1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 
Никаких имен. Ты знаешь, кто я?
     
     
Как я могу узнать, что это не провокация?
     
     
Мне известно, откуда у Микаэля на шее взялся шрам.
    
    
Эрика сглотнула. Об этом знали только четыре человека на свете, и одним из них была Лисбет Саландер.
    
     
О'кей. Но как ты смогла выйти на меня в чате?
     
     
Я довольно хорошо разбираюсь в компьютерах.
    
    
Лисбет Саландер, конечно, ас. Но какую чертовщину она смогла придумать, чтобы общаться из Сальгренской больницы, где с апреля лежит взаперти, — это выше моего понимания.
    
     
О'кей.
     
     
Я могу на тебя положиться?
     
     
Что ты имеешь в виду?
     
     
Об этом разговоре никто не должен знать.
    
    
Не хочет, чтобы полиция узнала, что у нее имеется доступ к Сети. Конечно нет. Поэтому и беседует в чате с главным редактором одной из крупнейших газет Швеции.
    
     
Нет проблем. Чего ты хочешь?
     
     
Расплатиться.
     
     
Что ты имеешь в виду?
     
     
«Миллениум» меня поддерживал.
     
     
Мы делали свою работу.
     
     
А другие газеты — нет.
     
     
Ты не виновна в том, в чем тебя обвиняют.
     
     
Тебя преследует маньяк.
    
    
Эрика Бергер вдруг почувствовала сердцебиение и ответила после долгих колебаний:
    
     
Что тебе известно?
     
     
Украденное видео. Ограбление.
     
     
Да. Ты можешь помочь?
    
    
Написав этот вопрос, Эрика Бергер не поверила собственным глазам. Чистейшее безумие. Лисбет Саландер лежит в Сальгренской больнице, оправляясь после тяжелейших ранений, и у нее своих проблем выше головы. Она уж точно последний человек, к которому Эрика могла обратиться в надежде на какую-то помощь.
    
     
Не знаю. Дай мне попробовать.
     
     
Как?
     
     
Вопрос. Ты думаешь, мерзавец находится в «СМП»?
     
     
Я не могу этого доказать.
     
     
Почему ты так думаешь?
    
    
Прежде чем ответить, Эрика надолго задумалась.
    
     
Предчувствие. Все началось, когда я стала работать в «СМП». Другие люди в «СМП» получили отвратительные письма от «Ядовитого пера», якобы от моего имени.
     
     
От «Ядовитого пера»?
     
     
Я так называю мерзавца.
     
     
О'кей. Почему объектом внимания «Ядовитого пера» стала именно ты?
     
     
Не знаю.
     
     
Что-нибудь указывает на личную неприязнь?
     
     
Что ты имеешь в виду?
     
     
Сколько в «СМП» сотрудников?
     
     
Чуть больше 230, включая издательство.
     
     
Скольких ты знаешь лично?
     
     
Трудно сказать. Со многими журналистами и сотрудниками я за эти годы при разных обстоятельствах встречалась.
     
     
Ты с кем-нибудь из них раньше ссорилась?
     
     
Нет. Ничего конкретного.
     
     
Может, кто-нибудь тебе мстит?
     
     
Мстит? За что?
     
     
Месть — мощная движущая сила.
    
    
Глядя на экран, Эрика пыталась понять, на что намекает Лисбет Саландер.
    
     
Ты еще здесь?
     
     
Да. Почему ты спрашиваешь про месть?
     
     
Я прочла составленный Русином список инцидентов, которые ты связываешь с «Ядовитым пером».
    
    
Почему я не удивляюсь?
    
     
О'кей. И что из этого?
     
     
На маньяка не похоже.
     
     
Что ты имеешь в виду?
     
     
Маньяк подвинут на сексе. А тут, похоже, кто-то прикидывается маньяком. Трахать отверткой… просто пародия какая-то.
     
     
Вот как?
     
     
Я сталкивалась с настоящими маньяками. Они куда более извращенные, вульгарные и мерзкие. Они проявляют любовь и ненависть одновременно. Тут что-то не так.
     
     
Ты считаешь, что это недостаточно вульгарно?
     
     
Да. Письмо Эве Карлссон совсем не из этой оперы. Кто-то хочет свести счеты.
     
     
Ясно. Я так на это не смотрела.
     
     
Это не маньяк. Кто-то преследует лично тебя.
     
     
О'кей. Что ты предлагаешь?
     
     
Ты мне доверяешь?
     
     
Наверное.
     
     
Мне нужен доступ к сети «СМП».
     
     
Подожди.
     
     
Сейчас же. Меня скоро перевезут, и я лишусь Интернета.
    
    
Эрика секунд десять поколебалась. Выдать доступ к сети «СМП»… кому? Законченной психопатке? Возможно, в убийствах Лисбет и не виновна, но она определенно отличается от нормальных людей.
    
Но что ей терять?
    
     
Как?
     
     
Я должна вставить в твой компьютер программу.
     
     
У нас файрволы.
     
     
Ты должна помочь. Запусти Интернет.
     
     
Уже запущен.
     
     
Explorer?
     
     
Да.
     
     
Я напишу адрес. Скопируй и вставь в Explorer.
     
     
Готово.
     
     
Перед тобой перечень программ. Кликни на «Асфиксия сервер» и скачай.
    
    
Эрика выполнила инструкцию.
    
     
Готово.
     
     
Запусти «Асфиксию». Кликни на «установить» и выбери Explorer.
    
    
Всего три минуты.
    
     
Готово. О'кей. Теперь ты должна перезагрузить компьютер. Мы ненадолго утратим контакт.
     
     
О'кей.
     
     
Когда мы снова соединимся, я переведу твой жесткий диск на один сервер в сети.
     
     
О'кей.
     
     
Перезагружай. До скорого.
    
    
Пока компьютер перезагружался, Эрика Бергер восхищенно смотрела на экран. Она задумалась, все ли у нее в порядке с головой. Потом снова раздался сигнал ICQ.
    
     
Привет, это опять я.
     
     
Привет.
     
     
Будет быстрее, если это сделаешь ты. Запусти Интернет и скопируй адрес, который я тебе пошлю.
     
     
О'кей.
     
     
Сейчас у тебя появится вопрос. Кликни на «Старт».
     
     
О'кей.
     
     
Сейчас тебя попросят назвать жесткий диск. Назови его SMP-2.
     
     
О'кей.
     
     
Можешь пока сходить за кофе. Это займет некоторое время.
    
    
    
В субботу утром Моника Фигуэрола проснулась около восьми — примерно на два часа позже обычного. Она села в постели и посмотрела на Микаэля Блумквиста. Тот храпел. Well. Nobody is perfect.[54] Она задумалась над тем, во что выльется эта связь. Насколько она поняла из его биографии, к числу надежных мужчин, с которыми можно планировать долгосрочные отношения, Микаэль не относился. С другой стороны, она не была уверена, что сама стремится к стабильным отношениям, которые приводят к обзаведению обстановкой и детьми. Со времен подросткового возраста предприняв около десятка неудачных попыток, она все больше склонялась к теории, что стабильные отношения переоцениваются. Ее самой продолжительной связью было двухлетнее совместное проживание с одним коллегой в Упсале.
    
Вместе с тем она была не из тех девушек, кто увлекается one night stands,[55] хоть и считала секс прекрасным терапевтическим средством против подавляющего большинства недугов. А с Микаэлем Блумквистом секс получался вполне удовлетворительный, даже более того. Он хороший человек, и отношения с ним хотелось продолжать.
    
Что это — летний роман? Влюбленность? Может, она влюбилась?
    
Моника пошла в ванную, сполоснула лицо и почистила зубы, а потом, надев шорты для бега и тонкую куртку, тихонечко вышла из квартиры. Она поделала растяжки и совершила сорокапятиминутную пробежку мимо больницы Роламбхов, вокруг района Фредхелль и обратно. Вернувшись домой в девять часов, она обнаружила, что Блумквист по-прежнему спит. Моника наклонилась и стала кусать его за ухо, пока он в полной растерянности не открыл глаза.
    
— Доброе утро, дорогой. Надо, чтобы кто-нибудь потер мне спину.
    
Он посмотрел на нее и что-то пробурчал.
    
— Что ты сказал?
    
— Тебе незачем принимать душ. Ты и так насквозь мокрая.
    
— Я пробежалась. Тебе бы следовало ко мне присоединиться.
    
— Подозреваю, что, если бы я попытался поддерживать твой темп, тебе пришлось бы вызывать службу спасения. Остановка сердца на Северной набережной озера Меларен.
    
— Ерунда. Давай-ка. Пора просыпаться.
    
Он потер ей спину и намылил плечи. И бедра. И живот. И грудь. И через некоторое время Моника Фигуэрола, полностью утратив интерес к водным процедурам, увлекла Микаэля обратно в постель. Кофе они пили в кафе на набережной, когда на часах было уже одиннадцать.
    
— Ты можешь стать для меня дурной привычкой, — сказала Моника Фигуэрола. — Мы ведь знакомы всего несколько дней.
    
— Меня к тебе очень влечет. Но думаю, ты уже заметила.
    
Она кивнула.
    
— Интересно, почему?
    
— Сорри. На этот вопрос я ответить не могу. Я никогда не понимаю, почему какая-то женщина меня вдруг увлекает, а другая оставляет совершенно равнодушным.
    
Она задумчиво улыбнулась.
    
— Я сегодня свободна, — сказала она.
    
— А я нет. У меня гора работы вплоть до начала суда, а последние три ночи я провел у тебя, вместо того чтобы заниматься делом.
    
— Жаль.
    
Он кивнул, встал и поцеловал ее в щеку. Моника ухватила его за рукав рубашки.
    
— Блумквист, я очень хочу продолжать с тобой общаться.
    
— Я тоже, — кивнул он. — Но пока мы не разберемся с этой историей, все будет немного шиворот-навыворот.
    
И исчез по направлению к Хантверкаргатан.
    
    
Эрика Бергер принесла кофе и стала смотреть на экран. В течение пятидесяти трех минут абсолютно ничего не происходило, только экран периодически гас. Потом вновь возник сигнал ICQ.
    
     
Готово. У тебя на жестком диске очень много дерьма, в частности два вируса.
     
     
Сорри. Какой следующий шаг?
     
     
Кто администратор компьютерной сети «СМП»?
     
     
Не знаю. Вероятно, Петер Флеминг. Он — начальник технического отдела.
     
     
О'кей.
     
     
Что я должна делать?
     
     
Ничего. Иди домой.
     
     
Только и всего?
     
     
Я объявлюсь.
     
     
Оставить компьютер включенным?
    
    
Но Лисбет Саландер уже покинула ее ICQ. Эрика Бергер разочарованно уставилась в экран. В конце концов она выключила компьютер и отправилась на поиски кафе, где можно было бы посидеть и спокойно подумать.
   
   
    
     
Глава
     
20
    
    
Суббота, 4 июня
    
Выйдя из автобуса возле Шлюза, Микаэль Блумквист поднялся на лифте Катаринахиссен на холм Мусебаккен и дошел до дома № 9 по Фискаргатан. В ближайшем магазине он купил хлеб, молоко и сыр и первым делом положил продукты в холодильник, а затем включил компьютер Лисбет Саландер.
    
После некоторого размышления он также включил синий телефон «Эрикссон Т10». На обычный мобильный телефон он решил плюнуть, поскольку все равно не хотел разговаривать ни с кем, кто не имел отношения к истории Залаченко. Оказалось, что за прошедшие сутки ему звонили семь раз — трижды Хенри Кортес, дважды Малин Эрикссон и один раз Эрика Бергер.
    
Для начала он позвонил Хенри Кортесу, который сидел в кафе в районе Васастан и хотел обсудить несколько мелочей, но ничего срочного.
    
Малин Эрикссон звонила просто для порядка.
    
Потом Микаэль позвонил Эрике Бергер, но у нее было занято.
    
Он открыл yahoo «Stolliga_Bordet» и обнаружил окончательный вариант биографии Лисбет Саландер. Микаэль улыбнулся, кивнул, распечатал документ и сразу принялся его читать.
    
    
Лисбет Саландер давила на клавиши своего «Палм Тангстен Т3». Проникнув в компьютерную сеть «СМП», она в течение часа разбиралась с ее содержимым. При этом она пользовалась регистрационным адресом Эрики Бергер — заниматься адресом Петера Флеминга Лисбет не стала, поскольку добывать полные административные полномочия у нее не было необходимости. Ее интересовал доступ к административному сайту «СМП» с личными файлами, а тут у Эрики Бергер и так имелись полные права.
    
Лисбет ужасно жалела, что Микаэль Блумквист не мог вместо карманного компьютера протащить в больницу ее ноутбук с настоящей клавиатурой и 17-дюймовым экраном. Она скачала себе перечень всех сотрудников «СМП» и стала его изучать. Он включал двести двадцать три человека, из них восемьдесят две женщины.
    
Для начала она вычеркнула всех женщин. Сумасшествие у женщин она не исключала, но статистика показывала, что в подавляющем большинстве случаев женщин преследуют мужчины. Оставался сто сорок один человек.
    
Опять-таки согласно статистике, большинство «ядовитых перьев» пребывает либо в подростковом, либо в среднем возрасте. Поскольку подростки в «СМП» не работали, Лисбет построила диаграмму и вычеркнула всех старше пятидесяти пяти и моложе двадцати пяти. После этого осталось сто три человека.
    
Она немного подумала. Времени было мало — возможно, даже меньше двадцати четырех часов. Лисбет приняла решение и одним махом вычеркнула всех работников отделов распространения, рекламы, художественного оформления, охраны и техники, сосредоточив внимание на группе журналистов и редакционного персонала. Получился список из сорока восьми мужчин в возрасте от двадцати шести до пятидесяти четырех лет.
    
Тут послышался звон связки ключей. Лисбет тотчас выключила компьютер и пристроила его под одеялом между ног. Прибыл ее последний обед в Сальгренской больнице, и Лисбет с тоской посмотрела на тушеную капусту. К тому же она знала, что после обеда ей некоторое время не дадут спокойно работать, поэтому положила компьютер в дырку за тумбочкой и терпеливо ждала, пока две женщины родом из Эритреи пропылесосят палату и перестелют кровать.
    
Одну из них звали Сара, и она в последний месяц регулярно приносила Лисбет по несколько сигарет «Мальборо лайт». Она также снабдила пациентку зажигалкой, которую та прятала за прикроватной тумбочкой. Лисбет с благодарностью приняла две сигареты, которые собиралась выкурить ночью возле вентилятора.
    
Только около двух, когда все опять успокоилось, Лисбет достала компьютер и подключилась к Сети. Она собралась было сразу вернуться к административному сайту «СМП», но сообразила, что не следует забывать о собственных проблемах. Ежедневную проверку она начала с yahoo «Stolliga_Bordet». За последние трое суток Микаэль Блумквист не выложил там ничего нового, и ее заинтересовало, чем же он занимается. Этот дьявол опять взялся за свое и крутит с какой-нибудь фифой с большой грудью.
    
Потом Лисбет проверила, не добавил ли чего-нибудь Чума. Не добавил.
    
Далее она занялась проверкой жестких дисков прокурора Рихарда Экстрёма, где нашла малоинтересную корреспонденцию о предстоящем суде, и доктора Петера Телеборьяна.
    
Каждый раз, когда она углублялась в жесткий диск Телеборьяна, у нее возникало чувство, будто температура тела на несколько градусов понижается.
    
Она нашла результаты своей судебно-медицинской экспертизы, которые он уже сформулировал, хотя официально написать их мог только после осмотра. Прогноз, по его версии, несколько улучшился, но в целом ничего нового не появилось. Лисбет скачала экспертизу и отправила на адрес «Stolliga_Bordet», потом стала проверять электронную почту Телеборьяна, открывая одно письмо за другим, и чуть не упустила значение коротенького сообщения:
    
     
Суббота, 15.00, у кольца на Центральном вокзале. Юнас.
    
    
Дьявол. Юнас. Он встречается во множестве писем, адресованных Телеборьяну. Использует адрес на hotmail. Личность неизвестна.
    
Лисбет Саландер перевела взгляд на электронные часы на тумбочке. 14.28. Она сразу нажала ICQ Микаэля Блумквиста, но ответа не последовало.
    
    
Микаэль Блумквист распечатал уже готовые 220 страниц, выключил компьютер и уселся за кухонный стол Лисбет Саландер с ручкой в руках, намереваясь заняться правкой.
    
Текст его удовлетворял, но в материалах оставалось большое белое пятно. Как же найти остальных членов «Секции»? Малин Эрикссон права. Это невозможно. И время поджимает.
    
    
Лисбет Саландер сердито выругалась и попыталась вызвать в ICQ Чуму. Тот не отвечал. Она покосилась на часы. 14.30.
    
Лисбет села на край кровати и стала вспоминать адреса ICQ. Сперва попробовала адрес Хенри Кортеса, потом Малин Эрикссон. Никто не отвечал. Суббота. У всех выходной. Она покосилась на часы. 14.32.
    
Лисбет попыталась добраться до Эрики Бергер. Безуспешно. Я же велела ей идти домой. Дьявол. 14.33.
    
Она могла бы послать SMS Микаэлю Блумквисту на мобильный телефон… но он прослушивается. Лисбет прикусила нижнюю губу.
    
В конце концов она в отчаянии повернулась к тумбочке и вызвала медсестру. В 14.35 она услышала, что в дверь вставляется ключ, и к ней заглянула сестра Агнета, женщина лет пятидесяти.
    
— Здравствуйте. У вас проблемы?
    
— Доктор Андерс Юнассон сейчас в отделении?
    
— Вы себя плохо чувствуете?
    
— Я хорошо себя чувствую. Но мне надо обменяться с ним парой слов. Если возможно.
    
— Я его только что видела. А в чем дело?
    
— Мне необходимо с ним поговорить.
    
Сестра Агнета нахмурила брови. Пациентка Лисбет Саландер обычно вызывала сестер, только если у нее болела голова или возникала какая-то другая неотложная проблема. Она никогда не вступала в споры и ни разу не просила о разговоре с конкретным врачом. Правда, сестра Агнета отметила, что Андерс Юнассон много возился с арестованной пациенткой, которая обычно бывала полностью закрыта для внешнего мира. Возможно, ему удалось установить с ней какой-то контакт.
    
— Ладно. Я узнаю, есть ли у него время, — приветливо сказала сестра Агнета и закрыла дверь. И заперла ее. На часах было 14.36 и тут же стало 14.37.
    
Лисбет встала с кровати и подошла к окну. Она регулярно косилась на часы. 14.39. 14.40.
    
В 14.44 она услышала шаги в коридоре и бряцание связки ключей охранника. Андерс Юнассон бросил на нее вопросительный взгляд и остановился, увидев в глазах Лисбет Саландер отчаяние.
    
— Что-нибудь случилось?
    
— Кое-что случается как раз сейчас. У тебя мобильник с собой?
    
— Что?
    
— Мобильный телефон. Мне необходимо позвонить.
    
Андерс Юнассон с сомнением покосился на дверь.
    
— Андерс… Мне нужен мобильник. Немедленно!
    
Услышав в ее голосе отчаяние, он сунул руку во внутренний карман и передал ей телефон, который Лисбет буквально вырвала у него из рук. Позвонить Микаэлю Блумквисту она не могла — предполагалось, что его телефон прослушивается. А номера анонимного синего «Эрикссон Т10» он ей не давал — зачем, если она все равно не сможет ему позвонить из-под ареста? Поколебавшись десятую долю секунды, Лисбет набрала номер Эрики Бергер, и после трех сигналов Эрика ответила.
    
    
Эрика Бергер находилась в своей машине «БМВ», в километре от дома, когда у нее состоялся неожиданный разговор. Правда, этим утром Лисбет Саландер уже удалось ее потрясти.
    
— Бергер.
    
— Это Саландер. На объяснения времени нет. У тебя есть номер анонимного телефона Микаэля? Того, который не прослушивается.
    
— Да.
    
— Позвони ему. Немедленно! Телеборьян встречается с Юнасом у кольца на Центральном вокзале в пятнадцать ноль-ноль.
    
— Что это…
    
— Торопись. Телеборьян. Юнас. Кольцо на вокзале. Пятнадцать ноль-ноль. У него четверть часа.
    
Лисбет оборвала связь, чтобы не дать Эрике тратить драгоценные секунды на ненужные вопросы, и покосилась на часы — там как раз появились цифры 14.46.
    
Эрика Бергер затормозила и припарковалась на обочине. Вытащив из сумки записную книжку, она нашла номер, полученный от Микаэля в тот вечер, когда они встречались в «Котелке Самира».
    
    
Услышав писк мобильного телефона, Микаэль Блумквист встал из-за кухонного стола, вернулся в кабинет Лисбет Саландер и взял аппаратик.
    
— Да?
    
— Это Эрика.
    
— Привет.
    
— Телеборьян встречается с Юнасом у кольца на Центральном вокзале в пятнадцать ноль-ноль. У тебя осталось несколько минут.
    
— Что-что?
    
— Телеборьян…
    
— Я слышал. Откуда тебе об этом известно?
    
— Кончай дискуссию и вперед!
    
Микаэль покосился на часы. 14.47.
    
— Спасибо. Пока.
    
Он схватил сумку с ноутбуком и, не дожидаясь лифта, бросился вниз по лестнице. На бегу он набрал номер синего Т10 Хенри Кортеса.
    
— Кортес.
    
— Где ты находишься?
    
— В Академическом книжном магазине.
    
— Телеборьян встречается с Юнасом у кольца на Центральном вокзале в пятнадцать ноль-ноль. Я в пути, но тебе ближе.
    
— О черт! Бегу.
    
Микаэль добежал по Гётгатан и с максимальной скоростью помчался в сторону Шлюза. Возле Шлюза он, запыхавшись, покосился на наручные часы. Возможно, в словах Моники Фигуэролы о пользе пробежек что-то есть. 14.56. Ему не успеть. Он принялся искать такси.
    
    
Лисбет Саландер вернула телефон Андерсу Юнассону.
    
— Спасибо, — сказала она.
    
— Телеборьян? — спросил доктор, который слышал весь разговор.
    
Она кивнула и посмотрела ему в глаза.
    
— Телеборьян — самый настоящий подлец. Ты просто не представляешь.
    
— Да. Но я представляю, что в настоящий момент происходит нечто такое, от чего ты разволновалась больше, чем за все это время. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
    
Лисбет улыбнулась Андерсу Юнассону кривой улыбкой.
    
— Вероятно, ты в ближайшее время получишь ответ на этот вопрос, — сказала она.
    
    
Хенри Кортес выскочил из книжного магазина как безумный. Он пересек Свеавеген по виадуку улицы Местер Самуэльсгатан, спустился вниз и завернул на виадук Кларабергсвиадуктен через Васагатан. Потом перескочил через Кларабергсгатан между отчаянно сигналившими ему автобусом и двумя машинами и ровно в 15.00 проскользнул в двери Центрального вокзала.
    
Перепрыгивая через три ступеньки, он спустился по эскалатору на главный этаж, пробежал мимо книжного киоска и только тут сбавил скорость, чтобы не привлекать к себе внимания, и стал усиленно всматриваться в людей поблизости от кольца.
    
Ни Телеборьяна, ни мужчины, которого сфотографировал у кафе Кристер Мальм и которого они считали Юнасом, видно не было. Хенри посмотрел на часы. 15.01. Он дышал так, будто пробежал Стокгольмский марафон.
    
Он наугад пробежал через зал и выскочил из дверей, выходивших на Васагатан. Остановился, огляделся и стал рассматривать всех в поле зрения, одного человека за другим, но не нашел ни Петера Телеборьяна, ни Юнаса.
    
Хенри развернулся и снова бросился в здание вокзала. 15.03. У кольца было пусто.
    
Потом он поднял взгляд, и перед ним буквально на секунду мелькнули взъерошенный профиль и бородка Петера Телеборьяна, выходившего из газетного киоска в другом конце зала. В следующую секунду рядом с ним материализовался мужчина с фотографий Кристера Мальма. Юнас! Они пересекли центральный зал и вышли на Васагатан через северный выход.
    
Хенри Кортес перевел дух, вытер ладонью пот со лба и направился за ними.
    
    
Микаэль Блумквист прибыл на Стокгольмский центральный вокзал на такси в 15.07. Он поспешил в главный зал, но не увидел там ни одного знакомого лица.
    
Он достал свой Т10, собираясь вызвать Хенри Кортеса, но телефон у него в руке зазвонил сам.
    
— Я их вижу. Они сидят в пабе «Три кубка» на Васагатан, возле спуска к поездам, идущим в сторону Аккала.
    
— Спасибо, Хенри. А ты где?
    
— Стою у барной стойки и пью пиво. Я это заслужил.
    
— О'кей. Меня они знают в лицо, поэтому я заходить не буду. У тебя, вероятно, нет возможности слышать их разговор.
    
— Ни малейшей. Я вижу спину Юнаса, а этот чертов Телеборьян бормочет себе под нос так, что даже по губам ничего не разобрать.
    
— Ясно.
    
— Но у нас может возникнуть проблема.
    
— Какая?
    
— Этот Юнас выложил на стол бумажник и мобильный телефон. А поверх бумажника положил ключи от машины.
    
— О'кей. Это я беру на себя.
    
    
Мобильный телефон Моники Фигуэролы исполнил лейтмотив из «Однажды на Диком Западе», и она отложила книгу о восприятии бога в античности, которую ей никак не удавалось дочитать.
    
— Привет. Это Микаэль. Что ты делаешь?
    
— Сижу дома и разбираю фотографии старых любовников. Меня сегодня бессовестно бросили.
    
— Прости. Машина у тебя поблизости?
    
— Когда я в последний раз смотрела, она была на стоянке перед домом.
    
— Отлично. Ты не хочешь прокатиться по городу?
    
— Не особенно. Что происходит?
    
— Петер Телеборьян пьет пиво с Юнасом в районе Васастан. А поскольку я завел привычку стучать в СЭПО, то подумал, может быть, ты захочешь подключиться.
    
Моника Фигуэрола тут же соскочила с дивана и протянула руку к ключам от машины.
    
— Ты не шутишь?
    
— Едва ли. Кстати, перед Юнасом на столе лежат автомобильные ключи.
    
— Уже еду.
    
    
Малин Эрикссон по телефону не отвечала, но Микаэлю Блумквисту повезло поймать Лотту Карим, ходившую по универмагу с целью купить подарок мужу на день рождения. Микаэль потребовал, чтобы она взялась за сверхурочную работу, и попросил ее немедленно отправляться в паб, а потом снова позвонил Кортесу.
    
— План таков. Через пять минут у меня будет машина. Мы припаркуемся на Йернвегсгатан, неподалеку от паба.
    
— О'кей.
    
— Тебе в помощь через несколько минут появится Лотта Карим.
    
— Отлично.
    
— Когда они станут уходить, садись на хвост Юнасу. Иди за ним пешком и сообщай мне по мобильному, где вы находитесь. Нам надо знать, когда он приблизится к машине. Лотта пусть берет Телеборьяна. Если мы не успеем, запиши номер его машины.
    
— О'кей.
    
    
Моника Фигуэрола припарковалась возле гостиницы «Нордик Лайт Отель», перед местом отправления поездов в аэропорт. Буквально через минуту Микаэль Блумквист открыл дверцу с водительской стороны.
    
— В каком пабе они сидят? — спросила Моника.
    
Микаэль объяснил.
    
— Я должна вызвать подкрепление.
    
— Не беспокойся. Мы держим их под контролем. Семь нянек рискуют только все испортить.
    
Моника Фигуэрола посмотрела на него с подозрением.
    
— А как ты узнал об этой встрече?
    
— Сорри. Анонимный источник.
    
— У вас что, в «Миллениуме» имеется какая-то долбаная собственная разведка? — воскликнула она.
    
Микаэль стоял с довольным видом — всегда приятно обскакать СЭПО на их же территории.
    
На самом же деле он не имел ни малейшего представления о том, как получилось, что Эрика Бергер позвонила ему, словно гром среди ясного неба, и сообщила о встрече Телеборьяна с Юнасом. Начиная с 10 апреля она ничего не знала о редакционной работе «Миллениума». Про Телеборьяна она, разумеется, слышала, но Юнас возник только в мае, и, насколько Микаэлю было известно, Эрика не знала даже о его существовании и уж тем более о том, что он является предметом размышлений «Миллениума» и СЭПО.
    
В самое ближайшее время с Эрикой Бергер надо серьезно поговорить.
    
    
Лисбет Саландер выпятила губы, глядя на экран карманного компьютера. Вернув доктору Андерсу Юнассону его мобильный, она отбросила все мысли о «Секции» и сосредоточилась на проблемах Эрики Бергер. По зрелом размышлении она вычеркнула из оставшейся группы подозреваемых всех женатых мужчин. Она знала, что пошла по самому легкому пути и что за этим решением не стоит никакой надежной статистики или научных наблюдений. «Ядовитым пером» вполне мог оказаться добропорядочный отец семейства с пятью детьми и собакой, или кто-то из отдела охраны, или даже женщина, хотя в это Лисбет не верила.
    
Она просто-напросто хотела уменьшить количество имен в списке, а благодаря последнему решению группа сократилась с сорока восьми до восемнадцати человек. Среди оставшихся, как заметила Лисбет, оказались в основном известные репортеры и начальники или руководители среднего звена в возрасте тридцати пяти лет и старше. Если среди них она ничего интересного не найдет, район поисков можно будет опять расширить.
    
В четыре часа дня Лисбет зашла на домашнюю страничку Республики хакеров и перекинула список Чуме. Через несколько секунд он ее вызвал.
    
     
18 имен. Что?
     
     
Маленький побочный проект. Смотри на него как на упражнение.
     
     
О'кей?
     
     
Одно из имен принадлежит мерзавцу. Найди его.
     
     
Какие критерии?
     
     
Работать надо быстро. Завтра меня отрежут от Сети. До этого нам нужно его найти.
    
    
Она объяснила ситуацию с «Ядовитым пером» Эрики Бергер.
    
     
О'кей. Какая с этого будет выгода?
    
    
Лисбет Саландер на секунду задумалась.
    
     
Я не приеду в твое болото и не устрою там пожар.
     
     
А ты собиралась?
     
     
Я плачу деньги каждый раз, когда прошу тебя что-нибудь для меня сделать. Это — не для меня. Считай это налоговым сбором.
     
     
Ты начинаешь разбираться в социальных вопросах.
     
     
Ну?
     
     
О'кей.
    
    
Она переслала коды доступа к редакции «СМП» и отключила ICQ.
    
    
Хенри Кортес позвонил только в 16.20.
    
— Они, похоже, начинают собираться.
    
— Хорошо, мы готовы.
    
Тишина.
    
— Они расстаются перед пабом. Юнас идет на север. Лотта движется за Телеборьяном на юг.
    
Когда по Васагатан прошел Юнас, Микаэль поднял палец и показал. Моника Фигуэрола кивнула. Через несколько секунд Микаэль увидел и Хенри Кортеса. Моника завела машину.
    
— Он пересекает Васагатан и идет в сторону Кунгсгатан, — сказал из телефона Хенри Кортес.
    
— Держи дистанцию, чтобы он тебя не заметил.
    
— На улице довольно много народу.
    
Тишина.
    
— Он идет на север по Кунгсгатан.
    
— На север по Кунгсгатан, — повторил Микаэль.
    
Моника Фигуэрола нажала на газ и вывернула на Васагатан. На светофоре им пришлось немного задержаться.
    
— Где вы сейчас? — спросил Микаэль, когда они свернули на Кунгсгатан.
    
— На уровне универмага «ПУБ». Он идет довольно быстро. Опля, он поворачивает на Дроттнинггатан, на север.
    
— Дроттнинггатан, на север, — повторил Микаэль.
    
— О'кей, — сказала Моника Фигуэрола, совершила поворот в недозволенном месте и доехала до улицы Улофа Пальме. Завернув туда, она остановилась перед офисным центром. Юнас пересек улицу Улофа Пальме и направился к Свеавеген. Хенри Кортес двигался следом по другой стороне.
    
— Он повернул на восток…
    
— Ничего. Мы видим вас обоих.
    
— Он заворачивает на Холлендаргатан… Опля… Машина. Красная «ауди».
    
— Машина, — сказал Микаэль, записывая номер, который поспешно тараторил Кортес.
    
— В каком направлении она припаркована? — спросила Моника Фигуэрола.
    
— Носом к югу, — доложил Кортес. — Он выезжает перед вами на улицу Улофа Пальме… сейчас.
    
Моника Фигуэрола уже начала движение и проезжала Дроттнинггатан. Она посигналила и спугнула двух пешеходов, пытавшихся перебежать на красный свет.
    
— Спасибо, Хенри. Отсюда мы берем его на себя.
    
Красная «ауди» двинулась на юг по Свеавеген, Моника поехала следом, одновременно включая мобильный телефон и набирая левой рукой номер.
    
— Сообщите, пожалуйста, данные по номеру машины, красная «ауди», — сказала она, повторив номер, полученный от Хенри Кортеса.
    
— Юнас Сандберг, семьдесят первого года рождения. Что вы сказали… Хельсингёрсгатан, район Чиста. Спасибо.
    
Микаэль записал добытые сведения.
    
Вслед за красной «ауди» они выехали через Хамнгатан на набережную и потом сразу свернули на Артиллеригатан. Юнас Сандберг припарковался в квартале от Музея армии, потом пересек улицу и скрылся в парадной какого-то дома рубежа веков.
    
— Хм, — произнесла Моника Фигуэрола, покосившись на Микаэля.
    
Тот понимающе кивнул. Всего через квартал отсюда находился дом, в котором премьер-министр арендовал квартиру для личной встречи.
    
— Хорошая работа, — сказала Моника.
    
В тот же миг позвонила Лотта Карим и рассказала, что Петер Телеборьян, поднявшись по эскалатору на вокзале, вышел на Кларабергсгатан, а потом направился в полицейское управление на Кунгсхольмене.
    
— В полицейское управление. В семнадцать ноль-ноль в субботу? — переспросил Микаэль.
    
Моника Фигуэрола и Микаэль Блумквист посмотрели друг на друга. Несколько секунд Моника интенсивно размышляла, потом взяла мобильный телефон и позвонила инспектору уголовной полиции Яну Бублански.
    
— Здравствуйте. Это Моника из ГПУ/Без. Мы какое-то время назад встречались на Северной набережной.
    
— Что вы хотите? — спросил Бублански.
    
— У вас кто-нибудь дежурит на выходных?
    
— Соня Мудиг.
    
— Я хотела попросить об одной услуге. Как вы думаете, она сейчас в здании полиции?
    
— Сомневаюсь. Субботний вечер, да и погода прекрасная.
    
— Вы не могли бы найти ее или кого-нибудь другого из вашего отдела, кто потрудился бы дойти до коридора прокурора Рихарда Экстрёма? Меня интересует, не проходит ли у него совещание.
    
— Совещание?
    
— У меня нет времени объяснять. Мне бы надо знать, не встречается ли он с кем-нибудь и если да, то с кем.
    
— Вы хотите, чтобы я шпионил за прокурором, являющимся моим начальником?
    
Моника Фигуэрола нахмурила брови, потом пожала плечами.
    
— Да, — сказала она.
    
— О'кей, — произнес он и положил трубку.
    
    
В действительности Соня Мудиг находилась ближе к полицейскому управлению, чем опасался Бублански, — вместе с мужем она пила кофе на балконе дома подруги, жившей в районе Васастан. Они отдыхали от детей, поскольку родители Сони на одну неделю отпуска забрали тех к себе, и планировали провести время по-старомодному — где-нибудь перекусить и сходить в кино.
    
Бублански изложил свое дело.
    
— А какой у меня будет повод, чтобы зайти к Экстрёму?
    
— Я вчера обещал прислать ему новости о Нидермане, но, уходя, забыл их ему отправить. Бумаги лежат у меня на письменном столе.
    
— Хорошо, — сказала Соня Мудиг и посмотрела на мужа и подругу. — Мне надо в управление. Я возьму машину и, если повезет, вернусь через час.
    
Муж вздохнул. Подруга тоже.
    
— Вообще-то я на дежурстве, — напомнила она в порядке оправдания.
    
Она припарковалась на Бергсгатан, поднялась в кабинет Бублански и забрала три листа формата А4, содержавшие скудные результаты поисков Рональда Нидермана, объявленного в розыск за убийство полицейского. «Не густо», — подумала Соня.
    
Потом она вышла на лестницу и поднялась на один этаж. При входе в коридор Соня Мудиг остановилась. Этим летним вечером в полицейском управлении было почти совсем безлюдно. Она не кралась, просто шла очень тихо. Перед закрытой дверью в кабинет Экстрёма она замерла, услышала голоса и прикусила нижнюю губу.
    
Внезапно храбрости у нее поубавилось, и она почувствовала себя глупо. В обычной ситуации она бы постучала в дверь, открыла ее с возгласом: «Ой, вы еще на месте!» — и просто вошла бы, но сейчас это казалось неправильным.
    
Соня Мудиг огляделась.
    
Почему Бублански ей позвонил? Что это за совещание?
    
Она покосилась на противоположную сторону коридора. Напротив кабинета Экстрёма имелся маленький конференц-зал, рассчитанный на десять человек. Она сама выслушала там множество докладов.
    
Соня Мудиг зашла в темный конференц-зал и тихо прикрыла дверь. Жалюзи были опущены, а отделявшая зал от коридора стеклянная стена занавешена шторами. Она пододвинула стул, села и отогнула штору так, чтобы образовалась маленькая щелка, сквозь которую был виден коридор.
    
Ей было не по себе. Если кто-нибудь откроет дверь, будет очень трудно объяснить, что она тут делает. Соня вынула мобильный телефон и посмотрела на часы дисплея. Почти шесть. Она отключила звук, откинулась на спинку стула и посмотрела на закрытую дверь в кабинет Экстрёма.
    
    
В семь часов вечера Чума вызвал Лисбет Саландер.
    
     
У меня уже есть вся административная система «СМП».
     
     
Где?
    
    
Он переслал ей http-адрес.
    
     
За 24 часа мы не успеем. Хоть у нас и есть электронная почта всех 18, но на то, чтобы взломать их домашние компьютеры, понадобятся дни. Большинство, вероятно, субботним вечером даже не сидит в Сети.
     
     
Чума, сконцентрируйся на домашних компьютерах, а я займусь компьютерами «СМП».
     
     
Я так и подумал. Возможности твоего КПК слегка ограниченны. Хочешь, чтобы я сконцентрировался на ком-то конкретном?
     
     
Нет. Бери любого из них.
     
     
О'кей.
     
     
Чума.
     
     
Да.
     
     
Если мы до завтра никого не найдем, я хочу, чтобы ты продолжал.
     
     
О'кей.
     
     
В этом случае я тебе заплачу.
     
     
А-а, это просто развлечение.
    
    
Она отключила ICQ и зашла на http-адрес, куда Чума скачал все административные права «СМП». Для начала она посмотрела, подключен ли к системе компьютер Петера Флеминга и находится ли он в «СМП». Его там не было, и она спокойно воспользовалась его полномочиями и зашла на почтовый сервер «СМП». В результате у нее появилась возможность читать всё, пересылавшееся по электронной почте, даже письма, уже давно удаленные с конкретных адресов.
    
Лисбет начала с сорокатрехлетнего Эрнста Теодора Биллинга, одного из ночных руководителей «СМП». Она открыла его электронную почту и начала двигаться от последних сообщений к более ранним. Каждому она уделяла по две секунды — вполне достаточно, чтобы составить представление о содержании письма и его отправителе. Через несколько минут она усвоила, как выглядят рутинные сообщения типа служебных записок, графиков и тому подобных неинтересных вещей, и стала их просто прокручивать.
    
Изучая одно письмо за другим, Лисбет дошла до посланий трехмесячной давности. Потом начала смотреть по месяцам, читая только рубрики и открывая лишь те сообщения, которые чем-то привлекали ее внимание. Она узнала, что Эрнст Биллинг имел связь с женщиной по имени София, но обращался к ней в весьма неприятном тоне. Правда, в этом не было ничего особенного, поскольку Биллинг, как оказалось, использовал неприятный тон по отношению к большинству людей, которым писал что-либо личное, — к репортерам, дизайнерам и прочим. Тем не менее Лисбет сочла странным, что мужчина с легкостью адресует своей девушке такие слова, как «чертова толстуха», «безмозглая дура» или «проклятая сука».
    
Изучив его корреспонденцию за последний год, она плюнула на это дело, правда, еще зашла в его Explorer и проследила за его прогулками по Сети. Выяснилось, что он, как и большинство мужчин его возрастной группы, периодически посещает порностраницы, но в основном, похоже, использует Интернет в рабочих целях. Она также констатировала, что он интересуется машинами и часто заглядывает на сайты с новыми моделями.
    
Примерно через час Лисбет вычеркнула Биллинга из списка и перешла к Ларсу Эрьяну Вольбергу, пятидесяти одного года, репортеру-ветерану из юридической редакции.
    
    
Тем же вечером, около половины восьмого, в полицейское управление приехал Торстен Эдклинт. Его там уже ждали Моника Фигуэрола и Микаэль Блумквист. Втроем они уселись за тот же конференц-стол, за которым Блумквист сидел накануне.
    
Эдклинт подумал, что, предоставив Блумквисту доступ в этот коридор, он ступил на очень тонкий лед и что ряд внутренних правил уже нарушен. Моника Фигуэрола определенно не имела права приглашать его по собственной инициативе. В обычных случаях в тайные коридоры ГПУ/Без не допускались даже жены и мужья — им приходилось кротко дожидаться своих супругов на лестнице. А Блумквист еще к тому же журналист. В будущем его следует пускать только во временный офис на Фридхемсплан.
    
Правда, с другой стороны, по коридорам частенько бегают посторонние, получившие особые приглашения, — иностранные гости, научные работники, преподаватели, временные консультанты… Пожалуй, Блумквиста можно отнести к группе временных консультантов. Вся эта болтовня про классификацию мер безопасности все равно пустые слова. Какой-то человек решает, что некая личность наделяется определенными полномочиями. И Эдклинт решил, что, если подвергнется критике, будет утверждать, что лично наделил Блумквиста полномочиями.
    
Разумеется, если между ними не возникнет недопонимания. Эдклинт уселся и посмотрел на Фигуэролу.
    
— Как ты узнала о встрече?
    
— Мне около четырех позвонил Блумквист, — ответила она с улыбкой.
    
— А как вы узнали о встрече?
    
— Сообщил источник, — сказал Микаэль Блумквист.
    
— Я должен сделать вывод, что вы каким-то образом следите за Телеборьяном?
    
Моника Фигуэрола помотала головой.
    
— У меня тоже первым делом возникла такая мысль, — сказала она веселым голосом так, будто Микаэль Блумквист и не присутствовал в комнате. — Однако не сходится. Даже если кто-то по поручению Блумквиста следит за Телеборьяном, этот человек не смог бы заранее просчитать, что тот будет встречаться именно с Юнасом Сандбергом.
    
Эдклинт медленно кивнул.
    
— И… что же остается? Незаконное прослушивание или что-то подобное?
    
— Могу вас заверить, что я никого незаконно не прослушиваю и даже не слышал о том, чтобы нечто подобное происходило, — сказал Микаэль Блумквист, желая напомнить о своем присутствии. — Будьте реалистами. Незаконное прослушивание — это прерогатива государственных организаций.
    
Эдклинт выпятил губы.
    
— Значит, вы не хотите рассказывать, откуда у вас появилась информация о встрече.
    
— Да. Я уже рассказал. Наводка источника. Источнику гарантирована анонимность. Может, нам стоит лучше сконцентрироваться на плодах наводки?
    
— Не люблю незавязанных узелков, — сказал Эдклинт. — Ну да ладно. Что нам известно?
    
— Его зовут Юнас Сандберг, — начала Моника Фигуэрола. — Профессиональный водолаз-подрывник, учился в школе полиции в начале девяностых. Работал сперва в Упсале, потом в Стокгольме.
    
— Ты у нас из Упсалы.
    
— Да, но мы с ним разминулись примерно на год. Я начала работать, как раз когда он перебрался в Сёдертелье.
    
— О'кей.
    
— Его взяли в отдел контрразведки ГПУ/Без в девяносто восьмом году. А в двухтысячном перевели на секретную должность за границу. Согласно нашим собственным бумагам, он официально находится в посольстве в Мадриде. Я связывалась с посольством — они не имеют представления о том, кто такой Юнас Сандберг.
    
— Точно как Мортенссон. Официально переведен куда-то, где его на самом деле нет.
    
— Чтобы подобные операции проводились систематически, за ними должен стоять начальник канцелярии.
    
— В обычной ситуации никто бы не стал в этой путанице разбираться. Мы обращаем на нее внимание, поскольку целенаправленно изучаем. Если же кто-нибудь начнет цепляться, ему просто скажут: «Секретно» или что это связано с терроризмом.
    
— Еще надо кое-что проверить относительно бюджета.
    
— Финансовый директор?
    
— Возможно.
    
— О'кей. Еще?
    
— Юнас Сандберг живет в Соллентуне. Он не женат, но имеет ребенка от учительницы из Сёдертелье. Никаких замечаний по службе. Лицензия на два вида огнестрельного оружия. Вредных привычек не имеет, трезвенник. Единственное, что несколько выбивается, — он, похоже, верующий и в девяностых годах принадлежал к церкви «Слово жизни».
    
— Откуда ты это узнала?
    
— Я побеседовала со своим бывшим начальником из Упсалы. Он Сандберга прекрасно помнит.
    
— Отлично. Христианин, водолаз-подрывник, с двумя видами оружия и ребенком в Сёдертелье. Еще?
    
— Мы установили его личность около трех часов назад. Информация ведь и так собрана довольно быстро.
    
— Извини. Что нам известно о доме на Артиллеригатан?
    
— Пока немногое. Стефану пришлось отловить кого-то из бюро жилищного планирования. У нас есть план дома. Это кооперативный дом прошлого рубежа веков, шесть этажей с двадцатью двумя квартирами плюс восемь квартир во флигеле во дворе. Я посмотрела жильцов, но не обнаружила ничего особенно примечательного. Двое осуждались за преступления.
    
— Кто именно?
    
— Некий Линдстрём с первого этажа, шестидесяти трех лет. В семидесятых годах был осужден за манипуляции со страховкой. Некий Витфельт с третьего этажа, сорок семь лет, дважды осуждался за избиение бывшей жены.
    
— Хм.
    
— В доме живут различные представители среднего класса. Вопрос вызывает только одна квартира.
    
— Какая?
    
— На верхнем этаже. Одиннадцать комнат, что-то вроде представительских апартаментов. Квартирой владеет фирма под названием «Беллона АБ».
    
— И чем она занимается?
    
— Одному богу известно. Проводит анализы рынка и имеет ежегодный оборот порядка тридцати миллионов крон. Все владельцы «Беллоны» проживают за границей.
    
— Ага.