1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 
     
Читаем дальше, сказала себе Алиса.
     
«Должен сообщить тебе, Платон, что в доме моего нового друга, жреца здешнего храма, я рассказывал о твоей Атлантиде. И жрец, сын жреца, внук жреца и даже правнук жреца, сказал мне, что его предки знали о такой стране, которая лежала в океане, за Геркулесовыми Столпами, а потом была проклята богами и погрузилась в волны. Однако еще до гибели той страны корабли из Карфагена ходили туда с товарами, и когда-то один из капитанов привез оттуда письмо какому-то атланту, жившему в Карфагене по торговым делам. Но что-то случилось. Возможно, адресат умер. Словом, письмо осталось в доме жреца. Мне показалось интересным послать это письмо тебе. Ведь если Атлантида — не твоя шутка, а действительно существовавшее государство, то ты, наверное, включишь это письмо в следующее издание твоих „Диалогов“. Пользуюсь случаем также вернуть тебе твою рукопись. Твой верный друг Эмпедокл».
     
Алиса увидела, что внутри свитка с письмом Эмпедокла лежит кусок ткани. На нем были изображены совершенно неизвестные Алисе знаки.
     
— Но ведь это великое открытие! — воскликнула Алиса. — Значит, Атлантида на самом деле существовала, а потом утонула! Сейчас же надо отправлять экспедицию в Атлантический океан. Именно там, а не в Тихом океане и не в Средиземном море лежала самая настоящая Атлантида. А если и были другие Атлантиды, например в Тихом океане, то они не настоящие.
     
Надо тут же рассказать обо всем Ричарду или даже директору института.
     
Алиса протянула палец к кнопке внутренней связи, но вовремя спохватилась.
     
И вот почему.
     
Если она скажет, что нашла доказательство, что Атлантида была на самом деле, то в экспедицию ее конечно же не возьмут. Рано тебе, скажут они, тебе еще учиться надо.
     
А если даже и возьмут, то куда они поплывут?
     
Атлантический океан — огромный.
     
В нем есть пропасти, горные хребты и глубоководные долины. Если Атлантида погибла от извержения и бурь, то остатки ее наверняка покрыты илом. Ведь недаром ни одна экспедиция Атлантиду до сих пор не отыскала.
     
Так что остается сделать то, чего делать совершенно не разрешается.
     
Надо самой потихоньку отправиться к философу Платону, чтобы отдать ему письмо, которое по неизвестной причине до адресата не добралось.
     
Сейчас все уже ушли из института, и никто не заметит, что Алиса пользуется машиной времени.
     
Но так ли это? Может, наоборот? Легче слетать в прошлое днем, когда в институте много народа, все кабины включены, люди летают туда и обратно… А ночью ты включил машину — и сразу тревога! Почему ночью? Кто разрешил?
     
Сразу прибежит вахтер, выключит машину и еще сообщит самому директору.
     
Единственный выход — самой пойти к Сильверу, во всем сознаться. Пускай он будет союзником.
     
Алиса взяла письмо Эмпедокла Платону и листок с письменами атлантов и отправилась по пустому коридору к выходу.
     
Ей никто не встретился. Даже робот Вертер не попался, наверное, у него тоже кончился рабочий день.
     
Сильвер собирался закрывать институт. Он уже расстелил на своем рабочем столе почти белую скатерть. На ней лежала оловянная ложка с гнутой ручкой, стояла кружка, бутыль туманного цвета и еще блюдечко с гречневой кашей, из которого клевал попугай.
     
— Ты иди, иди, — сказал он Алисе, — не задерживайся, практикантка. А то у нас ужин начинается.
     
— Даже удивительно, — сказала Алиса, — что вы меня на ужин не позвали. Вот если бы вы ко мне домой пришли, я бы вас обязательно накормила.
     
— А что у тебя сегодня на ужин? — заинтересовался попугай.
     
— Не знаю. Вроде бы сибирские пельмени, салат из крабов и ананасы со взбитыми сливками.
     
— Тогда пошли! — сказал попугай. — Нечего мне, как нищему, из блюдца гречневую кашу клевать.
     
Но Алиса конечно же и не собиралась домой. А вдруг сейчас и старый пират решит к ней в гости идти?
     
Но пират не поддался.
     
— Постыдись, попка! — воскликнул он. — Перед народом стыдно.
     
— Значит, не приглашаете? — спросила Алиса.
     
— Иди домой, там и ужинай. А у нас здесь все рассчитано на двоих.
     
— Ладно уж, — сказала Алиса, — приятного аппетита. Меня получше ужин ждет, чем ваш и даже чем домашний.
     
— Где же это? — подозрительно спросил Сильвер.
     
— Понимаете, — сказала Алиса, — я получила приглашение от Платона. Он как раз урожай винограда собрал, виноградной водки бочку нацедил, да вот не знает, кому бы в подарок бутылочку послать.
     
— Мне, — сразу ответил пират.
     
— Хорошо, — сказала Алиса. — Я тогда ему скажу: пират Сильвер…
     
— И я! — крикнул попугай.
     
— Ты же водку не пьешь!
     
— Я единственный в мире попугай-пьяница, — ответил попугай пирата.
     
— Я пошла, включу машину, — сказала Алиса, — так что не удивляйтесь, это я к Платону поехала.
     
— А почему я должен тебе верить? — спросил старый пират. — А что, если ты все сама выпьешь?
     
— Сильвер Джонович! — воскликнула Алиса. — Ну как вы могли такое подумать? Я же учусь в школе, в пятом классе. У нас с этим строго.
     
— Все-таки я с тобой…
     
— А кто же будет институт охранять? — удивилась Алиса. — Вы представляете, какой поднимется скандал, если вас не найдут на рабочем месте?
     
— Пускай гонят! — крикнул пират. — Меня вообще здесь не ценят. Спецодежды не выдают.
     
— Мы порошок «Тайд» просили, — пришел на помощь сторожу попугай, — а нам что дали? «Блеск»! Разве «Блеском» перила отмоешь?
     
— Вот именно! — сказал пират.
     
— Жалко, что вас выгонят, — сказала Алиса. — Институт без вас — не институт. Возьмут они какого-нибудь Робинзона Крузо на ваше место…
     
— На мое место? Этого бездельника Робинзона? — Пират расстроился, он чуть не плакал. — Нет, Алиса, я раздумал. Не полечу я за виноградной водкой к твоему Платону. Мне важнее институт сберечь. А то сейчас всякие злобные космические силы распоясались. У меня под охраной имущество. Нет, ты и не уговаривай, сама лети.
     
— Точно, — поддержал друга попугай. — Лети сама, Алиса, только о нас не забывай. Попадется тебе там лишняя бутылочка, вспомни о нас… А если увидишь маслины, вспомни — нет мне жизни без маслины! Поняла?
     
— Поняла, — сказала Алиса.
     
— Ну чего ты стоишь здесь, прохлаждаешься? — рассердился пират Сильвер Джонович. — Что я, подталкивать тебя должен? Тебя же Платон ждет, уже бутылку приготовил. А ну, быстро!
     
Алиса сказала:
     
— Ну, если вы настаиваете…
     
— Еще как настаиваем! — завопил попугай.
     
И тогда Алиса побежала к машине времени.
     
Она задала компьютеру работу — определить точно место и время, где можно отыскать древнегреческого философа Платона, и отправить туда практикантку Алису.
     
Компьютер долго решал эту задачу — видно, давно никто не летал к Платону.
     
Наконец загорелась зеленая лампочка на пульте.
     
Машина готова к переброске.
     
«Письмо с собой!» — проверила Алиса.
     
Она набрала код Древней Греции, имя Платона — остальное за нее сделает компьютер.
     
Раздалось негромкое жужжание.
     
Алиса покрепче схватилась за поручни, которые выходили из пульта и как бы обхватывали Алису.
     
Стены исчезли.
     
Алисе показалось, что она падает в глубокую пропасть.
     
Еще минута — и она в Древней Греции.
    
    
     
      
Глава шестнадцатая. Алиса и пастушонок
     
     
В Древней Греции было жарко.
     
Белое солнце светило на ослепительном небе. Ни облачка. Земля высохла так, что от каждого шага над дорожкой поднималось облачко белой пыли.
     
Впереди возвышались стены какого-то города.
     
«Интересно, — подумала Алиса, — это Афины? Но почему я тогда не вижу холма Акрополь, на котором должен стоять знаменитый храм Парфенон?»
     
Рядом с Алисой стояло раскидистое дерево, дающее негустую, но все же настоящую тень. Корни дерева расступились, а под ними оказалась щель, как домик.
     
Алиса быстро стянула с себя костюм, осталась в шортах и кедах.
     
Под деревом в тени спал загорелый пастушонок. Он проснулся и удивился, что видит такую странную белокожую девочку.
     
— Ты кто? — спросил пастушонок. И Алиса не сразу поняла, что он говорит вовсе не на греческом, а на каком-то другом языке. Но язык был очень похож на греческий.
     
— Я Алиса, — сказала она. — Давай меняться.
     
— Как меняться?
     
— Я тебе дам мой замечательный костюм, а ты мне свою накидку.
     
— Покажи, — сказал пастушонок.
     
Он взял костюм Алисы и долго мял его в пальцах.
     
— Издалека везла? — спросил он.
     
— Очень.
     
— У нас так не делают.
     
— Знаю. Меняемся?
     
— Не, — сказал пастушонок, — хозяин сразу отберет.
     
— А ты не показывай. Продай в городе.
     
— Неплохая мысль, — сказал пастушонок и рассмеялся. — А ты куда идешь?
     
— В ваш город. Это Афины?
     
— Никакие не Афины! — возмутился пастушонок. — А самые настоящие Сиракузы, поняла?
     
— Сиракузы… мы это проходили… Я только забыла, где они?
     
— Как где? — удивился пастушонок. — Сиракузы — самый главный и великий город во всем нашем мире. Сама-то ты откуда, если о Сиракузах не слыхала?
     
— Я из Москвы, но не в этом дело…
     
— И в какой же стране есть такой городишко? — спросил пастушонок.
     
— Есть такая страна, — ответила Алиса. — Ты еще маленький, не знаешь.
     
— Получается, для тебя Сиракузы неизвестные, а для меня Москва неизвестная. Значит, ты шпионка, и я тебя, пожалуй, лучше отведу, куда надо. Наш великий и непобедимый тиран и владыка Дионисий Единственный приказал всех шпионов и лазутчиков сразу вести к нему и казнить.
     
— А чего же я шпионила? — спросила Алиса.
     
— Ты? Да любой шпион найдет, чего шпионить. На то он и шпион. Может, ты даже не девочка, а враждебный карлик. А может, в твоей Москве настоящих шпионов не хватило, вот они и послали девчонку, которую я одним пальцем опрокинуть могу.
     
— Знаешь что, — предложила Алиса, — раз ты такой сильный и смелый, давай соревноваться. Если я тебя одолею, то ты мне отдашь свою накидку. Она все равно старая и рваная.
     
— А если я тебя одолею? — спросил пастушонок.
     
— Тогда ты возьмешь мой костюм и отведешь меня, куда надо, чтобы меня казнили как шпионку.
     
— Надо подумать, — сказал пастушонок и принялся шагать туда и обратно по зеленой траве. Овцы ходили за ним всем стадом: они думали, что пора домой, в овчарню.
     
— Хорошо! — сказал пастушонок. Видно, рассудил, что с Алисой всегда справится. — С чего начнем наши соревнования?
     
— Ты решаешь, ты хозяин, — сказала Алиса.
     
— Давай по камню кинем, — сказал пастушонок. — У кого дальше полетит, тот и победил.
     
Алиса согласилась.
     
Тогда пастушонок выбрал два камня. Себе взял камешек размером с грецкий орех, а Алисе дал булыжник с большое яблоко.
     
— Вон туда кидаем, — сказал он, — в сторону дерева.
     
Он размахнулся и кинул камешек так, что он почти долетел до дерева.
     
Алиса, конечно, могла бы кинуть туда же, она все хитрости этого древнегреческого мальчишки видела насквозь. Поэтому она решила кончить бой одним ударом.
     
Она как следует размахнулась и метнула камень, как метают диск. Даже завертелась на месте.
     
Даже овцы ахнули, когда увидели, как высоко, к самым облакам, взметнулся булыжник и опустился далеко за деревом.
     
— Ну все? — спросила Алиса. — Я победила? Давай меняться и попрощаемся.
     
— Ничего подобного, — злым голосом ответил пастушонок. — Ты бросила не по правилам. Так не кидают.
     
— А мы не договаривались, как кидать. Каждый кидает, как умеет, — сказала Алиса.
     
— Значит, тебе твои паршивые московские боги помогали, — сказал пастушонок. — Таких, как ты, надо на костре жечь.
     
— Не стоит меня на костре жечь, — сказала Алиса. — Если ты считаешь, что лучше меня кидаешь камни, то давай побежим до дерева и обратно. Кто быстрее, тот победил.
     
— Еще чего не хватало! — возмутился пастушонок. — Ты девчонка, я тебя в два счета обгоню.
     
— Вот и обгони, — согласилась Алиса.
     
Они встали рядом. Мальчик приказал овцам дать сигнал.
     
Овцы хором заблеяли. Три раза. На третий раз пастушонок побежал. Алиса за ним. Она не спешила бежать первой, чтобы пастушонок не сказал, что она жулит.
     
На половине пути она легко обогнала мальчишку и, обогнув дерево, даже подождала его. Пастушонок тяжело дышал, и лицо у него было злое. Но упрямым он оказался до ужаса.
     
— Что, устала? — спросил он из последних сил. — Сейчас упадешь, да?
     
— Почему ты так решил, дружок? — спросила Алиса. Она побежала рядом с ним, не обгоняя.
     
— Я… ух… я… — Но ничего сказать он не смог, дыхания не хватило.
     
Тогда Алиса перешла на спортивную ходьбу. Конечно, спортивной ходьбой ты нормального бегуна не обойдешь, но пастушонок бежал из последних сил, и если бы ему на макушку сел комар, то мальчик бы от тяжести свалился.
     
Так они рядышком доплелись до старта, и Алиса сказала:
     
— Вообще-то ты молодец. Такой слабак, а доплелся. Упрямый.
     
Пастушонок только и смог, что оскалиться.
     
— Ну что, кончили мы с тобой соревнования? — спросила Алиса.
     
— Нет, — с трудом ответил мальчик.
     
— И что же ты предлагаешь?
     
— Драться! — прохрипел пастушонок.
     
Алиса уселась на траву, сорвала травинку, пожевала ее и сказала:
     
— Хоть я и спешу, но тебе надо отдохнуть. Отдышись, тогда будем драться. Только без оружия, голыми руками.
     
Ее противник лег на траву и старался отдышаться.
     
Овцы собрались со всех сторон, стояли, склонив головы, и смотрели на своего пастуха. Видно, переживали за него, болели. Но помочь не могли. Одним укоризненным взглядом Алису не победить.
     
Досчитав до тысячи, Алиса вскочила на ноги и спросила:
     
— Ну как, будем драться или сдаешься? А то мне уходить пора.
     
— Будем драться, и я тебе покажу! — сказал пастушонок.
     
Алиса была в одних шортах. Пастушонок тоже сбросил на траву серый холщовый мешок с прорезями для головы и рук.
     
«Хорошо, — подумала Алиса, — по крайней мере, не придется раздевать этого упрямца».
     
Все остальное заняло ровно двадцать секунд.
     
Пастушонок кинулся на нее, как баран на новые ворота.
     
Алиса, как вы понимаете, сделала небольшой шажок в сторону и, когда мимо нее пролетала костлявая торпеда, подсекла противника, и пастушонок полетел вперед над землей и шлепнулся пузом на траву метрах в пяти от Алисы.
     
Овцы снова ахнули.
     
Потом Алиса взяла мешок — одежду пастушонка и натянула через голову. Кто теперь отличит ее от любого небогатого ребенка в городе Сиракузы, который, оказывается, для кого-то был центром мира?! Удивительно все-таки устроены люди.
     
Пастушонок лежал, около него стояли овцы. Алиса склонилась над ним.
     
— Ты не ушибся? — спросила она.
     
— Уходи, а то я тебе покажу! — прошептал поверженный противник. Гордый и не сдавшийся.
     
— Ухожу, — сказала Алиса.
     
Она пошла к городу и вдруг услышала за собой чьи-то шаги. Алиса даже испугалась.
     
Обернулась — оказывается, часть овечьего стада решила, что Алиса в мешке — их новый пастух. Другие остались возле старого пастуха.
     
Алиса прикрикнула на овец, чтобы не ходили за кем ни попадя.
     
Вслед Алисе по направлению к городу летело облако пыли. Алиса не поняла, что это такое, но отступила в сторону.
     
И правильно сделала. По дороге неслась колесница, запряженная двумя конями. В колеснице стояли два человека. Один правил, второй, прекрасный юноша в золотом шлеме, был пассажиром. Больше Алиса ничего разобрать не успела.
     
До городских ворот она встретила еще нескольких путников, но никто из них не обратил внимания на ребенка, бредущего по жаре к городу.
     
Над головой вились слепни и оводы, жара стояла несусветная. Сейчас бы окунуться, да негде. И непонятно притом, почему она оказалась в этих самых Сиракузах. Компьютер не ошибается, наверное, Платон живет сейчас здесь.
     
Ворота в город были раскрыты — видно, в такую жару и стеречь его никому не хочется.
    
    
     
      
Глава семнадцатая. Торговец книгами
     
     
Город был не очень большой, но тесный. Где искать Платона?
     
Алиса пошла по самой широкой улице, куда шли все.
     
И правильно сделала — она очутилась на базарной площади.
     
Площадь окружали магазинчики, похожие на пещеры, товары были выставлены и повешены у входа. На площади к тому же торговали овцами, ослами и конями, толкучка вокруг царила невообразимая.
     
И тут Алиса увидела книжный магазин.
     
Конечно, там продавались не книги (книг в те времена еще и в помине не было), а разного рода свитки, от маленьких, со стихами, до очень больших — как Алиса поняла, сборников законов. К тому же у входа в магазин на досках висели географические карты, картинки и даже картины. А на мраморном столе перед входом были разложены записные книжки — восковые таблички в деревянных рамках и острые палочки, чтобы записывать на воске. Интересный оказался магазин, и Алиса наверняка провела бы тут много времени. Да и хозяин магазина ей понравился. Это был большой пузатый человек с завитой рыжей бородой, в черной тюбетейке и засаленном на пузе зеленом халате. И понятно почему. Хозяин ел чебурек, с которого на халат капал жир.
     
— Простите, — сказала Алиса в полном изумлении, — как же вы такими жирными руками хватаете книжки?
     
Алиса сказала это нечаянно, она не хотела обидеть торговца. К тому же она уже поняла: с торговцами на рынке Сиракуз лучше не разговаривать, потому что при виде оборванки они сразу же хватаются за что-нибудь тяжелое.
     
Но книжный торговец даже не обиделся.
     
— Я никогда жирными руками не беру книг, — сказал он, — для этого, ребенок, у меня есть помощник.
     
Торговец сложил блестящие толстые губы в трубочку и свистнул.
     
Тут же из темной лавки выскочила рыжая обезьяна, ну точно такого же цвета, как борода торговца.
     
— Покажи клиенту новую комедию Аристофана, — сказал он.
     
Обезьянка посмотрела на Алису, показала ей язык и убежала внутрь магазина.
     
— Вот видишь, — сказал торговец. — Она уже научилась отличать покупателей от вредных зевак.
     
— А я вредная зевака? — спросила Алиса.
     
— Ты вредный мальчишка. И не очень образованный. Неужели ты до сих пор не знаешь, что слово «зевака» — мужского рода?
     
— В русском языке именно так, — согласилась Алиса. — А в тонкостях древнегреческого, да еще сиракузского, я еще не разбираюсь.
     
— Ох-хо-хо! — воскликнул торговец. — Клянусь моей мамой Емимой, что означает на нашем финикийском наречии «голубка светлая», я давно не видел такого наглого ребенка!
     
Он щелкнул пальцами два раза, и из темной лавки на задних лапах вышли два больших рыжих кота. Каждый держал в передних лапах по тарелке с чебуреками. Они поставили их на землю у ног торговца и так же гордо и медленно ушли.
     
— У нас в семье все рыжие, — сказал торговец книгами. — Бери и ешь чебуреки, их делает Эмиуд, отец Фалмая, и нет ему равных в землях финикийских! Ешь, не стесняйся, ведь ты голодный, мальчонка, по глазам вижу. Кстати, как тебя зовут?
     
Алиса уже поняла, что торговец человек добрый, бить не будет, кричать не будет.
     
— Меня зовут Алисой, — призналась она. — И я, кстати, девочка. Я русская.
     
— В это трудно поверить, — сказал торговец, — но я всегда сначала верю человеку и жду, когда же он начнет врать. Начал врать — я ему верить перестаю, не начал — буду верить до конца жизни. Здравствуй, Алиса, но я тебе руки не подаю, она у меня жирная от чебурека. А зовут меня Иовом, в честь дедушки назвали. Большой был мученик. Тебе его имя ничего не говорит?
     
— Извините, нет.
     
— Я так и думал. Забываем великих людей, забываем. А ты ешь, ешь, потом мне расскажешь, откуда ты услышала про этрусков.
     
— Я не этруска, — улыбнулась Алиса. — Я русская.
     
— Русских не знаю. Этруски вон там, на севере живут. А где русские?
     
— В России, — сказала Алиса.
     
— Очень любопытное открытие. А где же Россия?
     
— А она далеко-далеко на севере, и можно сказать, что ее еще нет, ее еще не придумали.
     
Торговец вздохнул и кинул в рот целый чебурек.
     
— Боюсь, что скоро перестану тебе верить, — сказал он, проглотив чебурек.
     
— Жалко, — сказала Алиса. — Я говорила правду.
     
— Если ты такая правдивая, то скажи мне, что тебя привело в эти провинциальные, никому не нужные Сиракузы?
     
— А мне один мальчик сказал, что Сиракузы — это центр мира.
     
— Для человека, который не видел света, — наставительно сказал Иов, — даже кучка навоза может быть центром Вселенной. Проблема в точке зрения. И каждую точку зрения надо уважать.
     
Торговец вздохнул и опечалился, но Алиса не поняла, что он хотел сказать.
     
— Так почему ты здесь? — повторил он вопрос.
     
— Я ищу одного греческого философа. И думаю, что вы знаете, где его отыскать.
     
— Греческого? Философа? Ты, наверное, имеешь в виду знаменитого Платона?
     
— Ой, как хорошо! — обрадовалась Алиса. — Как вы быстро догадались!
     
— Мир образованных людей очень узок, — сказал Иов-младший. — И люди необразованные всегда подозревают образованных во всяких гадостях. Зачем, думают они, кому-то нужны науки и искусства? Что это за слово такое ругательное — «философия»? Например, знаешь ли ты, что недавно случилось в Афинах?
     
И Алиса сразу догадалась, что имеет в виду торговец. Ведь недавно в главном городе Древней Греции, в Афинах, суд приговорил к смерти самого великого ученого на свете — Сократа за то, что он подает плохой пример молодежи, учит их разным наукам и утверждает, что у человека есть бессмертная душа. Сократ был учителем Платона. Он сам выбрал себе смерть — выпил целую чашу яда цикуты.
     
Алиса все вспомнила и ответила:
     
— Недавно в Афинах умер Сократ. И даже через две или три тысячи лет люди будут помнить и чтить его память, а всех его убийц давным-давно забудут.
     
— Ох, какой ты умный ребенок! — закричал торговец книгами. — Вы только посмотрите на такого умного ребенка, да к тому же еще и девочку! И я всегда говорю: всех мучителей забывают, хотя сегодня они думают, что у них есть власть! Это не настоящая власть! Это власть над нашими телами, но если ты гордый, то ни один негодяй, ни один бандит или угнетатель не сможет добраться до твоей души. Вот именно так!
     
И тут бедный Иов заплакал, снял свою тюбетейку и стал вытирать слезы.
     
«Видно, у него тоже неладно сложилась жизнь», — подумала Алиса.
     
Немного успокоившись, торговец спросил Алису:
     
— Ты хочешь увидеть Платона?
     
— Да, — сказала Алиса. — Мне нужно отдать ему письмо от Эмпедокла из Карфагена.
     
— Боже мой! — воскликнул Иов. — Я знаю Эмпедокла, я встречал его здесь. Он афинянин, правда же, он афинянин и хозяин торгового судна?
     
— Наверное, — сказала Алиса, — но его письмо потерялось, а Платону его обязательно надо прочесть.
     
— И ты ради этого отправилась в путешествие из страны… как называется твоя страна?
     
— Моя страна будет называться Россией.
     
— Ах, какая отважная девочка! Я хотел бы, чтобы у меня была такая дочка! А то все мои дочки думают только о куклах и женихах, ты представляешь?
     
— Это ужасно! — согласилась Алиса.
     
— Еще чебуреков хочешь? — раздался голос из-под ног Алисы.
     
Там стоял один из рыжих котов.
     
— Нет, спасибо, — сказала Алиса. — Я сыта.
     
— Чудо! — воскликнул Иов. — Вы только посмотрите на этого бездельника! Вы когда-нибудь видели, чтобы он кому-нибудь предложил добавки чебуреков? Это же первый жадина на всем острове Сицилия!
     
— Для кого жадина, а для кого готов последнюю рубашку снять, — с достоинством ответил кот и ушел. А из дверей добавил: — Была бы девочка хорошая.
     
— Ты произвела неизгладимое впечатление на моих животных, — сказал Иов.
     
— А где мне отыскать Платона?
     
— Платон живет у своего друга Диона, — ответил торговец. — Он нередко заходит ко мне. Он путешествует по всему свету, чтобы не оставаться в Афинах, где убили его учителя Сократа. Вот и приехал сюда. А тут подружился с Дионом, они вместе занимаются науками, и у них есть один план, но я вам не скажу, и поймите меня правильно — не имею права!
     
По всему было видно, что рыжий толстяк готов лопнуть — так ему хочется выдать тайну. Но Алиса молчала, и тогда, не выдержав, торговец прошептал:
     
— Они хотят устроить здесь справедливое государство, в котором все люди будут равны, ты представляешь?
     
— Как же они намерены это сделать?
     
— Дион — племянник правителя, нашего тирана Дионисия Единственного. Они хотят уговорить его измениться, стать хорошим и добрым.
     
— А Дионисий?
     
— Кто их поймет, этих тиранов? По мне, так лучше с ними вообще не разговаривать. Сегодня он хочет справедливости, а завтра супа из акулы. Пока что ходят слухи, что Дионисий решил ввести в армии курсы доброты, запретить убивать овечек и рабов, открыть школы и даже академию, заниматься гимнастикой и делать каждый день по доброму делу.
     
— Это очень интересно! — сказала Алиса. — Расскажите же мне, как пройти к Платону?
     
— Если пойдешь прямо, то упрешься во дворец Дионисия, но ты туда не ходи, а поверни направо в переулок и увидишь синюю калитку. Стучи в нее.
    
    
     
      
Глава восемнадцатая. Платон в беде
     
     
Алиса не успела попрощаться с добрым книжным торговцем, как услышала стук копыт по каменной мостовой.
     
К лавке подъехала колесница. Молодой человек, прекрасный и роскошно одетый, соскочил с нее и подбежал к торговцу.
     
— Иов! — закричал он, не обращая внимания на людей вокруг. — Случилась беда! Платона схватили!
     
— Что такое? — Торговец выбежал на улицу, за ним толпились его звери: рыжая обезьяна и два рыжих кота, с потолка свесилась рыжая летучая мышь, а на плечо торговцу села рыжая ворона. — Как это могло случиться? Он же гость!
     
Конечно, Алиса никуда не стала убегать, а вернулась к лавке Иова.
     
Молодой человек ее не заметил. Он взволнованно рассказывал:
     
— Учитель Платон согласился пойти со мной на встречу с царем. Да и мой дядя Дионисий не отказывался от встречи. Ему даже приятно было, что такой знаменитый ученый остановился в его городе. Ведь мог отправиться в Карфаген или Иудею. Мог выбрать страну этрусков или ассирийцев. Нет, он живет на Сицилии! А я сколько раз говорил: «Дядя, воспользуйся случаем, станешь знаменитым на весь мир! Ты построишь свое государство, как учит Платон! Даже черные эфиопы и люди из Индийского царства придут к тебе на поклон. Фараон египетский лопнет от зависти! Выслушай Платона и узнай, какой он великий человек».
     
— И ваш дядя, славный Дион, — спросил торговец книгами, — согласился с вами?
     
— Мой дядя Дионисий Единственный, честно говоря, сомневался. Он все хотел мне сказать, что никто на свете не знает, как управлять государством, лучше его самого.
     
— Так я и думал, — вздохнул Иов, — так я и полагал. Ну продолжайте, мой юный друг.
     
— Мы сегодня собрались во дворец. Я отвез Платона на лучшей колеснице, дядя приготовил легкое угощение, в тронном зале собрались все придворные, которые старались не пропустить ни слова из разговора.
     
— И придворные радовались тому, что теперь Дионисий будет создавать справедливое государство?
     
— Да вы с ума сошли, Иов! Придворные готовы были растерзать Платона. Как ты будешь воровать и грабить в справедливом государстве?
     
— Тонкое наблюдение, — сказал торговец.
     
— Платон стал говорить о том, что у каждого человека есть бессмертная душа, о том, что во всех вещах есть скрытая суть. Глазами всего не увидишь, надо уметь заглянуть в душу вещей и в душу событий. А настоящий царь должен создать государство, в котором не будет угнетения и где даже воины будут учиться только на благородных примерах. Там все станут честными… Я смотрел на моего дядю Дионисия, — продолжал молодой Дион, — и видел, что ему речь Платона с каждой минутой нравится все меньше. Но я и подумать не мог, что в конце концов царь взбесится. «Стой! — закричал он. — Ни слова больше! Я знаю, что ты грязный шпион республиканцев из Греции. Вы хотите у меня отнять власть! Да кому нужен добрый царь? Его тут же ограбят и выкинут на помойку! Я желаю избавиться от этого Платона, пока бедняки и оборванцы не наслушались его вредных идей и не свергли меня с престола!» Ну тогда я понял: есть опасность, что Платона вышлют из Сиракуз, и отправится мой учитель путешествовать дальше и искать более доброго и справедливого царя. Но как я был не прав! Все обернулось куда хуже!
     
— Что же случилось? — воскликнул Иов.
     
— Дионисий приказал схватить Платона и продать его в рабство.
     
— Как так может быть? — Торговец книгами был потрясен. — Нельзя продать в рабство свободного гражданина Греции, который принадлежит к самому высокому роду Афин.
     
— Все можно, если ты сильный и бесстыжий. Дионисий отлично знает, что за Платона некому вступиться!
     
— И что дальше?
     
— Дальше? Дальше Платона связали и отправили на рынок рабов. Мой подлый дядя решил не терять времени даром. Он даже велел своим слугам не гнаться за высокой ценой, а продать его как самого обычного землепашца или галерного гребца.
     
— Ой! — вырвалось у Алисы. Ей стало так жалко великого ученого, что даже словами ее жалость не описать. — Неужели так можно обращаться с людьми?
     
— А это что еще за Демосфен? — спросил Дион.
     
Молодой человек с удивлением и презрением смотрел на оборванца, который посмел вмешаться в разговор благородных людей.
     
— Это ребенок Алиса из страны Россия, — сказал торговец книгами. — Она удивила меня своими познаниями и утверждает, что у нее есть послание к Платону из Карфагена.
     
— Боюсь, что не скоро наш друг и учитель прочтет это послание, — сказал Дион. — А может, и никогда! — Он всхлипнул и вытер набежавшую слезу.
     
— Тогда пойдите и купите Платона, — сказала Алиса. — Неужели у вас не найдется денег на одного раба?
     
— Убирайся, оборванка! — крикнул Дион.
     
Крикнул он это по-древнегречески, но Алиса поняла и не обиделась. Во-первых, он человек знатный, значит, отсталый и почти дикий, а во-вторых, он очень расстроен и беспокоится за Платона.
     
Алиса отступила на шаг, но конечно же не убежала. Она, как вы знаете, бывает очень упрямой, особенно если уверена, что права.
     
— Ребенок, — вздохнул Иов, — верно, ты права, когда советуешь почтенному Диону выкупить своего друга. Но Дион не богат, он сам живет на то, что ему подарит его дядя Дионисий. А представляешь себе, что будет, если дядя узнает, что сделал Дион?
     
— Он будет его уважать, — предположила Алиса.
     
— Он ему отрубит голову, — сказал сам Дион. — Не могу же я купить раба, которого продает мой дядя, на деньги, которые мне дядя и дает! Не мо-гу!
     
— Тогда вы купите Платона! — сказала Алиса книготорговцу. — Разве вы не знаете, что Платон — самый великий мыслитель всех времен и народов? А вам стало жалко кучки монет. Да вас будут славить так же, как самого Платона! Уж я об этом позабочусь!
     
Дион и Иов засмеялись. Они уже не сердились на Алису — ну что сердиться на дурочку? И все же Иов сказал:
     
— У меня каждый медяк на счету… Семью надо кормить, налог надо платить, взятки надо давать и еще надо домой посылать, где у меня осталась старушка мама. Да я питаюсь чечевичной похлебкой! Я недоедаю! Я вина не пью!
     
Алиса хотела было сказать, что видела, как коты кормят торговца чебуреками, но потом подумала: «Ну что я ему докажу? Он же сам верит, что такой бедный!» К тому же Алиса вдруг почувствовала взгляд и увидела, что оба рыжих кота смотрят на нее грозными желтыми глазами и скалятся, как злые собаки. Разве тут посмеешь обвинить их любимого хозяина?
     
— Но неужели у вас в городе нет богатых людей, которые любят Платона?
     
— Очень немного, — ответил торговец.
     
Дион схватился за голову ладонями.
     
— Что делать, что делать! — стонал он. — История нам этого не простит!
     
— И очень скоро, — сказала Алиса. — Завтра уже об этом будет знать вся Греция. Уж что-что, а афинский военный флот на вас сразу нападет.
     
Но эти Алисины слова никого не напугали.
     
— Ты плохо знаешь царей и политиков, — сказал торговец книгами. — Ни один из них и пальцем не пошевелит, чтобы помочь философу, который хочет, чтобы все люди были счастливы. Ведь цари и генералы хотят только сами быть счастливыми, иметь роскошные загородные дворцы, самые лучшие заграничные колесницы и много-много золота и рабов. Нет, не надейся, что Афины кинутся выручать Платона.
     
— Но может, и там найдутся какие-нибудь его ученики?
     
— Ученики бедные, а остальные жители Афин совсем не желают, чтобы новый Сократ учил их детей тому, что воровать и убивать плохо. Представляешь, ты много лет учил своего ребеночка воровать, грабить и обманывать… и вот нате!
     
Алисе, конечно, не хотелось верить в такое, тем более что она уже знала, что Платон останется живым и, вернее всего, возвратится в Афины, но, к сожалению, перед отъездом в Древнюю Грецию она забыла заглянуть в учебник истории и узнать, продали его в рабство или нет.
     
Тогда она сказала:
     
— Если вы не можете помочь своему другу, то я сама достану денег. Вы только скажите, сколько стоит Платон?
     
— Ох, много! — прошептал торговец. — Ой, как много! Всех овец твоего отца, если у него есть овцы, не хватит, чтобы расплатиться!
     
— Когда будет торговля? — спросила Алиса.
     
— Сегодня после обеда, — сказал Дион.
     
Молодой человек уже не кричал на Алису и не гнал ее.
     
— А где?
     
— Повыше, у дворца на площади Собраний. — Дион показал в сторону холма.
     
— Благодарю вас, — сказала Алиса. — До встречи на площади Собраний. — И она кинулась бежать.
     
Кто-то из торговцев не сообразил, в чем дело, и закричал:
     
— Держи вора!
     
Зеваки и бездельники, которых всегда хватает на восточном рынке, побежали с криками за ней, по дороге каждый что-нибудь украл, так что за Алисой неслись десятки преследователей.
     
Но Алиса, разумеется, всех обогнала, выбежала в городские ворота и понеслась по полю туда, где таилась машина времени.
     
По дороге ей попался пастушок. Он так и не надел ее комбинезона.
     
— Отдавай сейчас же мою тунику! — завопил он.
     
— С удовольствием, — ответила Алиса и на минуту задержалась, чтобы снова переодеться.
    
    
     
      
Глава девятнадцатая. Нужен клад!
     
     
Когда Алиса возвратилась в институт, там царил покой.
     
Ночь. Все спят. Никого нет.
     
Алиса пробежала на цыпочках к входу, где дежурил Сильвер Джонович.
     
Пират спал на диване, накрыв физиономию шляпой Наполеона. Попугай тоже спал. Он сидел на спинке дивана, спрятав голову под крыло, и даже похрапывал.
     
Алиса остановилась в нерешительности.
     
Куда бежать? Где доставать деньги? Наверное, все-таки быстрее всего попросить их у Сильвера. Уж у него-то всегда есть запасец.
     
К счастью, Сильвера будить не пришлось.
     
Старый пират еще не потерял ловкости.
     
Он неожиданно вскочил с дивана, нахлобучил шляпу на нос, и в руке у него оказалась широкая загнутая сабля. Он прыгал на одной ноге.
     
— Руки вверх! — закричал он. — Лицом к стене!
     
— Погодите, Сильвер Джонович, — сказала Алиса. — Своих друзей надо узнавать.
     
— Мои друзья спят без задних ног, — сообщил пират, — а не шастают ночью по секретному институту! Ты почему здесь?
     
— Забыли?
     
— Я ничего не забываю! — ответил пират. Он сел на диван и стал привинчивать деревянную ногу, которую на ночь снимал. — Но вспоминаю не сразу. Напомни-ка мне, где ты была.
     
— В Древней…
     
— Конечно же в Древней Басурмании, в Древней Индии и так далее. Могла бы там переночевать, лучше, чем пожилых людей будить на середине самого интересного сна в моей жизни. Как мне его теперь досмотреть?
     
— Сейчас ляжете и досмотрите, — сказала Алиса. — Только дайте мне немного золота.
     
— Немного чего?
     
— Понимаете, Платон попал в рабство, его продают… Мы обязаны его выкупить. Ради науки.
     
— Значит, твоего Платона продают, а я должен его покупать… Ну и дела!
     
Сильвер подошел к своему вахтерскому столу, уселся за него, достал из нижнего ящика недопитую бутылку рома и плеснул в серебряный пиратский стакан.
     
— Ваше здоровье, — сказал он.
     
Выпил, крякнул и спросил:
     
— И где же я отыщу золотишко?
     
— Где-нибудь, — сказала Алиса. — Неужели не накопили?
     
— Даже если и накопил, то держу в банке.
     
— Ах, в банке! — воскликнул попугай.
     
— Вот именно, в железной банке из-под чая, — сказал Сильвер. — Оно у меня все учтенное. И его перемещать из нашего времени не положено.
     
— Почему? — спросила Алиса.
     
— Ну, это золото — как будто живое. И живет в нашем времени. Все знают, откуда оно пришло, где крутилось, куда легло…
     
— А что нам тогда делать? — расстроилась Алиса.
     
— Ума не приложу.
     
Алиса готова была расплакаться.
     
— Дело идет о жизни и смерти великого ученого!
     
— Да хоть и невеликого, — ответил пират. — Не положено, и все тут!
     
Сильвер сам расстроился, плеснул себе еще рому, выпил, но ничего не придумал.
     
Наконец он произнес:
     
— Вот если бы нам с тобой это золото из земли выкопать или клад найти… Неучтенный, неизвестный. Да где его найдешь?
     
— Мне сегодня нужно, — сказала Алиса.
     
— Понимаю.
     
Попугай слетел на стол, покачал головой и сказал:
     
— Есть клад, только неизвестного содержания.
     
— Где?
     
— В шляпе, — сказал попугай. — Дело в шляпе. В той, что на голове у Сильвера нахлобучена. Там же на подкладке план Наполеоном нарисован!
     
— И что же? — спросила Алиса. Она даже не сразу вспомнила, что случилось так недавно. Она думала только о горькой судьбе Платона.
     
— А что? — сказал Сильвер. — Может быть, у нас клад на носу, а мы сидим тут чаи распиваем.
     
Он нажал кнопку на своем столе и спросил:
     
— Компьютер, ты не спишь?
     
— Не говорите глупостей, Сильвер Джонович, — ответил компьютер. — Как я могу спать?
     
— Это точно, — согласился пират. — Где такому подушку найдешь?
     
Компьютер фыркнул от гнева. Потом спросил:
     
— Спрашивайте, отвечаем.
     
— Тебе вчера вечером Грузик приносил схему? — спросила Алиса. — План какой-то местности, с речкой, озером и горушкой?
     
— Разумеется, приносил и просил от твоего имени отыскать, где это место находится на самом деле.
     
— И ты отыскал? — спросила Алиса.
     
— Это немыслимо, — ответил компьютер. — По такому наивному детскому рисунку никто не способен что-нибудь найти.
     
— Как жалко! — сказала Алиса. — А нам очень нужен какой-нибудь клад.
     
— Погоди ты! — рассердился компьютер, хотя, как все знают, компьютеры не умеют сердиться. Они только подражают людям. — Погоди ты! — повторил компьютер. — Никто не способен, но ведь я гениальный компьютер. И я отыскал три места на Земле, где таким вот образом течет речка, впадает в озеро, а рядом горушка.
     
— Где же они?
     
— Одно находится в Бразилии, в заповеднике обезьян. В густых джунглях.
     
— Наполеон там никогда не был, — сказала Алиса.
     
— Тогда есть второй вариант, — предложил компьютер. — Такое место расположено в Индии в верховьях реки Брамапутры…
     
— Нет! — сказала Алиса. — Наполеону нечего делать в верховьях реки Брамапутры.
     
— Тогда остается последнее место. Это речка Варавка недалеко от города Смоленска. Она впадает в озеро Глубокое возле горушки Зверушка.
     
— Правильно! — закричала Алиса. — Там проходил Наполеон, когда бежал со своей армией из Москвы. Компьютер, наложи, пожалуйста, нашу схему на карту.
     
— Слушаюсь и повинуюсь, — сказал компьютер.
     
Тут же на стене загорелся белый квадрат. На нем возникла местность, как ее видно со спутника. Показалась речка, изогнувшаяся дугой, длинное, как запятая, озеро и горка, поросшая лесом, только из космоса не было видно, елки это или сосны.
     
Затем невидимая рука наложила на эту картинку рисунок, который сделала Алиса, — нарисованная речка легла на настоящую речку Варавка, озеро — на озеро Глубокое, а горушка Зверушка попала под кружок, обведенный черным карандашом.
     
— Вот здорово! — сказала Алиса. — А что ты еще знаешь про это место?
     
— Тут в самом деле проходили войска Наполеона, — ответил компьютер. — Было очень холодно, стояла ранняя зима, французы замерзали, а русские гусары, казаки и партизаны нападали на них из леса. Французы уже жалели, что напали на Россию, и мечтали только об одном — скорей бы добраться до своей теплой Франции, где и снега-то толком не бывает. Неподалеку…
     
Изображение на стене сместилось, и стали видны крыши каких-то строений.
     
— Неподалеку, — сказал компьютер, — была деревня Новостройки, в которой, как рассказывали старики, Наполеон провел два дня. Он ожидал, пока подойдут из Москвы обозы. Но что случилось потом, никто не знает — обозы то ли подошли, то ли не дошли. Наполеон сел в кибитку и поехал дальше. Когда-то, лет сто назад, в этих местах целая экспедиция искала следы клада Наполеона, но не нашла.
     
— А что было в кладе? — спросил Сильвер.
     
— Разве мы знаем? — удивился компьютер. — Вернее всего, сокровища, которые Наполеон награбил в Москве. Всем известно, что он велел погрузить ценности в закрытые кареты, они выехали из Москвы, но до Франции не доехали и пропали.
    
    
     
      
Глава двадцатая. Сокровища в озере
     
     
Два флаера за несколько минут одолели расстояние от Москвы до горушки Зверушка у реки Варавка.
     
Внизу лежал такой глубокий снег, что даже медведи пробивались сквозь него с трудом, а уж зайцы проваливались целиком, только уши торчали. Тут к зайцу можно было подойти совсем близко, схватить за уши и вытащить наружу. Он даже не сообразит, кто же его поймал.
     
В ту зиму малышам не было большего удовольствия, чем лепить снеговиков. Во всей Москве морковка пропала — пошла на носы снежным толстякам.
     
Алиса смотрела вниз и любовалась синим под луной снегом, черными елями и редкими огоньками деревень или гостиниц.
     
И вдруг…
     
— Сильвер, ты видишь? — воскликнула Алиса.
     
— Вижу и удивляюсь, — ответил старый пират.
     
И на самом деле было чему удивиться.
     
Снег внизу исчез. Как будто флаеры пронзили невидимую стенку и попали совсем в другое время года.
     
Алиса снизилась и поняла, что летит над зеленой летней поляной, окруженной березами. Листва берез шумела под ветром.
     
Алиса обернулась. Сзади еще можно было разглядеть снежное поле.
     
— Это чудо и сказка, — произнес пират.
     
Но Алиса знала, что сказок и чудес не бывает. Вернее, они бывают, но им всегда можно отыскать разумное научное объяснение.
     
Поэтому Алиса нажала на пульте кнопку «ИНФОРМАЦИЯ».
     
Нежный голос произнес:
     
— В чем проблема, пассажир?
     
— Скажите, — попросила Алиса, — а почему здесь не зима, а лето?
     
— Внизу расположен детский сад для слабеньких детей, — ответил нежный голос. — Ведь даже в наши времена бывают слабенькие дети, особенно на отсталых планетах. Они должны жить в тепле и греться на солнышке. Поэтому для них выбрали отдаленное лесное место на берегу речки и озера. Построили им домики с большими открытыми верандами, где детишки спят. А весь этот лес окружен силовым полем, так что холода и снег ударяются о невидимую стену гигантского купола, но не могут проникнуть внутрь.
     
— Спасибо, — сказала Алиса. — Теперь мне все ясно.
     
— Можно я еще кое-что скажу? — спросил нежный голос.
     
— Говорите.
     
— Вы намерены опускаться возле детского садика?
     
— Разумеется, — ответила Алиса.
     
— Тогда, пожалуйста, не шумите и не говорите громко. Дети уже спят и могут испугаться.
     
— Мы обещаем, обещаем! — закричал попугай. — Я за ними буду следить! Я очень люблю маленьких детей!
     
— Это кто такой? Кто говорит? Кто так громко кричит?
     
— Это всего-навсего птичка! — Алиса постаралась успокоить перепугавшееся справочное бюро. — Просто у нее громкий голос, потому что птичка провела молодость на пиратских кораблях.
     
— Ах, какой ужас! — прошептало справочное бюро и отключилось.
     
— Ну вот, — вздохнула Алиса. — Ты совершенно невоспитанная птица!
     
— А ты чего от меня хотела? — удивился попугай. — Я же в гимназиях не обучался. Мы — пэтэушники.
     
— Кто?
     
— Птички тихие и умные. ПТУ.
     
— Снижаемся, — сказала Алиса. — И попрошу не шуметь.
     
— Есть не шуметь! — отозвался пират Сильвер.
     
— Есть шуметь поменьше, — сказал попугай.
     
Грозно шумел лес на горушке, по речке неслась рябь, плескала рыба, редко, но грозно квакали лягушки и урчали жабы.
     
Флаеры опустились на берегу озера.
     
На минуту из-за облаков показалась луна и высветила дорожку на воде. Озеро было невелико, оно упиралось в дремучий лес.
     
Но с этой стороны вдоль озера тянулся причал, возле которого под ветром покачивались лодочки, а выше по берегу в ряд стояли домики.
     
— Где крестик? — спросила Алиса.
     
Грузик посветил фонариком, а Алиса заглянула в шляпу Наполеона.
     
— Все ясно, — сказала Алиса.
     
— Все ясно, — подтвердил Сильвер.
     
Оба показали на точку в озере недалеко от берега.
     
— Надо нырять, — сказал Алиса. — Хорошо, что льда нет.
     
Она посмотрела на Сильвера.
     
Пират посмотрел на Алису, потом на озеро, а потом спросил:
     
— Здесь глубоко, да?
     
Голос у знаменитого пирата был хриплым и несмелым.
     
— Уж, наверное, глубоко, — сказала Алиса. — А то бы сокровища давно нашли.
     
— Недаром озеро зовется Глубоким, — вмешался попугай. — Я бы сам нырнул, да перья не позволяют.
     
Пират поежился и сказал:
     
— Прости, Алиса, но я родился в такие древние времена, когда никто не учил детей плавать.
     
— Но ведь ты был пиратом!
     
— У нас на корабле шлюпки были, — сказал Сильвер. — А у меня еще и деревянная нога. Я три раза спасался после кораблекрушения. Возьмусь за свою деревянную ногу и плыву себе по воле волн.
     
— Ладно, — не стала спорить Алиса. — Давай я сама нырну.
     
— Правильно, — обрадовался Сильвер, — если умеешь плавать, тебе ничего не страшно.
     
— Но она может простудиться, — сказал компьютер голосом Грузика. Он ведь следил за тем, что происходило на берегу озера.
     
Алиса подошла к берегу, разулась и потрогала воду кончиками пальцев.
     
— Не страшно, — сказала она. — Вода прохладная, но не холодная. Я и в более холодной купалась.
     
— И все же не исключена опасность простуды, — сказал компьютер противным голосом.
     
— А сам ты не простудишься? — спросила Алиса.
     
— Я не ржавею, — сказал Грузик.
     
— Компьютер, — спросила Алиса, — твои датчики установлены на тележке?
     
— Я все вижу, что видит тележка, и даже больше.
     
— Тогда пошли! — скомандовала Алиса.
     
Она первой вошла в воду. И сразу поскользнулась и ухнула в глубину — так резко вниз шел берег.
     
Алиса проплыла несколько метров под водой, вынырнула и поплыла дальше.
     
Рядом забурлила вода. Показался кончик металлического щупальца тележки.
     
— Нахожусь на дне, — сообщил кончик щупальца. — Через два метра центр крестика.
     
— Он может быть поставлен не точно на месте клада, — сказала Алиса. — А приблизительно.
     
— Не маленький, — обиделся компьютер, — кое-что понимаю.
     
Алиса снова нырнула, но под водой почти ничего не смогла увидеть.
     
К тому же вода замутилась.
     
Когда Алиса вынырнула, чтобы вдохнуть воздуха, сверху спустился попугай. В клюве он держал маленький фонарик.
     
— Спасибо, — сказала Алиса и снова нырнула.
     
На этот раз она увидела, что Грузик бредет по дну озера, погрузившись в тину.
     
Алиса проплыла еще немного вперед. Там поднимались какие-то бугры.
     
Она направила на них луч фонарика — рыбки кинулись врассыпную.
     
— Включаю локаторы! — сказал компьютер, и его голос был слышен в воде.
     
Робот-тележка послушно подобрался к холмикам и начал разгребать тину.
     
— Вижу ящики, — сказал компьютер, — сундуки, коробки, бочки, шкатулки и прочие хранилища вещей. Вернее всего, предположение о том, что это сокровища, которые французы вывезли из Москвы, но зимой в лютые морозы кинули в озеро, оказалось правильным.
     
Алиса вынырнула и спросила:
     
— Компьютер, ты можешь определить, что лежит в ящиках?
     
— К сожалению, не сразу. Мне удобнее вытащить их на берег. Кстати, их все равно придется вытаскивать, иначе нас никто не поймет.
     
Алиса согласилась с компьютером и вернулась на берег, а робот Грузик занялся работой.
     
Он забирался в тину, хватал щупальцами ящик или сундук и тащил его на берег. А там уж пират Сильвер, попугай и Алиса осматривали ящик и заглядывали в него.
     
Разумеется, по всем правилам археологии так делать нельзя.
     
Потому что подводные и подземные сокровища вынимают специальными машинами, чтобы чего-нибудь не повредить, потом сушат, моют, наклеивают на них этикетки, реставрируют, ремонтируют и отправляют в музей.
     
Но в компании, залезшей ночью в озеро Глубокое рядом с горушкой Зверушка, главной была девочка Алиса, которая думала только об одном — как ей отыскать золото или драгоценности, чтобы купить на древнем рынке в городе Сиракузы великого философа Платона, имевшего неосторожность уговорить местного тирана переделать свое государство из несправедливого в справедливое. Вот его и продают в рабство. И помочь ему сможет только Алиса.
     
— Где здесь драгоценности? — спросила Алиса.
     
Грузик все еще трудился, вытаскивая из озера ящики и бочки. Сильвер пытался их открыть, а компьютер, который все видел, шумел, что археологи не имеют права вскрывать гробницу Тутанхамона, пока им не разрешат.
     
— Эхма! — воскликнул Сильвер, достав свой клинок, подцепил им крышку одного из ящиков и рванул.
     
Раздался оглушительный треск.
     
Стаи ворон с криком поднялись над темным лесом, забурлила вода — это кинулись врассыпную щуки и сомы, зажглись огни в домиках детского садика, заплакали дети, и дежурные роботы принялись их одевать, чтобы вывести из зоны бедствия.
     
— Осторожнее, коллега! — крикнул попугай. — Они арестуют тебя прежде, чем ты добудешь сокровища!
     
— Нет, ты только посмотри! — Сильвер вытаскивал из сундука кое-как пересыпанные опилками и переложенные соломой кубки, тарелки, серебряные кастрюли, позолоченные самовары, чайные и столовые ложки, ножи для фруктов, для мяса, для рыбы и для зубров…
     
Все внимание были приковано к пирату, так что Алиса быстро осмотрела добро, выставленное на берегу, и подобрала с травы шкатулку черного дерева.
     
Она попыталась открыть ее, но ключика у нее не было, а так замок не открывался.
     
— Грузик, — попросила Алиса, — протяни мне одну ручку и открой замок.
     
Грузик метнул в сторону Алисы стальное щупальце и его кончиком осторожно потрогал замок. Замок заскрипел тонким голоском, щелкнул, и крышка шкатулки открылась.
     
Внутри были солома и тряпочки.
     
Алиса поставила открытую шкатулку на траву, присела возле нее на корточки и вытащила твердую штучку, завернутую в тряпку.
     
И эта штучка оказалась самым обыкновенным драгоценным камнем, может быть, алмазом, а может, изумрудом, но главное — камень легонько светился, отражая лунный свет.
     
Алиса расстелила на траве тряпку и положила на нее камень, затем достала из шкатулки жемчужное ожерелье, сразу десяток золотых колец и маленькую корону, которая называется диадемой. Диадема была усыпана бриллиантами.
     
Теперь, пока не опомнились, надо было решить, что взять с собой в древние Сиракузы, чтобы расплатиться за Платона.
     
Только не надо думать, что Алиса не понимала, как плохо себя ведет. Конечно же все эти драгоценности надо срочно сдать в музей. Их ценность не в деньгах, которые они стоили, а в искусстве, вложенном в них мастерами.
     
Но Алиса решила: пускай она будет виновата. Потом разберемся. Но будет куда хуже, если великого древнего ученого продадут в рабство и он погибнет, так и не написав своих знаменитых книг.
     
Диадему Алиса брать не стала. И понятно почему: она слишком уж необычная, ее сразу угадают — не было таких диадем в Древнем мире!
     
Надо взять что-нибудь попроще.
     
Наверное, вот эту связку золотых перстней. Хорошо бы еще узнать, сколько они стоят, но, пожалуй, об этом легче узнать там, в древности.
     
Алиса спрятала кольца в кармашек шортов и аккуратно сложила драгоценности обратно в шкатулку.
     
И вовремя.
     
Над озером уже кружили флаеры милиции. Из детского сада в милицию позвонили и сказали, что какие-то преступники вытаскивают клад из озера Глубокое. А ведь в детском саду самый маленький малыш и тот знал, что именно в этом озере утоплен клад Наполеона.
     
Так что Алиса побежала в лес, а Сильвер стал объясняться с властями.
     
Алиса рассчитывала на то, что ее сразу не хватятся. К тому же милиция всегда подозревает в первую очередь пиратов, а уж в последнюю — маленьких девочек.
     
Алиса помнила путь по лесу к дороге. Главное было — не налететь на сучок и не споткнуться о торчащий корень.