Но она запечалилась и сказала:    

– Ах, милый отец мой, что со мной приключилось! Я  никогда бы не выбралась домой из дремучего леса, если б не набрела на железную  печь; я поклялась ей в том, что вернусь к ней, её расколдую и выйду за неё  замуж.    

Старый король так испугался, что чуть было не лишился  чувств, – ведь она была его единственной дочкой. Пораздумали они и решили  на том, что надо подменить королевну дочкой мельника; а была та красавицей. Они  завели её в лес, дали ей нож и сказали, что должна она железную печь продырявить.  Вот долбила она железо уже целые сутки, но поделать ничего не могла. Только  начало светать, вдруг послышался из железной печи голос:    

– Мне кажется, что уже утро.    

И она ответила:    

– Да, пожалуй, – мне слышится, как шумит отцовская  мельница.    

– Ты, стало быть, дочка мельника? Так убирайся отсюда  прочь и скажи, чтоб пришла королевна.    

Она пошла и сказала старому королю, что тот, кто сидит в  печи, её не хочет, а зовёт королевскую дочь. Испугался старый король, и  заплакала королевна. Но была у них ещё дочь свинопаса, та была ещё красивей  дочери мельника; и вот решили дать ей червонец, чтоб пошла она к железной печи  вместо королевны. Вывели дочку свинопаса в лес, и пришлось ей тоже скоблить  железо целые сутки, но у неё ничего не вышло. Стало светать, и говорит голос из  печи:    

– Мне кажется, что уже утро.    

Она ответила:    

– Да, пожалуй, – я слышу, как играет рожок моего  отца.    

– Ты, стало быть, дочь свинопаса? Так убирайся отсюда и  скажи, чтоб пришла королевна, и объясни ей, что если она не явится ко мне, с  ней случится то, что я ей сказал: всё в королевстве рассыплется в прах, и не  останется и камня на камне.    

Услыхала это королевна, заплакала, – но ничего не  поделаешь, – пришлось ей сдержать своё обещанье. Попрощалась она с отцом,  взяла нож и направилась прямо в лес, к железной печи. Когда она пришла,  принялась тотчас скоблить железо, и начало оно поддаваться, а прошло два часа,  и успела проделать она дыру. Заглянула она внутрь и увидела – ах! – такого  прекрасного юношу, весь он блистал золотом и драгоценными камнями: и он очень  понравился ей. Она продолжала скоблить железо и проделала такую большую дыру,  что он мог выбраться наружу.    

И сказал он:    

– Отныне ты моя, а я – твой; ты невеста моя, ты меня  расколдовала.    

И он хотел увезти её в своё королевство, но она попросила у  него позволенья побывать ещё раз у отца, и королевич ей это позволил, но с  условием, что она скажет отцу не больше трёх слов, а потом вернётся к нему  назад в лес. Пошла она домой, но сказала больше, чем три слова; и вмиг исчезла  железная печь и отодвинулась далеко-далеко за стеклянные горы да острые мечи.  Но королевич был уже расколдован и не сидел в той печи взаперти. Потом  попрощалась она со своим отцом, взяла с собой на дорогу немного денег и  отправилась опять в дремучий лес на поиски железной печи, но её было не найти.  Девять дней она искала и так сильно проголодалась, что не знала, как ей быть  дальше, питаться в лесу было нечем. Вот наступил вечер, и взобралась она на  деревцо и решила там заночевать: она боялась диких зверей. Когда наступила  полночь, она заметила вдали небольшой огонёк и подумала: «Ах, вон там бы меня  спасли», – она спустилась с дерева и пошла навстречу огоньку, но по дороге  молилась. Подошла она к маленькой старой избушке, всё вокруг неё поросло  травой, и лежала перед избушкой небольшая кучка дров. «Ах, куда это я забрела?»  – подумала она и заглянула в окошко, но ничего там не заметила, кроме больших и  маленьких жаб, и стоял там стол; он был красиво убран яствами и вином, а  тарелки и кубки были серебряные. Собралась она с духом и постучалась.    

И тотчас кликнула толстая жаба:    

     

Эй, моя зелёная,    

Девка хромоногая,    

Костяной ноги собачка,    

Погляди-ка поскорей,    

Кто стоит там у дверей?    

     

Явилась маленькая жаба и открыла девушке дверь. И только та  вошла, все приветствовали её и пригласили садиться. Они спросили: «Вы откуда?  Куда идёте?» И она рассказала всё, что с нею случилось: как нарушила она  обещанье не говорить больше трёх слов, и что железная печка ушла вместе с  королевичем, и что она собирается искать её теперь до тех пор, пока не отыщет,  хотя бы пришлось ей пройти и горы и долы.    

И сказала тогда толстая жаба:    

     

Эй, моя зелёная,    

Девка хромоногая,    

Костяной ноги собачка,    

Ну, скачи, скачи живей,    

Принеси ларец скорей.    

     

Пошла маленькая жаба и притащила ей большой ларец. Потом  покормили они девушку, напоили, привели её к красиво убранной постели, а была  та постель словно из шёлка и бархата; и улеглась в неё девушка и, помолившись  богу, уснула. Вот наступило утро, она поднялась; и дала тогда старая жаба ей  три иглы из большого ларца и сказала, чтоб она взяла их с собой: они, мол, ей  пригодятся, – ведь придётся ей переходить через высокую Стеклянную гору,  через три острых меча и разливы речные. Если она всё это пройдёт, то вернёт  своего жениха. Потом дала она девушке ещё три предмета и сказала, чтоб берегла  она их как следует, – были то три большие иглы, колесо от плуга и три  ореха. С этим и отправилась девушка в путь-дорогу. Когда она подошла к  Стеклянной горе, что вся была скользкая, она воткнула в неё три иглы и,  опираясь на них ногами, всё подымалась вверх, и так перешла она через гору. И  когда девушка была уже на другой стороне, то она воткнула иглы в одном месте и  хорошо его запомнила. Потом она подошла к трём острым мечам, стала на своё  колесо от плуга и проехала через мечи. Наконец пришла она к большому речному  разливу, и когда перебралась, она попала в большой прекрасный замок. Она вошла  туда и попросилась принять её на работу, будто она бедная девушка и хотела бы  на работу наняться: она знала, что в замке находится королевич, которого она  освободила в дремучем лесу из железной печи. И взяли её за самую ничтожную  плату в судомойки. А была у королевича на примете уже другая девушка, на  которой он собирался жениться, он думал, что первая уже давно умерла. Вечером,  когда она всё перемыла и убрала и работу свою кончила, сунула руку в карман и  нашла три ореха, которые ей дала старая жаба. Раскусила она один орех,  собралась орешек съесть, глядь – а там пышное королевское платье. Услыхала об  этом невеста, явилась и стала её просить, чтоб та его продала, и говорит: «Такое  платье вовсе не для служанки». А та говорит, что продать она его не продаст, а  вот если она позволит ей переспать одну ночь в комнате у её жениха, то она  готова платье ей уступить. Невеста ей это позволила, потому что платье было  такое прекрасное и у неё подобного не было никогда.,    

Вот наступил вечер, и сказала невеста своему жениху:    

– Захотелось глупой служанке выспаться у тебя в  комнате.    

– Если ты разрешишь, то и я согласен, – ответил  он. Но она дала жениху стакан вина и подсыпала в него сонного зелья.    

Пошёл королевич вместе со служанкой спать в комнату, но он  так крепко уснул, что она не могла его добудиться. Она проплакала целую ночь,  всё повторяя: «Я тебя вызволила из дремучего леса и из железной печи, я тебя  искала и перешла через Стеклянную гору, через три острых меча, перешла через  разливы речные, пока тебя, наконец, не нашла, а ты меня и слушать не хочешь!»    

Слуги сидели за дверьми, слыхали, как плакала девушка всю  ночь напролёт, и наутро рассказали об этом своему господину.    

Когда на другой вечер она перемыла всю посуду, она раскусила  второй орешек, – и оказалось в нём платье ещё прекрасней. Как увидала его  невеста, захотелось ей купить и это платье. Но продать его за деньги девушка не  соглашалась и выпросила себе за него, чтоб дозволили ей переспать ещё раз в  комнате у жениха. Но невеста подсыпала ему сонного зелья, и он так крепко  уснул, что услышать ничего не мог. Проплакала судомойка целую ночь, причитая:    

– Я тебя вызволила из дремучего леса и из железной  печи, искала тебя повсюду, перешла через Стеклянную гору, через три острых меча  и разливы речные, пока тебя, наконец, не нашла, а ты и слушать меня не хочешь!    

Слуги сидели за дверью и слышали, как плакала девушка целую  ночь напролёт, и наутро рассказали о том своему господину. И когда на третий  вечер она всё перемыла на кухне, раскусила она третий орешек, – и было в  нём ещё более прекрасное платье, было оно всё из чистого золота выткано. Как  увидала его невеста, захотелось ей, чтоб и это платье было её. Но девушка  согласилась его отдать только за то, чтоб ей дозволили в третий раз переспать в  комнате у жениха. Но тот был теперь осторожней и велел сонный напиток  выплеснуть. Как только девушка заплакала и начала причитать: «Мой любимый, я  выручила тебя из дремучего, страшного леса и из железной печи», вскочил  королевич и говорит:    

– Ты моя настоящая невеста, ты – моя, а я – твой!    

И он сел с ней в эту же ночь в карету, и они отобрали у  фальшивой невесты платья, да так, что та уже больше и не поднялась. Подъехали  они к речному разливу, переправились через него, а подойдя к трём острым мечам,  уселись на колесо от плуга, а в Стеклянную гору воткнули три иглы. Так  добрались они, наконец, до ветхой маленькой избушки; но только они туда вошли,  как обратилась она в большой замок: и были все жабы расколдованы, оказались они  королевскими детьми и были в большой-пребольшой радости. И отпраздновали  свадьбу, и остались они жить в том замке, а был он куда больше отцовского замка  королевны. Но старый король горевал, что ему приходится жить в одиночестве, и  они поехали к нему, привезли его к себе, и стало у них отныне два королевства,  и жили они в супружестве счастливо.    

     

Тут взмахнула мышь хвостом,    

Сказка кончилась на том.    

     

 128. Ленивая пряха    

     

Жил-был в одной деревне муж со своею женой, и была жена  такая ленивая, что делать ничего никогда не хотела.    

Даст ей муж что напрясть, бывало, а она пряжу не кончит. А  если и напрядёт, то не намотает, а оставит всю пряжу на гребне. Выбранит её муж  за это, а она спуску ему не даст и начнёт говорить:    

– Ой, да как же мне наматывать пряжу, если нет у меня  мотовила! Ступай-ка сначала в лес да сделай мне мотовило.    

– Ежели дело только за этим стало, – говорит  муж, – я пойду в лес и принесу дерево для мотовила.    

Испугалась жена, что если будет у мужа дерево, чтоб сделать  из него мотовило, придётся ей пряжу разматывать и начинать пряжу заново.  Подумала она, пораздумала, кое-что надумала и побежала тайком в лес вслед за  мужем.    

Вот взобрался муж на дерево, чтоб выбрать и срубить  подходящий кусок, а она спряталась внизу в кустах, где он заметить её не мог, и  как крикнет оттуда:    

     

Кто дерево для мотовила рубит —    

Умрёт, а кто мотает – тот себя  погубит.    

     

Услыхал это муж, опустил топор и стал раздумывать, что бы  это могло значить. «Э, да что там, – молвил он, наконец, – что может  случиться? Это мне только послышалось, нечего на себя страх напускать». Взялся  он снова за топор, хотел было начать рубить, а снизу опять как закричит:    

     

Кто дерево для мотовила рубит —    

Умрёт, а кто мотает – тот себя  погубит.    

     

Он бросил рубить, стало ему жутко и страшно. Начал он  раздумывать, что бы это могло значить. Прошло немного времени, он опять  успокоился и взялся третий раз за топор, хотел было рубить. Но и в третий раз  опять кто-то громко закричал:    

     

Кто дерево для мотовила рубит —    

Умрёт, а кто мотает – тот себя  погубит.    

     

Этого было достаточно, чтобы он потерял всякую охоту рубить;  и он поспешил спуститься с дерева и отправиться домой. А жена кинулась  опрометью окольной дорогой, чтоб вернуться домой раньше мужа. Вот входит муж в  комнату, а она прикинулась, будто ничего не было, и спрашивает:    

– Ну что, принёс подходящее дерево для мотовила?    

– Нет, – говорит он, – вижу, что дело с  мотаньем пряжи не выйдет, – и он рассказал ей о том, что случилось в лесу,  и с той поры оставил жену с этим делом в покое.    

Но вскоре начал муж сердиться опять на то, что в доме у них  непорядок.    

– Жена, – говорит он, – стыдно тебе, что  готовая пряжа лежит на гребне.    

– Знаешь что, – сказала жена, – так как нам  не достать мотовила, то стань ты вот тут, а я нагнусь и буду гребень тебе  подбрасывать, а ты будешь его бросать мне вниз, вот и получится у нас по  крайней мере верёвка.    

– Да, пожалуй, – сказал муж.    

Так они и сделали; и когда с работой покончили, говорит ей  муж:    

– Ну, вот мы пряжу и смотали, а теперь надо будет её  проварить.    

Испугалась жена и говорит:    

– Уж мы проварим её завтра утром пораньше, – а  сама опять кое-что надумала.    

Поднялась она раным-рано, растопила печь и поставила на  огонь котёл, но вместо пряжи положила в него ворох пакли и начала её варить.  Потом подошла она к мужу, тот лежал ещё в постели, и говорит ему:    

– Мне надо отлучиться по делу, а ты вставай да за  пряжей присмотри; она лежит в котле и вываривается. За ней надо вовремя  присмотреть, ты поглядывай повнимательней, а то когда запоёт петух, а ты не  досмотришь, обратится пряжа в паклю.    

Начал муж подыматься, решил времени не терять, быстро  схватился и направился на кухню. Подошёл он к котлу, глянул в него и, к ужасу  своему, увидел в нём один лишь сплошной комок пакли. Промолчал бедный муж,  ничего не сказал и подумал, что он прозевал, видно, и сам виноват в этом, и с  той поры никогда уже больше не заговаривал он ни о прядеве, ни о пряже. Ну,  скажи мне теперь сам, не скверная ли была у него хозяйка?    

 129. Четверо  искусных братьев    

     

Жил-был бедняк, и было у него четверо сыновей; вот когда они  выросли, говорит он им:    

– Милые дети, пора вам идти странствовать по  свету, – ведь помочь вам я ни в чём не могу; собирайтесь да идите в чужие  края и земли и научитесь там какому-нибудь ремеслу, а там оно уж видней будет,  как себе дорогу дальше пробить.    

Взяли четверо братьев дорожные посохи, попрощались с отцом и  двинулись вместе к городским воротам. Прошли они часть дороги и подошли к  перекрёстку, где путь расходился в четыре разные стороны. И сказал тогда  старший:    

– Здесь мы должны расстаться, но спустя четыре года, в  этот самый день, давайте сойдёмся на этом самом месте, а за это время счастья  своего поищем.    

И вот каждый пошёл своей дорогой; и повстречался старшему на  пути человек, который его спросил, куда он идёт и что собирается делать.    

– Хочу какому-нибудь ремеслу научиться, – ответил  старший. А человек и говорит:    

– Ну, ступай вместе со мной, и будешь ты вором.    

– Нет, – ответил старший, – теперь уж это  ремесло за честное не почитается, и песне этой – один конец; языком на колоколе  в поле болтаться.    

– О, – сказал человек, – виселицы тебе  бояться нечего: я тебя уж так обучу, что ни один человек тебя не поймает и  следа твоего не разыщет.    

Уговорил он его, и стал старший благодаря ему опытным вором,  да таким ловким, что ничего от него и уберечь невозможно было: что уж взять  захочет, то и возьмёт.    

Второй брат тоже повстречал человека, который спросил его то  же самое: чему бы он хотел научиться.    

– Да я ещё и сам не знаю, – ответил он.    

– Так ступай вместе со мной, и будешь ты  звездочётом, – нет ничего лучше, и ничто от тебя не будет сокрыто.    

Это ему понравилось, и стал он таким опытным звездочётом,  что мастер по окончании ученья подарил ему на прощанье подзорную трубу и сказал  ему так:    

– В эту трубу ты сможешь увидеть всё, что делается на  земле и на небе, и ничто не останется перед тобою сокрытым.    

А третьего брата взял к себе в обученье охотник и выучил его  так хорошо всему, что относится к охотничьему делу, что сделался тот ловким  охотником. Подарил ему на прощанье мастер ружьё и сказал:    

– Оно бьёт без промаха, – во что ни нацелишься, в  то и попадёшь.    

И младший брат тоже повстречал человека, который с ним  заговорил и спросил его, что он собирается делать:    

– Есть ли у тебя охота сделаться портным?    

– И слышать о том не хочу, – ответил юноша, –  сидеть, согнувшись, с утра и до самого вечера, да водить иглой туда и сюда, да  утюжить, – нет, это мне не по душе.    

– Да что ты, – ответил ему человек, – дело  обстоит совсем не так, как ты себе представляешь. У меня научишься ты совсем  иному портняжному ремеслу, дело оно приличное, подходящее и весьма почётное.    

Он уговорил юношу, и тот отправился с ним вместе и изучил  портняжное дело весьма основательно. Дал портной ему на прощанье иглу и сказал:    

– Ты ею сможешь сшить всё, что тебе под руку  подвернётся, будь то мягкое, как яйцо, или твёрдое, как сталь; и получится так,  будто сделано оно из цельного куска, и шва даже видно не будет.    

Прошли четыре условленных года, и четверо братьев  встретились в одно и то же время на перекрёстке. На радостях они обнялись,  расцеловали друг друга и воротились домой к своему отцу.    

– Ну, – сказал обрадованный отец, – каким  ветром вас опять занесло ко мне?    

Они рассказали всё, что с ними было и какому каждый из них  выучился ремеслу. Сели они перед домом под большим деревом, а отец им и  говорит:    

– Ну, а теперь хочу я проверить, что каждый из вас  умеет делать.    

Поглядел он наверх и сказал среднему сыну:    

– Вон, на макушке этого дерева, между двух веток, есть  гнездо зяблика; скажи мне, сколько лежит в нём яиц?    

Взял звездочёт свою трубу, посмотрел наверх и ответил:    

– Пять.    

Говорит тогда отец старшему:    

– Достань мне оттуда яйца, не потревожив птицы, которая  на них сидит.    

Взобрался ловкий вор наверх и вытащил из-под птицы пять яиц,  а она ничего и не заметила и продолжала спокойно сидеть в гнезде; и он подал те  яйца отцу. Отец взял их, положил на каждом углу стола по яйцу, а пятое положил  на середину и сказал охотнику:    

– Ты вот попробуй одним выстрелом расколоть все пять  яиц пополам.    

Приложил охотник ружьё к плечу и расколол яйца так, как  сказал ему отец, – все пять, притом одним выстрелом. Должно быть, порох  был у него такой, что стреляет в разные стороны.    

– Ну, теперь твой черёд, – обратился отец к  четвёртому сыну, – сшей ты мне все эти яйца, а заодно и тех птенчиков,  которые в них находятся, да сделай это так, чтоб от выстрела не было им  никакого вреда.    

Достал портной свою иглу и сшил всё так, как велел ему отец.  Когда он закончил, должен был вор те яйца положить снова в гнездо на  дерево, – и положил он их под птицу, да так, что она этого не заметила. И  вот высидела птичка все яйца, и через несколько дней вылупились из них птенцы,  и на шейке у них оказалось по красной полоске, как раз там, где сшивал их  портной ниткой.