1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 
    
Абра чуть не спросила, какой, но вспомнила совет дяди. Своего настоящего дяди. Один вопрос, ага-ага. А за ним последует еще один… и еще один… и еще.
    
— Да подавись им, — сказала она и повесила трубку. Пальцы у нее начали дрожать. А потом — ноги, руки и плечи.
    
— Абра!
    
Мама. Стоит у подножия лестницы. Она что-то чувствует. Совсем немного, но чувствует. Это потому, что она мама, или потому, что она сияет?
    
— Малышка, все в порядке?
    
— Да, мам! Собираюсь ложиться.
    
— У тебя десять минут, потом мы придем тебя поцеловать. Чтобы была уже в пижаме!
    
— Ладно.
    
«Знали бы они, с кем я сейчас говорила», — подумала Абра. Но они не знали. Они только думали, что знают, что происходит. Она была в своей спальне, все окна и двери в доме были заперты на замок, и они считали, что она в безопасности. Даже ее отец, хотя он видел Узел верных в деле.
    
Но Дэн знал. Она закрыла глаза и потянулась к нему.
    9
    
Дэн и Билли были под навесом уже другого мотеля. От Абры по-прежнему ничего. Плохо.
    
— Пошли, шеф, — сказал Билли. — Тебе надо в номер и…
    
И тут она появилась. Слава Богу.
    
— Погоди минутку, — сказал Дэн и стал слушать. Через две минуты он повернулся к Билли, и тот подумал, что улыбка наконец превратила его в прежнего Дэна Торранса.
    
— Это она?
    
— Да.
    
— Ну и как?
    
— Говорит, все прошло хорошо. Мы в деле.
    
— Про меня вопросов не было?
    
— Только с чьей ты стороны родня. Слушай, Билли, насчет дяди мы дали маху. Ты слишком старый, чтобы быть братом Люси или Дэвида. Завтра, когда заедем по нашему делу, купи темные очки. Побольше. И натяни эту свою бейсболку поглубже, до ушей, чтобы не видно было волос.
    
— Может, тогда уж и краску для волос купить заодно?
    
— Не дерзи мне, старый пердун.
    
Билли ухмыльнулся.
    
— Пошли зарегистрируемся и поедим чего-нибудь. Видок у тебя стал получше. Может, и правда сможешь что-нибудь в себя впихнуть.
    
— Суп, — сказал Дэн. — Не стоит искушать судьбу.
    
— Суп так суп.
    
Он съел все. И — напомнив себе, что все так или иначе закончится меньше чем через сутки, — сумел удержать суп в желудке. Они ужинали в комнате Билли, и Дэн, доев, растянулся на ковре. Это немного облегчало боль в животе.
    
— Это что такое? — спросил Билли. — Эта, как ее, йога?
    
— Она самая. Я ей научился из мультиков про медвежонка Йоги. Повтори все еще раз.
    
— Все под контролем, шеф, не волнуйтесь. Ты прямо как Кейси Кингсли.
    
— Не пугай. Давай, повтори все еще раз.
    
— Абра начнет подавать сигналы где-нибудь возле Денвера. Если у них кто-то остался, кто умеет слушать, — они будут знать, что она приближается. Мы приезжаем в Сайдвиндер пораньше — скажем, в четыре вместо пяти, — и проезжаем мимо дороги к кемпингу. Они не увидят пикап. Если, конечно, не выставят часовых у шоссе.
    
— Это вряд ли.
    
Дэн вспомнил еще один афоризм АА: «Мы не властны над людьми, местами и предметами». Как и в большинстве перлов алкашеской мудрости, в нем было семьдесят процентов правды и тридцать процентов фальшивого ободрения.
    
— В любом случае, не все от нас зависит. Продолжай.
    
— В миле дальше по дороге есть площадка для пикников. Ты пару раз был там с мамой, до того, как вас завалило снегом.
    
Билли остановился.
    
— Только вы вдвоем? Твой папа с вами не ходил?
    
— Он писал. Работал над пьесой. Давай дальше.
    
Билли продолжил. Дэн внимательно выслушал и кивнул.
    
— Хорошо. Все правильно.
    
— А я что говорил? Можно кое-что спросить?
    
— Конечно.
    
— Завтра вечером ты еще в состоянии будешь прошагать милю?
    
— В состоянии.
    
«Надеюсь».
    10
    
Выехали они рано — в четыре утра, задолго до рассвета, так что к девяти часам Дэн Торранс и Билли Фримэн увидели тучу, расстилавшуюся вдоль горизонта. Час спустя, когда синевато-серая туча превратилась в горную цепь, они остановились в Мартенвилле, штат Колорадо. Там, на короткой (и почти пустой) главной улице, Дэн увидел не то, что искал, но кое-что получше: магазин «Детские одежки». В полуквартале от него была аптека, а по сторонам от нее — пыльный ломбард и «Видео-Экспресс» с надписью мылом на витрине: «Закрываемся, вынуждены продать магазин. Весь товар по сниженным ценам». Он отправил Билли в аптеку за темными очками и вошел в «Детские одежки».
    
Атмосфера в магазине была невеселая, безнадежная. Покупателей, кроме него, не оказалось. Чья-то хорошая идея пошла прахом: вероятно, из-за больших торговых центров в Стерлинге и Форт-Моргане. Зачем покупать что-то в местном магазине, если можно проехать чуть дальше и отовариться дешевыми брюками и платьями к новому учебному году? Ну и что, если они сшиты в Мексике и Коста-Рике. Усталая женщина с устало повисшими волосами вышла из-за прилавка и одарила Дэна усталой улыбкой. Она спросила, может ли чем-нибудь ему помочь. Дэн сказал, что может. Когда он объяснил женщине, что ему нужно, у нее округлились глаза.
    
— Я понимаю, это не вполне обычно, — сказал Дэн, — но вы уж сделайте одолжение. Я заплачу наличными.
    
Он получил то, что хотел. В маленьких теряющих надежду магазинчиках вдали от главных дорог слово на букву Н имеет большой вес.
    11
    
На подъезде к Денверу Дэн связался с Аброй. Он закрыл глаза и представил диск, о котором теперь знали они оба. В Эннистоне Абра сделала то же самое. В этот раз было легче. Когда он снова открыл глаза, то увидел задний двор Стоунов и реку Сако, сверкающую на послеполуденном солнце. Абра, открыв глаза, увидела Скалистые горы.
    
— Дядя Билли, какие же они красивые, правда?
    
Билли бросил взгляд на сидящего рядом мужчину. Дэн скрестил ноги нехарактерным для себя образом и покачивал одной ступней. На его щеки вернулся румянец, а в глазах появился блеск, который отсутствовал на всем их пути на запад.
    
— Это точно, малышка, — сказал он.
    
Дэн улыбнулся и закрыл глаза. Когда он снова их открыл, признаки здоровья, принесенные Аброй, уже увядали на его лице. «Как роза без воды», — подумал Билли.
    
— Ну что?
    
— Сигнал, — ответил Дэн. Он опять улыбнулся, но на сей раз — усталой улыбкой. — Как у детектора дыма, которому надо сменить батарейки.
    
— Думаешь, они его услышали?
    
— Надеюсь, — сказал Дэн.
    12
    
Роза расхаживала взад-вперед возле своего «Эрскрузера», когда прибежал Жетон Чарли. Сегодня утром Верные приняли пар. Весь, кроме одной канистры, которая хранилась в ее тайнике. После этого плюс того пара, который Роза употребила в одно лицо за последнюю пару дней, она была на таком взводе, что и речи не было о том, чтобы присесть.
    
— Что? — спросила она. — Надеюсь, новости хорошие.
    
— Я ее засек! Ну как, хорошая новость?
    
Чарли, тоже на взводе, схватил Розу за локти и закружил так, что ее волосы взлетели вихрем.
    
— Я ее засек! Всего на несколько секунд, но это была она!
    
— А дядю ее видел?
    
— Нет, она смотрела на горы через лобовое стекло. Сказала, что они красивые.
    
— Красивые, — согласилась Роза. Ее губы расплывались в усмешке. — Разве ты так не думаешь, Чарли?
    
— И он сказал, мол, да, конечно. Они едут, Рози! Они правда едут!
    
— Она тебя заметила?
    
Он отпустил ее и нахмурился.
    
— Точно не скажу. Дедуля Флик, наверное, смог бы…
    
— Просто скажи, что ты думаешь.
    
— Наверное, нет.
    
— Мне этого достаточно. Иди в какое-нибудь тихое место. Туда, где сможешь сосредоточиться и никто тебе не помешает. Сиди и слушай. Если — когда — засечешь ее снова, дай мне знать. Я не хочу терять ее из виду. Если тебе нужен еще пар — скажи. Я приберегла немного.
    
— Нет-нет, я в порядке. Буду слушать. Изо всех сил!
    
Жетон Чарли рассмеялся несколько безумным смехом и умчался. Вряд ли он соображал, куда направляется, но Розу это не волновало. Лишь бы слушал.
    13
    
К полудню Дэн и Билли были уже у подножия Флэтайронс. Глядя на приближающиеся Скалистые горы, Дэн думал о том, что ни разу не приблизился к ним за все годы своих странствий. Это, в свою очередь, напомнило ему какие-то стихи о том, что можно годами быть в бегах, но в конце концов окажешься наедине с самим собой в гостиничном номере, с голой лампочкой над головой и револьвером на столе.
    
Время у них было, так что они съехали с шоссе и завернули в Боулдер. Билли хотел есть. Дэн не чувствовал голода… но чувствовал любопытство. Билли заехал на парковку у магазина с сэндвичами, но на вопрос, что ему взять, Дэн только покачал головой.
    
— Точно? Тебе столько всего предстоит.
    
— Поем, когда все будет позади.
    
— Ну…
    
Билли зашел в «Сабвэй» за своим «Баффало» с курицей. Дэн связался с Аброй. Диск повернулся.
    
Бип.
    
Когда Билли вышел из магазина, Дэн кивнул на его сверток.
    
— Погоди с этим пару минут. Раз уж мы в Боулдере, я хочу кое-куда заглянуть.
    
Пять минут спустя они были на Арапахо-стрит. В двух кварталах от района сомнительных баров и кафешек Дэн попросил Билли остановиться.
    
— Давай, жуй свою курицу. Я быстро.
    
Дэн вышел из пикапа и остановился на покрытом трещинами тротуаре, глядя на осевший трехэтажный дом с объявлением в окне «Удобные апартаменты по студенческим ценам». Газон пестрел проплешинами. Сорняки проросли сквозь трещины в асфальте. Он сомневался, что дом окажется на месте; думал, что Арапахо застроили кондоминиумами, заселенными богатыми оболтусами, которые пьют латте из «Старбакса», с полдюжины раз в день заглядывают на свою страничку в фейсбуке и твитят как подорванные. Но дом был на месте и выглядел точно как прежде, насколько он мог судить.
    
Билли присоединился к нему с сэндвичем в руке.
    
— Нам еще ехать семьдесят пять миль, Дэнно. Пора двигать к перевалу.
    
— Пора, — сказал Дэн, продолжая смотреть на здание с облупившейся зеленой краской. Когда-то здесь жил маленький мальчик; когда-то он сидел на тротуаре, в том самом месте, где сейчас стоял Билли Фримэн и жевал свой бутерброд с курятиной. Мальчик ждал, когда папа вернется с собеседования в отеле «Оверлук». У него был дельтаплан из бальзы, у этого мальчика, но одно крыло у него сломалось. Ничего страшного. Когда папа придет домой, то заклеит его скотчем и клеем. А потом, может быть, они вместе его запустят. Его папа был страшный человек, и как же мальчик его любил.
    
Дэн сказал:
    
— Я жил здесь с матерью и отцом до того, как мы перебрались в «Оверлук». Так себе местечко, а?
    
Билли пожал плечами.
    
— Видал и похуже.
    
Дэн тоже видал — в свои годы странствий. Квартиру Дини в Уилмингтоне, к примеру.
    
Он указал налево.
    
— Вон там было несколько баров. Один назывался «Дырявый барабан». Похоже, этой части города обновление не коснулось, так что, может, он и теперь там. Когда мы с отцом проходили мимо, он всегда останавливался и заглядывал в окно, и я чувствовал, как жажда тянет его внутрь. Такая сильная, что я сам начинал чувствовать жажду. Я много лет пил, чтобы утолить эту жажду, но она никогда не отступает. Мой отец это знал уже тогда.
    
— Но ты ведь, наверно, его любил.
    
— Любил.
    
Дэн не сводил глаз с этого обшарпанного, ветхого дома. Так себе домишко, но он не мог не гадать, насколько по-другому сложилась бы их жизнь, если бы они остались здесь. Если бы «Оверлук» не поймал их в свои сети.
    
— В нем было и хорошее, и плохое, и я любил обе его стороны. Наверно, и сейчас люблю, помоги мне Боже.
    
— Как и большинство детей, — отозвался Билл. — Любишь своих стариков и надеешься на лучшее — а что тебе еще остается? Пошли, Дэн. Если мы хотим с этим покончить, надо ехать.
    
Полчаса спустя Боулдер остался позади, и они поднимались в Скалистые горы.
   
   
    
     
Глава девятнадцатая
     
ЛЮДИ-ПРИЗРАКИ
    
    1
    
Хотя время шло к закату (по крайней мере, в Нью-Гэмпшире), Абра все еще сидела на заднем крыльце, глядя на реку. Прыг-Скок лежал рядом, на крышке компостного бака. Вышли Люси и Дэвид и уселись по сторонам от нее. Джон Далтон смотрел на них из кухни с чашкой холодного кофе в руках. Его докторская сумка стояла на столе, но в ней не было ничего, что могло бы пригодиться в этот вечер.
    
— Ты бы зашла в дом, поужинала, — сказала Люси, зная, что Абра не уйдет; может быть, просто не сможет уйти, пока все не закончится. Но она цеплялась за привычное. Поскольку все выглядело так нормально, и опасность находилась за тысячу с лишним миль отсюда, для нее это было проще, чем для ее дочери. До сих пор у Абры была чистая кожа, безупречная, как у младенца; но теперь вокруг крыльев носа угнездилась угревая сыпь, а на подбородке — уродливая россыпь прыщей. Просто гормоны заработали, возвещая приход переходного возраста: Люси хотелось бы в это верить, потому что это было нормально. Но прыщи высыпают и от стресса. А бледность ее дочери, а темные круги под глазами? Вид у нее был почти такой же больной, как у Дэна, когда Люси видела его в последний раз — он тогда мучительно медленно залезал в пикап мистера Фримэна.
    
— Я не могу сейчас есть, мам. Некогда. Да и меня все равно бы вырвало.
    
— Сколько еще осталось, Эбби? — спросил Дэвид.
    
Абра не смотрела ни на кого из них. Она не сводила глаз с реки, но Люси знала, что и ее она на самом деле не видит. Она была далеко, в месте, где никто из них не мог ей помочь.
    
— Уже недолго. Поцелуйте меня оба и идите в дом.
    
— Но… — начала Люси и увидела, как Дэвид качнул головой. Всего раз, но очень твердо. Она вздохнула, взяла Абру за руку (ужасно холодную) и поцеловала в левую щеку. Дэвид приложился к правой.
    
Люси напомнила:
    
— Не забывай, что сказал Дэн. Если что-то пойдет не так…
    
— Лучше идите в дом. Когда все начнется, я положу Прыг-Скока к себе на колени. После этого не отвлекайте меня. Ни в коем случае. Иначе из-за вас может погибнуть дядя Дэн, и Билли, может быть, тоже. Я могу упасть, как будто в обмороке, но это будет не обморок. Так что не трогайте меня и не давайте доктору Джону меня трогать. Просто оставьте меня в покое, до тех пор, пока все не закончится. Я думаю, Дэн знает место, где мы сможем быть вместе.
    
Дэвид сказал:
    
— Я не понимаю, как все это может сработать. Эта женщина, Роза, увидит, что там нет никакой девочки…
    
— Идите в дом прямо сейчас, — сказала Абра.
    
Они повиновались. Люси умоляюще взглянула на Джона, но тот только пожал плечами и покачал головой. Все трое стояли у кухонного окна, обнявшись, глядя на девочку на крыльце, обхватившую руками колени. Никакой опасности нигде не было видно; все было мирно. Но когда Люси увидела, как Абра, ее малышка, потянулась за Прыг-Скоком и усадила старого плюшевого зайца на колени, она застонала. Джон сжал ее плечо. Дэвид крепче обнял ее талию, и она панически вцепилась в его руку.
    
«Пожалуйста, пусть с моей дочерью все будет в порядке. Если что-то должно случиться… что-то плохое, пусть оно лучше случится со сводным братом, которого я не знала. Только не с ней».
    
— Все будет хорошо, — сказал Дэйв.
    
Она кивнула.
    
— Конечно, будет. Конечно.
    
Они смотрели на девочку на крыльце. Люси понимала, что если даже она позовет Абру, та не откликнется. Абры здесь нет.
    2
    
Билли с Дэном добрались до поворота на колорадскую штаб-квартиру Верных без двадцати четыре по местному времени, что давало им приличный запас. Асфальтированная дорога упиралась в деревянные ворота, какие ставят на въезде на ранчо, с резной надписью «Добро пожаловать в кемпинг „Блюбелл“! Оставайтесь подольше!» Табличка на обочине была куда менее гостеприимной: «Закрыто до дальнейших распоряжений».
    
Билли притормаживать не стал, однако окрестности осмотрел внимательно.
    
— Никого не видно. Даже на лужайках, хотя при воротах могли и посадить кого-нибудь. Господи, Дэнни, выглядишь ты просто хреново.
    
— Хорошо, что конкурс «Мистер Америка» еще не скоро, — откликнулся Дэн. — Еще с милю, или около того. На табличке должно быть «Поворот на смотровую площадку и зону для пикников».
    
— А если они там кого-то поставили?
    
— Не поставили.
    
— Откуда тебе знать?
    
— Оттуда, что ни Абра, ни ее дядюшка Билли не могут знать об этом месте, раз никогда не бывали здесь прежде. А обо мне Верные не догадываются.
    
— Будем надеяться.
    
— Абра говорит, что все Верные именно там, где должны быть. Она проверяла. А теперь помолчи минутку, Билли, мне надо подумать.
    
А подумать ему было нужно о Хэллоранне. После той зимы в «Оверлуке» Дэнни Торранс и Дик Хэллоранн много общались на протяжении нескольких лет. Иногда наяву, чаще — мысленно. Дэнни любил свою мать, но кое-чего она не понимала, да и не могла понять. Например, что такое сейфы-шкатулки, в которые запирают опасных тварей, время от времени привлекаемых сиянием. Правда, фокус со шкатулками срабатывал не всегда. Дэн несколько раз пытался создать шкатулку для пьянства, но эти попытки с треском провалились (наверное, потому, что этого он и хотел). Но вот зато миссис Мэсси… и Хорас Дервент…
    
Теперь на полке стояла и третья шкатулка, но была она не такой крепкой, как те, что Дэн смастерил ребенком. Потому что он утратил часть силы? Потому что ее содержимое не походило на тех неосторожных призраков, решивших когда-то его разыскать? Или по обеим причинам? Этого Дэн не знал. Знал лишь, что она ненадежна. Когда он откроет эту шкатулку, ее содержимое может его и убить. Но…
    
— В каком смысле? — спросил Билли.
    
— А? — Дэн огляделся. Руку он прижимал к животу. Тот болел теперь просто дико.
    
— Ты только что сказал: «Выбора нет». Что ты имел в виду?
    
— Да ничего.
    
Они доехали до площадки для пикников, и Билли уже сворачивал на нее. Перед ними открылась лужайка со скамейками для отдыха и ямами для барбекю. Дэну место напомнило Облачную падь, только без реки.
    
— Просто… если все пойдет не так, садись в пикап и уматывай отсюда что есть духу.
    
— Думаешь, это меня спасет?
    
Дэн не ответил. В животе у него все горело и полыхало.
    3
    
В этот же понедельник в конце сентября, незадолго до четырех часов пополудни, Роза вместе с Тихой Сэйри поднялась на Крышу мира.
    
Роза была в облегающих джинсах, подчеркивавших ее длинные стройные ноги. Тихая Сэйри, несмотря на прохладную погоду, — в домашнем платье невнятного голубого цвета, доходившее до толстых икр в противоварикозных чулках. Роза приостановилась у таблички, привинченной к гранитному столбику у подножия примерно трех десятков ступенек, ведущих на смотровую площадку. Табличка сообщала, что на этом самом месте стоял известный отель «Оверлук», лет тридцать пять назад сгоревший дотла.
    
— Это очень сильное место, Сэйри.
    
Сэйри кивнула.
    
— Знаешь, бывают горячие источники, где из-под земли вырывается пар?
    
— Дя.
    
— Тут что-то в этом роде. — Роза нагнулась, чтобы принюхаться к траве и полевым цветам. Из-под их аромата пробивался железистый запах старой крови. — Сильные эмоции: ненависть, страх, предрассудки, похоть. Эхо убийства. Это не еда — уж слишком давно это было, — но подкрепиться можно. Стойкий букет.
    
Сэйри молчала, но глаз с Розы не сводила.
    
— А эта штука, — Роза махнула рукой в сторону пологой деревянной лестницы, ведущей на площадку, — эта штука похожа на виселицу, тебе так не кажется? Не хватает только люка.
    
Сэйри не проронила ни слова. Вслух, по крайней мере. Ее мысль
    
(нет веревки)
    
прозвучала достаточно ясно.
    
— Это верно, дорогая моя, но одна из нас все равно будет болтаться здесь. Либо я, либо эта мелкая сучонка, сунувшая нос в наши дела. Видишь? — Роза указала на зеленый сарайчик футах в двадцати от них.
    
Сэйри кивнула.
    
На поясе у Розы был кошелек на молнии. Она открыла его, порылась, вытащила ключ и протянула спутнице. Сэйри зашагала к сарайчику; трава хлестала ее по толстым чулкам телесного цвета. Ключ подошел к навесному замку на двери. Сэйри распахнула ее, потянув на себя. Лучи предзакатного солнца осветили помещение чуть больше деревенского сортира. Внутри оказалась газонокосилка «Лон-Бой» и пластмассовое ведро с серпом и граблями. У задней стояли лопата и мотыга. Больше в сарайчике ничего не было, как не было и места для того, чтобы спрятаться.
    
— Зайди, — велела Роза. — Посмотрим, как у тебя получится.
    
«Учитывая сколько в тебе пара, ты должна меня здорово удивить».
    
У Тихой Сэйри был свой особый талант, как и у остальных членов Узла.
    
Она шагнула в сарайчик, принюхалась и сообщила:
    
— Пыльно.
    
— Наплевать на пыль. Я хочу увидеть, как ты это делаешь. Точнее, не увидеть.
    
Потому что в этом и заключался талант Сэйри. Полностью невидимой она стать не могла (да и никто из Верных не мог), зато могла создать некую дымку, прекрасно сочетавшуюся с ее неприметным лицом и фигурой. Сэйри передвинулась — недалеко, всего на полшага, — и ее тень слилась с тенью, отбрасываемой ручкой газонокосилки. Затем она замерла, и сарайчик опустел.
    
Роза зажмурилась, потом снова широко распахнула глаза, и Сэйри возникла за газонокосилкой со скромно сложенными на животе руками. Ни дать ни взять робкая девица на вечеринке, надеющаяся, что мальчик пригласит ее танцевать. Роза перевела взгляд на горы, а когда вновь посмотрела в сарайчик, тот был пуст: всего лишь крохотная кладовка, в которой даже спрятаться негде. В ярком солнечном свете не было видно даже тени. То есть, кроме той, что отбрасывала ручка газонокосилки. Только…
    
— Локоть прижми, — посоветовала Роза. — Я его вижу. Чуть-чуть.
    
Тихая Сэйри подчинилась и через секунду исчезла совсем, по крайней мере, если не приглядываться. Когда же Роза пригляделась, то вновь нашла ее. Но ведь она знала, что Сэйри там. Когда настанет пора — а ждать оставалось недолго, — сучонка ничего не увидит.
    
— Молодец, Сэйри! — тепло похвалила ее Роза (тепло, насколько сумела). — Наверное, ты мне не понадобишься. Но если да, воспользуйся серпом. И думай при этом об Энди. Хорошо?
    
При упоминании имени Энди, уголки губ у Сэйри опустились в скорбной гримасе. Она пристально посмотрела на серп в ведерке и кивнула.
    
Роза подошла и взялась за замок.
    
— Я запру тебя здесь до поры до времени. Сучонка засечет тех, кто сидит в Хижине, но только не тебя. Я уверена. Ты же у нас тихая, правда?
    
Сэйри снова кивнула. Она у них была тихая. Всегда.
    
(а как же)
    
Роза улыбнулась:
    
— Замок? О нем не волнуйся. Думай только о том, чтобы сидеть тихо. Тихо и молча. Поняла?
    
— Дя.
    
— А насчет серпа поняла?
    
Даже будь у Верных пистолет, Роза и тогда не доверила бы его Сэйри.
    
— Сейп. Дя.
    
— Если я ее одолею — а пара во мне сейчас столько, что никаких проблем тут быть не должно, — будешь стоять здесь, пока я тебя не выпущу. Но если услышишь, как я кричу… дай-ка подумать… если услышишь, как я кричу: «Не вынуждай меня наказывать тебя!», это будет означать, что мне нужна помощь. Я постараюсь сделать так, чтобы девчонка стояла к тебе спиной. Ты ведь знаешь, что случится потом?
    
(я поднимусь по лестнице и)
    
Но Роза отрицательно помотала головой:
    
— Нет, Сэйри. Тебе не придется. До площадки ей никогда не добраться.
    
Страшно обидно будет потерять такой пар, даже обиднее, чем упустить возможность собственноручно прикончить сучонку… после долгих-долгих пыток. Но рисковать нельзя. Уж больно девчонка сильна.
    
— Какого сигнала ты ждешь, Сэйри?
    
— «Не фыфужай меня накаживать фебя».
    
— И о чем ты тогда подумаешь?
    
Вспыхнули спрятанные под неопрятной челкой глаза:
    
— О мефти.
    
— Правильно. О мести за Энди, которую убили приятели этой сучонки. Но не раньше, чем я тебя позову, потому что я хочу сделать это сама.
    
Кулаки у Розы сжались, ногти впились в кроваво-красные полукружия, уже оставшиеся на ладонях.
    
— Но если ты мне понадобишься, то придешь. Не колеблись и не останавливайся, что бы ни случилось. Не останавливайся, пока не вонзишь лезвие серпа ей в шею и не увидишь, как его кончик торчит у нее из горла.
    
И тот же горящий взгляд:
    
— Дя.
    
— Хорошо.
    
Роза поцеловала ее, потом закрыла дверь и защелкнула замок. Ключ она положила обратно в свой кошелек и прижалась к двери.
    
— Слушай, дорогая. Если все пройдет хорошо, ты получишь первый пар. Даю слово. И это будет лучший пар в твоей жизни.
    
Роза вернулась к подножию смотровой площадки, сделала несколько глубоких вздохов, чтобы восстановить самообладание, и начала подниматься.
    4
    
Дэн стоял, опершись руками о столик для пикника, опустив голову и закрыв глаза.
    
— Это какой-то идиотский способ, — заметил Билли. — Я должен остаться с тобой.
    
— Нельзя. Ты должен отыграть свою партию.
    
— А если ты потеряешь сознание на полдороге? Даже если нет, как ты собираешься справиться со всей этой бандой? Судя по твоему виду, тебя любой пятилетка побьет.
    
— Думаю, что очень скоро мне станет гораздо лучше. И сил прибавится. Езжай, Билли. Где надо парковаться, помнишь?
    
— На дальнем конце стоянки у объявления, что дети получают еду бесплатно, когда выигрывают команды Колорадо.
    
— Правильно. — Дэн поднял голову и заметил, что Билли нацепил огромные солнцезащитные очки. — Натяни кепку поглубже. Прямо на уши. Держись как молодой.
    
— Есть у меня в запасе один трюк, который сделает меня на вид еще моложе. Если, конечно, получится.
    
Дэн пропустил последнее мимо ушей.
    
— Мне нужно еще кое-что.
    
Он выпрямился и раскрыл объятия. Билли обнял его, желая стиснуть друга изо всех сил, чтобы кости затрещали, но не решаясь.
    
— Абра сделала правильный выбор. Без тебя я бы сюда не доехал. А теперь давай.
    
— Ты там поосторожнее, — попросил Билли. — Я рассчитываю на то, что на День Благодарения поезд в Облачную падь поведешь ты.
    
— Хотелось бы, — согласился Дэн. — Лучшая игрушечная железная дорога, которой у меня не было в детстве.
    
Билли смотрел, как он медленно бредет к указателю на той стороне поляны, держась руками за живот. На указателе было две деревянных стрелы. Одна указывала на запад, на смотровую площадку Пауни. Вторая — на восток, под гору. На ней было написано: «К кемпингу „Блюбелл“».
    
Дэн ступил на вторую тропинку. Некоторое время Билли еще видел сквозь желтые листья осин, как он бредет через силу, опустив голову, чтобы видеть, куда ставить ногу. Потом он пропал из виду.
    
— Не оставь моего мальчика, — попросил Билли. Он и сам не знал толком, к кому обращается — к Богу или к Абре, и полагал, что это неважно: сегодня у обоих было слишком много дел, чтобы снизойти до просьбы какого-то старика.
    
Он вернулся к пикапу и вытащил из кузова маленькую девочку с широко раскрытыми ярко-голубыми глазами и жесткими светлыми кудряшками. Весила она совсем немного: наверное, была полой.
    
— Как дела, Абра? Надеюсь, тебя не слишком растрясло.
    
Девочка была одета в майку «Колорадо Рокиз» и голубые шорты. Ноги были босы, но почему бы и нет? Эта маленькая девочка — на самом деле манекен, купленный в захудалом магазинчике детской одежды в Мартенвилле, — не сделала за свою жизнь ни единого шага. Зато у нее сгибались колени, и Билли без труда усадил ее у пассажирского окна. Он пристегнул манекен ремнем безопасности, хотел было закрыть дверь, потом передумал и потрогал шею. Она тоже гнулась, хоть и немного. Билли отступил в сторону, чтобы оценить производимое манекеном впечатление. Неплохо. Казалось, девочка рассматривает что-то лежащее на коленях. А может, молится, чтобы набраться сил для предстоящей битвы. Совсем недурно.
    
Конечно, если у них нет биноклей.
    
Билли забрался в пикап и подождал, давая Дэну фору. Надеясь при этом, что тот не отрубился где-то на тропинке, ведущей к кемпингу «Блюбелл».
    
Без четверти пять Билли завел двигатель и отправился назад той же дорогой, какой приехал.
    5
    
Дэну удавалось поддерживать ровный темп ходьбы, несмотря на расползавшийся по животу жар. Точно какая-то горящая крыса внутри него прогрызала себе путь наружу. Если бы дорога шла вверх, а не вниз, он бы сроду не дошел до конца.
    
Без десяти пять он дошел до поворота и остановился. Чуть поодаль осины уступали место ухоженной зеленой лужайке, полого спускавшейся к паре теннисных кортов. За кортами виднелась стоянка для фургонов и длинное бревенчатое здание — коттедж «Оверлук». За ним склон снова забирал вверх. Там, где когда-то стоял отель «Оверлук», на фоне яркого неба высилась платформа, похожая на мостик портального крана. Крыша мира. При взгляде на нее ему в голову пришла та же мысль
    
(виселица)
    
что и Розе Шляпнице. У ограждения лицом к стоянке для дневных посетителей высилась одинокая фигура. Женщина. Цилиндр на ее голове был сдвинут набок.
    
(Абра ты там)
    
(Я здесь Дэн)
    
Судя по голосу, она спокойна. Это хорошо.
    
(они слышат тебя?)
    
Дэн ощутил едва уловимое щекочущее чувство: улыбку Абры. Злую.
    
(если не слышат они глухие)
    
Это хорошо.
    
(давай ко мне но помни если я скажу уходить ТЫ УЙДЕШЬ)
    
Она не ответила, но прежде, чем он успел повторить сказанное, оказалась рядом.
    6
    
Джон Далтон и Стоуны беспомощно смотрели, как тело Абры сползает по крыльцу. Она уронила голову на доски, ноги раскинулись по нижним ступенькам. Прыг-Скок выпал из обмякшей руки. Это не было похоже ни на сон, ни даже на обморок: Абра выглядела так, словно впала в кому или вообще умерла. Люси рванулась к ней, но Дэйв и Джон ее удержали.
    
Она попыталась вырваться.
    
— Пустите! Я должна ей помочь!
    
— Ты не сможешь, — сказал Джон. — Теперь ей поможет только Дэн. Они должны помочь друг другу.
    
Она испуганно уставилась на него.
    
— Ты не видишь, она хотя бы дышит?
    
— Дышит, — ответил Дэйв, но его голос показался неуверенным даже ему самому.
    7
    
С появлением Абры боль ослабела впервые с самого Бостона. Но это не радовало Дэна, потому что теперь вместе с ним страдала и Абра. Он видел это по ее лицу, но заметил также, с каким изумлением в глазах его гостья осматривала комнату, в которой оказалась. Двухъярусная кровать, обшитые деревом стены и ковер с вышитыми кактусами и полынью. На ковре и нижней кровати были разбросаны дешевые игрушки. На столике громоздились книжки и паззл из крупных кусочков. В дальнем углу комнаты щелкал и шипел обогреватель.
    
Абра подошла к столу и взяла одну из книг. На обложке маленькая девочка на трехколесном велосипеде удирала от собачонки. Название гласило: «Увлекательное чтение с Диком и Джейн».
    
Дэн присоединился к ней с задумчивой улыбкой.
    
— Девочка на обложке — это Салли. Дик и Джейн — ее брат и сестра. А собаку зовут Джип. Какое-то время они были моими лучшими друзьями. Собственно, единственными. Не считая Тони, конечно.
    
Абра отложила книжку и обернулась к нему:
    
— Что это за место, Дэн?
    
— Воспоминание. Когда-то здесь стоял отель, а это была моя комната. Теперь это место, где мы можем встретиться. Знаешь этот диск, который поворачивается, когда ты входишь в чье-то тело?
    
— Угу.
    
— Это его центр. Его ось.
    
— Хорошо бы здесь задержаться. Тут так… безопасно. Если бы не это.
    
Абра указала на французское окно от пола до потолка.
    
— Оно тут ни к селу ни к городу. — Она чуть ли не обвиняюще посмотрела на Дэна. — Его же там не было, да? Когда ты был маленьким.
    
— Да, не было. В моей комнате вообще не было окон, а единственная дверь вела в остальную часть квартиры смотрителя. Я изменил эту комнату. Мне пришлось это сделать. Знаешь, зачем?
    
Абра серьезно посмотрела на него:
    
— Потому что тогда это тогда, а сейчас это сейчас. Потому что это прошлое, пусть даже оно и влияет на настоящее.
    
Дэн улыбнулся:
    
— Я и сам не сказал бы лучше.
    
— Тебе и не нужно было это говорить. Ты это подумал.
    
Он подвел ее к французскому окну, никогда не существовавшему в реальности. Сквозь стекло была видна лужайка, теннисные корты, коттедж «Оверлук» и Крыша мира.
    
— Я ее вижу, — выдохнула Абра. — Она вон там, и в нашу сторону не смотрит, да?
    
— Надеюсь, что нет, — ответил Дэн. — Сильно болит, малыш?
    
— Сильно, — призналась она. — Но мне плевать. Потому что…
    
Договаривать не было нужды. Он и так все знал, и Абра улыбнулась. Они были единым целым, и несмотря на боль — боль во всех смыслах, — которую вызывал этот союз, это было здорово. Просто здорово.
    
— Дэн?
    
— Да, солнышко.
    
— Там люди-призраки. Я их не вижу, но чувствую. А ты?
    
— И я.
    
Много лет. Потому что прошлое определяет настоящее. Дэн обхватил Абру за плечи, а ее рука легла ему на талию.
    
— Что теперь?
    
— Ждем Билли. Надеюсь, он не опоздает. А потом все произойдет очень быстро.
    
— Дядя Дэн?
    
— Что, Абра?
    
— Что в тебе сидит? Это не призрак. Похоже на… — он почувствовал, как она содрогнулась. — Похоже на чудовище.
    
Дэн не ответил.
    
Абра выпрямилась и отошла от него.
    
— Смотри, вон он!
    
На парковку для гостей въезжал старый «Форд»-пикап.
    8
    
Роза стояла на смотровой площадке, положив руки на перила, и смотрела, как на стоянку заезжает пикап. Пар обострил ее зрение, но все равно она пожалела, что не захватила бинокль. Ведь в кладовой с инвентарем наверняка хранилось несколько штук. Для гостей, которым хотелось понаблюдать за птицами. Так почему же не взяла?
    
«Потому что мне пришлось думать об уйме всякого-разного. О болезни… об улизнувших с корабля крысах… о гибели Ворона от рук девчонки…»
    
Да, все это правда, чистейшая правда, но все равно о бинокле следовало вспомнить. «Интересно, что еще я забыла», — подумала она, но тут же отогнала эту мысль. Наглотавшись под завязку пара, она все еще руководила ситуацией. Все шло как по нотам. Скоро сюда поднимется девчонка, полная глупой подростковой гордыни и уверенности в своих силах.
    
«Но я буду на высоте, дорогуша. Во всех смыслах. Если не смогу с тобой справиться в одиночку, то почерпну силы у остальных Верных. Они все сейчас там, в коттедже, потому что ты посчитала это хорошей идеей. Но кое-что в расчет ты не приняла: вместе мы звенья единой цепи, мы — Узел верных, и это превращает нас в гигантскую батарейку. От которой я смогу подпитаться, если понадобится».
    
А если все потерпит крах, то есть еще Тихая Сэйри. Которая сейчас держит в руке серп. Она хоть и не семи пядей во лбу, но зато беспощадная, смертоносная и — если уж усвоила задание — абсолютно послушная. А еще у нее есть свои причины желать сучонке смерти у подножья платформы.
    
(Чарли)
    
Чарли Жетон откликнулся тут же. Вообще-то он был слабеньким телепатом, но теперь, когда в коттедже его поддерживали остальные Верные, его мысленный голос звучал четко и громко. А еще в нем читалось безумное возбуждение.
    
(сигнал стабильный и сильный она где-то поблизости ты тоже должна ее чувствовать)
    
И Роза чувствовала, хотя по-прежнему старалась держать свой разум закрытым, чтобы сучонка не пролезла и не навела шороху.
    
(неважно просто скажи остальным быть наготове если мне понадобится помощь)
    
В ответ послышалось множество голосов. Они наперебой выражали свою готовность. Даже заболевшие сделают все, что смогут, и Роза их за это любила.
    
Роза уставилась на светловолосую девочку в пикапе. Та смотрела куда-то вниз. Что-то читала? Набиралась храбрости? Может, молилась лоховскому Боженьке? Неважно.
    
«Ну же, сучонка. Иди к тетушке Розе».
    
Но из машины вышла не девчонка, а ее дядя. Как соплячка и говорила. Вышел на разведку. Он обошел пикап спереди медленным шагом, не переставая осматриваться. Наклонился к пассажирскому окну, что-то сказал девчонке, а потом отошел от пикапа на пару шагов. Посмотрел на Коттедж, потом повернулся к возвышающейся на фоне неба платформе… и помахал рукой. Неужели этот наглый мудила и правда ей помахал?
    
В ответ Роза не махнула. Она хмурилась. Дядя, значит… Почему ее родители послали с ней дядюшку, а не привезли свою вшивую дочурку сами? Да и почему они вообще разрешили ей приехать?
    
«Она их убедила, что другого выхода нет. Сказала, что если она не придет ко мне, то я приду к ней. Звучит вполне логично».
    
Может, и логично, но, тем не менее, Роза чувствовала себя все неспокойнее. Она разрешила сучонке установить основные правила. Значит, в какой-то мере соплячка ею манипулировала. Роза допустила это потому, что кемпинг был ее вотчиной, и она заранее подготовилась к визиту. Но в основном ею руководила злость. Жгучая злость.
    
Роза вперилась взглядом в мужчину на стоянке. Он снова бродил туда-сюда и осматривался. Хотел убедиться, что она на самом деле одна. На его месте Роза поступила бы точно так же, но все равно ее грызло чувство, будто он просто тянет время, хоть она и понятия не имела, зачем ему это могло понадобиться.
    
Роза присмотрелась к походке мужчины и решила, что он не такой молодой, каким показался на первый взгляд. На самом деле походка говорила о том, что он уже далеко не молод. И с артритом знаком не понаслышке. И почему девчонка совсем не двигается?
    
Роза почувствовала первый укол настоящей тревоги.
    
Что-то пошло не так.
    9
    
— Она смотрит на мистера Фримэна, — сказала Абра. — Нам пора.
    
Дэн распахнул французское окно, но заколебался. Что-то в ее голосе насторожило его.
    
— Что не так, Абра?
    
— Не знаю. Может и ничего, но мне это не нравится. Она его прямо сверлит взглядом. Надо идти прямо сейчас.
    
— Сначала я должен кое-что сделать. Постарайся приготовиться и не пугаться.
    
Дэн закрыл глаза и прошел в кладовку в одном из дальних закоулков собственного разума. В реальности сейфы-шкатулки оказались бы под слоем многолетней пыли, но те две, что Дэн создал ребенком, сияли как новенькие. Почему бы и нет? Ведь они были сделаны из чистейшего воображения. Третья — новая — шкатулка была окутана тусклой аурой, и Дэн подумал: «Неудивительно, что мне так плохо».
    
Неважно. Пусть пока постоит так. Он открыл самую старую из шкатулок, готовый ко всему, и ничего в ней не обнаружил. Ну, или почти ничего. В шкатулке, где тридцать два года томилась миссис Мэсси, оказалась только горсть серого праха. Но вот в другой…
    
И Дэн сообразил, как глупо было советовать девочке не бояться.
    
Абра завизжала.
    10
    
На заднем крыльце дома в Эннистоне Абру затрясло. Ноги свело судорогой, ступни начали отбивать барабанную дробь по доскам, рука — болтавшаяся точно рыба, вытащенная на берег и обреченная на гибель, — отправила несчастного Прыг-Скока в полет.
    
— Что с ней? — закричала Люси.
    
Она метнулась к двери. Дэвид замер, оцепенев от вида бьющейся в припадке дочери, но Джон успел правой рукой обхватить Люси за талию, а левой — за плечи. Она принялась отбиваться.
    
— Пусти! Мне нужно к ней!
    
— Нет! — заорал Джон. — Нет, Люси, тебе туда нельзя!
    
Она бы вырвалась, но к этому моменту Дэвид тоже держал ее.
    
Она сникла и посмотрела на Джона.
    
— Если она там умрет, ты сядешь за это. — Люси перевела взгляд, отчужденный и враждебный, на мужа. — А тебя я в жизни не прощу.
    
— Она затихает, — сказал Джон.
    
Дрожь, сотрясавшая лежащую на крыльце Абру, постепенно сошла на нет, но щеки девочки оставались влажными, и из-под закрытых век струились слезы. В предзакатном свете они висели на ее ресницах точно бриллианты.
    11
    
В спальне маленького Дэнни Торранса, которая сплошь состояла из памяти, Абра прильнула к Дэну и прижала лицо к его груди. Когда заговорила, голос ее звучал приглушенно.
    
— Чудовище ушло?
    
— Да, — ответил Дэн.
    
— Клянешься именем матери?
    
— Да.
    
Она подняла голову. Сначала взглянула ему в лицо, чтобы удостовериться, что он говорит правду, а потом отважилась осмотреть комнату.
    
— Как оно улыбалось… — Ее передернуло.
    
— Ага, — сказал Дэн. — Думаю… он рад вернуться домой. Абра, ты как, выдержишь? Ведь мы начинаем прямо сейчас. Время вышло.
    
— Выдержу. Но что если… оно… вернется?
    
Дэн подумал о шкатулке-сейфе. Сейчас она открыта, но закрыть ее будет довольно легко. Особенно с помощью Абры.
    
— Не думаю, что он… оно… захочет иметь с нами дело, солнышко. Все, поехали. Просто запомни: если я прикажу тебе вернуться в Нью-Гэмпшир, ты так и сделаешь!
    
Она опять не ответила, но на споры времени уже не осталось. Время истекло. Дэн шагнул через французское окно на конец тропы. Абра шла рядом. В комнате Дэнни она была осязаемой, но теперь вновь замерцала.
    
«Тут, снаружи, она сама почти что девочка-призрак», — подумал Дэн. До него наконец-то дошло, как сильно она рискует. Страшно подумать, насколько слабо она сейчас держится за свое тело.
    
Двигаясь быстро, но не бегом (это бы привлекло внимание Розы, а им еще надо было преодолеть семьдесят ярдов до коттеджа, который скроет их от смотровой площадки), Дэн и его призрачная спутница пересекли газон и пошли по вымощенной плиткой дорожке между теннисными кортами.
    
Они подошли к задней стене кухни, и теперь коттедж скрывал их от платформы. За кухней стоял мерный гул вытяжного вентилятора, а из мусорных баков разило тухлым мясом. Дэн проверил заднюю дверь, увидел, что она не заперта, но открывать не спешил.
    
(они все там?)
    
(да все кроме Розы Дэн тебе надо спешить потому что)
    
Глаза Абры (они мерцали, словно глаза ребенка в старом черно-белом фильме) расширились от ужаса.
    
— Она чувствует неладное.
    12
    
Роза перенесла внимание на сучонку, которая по-прежнему сидела, опустив голову, на пассажирском сиденье пикапа и по-прежнему не двигалась. Абра не наблюдала за дядей (если он на самом деле ее дядя) и не пыталась выйти из машины. В голове у Розы индикатор тревоги из желтого превратился в красный.
    
— Эй! — Долетело до нее по разреженному воздуху. — Эй, старая кошелка! Зацени-ка!
    
Роза посмотрела на мужчину на стоянке и, почти ошеломленная, увидела, как тот вскинул руки над головой и неловко прошелся колесом. Она думала, что он плюхнется на задницу, но на землю упала лишь его кепка, под которой обнаружились жидкие седые волосенки семидесятилетнего старика. Может, даже восьмидесятилетнего.
    
Роза вернулась к девчонке, которая все еще сидела абсолютно неподвижно с опущенной головой. Дядины причуды ее ни капли не заинтересовали. И тут до Розы дошло то, что она увидела бы сразу, не будь уловка такой вопиющей: в машине сидел манекен.
    
«Но ведь она здесь! Чарли Жетон ее чувствует, как и остальные в коттедже. Они там все вместе, и они знают…»
    
В коттедже. Все вместе. В одном помещении. И разве это придумала Роза? Нет. Идея принадлежала…
    
Роза ринулась к лестнице.
    13
    
Оставшиеся Верные сгрудились у двух окон и смотрели, как на стоянке Билли Фримэн делает колесо, впервые за сорок лет (и в предыдущий раз он исполнил этот трюк в пьяном виде). Петти Китаеза даже рассмеялась.
    
— Боже, что за…
    
Они не увидели, как у них за спиной из кухни вышел Дэн, а рядом с ним — мерцающая девочка. Заметив на полу две груды одежды, Дэн понял, что корь Брэдли Тревора трудится вовсю. Затем он ушел глубоко в себя и нашел третью шкатулку (ту, что протекала). Откинул крышку.
    
(Дэн что ты делаешь)
    
Дэн наклонился вперед, упер руки в бедра (в животе у него болтался раскаленный металл) и выдохнул последний «крик» старой поэтессы, который она передала ему в предсмертном поцелуе. Изо рта у него длинной лентой вырвалась розовая дымка, которая при соприкосновении с воздухом становилась красной. Поначалу для Дэна не существовало ничего, кроме блаженного облегчения в животе, из которого изливались ядовитые остатки Кончетты Рейнольдс.
    
— Момо! — крикнула Абра.
    14
    
На смотровой площадке Роза распахнула глаза. Сучонка проникла в коттедж.
    
«И с ней кто-то еще».
    
Роза машинально впрыгнула в этот новый разум. Начала его прочесывать. Не обратив внимания на признаки обильного пара, она лишь пыталась помешать ему воплотить свои намерения. Наплевала Роза и на жуткую мысль о том, что, возможно, она опоздала.
    15
    
Члены Узла повернулись на крик Абры. Кто-то — а именно Длинный Пол — сказал:
    
— Матерь божья, а это что такое?
    
Красный туман сгустился в женскую фигуру. На миг — явно не больше — Дэн взглянул в водовороты глаз Кончетты и увидел, что глаза эти молоды. Все еще слабый и поглощенный видением Дэн не почувствовал чужого присутствия в своем разуме.
    
— Момо! — снова крикнула Абра, протянув к ней руки.
    
Кажется, туманная женщина на нее посмотрела. И даже улыбнулась. Затем Кончетта Рейнольдс распалась, а туман накинулся на Верных, многие из которых в страхе и непонимании цеплялись друг за друга. Дэну эта красная хмарь казалась кровью, которая растекается по воде.
    
— Это пар, — сообщил им Дэн. — Вы, ублюдки, им питались. Теперь же всосите его и умрите.
    
С самого начала, еще только придумав этот план, Дэн знал, что если все не пройдет предельно быстро, то он уже не узнает, сработал план или нет. Но он и представить не мог, что это будет настолько быстро. Этому явно способствовала ослабившая их корь, потому что некоторые продержались дольше других. Так или иначе, все закончилось за считанные секунды.
    
Они выли в его голове, словно умирающие волки. Звуки эти ужаснули Дэна, но не его спутницу.
    
— Отлично! — кричала Абра, потрясая кулаками. — Что, вкусно?! Как вам моя момо?! Вкусная?! Ешьте на здоровье! СЪЕШЬТЕ ВСЁ!
    
Они начали схлопываться. Сквозь красный туман Дэн увидел, как двое из них обнялись и прижались друг к другу лбами, и, несмотря на то, кем они были и что творили, картина эта тронула его. Дэн прочитал слова «Я люблю тебя» по губам Коротышки Эдди. Увидел, как Большая Мо начала ему отвечать. Но тут они исчезли, а их одежда спланировала на пол. Вот как быстро все произошло.
    
Дэн повернулся к Абре. Он хотел ей сказать, что надо заканчивать дело побыстрее, но тут заорала Роза Шляпница, и на несколько мгновений — пока Абра ее не заблокировала — эти крики ярости и безумной скорби затмили все остальное, даже блаженную радость избавления от боли. Дэн истово надеялся, что и от рака тоже. Но это он узнает только после того, как посмотрит на себя в зеркало.
    16
    
Роза уже подбежала к спуску с платформы, когда над Узлом верных пронесся смертоносный туман (останки Абриной момо действовали быстро и безжалостно).
    
Предсмертные муки товарищей жгли ее изнутри белым пламенем. В голове шрапнелью проносились их крики, по сравнению с которыми гибель группы захвата в Облачной пади и Ворона в Нью-Йорке казалась сущей мелочью. Роза откинулась назад, словно от удара дубины. Ударившись о перила, она отскочила и упала на помост. Где-то вдалеке какая-то старуха (судя по ее нетвердому голосу) причитала: нет, нет, нет, нет, нет.
    
«Это я. А кто же еще, ведь я осталась одна».
    
Гордыня погубила не соплячку, а саму Розу. Она вспомнила кое-что
    
(подорвалась на собственной петарде)
    
из сказанного сучонкой. Эти слова окатили ее яростью и страхом, словно кипятком. Ее старые друзья и попутчики погибли. Их отравили. Не считая сбежавших крыс, от Узла верных осталась лишь Роза Шляпница.
    
Но нет, это не так. Есть же еще Сэйри.
    
Роза распласталась на платформе под послеполуденным небом, и ее била дрожь. Она потянулась к Сэйри.
    
(Сэйри, ты…)
    
И тут же получила в ответ мысль, полную смятения и ужаса.
    
(да но Роза что случилось как такое может быть)
    
(неважно просто помни что я тебе сказала)
    
(«не вынуждай меня наказывать тебя»)
    
(умничка Сэйри умничка)
    
Если девчонка не убежит… если она сдуру попытается завершить начатое…
    
Попытается. Роза в этом не сомневалась, и она достаточно тщательно прошерстила разум ее соратника, чтобы узнать две вещи: как именно им удалось устроить бойню, и как можно обратить против них их собственную связь.
    
Ярость обладала силой.
    
Как и детские воспоминания.
    
С трудом поднявшись на ноги, Роза машинально нацепила и залихватски заломила цилиндр. Она подошла к перилам. Старик на стоянке уставился на нее, но она едва его заметила. Свою лживую работенку он сделал. С ним она разберется потом, а пока что все ее внимание сосредоточилось на коттедже. Девчонка была и внутри, и где-то далеко одновременно. Здесь, в кемпинге, она была чуть больше, чем фантомом. Ее спутник, лох, был здесь целиком и полностью, и она никогда раньше его не встречала. Настоящий пароход. У Розы в голове раздался его четкий и холодный голос.
    
(привет Роза)
    
Неподалеку было место, где девчонка перестанет мерцать. Где она будет в своем телесном облике. Где ее можно будет убить. Пусть Сэйри позаботится о лохе-пароходе, но только после того, как пароход позаботится о сучонке.
    
(привет Дэнни привет малыш)
    
Треща по швам от пара, Роза вторглась в него и отбросила к центру диска. Не обратив особого внимания на Абрины испуганные крики, она последовала за ним.
    
И когда Дэн оказался там, где нужно было Розе (от неожиданности его защита дала трещину), она влила в него всю свою ярость. Влила, словно пар.
   
   
    
     
Глава двадцатая
     
ЦЕНТР ДИСКА, КРЫША МИРА
    
    1
    
Дэн Торранс открыл глаза. В раскалывающуюся от боли голову тут же ворвался солнечный свет, угрожая выжечь последние мозги. Похмелье было просто ядерным. Рядом послышался храп, отвратительный раздражающий звук, который могла издавать только девка, отсыпающаяся с бодуна. Дэн повернул голову; рядом с ним на спине распростерлась женщина. Смутно знакомая. С ореолом темных волос, одетая в футболку атлантских «Храбрецов», которая была ей велика.
    
«Это все не по-настоящему. Меня здесь нет. Я в Колорадо, на Крыше мира, и с этим пора кончать».
    
Женщина перекатилась на бок, открыла глаза и уставилась на него.
    
— Господи, моя голова, — сказала она. — Принеси чуток порошка, папик. Он в гостиной.
    
Он изумленно смотрел на нее, чувствуя растущую ярость, которая появилась словно из ниоткуда, но разве не так оно всегда и бывало? Вещь в себе, тайна за семью печатями.
    
— Порошок? Кто купил порошок?
    
Она осклабилась, приоткрыв рот, из которого торчал единственный пожелтевший клык. Теперь он знал, кто она.
    
— Ты, папик. Давай, тащи его сюда. Прочищу башку и трахну тебя как следует.
    
Каким-то образом он снова оказался в Уилмингтоне, в этой грязной квартирке. Голый, рядом с Розой Шляпницей.
    
— Что ты сделала? Как я сюда попал?
    
Она откинула голову и рассмеялась.
    
— Разве тебе тут не нравится? А должно — ведь я вытащила это место из твоей головы. А теперь шевели жопой и дуй за коксом.
    
— Где Абра? Что ты сделала с Аброй?
    
— Убила, — безразлично ответила Роза. — Она так за тебя переживала, что утратила бдительность, и я выпотрошила ее от глотки до пупа. Не смогла, конечно, высосать столько пара, сколько хотела, но получила достаточ…
    
Мир окрасился в красный цвет. Дэн вцепился руками в горло Розы и принялся ее душить. В его голове пульсировала единственная мысль: «никчемная сука, сейчас ты получишь свое лекарство, никчемная сука, сейчас ты получишь свое лекарство, никчемная сука, сейчас ты получишь его сполна».
    2
    
Мужчина-пароход был силен, но даже близко не мог сравниться с девчонкой. Он стоял, расставив ноги, ссутулив плечи и подняв сжатые кулаки — поза, которую принимает любой мужчина в приступе убийственной ярости. Гнев делает мужчину легкой добычей.
    
Его мысли невозможно было прочесть, потому что они стали красными. Это было не страшно, пускай себе: главное, девчонка там, где нужно Розе. В своем шоке и смятении она последовала за ним к центру диска. Но недолго ей осталось пребывать в шоке. Сучонка задыхается, а скоро и вовсе помрет, подорвавшись на своей собственной петарде.
    
(дядя Дэн нет нет остановись я не она)
    
«Она-она», — подумала Роза, надавив еще сильнее. Зуб вылез из ее рта и продырявил нижнюю губу. Кровь текла по подбородку на блузку. Она не чувствовала этого, как не ощущала горного ветерка, игравшего копной ее темных волос. «Это я. Ты был моим папиком, моим папиком из бара. Я заставила тебя вытрясти все из кошелька за дозу плохого кокса, а теперь настало следующее утро, и я должна получить свое! Ты же хотел это сделать, когда проснулся в Уилмингтоне рядом с этой пьяной шлюхой. И сделал бы, если бы не зассал. С ней и с ее никчемным щенком. Твой отец знал, как поступать с глупыми, непокорными бабами, и его отец тоже это знал. Иногда женщина просто должна получить свое. Она должна…»
    
Послышался рев приближающегося мотора. Это было неважно, как и боль в губе, и вкус крови во рту. Девочка задыхалась, сотрясалась. И тут в Розиной голове ударом грома взорвалась мысль, рев раненого зверя:
    
(НИЧЕГО МОЙ ОТЕЦ НЕ ЗНАЛ!)
    
Роза все еще приходила в себя от этого крика, когда пикап Билли Фримэна врезался в подножие лестницы, сбивая ее с ног. Шляпа взлетела в воздух.
    3
    
Он не в квартире в Уилмингтоне, а в своей давно исчезнувшей спальне в «Оверлуке» — в центре диска. С ним не Дини, женщина, с которой он когда-то проснулся бок о бок в том доме, и не Роза.
    
Это Абра. Его руки сжимают ей горло, а глаза девочки вылезают из орбит.
    
В какое-то мгновение она вновь начала меняться, пока Роза пыталась влезть в разум Дэна, заливая его своим гневом и подпитывая его собственный. Потом что-то произошло, и она исчезла. Но не навсегда.
    
Абра кашляла и не сводила глаз с Дэна. Он ожидал, что у нее будет шок, но для девочки, которую только что чуть не задушили, она держалась удивительно спокойно.
    
(ну… мы же знали что это будет нелегко)
    
— Я — не мой отец! — крикнул Дэн ей в лицо. — Я — не отец!
    
— Наверно, и к лучшему, — ответила Абра. И даже улыбнулась. — Ты прямо как порох, дядя Дэн. Похоже, мы и правда родственники.
    
— Я чуть тебя не убил, — сказал Дэн. — Хватит. Тебе пора возвращаться. Сию же минуту возвращайся в Нью-Гэмпшир.
    
Она помотала головой:
    
— Придется — на какое-то время, — но сейчас я тебе нужна.
    
— Абра, это приказ.
    
Девочка скрестила руки на груди и осталась стоять на вышитом кактусами ковре.
    
— Господи Иисусе, — Дэн взъерошил себе волосы. — Ну ты и упрямая.
    
Абра потянулась и взяла его за руку.
    
— Мы вместе доведем дело до конца. Пошли. Давай выбираться из этой комнаты. Все-таки мне здесь разонравилось.
    
Их пальцы сплелись, и комната, в которой Дэн жил когда-то в детстве, растворилась в воздухе.
    4
    
Дэн успел разглядеть, что один из опорных столбов Крыши мира смял капот пикапа Билли в гармошку, а из поврежденного радиатора валит пар. Что искусственный двойник Абры с лихо загнутой пластмассовой рукой торчит из окна со стороны пассажира. Что сам Билли пытается открыть погнувшуюся водительскую дверцу. По щеке старика струилась кровь.
    
Что-то обхватило Дэну голову. Мощные руки поворачивали ее, стараясь сломать шею. И тут появились руки Абры и отбросили Розу. Девочка посмотрела наверх:
    
— Плохо стараешься, ссыкливая старая сука.
    
У перил Роза смотрела на них сверху вниз, придавая нужный угол своему уродливому цилиндру.
    
— Понравилось, как дядя тебя душил? И как ты теперь к нему относишься?
    
— Не он душил, а ты.
    
Роза ухмыльнулась окровавленным ртом.
    
— А вот и нет, милочка. Я всего лишь воспользовалось тем, что в нем было. Тебе ли этого не знать, ты ведь такая же, как он.
    
«Она пытается нас отвлечь, — подумал Дэн. — Но от чего? От этого?»
    
Небольшое, крашеное в зеленый цвет сооружение: не то уличный сортир, не то сарай для хранения инструментов.
    
(ты можешь?)
    
Заканчивать мысль ему не пришлось. Абра повернулась к сарайчику и уставилась на него. Замок заскрежетал, щелкнул и упал в траву. Дверь широко распахнулась. Сарайчик был пуст, если не считать нескольких садовых инструментов и старой газонокосилки. Дэну показалось было, что там что-то есть, но, должно быть, его просто подвели нервы. Когда Дэн и Абра снова посмотрели вверх, Розы уже не было видно. Она отступила от перил вглубь.
    
Билли наконец удалось справиться с дверцей пикапа. Он вылез, пошатнулся, но сумел удержаться на ногах.
    
— Дэнни? Ты в порядке? — и сразу же:
    
— Это Абра? Господи, да ее еле видно.
    
— Послушай, Билли. До коттеджа дойдешь?
    
— Наверно. А что с теми, кто там был?
    
— Сгинули. Лучше всего тебе идти прямо сейчас.
    
Билли не спорил. Он начал спускаться по склону, шатаясь как пьяный. Дэн указал на лестницу, ведущую к смотровой площадке и вопросительно приподнял брови. Абра покачала головой
    
(ей того и надо)
    
и повела Дэна в обход Крыши мира туда, откуда им был виден самый краешек Розиного цилиндра. При этом сарайчик с инструментами оказался у них за спиной, но после того, как Дэн убедился, что там никого нет, его это не волновало.
    
(Дэн мне надо вернуться прямо сейчас на минуточку надо подзарядиться)
    
Мысленная картинка: поле, заросшее подсолнухами, которые раскрывают свои лепестки все одновременно. Абре нужно было позаботиться о собственном физическом теле, и это было хорошо. Это было правильно.
    
(иди)
    
(вернусь как только)
    
(иди Абра я справлюсь)
    
И если повезет, то к ее возвращению все будет кончено.
    5
    
В Эннистоне Джон Далтон и Стоуны увидели, как Абра глубоко вздохнула и открыла глаза.
    
— Абра! — крикнула Люси. — Все закончилось?
    
— Скоро.
    
— А что это у тебя на шее? Синяки?
    
— Мам, не подходи! Мне надо возвращаться. Я нужна Дэну.
    
Абра потянулась к Прыг-Скоку, но схватить старого плюшевого кролика она не успела: глаза ее закрылись, а тело замерло.
    6
    
Украдкой выглянув из-за перил, Роза увидела, как Абра исчезла. Мелкой сучонки надолго не хватило, и теперь она отправилась на отдых. Ее присутствие в кемпинге не слишком отличалась от тогдашнего присутствия в супермаркете, но только на этот раз проявлялось оно гораздо сильнее. А почему? Потому что ей помогал этот человек. Усиливал ее. Если к возвращению девчонки он умрет…
    
Глядя на него сверху вниз, Роза крикнула:
    
— Я бы на твоем месте смылась, пока есть возможность, Дэнни. Не вынуждай меня наказывать тебя.
    7
    
Тихая Сэйри полностью сосредоточилась на схватке у Крыши мира, прислушиваясь к ней как ушами, так и своим не слишком острым разумом. Поэтому поначалу она и не заметила, что в сарае она уже не одна. Насторожил ее запах. Пахло гнилью. Не мусором. Повернуться она не отважилась: дверь была открыта, и стоявший снаружи мужчина мог ее заметить. Она стояла неподвижно с серпом в руке.
    
Сэйри услышала, как Роза советует мужчине смыться, пока у него есть такая возможность. И тут дверь сарая начала закрываться сама по себе.
    
— Не вынуждай меня наказывать тебя! — крикнула Роза. Услышав этот сигнал, Сэйри должна была выскочить из сарая и вонзить серп в шею назойливой мерзавки, но поскольку девчонка исчезла, то на худой конец сойдет и мужик. Но не успела Сэйри сделать и шага, как ее руку с серпом обхватила чья-то холодная ладонь. Обхватила и крепко сжала.
    
Сэйри повернулась — теперь-то уже можно, ведь дверь закрылась. Сквозь щели в стенах проникал тусклый свет, и в нем она увидела такое, отчего из обычно безмолвного ее рта вырвался крик. Увлекшись событиями у Крыши мира, она не заметила, как в сарае к ней присоединился мертвец. На хищном осклизлом лице цвета гнилого авокадо играла улыбка. Его глаза едва не свисали из орбит. Костюм покрывали пятна древней плесени… но россыпи разноцветных конфетти у него на плечах были свежими.
    
— Отличная вечеринка, да? — спросил он и осклабился, отчего губы его пошли глубокими трещинами.
    
Сэйри снова закричала и вогнала серп в его левый висок. Изогнутое лезвие вошло глубоко и прочно, но крови не было.
    
— Поцелуй-ка меня, дорогуша, — сказал Хорас Дервент. Меж его губ вылез и завилял белесый остаток языка. — Давненько я не был с женщиной.
    
Прильнув блестящими от гнили клочьями губ ко рту Сэйри, Дервент сомкнул руки у нее на горле.
    8
    
Роза увидела, как захлопнулась дверь сарая, услышала крик и поняла, что вот теперь действительно осталась одна. Скоро — наверно, через несколько секунд — девчонка вернется, и их будет двое против нее одной. Этого допускать нельзя.
    
Она взглянула на мужчину и собрала всю свою мощь, усиленную паром.
    
(задуши себя давай СЕЙЧАС ЖЕ)
    
Его руки потянулись к горлу, но слишком медленно. Он сопротивлялся, и так успешно, что приводил ее в бешенство. Она ожидала, что сучонка не сдастся без боя, но этот лох внизу был взрослый! Она должна была бы отмахнуться от оставшегося в нем пара, как от легкой дымки.
    
Так или иначе, она брала верх.
    
Его руки поднялись к груди… к плечам… наконец, к горлу. Там они затормозили — Роза слышала, как он тяжело дышит от усилий. Она надавила, и руки сомкнулись, передавив дыхательное горло.