1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 
(то-то же сволочь будешь знать как лезть не в свое дело дави дави ДАВ…)
    
Что-то ударило ее. Не кулак; скорее похоже на порыв сжатого воздуха. Она оглянулась и не увидела ничего, кроме мерцания — оно мелькнуло и исчезло. Прошло не больше трех секунд, но этого хватило, чтобы отвлечь Розу, и когда она повернулась к перилам, девчонка уже вернулась.
    
На этот раз ее коснулся не порыв ветра, а руки, которые одновременно казались большими и маленькими. Они упирались в ее поясницу. Они толкали ее. Сучонка и ее друг работали вместе — как раз то, чего Роза хотела избежать. В животе заворочался червячок ужаса. Она попыталась отойти назад от перил и не смогла. Все ее силы уходили на то, чтобы удержаться на месте, и без поддержки Верных ее хватит ненадолго. Совсем ненадолго.
    
Если бы не тот порыв… Его вызвал не мужчина, а девчонки здесь не было…
    
Вот рука оторвалась от поясницы и сшибла с головы цилиндр. Роза взвыла от унижения — никто не смеет касаться ее шляпы, никто! — и на мгновение собрала достаточно сил, чтобы попятиться от перил к центру платформы. И опять эти руки уперлись ей в спину и снова принялись толкать.
    
Она смотрела вниз, на них. Мужчина стоял с закрытыми глазами; от напряжения у него на шее вздулись жилы, а по щекам, словно слезы, градом катился пот. Но глаза девочки были широко раскрыты и безжалостны. Она смотрела вверх, на Розу. И улыбалась.
    
Роза изо всех сил рвалась назад, но с тем же успехом можно было биться в каменную стену. Стену, которая неумолимо толкала ее вперед, пока она не прижалась животом к перилам и не услышала, как те заскрипели.
    
На секунду она подумала было поторговаться. Сказать девчонке, что они могут работать вместе, основать новый Узел. Что вместо того, чтобы умереть в 2070 или 2080 году, Абра Стоун может прожить тысячу лет. Две тысячи. Но какой от этого толк?
    
Разве есть хоть одна девочка-подросток, которая не ощущает себя бессмертной?
    
Так что вместо того чтобы торговаться или умолять, она бросила им вызов.
    
— Идите на хуй! Идите на хуй, вы оба!
    
Улыбка девочки стала еще шире.
    
— Да нет, — сказала она. — На хуй пойдешь ты.
    
На этот раз раздался не скрип, а треск, подобный ружейному выстрелу, и Роза-без-Шляпы полетела вниз.
    9
    
Она упала головой вниз и сразу же начала схлопываться. Голова ее скособочилась (как цилиндр, подумал Дэн) на размозженной шее под почти залихватским углом. Дэн держал Абру за руку (которая то появлялась, то исчезала — ведь и она то схлопывалась, то возвращалась на Крышу мира с заднего крыльца своего дома), и они смотрели на Розу вместе.
    
— Больно? — спросила Абра умирающую женщину. — Надеюсь, что да. Надеюсь, очень больно.
    
Роза ощерилась. Человеческих зубов у нее уже не было. Остался только тот единственный пожелтевший клык. Над ним парили в воздухе глаза, словно живые камешки. Потом исчезли и они.
    
Абра повернулась к Дэну. Она все еще улыбалась, но теперь в улыбке не было ни гнева, ни злобы.
    
(я боялась за тебя боялась что она)
    
(она почти смогла но там кто-то был)
    
Он указал наверх, где обломки перил вырисовывались на фоне неба. Абра посмотрела туда, потом — озадаченно — на Дэна. Он мог только покачать головой.
    
Теперь указала она, но не вверх, а вниз.
    
(был один фокусник в такой шляпе его звали Мистерио)
    
(и ты подвесила ложки к потолку)
    
Она кивнула, но головы не подняла, продолжая изучать шляпу.
    
(ты должен ее уничтожить)
    
(как)
    
(сжечь ее мистер Фримэн говорит что бросил курить но это неправда в пикапе от него пахло куревом у него должны быть спички)
    
— Ты должен это сделать, — сказала она. — Сделаешь? Обещаешь?
    
— Да.
    
(я люблю тебя дядя Дэн)
    
(и я тебя)
    
Она обняла его. Он обхватил ее руками в ответ, и тут ее тело превратилось в дождь. Потом — в туман. А потом растворилось.
    10
    
Девочка, лежавшая на заднем крыльце эннистонского дома в штате Нью-Гэмпшир, в сумерках на краю ночи, выпрямилась, встала, потом покачнулась, едва не потеряв сознание. Но упасть девочке не дали: подоспели родители. Вдвоем они внесли ее в дом, на кухню.
    
— Я в порядке, — сообщила Абра. — Можете меня поставить.
    
Они так и сделали, очень осторожно. Дэвид Стоун не отходил ни на шаг, готовый подхватить дочь при малейшем намеке на слабость в ногах, но Абра стояла крепко.
    
— Что с Дэном? — спросил Джон.
    
— С ним все хорошо. Мистер Фримэн разбил свой грузовик — пришлось разбить — и порезался. — Абра поднесла руку к щеке. — Но, кажется, ничего серьезного.
    
— А эти? Узел верных?
    
Абра поднесла ладонь ко рту и дунула на нее.
    
— Исчезли навсегда.
    
И тут же:
    
— А что у нас есть из еды? Я проголодалась ужасно.
    11
    
Сказать, что с Дэном все хорошо, было некоторым преувеличением. Он подошел к грузовику, где сел боком на водительское сиденье, чтобы отдышаться. И привести мысли в порядок.
    
«Мы поехали в отпуск, — решил он. — Мне захотелось проведать Боулдер — город своего детства. Потом мы надумали приехать сюда и полюбоваться видами с Крыши мира, но кемпинг был пуст. У меня было приподнятое настроение, и я поспорил с Билли, что смогу заехать на гору до самой смотровой площадки. Я слишком разогнался и потерял управление. Врезался в один из опорных столбов. Мне действительно очень жаль. Чертовски дурная затея».
    
Штраф ему выпишут мама не горюй, но есть и хорошая новость: тест на алкоголь он пройдет на ура.
    
Дэн порылся в бардачке и нашел жидкость для зажигалок. «Зиппо» не было — наверное, осталась у Билли в брючном кармане, — зато нашлись два полупустых коробка спичек. Дэн пошел к тому месту, где валялся цилиндр и щедро полил его горючкой, пока шляпа не пропиталась ею насквозь. Потом присел на корточки, чиркнул спичкой и бросил ее в пустую тулью. Цилиндр сгорел быстро, но Дэн стоял с наветренной стороны до тех пор, пока не остался один пепел.
    
Вонь от шляпы была ужасная.
    
Подняв глаза, Дэн увидел, что к нему ковыляет Билли, утирая окровавленное лицо рукавом. Пока они тщательно затаптывали кострище, чтобы ни один уголек не стал причиной пожара, Дэн пересказал ему свою версию событий для полиции штата Колорадо.
    
— Придется заплатить за ремонт этой площадки, и могу поспорить, что сумма выйдет кругленькая. Хорошо, что я успел кое-что скопить.
    
Билл фыркнул.
    
— И кто станет требовать с тебя за ущерб? От этого Узла верных никого не осталось, только их шмотки. Я посмотрел.
    
— К сожалению, — пояснил Дэн, — Крыша мира принадлежит славному штату Колорадо.
    
— Ой, — сказал Билли. — Нечестно как-то, учитывая, что ты только что оказал услугу не только Колорадо, но и всему остальному миру. Где Абра?
    
— Вернулась домой.
    
— Хорошо. И все закончилось? В самом деле закончилось?
    
Дэн кивнул.
    
Билли разглядывал пепел, оставшийся от цилиндра Розы.
    
— В мгновение ока сгорел. Прямо как в фантастическом фильме.
    
— Я думаю, он был очень старый.
    
«И полный магии, — добавил Дэн про себя. — Черной магии».
    
Дэн вернулся к пикапу и сел за руль, чтобы рассмотреть свое лицо в зеркале заднего вида.
    
— Нашел что-нибудь новенькое? — спросил Билли. — Мама всегда так говорила, когда заставала меня перед зеркалом.
    
— Ничегошеньки, — ответил Дэн.
    
По его лицу скользнула улыбка. Усталая, но искренняя.
    
— Абсолютно ничего.
    
— Тогда звоним в полицию и рассказываем об аварии, — предложил Билли. — Обычно-то копы мне и даром не нужны, но сейчас я и им обрадуюсь. От этого места у меня мурашки по спине бегут.
    
Он кинул на Дэна острый взгляд.
    
— Тут ведь полным-полно призраков? Потому они и выбрали это место.
    
Разумеется, именно поэтому. Но не нужно быть Эбенезером Скруджем, чтобы знать, что призраки бывают как злыми, так и добрыми. Когда они спускались к коттеджу «Оверлук», Дэн остановился и обернулся на Крышу мира. Он почти не удивился, увидев человека на площадке у сломанных перил. Человек поднял руку — сквозь нее просвечивал пик Пауни-Маунтин — и послал Дэну воздушный поцелуй, который тот помнил с раннего детства. Помнил очень хорошо. Это был их особый ритуал отхода ко сну.
    
«Эй, док, пора в кроватку. Сладких снов. Пусть тебе приснится дракон, а утром ты мне про него расскажешь».
    
Дэн знал, что будет плакать, но потом. Сейчас было не время. Он поднес руку к губам и вернул поцелуй.
    
Еще мгновение он смотрел на то, что осталось от отца. Потом начал спускаться на парковку вместе с Билли. Уже на парковке Дэн обернулся еще раз.
    
Крыша мира опустела.
   
  
  
   
    
ПОКА ТЫ НЕ ЗАСНЕШЬ
   
   
    
«УЖАС» расшифровывается как «Узнай Жизнь, А затем Соскакивай»
    Старая поговорка АА
   
   
    
     
ГОДОВЩИНА
    
    1
    
Фрейзерские собрания Анонимных Алкоголиков по субботним полдням были одними из самых старых в Нью-Гэмпшире: в 1946-ом году им положил начало Толстый Боб Д., который лично знал Билла Уилсона, основателя Программы. И хотя Толстый Боб уже давно лежал в могиле (загнал его туда рак легких, потому что вместо спиртного желавшие вылечиться алкаши курили как паровозы, и новичкам постоянно твердили помалкивать и вытряхивать пепельницы), на эти собрания по-прежнему приходило немало народу. Сегодня так вообще свободных мест не было, потому что в конце подадут пиццу и торт. Ведь сегодня они отмечали годовщину: один из них праздновал пятнадцатилетие трезвости. В первые годы он был известен как Дэн или Дэн Т., но благодаря слухам о его работе в местном хосписе — не зря же журнал ААшников называется «Лоза»,[15] — его прозвали Доком. Поскольку в детстве Дэна так называли родители, он находил в этой кличке некую иронию… но иронию добрую. Жизнь — колесо, которое лишь вертится и вертится, всегда возвращаясь к началу.
    
По просьбе Дэна собрание проводил настоящий доктор по имени Джон, и встреча шла своим чередом. Народ посмеялся, когда Рэнди М. рассказал, как заблевал копа, который остановил его за вождение в пьяном виде, и посмеялся еще, когда выяснилось, что год спустя Рэнди обнаружил, что коп, оказывается, тоже состоит в Программе. Мэгги М. плакала, когда рассказывала (а на жаргоне ААшников «делилась»), как ей снова отказали в совместном опекунстве над ее двумя детьми. В ответ послышались обычные банальности вроде «дай времени время», «не опускай рук», «не отступай — и случится чудо», пока плач Мэгги не ослабел до всхлипов. Когда у кого-то зазвонил мобильник, все как по команде воскликнули: «Высшая Сила говорит: выключи его!» Какая-то деваха выронила из трясущихся рук стаканчик с кофе: редкое собрание проходило без подобных казусов.
    
Без десяти час Джон Д. пустил по рукам корзину («Наша организация финансируется из наших собственных пожертвований») и перешел к объявлениям. Открывший встречу Тревор К. встал первым и, как обычно, попросил помочь ему убрать кухню и вернуть на место стулья. Фишками заведовала Иоланда В. Она выдала две белых (за сутки трезвости) и одну фиолетовую (за пять месяцев, которую еще называли фишкой Барни, фиолетового динозаврика). Закончила она своими обычными словами:
    
— Если сегодня вы не выпили спиртного, поаплодируйте себе и своей Высшей Силе.
    
Все так и сделали.
    
— Сегодня кое-кто празднует пятнадцатую годовщину. Кейси К. и Дэн Т., пожалуйста, подойдите сюда.
    
Под гром аплодисментов Дэн пошел вперед, стараясь идти в ногу с Кейси, который теперь ходил с тросточкой. Джон протянул Кейси медальон с выбитыми на нем цифрами «XV», и тот поднял его на всеобщее обозрение.
    
— Не думал я, что этот парень продержится так долго, — сказал Кейси, — потому что он был ААшником с самого начала. То бишь, Адским Аслом.
    
Все послушно посмеялись над этой старой шуткой. Дэн тоже улыбнулся, но сердце его затрепетало. Думал он сейчас лишь о том, чтобы пережить следующий акт и не упасть в обморок. В последний раз он так боялся, когда стоял у Крыши мира и смотрел вверх на Розу Шляпницу, пытаясь при этом себя не задушить своими собственными руками.
    
«Ну же, Кейси. Пожалуйста, быстрее. А то меня покинет либо смелость, либо мой завтрак».
    
Может, Кейси тоже сиял… а, может, увидел что-то в глазах Дэна. Так или иначе, разглагольствовать он не стал.
    
— Но парень не оправдал моих ожиданий, и сейчас у него все хорошо. Из каждых семи алкоголиков, которые входят в наши двери, шестеро выходят и напиваются в стельку. Седьмой же — это чудо, ради которого мы и живем. Одно из этих чудес стоит сейчас перед вами во всей своей красе. Возьми, Док, ты это заслужил.
    
Кейси передал ему медальон. На миг Дэн подумал, что тот скользнет сквозь его ледяные пальцы и упадет на пол. Но не упал, потому что Кейси сжал его руку в кулак, а затем крепко обнял его самого. Обнял и прошептал ему на ухо:
    
— Еще один год, сукин ты сын. Поздравляю.
    
Кейси проковылял по проходу в дальнюю часть комнаты и уселся там среди других старожилов. Дэн теперь стоял в одиночестве. Он так крепко сжимал свой юбилейный медальон, что на его запястьях вздулись сухожилия. Алкаши пялились на него в ожидании, что им передадут что-нибудь из нажитого за долгие годы трезвости: опыт, силу, надежду.
    
— Пару лет назад… — начал Дэн и ему тут же пришлось прочистить горло. — Пару лет назад, когда я пил кофе с вон тем хромоногим господином, он спросил меня, сделал ли я пятый шаг: «Честно признать перед Богом, самим собой и другими людьми свои проступки». Я сказал ему тогда, что сделал почти все. Людям, не обремененным нашим недугом, этого бы хватило… и в частности поэтому мы и зовем их землянами.
    
Слушатели усмехнулись. Дэн глубоко вздохнул, сказав себе, что если уж он справился с Розой и ее Верными, то справится и с этим. Да только тут было по-другому. Сейчас здесь стоял не Дэн-Герой, а Дэн-Подонок. Дэн прожил уже достаточно долгую жизнь и знал, что частичка подонка есть в каждом, но это не слишком помогало, когда приходилось выносить свой собственный мусор.
    
— Он мне сказал, что, наверно, есть такой проступок, который я так и не смог оставить в прошлом, потому что слишком стыжусь о нем говорить. Сказал мне выплеснуть его. Напомнил поговорку, которая произносится почти что на каждом собрании: больными нас делают наши тайны. И он сказал, что если я не раскрою свою, то рано или поздно у меня в руке окажется стакан спиртного. Правильно я изложил суть, Кейс?
    
Кейси кивнул, обхватив рукой набалдашник трости.
    
В уголках глаз у Дэна защипало, а, значит, слезы уже не за горами. «Пожалуйста, Господи, помоги мне пройти через это и не разрыдаться».
    
— Секрет свой я тогда не раскрыл. Годами я твердил себе, что это — то единственное, о чем я не расскажу никому. Но, думаю, он был прав, и если я снова начну пить, то умру. Умирать я не хочу, потому что сейчас у меня есть многое, ради чего стоит жить. Поэтому…
    
Слезы, чертовы слезы, все-таки полились, но отступать было уже поздно. Дэн вытер их свободной от медальона рукой.
    
— Знаете ведь, что говорится в «Обещаниях»? Что мы научимся не жалеть о прошлом и не закрывать за ним дверь? Простите меня за такие слова, но я считаю, что это редкий пример бредятины в программе, правдивой во всем остальном. Я много о чем жалею, но пришло время открыть дверь, хотя мне этого совсем не хочется.
    
Все застыли в ожидании. Даже те две дамы, что выдавали на картонках кусочки пиццы, стояли теперь в проеме кухни и смотрели на него.
    
— Однажды, незадолго до завязки, я проснулся рядом с женщиной, которую подцепил в баре. Мы были в ее квартире. Так, обычный гадюшник, потому что у нее не было почти ничего. Да и у меня самого тогда почти ничего не было, и, думаю, в Банкрот-Сити мы оказались по одной причине. Вы эту причину прекрасно знаете. — Дэн пожал плечами. — Если ты — один из нас, то постепенно утопишь в бутылке все, что у тебя есть.
    
— Женщину звали Дини. О ней я забыл почти все, но зато помню вот что: я оделся и ушел, но сначала забрал ее деньги. Оказалось, что она все-таки имела кое-что, чего у меня не было. Когда я копался в ее кошельке, я обернулся и увидел ее сына. Малыша в подгузнике. Ночью мы с Дини купили кокса, и теперь он был на столе. Малыш его увидел и потянулся к нему. Думал, что это сахар.
    
Дэн снова вытер глаза.
    
— Я убрал порошок подальше, чтобы малыш его не достал. Хотя бы это я сделал. Ерунда, конечно, но хотя бы это. Потом положил ее деньги себе в карман и ушел. Я бы все отдал, чтобы это исправить. Но уже не могу.
    
Раздававшие пиццу дамы вернулись на кухню. Народ стал поглядывать на часы. У кого-то заурчало в животе. Глядя на сотню собравшихся алкашей, Дэн понял нечто удивительное: его поступок не вызвал в них отвращения. И даже не удивил. Им приходилось слышать вещи и похуже. Да и делать тоже.
    
— Что ж, — сказал он. — Это все. Спасибо за внимание.
    
Еще до аплодисментов, один из старожилов в заднем ряду выкрикнул традиционный вопрос:
    
— Как это у тебя получилось, Док?
    
Дэн улыбнулся и дал традиционный ответ.
    
— По дню за раз.
    2
    
Когда с молитвой «Отче наш», пиццей и шоколадным тортом с огромными цифрами «XV» было покончено, Дэн помог Кейси добраться до его «Тундры». Пошел дождь со снегом.
    
— Нью-гэмпширская весна, — кисло заметил Кейси. — Разве она не прекрасна?
    
— Вот дождь идет и грязь несет, — продекламировал Дэн, — ветра стучатся в дом. Скользят машины, мы в грязи — гори оно огнем!
    
Кейси изумленно уставился на него.
    
— Сам только что сочинил?
    
— Нет. Это Эзра Паунд. Когда ты, наконец, перестанешь тянуть резину и сделаешь операцию на бедре?
    
Кейси ухмыльнулся.
    
— В следующем месяце. Я подумал, что раз уж ты смог открыть свою главную тайну, то и на операцию решиться можно. — Он сделал паузу. — Не такой уж это оказался и страшный секрет, Дэнно.
    
— Ну да. Я думал, что все в ужасе разбегутся от меня — а они вместо этого как ни в чем не бывало ели пиццу и болтали о погоде.
    
— Даже если бы ты сказал им, что убил слепую бабушку, они все равно остались бы на пиццу и торт. Халява есть халява. — Он открыл водительскую дверь. — Подсади меня, Дэнно.
    
Дэн подсадил.
    
Кейси неуклюже поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, потом завел двигатель и включил дворники, чтобы смахнуть с лобового стекла мокрый снег.
    
— Когда вытаскиваешь что-то наружу, оно всегда оказывается меньше, чем думал, — сказал он. — Надеюсь, сможешь объяснить это ААшникам-новичкам.
    
— Да, о мудрейший.
    
Кейси с грустью посмотрел на него.
    
— Иди ты в жопу, дорогуша.
    
— Вообще-то мне нужно вернуться и помочь со стульями, — сказал Дэн.
    
Что он и сделал.
   
   
    
     
ПОКА ТЫ НЕ ЗАСНЕШЬ
    
    1
    
В этом году на дне рождения Абры Стоун не было ни воздушных шаров, ни фокусника. Ей исполнилось пятнадцать.
    
На всю округу из колонок, которые Дэйв Стоун с помощью Билли Фримэна установил на улице, громыхала рок-музыка. Взрослые сидели на кухне, пили кофе и ели торт с мороженым. Дети заняли гостиную внизу и заднюю лужайку. Судя по их голосам, вечеринка удалась на славу. Расходиться начали около пяти, но Эмма Дин, лучшая подруга Абры, осталась на ужин. Абра, неотразимая в красной юбке и крестьянской блузке с открытыми плечами, светилась от счастья. Она радостно вскрикнула, когда Дэн подарил ей браслет с брелоками, обняла его и поцеловала в щеку. Он почувствовал запах духов. Что-то новенькое.
    
Когда Абра пошла провожать Эмму до дома — две девчонки, беспечно болтающие на ходу, — Люси наклонилась к Дэну. Морщины тронули ее рот и уголки вокруг глаз, в волосах начала пробиваться первая седина. Похоже, Абра сумела оставить Узел верных в прошлом, но, как подозревал Дэн, Люси не сможет этого сделать никогда.
    
— Ты поговоришь с ней? Насчет тарелок?
    
— Я собираюсь прогуляться и посмотреть, как солнце садится за реку. Можешь отправить ее ко мне, когда она вернется от Динов.
    
Дэн прочитал на лице Люси облегчение и подумал, что Дэйв чувствует то же самое. Для них она навсегда останется загадкой. Если Дэн признается, что Абра останется загадкой и для него, станет ли им легче? Наверное, нет.
    
— Удачи, шеф, — сказал Билли.
    
На заднем крыльце, где когда-то лежала Абра (без сознания, да не совсем), к нему присоединился Джон Далтон.
    
— Я бы предложил тебе моральную поддержку, но, думаю, ты должен сделать это в одиночку.
    
— Ты пытался поговорить с ней?
    
— Да. По просьбе Люси.
    
— Безрезультатно?
    
Джон пожал плечами.
    
— Она не слишком-то разговорчива на эту тему.
    
— Как и я в ее возрасте, — сказал Дэн.
    
— Но ты же не бил все тарелки в мамином антикварном серванте.
    
— У моей матери не было серванта.
    
Он спустился по пологому заднему двору Стоунов и вышел к реке Сако, которую закатное солнце превратило в сверкающую алую змею. Скоро горы поглотят последние солнечные лучи, и река станет серой. Там, где когда-то стоял сетчатый забор, чтобы оградить детей от потенциально опасных экспедиций, теперь росли декоративные кусты. Дэвид убрал забор в прошлом октябре. Он сказал, что Абра с друзьями больше не нуждается в его защите — все они прекрасно умели плавать.
    
Но, конечно же, были и другие опасности.
    2
    
Когда пришла Абра, вода поблекла до едва розового цвета. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы заметить ее присутствие или понять, что она накинула на голые плечи свитер. Даже после того, как в центральной части Нью-Гэмпшира сошел последний снег, воздух весенними вечерами быстро холодал.
    
(обожаю этот браслет Дэн)
    
Она уже почти перестала называть его дядей.
    
(здорово)
    
— Они хотят, чтобы ты поговорил со мной о тарелках, — сказала она. В этих словах не было теплоты, которая чувствовалась в ее мыслях, да и сами мысли исчезли. После искренней и очень милой благодарности она закрылась от него. Теперь ей это отлично удавалось, и с каждым днем ее мастерство росло. — Ведь так?
    
— А ты хочешь о них поговорить?
    
— Я извинилась перед ней. Сказала, что не хотела. Не думаю, что она мне поверила.
    
(я верю)
    
— Потому что ты знаешь. А они — нет.
    
Дэн ничего не сказал и отправил ей только одну мысль:
    
(?)
    
— Они вообще мне теперь не верят! — взорвалась она. — Это нечестно! Я не знала, что на этой дурацкой вечеринке у Дженнифер будет выпивка, и уж точно не пила сама! А она все равно две недели никуда меня не пускала!
    
(???)
    
Ничего. Река почти полностью окрасилась в серый цвет. Он рискнул взглянуть на Абру. Та изучала собственные кроссовки — красные, в тон юбке. Щеки девочки тоже покраснели.
    
— Ладно, — сказала она наконец, все еще не поднимая глаз, хотя уголки ее губ чуть приподнялись в виноватой улыбке. — Тебя же не обмануть, да? Ну сделала один глоток — просто попробовать. Тоже мне большое дело. Наверное, она унюхала, когда я вернулась домой. И знаешь что? Оно того не стоило. На вкус редкостная дрянь.
    
Дэн промолчал. Если бы он сказал ей, что свою первую выпивку тоже нашел мерзкой на вкус и не посчитал «большим делом», она бы восприняла это как очередную лапшу, которую взрослые вешают на детские уши. Нельзя винить ребенка в том, что он взрослеет. Или учить его, как делать это правильно.
    
— Я правда не хотела бить тарелки, — произнесла она тихо. — Несчастный случай, как я ей и сказала. Просто я так взбесилась.
    
— С тобой это бывает.
    
Он помнил, как Абра стояла над Розой Шляпницей, когда та схлопывалась. «Больно? — спросила она умирающее создание, похожее на женщину — если не брать во внимание этот жуткий клык. — Надеюсь, что да. Надеюсь, очень больно».
    
— Ты собираешься читать мне нотации? — И с ноткой презрения: — Знаю, она бы хотела именно этого.
    
— Обойдусь без нотаций, но могу рассказать историю, которую когда-то услышал от мамы. Она о твоем прадеде, отце Джека Торранса. Хочешь послушать?
    
Абра пожала плечами. «Рассказывай, коли начал», — говорил этот жест.
    
— Мы с Доном Торрансом кое в чем похожи — он работал медбратом. После автомобильной аварии Дон до конца своих дней пользовался тростью, и как-то вечером за ужином он отходил этой тростью свою жену. Взял и начал избивать, безо всяких причин. Сломал ей нос и рассек голову. Когда она упала со стула на пол, он поднялся и по-настоящему принялся за работу. Согласно тому, что отец рассказывал маме, Дон забил бы жену до смерти, если бы Бретт и Майк — мои дяди — не оттащили его. Когда прибыл врач, твой прадед стоял на коленях, держа аптечку, и пытался помочь ей. Сказал, что жена упала с лестницы. Прабабушка — момо, которой ты никогда не видела, — подтвердила его слова. Как и дети.
    
— Почему? — выдохнула Абра.
    
— Потому что были напуганы. Спустя какое-то время — много позже смерти Дона — твой дед сломал мне руку. Потом, в «Оверлуке», на месте которого теперь находится Крыша мира, он едва не забил насмерть мою мать. Орудовал не тростью, а молотком для роке, но по сути это то же самое.
    
— Я поняла.
    
— Через много лет в баре Сент-Питерсберга…
    
— Хватит! Говорю же, поняла! — Ее трясло.
    
— …я избил парня до потери сознания бильярдным кием — потому что он засмеялся, когда я промазал. После этого сын Джека и внук Дона провел тридцать дней в оранжевом комбинезоне, собирая мусор на 41-ом шоссе.
    
Она отвернулась и заплакала.
    
— Спасибо, дядя Дэн. Спасибо за испорченный…
    
В его сознание ворвался образ, мгновенно вытеснивший оттуда реку: обугленный, дымящийся праздничный торт. В других обстоятельствах картинка бы его рассмешила. Но не сейчас.
    
Он мягко взял ее за плечи и повернул к себе.
    
— Здесь нечего понимать. Это просто семейная история. Говоря словами бессмертного Элвиса Пресли, «твой малыш, тебе и баюкать».
    
— Ты о чем?
    
— Может, когда-нибудь ты станешь писать стихи, как Кончетта. Или силой мысли столкнешь с обрыва кого-нибудь еще.
    
— Я бы никогда этого не сделала… но Роза заслужила. — Абра подняла заплаканное лицо и посмотрела Дэну в глаза.
    
— С этим не поспоришь.
    
— Тогда почему она мне снится? Почему я хочу вернуть все назад? Почему я так сожалею о сделанном — ведь она бы нас убила!
    
— Ты сожалеешь об убийстве или удовольствии, которое при этом испытала?
    
Абра опустила голову. Дэну захотелось ее обнять, но он не стал.
    
— Никаких лекций. Никакой морали. Кровь взывает к крови, и только. Глупые порывы проснувшегося человека — а ты полностью проснулась, такой уж возраст. Для тебя это тяжело. Это тяжело для всех, но большая часть подростков лишена способностей, какие есть у тебя. Твоего оружия.
    
— Что мне делать? Что я вообще могу? Иногда я так злюсь… не только на нее — на учителей, например… на одноклассников, которые считают себя такими крутыми… и смеются, если ты лажаешь на физкультуре или носишь не ту одежду…
    
Дэн подумал о совете, который ему когда-то дал Кейси Кингсли.
    
— Иди на свалку.
    
Она вытаращилась на него.
    
— Чего?
    
Он отправил ей образ: своей удивительной силой — поразительно, но она еще не достигла максимума, — Абра переворачивает выброшенные холодильники, взрывает старые телевизоры, швыряет стиральные машины. Вокруг порхают стайки испуганных чаек.
    
Теперь она не таращилась, а хихикала.
    
— И это поможет?
    
— Лучше уж свалка, чем мамины тарелки.
    
Она наклонила голову и бросила на него озорной взгляд. Они снова друзья, и это хорошо.
    
— Но те тарелки были такие уродские.
    
— Попробуешь?
    
— Да. — И, судя по ее виду, Абре уже не терпелось.
    
— И еще кое-что.
    
Она снова приняла серьезный вид.
    
— Тебе вовсе не обязательно вести себя как тряпка.
    
— Вот и хорошо.
    
— Да. Просто помни, сколь опасным может быть твой гнев. Держи его…
    
Зазвонил его телефон.
    
— Лучше ответь.
    
Он поднял брови.
    
— Ты знаешь, кто это?
    
— Нет. Но, думаю, звонок важный.
    
Он вытащил телефон из кармана и посмотрел на дисплей. «Дом Ривингтон».
    
— Да?
    
— Дэнни, это Клодетт Альбертсон. Можешь приехать?
    
Он мысленно пробежался по списку постояльцев хосписа на своей доске.
    
— Аманда Рикер? Или Джефф Келлогг?
    
Как выяснилось, не они.
    
— Если получится, приезжай прямо сейчас, — сказала Клодетт. — Пока он еще в сознании.
    
Она запнулась.
    
— Он зовет тебя.
    
— Я приеду.
    
«Хотя если все так плохо, как ты говоришь, он умрет раньше». Дэн повесил трубку.
    
— Мне нужно идти, солнышко.
    
— Несмотря на то, что ты ему не друг. Несмотря на то, что он вообще тебе не нравится. — Абра была озадачена.
    
— Несмотря на это.
    
— Как его зовут? Не смогла уловить.
    
(Фред Карлинг)
    
Он отправил ей это сообщение, а потом обнял — крепко-крепко. Абра ответила тем же.
    
— Я буду стараться, — ответила она. — Изо всех сил.
    
— Знаю, что будешь, — ответил он. — Знаю. Слушай, Абра, я так сильно тебя люблю.
    
— Рада это слышать, — ответила она.
    3
    
Когда он сорок пять минут спустя вошел в хоспис, Клодетт была на сестринском посту. Он задал вопрос, который задавал уже десятки раз:
    
— Он еще здесь?
    
Как будто речь шла о поездке в автобусе.
    
— Еле-еле.
    
— В сознании?
    
Она повертела кистью.
    
— То да, то нет.
    
— Аззи?
    
— Какое-то время был там, но удрал, когда пришел доктор Эмерсон. Доктор уже ушел, он сейчас у Аманды Рикер. Аззи вернулся после его ухода.
    
— В больницу его перевезти не на чем?
    
— Пока нет. Авария на шоссе 119 под Касл-Роком, четыре машины пострадали, куча раненых. Туда отправили четыре «скорых» и вертолет. Некоторых из них в больнице смогут спасти. А Фреда…
    
Она пожала плечами.
    
— Что случилось?
    
— Ты же знаешь Фреда — он жить не может без дряни из фастфуда. «Макдак» — его второй дом. Иногда он смотрит по сторонам, когда перебегает Крэнмор-авеню, а иногда нет. Ждет, что все перед ним остановятся.
    
Она сморщила нос и высунула язык, как ребенок, попробовавший что-то невкусное. Брюссельскую капусту, например.
    
— Такой уж он человек.
    
Дэн знал привычки Фреда и знал, что он за человек.
    
— Он шел за своим вечерним чизбургером, — продолжала Клодетт. — Женщину, которая его сбила, забрали копы. Говорят, она была такая пьяная, что на ногах не стояла. А Фреда принесли сюда. Вместо лица у него омлет, грудь и таз раздроблены, одна нога почти отрезана. Если бы Эмерсон как раз не делал обход, Фред умер бы сразу же. Мы его осмотрели, остановили кровотечение, но даже если бы он был в наилучшем состоянии… чего о старине Фредди не скажешь… — Она пожала плечами. — Эмерсон говорит, что за ним пошлют «скорую», как только разрулят все с аварией в Касл-Рок, но он столько не протянет. Доктор Эмерсон с этим не согласится, но я верю Азрилу. Так что если идешь к нему, то иди сейчас. Я знаю, ты его никогда не любил…
    
Дэн вспомнил синяки, оставленные пальцами санитара на руке бедняги Чарли Хэйеса. «Прискорбно» — так сказал Карлинг, услышав от Дэна, что старик скончался. Фред тогда уютненько устроился, откинувшись на своем любимом стуле, с мятными конфетками «Джуниор». «Но для этого они сюда и приходят, разве не так?»
    
А теперь Фред лежал в той же комнате, где умер Чарли. Жизнь — колесо, и оно всегда возвращается в исходное положение.
    4
    
Дверь номера «Алан Шепард» была полуоткрыта, но Дэн все равно из вежливости постучался. Даже из коридора было слышно, как хрипит и булькает Фред Карлинг, но Аззи это явно не смущало. Кот свернулся калачиком в изножье. Карлинг лежал на клеенчатой простыне в одних испачканных кровью семейных трусах, весь замотанный бинтами, через которые во многих местах тоже проступала кровь. Лицо его было изуродовано, тело исковеркано.
    
— Фред! Это я, Дэн Торранс. Слышишь меня?
    
Открылся единственный уцелевший глаз. Дыхание на секунду прервалось. Послышался короткий хрип, возможно, означавший «да».
    
Дэн зашел в ванную, намочил полотенце теплой водой, отжал. Все это ему приходилось проделывать уже не раз. Когда он вернулся к постели Карлинга, Аззи поднялся, со вкусом потянулся, выгнув спину, и спрыгнул на пол. Мгновение спустя кот уже возобновил свое вечернее патрулирование по коридорам. Теперь он немного прихрамывал. Аззи был очень старый кот.
    
Дэн присел на край кровати и осторожно обтер полотенцем относительно целую часть лица Фреда Карлинга.
    
— Сильно болит?
    
Опять этот хрип. Вместо левой руки у Карлинга было месиво из сломанных пальцев, так что Дэн взялся за правую.
    
— Не пытайся говорить, просто подумай.
    
(уже не так сильно)
    
Дэн кивнул.
    
— Хорошо. Очень хорошо.
    
(но я боюсь)
    
— Бояться нечего.
    
Он увидел Фреда в шесть лет: тот купался в Сако с братом. Фред все время придерживал слишком большие плавки, доставшиеся по наследству от брата, как и почти все, что у него было. Дэн увидел его пятнадцатилетним: Фред целовался с девушкой в Бриджстонском кинотеатре для автомобилистов, вдыхал запах ее духов, касался ее груди и мечтал, чтобы ночь никогда не кончалась. Он увидел Фреда двадцатипятилетним: по дороге в Хэмптон-Бич с «Дорожными святыми» на «Харлее-Стерджис». Все прекрасно, он накачан спидами и красным вином, денек просто супер, все пялятся на длинный, сверкающий караван Святых, которые проносятся, грохоча на всю округу; жизнь взрывается вокруг фейерверками. И Дэн видит квартиру, где живет — жил — Карлинг со своей собачкой по имени Кексик. Кексик — так себе пес, просто дворняга, но умный. Иногда он прыгает к санитару на колени, и они вместе смотрят телевизор. Кексик беспокоит Фреда, потому что он будет ждать, когда хозяин придет домой, выведет его прогуляться, наполнит его миску консервами «Грэви Трейн».
    
— Не волнуйся за Кексика, — сказал Дэн. — Я знаю одну девочку, которая будет рада взять его себе. Это моя племянница, у нее сегодня день рождения.
    
Карлинг взглянул на него единственным зрячим глазом. Теперь он хрипел еще громче, словно засорившийся мотор.
    
(ты можешь мне помочь? пожалуйста док помоги если можешь)
    
Да. Он может помочь. Это его таинство, то, ради чего он родился. В «Доме Ривингтон» сейчас было тихо, очень тихо. Где-то рядом открывалась дверь. Они подошли к рубежу. Фред Карлинг посмотрел на него, спрашивая «что?», спрашивая «как?». Но все было так просто.
    
— Тебе просто надо уснуть.
    
(не бросай меня)
    
— Не брошу, — сказал Дэн. — Я здесь. Я останусь, пока ты не заснешь.
    
Он взял руку Карлинга в обе ладони. И улыбнулся.
    
— Пока ты не заснешь, — повторил он.
    
    
1 мая 2011 — 17 июля 2012
   
  
  
   
    
От автора
   
   
Первой моей книгой в «Скрибнере» был «Мешок с костями» в 1998-м году. В попытке умаслить моих новых партнеров я отправился с этим романом в промо-тур. Во время очередной раздачи автографов какой-то парень спросил: «Слушайте, а что потом случилось с мальчишкой из „Сияния“?»
   
Сам я тоже частенько задавался этим вопросом. А еще вот каким: как бы все обернулось для беспокойного отца Дэнни, если бы он вступил в ряды Анонимных Алкоголиков, а не пытался справиться с проблемой в одиночку, сжав кулаки?
   
Как и в случае с «Под куполом» и «11/22/63», мысль эта постоянно крутилась где-то поблизости. Время от времени — стоял ли я под душем, смотрел телевизор или сидел за рулем — я принимался прикидывать теперешний возраст Дэнни Торранса и размышлял о том, где он сейчас. Не говоря уже о матери Дэнни, еще одном, в общем-то, хорошем человеке, по которому Джек Торранс прошелся разрушительным ураганом. Выражаясь современным языком, Венди и Дэнни были созависимыми, то есть людьми, которые были связаны со страдающим от дурной привычки членом семьи узами любви и ответственности. Однажды в 2009-ом году, один из моих желающих вылечиться от алкоголизма друзей рассказал мне такую шутку: «Когда созависимый тонет, перед его глазами проносится чья-то чужая жизнь». Шутка показалась мне не столько смешной, сколько правдивой, и, наверное, именно тогда я понял, что «Доктору Сну» быть. Меня самого раздирало любопытство.
   
Подошел ли я к этой книге с дрожью в коленках? Будьте уверены. Ведь «Сияние» — один их тех романов (наряду с «Салимовым Уделом», «Кладбищем домашних животных» и «Оно»), которые постоянно упоминают люди, когда их спрашивают, какой из моих романов напугал их до чертиков. А еще многие считают фильм Стэнли Кубрика (по причинам мне неведомым) одним из самых страшных фильмов. Если вы видели фильм, но романа не читали, то помните, что «Доктор Сон» — продолжение последнего, и, на мой взгляд, именно в романе излагается Подлинная История Семьи Торрансов.
   
Мне нравится думать, что я все еще неплохо владею своим ремеслом, но с воспоминанием о славном ужастике ничего не сравнится, то есть просто ничего, особенно если этот ужастик прочел впечатлительный подросток. К «Психо» Альфреда Хичкока сняли как минимум одно блестящее продолжение (я о «Психо IV» Мика Гарриса, в котором роль Нормана Бэйтса снова сыграл Энтони Перкинс), но все, кто посмотрели его или любое другое продолжение, только качают головами и говорят: нет, это совсем не то. Они все помнят Джанет Ли, и никакой римейк или продолжение не сравнятся с тем мигом, когда отдергивается занавеска, и за работу принимается нож.
   
И люди меняются. Человек, который написал «Доктор Сон», совсем не похож на полного благих намерений алкоголика, который написал «Сияние», но оба по-прежнему сходятся в одном: желании писать потрясные истории. Я был рад вновь отыскать Дэнни Торранса и следить за его приключениями. Надеюсь, вы тоже. И если так, Постоянный Читатель, то все у нас отлично.
   
Прежде чем вас отпустить, позвольте мне поблагодарить тех, кого не поблагодарить нельзя, хорошо?
   
Книгу отредактировала Нэн Грэхем. Суперски. Спасибо, Нэн.
   
Чак Веррилл, мой агент, продал эту книгу. Это важно, но кроме того, он отвечал на все мои звонки и кормил меня с ложечки успокоительным. Такому просто нет цены.
   
Сбором информации заведовал Расс Дорр, но если и есть какие-то ошибки, то это я чего-то недопонял. Расс не только отличный ассистент терапевта, но еще и кладезь вдохновения и хорошего настроения.
   
Крис Лоттс помогал мне с итальянским. Йоу, Крис.
   
Рокки Вуд был моим экспертом по «Сиянию», снабжая меня именами и датами, которые я либо забыл, либо только считал, что помнил. Также он напичкал меня уймой информации обо всех мыслимых и немыслимых домах-фургонах (самым классным из которых был Розин «Эрскрузер»). Мои романы Рокки знает лучше меня. Поищите его как-нибудь в интернете. Не пожалеете.
   
Мой сын Оуэн прочитал роман и сделал много ценных замечаний. Например, он настоял на описании воспетого ААшниками «дна», которого достигает Дэн в начале романа.
   
Моя жена тоже прочитала «Доктор Сон» и помогла сделать его лучше. Я люблю тебя, Табита.
   
И вам, мальчики и девочки, спасибо за то, что читаете меня. Долгих вам дней и приятных ночей.
   
И напоследок хочу вас предупредить: путешествуя по городам и весям Америки, остерегайтесь «Баундеров» и «Виннебаго».
   
Мало ли кто там внутри. Или что.
   
    Бангор, Мэн
   
   * * *
   
Текст переведен на сайте notabenoid.com
   
   
Перевод: С. Думаков, М. Замятина, А. Могилевский, А. Перекоти
   
Редактура: М. Замятина
   
Вычитка: А. Викторов, А. Могилевский