1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 
     
— А ну, повтори! — возмутился Пашка и вскочил на ноги. — Я вызываю тебя на поединок.
     
— Чего? — удивился троглодит.
     
— Мы будем биться с тобой на дубинках до полной победы! — заявил Пашка.
     
— Да я тебя одним ударом… как лягушонка!
     
— А вот попробуй. Сейчас я пойду в лес, сломаю сук покрепче, сделаю дубину — тогда держись!
     
И Пашка направился к выходу из пещеры.
     
Как вы понимаете, он меньше всего думал о дубинах — Пашка хотел убраться подальше от этой пещеры и троглодитов, отыскать в лесу машину времени и вернуться домой. Фильм уже есть. А что еще делать человеку в первобытной эпохе?
     
Но Тигр оказался проворнее Пашки. Одним прыжком он перекрыл выход из пещеры и приказал:
     
— Делай огонь! Нет огня — нет жизни. Смерть.
     
— Слушай, — сказал Пашка, — мы с тобой так славно охотились. Не надо этих угроз. Ну какие могут быть ссоры между охотниками? Мы с тобой еще мамонтов будем стрелять.
     
— Работай, — сказала Мама.
     
Пашка присел на корточки.
     
Пути назад не было.
     
Будущее окрасилось в черный цвет.
     
Пашка несильно ударил кремнем о кремень. Даже искры не получилось.
     
Как же сбежать?
     
И тут он услышал знакомый голос противной старухи, которая до тех пор скрывалась в темноте.
     
— Ах, Седой, Седой! — сказала она, склоняясь над ним. — Разве такие кремни родят огонь? Тебе дали плохие кремни.
     
— А ты иди, Туча, иди, не мешай! — выкрикнула Мама.
     
— Нет, — возразила старуха. — Седой — великий охотник. Он может вернуть огонь. Смотрите.
     
Она скрылась в темноте, затем вернулась, протянула Пашке пучок сухой соломы и приказала, словно была вождихой племени, а не последней, никому не нужной старухой:
     
— Бей кремнями! Бей! Пусть будут искры.
     
Пашка послушался и изо всех сил ударил кремнем о кремень. Посыпались искры. И тут же в руках у старухи вспыхнул пук соломы.
     
— Ой! — воскликнули троглодиты. Они убедились в том, что Пашка — настоящий волшебник.
     
А Пашка мог бы поклясться, что в тот момент, когда он высек искры, старуха поднесла к соломе маленькую зажигалку, и именно от нее, а не от кремней огонь перекинулся на солому.
     
Старуха умело сунула горящий пук в угли, остальные стали быстро подкладывать сучки и сухие веточки. Через две минуты посреди пещеры уже похрустывал ветками костер — огонь ожил и вернулся к людям.
     
Пашка поднялся на ноги и отступил.
     
Ему надо было подумать.
     
Троглодиты хвалили его, хлопали по плечу, а дети норовили поцеловать.
     
— Будь моим мужем, — сказала Ура.
     
— Нет, — сказала Ора, — он будет моим мужем.
     
Девицы вцепились друг дружке в волосы, и тут Пашка услышал, как старуха прошептала:
     
— Слушай меня внимательно: уходи из пещеры, как только я дам знак. — И закричала громче всех: — Эй вы, недостойные люди! Великий охотник Седой обижен на нас. Он уходит от нас туда, где текут чистые реки и поднимаются снежные горы. Духи леса и гор призывают его. Мы не достойны такого героя.
     
Старуха сделала Пашке знак, и он, не оглядываясь, пошел к выходу.
     
Он понимал, что старуха права, но ему так хотелось обернуться, пожать всем руки, пообещать, что он снова к ним приедет, и тогда они славно поохотятся. Но нельзя…
     
Сзади неслись стоны и плач.
     
— Прости нас, Седой! — громче всех кричала Мама. — Мы не верили тебе! Накажи нас, но не уходи.
     
Но Пашка, не оборачиваясь, ушел в лес.
     
Старуха появилась минут через пять.
     
— Гераскин, — сказала она с упреком, — я с ног сбилась. Ты куда из пещеры убежал, когда тебе велели огонь сторожить?
     
— Но я же не знал…
     
— Ты подвергал риску свою жизнь и всю операцию.
     
— Извините, — сказал Пашка, — но я такое видел! Я видел, как эвакуировали неандертальцев! Я разгадал великую историческую тайну!
     
— Пашка, не выдумывай глупостей, — сказала старуха.
     
Теперь, в лесу, она выпрямилась и уже совсем не казалась старухой, если бы не изрезанное морщинами лицо и крючковатый нос.
     
— Это не глупость, — возразил Пашка. — У меня фильм есть.
     
— Я не буду с тобой спорить. Некогда. Мне нужно довести тебя до кабины времени, отправить домой и вернуться в пещеру, пока они не решили, что я совсем пропала.
     
— Так вы из Института времени?
     
— А ты что думал, мы детей отправляем в прошлое без страховки? Как ты мог убедиться, здесь не шутят. Еще немного — и тебя бы съели!
     
— А у вас зажигалка?
     
— Паша, не задавай глупых вопросов, останешься живым в первобытной эпохе.
     
Они не успели устать, как оказались перед лесом, в котором скрывалась кабина времени.
     
— А как вас на самом деле зовут? — спросил Пашка.
     
— Агент-спасатель Института времени Елена Простакова, — ответила старуха, которая совсем уже не была похожа на старуху — просто загримированная девушка, — но, если мы с тобой встретимся в нашем времени, можешь звать меня Леной, я не гордая.
     
Они добежали до кабины времени.
     
— Лен, а Лен! — взмолился Пашка. — Ты будешь отчет писать?
     
— Если Ричард спросит, напишу, — ответила Лена.
     
— Ты скажешь, что я практику завалил?
     
— Ты сам ему покажешь свой фильм. И в школе покажешь. Там и решат.
     
— Значит, ты про меня ябедничать не будешь?
     
— Что за слово такое глупое! — возмутилась Елена Простакова. — За нами, агентами Института времени, такого никогда не водилось.
     
— А тебе не страшно туда возвращаться? — спросил Пашка.
     
— Нет, я привыкла. Они неплохие люди. Только скучно бывает и очень плохо без шампуня.
     
Это Пашка понимал.
     
Но вот и кабина времени. Пашка вошел в нее.
     
— А вообще-то говоря, — сказала Лена Простакова, горбясь и понемногу вновь превращаясь в первобытную старуху, — ты неплохой парень. И вел себя нормально. Иногда тебя заносило… Но кого из нас не заносит!
    
    
     
      
Глава четырнадцатая. Встреча в Кремле
     
     
Зачет по практике у Пашки приняли, хоть и сделали ему выговор за вмешательство в первобытные дела.
     
Зато его фильм, и особенно та часть, которая касалась неандертальцев, произвел сенсацию — посмотреть прибегали из всех отделов.
     
Но что удивительно — те кадры, где был Немо-Ной и его корабль, и кадры, снятые из корабля, не получились. Все обесцвечено, списано, стерто, смыто.
     
Так что Ричард и академики, которым Пашка рассказывал об эвакуации неандертальцев, поверили не до конца. Вернее, совсем не поверили. Это звучало так:
     
— Очень интересно, но ты ведь, Гераскин, известный фантазер!
     
Самое обидное — не поверили друзья: Алиса и Аркашка Сапожков.
     
— Погодите, — говорил Пашка, — вот прилетит Немо-Ной, он обещал. Тогда вы по-другому запоете.
     
Но Пашка и сам в это не верил. Прошло тридцать тысяч лет. Даже такой долгожитель, как Немо-Ной, вряд ли столько проживет.
     
Так бы эта история и закончилась, если бы не одно событие. Через девять дней после возвращения Пашки с практики в школе шел урок литературы. Ученики пятого класса репетировали трагедию Шекспира, которая называется «Отелло». Там один мавр задушил свою жену.
     
Случилось так, что за полчаса до репетиции у Маши Белой начался страшный насморк — а как известно, это последняя болезнь, с которой не смогли справиться к концу двадцать первого века. Прилетела «Скорая», Машу отправили в больницу, и репетиция грозила сорваться, потому что никто в классе, кроме Маши, не знал роли Дездемоны. И тогда учитель литературы Леопольд Модестович поглядел на Пашку, вздохнул и сказал:
     
— Я не хочу тебя обидеть, Гераскин, но ты ведь знаешь наизусть все трагедии Шекспира…
     
— Точно, — согласился Пашка, — в прошлом году я их выучил на спор с Джавадом Рахимовым, который проиграл мне на этом восемь порций мороженого.
     
— Значит, — сказал Леопольд Модестович, — ты должен пожертвовать собой ради коллектива.
     
— Только не это! — закричал Пашка. — Вы же обещали, что не будете давать мне женских ролей. Я не девчонка!
     
— Пашенька! — взмолился учитель. — Ты же понимаешь, что это только на репетицию. А к спектаклю Маша выздоровеет.
     
— Пашка! — хором завопили ученики пятого класса. — Не подводи!
     
— Пускай Алиса Селезнева по книжке прочитает текст, — предложил Пашка.
     
— Это очень интересно, — сказала Алиса, которая тоже только что возвратилась с исторической практики. — Как ты представляешь? Джавад будет меня душить, а я буду читать текст по книжке?
     
Когда все отсмеялись, Пашка махнул рукой — на что не пойдешь ради товарищей! — кое-как влез в белое платье Дездемоны, напялил парик с жемчужной ниточкой и стал ждать, когда войдет взбешенный муж Отелло.
     
Муж Отелло, то есть намазанный черной краской Джавад Рахимов, вошел решительными шагами и стал размахивать платочком, который потеряла Дездемона. И вот когда Джавад спросил грозным голосом: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» — открылась дверь и вошел невысокий плотный человек в яркой форме комиссара Интергалактической полиции. На голове у него была фуражка с перекрещенными кометами, из-под которой выбивался непокорный чуб.
     
— Простите за вторжение. Меня зовут комиссар Милодар, — сказал он. — И еще простите, что сорвал репетицию бессмертной трагедии Шекспира «Гамлет».
     
Никто не улыбнулся, потому что все знают, какая сложная жизнь у комиссаров Галактической полиции — тут можно Шекспира и с Дюма спутать.
     
— А ты, девочка, лежи, лежи, — обратился он к Пашке. — Я мигом. Задам вопрос, и вы, молодой человек черного цвета, можете додушить свою невесту.
     
Все ждали, что будет дальше. Джавад так и замер над Пашкой, легонько сжав черными руками его горло.
     
— Разыскивается один человек, — сказал Милодар. — После двух недель безустанных поисков следы привели меня в вашу школу. Не бойтесь, признавайтесь сразу, хуже уже не будет. Кто из вас Гераскин Павел?
     
Павлу стало неприятно. Его впервые разыскивала Галактическая полиция. Но так как все посмотрели на него, а Джавад посильнее сжал пальцы, то Пашка прохрипел:
     
— Это я Гераскин.
     
— Вы, девочка, — сказал комиссар Милодар, — не волнуйтесь. Ваша песенка спета. И я сюда пришел не шутки шутить.
     
Тут Пашка понял, что его вот-вот задушат, с трудом вырвался из лап Джавада и отпрыгнул в сторону.
     
— Я и есть Гераскин! — крикнул он. — Это я играю роль Дездемоны.
     
— Судя по голосу, возможно, — согласился комиссар. — А переодеться ты не мог бы?
     
— А чего мне переодеваться? — Пашка стянул через голову белое платье несчастной женщины и остался в джинсах и майке.
     
— Вот так-то лучше, — одобрил Милодар. — Тогда поехали в Кремль. Тебя ждут.
     
— В Кремль?
     
— Только придется надеть что-нибудь попраздничней, — сказал Милодар и показал на Аркашу Сапожкова, который стоял рядом в средневековом костюме — Аркаша играл мерзавца Яго. — Поменяйся одеждой с этим мальчиком.
     
— Еще чего не хватало! Одно дело, когда надо мной смеются в классе, а другое дело — в Кремле. И вообще, скажите, пожалуйста, что я такого сделал, что меня арестовывает Галактическая полиция и везет неизвестно куда?
     
— Вас не арестовывают, молодой человек… или девушка, я уж не знаю, как у вас в школе решили.
     
— Павел Гераскин почти отличник, — вмешался Леопольд Модестович, видно, желая взять Пашку под защиту, но Милодар только отмахнулся.
     
— Если не хочешь торжественно одеваться, не надо, — сказал он. — Но хоть куртка какая-нибудь есть у тебя с собой?
     
Пашка накинул куртку. Ребята пошли проводить его до выхода из школы, и хотя Милодар поклялся, что с Пашкой ничего плохого не случится, они все же беспокоились.
     
Спецфлаер со спецультразвуковой сиреной как молния промчался над Москвой и через несколько минут опустился на площади перед Кремлевским Дворцом.
     
Милодар с Пашкой поднялись на второй этаж. Часовые отдавали им честь.
     
Они прошли коридорами и залами. Милодар молчал, потому что он привык иметь дело с секретными поручениями.
     
Наконец они оказались в Грановитой палате. Там, в небольшом уютном зале, сидели в креслах, беседуя, несколько человек: сам президент, с которым Пашка не был знаком, но в последних новостях видел не раз; министр по делами космических отношений — юный гений с астрономического факультета по имени Гоша Добродеев; Акулина Ивановна Коган — министр культуры и другие важные персоны. А напротив них сидели трое.
     
Одного из них Пашка видел девять дней назад, остальных — чуть раньше.
     
Первый был древний, как сама Земля, капитан Немо-Ной, которому давно перевалило за пятьдесят тысяч лет. По обе стороны от него сидели те два неандертальца, которых Пашка встретил в бассейне перед путешествием в прошлое.
     
Пашка держал себя в руках — все-таки он не в школе. Вежливо поздоровался с президентом, пожал руку Гоше, а министр культуры поцеловала Пашку в щеку.
     
Пашка подошел к капитану Немо-Ною. Он был рад его видеть.
     
— Здравствуйте! — воскликнул он. — Вот уж не думал, что вы так скоро приедете!
     
— Ты ошибаешься, Паша, — сказал последний берендей. — Прошло больше тридцати тысяч лет со дня нашей встречи…
     
— Ну конечно же, — спохватился Пашка. — А кажется, что это было вчера.
     
Президент отпустил комиссара Милодара, а Пашке предложил сесть в кресло и съесть пирожное. В итоге Пашка незаметно съел пять, но никто не обратил внимания — разве в Кремле считают пирожные?
     
Президент стал расспрашивать Пашку о том, как проходила историческая практика и как потом Гераскину никто не поверил. Все смеялись, а капитан Немо-Ной сказал, что Паша — смелый мальчик.
     
— Так, значит, ваш опыт удался? — спросил Пашка.
     
И тогда заговорил один из неандертальцев, тот самый, который плавал с Пашкой в бассейне.
     
— Теперь мы — равноправные граждане Галактики, — сказал он. — У нас была сложная история, но мы смогли стать грамотными и даже сами изобрели космические путешествия. И за все это мы благодарны капитану Немо-Ною.
     
— А я сначала даже испугался, — смущенно признался Пашка. — Когда увидел вас в бассейне. Я думал, тут какая-то тайна.
     
— Никакой тайны — просто официальный визит с одной планеты на другую. Мы с моим коллегой, — он показал на второго неандертальца, — руководим Академией наук и Управлением культуры. А капитан Немо-Ной — наш почетный консультант.
     
Оба неандертальца были одеты в черные костюмы и такие белоснежные сорочки, что Пашка устыдился своего не слишком опрятного вида — словно он и есть настоящий дикарь в обществе культурных людей.
     
Доедая пятое пирожное, Пашка поинтересовался:
     
— А древние животные у вас остались?
     
— Кого вы имеете в виду? — спросил первый неандерталец.
     
— Он имеет в виду мамонтов, — улыбнулся Немо-Ной. — Ему так хотелось на них поохотиться!
     
— Ни в коем случае! — воскликнул второй неандерталец. — Они же занесены в Красную книгу и охраняются в заповедниках. Надо беречь природу.
     
— Правильно, — согласился Пашка.
     
А когда они прощались, первый неандерталец спросил Пашку, не раздумал ли тот переписываться с его дочкой. Пашка сказал, что, конечно, не раздумал, и тогда неандерталец дал ему живой портретик очень хорошенькой неандерталочки.
     
Пашке захотелось с ней познакомиться, но для этого ему еще придется полететь на планету неандертальцев.
    
   
   
Чулан Синей Бороды [1999]
    
     
      
Глава первая. Задание для Алисы
     
     
Через сто лет в Москве будет построен Институт времени. В нем поставят временные кабины. Если ты войдешь в кабину и нажмешь все нужные кнопки, то окажешься в такой же кабине, только в далеком прошлом. Конечно, все не так просто — в институте стоит один из самых сложных и умных компьютеров во Вселенной, там трудятся молодые и старые специалисты — профессора, доктора, старшие научные сотрудники, средние научные сотрудники и начинающие научные сотрудники.
     
В институте таятся не только машины времени, там есть множество лабораторий и мастерских, учебных центров и медицинских кабинетов, там служит вахтером бывший пират Сильвер Джонович, а помогает ему старый попугай, там есть буфет, в котором всегда выкипает кофейник, кабинет директора и шесть кабинетов академиков, роботы-охранники, которые обычно стоят выключенные в подвале, и много чего еще…
     
— Например, вчера, — сказал Алисе Селезневой Ричард Темпест, средний научный сотрудник института, ее большой друг, с которым ей приходилось попадать в невероятные переделки, — наш новый директор обходил комнаты, залы и подвалы и попал на склад.
     
Они вчетвером сидели в комнате Ричарда и пили чай: Алиса, Ричард, вахтер Сильвер и Пашка Гераскин, недавно возвратившийся с исторической практики, где разгадал тайну исчезновения неандертальцев. А так как не все наши читатели уже прочли повесть о путешествии Пашки в каменный век, придется объяснить: неандертальцы — это древние, давно вымершие люди, похожие не только на нас, но и на обезьян.
     
Пашка, Алиса и два сотрудника Института времени пили чай и обсуждали очень важную проблему: где Алисе проходить историческую практику? Какую бы историческую тайну ей разгадать?
     
Почти все одноклассники Алисы свои задания выполнили. Пашка Гераскин уже разузнал, куда делись неандертальцы, Аркаша Сапожков сильно помог науке, раскрыв тайну исчезновения динозавров, только Алиса до сих пор не могла решить — куда ей полететь? Что ей разгадать?
     
Сначала она решила открыть Америку. Ну конечно же не открыть, потому что Америку уже открыли без нее, но узнать наверняка, кто же это сделал? Говорят, что не Колумб, а викинги за много лет до Колумба. Алиса решила было отправиться с викингами на ладье в долгое путешествие через океан, но в последний момент все сообразили, что на ладьях викингов не бывало девочек. Не брали они их с собой.
     
У Алисы голова кругом шла, ее папа, мама и симферопольская бабушка ночей не спали, межпланетный археолог Громозека каждый день вспоминал исторические тайны, но, к сожалению, из истории своей планеты.
     
Спокойнее всего к этой ужасной проблеме относился Ричард Темпест.
     
— Нет тайны? — говорил он. — Отыщется. Сама придет. Ты только ее не торопи.
     
— Но где, где я ее буду искать?
     
И вот Ричард придумал, где искать историческую тайну.
     
Он позвонил с утра Алисе и сказал:
     
— Чтобы в двенадцать была у меня в кабинете. Есть идея.
     
— Слушаюсь! — ответила Алиса.
     
— Ты с кем так говоришь? — спросил Пашка Гераскин.
     
— С Темпестом. Зовет к себе. Есть у него идея.
     
— Возьми меня с собой, а то делать нечего, — сказал Пашка. — Посижу с умными людьми.
     
Он стал немного задаваться после путешествия к неандертальцам, почувствовав себя почти настоящим ученым.
     
И вот они уселись в кабинете Ричарда, вахтер Сильвер, стуча деревянной ногой, принес помятый чайник с кипятком, верно служивший ему еще на пиратском корабле, заварил чаю и, пока тот настаивался, сказал Ричарду Темпесту:
     
— Начинай, молодой человек, выкладывай свою бессмертную идею.
     
Глаза у старого пирата были хитрыми, а его попугай качался на лампе под потолком и повторял:
     
— Опасность! Грррозная опасность справа по борррту… пли!
     
— Идея очень простая, — сказал Ричард. — Конфету хочешь, Алиса?
     
— Нет, спасибо.
     
— А я хочу, — признался Пашка. — Но не для себя, а для попугая.
     
— Чепуха! — сказал попугай.
     
— Он с утра арбуз склевал, — сказал пират.
     
— Ах! — откликнулся попугай и перевернулся вниз головой.
     
Пират разлил чай по чашкам.
     
— Идея, конечно, моя, — сказал он. — Но ответственность берет на себя Ричард Питерович. Выкладывай, научный сотрудник.
     
— Новый директор, — сказал Ричард, — попал вчера на склад и остался недоволен тем, как хранятся у нас некоторые предметы, привезенные из экспедиций в прошлое. Ведь институт существует не первый год, каждая экспедиция что-нибудь да привозит. Только часть добычи нужна ученым. Об этих вещах пишут статьи и защищают диссертации. Остальное складывают до лучших времен.
     
— Ну и пылища там у вас! — сказал Пашка.
     
— Пылищи там немного, — возразил Ричард. — Все склады герметически закрыты, и все находится под контролем телекамер. А вещи на наших складах лежат весьма любопытные.
     
— И что же вы предлагаете Алисе? — спросил Пашка, который никому не даст Алису в обиду.
     
— Я предлагаю ей отыскать свою историческую тайну в нашей кладовой. Директор велел привести все в порядок за три дня. А у нас кто в отпуске, кто в экспедициях — сама знаешь. И я подумал…
     
— Это я подумал, — перебил Ричарда старый пират. — Пускай девочка полазит по чулану Синей Бороды. И нам поможет, и себе пользу принесет.
     
— А вы ручаетесь? — спросил Пашка. — Что будет польза?
     
— Если ты хочешь помочь подруге, — сказал пират, — залезай в чулан и трудись! Мы тебе тоже спасибо скажем.
     
— И не мечтайте! — возмутился Пашка. — Я уже прошел историческую практику, разгадал свою тайну, и теперь у меня каникулы. Вы мне лучше скажите, почему складские помещения научного института назвали чуланом Синей Бороды? Да знаете ли вы, кто такой был Синяя Борода и что у него таилось в самой маленькой комнате?
     
— Трупы! — крикнул с потолка попугай. — Трррупы! Несчастные жены кончили дни от злодейских рук герцога.
     
— Вот именно, — сказал Пашка. — Ты понимаешь, Алиска, куда они тебя толкают?
     
— Во-первых, — сказал Ричард, — Синяя Борода — это выдумка сказочника Перро. Во-вторых, складские помещения научно-исследовательского института обходятся без трупов несчастных женщин. Просто в склады посторонним входить нельзя — ведь там лежат ценные, уникальные, древние предметы. Поэтому на двери кое-что написано.
     
— Что? — спросил Пашка.
     
— Алиса согласится поработать, пойдет и сама увидит.
     
— Отлично, — обрадовался Пашка. — Значит, без меня.
     
А Алиса подумала, может быть, идея пирата совсем не такая глупая. Ты ведь никогда не знаешь, почему разгадала задачку? Весь вечер мучилась, а утром проснулась — задачка уже сама в голове решилась! Да и интересно поглядеть, чего там натащили сотрудники Института времени из экспедиций.
     
Они допили чай, поговорили о разных вещах. Пашка сомневался — у него на физиономии было написано, что он разрывается между желанием забраться на склад Синей Бороды и другими своими делами. В конце концов он попрощался и убежал, сказав, что как-нибудь заглянет. А Алиса позвонила домой, чтобы ее не ждали к обеду, чем расстроила робота Полю.
    
    
     
      
Глава вторая. Бабушка — тут как тут!
     
     
У Селезневых тогда гостила симферопольская бабушка, бывшая иллюзионистка, отчаянной отваги пожилая женщина, маленькая, смирная на вид. Но домашний робот Поля вчера вечером, когда она уже улеглась спать, пришел к Алисе и зашептал ей на ухо:
     
— Алиса, я тебя предупреждаю, твоя бабушка — хулиганка. Самая настоящая хулиганка.
     
— Почему ты так решил? — сонно спросила Алиса.
     
— Во-первых, я видел, как она ходит на руках.
     
— Поля, — возразила Алиса, — моя бабушка — пожилой, даже старый человек. Ей приходится заботиться о своем здоровье. Некоторые бегают по утрам, а бабушка — ходит на руках по своей комнате. Разве это плохо?
     
— Пускай ходит! — шепотом завопил робот Поля. — Пускай крутится на кухне у меня под ногами и уверяет, что умеет лучше меня печь оладьи! Пускай не вытирает ног, приходя с улицы! Пускай поет по ночам пиратские песни! Но только не это…
     
И тут в коридоре послышались четкие, звонкие шаги бабушки, которая всегда ходила в сапожках на квадратных каблучках и не признавала домашних шлепанцев.
     
— Зачем сплетничать? — спросила она. — Я понимаю еще, когда сплетничают люди, но когда сплетничает банальный домашний робот — это никому не делает чести. Наверное, пора такого робота списывать и найти новую, совершенную систему. Кстати, в Симферополе делают такие роботокомплексы, которые находятся под ковром и никому не мешают жить своими ночными жалобами.
     
— Ах! — сказал робот Поля. — После всех лет… Я качал на коленях эту девочку!
     
— Сомневаюсь, — отрезала бабушка, — чтобы кто-нибудь разрешил качать младенца на жестких пластиковых коленях.
     
— Подтверди, Алиса! — взмолился робот.
     
— Я думаю, что Поля говорит правду, — вступилась за робота Алиса. — Правда, я не помню, как это было.
     
— Все, — сказал робот. — Ухожу на переплавку.
     
И ушел.
     
Алиса сказала:
     
— Бабушка, ну зачем ты так обращаешься с нашим Полей? Он же может подумать, что ты говоришь серьезно.
     
— Робот, который не знает разницы между серьезными словами и шуткой, обречен на то, что его заменят подковерной машиной, — ответила бабушка. — Кстати, что он имел в виду?
     
— Когда?
     
— Когда сказал, что он мне чего-то не может простить.
     
— Спроси у него сама, — сказала Алиса. — Мне так спать хочется! А завтра мне к Синей Бороде идти.
     
— Честное слово? — спросила бабушка.
     
Она была умная, заслуженная, но доверчивая. Другая бабушка сказала бы: «Ты что, Алиса, выдумываешь глупости!» А симферопольская бабушка спросила:
     
— А мне нельзя к Синей Бороде?
     
— Зачем? — спросила Алиса.
     
— Чтобы меня тоже убили, — ответила бабушка и засмеялась серебряным смехом. — И я буду лежать среди ненужных вещей в чулане, такая красивая и стройная. Ну, сознавайся, Алиса, куда ты собралась?
     
— Завтра, — сказала Алиса. — Завтра все узнаешь, бабуся.
     
Бывают упрямые бабушки, но бывают и упрямые дети, и еще неизвестно, кто упрямее.
     
Бабушка вздохнула и ушла к себе, а робот Поля через минуту заглянул в дверь и прошептал:
     
— Ну и здорово же ты отбрила эту провинциалку!
     
Наутро за завтраком бабушка спросила:
     
— Ты обещала мне рассказать про страшную опасность, которая тебе угрожает!
     
Представляете, если так скажет приезжая бабушка, когда вы завтракаете с папой и мамой!
     
Мама от испуга выронила чашку и разлила кофе, папа скомкал газету — он выписывает старинную бумажную газету, так как считает, что настоящий мужчина не должен забывать о печатном слове.
     
— Воистину хулиганка! — сказал робот Поля, который вроде бы смотрел в сторону.
     
— А ну, — сказал папа, — признавайся, Алиса, что ты еще придумала?
     
— Я сегодня работаю в Институте времени, — ответила Алиса. — А про Синюю Бороду — это шутка, и бабушка тоже шутит, правда?
     
— Если возьмешь меня с собой, — сказала бабушка, — тогда не буду ябедничать.
     
— И все-таки, старые и малые, расскажите, — попросила мама.
     
И тогда Алиса рассказала о том, как новый директор Института времени велел привести в порядок склад трофеев, которые привезли из экспедиций сотрудники института. А Ричард Темпест предложил Алисе поработать на складе, потому что Алиса до сих пор не придумала, куда отправиться на историческую практику и какую бы мировую тайну разгадать. Вот Ричард Темпест и надеется, что в кладовке Алиса может натолкнуться на какую-нибудь старинную вещь или рукопись — мало ли что может подсказать Алисе хорошую идею? Посмотрит она на вещь и скажет: вот именно туда я и хочу полететь!
     
— А ты не заразишься? — спросил робот Поля, который стоял в дверях и слушал рассказ Алисы. — Ведь ты только представь, откуда они притащили всю эту дрянь! Это же сплошные микробы и паразиты!
     
— Нет, — уверенно ответил папа Селезнев. — Я знаю, что в Институте времени все вещи, даже самые микроскопические, которые попадают к нам из прошлого, очень тщательно дезинфицируются.
     
— Простите, я не поняла ни слова, — сказала бабушка. — Что это значит?
     
— Это значит, что их моют, скоблят и чистят, — объяснил робот.
     
— Значит, опасности нет? — спросила мама.
     
— Опасности нет, — ответил профессор Селезнев, — но это еще ничего не значит, потому что твоя дорогая доченька конечно же найдет опасность, приключения и совершенно немыслимые вещи в этой кладовке. Недаром склад зовут комнатой Синей Бороды.
     
— Не комнатой, а чуланом Синей Бороды, — поправила Алиса. — Но это шутка. Конечно же там нет ни одной убитой жены.
     
— И все же я пойду вместе с тобой, — сказала бабушка. — Мне все равно сегодня делать нечего, я в музей собиралась, а теперь лучше посмотрю, что же тащат из прошлого работники Института времени.
     
Честно говоря, Алисе не очень хотелось, чтобы кто-то с ней шел. Бывают приключения, которые лучше переживать в одиночестве, но родители обрадовались, что бабушка пойдет с Алисой, и она не решилась отказаться от бабушкиного общества.
     
Так что Алиса явилась в Институт времени в сопровождении маленькой, скромной и почти незаметной бабушки.
     
Вахтер Сильвер сидел за столом на входе в институт и принимал свою утреннюю дозу ямайского рома. В руке он держал серебряный стакан, который ему подарил капитан Дрейк. А если вы незнакомы с капитаном Дрейком, то ничего не знаете о пиратах.
     
— Доброе утро, — сказала Алиса. — Я пришла работать.
     
— Каррамба! — крикнул с потолка попугай, который, как всегда, качался на люстре. — Что за девочка с тобой?
     
Тут пират тоже увидел бабушку.
     
— Ты кто будешь Алисе? — спросил он.
     
— Простите, — произнесла бабушка робким голоском, — я буду двоюродной бабушкой вашей подруги Алисы. Приехала навестить ребенка и узнала, что вы заставляете крошку трудиться в пыльном чулане.
     
— У нас нет пыли, — сказал Сильвер.
     
Он вытащил из ящика стола подзорную трубу и уставился на бабушку. А так как он сидел недалеко, то труба уткнулась бабушке в нос.
     
Бабушка чихнула и отмахнулась, отчего труба превратилась в букет фиалок. Пират Сильвер пытался смотреть на бабушку через букет фиалок и ничего не видел.
     
— Чепуха какая-то, — сказал он, — опять труба засорилась.
     
Он отвел руку от глаза и увидел, что у него в руке вовсе не труба, в страшном гневе отмахнулся от букета, и тот полетел по воздуху. Но попугай успел слететь с люстры и подхватить букетик на лету. Он поднес его бабушке, бабушка приняла букетик и сказала попугаю:
     
— Вежливая птичка. Хорошо воспитана. Где дрессировались?
     
— Любимый ученик клоуна Дурова, — поклонился попугай.
     
Сильвер пришел в себя и загрустил:
     
— Вот этого от тебя, птица, я не ожидал. Честный пират, всю жизнь провел на мачте, а оказывается — любимый ученик!
     
— Судьба, — ответил попугай и взлетел на люстру.
     
Бабушка снова превратила букетик в подзорную трубу и протянула пирату.
     
— Проводите нас, пожалуйста, в чулан, — сказала она. — Не будем тратить времени зря.
     
Пират сдался, вызвал среднего научного сотрудника Ричарда Темпеста, и бабушка с Алисой пошли на склад.
     
Они шли по длинным коридорам института, перед ними летел попугай, который показывал дорогу.
     
Порой им встречались сотрудники института. Они спешили по своим делам. Некоторые были одеты в камзолы, тоги или мундиры прежних эпох, другие спешили в компьютерные залы, пошивочные мастерские, лингвистические, то есть языковые, кабинеты, мастерские или в библиотеку.
    
    
     
      
Глава третья. Упрямая самобранка
     
     
Чулан Синей Бороды нашелся в подвальном коридоре, почти в туннеле. Им пришлось пройти мимо множества закрытых дверей со строгими надписями: «Не входить!», «Проходите мимо!», «Один мальчик сюда зашел, его до сих пор ищут!»
     
— Шутники! — крикнул попугай на лету. — Аспиранты-второгодники!
     
— Попугай прав, — вздохнул Ричард Темпест. — Прислали к нам студентов и аспирантов на практику, а среди них — восемь второгодников. Собираю я их на занятие — нет второгодников! Где второгодники? А они, оказывается, без спросу отправились в прошлый год и перестали быть второгодниками. Шестерых удалось обратно вернуть, а двое так и остались в прошлом времени и не хотят возвращаться. И все безобразия в институте — их рук дело.
     
— И что же дальше будет? — спросила Алиса. — Они что, всегда будут теперь в прошлом году?
     
— Они письмо нам прислали, — сказал Ричард. — Требуют, чтобы их на следующий курс перевели без экзаменов. А то будут и дальше хулиганить.
     
— А как? — спросила Алиса.
     
И тут откуда-то сверху с потолка раздался громовой голос:
     
— А тааак!
     
И поперек коридора хлынул поток воды. Он вырывался из правой стены, протекал у самых ног и исчезал в левой стене.
     
Все остановились. И даже отступили от неожиданности назад.
     
Страшный хохот раздавался в коридоре.
     
— Но это же безобразие! — возмутилась симферопольская бабушка. — Это же дешевые трюки! С такими трюками вас выгонят за неуспеваемость из училища циркового искусства!
     
Бабушка смело шагнула вперед, ступила в воду, и вода даже не забурлила. Бабушка нагнулась, окунула ладошку в воду, вынула ее и показала спутникам.
     
Рука была совершенно сухой.
     
— Неучи! — сказала бабушка. — Попались бы мне на арене, я бы вас научила элементарным фокусам.
     
Все прошли сквозь воду, которая только казалась, а второгодники перестали смеяться.
     
А дальше пошли двери простые, покрашенные кое-как, видно, сюда давно никто не забирался.
     
Ричард подошел к крайней двери. К ней была прикреплена табличка:
     
      
Склад № 7
      
Чулан Синей Бороды
      
Нервных прошу не открывать!
     
     
— Не обращайте внимания, — сказал Ричард.
     
— А мы и не обращаем, — ответила Алиса и посмотрела на бабушку.
     
— Сейчас отыщу ключ… — сказал Ричард, роясь в карманах.
     
— Это лишнее, — сказала бабушка и протянула вперед указательный палец.
     
Дверь оглушительно заскрипела и отворилась.
     
Оттуда потянуло пылью.
     
Бабушка шагнула внутрь и взмахом руки зажгла в чулане свет.
     
Правда, вряд ли можно было назвать склад чуланом. Это оказался большой зал, в центре которого кучами были свалены вещи, а по сторонам шли широкие полки. На них тоже что-то лежало.
     
— А где же мертвые жены? — воскликнул попугай и захохотал. — Ведь у Синей Бороды были жены, и он всех их убил за любопытство.
     
— Не знаю. — Ричард развел руками. — Совершенно не представляю, что можно отыскать на этом складе. Мертвая жена меня тоже не удивит.
     
— А что мы должны делать? — спросила Алиса.
     
Ричард сказал:
     
— Грузик, ко мне!
     
Из-за полок шустро выехал небольшой робот-тележка.
     
— Это ваш помощник, — сказал Ричард. — Вам надо будет разобрать эти кучи добычи и решить, что можно выбросить, а что лучше сохранить. По вашему приказу Грузик будет отвозить в музей или в библиотеку вещи, вытирать полки, размещать на них то, что можно оставить на складе. А вон там есть люк — утилизатор. Все, что вы туда кинете, превратится в пар. Я буду у себя в кабинете. Если возникнут проблемы, вызывайте меня, не стесняйтесь. Попугай тоже останется здесь.
     
— Я еще не решил, — ответил попугай.
     
Но остался.
     
Когда Ричард ушел, бабушка приказала Грузику:
     
— Отыщи-ка здесь круглый стол и, желательно, скатерть. Мы с Алисой попьем чайку. Нельзя же начинать работу, не попив чайку!
     
Алиса хотела сказать, что она совсем не устала и не хочет садиться за стол, когда вокруг столько интересного, но разве можно ослушаться симферопольскую бабушку?
     
Грузик оказался послушным, проворным, а главное, неразговорчивым роботом. Он умчался в полутьму, за полки, и оттуда послышался грохот.
     
Алиса хотела было побежать туда, помочь машинке, но бабушка ее остановила.
     
— Гремит — значит, рубит, — произнесла она загадочную фразу, и когда Алиса удивленно подняла брови, бабушка пояснила: — Помнишь, как в лесу раздавался топор дровосека?
     
— Помню.
     
— У нас то же самое. Дан дровосек, и ему дано приказание. Я верю в этого работягу.
     
И тут же из-за полок выехало странное создание.
     
Четыре согнутые деревянные ноги торчали вверх.
     
Конечно же это круглый стол вверх ножками! А спиной он лежит на тележке.
     
Грузик выехал на свободное место и остановился.
     
Потом подпрыгнул так ловко, что стол соскользнул с него, перевернулся и встал, как положено.
     
— Славно, — сказала бабушка. — Ты меня радуешь, Грузик. А теперь пошуруй по полкам или под ними и найди какую-нибудь скатерть. Только, разумеется, чистую, не выношу пить чай на грязной скатерти.
     
Робот не сразу поехал выполнять приказание.
     
Он покачивался, словно раздумывал, потом повернулся вокруг себя и снова принялся покачиваться. Это было смешное зрелище.
     
И вдруг Грузик подпрыгнул и понесся вдаль, докатился до стены, уткнулся в нее и поехал вдоль, порой замирая, порой начиная копаться в старом барахле, для чего он выпускал металлические щупальца.
     
Бабушка тем временем принесла два стула.
     
— Садись, — сказала она Алисе. — Будем думать, как нам очистить Авгиевы конюшни. Ты слыхала когда-нибудь про Авгиевы конюшни?
     
Разумеется, Алиса слышала про Авгиевы конюшни, но она была уже почти взрослой девочкой и знала, что взрослым совсем неинтересно иметь дело с очень образованными детьми. Чему тогда, простите, их учить?
     
Поэтому Алиса отрицательно покачала головой.
     
— Ну вот! — укоризненно сказала бабушка. — Простых вещей не знаешь. А об этом в учебниках пишут!
     
— Может, я в этот день болела? — робко спросила Алиса.
     
— Не похожа ты на болезненного ребенка! Думаю, что ты просто проспала.
     
Алиса не стала спорить.
     
— Значит, жил-был такой фараон, Авгий, — сказала бабушка. — В Симферополе его каждая собака знала.
     
— А что делал фараон в Симферополе? — удивилась Алиса.
     
— Девочка, не перебивай. Все фараоны родились в Симферополе. А потом некоторые поехали в другие страны. Так вот, у этого Авгия была конюшня, загаженная, паутина висит, пол немытый — и притом, ни одного коня. Представляешь? Кони сбежали. И этот Авгий полюбил одну нашу девушку, допустим, ее звали Дашей. Он хотел на ней жениться, но Даша прямо ему отрезала: пока не вычистишь свою конюшню, я не приведу в нее своего жеребца. И дала она ему один день сроку, а это совершенно нереально. Пошел тогда Авгий в школу и просит ребят: помогите! Вызвался весь класс. Ночь не спали… убрали мы конюшню. Только Даша все равно от него ускакала.
     
— Ты уверена, бабушка, что так все и было? — спросила Алиса.
     
— Абсолютно, — ответила бабушка. — Я там работала. Вместе с классом. Ты чего улыбаешься?
     
— Я где-то слышала, что Авгиевы конюшни были в Древней Греции, — сказала Алиса. — И очистил их Геракл. Греческий герой, который…
     
— Это который в львиной шкуре ходил? — перебила Алису бабушка. — Как же, знаю Геракла, его, правда, сначала звали Васей, а Геракл — это псевдоним. Он со мной в одной школе учился.
     
Алиса поняла, что бабушку ей не переспорить. Бабушка или разыгрывала ее, или в самом деле все перепутала.
     
Тут подъехал Грузик. На его спинке лежала аккуратно сложенная скатерть.
     
— Молодец, душка, — сказала бабушка.
     
Она взяла скатерть, развернула ее и взмахнула, как будто это был ковер, который она собиралась выбивать.
     
Поднялось облачко пыли.
     
Когда пыль улеглась, стало видно, что скатерть расшита розами, а посередине ее изображено озеро, по которому плавают белые лебеди.
     
— Какая она пыльная! — сказала Алиса.
     
— Пыльная, но не грязная, — уточнила бабушка. — И это большое достижение, как говорил мой напарник Пуччини-2.
     
Бабушка положила скатерть на стол, и получилось довольно красиво.
     
— А теперь, — сказала бабушка, — попрошу тебя, телега, все четыре колеса, принести нам самовар или хотя бы электронагреватель.
     
Грузик не шелохнулся.
     
Бабушка страшно удивилась.
     
— В чем дело? — воскликнула она. — Ты почему не подчиняешься старшим? Спеши, неси самовар, чашки, а потом я тебя пошлю в буфет за бубликами.
     
Грузик — ни с места!
     
Тут бабушка осерчала.
     
— Тебя, видно, давно не пороли! — сказала она роботу. — Что же, ты прикажешь мне самой идти на поиски самовара?
     
— Нет, — сказал Грузик.
     
— Ах, ты все-таки умеешь говорить! Ну и славно! Так почему ты не спешишь выполнять мое приказание?
     
— Потому что, — сказал робот.
     
Такое поведение робота может взбесить кого угодно.
     
— Пожалуй, наступает твой последний час! — воскликнула бабушка.
     
— Нет, — ответил робот.
     
Алиса поняла: что-то не так! Роботы так себя не ведут. Видно, бабушка чего-то не поняла. Но чего?
     
— В этой комнате есть самовар? — спросила Алиса.
     
— Да, — сказал Грузик.
     
— И чашки? И заварной чайник?
     
— Да.
     
— Почему ты их не несешь?
     
— Нет смысла, — ответил робот.
     
— Алиса, не мешай мне его убить! — вмешалась бабушка.
     
Но Алиса продолжала допрашивать Грузика:
     
— Я могу увидеть самовар?
     
— Да.
     
— А что я должна для этого сделать?
     
— Сказать, — ответил робот.
     
— Он издевается, — сказала бабушка.
     
— Здесь есть что-то волшебное? — спросила Алиса. Она знала, что взрослые не догадываются до простых вещей, когда эти вещи — волшебные.
     
— Есть, — сказал Грузик.
     
— Стол? — спросила Алиса.
     
— Нет.
     
— Скатерть?
     
— Да.
     
— Спасибо, — сказала Алиса и пригласила бабушку садиться за стол. — Я думаю, мы имеем дело со скатертью-самобранкой. С самой обыкновенной сказочной скатертью.
     
— Вот эта скатерть? — Бабушка показала на скатерть, которой был покрыт стол. — Что же в ней особенного? Она, может, и не скатерть вовсе.
     
— Бабушка, — сказала Алиса, — мы ведь можем попробовать.
     
— Я очень сомневаюсь, — ответила бабушка. — Хоть я и фокусница, но сильно сомневаюсь, что пищедоставка может работать тысячу лет. Там все испортится.
     
— А если все-таки попробовать?
     
— Ну хорошо, пробуй.
     
Бабушка сложила ручки на груди и стала ждать, когда же скатерть-самобранка заработает.
     
Алиса сказала:
     
— Скатерть-самобранка, пожалуйста, дай нам чаю с печеньем.
     
Ничего не случилось. Как скатерть была пустой, так и осталась.
     
Бабушка ехидно улыбалась, словно доказала, что Земля стоит на трех китах, а Алиса расстроилась — очень обидно сидеть за столом, покрытым скатертью-самобранкой, и не знать, как она включается.
     
— Наверное, есть какая-нибудь инструкция, — сказала Алиса. — Ведь ею пользовались? Ну скажи, Грузик, что-нибудь!
     
Грузик выпустил щупальце и потянул за угол скатерти. Там была пришпилена этикетка:
     
Скатерть самообслуживания с ограниченными возможностями. Потертая. Изношенная. Почти не говорящая. Взята в замке Кощея после его смерти. Возраст 30000 лет. Приучена предыдущими владельцами к командам, которые начинаются словами: «Ах ты, дрянь! Гони на стол!»
     
— Вот видишь, — сказала Алиса, когда прочла надпись на этикетке, — оказывается, никакой тайны нет. Самая обыкновенная скатерть самообслуживания. Только ты, бабушка, сама ей прикажи.
     
Бабушка положила кулачки на скатерть и сказала грозным голосом:
     
— А ну, дрянь ты этакая! Гони на стол все, что в тебе спрятано!
     
— А не шутишь? — проскрипела скатерть пыльным голосом.
     
— Вот сейчас порву тебя на пыльные тряпки! — возмутилась бабушка. — Тогда посмотрим, кто у нас шутит!
     
— Рады стараться! — проскрипела скатерть, и посреди нее появился самовар. Самовар был нечищенный, позеленевший, с вмятинами и даже покосившийся немного.
     
Поставив самовар, скатерть зашипела, как сковородка, если плеснуть на нее холодной воды. И больше ничего на ней не появилось.
     
— Так, — сказала бабушка. — Придется мне и в самом деле взяться за дело.
     
Она взяла в руку угол скатерти и сжала в кулачке.
     
— Ты это… того… кончай! Я скатерть вольная! — зашипела самобранка.
     
— Алиса, неси ножницы! — скомандовала бабушка.
     
И тут же на столе появились две чашки, заварной чайник с разбитой крышкой и тарелка с печеньем «Столичное».
     
— Ну то-то, — сказала бабушка и отпустила скатерть.
     
Она налила из заварного чайника заварки себе и Алисе. Поставила чашку под кран самовара, открыла кран, но из него ничего не полилось.
     
— Скатерть! — строго сказала бабушка. — Без шуток!
     
— Сейчас закипаю, — ответил самовар.
     
Так, с приключениями, бабушке с Алисой удалось напиться чаю.
     
— Интересно, — сказала бабушка, — откуда этой госпоже знать про современное печенье?
     
— Добрые люди подсказывают, держат меня в курсе, — ответила самобранка. — Как чай, понравился?
     
— Хороший чай.
     
— Цейлонский, — сказала самобранка, — высший сорт.
     
— Спасибо, — сказала Алиса. — Мы и не ждали, что ты так хорошо умеешь чаем угощать.
     
— Так бы с самого начала и говорила! А то слово «пожалуйста» позабыли. Все «гони!» да «гони!». А вот за «спасибо» я тебе удружу.
     
И тут на скатерти начали появляться тарелки, миски, блюда, плошки и ковши. И чего только в них не было — и жареный гусь с яблоками, и поросенок на вертеле с розой в пятачке, и гора красных раков, и серебряная бадейка с черной икрой, и тарелка со стопкой блинов, а рядом кувшин сметаны и горшок меду. А в ковшах и ковшиках, бокалах и рюмках, в бутылках и графинах было множество всяких напитков и разного зелья.
     
Блюд было так много, что даже ножки у стола подкосились.
     
— Это еще что такое? — спросила бабушка.
     
— А это мое «спасибо» в ответ на ваше «спасибо», — сказала скатерть. — Вы кушайте, угощайтесь, я вам добавки дам.
     
— Но мы же не голодные.
     
— Голодные не голодные, все равно ешьте, не обижайте меня! Вы не представляете, сколько энергии приходится тратить на молекулярном уровне, чтобы все это изготовить в натуральном виде.
     
Алиса с бабушкой принялись за еду, чтобы не обижать скатерть, но понимали, что съесть все им не удастся.
     
Помог попугай — он залетел проверить, как идут дела у уборщиц, но увидел, что они сидят за царским столом.
     
Тут бабушка и закричала:
     
— Птичка, зови своего хозяина и всех сотрудников, кто свободен! Не пропадать же хорошей пище!
     
— Это идея! — ответил попугай. — Всех корррмим!
     
Так что через несколько минут в склад пришел пират Сильвер.
     
За ним Ричард Темпест.
     
Потом робот Вертер, которому пища, как вы понимаете, не нужна, но который за компанию готов переплыть Тихий океан.
     
Вскоре прибежала секретарша Мельпоменочка, красоты невероятной, говорят, по происхождению муха, которая когда-то влюбилась в младшего научного сотрудника института и пробралась за ним в наши дни. Но у сотрудника была жена и трое детей. Так что мухе пришлось остаться в институте.
     
Потом пришли вычислители. Это рабы и господа главного компьютера. Люди насмешливые и всемогущие — их слушается самый главный компьютер Земли.
     
Прибежали аспиранты, не те, что в прошлом году остались, а те, кто перешел на второй курс.
     
А потом и сам директор института пожаловал, собственной персоной. Все ели, хвалили, скатерть подкладывала, так что рабочий день в институте пропал. Вы же не станете путешествовать в прошлое, когда сыты до отвала?!
    
    
     
      
Глава четвертая. Убитый портрет
     
     
Наконец обед закончился. Скатерть-самобранка убрала с себя пустые тарелки и чашки, и они исчезли неизвестно куда. А бабушка свернула скатерть и положила ее на полку справа от двери.
     
На той полке лежали вещи и находки, которые выкидывать не стоит, они еще помогут науке.
     
— Откуда начнем? — спросила бабушка.
     
— Вон с того угла, — показала Алиса. — Видишь, там какая-то картина прислонена к стене. А вдруг ее написал Леонардо да Винчи?
     
— А что! Может быть, — согласилась бабушка. — Я как сейчас помню Леонардика, он у нас в Ялте жил, катался на водной лыже. Славный был мальчонка. И куда сгинул?
     
— Леонардо да Винчи — это итальянский художник, — сказала Алиса. — И великий притом.
     
— Значит, выучился, — вздохнула бабушка. — Он способный был мальчик. Я всегда его мамаше, Дарье Семеновне, говорила: вашего мальчика надо учить. Тогда он распустится, как экзотический цветок.
     
Алиса махнула рукой — с бабушкой спорить не стоило. Она, видно, сама плохо училась в школе — всю жизнь провела на арене цирка. Но зато у нее было несколько тысяч знакомых, и она их любила, хоть и путала между собой.
     
Алиса подошла к стене, разгребла папки с бумагами, отнесла в сторонку пачку книг и вынесла на свет портрет.
     
Портрет оказался весьма необычным.
     
На нем был изображен мрачного вида мужчина с густыми бровями и широкой, во всю грудь, иссиня-черной бородой.
     
Мужчина не улыбался.
     
И понятно почему — ему в грудь вонзились восемь ножей.
     
— Все понятно, — сказала бабушка. — Мы видим перед собой отвратительного многоженца, герцога Синюю Бороду, которого жестоко казнили его несчастные жены.
     
— Но ведь не его, — поправила бабушку Алиса. — А его портрет.
     
— В те времена это было одинаковой казнью. Вряд ли он пережил такое издевательство над его герцогским достоинством, — вздохнула бабушка. — Я думаю, он их угнетал и грозил им, что зарежет и спрячет в чулане. Женам надоело, и они казнили герцогский портрет.
     
— А герцог?
     
— Надо съездить в отдаленное прошлое, — сказала бабушка, — и узнать. Боюсь, что судьба настоящего герцога была ужасной.
     
Бабушка вытащила один нож из портрета.
     
— А может, сгоняем с тобой в Средневековье, — предложила она, — и разгадаем историческую тайну?
     
— Разве это тайна! — ответила Алиса. — Она же никого не интересует. Но если я буду в Средних веках, то обязательно спрошу, куда делся тот самый герцог Синяя Борода. И я уверена, что никто о нем и не знает. Чем прославился этот герцог? Открыл Америку? Изобрел чайник? Вылечил миллион человек от проказы? Нет, оказывается, он своих несчастных жен уничтожал одну за другой, пока сам не погиб! Такой человек не достоин, чтобы его помнили!
     
Бабушка вытащила ножи из портрета и положила их на стол. Ножи были кухонные, совсем некрасивые и даже не очень острые.
     
— Ужасный век, ужасные сердца, — произнесла она.
     
Алиса перешла к широкой полке с книгами. Книги и журналы стояли и лежали на полке в страшном беспорядке.
     
Только она собралась разбирать книжки, как дверь в чулан открылась, и вошел пират Сильвер.
     
Он громко стучал по каменному полу наконечником деревянной ноги.
     
— Ну, как вы тут без меня, девочки? — поинтересовался он.
     
— Чего пожаловал? — спросила бабушка. — Давно тебя не было — и пятнадцати минут не прошло!
     
— Я хотел попросить тебя, по дружбе, — сказал Сильвер. — Тут ведь все что угодно можно отыскать. А я бутылки из-под рома и виски собираю. Я, так сказать, коллекционер, понимаешь?
     
— Поняла! — сказала бабушка. — Как только я найду бутылку рома, я тут же из нее ром вылью, а пустую бутылку тебе отдам.
     
— Только не это! — закричал пират. — Все иначе! Не надо трудиться, не надо выливать! Я сам вылью.
     
— Куда же ты выльешь? — спросила бабушка.
     
— В глотку, моя дорогая, в глотку. Чем пропадать хорошему рому, пускай страдает моя глотка.
     
— Ты обыкновенный пират, — сказала бабушка.
     
— Не без этого…
     
Сильвер подошел к столу и увидел восемь ножей.
     
— А это вы где нашли? — спросил он.
     
Тут в чулан заглянул Ричард Темпест. Тоже хотел узнать, как идут дела. И тоже увидел ножи.
     
— А это что такое? — спросил он.
     
— Видите портрет? — показала бабушка на портрет Синей Бороды с дырками в пузе.
     
— Страшный человек, — сказал Ричард. — Бандит, наверное.
     
— Это не бандит, — объяснила Алиса, — а герцог Синяя Борода, который убивал своих жен, а они потом ему отомстили. Пронзили его портрет ножами.
     
— То есть сначала он их убил, а потом они убили его портрет? — спросил Ричард и засмеялся. — Значит, его привидения убили?
     
— В этом вся сложность, — согласилась Алиса.
     
— А откуда жены ножики взяли? — спросил Ричард.
     
— На кухне, — сказала бабушка.
     
— Посмотрите внимательно, — попросил Ричард. — На каждом ноже есть гравировка: «Столовая Института времени». Как же эти жены на нашей кухне достали ножи, если они умерли пятьсот лет назад? А ты что думаешь, Сильвер Джонович?
     
— Эх! — Сильвер махнул рукой. — Был грех! Тосковал я очень на ночном дежурстве. Заглянул сюда — вижу портрет. Отвратная рожа! Ну точно судья, который меня на каторгу упек. Сбегал я на кухню и казнил его по всей строгости закона.
     
— Вот видите, — сказал Ричард. — Одной исторической тайной стало меньше.
    
    
     
      
Глава пятая. Рукопись Платона
     
     
Все разошлись. Ричард унес ножи на кухню. Сильвер пошел к себе на пост, дежурить у входа в институт. Алиса разбирала книги и журналы. А бабушка шуровала в темном углу, ей помогал Грузик — они передвигали какие-то тяжелые вещи, даже странно, как такие вещи могли поместиться в кабинке времени, как их удалось перенести из прошлого. Алиса хотела пойти посмотреть, но тут увидела в глубине свиток, видно, очень старинный, пожелтевший, перевязанный лентой. К ленте была привязана этикетка — ко всем вещам на складе привязывали этикетки. Правила в Институте времени соблюдали неукоснительно.
     
Алиса прочла на этикетке:
     
      
Часть рукописи Платона «Диалоги» с главой об Атлантиде.
      
Он давал ее почитать своему другу Эмпедоклу, который не вернул ее перед отъездом в Карфаген. Просил сотрудника института возвратить рукопись хозяину, так как опасался, что у Платона нет второго экземпляра.
     
     
— Ну вот, — вслух сказала Алиса. — Тебе доверили, а ты, как пират Сильвер, думаешь только о своем удовольствии.
     
И тут же дверь в чулан приоткрылась, в ней появилась физиономия старого пирата. Пират прошептал:
     
— Что? Бутылку рома нашла? Не смей выливать!
     
Алиса отмахнулась, и пират исчез.
     
Алиса осторожно развернула свиток. Он даже скрипел от старости и ссохся так, что все норовил тут же свернуться вновь. Алиса не стала воевать со свитком, а решила прочесть его потом. Вдруг на нем написано что-нибудь неизвестное про Атлантиду. Ведь до сих пор окончательно неизвестно, где она была и почему утонула. Поэтому Алиса осторожно перенесла свиток на стол и положила с краю, чтобы не забыть.
     
А сама пошла к бабушке, посмотреть, что такого они нашли с Грузиком.
     
Оказалось, в углу лежала груда рыцарских доспехов. Бабушка с Грузиком складывали их на тележку, и потому получалось много шума.