1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 
     
— Я сказал: “если спросите”.
     
— О, я понял.
     
— И последнее — тащите маленькую бестию в классную комнату “С”; я там оборудовал себе кабинет.
     
Джим и Френк пошли за Виллисом. В комнате он увидел спящих мать и Оливера, сестра и Виллис отсутствовали. Он уже собрался уходить, когда проснулась его мать.
     
— Джим?
     
— Я не хотел будить тебя, мама. Где Фил? Я хочу забрать Виллиса.
     
— Твоя сестра ушла помогать на кухню. А разве Виллиса здесь нет? Он оставался со мной и малышом.
     
Джим осмотрел комнату, но никаких признаков Виллиса не обнаружил.
     
— Я пойду спрошу Фил, возможно, она забрала его.
     
— Он не мог далеко уйти. Я уверена в этом, Джим.
     
— Я найду его.
     
Он пошел на кухню и позвал сестру.
     
— Откуда я знаю? — заявила она. — Когда я ушла, он остался с мамой. Не смотри на меня так.
     
Джим пошел к Френку.
     
— Черт возьми, они дали ему уйти. Теперь надо его искать.
     
Прошел час упорных поисков. Они задали сотни вопросов и убедились, что даже если прыгун где-то в школе, то он нашел слишком укромное местечко. Джим был так раздосадован, что совершенно забыл о существующей опасности.
     
— Вот к чему ведет доверие к женщинам, — горько сказал он. — Френк, что теперь делать?
     
— Искать.
     
Они находились в дальнем конце здания. На случай, если Виллис вернулся назад, мальчики решили снова заглянуть в свою бывшую комнату. Когда они пересекали холл, Джим внезапно остановился.
     
— Я слышу его!
     
Оба прислушались.
     
— Откройте! — послышалась реплика, сказанная голосом Джима. — Выпустите Виллиса! — голос доносился из переговорного устройства, установленного в переходной камере.
     
Джим рванулся к дверям, но был остановлен охранником.
     
— Эй, — запротестовал он, — откройте дверь. Это Виллис.
     
— Больше похоже на ловушку. Отойди назад.
     
— Впустите его. Говорю вам, это Виллис.
     
Охранник ничего не ответил, но повернул выключатель запорного механизма. Затем он убрал всех из зоны обстрела, на случай, если из двери начнут стрелять, а сам вытащил оружие и встал сбоку.
     
Внутренняя дверь открылась и в холл, переваливаясь, вошел Виллис.
     
Виллис был как никогда вежлив.
     
— Джим уйдет. Все уйдут. Виллис пойдет сам.
     
— Как ты вышел из школы?
     
— Вышел.
     
— Но как? — Виллис промолчал, потому что не видел в этом ничего странного.
     
— Может, он вышел вместе с мистером и миссис Поутл? — предположил Френк.
     
— Возможно. Я полагаю, не это главное.
     
— Ходил встретиться с людьми, — сказал Виллис и назвал несколько имен аборигенов, а потом добавил: — Хорошее время. Друзья по воде. Дали Виллису пить много хорошей воды, — он издал звук, словно причмокнул губами, хотя у самого губ не было; так обычно причмокивал Джим.
     
— Ты пил всего неделю назад, — обиженно сказал Джим.
     
— Виллис хороший мальчик! — возразил Виллис.
     
— Подожди минутку, — сказал Френк. — Он был у МАРСИАН.
     
— Что? Даже если бы он был у Клеопатры, меня это не волнует. Он не должен убегать.
     
— Ты не понимаешь? Он доберется до марсиан; он уже добрался один раз. Теперь остался единственный вопрос, передаст ли он сообщение Гекко?
     
Приключение Виллиса вызвало интерес Мак-Рэя. Они втроем сочинили сообщение на английском языке и передали доктору перевести на доминирующий марсианский. Послание гласило:
     
“Приветствую вас. Это послание Джима Мэрлоу своему другу по воде Гекко, живущему в городе… — здесь они вставили непроизносимое марсианское название Цинии. — Кто бы ты ни был, друг моего друга, умоляю сразу же передать эти слова Гекко. Я в большой, беде и нуждаюсь в его помощи”.
     
Далее в послании говорилось, какая беда их постигла, кто был з этом виноват и что они хотят от Гекко. Они не стали прибегать к телеграфной простоте, потому что нервная система Виллиса позволяла так же просто запомнить тысячу слов, как и десять.
     
Мак-Рэй перевел послание и научил Джима, как его прочитать. После этого они пытались объяснить Виллису его действия, которые он должен выполнить. Виллис постоянно вертелся, и такой безответственный подход к важному делу раздражал их и доводил почти до истерики. Наконец им показалось, что прыгун в состоянии выполнять задание. Когда его спросили, что он должен делать, прыгун ответил: “иду встретиться с друзьями”, а что он должен сказать, прыгун начал декламировать послание.
     
— Это должно сработать, — решил Мак-Рэй. — Мы знаем, что у марсиан существует способ быстрой передачи информации, хотя неизвестно, как они это делают. Если наш дружок не забудет, что он должен делать и зачем идет…
     
Джим взял Виллиса и пошел в холл. С разрешения Мак-Рэя охрана пропустила их в переходную камеру. Пока дверь открывалась, Джим снова проэкзаменовал Виллиса, но прыгун уверенно повторил инструкции, хотя ответ показал чехарду в его мышлении.
     
Когда Виллис скатился с крыльца, Джим чуть-чуть, чтобы не попасть на линию огня, высунулся из дверного проема. Мистер и миссис Поутл все еще лежали там, где упали. Виллис взглянул на них, затем зигзагами направился вдоль улицы и исчез из поля зрения Джима, ограниченного дверной рамой. Джим пожалел, что не захватил зеркало, которое можно было использовать как перископ. Наконец, осмелев, он лег на живот и выглянул за край.
     
Виллис был уже далеко и с ним ничего не случилось. В конце улицы было поднято какое-то прикрытие. Пытаясь получше разглядеть, что это такое, Джим высунул голову еще на дюйм. От угла дверного косяка пошел дымок, и он почувствовал на лице электрическое покалывание. Убрав голову, Джим захлопнул дверь.
     
Он почувствовал холодок в животе и стал винить себя в том, что, может быть, больше никогда не увидит Виллиса.
    
    
     
      
12. “НЕ СТРЕЛЯТЬ!”
     
     
Для Джима и Френка день проходил утомительно. Осуществление своих планов, собственных планов, они могли начать только после наступления темноты. Между тем споры среди лидеров колонистов продолжались, но проходили за закрытыми дверями, и мальчиков туда не приглашали.
     
Ужин немного оживил ребят. Во-первых, они были голодны, во-вторых, это означало, что кухня скоро опустеет и путь к сбросу мусора станет свободным. Или они только так думали. На самом деле женщины не торопились покидать кухню… Они не спеша убрались, а затем уселись в кружок и, попивая кофе, завели разговор. Казалось, они расположились тут на всю ночь.
     
Мальчики искали благовидный предлог, чтобы зайти на кухню, потому что их частые посещения начали будить подозрения у миссис Пэлмер.
     
Наконец Джим увидел другого мальчика, направляющегося на кухню, и последовал за ним. Он подошел к двери и услышал его слова:
     
— Миссис Пэлмер, капитан Мэрлоу спрашивает, не могли бы вы подежурить ночью, чтобы готовить кофе и сэндвичи для охраны?
     
— Почему бы нет, — услышал Джим ее ответ, — мы будем рады. Генриетта, составьте график из добровольцев. Я буду дежурить первая.
     
Джим повернулся и пошел к ожидавшему его Френку.
     
— Ну что? — спросил Френк. — Выглядит так, словно они не собираются расходиться в ближайшее время.
     
Джим рассказал ему, какие у них планы — или, скорее, каких нет. Френк выругался, использовав пару слов, которые Джим даже не слышал раньше.
     
— Что будем делать?
     
— Не знаю. Может, когда она останется одна, ей понадобится куда-нибудь выйти?
     
— Можно обмануть ее.
     
— Попробуем сказать, что ее вызывают в штабную комнату. Это должно сработать.
     
Они все еще обсуждали это, когда погас свет.
     
     
Стало так темно, словно в глухой пещере. Но что было еще хуже, наступила тревожная тишина. Джим понял, что эта тишина наступила в результате остановки суперагрегата на крыше и прекращения циркуляции воздуха в вентиляционных каналах. Пронзительно закричала женщина. К ней присоединилась другая, на более высоких тонах. Затем в темноте послышались вопрошающие, жалующиеся и утешающие голоса.
     
В холл выпрыгнул луч света, и Джим услышал голос своего отца.
     
— Все успокойтесь. Недостаток энергии. Будьте терпеливы, — луч метнулся к ребятам и ослепил их. — Мальчики, идите спать, — отец Джима пошел дальше. С другой стороны до них доносился ревущий голос доктора, приказывающий людям замолчать и успокоиться.
     
Вернулся отец Джима. Он говорил на ходу:
     
— Все наденьте наружные костюмы и респираторные маски. Мы надеемся через несколько минут исправить положение, но не хотим, чтобы кто-нибудь пострадал. Не волнуйтесь! В конце концов давление в здании будет в норме еще полчаса. Даже если устранение неисправности затянется, вам хватит времени на подготовку.
     
Появилось еще несколько лучей от карманных фонариков, и вскоре в коридорах стало довольно светло. Кругом возникали призрачные фигуры, облачающиеся в наружные костюмы. Так как Джим и Френк планировали попытаться выйти наружу, они уже были в костюмах, вооружены и держали наготове респираторные маски.
     
— Кажется, наступает подходящее время, — намекнул Френк.
     
— Нет, — ответил Джим. — Они еще на кухне, я вижу свет.
     
В коридор вышел Мак-Рэй, и Джим остановил его.
     
— Док, как вы думаете, еще долго не включат свет?
     
— Вас обмануть или сказать правду? — спросил Мак-Рэй.
     
— Что вы имеете в виду, док?
     
— Это очередной трюк Бичера. Он отключил подачу энергии в школу.
     
— Вы уверены?
     
— Мы проверяли — не было никакого недостатка в энергии. Меня удивляет только одно, почему Бичер не сделал это еще час назад? Но держи язык за зубами, Джим, твой отец не хочет, чтобы у него на руках оказалась куча нервных барышень, — сказал док и пошел дальше.
     
Вопреки заверениям капитана Мэрлоу, о действительном положении вещей догадывались почти все. Давление опускалось очень медленно, так медленно, что каждый успел привести в порядок свой респиратор, чтобы избежать подкрадывающегося кислородного голода. Спустя некоторое время никто не верил в сказку с- временном прекращении подачи энергии и в то, что через несколько минут все восстановится. Температура в здании медленно опускалась; не было никакой опасности замерзнуть в закрытом изолированном помещении, но ночной холод пронизывал колонистов.
     
В холле, в круге света, отбрасываемого единственным фонариком, Мэрлоу устроил свою штаб-квартиру. Джим и Френк слонялись вокруг, благоразумно держась в тени. Они не собирались пропускать ничего из происходящего, и тем более не собирались идти в кровать, как было им приказано. В оправдание Френк сказал Джиму, что единственные кровати, которые они могли занять, уже заняты миссис Мэрлоу, Филлис и Оливером. Ни один не пытался воспользоваться сбросом мусора, так как в глубине души они чувствовали, что муравейник слишком расшевелился и вряд ли они смогут остаться одни.
     
К Мэрлоу подошел Джозеф Хэртли, один из гидропонистов колонии. Позади него стояла жена, держа в руках маленькую герметическую кроватку, в которой спала их дочь. Над прозрачным пластиком саркофага, словно труба дымохода, торчал воздухозаборник.
     
— Мистер Мэрлоу… Я хотел сказать, капитан Мэрлоу…
     
— Да?
     
— Вы должны что-нибудь сделать. Наша малышка не может оставаться в саркофаге. Она хрипит во сне, а мы ничем не можем ей помочь.
     
Мак-Рэй вышел вперед.
     
— Вы должны были принести ее ко мне, Джо, — он через пластик осмотрел малышку и затем сказал. — Кажется, ребенок совсем здоров.
     
— А я говорю вам, она больна.
     
— Гмм… Я не могу обследовать ее, пока она находится в саркофаге, и даже не могу замерить температуру, но я не вижу никаких признаков того, что ее здоровье в опасности.
     
— Вы просто пытаетесь меня успокоить, — сердито сказал Хэртли. — Вы вообще ничего не сможете сделать, пока она лежит в кроватке.
     
— Извини, сынок, — сказал доктор.
     
— Какая польза от ваших извинений! Кто-то должен что-нибудь сделать. Эти не могут… — Жена потянула его за рукав; он повернулся к ней, к они. тесно прижавшись друг к другу, пошли прочь.
     
Вскоре они вернулись назад.
     
— Капитан Мэрлоу!
     
— Да, мистер Хэртли?
     
— Вы сами можете делать, что хотите, а мы уже сыты всем этим по горло. Я должен позаботиться о своей жене и малышке.
     
— Вы вправе сами решать, что вам делать, — жестко сказал Мэрлоу и резко отвернулся.
     
— Но… — сказал Хэртли и остановился, поняв, что Мэрлоу больше не собирается уделять ему внимания Он продолжал стоять, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, словно ему надо было обязательно доказать, что его решение верно. Жена коснулась его руки, он повернулся, и они вместе медленно пошли к выходу.
     
— Что он хотел от меня? Чуда? — спросил Мэрлоу.
     
— Точно, мальчик, — ответил Мак-Рэй. — Большинство людей привыкли, что за них думают другие. Они надеются, что придет папочка и достанет им луну с неба. Но в одном Джо безусловно прав. Мы должны что-нибудь сделать.
     
— Я не вижу ничего, что мы могли бы сделать до того, как Саттон и Тоуленд добьются каких-нибудь результатов.
     
— Ты не можешь больше ждать, сынок. В любом случае нам надо выбираться отсюда. Теоретически человек может прожить в респираторной маске несколько дней, практически этого еще никто не проделывал. На это и рассчитывал Бичер. Пока сохраняется неопределенность, люди не будут сидеть в темноте и холоде, надев свои маски, чтобы сохранить жизнь. Скоро в ваших рядах поднимется паника.
     
Даже через маску было видно, как устал Мэрлоу.
     
— Мы не можем прокопать тоннель. Мы нигде не можем отсюда выйти, кроме как через дверь, а они перекрыли эту дверь, и выход равносилен самоубийству.
     
— Это должно быть сделано, сынок. Я возглавлю атаку.
     
Мэрлоу вздохнул.
     
— Нет, я сам.
     
— У вас жена и дети, а у меня нет ничего, и кроме всего, я уже достаточно пожил.
     
— Это мое право. Решено.
     
— Посмотрим.
     
— Сэр, я сказал, все решено!
     
Спор остался незаконченным, потому что дверь переходной камеры снова открылась и в холл, шатаясь, вошла миссис Хэртли. Обхватив крошечную кроватку, она безудержно рыдала.
     
Снова во всех деталях повторилось происшедшее с мистером и миссис Поутл. Из ее рыданий Мак-Рэй понял, что они были очень осторожны, задержались и крикнули, что хотят сдаться, а затем помахали карманным фонариком. Ответа не было, и они крикнули снова. Потом Хэртли поднял руки и вышел из дверей, а жена освещала его фонариком. Он был убит сразу, как только вышел из дверей.
     
Мак-Рэй отвернулся от женщины и вышел на разведку. Он вернулся почти сразу.
     
— Кто даст мне стул? — спросил он и осмотрелся вокруг. — Джим, сбегай.
     
— Что там? — спросил Мэрлоу.
     
— Скоро все узнаете. У меня есть кое-какие подозрения.
     
— Будьте осторожны.
     
— Поэтому мне и нужен стул.
     
Вскоре вернулся Джим. Доктор взял у него стул и вышел в переходную камеру; через несколько минут он возвратился.
     
— Это ловушка для болванов, — заявил он.
     
— Что вы имеете в виду?
     
— Бичер и не пытался держать там людей всю ночь, по крайней мере, я так думаю. Это автоматика. Они направили на дверь электронный глаз. Когда возникает движение, бластер начинает стрелять, — он показал полдюжины отверстий, прожженных в стуле. Мэрлоу внимательно их рассмотрел.
     
— Но не это главное, — продолжал Мак-Рэй. — Установка хоть и автоматическая, но неподвижна. Трасса огня проходит в двух и в четырех футах над поверхностью. Если у человека крепкие нервы, он сможет проползти.
     
Мэрлоу выпрямился.
     
— Покажите мне это, доктор.
     
Через несколько минут они вернулись; стул был обожжен еще больше.
     
— Келли, — быстро сказал Мэрлоу, — для вылазки мне необходимы двадцать добровольцев. Объявите вокруг.
     
Там было, по крайней мере, двести добровольцев, возникла проблема отобрать их. Джим и Френк тоже пытались влезть в это дело, но отец Джима не брал никого, кроме взрослых и неженатых мужчин. Правда, себя он включил в список.
     
Доктор оттащил Джима в сторону и прошептал:
     
— Придержи своих лошадей. Через несколько минут я стану боссом.
     
Группа десанта направилась в переходную камеру, Мэрлоу повернулся к Мак-Рэю.
     
— Мы пойдем к энергоблоку. Если не вернемся через два часа, начинайте действовать по своему усмотрению, — он вышел и закрыл за собой дверь.
     
Едва закрылась дверь, Мак-Рэй крикнул:
     
— Хорошо. Нужны двадцать добровольцев.
     
— Вы не будете ждать два часа? — спросил Келли.
     
— Смотрите лучше за собой! Когда я уйду, вы останетесь за старшего, — он повернулся и кивнул Джиму и Френку. — Вы оба идете со мной.
     
Мак-Рэй быстро набрал группу, видимо, заранее мысленно прикинув состав, и они гуськом прошли в переходную камеру.
     
Едва открылась наружная дверь, Мак-Рэй фонариком посветил на улицу. Трупы трех несчастных колонистов лежали там, где упали; новых погибших не было.
     
Мак-Рэй повернулся.
     
— Хитрое приспособление этот стул, — сказал он. — Я вам сейчас все продемонстрирую.
     
Он просунул стул в дверь, и перед дверным проемом сразу появились две молнии. Когда установка перестала стрелять, параллельно почве, где прошли молнии, обозначились два тусклых фиолетовых следа ионизации, а затем постепенно рассеялись.
     
— Вы заметили, — спросил доктор так, словно читал лекцию студентам-медикам, — в каком месте стул включает цепь? — Он снова выставил стул и подвигал им вверх и вниз. Молнии появлялись с секундными интервалами, но всегда в одном и том же месте — на высоте груди и на уровне колена. — Думаю, пора начинать, — продолжал доктор. — Посмотрим, на что вы способны. Пошел первый!
     
Джим сглотнул слюну и шагнул вперед — или его подтолкнули, он так и не понял это. Он осмотрел смертельную изгородь, вздохнул и, сосредоточив все внимание, перешагнул порог и вышел на улицу.
     
— Двигайся! — приказал доктор. — Вперед!
     
Джим побежал по улице, чувствуя себя одиноким, но ужасно взбудораженным. Добежав до конца здания, он остановился и осторожно выглянул за угол. Ничего не произошло. Он стоял в темноте и ждал” готовый выстрелить во все, что начнет двигаться.
     
Впереди и чуть слева стояло странное сооружение, которое едва не снесло ему череп несколько часов назад, когда он провожал Виллиса. Теперь было ясно, что молнии шли от него.
     
Кто-то приближался к нему сзади. Он повернулся и услышал голос:
     
— Не стреляй! Это я — Френк.
     
— Где остальные?
     
— Думаю, тоже идут.
     
В здании за автоматической установкой мигнул свет.
     
— Кажется, кто-то вышел.
     
— Ты видишь его? Думаешь, мы должны стрелять?
     
— Не знаю.
     
Сзади кто-то бежал к ним. Впереди, примерно в том месте, куда всматривался Френк, сверкнул бластер; луч прошел мимо них.
     
Чисто рефлекторно ответило оружие Джима, поразив то место, где была вспышка.
     
— Ты достал его, — сказал Френк. — Хороший мальчик!
     
— Достал? — спросил Джим. — А что с парнем позади нас? — он почувствовал, что его начинает трясти.
     
— Он уже здесь.
     
— Кто в меня стрелял? — спросил вновь прибывший. — Где они?
     
— Уже нигде, — ответил Френк. — Джим пригвоздил его. — Френк попытался всмотреться в маску, но ночь была слишком темной. — Кто ты?
     
— Смит.
     
Френк и Джим одновременно издали возглас удивления. Это был Смит — практичный человек.
     
— Что вы на меня так смотрите? — спросил Смит. — Я пришел сюда, чтобы защитить свои капиталовложения. Вы еще должны мне.
     
— Думаю, Джим все отплатил, — намекнул Френк.
     
— Не помню! Это совсем другой вопрос.
     
— Ладно, потом, — сказал Френк. К ним подходили остальные; пыхтя, приблизился Мак-Рэй.
     
— Не собирайтесь в кучу, птичьи мозги, — он перевел дух и продолжил: — Мы блокируем главный офис Компании. Бежим — и не толпитесь.
     
— Док, — сказал Джим. — В том здании кто-то есть.
     
— Что?
     
— Кто-то стрелял в нас, вот что.
     
— Прекрасно, — Мак-Рэй отдал хриплые инструкции и добавил: — Все поняли?
     
— Док, что будет с автоматической установкой? — спросил Френк. — Может, мы сначала разрушим ее?
     
— Я, наверное, стал слишком стар, — сказал Мак-Рэй. — Есть среди вас техник, способный вырвать зубы установке?
     
Вперед выдвинулась темная фигура и вызвалась это сделать.
     
— Иди, — сказал доктор, — а мы тебя прикроем.
     
Колонист побежал вперед, обогнул щит, прикрывающий стационарный автоматический бластер, и остановился. Он работал несколько минут, затем ярко-белая вспышка осветила улицу. Он бегом вернулся назад.
     
— Обезвредил. Держу пари, в энергоблоке возникла хорошая перегрузка.
     
— Ты уверен, что она больше не стрельнет?
     
— Теперь от нее даже не прикуришь.
     
— Ладно. Ты, — Мак-Рэй схватил кого-то за руку, — вернись назад и предупреди Келли. Ты, — он указал на парня, который уничтожил автоматическую установку, — обойди школу и посмотри, что можно сделать с бластером, установленным там. Двое прикроют его, а остальные — следуйте за мной. Идем в это здание и действуем в соответствии с планом.
     
В задание Джима входило прокрасться вдоль фасада здания и занять позицию в двадцати футах от дверного проема. Его путь проходил через то место, где находился человек, в которого он стрелял. На тротуаре тела не было; неужели он промахнулся? Было слишком темно, чтобы разглядеть кровь.
     
Мак-Рэй подождал, пока группа прикрытия заняла свои места, и затем с шестью следовавшими за ним колонистами, среди которых находился Френк, двинулся вперед. Доктор первым подошел к переходной камере и попробовал открыть дверь. Она открылась. Группа нападения присоединилась к нему, и они вошли внутрь. Дверь за ними тихо закрылась.
     
Джим с широко открытыми глазами прижался к ледяной стене и приготовился стрелять. Казалось, он ждал целую вечность; ему даже стали мерещиться какие-то сполохи на востоке. Наконец впереди возникли силуэты. Он поднял оружие, но тут же опустил, узнав плотную фигуру доктора.
     
Мак-Рэй захватил ситуацию в свои руки. С ним были четыре безоружных пленника; один из них повис на двух других.
     
— Отведи пленных в школу, — приказал доктор одному из колонистов. — Если что, сразу стреляй. Передай тому, кто там сейчас за старшего, чтобы их сразу заперли. Иди, А мы займемся настоящей работой.
     
Позади них раздался крик; Мак-Рэй повернулся. Послышался голос Келли.
     
— Док! Подождите нас! — он подбежал и спросил: — Какие у вас планы? — позади него из школы выходили люди и по улице шли к ним.
     
Несколько минут ушло на изменение плана, чтобы задействовать больше вооруженных людей. Один из передового взвода, инженер Алварес, отправился в школу с приказом возглавить наружную охрану здания и вести разведку, патрулируя близлежащий район. Келли была поставлена задача захватить узел связи, расположенный между городом и космопортом. Это было важнейшее звено для контроля над всей ситуацией, так как узел связи не только включал местную телефонную станцию, но и поддерживал радиосвязь с Деймосом, а через него со всеми остальными аванпостами на Марсе. Кроме того, он также контролировал все радары-маяки, установленные для приема прибывающих космических кораблей с Земли.
     
За собой Мак-Рэй оставил взятие планетарного офиса — главного офиса Компании на Марсе, штаб-квартиру Бичера. Личные апартаменты Генерального Постоянного Представителя находились в том же здании, и доктор надеялся лично захватить Бичера.
     
Мак-Рэй послал несколько человек на помощь Мэрлоу к энергетическому блоку, а потом приказал:
     
— Остальные за мной, пока не замерзли до смерти. Быстрее, быстрее! — он тяжело побежал вперед, показывая дорогу.
     
Джим нашел в группе Френка и присоединился к нему.
     
— Что вы как долго торчали в этом здании? — спросил он. — Там был бой?
     
— Долго? — переспросил Френк. — Мы не были там и двух минут.
     
— Вы пробыли там гораздо больше…
     
— Прекратите болтовню! — крикнул док. Джим замолчал и задумался.
     
Чтобы избежать возможной засады, Мак-Рэй решил обойти мосты и пересечь главный канал по льду. Они двигались парами. Сначала задние прикрывали тех, кто переходил канал, а затем те, кто перешел, стали прикрывать задних. Канал переходили медленно, очень медленно, словно старались сохранить достоинство, но торопиться было нельзя, хотя человек на льду представлял из себя прекрасную мишень. Было очень скользко, и Джим пожалел, что не захватил коньки.
     
Перейдя на другую сторону, доктор собрал всех вместе в тени складских помещений.
     
— Мы двинемся на восток и обойдем жилые дома, — сказал он хриплым шепотом. — Дальше сохраняйте полную ТИШИНУ! От этого зависит ваша жизнь. Мы не будем разделяться, потому что я не хочу, чтобы вы перестреляли друг друга в темноте. — Затем он объяснил свой план: половина людей окружит здание и перекроет все выходы, а он сам с другой половиной попытается ворваться в здание через главный вход. — Когда окружите здание и встретитесь с той стороны, воспользуйтесь паролем, — предупредил Мак-Рэй тех, кто должен был перекрыть выходы. — У вас не будет времени разглядывать, кто перед вами, друг или враг. Будьте внимательны! Пароль — Марс, отзыв — Свобода.
     
     
Джим был включен в штурмовую группу. Доктор расставил шесть человек перед дверью, на расстоянии около двадцати пяти ярдов, и приказал им прикрывать остальных. Трое из них оказались прямо напротив двери; он велел им лечь и приготовить оружие.
     
— В случае чего сразу стреляйте, — приказал он им. — Остальные идут за мной.
     
К Джиму относился последний приказ. Мак-Рэй подошел к двери и попробовал ее открыть, но она была заперта. Он нажал кнопку сигнала и подождал.
     
Ничего не произошло. Мак-Рэй снова нажал кнопку и крикнул в решетку переговорного устройства:
     
— Впустите меня! У меня важное сообщение для Генерального Представителя.
     
Снова ничего не произошло. Мак-Рэй притворился раздраженным.
     
— Поторопитесь, пожалуйста! Я совсем замерз.
     
Дверь оставалась закрытой. Мак-Рэй заговорил опять, но теперь более воинственно.
     
— Ладно, Бичер, открывай! Мы окружили здание и готовы начать стрелять. Если через тридцать секунд дверь не откроется, мы начнем атаку.
     
Прошло два раза по тридцать секунд.
     
— Хотел бы я, чтобы это было правдой, — пробормотал док Джиму, а затем крикнул. — Бичер, время вышло. Мы начинаем.
     
Дверь зашипела, так как сжатый воздух из переходной камеры начал выходить наружу; она была готова к загрузке. Мак-Рэй немного отодвинулся назад. Все ждали, затаив дыхание и нацелив оружие в точку, где должна была начать открываться дверь
     
Когда она открылась, в камере на фоне яркого света стояла одна-единственная фигура.
     
— Не стреляйте! — послышался твердый приятный голос. — Все нормально. Здесь уже все кончилось.
     
Мак-Рэй всмотрелся в человека.
     
— Ого, доктор Рэвлингс! — сказал он. — Рад снова увидеть вашу безобразную физиономию.
    
    
     
      
13. “ЭТО УЛЬТИМАТУМ”
     
     
Рэвлингс и сам провел половину ночи взаперти вместе с полдюжиной других влиятельных горожан, пытающихся переубедить Бичера. Когда новости о происходящем распространились вокруг — особенно всех взволновала смерть мистера и миссис Поутл, — Бичер лишился поддержки горожан, за исключением небольшой клики подхалимов и лизоблюдов, а также немногих профессионалов-полицейских, бескорыстно, по долгу службы, поддерживающих Компанию.
     
Даже Крюгер потерпел крах в попытке переубедить Бичера и был водворен к другим добропорядочным гражданам, среди которых к тому времени уже находился главный инженер энергетического блока. Но доктор Рэвлингс уговорил охрану поставить на них и, рискуя работой, освободить горожан.
     
— Я не думаю, что Бичер, даже если мы отправим его на Землю, предстанет когда-нибудь перед судом, — заметил Мак-Рэй в разговоре с Рэвлингсом и Мэрлоу. — Как вы думаете, доктор?
     
Они втроем сидели в здании офиса планетарной службы. Мэрлоу пришел туда после того, как в занятом им энергетическом блоке получил сообщение от доктора Мак-Рэя о захвате главного офиса Компании. Чтобы собрать лодки в Малых Зыбучих Песках, он написал официальное обращение к лагерям Проекта и другим аванпостам, включая и Северную Колонию. Затем он попытался составить подходящий рапорт на Землю, но Мак-Рэй оторвал его от дел и настоял на том, чтобы он немного отдохнул. Теперь усталый, с красными от бессонницы глазами, Мэрлоу сидел с ними.
     
— Паранойя? — предположил Рэвлингс.
     
— Явные признаки.
     
— Мое мнение такое же. Я и раньше видел некоторые признаки, но они были не совсем определенны, а у меня не было причин его обследовать. Он должен быть изолирован и госпитализирован, — доктор Рэвлингс посмотрел через плечо на запертую дверь, за которой находился Бичер, потом снова повернулся к собеседникам: — А что вы думаете о Хове, доктор?
     
— Я слишком мало его видел, чтобы составить свое мнение, — проворчал. Мак-Рэй. — Что вы собираетесь с ним делать, Джеймс? — добавил он, обратившись к Мэрлоу. Мэрлоу нахмурил брови.
     
— Ничего. Единственное обвинение, которое мы можем выдвинуть, не заслуживает хлопот. Мы просто отправим его назад.
     
Мак-Рэй кивнул.
     
— Было бы лучше его повесить, ну да ладно, вышвырните его отсюда.
     
— Меня больше волнует, кто сможет его заменить, — продолжал Мэрлоу. — Прежде чем мы отправимся в Копи, школа должна возобновить работу. Почему бы вам не взяться за это, док? Временно, конечно.
     
— Мне? — вытаращил глаза Мак-Рэй. — Избави боже!
     
— Кто-то должен стать пастырем для этих юношей, способный обойтись без смирительной рубашки. Они все любят вас.
     
— Нет — категорически заявляю — нет!
     
— В школе есть один парень, — предложил Рэвлингс, — которого профессор Стибен готовил для этой работы, но Компания прислала Хове. Парня зовут Ян ван дер Линден. Кажется, разумный, и неплохой специалист. Моему мальчику он нравится.
     
Мэрлоу заинтересованно посмотрел на него.
     
— Я имел с ним дело. Он был очень полезен. Конечно, не в моей власти назначить его…
     
Мак-Рэй фыркнул.
     
— Джеймс, вы убьете меня!
     
Мэрлоу поставил чашку с кофе и вытер рот.
     
— Ну ладно, пусть все идет своим чередом. Думаю, я растянусь здесь на столах и вздремну пару часиков. Док, если потребуется, разбудите меня?
     
— Конечно, — согласился Мак-Рэй, совсем не собираясь позволять кому-нибудь беспокоить его, пока он не отдохнет. — Не беспокойтесь.
     
     
Джим вместе с другими колонистами вернулся в школу; они решили расположиться в школе до тех пор, пока лодки не заберут их в Копи. Миссис Пэлмер суетилась со своими помощниками, готовя завтрак из мамонта для усталых мужчин и мальчиков. Джим и сам был очень утомлен и голоден, но был слишком возбужден, чтобы ложиться спать.
     
Он взял чашку кофе и подул на него, когда появился Смит.
     
— Послушай, как я понял, ты действительно угробил полицейского, который стрелял в меня.
     
— Нет, — возразил Джим, — он только ранен и сейчас находится в больнице. Я видел его.
     
Смит казался немного встревоженным.
     
— О, ерунда, — сказал он в конце концов, — такое не случается более одного раза в жизни. Вот твои часы.
     
Джим посмотрел на них.
     
— Смит, ты просто прелесть.
     
— Возможно. Забирай их.
     
Джим потянулся за ними, но вспомнил, что мог бы сказать на это отец.
     
— Нет, благодарю. Мэрлоу оплачивают свои долги.
     
Смит посмотрел на него и сказал:
     
— Ну и черт с тобой, ты безнадежный хам! — и, с размаху бросив часы, гордо пошел прочь. Часы раскололись и из них выпали пружинки и шестеренки.
     
Джим удивленно посмотрел ему вслед.
     
— Чего он так разозлился? — подумал он и решил отыскать Френка, чтобы рассказать ему о случившемся.
     
Френка он разыскал, но рассказать ничего не успел, так как в толпе раздался крик:
     
— Мэрлоу! Джим Мэрлоу!
     
— Капитан Мэрлоу в офисе планетарной службы, — ответил кто-то.
     
— Нет, не его. Нужен его сын, — ответил первый голос — Джим Мэрлоу! Срочно подойдите сюда.
     
— Иду, — крикнул Джим. — Зачем я понадобился?
     
Он пробрался к выходу. Френк последовал за ним. Человек, вызвавший его, не отвечал до тех пор, пока они не приблизились.
     
— Вы не поверите этому. Я сам в это не верю. Вас вызывают марсиане.
     
Джим и Френк торопливо вышли из школы. Перед переходной камерой собралось более дюжины марсиан. Там были Гекко и Г’куро, но среди них не было К’бумкха. Или просто Джим не мог отличить старика, которого считал вождем племени Гекко. Гекко заметил ребят и сказал на доминирующем языке:
     
— Приветствую Джима Мэрлоу, приветствую Френка Саттона, дружба с которыми скреплена водой.
     
Из рук-заслонок Гекко донесся другой голос:
     
— Привет, мальчик Джим!
     
Виллис, хотя с некоторым опозданием, но удачно справившийся с заданием, вернулся домой.
     
Другой марсианин что-то прогудел сочным голосом. Гекко выслушал его и спросил:
     
— Где тот, кто украл нашего маленького друга?
     
Джим, плохо знающий доминирующий язык, не был уверен, что понял правильно и переспросил:
     
— Что?
     
— Он хочет знать, где Хове, — сказал Френк и бегло ответил на довольно правильном марсианском языке. Хове все еще сидел в своем убежище, хотя ему несколько раз предлагали выйти, потому что боялся встретиться с Келли.
     
Гекко показал, что хочет войти в здание. Мальчики удивились, но провели его внутрь. Чтобы пройти в переходную камеру, Гекко был вынужден сложиться, но он справился с этим, приняв форму смятого цилиндра. Внутри его появление вызвало сенсацию, сравнимую с введением слона в церковь. Люди расступились перед ним, освобождая дорогу.
     
Дверь, ведущая в офис, была даже более узкая, чем в переходной камере, но Гекко протиснулся через нее. Джим и Френк прошли следом. Гекко передал Виллиса Джиму и осторожно ощупал дверь кабинета Хове руками-заслонками. Внезапно он потянул, и дверь отошла, слетев с петель, хотя замок остался целым. Он присел и заполнил собой дверной проем.
     
Мальчики посмотрели друг на друга, а Виллис закрылся. Они услышали голос Хове.
     
— Что все это значит? Кто…
     
Затем Гекко освободил дверной проем, выпрямился, насколько ему позволяла комната, предназначенная для людей, и пошел к выходу. Мальчики мгновение колебались.
     
— Давай посмотрим, что он с ним сделал, — предложил Френк, шагнул к сломанной двери и заглянул в кабинет. — Я не вижу его. Эй, Джим… здесь вообще никого нет.
     
На самом деле, никого не было.
     
Обескураженные мальчики побежали догонять Гекко и настигли его в переходной камере. Никто не пытался остановить Гекко; никто не пытался остановить ребят. Люди, выполняя первый закон колонистов относительно марсиан, расступались перед ними, освобождая проход. Выйдя из переходной камеры, Гекко повернулся к мальчикам.
     
— Где другой, который хотел повредить маленького друга?
     
Френк объяснил, что Бичер находится в другом месте, на некотором расстоянии от школы.
     
— Вы покажете нам, — объявил Гекко и поднял мальчиков. Другой марсианин подошел и помог ему, забрав Френка.
     
Джим почувствовал убаюкивающее покачивание, какое, вероятно, чувствовал и Виллис на руках у Джима. Виллис выставил стебельки глаз, осмотрелся вокруг и заметил:
     
— Хорошо ехать, да?
     
Джим не был уверен в этом.
     
Марсиане неторопливым шагом двигались по городу, но их скорость, тем не менее, составляла восемь миль в час. Они перешли через мост и подошли к офису планетарной службы. Переходная камера здесь была выше и больше, чем в школе, и в нее вошла вся группа. Потолок фойе в здании был достаточно высок даже для самых больших марсиан. Как только они вошли внутрь, Гекко опустил Джима на пол. Марсианин, несущий Френка, сделал то же самое.
     
Увидев марсиан, люди были так же поражены, как и в школе. Мак-Рэй вышел и спокойно оценил ситуацию.
     
— Что здесь за заварушка? — спросил он.
     
— Они хотят поговорить с Бичером, — объяснил Френк.
     
Мак-Рэй поднял брови и заговорил на чистом марсианском языке. Ему ответили. Так они беседовали некоторое время.
     
— Хорошо, я приведу его, — согласился Мак-Рэй, а потом перевел это на марсианский. Он ушел в кабинет и через несколько минут вернулся, толкая перед собой Бичера. За ними вышли Рэвлингс и Мэрлоу. — Вас хотят увидеть люди, — сказал Мак-Рэй и толкнул Бичера так, что его вынесло на середину фойе.
     
— Это он? — спросил представитель марсиан.
     
— Воистину он.
     
Бичер посмотрел на них.
     
— Что вам от меня надо? — спросил он на английском. Марсиане придвинулись и окружили его со всех сторон. — Отойдите от меня! — крикнул Бичер. Марсиане продолжали двигаться, медленно сжимая круг. Бичер попытался выбраться из него, но на его пути встали руки-заслонки.
     
Они продолжали сближаться. Бичер метался по кругу, делая попытки выбраться из него в разных местах, но у него ничего не получилось, и вскоре он совершенно скрылся из виду за стеной из рук и тел марсиан.
     
— Выпустите меня! — услышали они его крик. — Я ничего вам не сделал. Вы поняли неправильно… — его голос перешел в пронзительный крик.
     
Круг расширился и распался. Внутри ничего не было, даже пятнышка крови на полу.
     
Марсиане направились к двери, а Гекко остановился и спросил Джима:
     
— Ты вернешься к нам, мой друг?
     
— Нет… О нет, — ответил Джим. — Я останусь здесь, — он перевел свой ответ на марсианский.
     
— И маленький друг?
     
— Виллис останется со мной. Виллис, я правильно говорю или нет?
     
— Конечно, мальчик Джим.
     
— Тогда скажи это Гекко.
     
Виллис исполнил просьбу. Гекко грустно попрощался с мальчиком и Виллисом и вышел в переходную камеру.
     
Мак-Рэй и Рэвлингс начали шептаться между собой, обсуждая вопрос, куда делся Бичер и где он был виден в последний раз; сонный и смущенный капитан Мэрлоу прислуживался к разговору.
     
— Уйдем отсюда, Джим, — сказал Френк.
     
— Согласен.
     
Марсиане еще не ушли. Гекко увидел вышедших мальчиков, что-то сказал одному из своих сородичей и затем обратился к ним:
     
— Где тот, кто выучил наш язык? Мы хотели поговорить с ним.
     
— Я думаю, им нужен доктор, — сказал Френк.
     
— Они это имели в виду?
     
— Мне так кажется. Мы позовем его, — они вернулись назад и разыскали Мак-Рэя в группе возбужденных людей. — Док, — сказал Френк, — они хотят поговорить с вами… марсиане.
     
— Что? — спросил Мак-Рэй. — Почему со мной?
     
— Я не знаю.
     
Доктор повернулся к Мэрлоу:
     
— Что скажете, Шкипер? Вы не хотите принять участие в этом заседании?
     
Мэрлоу потер лоб.
     
— Нет, я все равно не понимаю их языка. Займитесь этим сами.
     
— Хорошо.
     
Мак-Рэй сходил за своим костюмом и маской и не стал возражать, когда мальчики помогли ему одеться и последовали за ним. Как бы то ни было, выйдя из переходной камеры, ребята остановились и стали наблюдать за происходящим с некоторого расстояния.
     
Мак-Рэй подошел к группе марсиан и обратился к ним. Голоса аборигенов прогудели в ответ. Он вступил л группу, и мальчики могли видеть, как он говорит с ними, отвечает на вопросы и жестикулирует руками. Совещание продолжалось довольно долго.
     
Наконец Мак-Рэй утомленно опустил руки. Голоса марсиан прогудели прощание, и вся группа неспешным шагом, но очень быстро перешла мостик и направилась в свой город. Мак-Рэй медленно вернулся назад.
     
В переходной камере Джим спросил:
     
— Что им было надо, док?
     
— Что? Помолчи, сынок.
     
Войдя в фойе, Мак-Рэй взял за руку Мэрлоу м повел в кабинет, который они заняли.
     
— Рэвлингс, идемте с нами. Оставьте свои дела, — мальчики следовали за ними, и Мак-Рэй разрешил им войти: — Вы тоже можете слушать, так как по уши влезли в это дела. Джим, позаботься о двери. Не давай никому ее открывать.
     
— Что все это значит? — спросил отец Джима. — И почему вы такой мрачный?
     
— Они хотят, чтобы мы ушли.
     
— Ушли?
     
— Оставили Марс Совсем ушли, ушли на Землю.
     
— Что? Почему они нам это предлагают?
     
— Это не предложение, а приказ, ультиматум. Они даже не дали нам времени, чтобы вызвать сюда корабли с Земли. Они хотят, чтобы ушли все, каждый человек — мужчины, женщины и дети. Они хотят, чтобы мы ушли немедленно — и они не шутят!
    
    
     
      
14. ВИЛЛИС
     
     
Спустя четыре дни доктор Мак-Рэй ввалился в кабинет. По сравнению с утомленным Мэрлоу Мак-Рэй был просто измучен.
     
— Удалите всех отсюда, Шкипер.
     
Мэрлоу отпустил людей и закрыл дверь.
     
— Ну?
     
— Вы получили мое сообщение?
     
— Да.
     
— Провозглашение Автономии написали? Люди его поддерживают?
     
— Да, написали. Мы взяли за основу Американскую Декларацию Независимости. Я боялся, что у нас ничего не получится, но все-таки мы написали.
     
— Стилистика меня не интересует! Как к ней отнеслись люди?
     
— Провозглашение ратифицировано. Это не составило труда. Нас немного беспокоили люди из лагерей Проекта, но и они поддержали нас. Я думаю, мы должны поблагодарить за это Бичера: он сделал так, что теперь все принимают независимость как нечто само собой разумеющееся.
     
— Мы ничего не должны Бичеру! Он чуть не угробил нас всех.
     
— Вы сделали все, что хотели?
     
— Я расскажу вам, но сначала хочу узнать о Декларации. Вы выполнили мою просьбу?
     
— Да, прошлой ночью мы передали ее в Чикаго, но еще слишком рано ждать ответ. Позвольте и мне спросить вас: вы действовали удачно?
     
— Да, — Мак-Рэй устало потер глаза. — Мы можем остаться. “Это был великий бой. Моо, но я его выиграл”. Они разрешили нам остаться.
     
Мэрлоу поднялся и вставил ленту в магнитофон.
     
— Вы не хотите это записать, чтобы больше к этому вопросу не возвращаться?
     
— Нет. Мой официальный отчет должен быть очень внимательно отредактирован. Я постараюсь, чтобы вы первый услышали его, — он задумался и выдержал паузу. — Джеймс, как давно человек впервые высадился на Марсе? Около пятидесяти земных лет или больше? Кажется, за последние несколько часов я узнал о марсианах больше, чем за все это время. И в то же время я совершенно ничего не знаю о них. Мы пытались думать о них, как о людях, пытались впихнуть их в наши рамки. Но они не люди; они вообще ничем не похожи на нас, — он подумал и добавил: — Миллионы лет назад они уже совершали межпланетные полеты… совершали и совершают до сих пор.
     
— ЧТО? — спросил Мэрлоу.
     
— Это не самый важный вопрос. Это только одна деталь из того, что я узнал из разговора со стариком, с которым разговаривал Джим. Но он вообще не марсианин.
     
— Подождите минутку — кто же он тогда?
     
— О, я полагаю, что он абориген Марса, здесь все нормально. Но он не марсианин в том смысле, какой мы вкладываем в это слово. В конце концов, он не видел меня, как другие.
     
— Как же он видел?
     
Опишите его. Мак-Рэй озадаченно посмотрел на Мэрлоу.
     
— Ох, я НЕ МОГУ. Возможно, каждый из нас, Джим и я, видели то, что хотел он. Не обращайте внимания. Виллис скоро вернется к марсианам.
     
— Конечно, — ответил Мэрлоу, — Джиму это не понравится, но если они хотят… это будет не самая высокая цена…
     
— Вы не понимаете, вы вообще ничего не понимаете! Виллис является ключом ко всей проблеме.
     
— Конечно, он был впутан в это дело, — согласился Мэрлоу, — но почему вы считаете, что он — ключ ко всему?
     
Мак-Рэй потер виски.
     
— Все это очень сложно, и я не знаю с чего начать. Виллис — очень важное звено. Послушайте, Джеймс, нет никакого сомнения, что вы войдете в историю как отец страны, но Джим, между нами, должен быть записан в ней как наш спаситель. Это благодаря Джиму и Виллису — любви Виллиса к Джиму и верности Джима, которая помогла ему, — колонисты еще живы сегодня, а не лежат под цветущими маргаритками. Они намеревались истребить нас, но благодаря Джиму пошли на уступки и выдвинули ультиматум.
     
Челюсть Мэрлоу отвисла.
     
— Но это невозможно! Марсиане не могут сделать ничего подобного!
     
— Могут и сделали бы, — вяло констатировал Мак-Рэй. — Они долгое время сомневались в отношении нас. Намерение Бичера отправить Виллиса в зоопарк переполнило их терпение — отношение Джима к Виллису снова уравновесило положение. Они пошли на компромисс.
     
— Я не могу поверить, что они могли, — возразил Мэрлоу, — да и не вижу, как бы они смогли сделать это.
     
— ГДЕ БИЧЕР? — грубо спросил Мак-Рэй.
     
— Ммм… да.
     
— Тогда не говорите относительно того, что они могут, а что нет. Мы ничего не знаем о них… вообще ничего.
     
— Я не могу спорить с вами, но вы могли бы прояснить некоторые тайны относительно Джима и Виллиса? Почему они о нем так беспокоятся? В конце концов, Виллис обычный прыгун.
     
— Я не думаю, что смогу прояснить это, — признался Мак-Рэй, — зато могу выдвинуть теорию. Вы знаете марсианское имя Виллиса? Вы знаете, что оно означает?
     
— Я даже не знал, что у него есть…
     
— Оно означает. “В ком соединяются надежды мира”. Это наводит вас на какую-нибудь мысль?
     
— Боже мой, нет!
     
— Я мог перевести это не совсем точно. Возможно, оно означает: “Многообещающая молодежь” или просто “Надежда”. Может быть, марсиане, как и мы, не задумываясь, вкладывают в имя поэтический смысл. Например, возьмите мое имя — Дональд. Оно означает “правитель мира”. Мои родители наверняка не знали этого. А может, марсиане получают удовольствие, давая прыгунам экстравагантные имена. Я знал одного китайского мопса, которого, поверите или нет, называли “Великий Маньчжурский Принц Победитель Бельведера”, — Мак-Рэй вдруг удивленно посмотрел на Мэрлоу. — Вы знаете, я вспомнил, что в кругу семьи собаку называли — Виллис!
     
— Вы не договорили!
     
— Я скажу, — доктор почесал щетину на своем подбородке и попытался вспомнить когда он брился в последний раз. — Но это не совпадение Полагаю, для Джима на первом месте стоит имя Виллис. Я подумал о китайском мопсе; это был маленький симпатичный дьявол с моргающими глазками; он смотрел на вас так, словно Виллис, — наш Виллис. Кто сказал, что ни одно из имен Виллиса ничего не значит?
     
Он сидел и ничего не говорил так долго, что Мэрлоу не выдержал.
     
     
— Вы почти ничего не прояснили. Как вы думаете, настоящее имя Виллиса означает что-нибудь или нет? Вы так и не сказали этого.
     
Мак-Рэй внезапно поднялся.
     
— Я скажу. Я действительно скажу. Я думаю, имя Виллиса имеет буквальное значение. Теперь подождите минутку — не отвлекайте меня. Кажется, до меня дошел настоящий смысл. Как ВЫ думаете, что такое Виллис?
     
— Я? — спросил Мэрлоу. — Я думаю, он является представителем экзотической марсианской ФАУНЫ, в какой-то степени смышленым и приспособившимся к окружающей обстановке.
     
— Высокомерное мнение, — посетовал доктор. — Я думаю, он — то, кем были все марсиане, прежде чем стали взрослыми.
     
Мэрлоу скривился, как от зубной боли.
     
— Нет совершенно никакого сходства структур. Они так же различны, как мел и сыр.
     
— Допустим. Но какое сходство между гусеницей и бабочкой? — Мэрлоу открыл рот и снова закрыл. — Я не виню вас, — продолжал Мак-Рэй. — Мы никогда не связывали такие метаморфозы с высшими существами, какими бы эти высшие существа ни были. Но я именно так думаю о Виллисе, и это объясняет, почему Виллис возвращается к своему народу. Сейчас он находится в стадии нимфы; скоро он перейдет в стадию куколки — некий вид долгой зимней спячки. Когда он выйдет из этой стадии, то станет марсианином.
     
Мэрлоу пожевал губу.
     
— В этом нет ничего нелогичного — но это поразительно.
     
— Все, что касается Марса, — поразительно. Но если моя теория правильна — имейте в виду, что я не утверждаю это, — то она может объяснить, ПОЧЕМУ Виллис является таким важным персонажем в нашей истории. Да?
     
— Вы сказали мне слишком много, чтобы все усвоить за один раз, — устало сказал Мэрлоу.
     
— Постарайтесь превзойти себя. Я не закончил. Я думаю, марсиане имеют еще одну стадию, стадию “старика”, с которым я говорил, — и, по-моему, это самое странное. Джеймс, можете вы представить себе человека, который имеет ежедневную устойчивую связь с Небом — ИХ небом — как, скажем, связь между Соединенными Штатами и Канадой?
     
— Док, теперь я уже могу вообразить все, что вы мне скажете.
     
— Мы говорили о марсианском “другом мире”; эти слова что-нибудь значат для вас?
     
— Ничего. Это что-то наподобие транса, в какой впадают индусы.
     
— Я спросил вас потому, что они говорили о нем как о представителе “другого мира” — я имею в виду старого марсианина. Джеймс, я думаю, что я вел переговоры и заключил новый договор о колонизации с ДУХОМ. А теперь не упадите со с гула, — продолжал Мак-Рэй. — Я скажу вам, почему так думаю. Он совсем не понял меня, когда я переменил тему. Мы все время говорили на английском, но его умственное развитие было на уровне умственного развития Джима. Он знал каждое слово, которое должен знать Джим, и ни одного из тех, что Джим не может знать. Ради интереса, я попросил его предположить, что нам разрешено остаться, и спросил — позволят ли марсиане в этом случае воспользоваться нам их системой подземки. На это совещание я сам ехал в подземке; талантливо сделана — постоянное ускорение, словно комната установлена на ролики и катится вниз. Старый марсианин затруднялся понять, что я хочу. Затем он показал мне глобус Марса — он был выполнен очень натурально, за исключением того, что на нем не было каналов. Точно так же, как и с Джимом, со мной был Гекко. Между стариком и Гекко возник спор, суть которого сводилась к выяснению, В КАКОМ ГОДУ Я НАХОЖУСЬ. Потом на моих глазах глобус постепенно изменился. Я видел, как каналы ползут по поверхности Марса. Джеймс, Я ВИДЕЛ, КАК ОНИ СТРОИЛИСЬ. — Теперь я спрошу вас, — закончил он, — какое существо станет вспоминать, в каком тысячелетии оно живет? Будете вы возражать, если я стану называть его духом?
     
— У меня вообще нет никаких возражений, — заверил его Мэрлоу. — Возможно, мы все — духи.
     
— Я выдвину еще одну теорию, Джеймс; прыгуны, марсиане и старики — совершенно разные расы. Прыгуны относятся к третьему классу, горожан, марсиане — ко второму классу горожан, а настоящих хозяев мы никогда не видели, потому что они живут глубоко под землей. Их не волнует, что и как мы делаем с поверхностью. Мы можем пользоваться парком, можем даже ходить по газонам и мять траву, но мы не должны пугать птиц. Или, может, старый марсианин появился в результате гипноза, который оказал на меня Гекко, и, возможно, на Марсе живут только прыгуны и марсиане. Ответьте мне.
     
— Я не могу вам ничего ответить, — сказал Мэрлоу. — Я вполне удовлетворен тем, что вы справились со своей задачей и пришли к соглашению, которое позволяет нам остаться на Марсе. Я полагаю, пройдут годы, прежде чем мы поймем марсиан.
     
— Вы выразились слишком мягко, Джеймс. Прошло пятьсот лет после открытия Колумбом Америки, и человек все еще пытается понять американских индейцев, а индеец и европеец — оба ЛЮДИ, похожие, как две горошины. А здесь — МАРСИАНЕ. Мы никогда не поймем их; мы даже не представляем себе, в каком направлении нам двигаться, чтобы их понять, — Мак-Рэй поднялся. — Я хочу принять ванну и немного поспать… а потом я встречусь с Джимом и поговорю о Виллисе.
     
— Минутку, док. Вы думаете, у нас действительно могут воз-, никнуть неприятности с провозглашением автономии?
     
— Я добьюсь провозглашения. Отношения с марсианами в Десять раз щекотливее, чем мы думали раньше. Попытайтесь вообразить, что решение, от которого зависит ваша жизнь, будет приниматься на Земле, среди членов правления, никогда в жизни даже НЕ ВИДЕВШИХ марсиан.
     
— Я не это имел в виду. Какое сопротивление нам придется преодолеть?
     
Мак-Рэй снова почесал свой подбородок.
     
— Человеку и раньше приходилось драться за свою свободу, Джеймс. Я не знаю. Мы должны убедить население, что автономия необходима. С существующей на Земле проблемой питания и перенаселения они сделают все необходимое, чтобы сохранить нас здесь и продолжить миграцию. Когда-нибудь они осознают, из-за чего мы поднялись против. Они не захотят провалить Проект.
     
— Надеюсь, вы правы.
     
— Я слишком долго был прав. Мы поставим марсиан в свою упряжку. Ладно, я пойду передам новости Джиму.
     
— Ему они не понравятся, — сказал отец Джима.
     
— Ему придется через это пройти. Вероятно, он найдет другого прыгуна, научит его английскому языку и тоже назовет его Виллисом. Затем он вырастет и больше не станет держать прыгунов для своей забавы. Осталось недолго, — он задумчиво повернулся и добавил: — Но кем станет Виллис? Хотел бы я знать.
    
   
   
    
     
ФЕРМЕР В НЕБЕ
    
    
     
     
     
    
    
     
      
1. ЗЕМЛЯ
     
     
Днем наша группа была наверху, в Сьерре, и мы вернулись поздно. Мы вовремя вышли из полевого лагеря, но служащий из контроля движения направил нас на восток из-за какой-то непогоды. Это мне не подходило. Папа по большей части ничего не ел, когда меня не было.
     
Кроме того, мне вместо второго пилота всучили какого-то новичка; мой постоянный второй пилот и заместитель руководителя группы был болен, и мистер Кински, наш руководитель, подсунул мне этого типчика. Мистер Кински полетел в другом вертолете с группой “Пума”.
     
— Почему ты не вставишь себе зуб? — поинтересовался типчик.
     
— Ты когда-нибудь слышал о правилах дорожного движения? — спросил я его.
     
В вертолете всегда включалась автоматика; он управлялся с Земли и полз в кильватере грузовика, как ему и было предписано.
     
Типчик рассмеялся.
     
— Ты всегда можешь сымитировать несчастный случай. Тут… внимание! — он включил микрофон. — Волк[102] — восемь-три вызывает службу…
     
Я отключился и тотчас же включился снова, когда ответили из службы контроля движения. Я объяснил, что вызов был ошибочным. Типчик презрительно посмотрел на меня.
     
— Молокосос! — сладеньким голосом произнес он. Именно этого ему не следовало делать.
     
— Иди вниз, — сказал я, — и скажи Слейту Кайферу, чтобы он поднялся сюда.
     
— Зачем? Он же не пилот.
     
— Если ты меня спросишь, то я скажу, что ты тоже не пилот. Но он весит столько же, сколько и ты, а я должен держать этот ящик в равновесии.
     
Он откинулся назад.
     
— Папаша Кински назначил меня вторым пилотом. Я остаюсь здесь.
     
Я сосчитал до десяти и смолчал. Пилотская кабина вертолета — не подходящее место для драки. Мы больше не говорили друг с другом, пока я не опустил машину на посадочную площадку Норт-Диего и не отключил дюзы ротора.
     
Я, конечно, вылез последним. Мистер Кински ожидал нас, но я не видел его. Я видел только этого типчика. Я схватил его за плечо.
     
— Может быть, ты еще раз повторишь свою шутку? — спросил я его.
     
Мистер Кински появился словно из-под земли, прошел между вами и сказал:
     
— Билл, что это все значит?
     
— Я… — я хотел сказать, что я должен вытряхнуть этого типчика из его шкуры, но потом передумал.
     
Мистер Кински повернулся к типчику.
     
— Что произошло, Джонс?
     
— Я ничего не сделал. Спросите у остальных.
     
Я тоже хотел ответить, что о случившемся нужно сообщить в союз пилотов. Бунт в воздухе — серьезное дело. Но это “спросите у остальных” заставило меня смолчать. Никто ничего не видел и не слышал.
     
Мистер Кински посмотрел на нас обоих, потом сказал:
     
— Построй свою группу, Билл, и отправь ее по домам.
     
Я так и сделал, после чего сам отправился домой.
     
По возвращении я очень устал и нервничал. Я слышал сообщения во время полета. Они были неутешительными. Рационы сократили еще на десять калорий — ко всему прочему, я был голоден и вспомнил о том, что пришел слишком поздно, чтобы поужинать вместе с отцом. Далее в новостях передали, что новый космический корабль “Мейфлауэр” уже готов, и составляются полетные списки переселенцев. “Как им хорошо, — подумал я. — Никаких скудных рационов, никаких типчиков джонсов”.
     
Новая, с иголочки, планета.
     
Джордж — мой отец — сидел в столовой и просматривал какие-то бумажки.
     
— Ну, Джордж, — сказал я. — Ты еще не ел?
     
— Хелло, Билл, еще нет.
     
— Я уже все закончил, — я заглянул в холодильник и увидел, что в обед он ничего не ел. Я решил дать ему добавочную порцию.
     
Я взял два синто-бифштекса из холодильника и бросил их в быстроразмораживающее устройство, добавил пару печеных картофелин для папы и одну для себя, потом взял пакет с салатом, который оставил медленно оттаивать.
     
Когда я залил суповые и кофейные кубики кипятком, бифштексы уже можно было жарить. Я положил их на решетку жаровни, установил автоматику на “бифштекс с кровью” и достал из холодильника немного мармелада на десерт.
     
Картофель был готов, и, бросив взгляд на свою таблицу рациона, я добавил пару кусочков маргарина. Раздался сигнал. Я вытащил бифштексы, накрыл стол и зажег свечи, как это всегда делала Энни.
     
— Иди ешь, — позвал я и быстро вписал число калорий в таблицу рациона, прежде чем бросить упаковку в мусоропровод.
     
Папа вошел, я тоже уже был готов. Вся эта процедура длилась две минуты двадцать секунд. Стряпня — это действительно что-то забавное. Я не могу себе представить, почему некоторые женщины поднимают из-за этого столько шума — вероятно, у них нет никакой системы.
     
Папа понюхал бифштекс и усмехнулся.
     
— Мальчик, мальчик, ты когда-нибудь сделаешь нас банкротами.
     
— Не бойся, — сказал я. — У меня в этом месяце еще есть остаток, — я наморщил лоб. — Если в следующем квартале сократят рацион, вот тогда уже хуже.
     
Папа опустил вилку с нанизанным на нее куском бифштекса.
     
— Опять, — сказал я. — Еще раз, Джордж, и не понимаю зачем. Мы собрали хороший урожай, а в Монтане пущена новая дрожжевая фабрика.
     
— Ты в курсе всего этого, Билл?
     
— Конечно.
     
— Тогда ты, конечно, знаешь о результатах последней переписи в Китае. Тебе надо только ненадолго взять в руки калькулятор.
     
Я знал, что он имеет в виду, и бифштекс мой вдруг приобрел вкус старой резиновой подметки. И как можно пользоваться системой распределения, если в соседнем полушарии такие попытки были сразухже дискредитированы?
     
— Эти тупые китайцы должны производить на свет как можно меньше детей и сами себя обеспечивать продовольствием.
     
— Все должно быть распределено по справедливости, Билл.
     
— Но… — я замолчал. Джордж был прав, как всегда, но справедливость представлялась мне сомнительной. — Ты слышал о “Мейфлауэре”? — спросил я его, чтобы сменить тему.
     
— А что с “Мейфлауэром”? — голос папы вдруг стал каким-то осторожным, и это удивило меня. Со времени смерти Энни — моей матери — у нас с папой не было друг от друга никаких тайн.
     
— Он уже готов. Теперь начнут отбирать переселенцев.
     
— В самом деле? — снова этот осторожный тон. — Что ты сегодня делал?
     
— Ничего особенного. Пятимильный вылет из лагеря. Мистер Кински проверил пару новинок. Я видел одного горного льва.
     
— Правда? А я думал, что их больше не осталось в живых.
     
— А я всегда думал, что в живых остался хотя бы один.
     
— Ну, значит, ты был прав. Что еще?
     
Я поколебался, потом рассказал ему об этом типчике Джонсе.
     
— Он прежде не был в нашей группе. Как только ему пришло в голову вмешаться в управление вертолетом?
     
— Ты все сделал правильно, Билл. Кажется, что типчик, как ты его называешь, еще слишком зелен для того, чтобы получить права на управление вертолетом.
     
— Но он старше меня на целый год.
     
— В мое время человеку должно было исполниться шестнадцать, прежде чем он мог заявить о себе.
     
— Времена меняются, Джордж.
     
— Да, тут ты прав, тут ты прав.
     
Теперь папа казался печальным, и я понял, что он думает об Энни. Я поспешно спросил:
     
— Неважно, сколько ему лет. Я просто не могу понять, как он выдержал тест на твердость характера?
     
— Психологические тесты неточны, Билл. Они так же мало точны, как и люди, — папа откинулся в кресле и раскурил трубку. — Нужно ли мне сматываться сегодня вечером?
     
— Нет, спасибо, — он спрашивал это всегда, и я всегда отклонял это предложение. Если я делаю все чисто, то он — основательно. — Сыграем в криббедж?