1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 
Алиса поняла, что от обезьяны не убежать. Она же всего-навсего человек. Значит, придется немножко потерпеть, пока они не доберутся до людей.
    
Что и случилось довольно скоро.
    
У шоссе стоял небольшой дом, в таких обычно сидят пограничники и ждут, когда подъедет турист или нарушитель границы.
    
На крыльцо дома вышел еще один полицейский.
    
И тоже орангутан!
    
Он увидел Алису под охраной своего товарища и крикнул:
    
— Давай, давай! Один уже есть!
    
Орангутан от радости даже стал подпрыгивать. Он упирался ладонями об асфальт и подкидывал зад, обтянутый полицейскими штанами. Полицейский был без сапог, босой, но это никого не смущало.
    
Алису втолкнули в помещение.
    
Там стоял стол, за ним кресло с высокой спинкой, и возле спинки в пол был воткнут незнакомый Алисе флаг с большой бабочкой на синем фоне.
    
За столом сидел не кто иной, как друг Алисы, научный сотрудник заповедника Омир. Странно — он был одет в такую же форму полицейского, как и обезьяны, только его форма была расшита золотом и украшена позументами. Был он во всем похож на Алисиного знакомого, правда, казался чуть постарше.
    
Напротив него, по другую сторону стола, сидел Пашка Гераскин.
    
Пашка был расстроен, сидел, опустив голову, как будто страшно устал.
    
— Омир! — воскликнула Алиса от дверей. — Как хорошо, что я тебя нашла. А то здесь творится форменное безобразие.
    
Сотрудник заповедника, такой милый и добродушный, повернул к Алисе тщательно расчесанную на пробор голову, чуть нахмурился, смерил ее холодным равнодушным взглядом и произнес:
    
— Посадите задержанную вон там, в углу. И если она будет поднимать шум, заткните ей рот кляпом.
    
— Что ты говоришь, Омир! — возмутилась Алиса. — Ты заболел, что ли? Мы с тобой час назад говорили!
    
Тут орангутан быстро, по-звериному, схватил с пола грязную тряпку и помахал ею перед лицом Алисы.
    
Алисе дурно стало от отвращения. В ушах прозвучал голос Омира:
    
— Ну что, обещаешь молчать?
    
Алиса кивнула. Как смогла.
    
Орангутан захохотал. Ему очень понравилось, что Алиса его боится.
    
Омир повернулся к Пашке:
    
— Что вы там делали? Сколько раз тебе повторять? Что вы делали в лесу?
    
— Мы искали бабочку, — слабым голосом ответил Пашка.
    
— А ну всыпь ему парочку горячих! — приказал Омир.
    
Орангутан взял со стола кнут и ударил два раза Пашку по спине.
    
— Не смей! — закричала Алиса. — Он же мальчик!
    
— А мне какое дело? — удивился Омир.
    
— Мальчиков бить нельзя, — объяснила Алиса. — Они терпеть не умеют.
    
— Тогда будем бить тебя, — согласился с ней Омир.
    
И по его знаку орангутан так огрел Алису кнутом, что она взвыла во весь голос.
    
Не может быть, чтобы за один час Омир так изменился. Значит, он притворялся тогда или притворяется сейчас. А если притворяется сейчас, то наверняка даст Алисе понять, чтобы она не боялась.
    
Но Омир не подавал сигнала. Он продолжил допрос:
    
— А как вы сюда попали? — спросил он у Пашки.
    
— Как все, — ответил Пашка.
    
И он сжался, ожидая нового удара кнутом.
    
Но удара не последовало.
    
— Девочка, — спросил Омир Алису. — Твои имя, фамилия и задание?
    
— Мое имя Алиса, Алиса Селезнева, и ты об этом отлично знаешь, потому что мы еще в прошлом году с тобой встречались и ты меня в джунгли водил охотиться на светлячков.
    
— Нет, это невозможно! — возмутился Омир. — Отправляю тебя в подвал, и учти, что я не шучу. Я вообще не умею шутить.
    
— Погоди, погоди, — услышала Алиса другой голос.
    
В комнату вошел новый человек.
    
Был он невысокого роста, широкоплечий, но его большая голова казалась еще больше из-за того, что ее украшала грива седых курчавых волос.
    
Человек был очень скор в движениях и говорил быстрее, чем обычно говорят люди.
    
На нем был щегольской мундир, рядом с которым расшитый золотом мундир Омира казался скромной солдатской гимнастеркой. На одни эполеты, украшенные бриллиантовыми звездами, ушло килограмма два золота.
    
— Комиссар! — обрадовалась Алиса. — Комиссар Милодар, какое счастье, что вы наконец пришли!
    
— А ну-ка, — приказал комиссар Милодар, — попрошу всех посторонних удалиться.
    
И он так показал пальцем на дверь, что всех орангутанов, не говоря уж об Омире, как метлой вымело.
    
Он уселся за стол на место Омира и улыбнулся доброй привычной усмешкой комиссара, которую так боятся космические пираты и межпланетные карманники. Почему он так поседел за месяц, что Алиса его не видела?
    
— Милодарчик! — воскликнула Алиса. — Комиссар! Что это за театр?
    
Алиса думала, что очень смешно шутит.
    
Но Милодару это не показалось смешным. Усмешка исчезла с его лица.
    
Он строго произнес:
    
— Молодые люди, вы задержаны в запретной зоне, вы одеты странно, не как положено, вы сопротивлялись нашим сотрудникам. Разве это не основание вас допросить?
    
— Что еще за запретная зона? — возмутилась Алиса. — Если вы имеете в виду заповедник, то мы прилетели сюда по разрешению. Мы бабочку ищем!
    
— И какую же бабочку? — спросил комиссар.
    
— Вы полицейский, — буркнул Пашка. — Откуда вам в бабочках разбираться?
    
— У нас, как ты отлично знаешь, только слепой в бабочках не разбирается.
    
Алиса посмотрела на Пашку, Пашка только плечами пожал и тут же сморщился от боли. Все-таки ему как следует досталось!
    
— А драться не надо, — сказала Алиса.
    
— Орангутанов взяли в полицию в виде опыта. Пока они еще грубоваты, зато в лесу хорошо ориентируются, — сказал комиссар.
    
— Нам пора возвращаться домой, — сказала Алиса.
    
— И где же ваш дом? — спросил комиссар.
    
— Как где? В Москве! Вы же знаете!
    
— Я могу подозревать, — ответил комиссар. — И с какой целью прибыли сюда?
    
— Да я же сказала — за бабочкой! — воскликнула Алиса. — За жемчужным мотыльком. Это редчайшая бабочка, и, возможно, она уже вымерла, но на Суматре нашли один экземпляр.
    
— Вот именно! — комиссар хлопнул ладонью по столу, словно прибил комара. — Нашли! Я так и думал.
    
— Что вы думали?
    
— Мотылек есть, он существует! Да здравствует прозорливость великой и неповторимой тиранши и деспотки, нашей дорогой олигархатки Алисии Первой и единственной!
    
В своем ли уме постаревший комиссар?
    
И вдруг девочку посетила гениальная мысль!
    
— Какой сегодня год? — спросила она.
    
— Зачем тебе понадобилась эта информация? — смутился комиссар.
    
— Я подозреваю, — Алиса смотрела на комиссара в упор и не спускала с него глаз, — я подозреваю, что между тем моментом, когда мы вошли в корабль, и нынешней минутой прошло по крайней мере лет десять. Омир растолстел, комиссар поседел, орангутаны вообще одичали и стали полицейскими.
    
— Говори, девочка, говори, — почему-то обрадовался комиссар. — А как же это сделано?
    
— Проще простого, — сказала Алиса. — Это вовсе не корабль лежит в лесу, а машина времени. Мы сквозь нее прошли — и бац! — десять лет в одну минуту! Я вас, комиссар Милодар, знала на Земле десять лет назад, вы были добрее, не кричали на детей, а ваши обезьяны не смели людей колотить.
    
— Значит, за десять лет мы стали плохими?
    
— Еще как! — буркнул Пашка. — Человек человека в наше время не колотил.
    
— А обезьяны колотили?
    
— Обезьяны из леса и носа не смели высунуть, — сказал Пашка.
    
Комиссар Милодар чуть усмехнулся и спросил:
    
— А где же теперь взрослые Алиса с Пашкой?
    
На этот вопрос Алиса ответить не смогла. И в самом деле — где она? Почему она не постарела?
    
— Наверное, где-то здесь гуляю я сама, только на десять лет старше, — сказала она.
    
— И хотела бы познакомиться? — спросил Милодар.
    
— А что она… то есть, что я делаю через десять лет?
    
— Полетим, посмотрим, — сказал Милодар.
    
— Вы же знаете, — воскликнул Пашка, — что путешествие в будущее невозможно! В прошлое можно попасть через Институт времени, а в будущее нельзя ни за какие коврижки. Потому что его еще нет. Каким оно станет — никому неизвестно.
    
— Смотри-ка, соображает, — сказал Милодар. — Но вы домой хотите?
    
— Хотим, — сказал Пашка, — нам здесь не очень нравится.
    
— Это не так просто сделать. И за возвращение вам придется платить.
    
— Я согласен! — закричал Пашка раньше, чем Алиса успела его остановить.
    
— По рукам? — спросил комиссар.
    
— По рукам.
    
— Тогда подождите, — сказал комиссар, и с этими словами он вышел из комнаты.
    
Алиса с Пашкой остались одни.
    
— Ты веришь, что мы в будущем? — спросил Пашка.
    
— Я им вообще не верю. Но подозреваю, что это не будущее.
    
— Если не будущее, — удивился Пашка, — то откуда здесь эти люди, такие же, как прежде, но старше на десять лет?
    
— Сейчас мы все узнаем, — прошептала в ответ Алиса и поманила Пашку к открытому окну.
   
   
    
     
Глава 5. Беглецы
    
    
Порой Пашка понимает свою подругу без единого слова.
    
Так случилось и в том кабинете на острове Суматра.
    
Окно было открыто. В двух метрах от окна стояло манговое дерево. Оранжевые тяжелые плоды тянули к земле ветви дерева.
    
— Допрыгнешь? — спросила Алиса.
    
— Спрашиваешь! — ответил Пашка.
    
Алиса первой вскочила на подоконник и кинулась вперед. На лету успела ухватиться за ветвь мангового дерева и, быстро перебирая руками, стала подниматься к стволу.
    
Вдруг ветка, по которой она ползла, резко пошла вниз. В нее на лету вцепился Пашка.
    
Еще через полминуты они уже сидели в гуще листвы на развилке дерева.
    
А в окне появилось сердитое лицо комиссара Милодара.
    
— Задержать их! — потребовал он. — Хватать и не пущать!
    
Алиса взглянула вниз. По дорожке к дереву бежал целый отряд полицейских орангутанов под начальством Омира.
    
Вот они окружили дерево и принялись смотреть вверх, чтобы разглядеть в листве Алису и Пашку.
    
Вот один из орангутанов увидел Алису.
    
— У-у-у-у! — зарычал он. — Она здесь!
    
Он кинулся к дереву.
    
Пашка сорвал большой плод манго и запустил им в орангутана, который только-только дотянулся до ствола.
    
Плод манго ударился о макушку обезьяны и расплющился как страусиное яйцо. Липкая жижа залила ему всю рожу и залепила глаза.
    
Орангутан принялся сдирать жижу с лица, лапы тоже стали липкими, и чем больше он размазывал, тем грязнее становился.
    
Второму орангутану Пашка по черепу угодил. Но второй орангутан не стал расстраиваться, а начал слизывать с морды липкую жижу длиннющим розовым языком.
    
Поражение полицейского отряда было полным — ведь они были без касок, а спелых плодов манго на дереве были сотни.
    
Омир вытащил пистолет и стал угрожать им Пашке, Алисе это не понравилось, и она выстрелила в него пулеметной очередью плодов: два на плечи вместо эполет, один плод на голову, один в нос и самый большой в грудь.
    
Все!
    
Полиция в беспорядке отступила, унося начальника.
    
— Что будем делать дальше? — спросил Пашка. Он раскраснелся, глаза горели, руки сжаты в кулаки!
    
— Дальше полетим домой и поймем наконец, что произошло.
    
— А как полетим? — спросил Пашка.
    
— Давай решать проблемы по мере их возникновения!
    
Это была любимая фраза комиссара Милодара. Но не того седого Милодара, что хотел посадить Пашку с Алисой в тюрьму, а нашего, доброго.
    
— Какая первая проблема? — спросил Пашка.
    
— Найти флаер.
    
Они не стали спускаться с дерева на землю, а перебрались по толстым ветвям на соседнее дерево — благо их там было немало. По пути они испугали летучих лисиц, которые таились в большом дупле, страшно удивили зеленую древесную змею, которая раньше таких существ не видала, и разозлили маленького сонного лемура, который как раз начал смотреть интересный сон про белых медведей и настоящий лед.
    
И вот они уже на земле.
    
Сквозь густые кусты они пробрались к дороге. Обычная пластиковая дорога, вдоль которой бежала пешеходная дорожка.
    
Пусто.
    
— Я думаю, что мы с тобой в каком-то городе, — сказал Пашка. — Жаль только, что нет у нас с собой карты. С картой мы стали бы похожи на туристов, и никто бы нас не нашел.
    
— Я думаю, что с картой и без карты нас никто бы за туристов не принял.
    
Да и как можно было кому-то показаться туристами, если одежда измазана манговым соком и зеленью листвы, мокрой грязью и глиной.
    
Но все равно, не стоять же здесь и ждать, пока полицейские опомнятся и тебя поймают.
    
Алиса первой шагнула на бегущую пешеходную дорожку, и Пашка скоро догнал ее.
    
К счастью, никого не встретилось. Лишь по автодороге порой проносились автороботы с грузом — одни везли бананы, другие — манго или ананасы. А третьи — телеобъемники.
    
А вот и съезд с дорожки на стоянку флаеров.
    
— Считай, нам повезло, — сказала Алиса и первой побежала к флаеру.
    
Пашка — за ней.
    
Алиса набрала на пульте «Джакарта», чтобы поскорее добраться до столицы Индонезии.
    
Флаер резко пошел вверх, а потом стал заворачивать правее, словно кто-то тянул его за ниточку.
    
— Это еще что такое! — воскликнул Пашка.
    
Красные огоньки загорелись на пульте, показывая пилоту, что флаер летит совсем не туда, куда его направила Алиса. Этот путь заблокирован. Их перехватили.
    
Алиса попыталась перевести машину на ручное управление, но ничего из этого не вышло.
    
Флаер сделал круг и спустился к большому белому дворцу.
    
— Будем сопротивляться! — сказал Пашка. — До последней капли крови.
    
— Я не возражаю, — ответила Алиса. — Но я не знаю, какое у нас с тобой есть оружие.
    
— А на что у нас когти, локти и колени? — спросил Пашка.
    
— А если они не помогут?
    
— Никто еще не выдержал удара моей коленки, — смело сказал Пашка.
    
Флаер тряхнуло.
    
Он замер на зеленом газоне.
    
— Выходите, — раздался голос. — Идите к моему дому.
    
— Будем сражаться? — спросил Пашка.
    
Он первым вылез из флаера, ведь надо быть последним дураком, чтобы сопротивляться, когда твой противник настолько сильнее тебя.
    
— Сражаться не надо, — произнес голос, который подслушал Пашкин шепот. — Никакого вреда я вам не причиню. Как только вы выполните мою просьбу, я вас отпущу домой.
    
— Пойдем, Пашка, — сказала Алиса. — Мне этот голос кажется знакомым.
    
— Еще бы, — произнес голос. — Добро пожаловать.
   
   
    
     
Глава 6. Пашка десять лет спустя
    
    
Пашка с Алисой вылезли из флаера и пошли по усыпанной мелким гравием дорожке к широким ступеням, что вели к подъезду замка.
    
Двери в замок медленно и торжественно распахнулись, и в них появился молодой человек в белом тропическом костюме, пробковом шлеме и с большим сачком для ловли насекомых. Он держал его как ружье на параде, но был при том очень грустным.
    
— Добро пожаловать в мою обитель печали, — сказал он и всхлипнул.
    
Голос был знаком. Но узнать его Алиса не смогла.
    
Странное чувство, будто она вот-вот угадает, кто же стоит перед ней, и в то же время угадать не может.
    
— Не узнаешь? — спросил молодой человек.
    
— Нет, — призналась Алиса.
    
— И ты, Павел, не узнаешь?
    
— Я бы узнал, — ответил Пашка, — но вы будете смеяться.
    
— А ты попробуй!
    
— Вы очень похожи на меня, — сказал Пашка. — Так мне показалось…
    
Он смутился и замолчал.
    
— Ты прав, Пашка, — сказала Алиса. — Я тоже так подумала, но не посмела сказать вслух.
    
— Да вы заходите, заходите, — сказал молодой человек и пригласил их жестом внутрь замка.
    
Он шел первым.
    
Сначала они очутились в просторном холле в два этажа высотой, окруженном мраморными колоннами. Полукругом вверх поднималась лестница, покрытая ковром.
    
— Нам направо, — сказал молодой человек и открыл дверь из красного дерева.
    
Они оказались в библиотеке.
    
До самого потолка стояли полки с книгами в красивых переплетах, а между шкафов к стенам были прикреплены обтянутые синим бархатом застекленные витрины с рядами бабочек.
    
— Садитесь, — сказал молодой человек, — пейте лимонад и слушайте мою печальную историю.
    
Пашка с Алисой уселись в мягкие глубокие кресла, словно утонули в них. А молодой человек начал свой рассказ.
    
— Вы правильно догадались, — сказал он. — Я и есть Павел Гераскин. Мне двадцать два года, я временно живу здесь, на острове Суматра.
    
Наш Пашка Гераскин обернулся с негодованием к Алисе и спросил:
    
— Получается, в будущее путешествовать можно? И с самим собой встречаться тоже можно?
    
— Нет, — сказал Пашка-старший. — Исключено.
    
— А чего же ты здесь делаешь?
    
— Бабочек ловлю.
    
Наш Пашка выбрался из кресла и пошел прочь из библиотеки. Он рассердился, потому что решил, что его разыгрывают.
    
— Постой, тезка, — остановил его Пашка-старший. — Дай объясню.
    
Он прислонил сачок к стеллажу с книгами и стал рассказывать. Рассказывал медленно, печально, потому что вся эта история была печальной.
    
— Никакое это не будущее, — начал Пашка. — А самое что ни на есть настоящее, но не ваше, а соседнее. Вы когда-нибудь о параллельных мирах слышали?
    
— Это теория, — сказал Пашка.
    
— Это действительность, — ответил Пашка-старший. — Вселенная состоит из бесконечного множества миров, некоторые из них точно такие же, но с маленькой разницей, другие различаются больше, третьи — совсем иные. Некоторые чуть забежали вперед во времени, другие отстали. Ваш мир отстал от нашего примерно на десять лет. И не пытайтесь понять, как и почему это получается. Многие ученые старались это сделать и попросту сошли с ума.
    
— Значит, мы попали на нашу Землю, какой она будет через десять лет? — спросила Алиса.
    
— Нет, — сказал Пашка, — вы попали на другую Землю, на соседнюю Землю. И у нас время течет чуть-чуть быстрее, чем у вас, а в остальном наши миры почти одинаковы.
    
— Ну и отлично! — воскликнул Пашка. — Значит, ты и я — разные люди, а не один человек. Как-то неприятно разговаривать с самим собой. Хорошо еще, что разница не в пятьдесят лет. А то бы ты вышел с палочкой — шамк-шамк…
    
— Да, — согласился старший Пашка. — Мы с тобой разные люди, но кое в чем похожи так, что ты удивишься.
    
— Например!
    
— Когда тебе было шесть лет и тебе подарили на день рождения…
    
Старший Пашка замолчал.
    
Младший Пашка подхватил:
    
— Попугая!
    
— И что ты сделал?
    
Пашка пожал плечами, он не спешил ответить.
    
— А ну, смелее!
    
— Я вытащил у него из хвоста перо.
    
— Правильно. Ты вытащил из хвоста три пера, почти половину хвоста, потому что тебе нужны были перья для стрел. Ты хотел стать Робин Гудом.
    
— Откуда знаешь?
    
— Оттуда. Я такой же, как и ты. Мне тоже подарили попугая!
    
Наш младший Пашка подумал несколько секунд, пригляделся к старшему Пашке и сказал:
    
— А, в общем, я буду выглядеть неплохо. Только не очень мускулистым. Ты почему спортом мало занимаешься?
    
— Потому что я лентяй. Такой же, как ты. И спортом занимаюсь обычно в понедельник с утра, когда новая неделя начинается.
    
— Здорово! Значит, жизнь течет и ничего не меняется?
    
— Примерно так.
    
— А почему тогда орангутаны здесь полицейскими служат, а Омир такой грубый?
    
— Потому что кое-что различается. К тому же все у нас нервничают, а некоторые даже ловят шпионов.
    
— Почему? — спросила Алиса.
    
— Из-за бабочек, — сказал старший Пашка.
    
И показал на витрины с бабочками по стенам.
    
— Ну расскажи, не томи! — взмолилась Алиса.
    
— Это долгая история.
    
— А ты расскажи ее коротко, — попросила Алиса.
    
— Боюсь, что ты огорчишься.
    
— Я?
    
— Тогда слушай. Да, наши миры различные, но очень похожие. И ты, Алиса, через десять лет найдешь себе занятие, и я стану взрослым. Правда?
    
— Разумеется.
    
— Тебе хочется думать, что ты станешь хорошей, умной и даже талантливой.
    
— А какой же еще? — засмеялась Алиса.
    
— Так-то это так. Да не совсем так. Как ты думаешь, кто теперь Алиса, которую у нас зовут Алисией?
    
— Наверное, я работаю на биостанции?
    
— А если подумать?
    
— Неужели я стану историком?
    
— Ты станешь… — старший Пашка вздохнул и продолжал: — Ты станешь властительницей Сингапура, правительницей Вольной Суматры, наследной президентшей Джакарты.
    
— Ты шутишь!
    
— У нас с вами разные политические системы и разная история.
    
— А я кто? То есть ты? — спросил Пашка.
    
— А я вольный художник, коллекционер бабочек и верный слуга Алисии.
    
— То-то! — сказала Алиса Пашке-младшему.
    
— Это твоя коллекция? — спросил Пашка.
    
— К сожалению, я собираю бабочек.
    
— Почему к сожалению? — удивилась Алиса.
    
И тут старший Пашка продолжил свой рассказ:
    
— У правительницы и повелительницы принцессы Алисии лучшая в мире коллекция бабочек.
    
— Я тоже люблю бабочек изучать!
    
— Но ты занимаешься этим в школе и не подозреваешь, что тебе грозит опасность полюбить бабочек на всю жизнь.
    
— Я не возражаю, — произнесла Алиса.
    
— Твоя старшая Алисия, если ее так можно назвать, — продолжал старший Пашка, — собирала бабочек по всему миру. У нее лучшая коллекция. Но неполная.
    
— Почему?
    
— А потому что оказалось, что некоторые бабочки на нашей Земле вымерли. Еще сто лет назад, даже десять лет назад их находили в лесах, а теперь их и след простыл.
    
— Что же делать, — вздохнула Алиса. — Ведь мамонта тоже не соберешь в коллекцию. Кто вымер, тот вымер.
    
— Но наша Алисия заявила, что не выйдет замуж до тех пор, пока не соберет всех бабочек или по крайней мере пока не добудет жемчужного мотылька.
    
— Я его видел, — сказал младший Пашка. — У нашей Алисы даже фото есть.
    
Алиса достала фотографию и показала старшему Пашке.
    
— Эта?
    
— Она самая! — Старший Пашка взволновался, побледнел и прижал к груди фотографию.
    
Странно было смотреть, как взрослый мужчина так переживает, прижимая к себе фотографию небольшой бабочки.
    
— Она самая! — сказал старший Пашка. — Мое несчастье! Все правильно! Появилась маленькая надежда!
    
— Скажи, что происходит? — попросила Алиса.
    
— Именно эта бабочка исчезла на нашей Земле уже десять лет назад. И тогда властительница Алисия, которую я люблю с самой юности, заявила, что отдаст свою руку и сердце тому биологу или энтомологу, который принесет ей жемчужного мотылька. И единственной надеждой было отыскать мотылька в каком-то близком параллельном мире. Я нанял ученых и конструкторов, которые построили межмирный корабль. То есть корабль, который может пронзить тончайшую, почти условную, преграду между мирами. И я пришел к принцессе Алисии и сказал: «Ваше высочество, подождите еще немного, и я достану вам мотылька». А Алисия отвечала: «Я жду две недели, потому что профессор Суходрев обещал мне достать мотылька ровно через пятнадцать дней». А вы себе и представить не можете, насколько коварен этот профессор Суходрев! Он может построить из одной молекулы почти любое живое существо. Конечно, это будет не совсем настоящий мотылек, но кто отличит его от настоящего?
    
На глаза старшего Пашки навернулись непрошеные слезы.
    
— Надо помочь, — сказал младший Пашка.
    
— Погоди ты! — остановила его Алиса. — Но почему вы не послали через ваш корабль охотников?
    
— Да я и сам пытался! — воскликнул старший Пашка. — Но ничего не выходит. По непонятной причине нас эта преграда не пропускает. Она отбрасывает человека назад. Я был в отчаянии! И тут мне сообщили, что сквозь преграду пробрались два ребенка…
    
— Вряд ли нас можно назвать ребенками, — возразил Пашка. — Меня даже мама уже перестала ребенком называть.
    
— Два молодых человека, — поправился старший Пашка. — И я приказал вас схватить и доставить ко мне… Но вы же знаете, какие необразованные у меня сотрудники! Ни на кого нельзя положиться! Скажите спасибо, что вам головы не проломили.
    
— Спасибо, — сказала Алиса.
    
А Пашка добавил:
    
— И некому было бы идти для вас за бабочкой.
    
— Друг! Младший брат! Двойник! — закричал старший Пашка и принялся обнимать и тискать младшего брата. — Какой ты сообразительный. Весь в меня!
    
— Не знаю, кто в кого, но я заранее согласен вернуться к себе. Оттуда мы тебе пришлем твою бабочку, твоя Алисия выйдет за тебя замуж, и ты пришлешь мне поздравление с Новым годом, — сказал младший Пашка.
    
— Вы все правильно поняли, дети, — сказал старший Пашка. — Когда вы здесь появились, у меня от радости чуть сердце из груди не выскочило. Значит, сквозь преграду между мирами пройти можно! И, значит, вы сможете вернуться обратно… И вдруг я узнал от тебя, Алиса, что на вашей Земле жемчужный мотылек еще сохранился! Какое счастье! Вот, бери скорее мой сачок и иди.
    
Алиса согласилась.
    
— Хорошо, — сказала она. — Но учти, что если там, на Суматре, остался лишь один мотылек, ты его не получишь. Он нужен в заповеднике. Мы его охраняем. Ну а если я найду целое гнездо, считай, тебе повезло и ты заполучишь сердце своей Алисии.
    
— Отлично, — улыбнулся старший Пашка. — Но учти, что жизнь — это довольно жестокая штука. И шутить она не любит. Ты пойдешь к себе одна.
    
— Как так одна?
    
— А Пашенька, мой младший близняшка, останется со мной, мы поедим, погуляем, я его в Сингапур свожу, с Аркашей Сапожковым познакомлю.
    
— И не надейся! — рассердилась Алиса.
    
— А я и не надеюсь. Я знаю, что делаю. Я не могу рисковать. Я как Ромео, а Алисия как Джульетта. Если я ее не получу, то погибну. Так что Пашеньке придется потерпеть, пока ты вернешься. И учти, что никаких разговоров о редкости бабочки, о заповедниках и так далее я не потерплю. Как увидишь — хватай и беги. Поняла?
    
— Поняла, — мрачно сказала Алиса. Она понимала, что старший Пашка шутить не намерен. Вот изменился!
    
— Иди, — сказал Пашка-младший. — Ничего нам не поделать. Чем скорее ты уйдешь, тем скорей вернешься.
    
— Я тебе слово дам, — сказала Алиса старшему Пашке. — Слово дам, что вернусь. Но Пашку я оставлять боюсь.
    
— Значит, за себя не очень боишься, а Пашке не доверяешь?
    
— Доверяю! Но боюсь. Мало ли что может случиться?
    
— Не теряй времени даром, — твердо сказал старший Пашка. — Иди и без мотылька не возвращайся, а то погубишь мое личное счастье. А если ты погубишь мое счастье, я погублю твою жизнь.
   
   
    
     
Глава 7. Мотыльки для Алисии
    
    
Перед тем как Алисе уйти за преграду, старший Пашка прикрепил ей к поясу карабинчик, от которого тянулся длинный белый шнурок.
    
— Это будет твоя нить Ариадны, — сказал он, — чтобы ты не заблудилась в лабиринте и не попала на зуб Минотавру. Ты слышала о таком греческом мифе?
    
— Не знаю, как у Минотавра с зубами, но на рога я этому сказочному быку никогда не попадусь, — ответила Алиса, которая отлично знала все древнегреческие мифы.
    
Она вошла в зыбкую, серую, мутную стену и с трудом протолкнулась сквозь нее. Зря она опасалась — стена оказалась проходимой.
    
Все. Она дома! Теперь надо первым делом отыскать жемчужного мотылька. Может, найти нашего Омира, и он поможет?
    
Алиса отстегнула карабинчик и положила его на пол. Ей совсем не хотелось бегать по Земле, словно собачонка на поводке.
    
Перед ней тянулся скучный коридор корабля, который соединял собой два соседних мира.
    
Алиса шла по нему и думала: как странно, неужели в ней, в Алисе, живет какой-то чужой человечек, и, когда она вырастет, он может взять над ней верх — и станет Алиса тираном, диктатором и будет мучить Пашку Гераскина, чтобы он достал для нее какого-то там мотылька!
    
Значит, есть еще один мир, где Алиса воровка, а третий, где она убила бабушку?
    
Нет, не может этого быть. Люди остаются прежними, только их достоинства или недостатки вырастают неравномерно. Когда человек становится взрослым, какая-то его черта оказывается сильнее других. Но внутри человек остается прежним. И Алиса подумала, что, когда она достанет мотылька, надо будет обязательно встретиться с Алисией и поговорить с ней.
    
Размышляя так, Алиса пошла к выходу.
    
Вскоре она оказалась у люка и выглянула наружу.
    
В джунглях наступал вечер. Тени стали длинными, воздух замер и был похож на теплый кисель. Пели птицы, видно, готовились к ужину, далеко-далеко раздался пронзительный крик гиббона, захрюкал карликовый кабан… Лес готовился к ночи, которая в джунглях бывает куда более бурной и опасной, чем день.
    
«Что ж, — сказала себе Алиса, — придется идти к Омиру и вместе с ним искать мотылька, а то Пашке грозит опасность из-за влюбленного двойника».
    
Алиса направилась к тропинке. Но не прошла и трех шагов, как что-то маленькое и серебристое опустилось ей на рукав.
    
Мотылек! И очень похожий на жемчужного.
    
Но она не была уверена в собственном везении.
    
Хоть бы Омира найти! И орангутаны исчезли, спать, что ли, забрались? Алиса побежала к станции заповедника.
    
Рой мотыльков спустился с вершины дерева, они порхали вокруг Алисы, и от этого воздух наполнился сказочным мерцанием.
    
Алиса достала специальную коробочку, которую всегда носила с собой, когда отправлялась на экскурсию за бабочками. Она поймала десяток мотыльков.
    
Теперь надо бежать обратно и выводить Пашку.
    
И в этот момент она услышала голос:
    
— Ты что здесь делаешь?
    
Она обернулась.
    
Нет, такого быть не может! Перед Алисой стояла Алиса собственной персоной.
    
— Алиса? — спросила она.
    
— Меня зовут Алеина, — ответила девочка, так похожая на нее. — А тебя?
    
— Я — Алиса.
    
— Ты собираешь жемчужных мотыльков? — спросила Алеина.
    
— Все так странно! — сказала Алиса. — Когда я уходила отсюда, жемчужные мотыльки были редчайшими бабочками. А здесь их миллионы.
    
— Они так расплодились, что я пишу классную работу о том, как их сократить, — согласилась Алеина.
    
— А я — как их найти…
    
И только тут Алиса догадалась, что попала не в свой мир, а в какой-то из соседних. И чтобы проверить свою догадку, она спросила:
    
— Алеина, а как твоя фамилия?
    
— Селезенкина, — ответила Алеина.
    
— Этого и следовало ожидать, — сказала Алиса. — А где наш с тобой Пашка Гераскин?
    
— Ты имеешь в виду Сашку Гервасиева? Так он же полетел на остров Комодо изучать своих любимых драконов.
    
— Если у тебя есть пять минут свободных, — попросила Алиса свою двойняшку, — проводи меня до перехода в параллельный мир.
    
— До какого перехода? — спросила Алеина, но пошла.
    
По дороге Алиса ей рассказала о квантовой теории параллельных миров, а раз Алеина была все же двойняшкой Алисы, она все поняла, проводила Алису до корабля, и там они попрощались. И было ясно, что, пока наука не разберется как следует с параллельными мирами, им увидеться не придется.
    
Прижимая к груди коробочку с мотыльками, Алиса пробежала сквозь преграду.
    
На секунду сознание оставило ее, потом снова стало светло.
    
Здесь должны быть ее друзья и враги!
    
Но пусто.
    
Никого.
    
Алиса выскочила из корабля.
    
Перед кораблем на корточках сидел орангутан и писал палочкой на земле. Он пытался изобразить буквы, но не получалось.
    
— Учусь, — сказал орангутан.
    
— А кто-нибудь еще здесь есть? — спросила Алиса.
    
— Я здесь с утра один, — сказал орангутан.
    
Алиса посмотрела под ноги. На площадке перед кораблем совсем не было человеческих следов.
    
— Я опять промахнулась!
    
Алиса была в отчаянии. Сколько можно носиться по другим мирам? Неужели до бесконечности, пока не помрешь от голода?
    
Она вновь кинулась в корабль.
    
Теперь она знала, что существует множество миров как похожих, так и совсем непохожих. Пока что она гуляет по схожим мирам. А что если в следующем переходе она окажется среди пауков или во время дикой войны?
    
Но не стоять же здесь! Тут может быть похожий папа и похожая мама. Но ведь у них уже есть своя, хоть и похожая на нее, другая Алиса, Алина, Алена или даже Аллочка.
    
Как же отыскать свою единственную Землю?
    
Надо стараться. Другого выхода нет.
    
Алиса сказала сама себе: «Мне совсем не хочется плакать. Я совсем ничего не боюсь. Надо только потерпеть».
    
Она вернулась в корабль и прошла сквозь преграду.
    
Когда она очутилась на другой стороне корабля, то попала под дождь. Дождь шел давно — все было мокрым, под ногами хлюпало, и небо было серым. Алиса даже не стала вылезать наружу, а возвратилась к преграде.
    
И тут она увидела шнурок с карабинчиком на конце.
    
Как же она забыла о нити Ариадны, которую ей дал старший Пашка?
    
Когда она была здесь прошлый раз, то карабинчика не заметила. Может, это значит, что именно теперь по ту сторону серой преграды она увидит своего друга Пашку?
    
Была не была! Она пристегнула карабинчик…
    
Алиса ринулась вперед и пробила преграду, как молочную пенку.
    
Какое счастье!
    
Перед ней полукругом стояли старший Пашка, комиссар Милодар, толстый постаревший Омир и, конечно же, ее друг младший Пашка.
    
— Со щитом или на щите? — спросил старший Пашка, и голос его дрогнул.
    
— Возьмите, — Алиса протянула ему коробочку с мотыльками. — Только парочку оставьте для меня. Я их отдам в наш заповедник. У нас ведь их тоже почти не осталось.
    
— Дайте мне коробочку, — раздался новый голос.
    
Оказывается, к кораблю незаметно подошла высокая красивая девушка, похожая на Алису Селезневу.
    
И Алиса сразу догадалась, что это принцесса Алисия, ее двойняшка из параллельного мира, которая умудрилась обогнать ее на десять лет.
    
Старший Пашка буквально затрепетал от смущения. Так он любил Алисию.
    
Он протянул ей коробочку с мотыльками.
    
Алисия осторожно заглянула внутрь, закрыла коробочку и сказала:
    
— Все правильно. Это те мотыльки, которых я так долго искала. Теперь у меня полная коллекция бабочек, и я подарю ее на день рождения моему папе профессору Селезневу.
    
— А я? — спросил старший Пашка. — А что мы будем делать со мной?
    
— Тебе еще надо учиться и учиться, — сказала Алисия.
    
— А любовь?
    
— Отстань ты, Пашка, со своей любовью! — воскликнула Алисия. — Рано еще на такие темы разговаривать. Лучше отправляйся на мыс Кеннеди, там тебя ждут, чтобы ты возглавил спасательную экспедицию на Юкатун-5, где сошел с ума колдун Марчилян.
    
Старший Пашка печально опустил голову и пошел прочь, даже забыл попрощаться с Алисой и младшим Пашкой.
    
— Зря ты его так, — сказала Алиса.
    
— А с ним иначе нельзя, — сказала принцесса Алисия. — Как только его похвалишь, он тут же задирает нос и думает, что он пуп Земли.
    
— Это клевета! — воскликнул младший Пашка.
    
— Я с тобой совершенно согласна, — сказала Алиса.
    
Она взяла у Алисии коробочку, в которой ей оставили двух мотыльков, попрощалась с новыми знакомыми, и они с Пашкой прошли преграду и оказались дома.
    
К счастью, не промахнулись.
   
  
  
Алиса и ее друзья в лабиринтах истории
   
Древние тайны [1999]
   
    
     
      
Глава первая. Историческая практика
     
     
Сразу после Нового года, в первый день зимних каникул классная руководительница 5 «Б» собрала всех учеников.
     
— Наступило время отдыха, — сказала она. — Поэтому желающие могут уйти домой и спать две недели без просыпу.
     
Все засмеялись.
     
— Покой нам только снится, — сказал Пашка Гераскин, который недавно прочел книжку «В мире мудрых мыслей». Он выучил штук сто мудрых мыслей, но не стал запоминать, кто их придумал. А если его спрашивали, чья это такая умная мысль, он скромно отвечал: «Кажется, моя».
     
— Самое скучное на свете — это ничего не делать. Если человек ничего не делает целый месяц, он превращается обратно в обезьяну, — сказал Аркаша Сапожков.
     
— Каролина Павловна, — попросила Алиса Селезнева, — скажите, чем мы будем заниматься на каникулах?
     
— Мы отправимся на историческую практику, — сказала Каролина Павловна.
     
Она была такая молоденькая, хрупкая, тихая, что ее иногда принимали за ученицу. Но все в классе знали, что у Каролины железный характер. Недаром она перешла в прошлом году на лыжах через Берингов пролив из Азии в Америку и обратно.
     
— Ура! — закричал Джавад Рахимов. — Наконец-то! Мне так надоело в классе сидеть!
     
Маша Белая, человек очень серьезный, куда серьезнее, чем ее близняшка Наташа Белая, спросила:
     
— А где мы будем историческую практику проходить?
     
— Вот это каждый решит сам для себя.
     
Пашка Гераскин даже поднялся со стула.
     
— Вы говорите, что можно выбирать? — спросил он.
     
— Сейчас он выберет крестовый поход, чтобы сразиться на мечах с Ричардом Львиное Сердце! — сказала Наташа Белая.
     
— Ничего подобного, — отмахнулся Пашка. — Ты что думаешь, мне не надоело мечами махать? Нет, у меня есть мечта…
     
— Какая? — спросил Джавад.
     
— Тайна, — сказал Пашка. — Может же у человека быть одна тайна?
     
— У человека может быть тайна, — сказала Каролина. — И Паша нам ее обязательно откроет.
     
— Это еще почему? — возмутился Пашка.
     
— А как же тебя отправлять в прошлое, если ты нам не скажешь куда?
     
— Разумно, — согласился Пашка. — Но сначала я подожду, что придумают мои коллеги по классу.
     
— Погодите, погодите, — попросила пятиклассников Каролина. — Я хочу уточнить задание на историческую практику. Каждому из вас нужно выбрать себе не просто какую-нибудь эпоху или место, но там должна таиться историческая загадка. Вы же не туристы, вы ученые. А наука — это разгадывание тайн.
     
— Правильно, — сказал Аркаша Сапожков. — Даже когда я считаю ножки у марсианской сколопендры, я разгадываю тайну. Сначала я не знал, сколько у нее ног, а потом разгадал тайну: у марсианской сколопендры сто сорок семь ног.
     
— Не может быть! — крикнул Пашка. — Не бывает нечетного числа ног. Аркаша одну ногу нечаянно отломил.
     
— Я не знаю, какой ты историк, — улыбнулся Аркаша, который, как известно, умеет владеть собой, — но космобиолог ты плохой и не знаешь, что постольку поскольку у всех марсианских сколопендр и многоножек ноги располагаются в три ряда, то общее число ног может быть нечетным.
     
— Разве? — спросил Пашка. — Я всегда забываю мелочи.
     
Каролина подождала, пока все отсмеются, а потом продолжала:
     
— У меня есть для вас второе задание. Каждый путешественник во времени должен снять фильм. Замечательный, очень интересный фильм. Вы не возражаете?
     
Никто, конечно, не возражал.
     
— Идите по домам, дети, — сказала Каролина. — Завтра мы встретимся снова. И пускай каждый из вас придумает, какую бы тайну истории он хотел разгадать.
     
Расходиться не хотелось. Погода стояла отличная, мороз и легкий снежок.
     
Пятиклассники отправились на Гоголевский бульвар, на станцию юных биологов, где они проводили время после уроков.
     
Звери удивились тому, что их друзья пришли в неурочное время.
     
— Не обращайте внимания, продолжайте заниматься своими делами, — сказал Аркаша. — У нас каникулы.
     
Жираф Злодей наклонил свою глупую голову, словно вытянул шлагбаум через дорогу, и громко хлопал ресницами, стараясь понять, что же такое каникулы. Он был одет в теплую фуфайку — сестры Маша и Наташа Белые вязали ее две недели.
     
Питекантроп Геракл, который родился обезьяной и старался превратиться в человека, раскачивался на морозостойкой кокосовой пальме, держался за ствол ногами и хлопал в ладоши. Он скучал без людей. Дельфины выпрыгивали из теплой воды, над которой поднимался густой пар.
     
Юные биологи прошли в домик лаборатории. Алиса Селезнева открыла фруктовый кран и налила всем по стакану яблочного сока.
     
— Давайте обсуждать, — сказала она. — А то скоро обедать пора.
     
— А ты какие знаешь тайны истории? — спросил Джавад Рахимов.
     
Он был добрым парнем и хорошим другом, но не очень любил историю и не знал ни одной исторической тайны.
     
Тогда заговорил Аркаша Сапожков, самый образованный из биологов:
     
— Вся история Земли — сплошная тайна, — сообщил он, — начиная с происхождения жизни.
     
— Чего в этом таинственного! — возразил Пашка. — Не было жизни, а потом она появилась. Куда ей деваться?
     
— Откуда она появилась? — спросил Аркаша.
     
— От верблюда! — крикнул Пашка, который не выносил, если ему возражали. Недаром Алиса Селезнева считает, что из него получился бы самый настоящий царь. Чуть возразишь — голову с плеч долой!
     
— Жизнь произошла от Бога, — сказал Джавад. — Так многие считают.
     
— Только не ученые, — возразил Аркаша.
     
— История начинается тогда, когда начинается жизнь, — сказала Алиса.
     
Ван Цицуну очень хотелось сказать что-нибудь умное. Он поступил в этот класс всего два месяца назад и очень боялся, что в чем-нибудь отстанет от остальных ребят.
     
— История начинается, когда начинается время, — сказал он.
     
— Чепуха! — закричал невоспитанный Пашка. — Время было всегда!
     
— Мальчики, мальчики! — вмешалась в разговор Маша Белая. — Не надо ссориться.
     
В открытую форточку с трудом влезла голова жирафа Злодея. Ему было любопытно узнать, почему биологи так шумят. Но короткие рога жирафа застряли между рамами старого окна, и он начал рваться, волноваться, и стекло зазвенело — вот-вот лопнет.
     
— Злодей! Стоять! — приказала Алиса. — Сначала успокойся, подумай, а потом будешь тянуть голову обратно.
     
Злодей заморгал длинными ресницами, большая слеза сорвалась с них и упала на пол. Геракл потащил его за хвост, а Маша Белая щекотно поцеловала в нос. Жираф вытащил голову наружу и чихнул.
     
— Довели животное, — сказала Наташа Белая. — Разве можно так шуметь?
     
Мальчик Ван Цицун взволновался, побледнел и сказал:
     
— Простите, я во всем виноват. Не надо было мне вмешиваться в беседу почтенного Паши и уважаемого Аркадия.
     
Ван Цицун приехал из Шанхая. Его папа был великим бадминтонистом. Даже чемпионом мира. А теперь он основал в Москве школу бадминтона. Многие хотели поступить в эту школу или отдать в нее своего ребенка. Так что, вернее всего, Ван Цицуну придется остаться в Москве надолго, и он будет учиться в одном классе с Алисой Селезневой.
     
Русский язык Ван Цицун выучил уже на каникулах и говорил на нем, хоть и с акцентом, не хуже Пашки Гераскина. Он оказался замечательным математиком. Китайский ученик имел только один большой недостаток: он был очень дисциплинированным, аккуратным и совсем не любил шалить, шуметь, убегать с уроков и совершать необдуманные поступки. По сравнению с ним даже заядлый отличник и тихоня Аркаша Сапожков выглядел отпетым хулиганом.
     
— Если будут записывать, — сказала Маша Белая, — запишите меня на тайну Синей Бороды.
     
— Простите, это сказка? — спросил Ван Цицун.
     
— Вот я и хочу узнать, Синяя Борода был сказкой или жил на самом деле? Ну что вы смеетесь? Неужели вам неинтересна такая историческая тайна?
     
— Мы потому смеемся, — ответила двойняшка Маши Наташа, — что Синяя Борода обязательно на тебе женится, а потом тебя убьет.
     
— Мы еще посмотрим! — возмутилась Маша Белая. — В те времена, когда он жил, женщины были робкие и слабенькие. А у меня, к вашему сведению, есть черный пояс карате. Кто не верит, может на меня напасть.
     
— Все равно, — сказала ее сестра, — замуж тебе рано. Вот я пожалуюсь вечером маме, что ты решила стать восьмой женой Синей Бороды, посмотрим, что мама на это скажет.
     
Маша обиделась на Наташу. Они всегда спорили, хотя были так похожи друг на дружку, что даже мама их путала. Вернее, она их не путала, она точно знала, что у нее две дочки — Маша и Наташа, у одной родинка на правой щеке, а у другой на левой. Но всегда сбивалась — у кого же из дочек на какой?..
     
— Девочки, не спорьте! — попросила Алиса Селезнева. — Лучше ты, Наташка, скажи нам, какую историческую тайну хочешь разгадать.
     
— Я хочу… я хочу разгадать тайну Железной Маски, — сказала Наташа. — Представляете, всю жизнь он просидел в Бастилии, в одиночной камере, и ни разу не снял железную маску.
     
— Это правда? — спросил Ван Цицун.
     
— Совершенная правда, — ответил Пашка. — Это случилось лет пятьсот назад.
     
— Значит, — вздохнул китайский мальчик, — у него не росла борода, и не болели зубы.
     
Все задумались и поняли, что Ван Цицун прав. Иначе бы Железной Маске пришлось снимать маску, чтобы побриться или постричь бороду, не говоря уж о встрече с зубным врачом.
     
— Он не мылся! — воскликнула Маша Белая, которой конечно же не понравился выбор близняшки. — И не причесывался. Мне о нем даже думать противно.
     
Пока сестры Белые ссорились, Алиса думала: а какую тайну истории ей хотелось бы разгадать? Так много на свете тайн и загадок, но когда тебе говорят: выбери одну, самую для тебя интересную, — все из головы вылетает, и оказывается, что ни одной тайны ты не помнишь.
     
Тайны, которые придумали сестры Белые, Алисе не понравились. Они ей показались мелкими. Какой-то герцог зарезал своих жен! Ну и что? Мало ли было таких герцогов? А другой барон или принц просидел несколько лет не мывшись и не постригая волос и бороды. Ужасная история! Но ничего с человечеством от этого не произошло. Ни хорошего, ни плохого.
     
Нет, надо отыскать настоящую тайну, которая интересна всем…
     
Алиса не успела ничего придумать, как Аркаша Сапожков, самый умный из всех учеников в классе, сказал:
     
— Давайте вместе составим список великих тайн. А потом поделим их между собой.
     
— Но если я не хочу великую тайну, а хочу небольшую, но очень интересную? — возразила Маша Белая.
     
— Сначала мы напишем список всех тайн. — Паша Гераскин поддержал своего друга. — А потом поглядим, кому что интереснее.
     
Все согласились и уселись за большой лабораторный стол. Питекантроп Геракл подошел к столу и постучал по нему волосатым кулаком.
     
Все знали, что это означает: Геракл спрашивал, не хочет ли кто-нибудь чаю.
     
Питекантроп Геракл попал на станцию юных биологов из глубокой древности, когда еще людей не было.
     
Питекантроп — это обезьяночеловек, даже скорее человекообезьяна.
     
Он начал превращаться в человека, но ему еще предстояло превращаться полмиллиона лет.
     
Когда он случайно попал на станцию юных биологов в Москве на Гоголевском бульваре, его новые друзья, юные биологи, принялись о нем заботиться, учить его, чтобы он поскорее стал человеком.
     
Конечно же Геракл оказался не очень хорошим учеником. Он хотел есть бананы, валяться на солнышке и гоняться за кошками. А учиться ему не нравилось.
     
Но кое-чему Геракл научился.
     
Например, он научился приносить ребятам чай, когда они собирались в лаборатории. Он даже научился для этого считать. И все знали, если Геракл стоит возле стола и стучит по нему кулаком, то те, кто сидит за столом и хочет чаю, должны поднять указательные пальцы.
     
Геракл глядел на поднятые пальцы и загибал столько же на своей руке. Потом он бежал на кухню, вынимал из буфета столько чашек, сколько у него было загнуто пальцев. Он не считал — только ставил на поднос чашку и разгибал палец, ставил еще одну чашку и снова разгибал палец. Когда их больше не оставалось, все чашки уже стояли на подносе. Оставалось только поставить на поднос кипятильник-заварщик и нести в лабораторию.
     
Аркаша Сапожков достал с полки лист ватмана, взял в руки фломастер и приготовился писать.
     
— Какую тайну мы можем считать самой первой? — спросил он.
     
У каждого было мнение на этот счет, но ждали, что скажет Аркаша. Потому что Аркаша был самым умным в классе, и его все слушались, несмотря на то, что он был меньше всех ростом и голос у него был тихий.
     
— Тогда я сам скажу, — продолжал Аркаша. — Первая тайна — это происхождение жизни на Земле. Как это случилось? Почему и когда наша Земля стала колыбелью жизни?
     
Он написал:
     
«Тайна номер один. Происхождение жизни на Земле».
     
Еще совсем недавно Аркаша был тихим и незаметным мальчиком. Он даже на переменках не бегал и не играл, потому что каждую свободную секунду проводил у компьютера. А после школы спешил домой, где у него с дедушкой был целый зоопарк — птицы, рыбки и черепахи. Никто Аркашу не дразнил, просто на него не обращали внимания. Правда, на биостанцию его позвали, но потому, что он умел заботиться о зверях и был безотказным, всегда можно было Аркашу попросить за тебя подежурить, покормить зверей или почистить клетки.
     
Животные Аркашу любили, и он умел с ними разговаривать. Даже крокодил Аркашу понимал. В цирке на Цветном бульваре однажды во время представления на манеж неожиданно выскочила львица, которая несла в зубах своего малыша. В три прыжка она достигла десятого ряда, где скромно сидел с дедушкой Аркаша Сапожков, кинула ему на колени львенка и понеслась выступать. Она делала все, что ей велел дрессировщик, но после окончания выступления вернулась к Аркаше, взяла у него малыша и унесла за кулисы. Оказалось, в тот день львица была обижена на дрессировщика и решила показать, что не доверит плохому укротителю своего единственного детеныша. Но удивительно, как львица смогла разглядеть Аркашу в десятом ряду и догадаться, что именно этому мальчику можно доверить ребенка!
     
В тот день в цирке оказалось несколько зрителей с видеокамерами, и они сняли, как Аркаша сидит со львенком на руках и тот машет четырьмя лапами.
     
Аркаша пришел в класс знаменитым и получил прозвище Маугли.
     
С таким прозвищем трудно остаться тихим отличником. Прозвище действует на человека.
     
А месяца через два Аркаша шел из шахматного кружка по набережной Москвы-реки и увидел, как вороны дразнили игравшего на тротуаре щеночка. Хитрые и подлые птицы задирали его, а когда он с лаем кинулся на них, взлетели над каменным ограждением реки. Щенок не рассчитал своих сил, перемахнул через ограду и ухнул в воду.
     
Аркаша, недолго думая, кинулся за ним.
     
Люди, гулявшие по набережной, перепугались, стали кричать, а некоторые мужчины даже начали раздеваться, чтобы нырнуть в воду и спасти ребенка.
     
Но спасать Аркашу не пришлось. Он уже вынырнул из воды и, гребя шахматной доской, подплыл к щенку. Потом он положил шахматную доску на воду, как плот, щенок взобрался на него, и они вместе поплыли к пристани для речных трамвайчиков.
     
Среди мужчин, которые хотели раздеться, чтобы спасти мальчика, тоже нашлись кинолюбители, и потому вечером по телевизору показали очередной подвиг Аркаши.
     
— Послушай, дружище, — сказал на следующий день Пашка Гераскин, — мы, конечно, гордимся тем, что учимся в одном классе с таким героем, но умерь свой пыл! А то от корреспондентов проходу нет.
     
Конечно, проход был, но Пашка завидовал Аркаше, который на вид куда меньше похож на героя, чем Пашка, а уже прославился и не хочет останавливаться.