1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 
        
В себе одном весь мир огромный чуя,
        
Ни выразить, ни скрыть то чувство не могу я.
       
      
      179
      
       
        
Стремите, волны, свой могучий бег!
        
В простор лазурный тщетно шлет армады
        
Земли опустошитель, человек.
        
На суше он не ведает преграды,
        
Но встанут ваши темные громады,
        
И там, в пустыне, след его живой
        
Исчезнет с ним, когда, моля пощады,
        
Ко дну пойдет он каплей дождевой
        
Без слез напутственных, без урны гробовой.
       
      
      180
      
       
        
Нет, не ему поработить, о море,
        
Простор твоих бушующих валов!
        
Твое презренье тот узнает вскоре,
        
Кто землю в цепи заковать готов.
        
Сорвав с груди, ты выше облаков
        
Швырнешь его, дрожащего от страха,
        
Молящего о пристани богов,
        
И, точно камень, пущенный с размаха,
        
О скалы раздробишь и кинешь горстью праха.
       
      
      181
      
       
        
Чудовища, что крепости громят,
        
Ниспровергают стены вековые —
        
Левиафаны боевых армад,
        
Которыми хотят цари земные
        
Свой навязать закон твоей стихии, —
        
Что все они! Лишь буря заревет,
        
Растаяв, точно хлопья снеговые,
        
Они бесследно гибнут в бездне вод,
        
Как мощь Испании, как трафальгарский флот.
       
      
      182
      
       
        
Ты Карфаген, Афины, Рим видало,
        
Цветущие свободой города.
        
Мир изменился — ты другим не стало.
        
Тиран поработил их, шли года,
        
Грозой промчалась варваров орда,
        
И сделались пустынями державы.
        
Твоя ж лазурь прозрачна, как всегда,
        
Лишь диких волн меняются забавы,
        
Но, точно в первый день, царишь ты в блеске славы.
       
      
      183
      
       
        
Без меры, без начала, без конца,
        
Великолепно в гневе и в покое,
        
Ты в урагане — зеркало Творца,
        
В полярных льдах и в синем южном зное
        
Всегда неповторимое, живое,
        
Твоим созданьям имя — легион,
        
С тобой возникло бытие земное.
        
Лик Вечности, Невидимого трон,
        
Над всем ты царствуешь, само себе закон.
       
      
      184
      
       
        
Тебя любил я, море! В час покоя
        
Уплыть в простор, где дышит грудь вольней,
        
Рассечь руками шумный вал прибоя —
        
Моей отрадой было с юных дней.
        
И страх веселый пел в душе моей,
        
Когда гроза внезапно налетела.
        
Твое дитя, я радовался ей,
        
И, как теперь, в дыханье буйном шквала
        
По гриве пенистой рука тебя трепала.
       
      
      185
      
       
        
Мой кончен труд, дописан мой рассказ,
        
И гаснет, как звезда перед зарею,
        
Тот факел, о который я не раз
        
Лампаду поздней зажигал порою.
        
Что написал, то написал, — не скрою,
        
Хотел бы лучше, но уж я не тот,
        
Уж, верно, старость кружит надо мною,
        
Скудеет чувств и образов полет,
        
И скоро холодом зима мне в грудь дохнет.
       
      
      186
      
       
        
Прости! Подходит срок неумолимо.
        
И здесь должны расстаться мы с тобой.
        
Прости, читатель, спутник пилигрима!
        
Когда его признаний смутный рой
        
В тебе хоть отзвук находил порой,
        
Когда хоть раз им чувства отвечали,
        
Я рад, что посох взял избранник мой.
        
Итак, прощай! Отдав ему печали, —
        
Их, может быть, и нет, — ищи зерно морали.
       
      
      
1809–1818