1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 
    
За ней находились дополнительные стоянки.
    
Кора остановилась перед небольшим суденышком с крылатым мечом на борту — эмблемой Галактической полиции.
    
Суденышко понравилось звездному псу — он поднял заднюю лапу и оросил его, как будто это был большой столб.
    
Внутри кораблик оказался раз в пять больше, чем выглядел снаружи. Это был обычный трюк галактических спецслужб. Справа от люка даже поместился зал для игры в бадминтон.
    
— Ты играешь? — спросила Алиса.
    
— Да ты с ума сошла! — откликнулась Кора.
    
Она провела рукой в воздухе, люк закрылся. Еще раз — и пол в зале для бадминтона раздвинулся, а под ним обнаружился еще один зал, поменьше.
    
— Сейчас мы полетим в Галактический центр, — сказала Кора.
    
— Нет! — ответила Алиса. — Я должна сначала поговорить с папой. Я не хочу его расстраивать.
    
— Никто не собирается расстраивать твоего папочку, — сказала Кора. Она была сироткой и поэтому считала родителей совершенно лишними людьми.
    
У дальней стены зала стояла небольшая машинка времени, такие есть только у Галактической полиции. Далеко на такой машинке не уедешь, но для оперативной работы они совершенно необходимы. К примеру, тебе обязательно нужно узнать, кто совершил преступление два года и шесть минут назад. Бери машину, лети куда надо и снимай на пленку или дискету это преступление. Или, допустим, нужно поймать негодяя, а он скрывается. Поехали в прошлое, когда он еще не скрывался. Там с ним можно поговорить серьезно.
    
— Я предлагаю тебе поехать в прошлое, на пять месяцев назад. Именно тогда и начала работать школа гадких детей, — сказала Кора.
    
— И сколько же мне там учиться? — спросила Алиса.
    
— Тут все от тебя зависит. Будешь хорошо учиться, скорее станешь бандиткой и негодяйкой.
    
Алиса вздохнула.
    
— Знаешь, Кора, — сказала она, — хоть я понимаю, что буду выполнять важное задание, и что мне ничего не угрожает, и что папа не будет волноваться, мне все же интересно: я там пробуду два дня, три, четыре или целый месяц?
    
На этот вопрос Кора ничего не ответила.
    
А сказала так:
    
— Я думаю, что тебе лучше всего взять с собой в Галактический центр звездного пса. Вы с ним дружите, правда, песик?
    
Пес наклонил голову. Он в этом не сомневался.
    
— Ему придется потерпеть, — продолжала Кора. — Ты будешь над ним издеваться. А он все должен понимать. Если не поймет, то грош цена его собачьей верности. Сейчас мы с тобой, Алиса, отрепетируем плохое обращение с собакой.
    
— Как же можно репетировать обращение? — удивилась Алиса.
    
— А очень просто. Представь себе, что ты паршивая, злобная и безжалостная девочка. Второй такой плохой еще на свет не рождалось. И тут ты увидела безобидную, добрую собачку. Ты сказала ей: «А ну, иди сюда, псина!» Псина подойдет… Давай, покажи мне, какая ты жестокая!
    
— Подойди ко мне, псина, — сказала Алиса звездному псу.
    
Тот подошел к ней, виляя хвостом. Ему нравилась такая игра с Алисой.
    
— Давай! — крикнула Кора.
    
Алиса схватила пса за ошейник и потянула за собой. Пес стал упираться всеми четырьмя лапами.
    
Зрелище было забавным, но Кору оно не рассмешило.
    
— Не так! — крикнула она. — Не так!
    
— А как надо? — Алиса отпустила пса.
    
— А вот как! — ответила Кора. — Только попрошу не обижаться!
   
   
    
     
Глава 14. Гадкий ребенок
    
    
Галактический центр занимает шесть планет со спутниками в самом центре нашей галактики. Сделано так для удобства жителей разных звездных систем. Ведь не все из них дышат одинаковым воздухом или вообще воздухом, не все ходят по земле — но как-то общаться надо!
    
Поэтому на одной планете сидят бюрократы и чиновники из миров, где есть кислородная атмосфера, таких как Земля, Блук или Пенелопа. На другой планете устроились за канцелярскими столами возле своих компьютеров обитатели планет, покрытых водой. Вот и плавают от стола к столу, чтобы поставить печать на документе. Потом ты можешь попасть на третью планету с пониженной силой тяжести. Кабинеты чиновников там расположены на воздушных шарах, а секретарши снабжены жемчужного цвета крыльями. Когда начальник главка или председатель банка летит на работу, за ним косяком несется охрана, референты и помощники. Есть еще метановая планета и даже планета раскаленная. Для того чтобы с нее передать важную бумагу на планету подводную, приходится держать специальную передаточно-охлаждающе-разогревающую службу. А эти раскаленные бюрократы больше всего на свете любят писать отчеты и составлять списки.
    
На кислородной планете Галактического центра есть множество городов. Их так много, что они покрывают планету, как черная икра бутерброд. В каждом городе существуют управления, комитеты, подкомитеты, институты общественного мнения, отделения Галактической полиции, академии и лицеи, службы связи и справочное бюро. Ну и, конечно, согласительные комиссии, наблюдательные комитеты, пресекающие и разрешающие отделы. Всем этим миллионам и даже миллиардам заведующих отделами, помощникам и референтам надо где-то жить. Поэтому на планете построены огромные жилые кварталы, а также сорок восемь тысяч двести больших гостиниц.
    
А чтобы не было скучно, там имеются театры, стадионы, развлекательные парки и садики со скамейками, статуями и фонтанами…
    
Когда часы на башне Согласия пробили полдень, редкие прохожие и проезжие с удивлением заметили девочку, которая не спеша шагала по парковой аллее.
    
Девочка была одета кое-как, видно, ее совершенно не беспокоило, что о ней скажут люди. Иначе она выстирала бы майку с надписью «Я тебя прикончу!», зашила бы брюки, почистила туфли, умылась и причесалась. Но это не главное. Главное заключалось в том, что девочка волокла за собой на цепи небольшого пса. Пес сопротивлялся, визжал, потому что ошейник его душил, а потом повалился на спину, и девочка тащила его, как мешок с тараканами.
    
Зрелище было неприятное. Противное было зрелище.
    
— Девочка, — сказал Заумненький-сан, чиновник третьего разряда по согласованию переизданий энциклопедий для пенсионеров, — нельзя же так мучить животное! Я предлагаю тебе отпустить песика на волю.
    
— Ах ты, козел! — изумилась грязная девочка. — Ты что, не видишь — мы гуляем. А будешь приставать к детям, я тебе всю морду расквашу!
    
— Такого разговора я не потерплю! — обиделся Заумненький-сан. — Это наносит оскорбление мне и животному миру.
    
И он быстро ушел, хромая на все пять ног.
    
Но женщина по имени Эльвира, победительница конкурса на звание Мисс Уборщица, оказалась не такой трусливой. Как вы знаете, в нашей галактике женщины куда храбрее мужчин, только мужчины этого не признают и сами носят генеральские мундиры. Ведь не секрет, что если бы мужчины воевали с женщинами, то женщины, конечно же, победили бы.
    
— Девочка, — сказала прелестная уборщица, — отпусти собачку.
    
— А пошла ты отсюда! — огрызнулась девочка.
    
— Никуда я не пойду, — ответила уборщица.
    
И тут девочка подпрыгнула и ударила уборщицу кулаком в живот.
    
С пролетающих флаеров, из окон контор и гостиниц, из плавательного бассейна и с футбольного поля раздались возмущенные голоса тысяч людей:
    
— Это что за безобразие?! Откуда такое чудовище могло появиться на нашей мирной планете?! Мы будем жаловаться!
    
Прелестной уборщице очень захотелось схватить девчонку и надрать ей уши или хотя бы надавать подзатыльников, но нельзя же драть уши ребенку в конце двадцать первого века!
    
Пес, которого девочка упорно волочила за собой по дорожке, выл как зарезанный, и уже через пять минут — ведь в будущем все будет организовано куда лучше, чем сегодня, — в парк примчались две телевизионные группы, бригада общества защиты животных и множество репортеров, которые хотели взять интервью у такой плохой девочки.
    
Плохая девочка совсем не стеснялась.
    
Она уселась на лавочку, нога на ногу, поковыряла пальцем в носу, сплюнула на песок, наподдала псу ногой и спросила:
    
— Ну что приперлись? Вопросы есть?
    
Засверкали вспышки, загудели камеры, корреспондент газеты «Вечерние звезды» громче всех прокричал свой вопрос:
    
— Ты откуда, дикое существо?
    
— От верблюда! — ответило дикое существо и запустило в корреспондента туфлей.
    
Корреспондент успел отскочить, и туфля заехала в лоб главного заботника о счастье детей Управления трудовых ресурсов Альдебарана.
    
— Где твои родители? — спросила ведущая телепередачи «Ночь вам только снится».
    
— Я их кокнула, — ответила девочка.
    
— Почему?
    
— Мамаша заставляла меня руки мыть, папаша хотел, чтобы я в школу ходила, а бабуля требовала, чтобы я спала по ночам. А потом я и училку кокнула!
    
— Как? Где? Мы об этом не знали! — зашумели репортеры.
    
— А я школу сожгла, — заявила девочка, — вот никто и не догадался.
    
— Что? Где? Когда? — завопили журналисты.
    
Но гадкой девчонке надоело с ними разговаривать. Она снова наподдала собаке босой ногой, вытащила из кармана небольшую атомную бомбу и закричала:
    
— А ну ложись, гады!
    
И замахнулась.
    
Все журналисты, зрители, свидетели и просто зеваки попадали на землю, а девочка, волоча за собой пса, скрылась в кустах. А бомбу снова спрятала в карман.
    
Сотни радиостанций и телеканалов передавали репортаж с места события. Миллионы людей, ушанов, перскулей, бронопатриков и других обитателей Галактического центра ужасались тому, какие кошмарные порой бывают дети.
    
К счастью, на Земле никто не увидел этих репортажей. Девочка с измученной собакой прошла через кусты и спустилась к реке. Никто не посмел за ней погнаться. Все ждали, когда прибудут спасатели из Управления по чрезвычайным ситуациям. Но у них еще не кончился обеденный перерыв.
    
Девочка присела на траву.
    
Она снова вытащила из кармана атомную бомбу и разломила ее пополам. Оказалось, что это всего-навсего батон хлеба с изюмом, очень похожий на атомную бомбочку.
    
Половину бомбочки Алиса отдала звездному псу, а половину принялась жевать сама.
    
Вы, наверное, уже догадались, что эта мерзкая и даже страшная девочка — не кто иной, как Алиса.
    
Кусты за ее спиной раздались, и оттуда выглянула пожилая женщина с милым, добрым лицом, в длинном платье с кружевным передником.
    
— Пойдем со мной, сиротка, — пропела она. — Тебя ждут друзья.
    
— Иди отсюда, грымза, пока цела! — откликнулась девочка.
    
— Молодец! — воскликнула милая женщина, ловким движением схватила Алису поперек живота, перекинула через плечо и кинулась бежать вдоль берега, да так шустро, что, когда через три минуты спасатели и репортеры прибежали на берег, ее уже и след простыл.
    
Пусто, только комары гудят…
    
Пока спасатели и репортеры бегали вдоль воды и искали следы, спорили, вызывали водолазов, звонили подводной лодке, милая толстая женщина остановилась перед желтым фургоном, на котором было написано: «СВЕЖИЕ АНАНАСЫ И ПАРМЕЛАНДЫ».
    
Фургон как фургон.
    
Только над надписью нарисована черная звезда с мерцающим огоньком в середине.
    
Свободной рукой женщина распахнула дверь фургона и метнула Алису внутрь. Потом захлопнула дверь и сказала себе под нос, сладко улыбаясь:
    
— Кажется, у нас сегодня неплохой улов.
    
Затем она уселась на водительское место и повела фургон на окраину города, где на пустыре за высоким кирпичным забором стояло запущенное и скучное красное здание.
    
Когда-то там построили дом для роботов-ветеранов, но даже роботы оттуда сбежали, так как скучнее места на свете не нашлось. Вот здание и пустовало. Пока не пришли новые хозяева и не повесили над железными воротами вывеску: «ШКОМЕРЗДЕТ».
    
Сюда милая толстуха и привезла Алису.
    
Она въехала во двор, затормозила у входа в дом, открыла дверцу и велела Алисе:
    
— Выматывайся из машины и пошла за мной! Не пойдешь сразу — останешься без ушей.
    
Алиса послушно выскочила из фургона и побежала за милой женщиной.
    
А тем временем на берег реки вышла молодая красивая девушка с голубыми волосами и свистнула в два пальца. Из кустов выскочил звездный пес, который спрятался там от репортеров. И они вместе ушли в город…
   
   
    
     
Глава 15. Первый день в школе
    
    
Алиса вошла в двери скучного дома.
    
И оказалась в большом зале. На стенах висели оставшиеся от старых времен схемы и графики — ими развлекались роботы-пенсионеры.
    
Пол был грязный и заплеванный, повсюду валялись бумажки и банки от сока и кока-колы.
    
— Пошли, я покажу тебе твой дортуар.
    
Алиса, к сожалению, не знала, что означает слово «дортуар», зато помнила, что она должна быть самой отвратительной и гадкой девчонкой в ШКОМЕРЗДЕТЕ. Поэтому она сняла последнюю туфлю и метнула ее в милую женщину.
    
Милая женщина с размаху хлопнулась на пол, но тут же резво вскочила и кинулась за Алисой.
    
Алиса побежала вверх по лестнице.
    
Она вовремя успела заметить летящее ей навстречу ведро и отпрыгнула в сторону.
    
Ведро пролетело мимо и наделось прямо на голову милой даме.
    
Милая дама села на пол.
    
Сверху Алисе крикнули:
    
— Давай сюда, а то в карцер загремишь!
    
Алиса не стала рассуждать, а припустила к двоим парнишкам, лет по десяти, которые подпрыгивали на верхней площадке. Как только Алиса к ним приблизилась, они кинулись бежать.
    
Снизу раздался изподведерный голос милой дамы:
    
— Головы поотрываю!
    
— Налево! — крикнули мальчишки.
    
А сами прыгнули в разные стороны.
    
Алиса толкнула дверь, но оказалось, что это окно, забитое досками.
    
Вместе с досками Алиса буквально вывалилась в сад, как груша, упавшая с дерева.
    
Но подлые мальчишки не знали, что имеют дело с чемпионкой 59-й московской школы по прыжкам, к тому же неплохой волейболисткой.
    
Даже падая со второго этажа, Алиса успела ухватиться за ветку дерева, что росло рядом с домом, перепрыгнуть на другое дерево и сползти по стволу на траву.
    
— Уух! — сказал она. — Так можно и ноги переломать!
    
Она не успела подняться на ноги, как к ней подбежали два служителя или охранника — кто их разберет. Ее сразу схватили, заломили руки за спину и потащили в дом.
    
— Больно же! — кричала Алиса. — Не понимаете, что ли?
    
Ох уж и вертелась она, и кусалась, и царапалась, и бодалась, и брыкалась! Еще неизвестно, на ком было больше синяков — на ней или на двух громадных бугаях.
    
Охранники затащили Алису в комнату. В комнате были железная койка, ночной горшок и умывальник в углу.
    
— Теперь ты здесь померзнешь, — проворчал один из охранников, и дверь за ними закрылась.
    
— Кажется, я в карцере, — сказала себе Алиса. — И это совсем неплохо. Они меня принимают всерьез.
    
Она села на железную койку и осмотрела свои ссадины и царапины. Ничего особенного. До завтра заживет.
    
Теперь надо подготовиться к визиту милой дамы или кого-то из здешнего начальства.
    
И только она об этом подумала, как засов заскрипел, дверь отворилась, и в ней показался странный человек. Небольшого роста, почти карлик, на первый взгляд молодой, но если приглядеться, то очень старый. У него были черные волосы до плеч, такие черные, каких в самом деле не бывает. Они даже отливали не то синим, не то зеленым цветом, как крылья майского жука. Лицо у человека было белым, почти голубым, словно его стирали и переложили синьки. А глаза оказались черными, как волосы, и тоже переливались зеленоватыми и синими искрами.
    
— Явилась — как бы не запылилась, — сказал он от двери, не входя в карцер, и захохотал, как мальчишка — весело и громко.
    
— Жалко, кинуть нечего, — ответила Алиса. — А то бы я тебе в лобешник врезала.
    
— Очень смешно, — сказал человек. — Я младший учитель как бы пения. А зовут меня Добрецом. Это и прозвище, и мое, понимаешь, настоящее имя. Правда, смешное совпадение?
    
— Не вижу ничего смешного, — мрачно сказала Алиса. — Просто глупо.
    
— Интересная теория. А если я зайду, ты как бы драться не будешь?
    
— Буду.
    
— Тогда учти, крошка, что я тебе дам как бы сдачи, и как следует. И должен тебе сказать, крохотулечка, это я только на вид такой, понимаешь, некрупный, а на самом деле дерусь так, что слона сшибаю как бы одной левой. Хочешь, тебя сшибу?
    
— Ну ладно, — сказала Алиса. — Заходи.
    
Добрец как-то ловко и быстро схватил руку Алисы, завернул за спину так, что согнулась и уткнулась носом ему в колени. А потом младший учитель пения принялся щелкать ее по затылку, да так больно, что Алиса завопила:
    
— Кончай, дяденька, я больше не буду! Ну кем мне быть — не буду!
    
— Умница, соображаешь. А теперь признавайся, понимаешь, это ты ведро кинула в тетю Милую Милу?
    
— Нет, не я!
    
— А если как бы подумать?
    
— Ой, больно!
    
— Кто, понимаешь, кинул ведро в Милую Милу, нашу добрую сестру-хозяйку?
    
— Не знаю!
    
Добрец вздохнул и, набрав воздуха, закричал на весь дом:
    
— А ну, привести сюда Валеру и Джимми!
    
Не успела Алиса немного отдохнуть от щелбанов, как в карцер втолкнули двух мальчишек, которые заманили Алису к окну, рассчитывая, что она разобьется.
    
— Ой! — ахнул один из мальчишек. — Ты живая?
    
— Молчать! — приказал Добрец. — А теперь скажите мне, кто кинул ведро в тетю Милу?
    
— Она! — хором ответили мальчишки и уткнули в Алису указательные пальцы.
    
— Молодцы! — похвалил Добрец. — Всегда, понимаешь, надо уметь продать своего товарища. Охрана, выдать им по лишнему печенью!
    
Когда мальчишек вывели, Добрец крикнул вслед:
    
— Да, кстати, я совсем забыл: всыпьте им заодно по двадцать плетей!
    
— За что? — закричали мальчишки. — Мы же донесли! Мы же наябедничали!
    
— Но на самом-то деле вы ведро как бы кинули, — рассмеялся Добрец.
    
Он уселся рядом с Алисой на койку и сказал:
    
— Ой, жалко мне тебя, понимаешь! Всю ночь на этой железке спать — не позавидуешь. Но что делать… Вот если ты мне какую-нибудь стоящую как бы тайну выдашь, я тебя выпущу или подушку тебе дам, понимаешь.
    
Он смотрел на Алису и улыбался, но у него никак не получалась добрая улыбка. Рот все время кривился.
    
— Не знаю я никакой тайны, — сказала Алиса. — И вообще ты мне надоел, карлик паршивый!
    
Добрец перестал улыбаться.
    
Он со всего размаха ударил Алису по лицу. Она даже упала на койку.
    
А сам Добрец кинулся к двери — испугался все-таки, что Алиса догонит. И захлопнул за собой дверь.
    
Алиса подумала, что щека теперь наверняка распухнет.
    
Ну ладно, она ему еще покажет. Недаром она намерена стать самой гадкой, самой подлой и самой вредной ученицей ШКОМЕРЗДЕТА.
    
Она попыталась заснуть, но было так холодно и койка была такой жесткой, что о сне и мечтать не приходилось. Алиса терпела, терпела, а потом вскочила с койки и стала прыгать и бегать по карцеру, чтобы немножко согреться.
    
Потом она устала и снова начала засыпать.
    
И тут же опять проснулась от холода.
    
Что ж, решила она, придется сдаваться.
    
Алиса принялась молотить кулаками в железную дверь. Никто не отзывался, но она упрямо продолжала стучать.
    
Прошло, может быть, полчаса, прежде чем она услышала сонный голос:
    
— Молчи! А то всю школу перебудишь…
    
— Дяденька, — взмолилась Алиса жалким писклявым голосом, — выпустите меня! Я замерзла! Вот помру, и никакой вам от меня пользы не будет…
    
— А вести себя как будешь?
    
— Как прикажете, дяденька!
    
— Ладно, иди в спальню.
    
Дверь отворилась. Толстый охранник выпустил Алису и, посмеиваясь, провел на второй этаж в спальню. Там у стены в ряд стояли двадцать кроватей. Некоторые пустовали. Алиса заняла крайнюю. Легла и сразу заснула.
   
   
    
     
Глава 16. Уроки подлости
    
    
Алису разбудила сирена. Такая пронзительная и занудная, что даже все зубы заболели.
    
Алиса вскочила и не сразу сообразила, где она и что с ней происходит.
    
На соседних кроватях ворочались, ворчали, натягивали одеяла на голову другие дети.
    
Но эти уловки им не помогали.
    
Вдоль ряда кроватей проходили два медицинских брата, они же охранники, и сдергивали с детей одеяла.
    
Потом они согнали детей в стаю и повели в туалет.
    
С одной стороны туалета стояли ночные горшки, а с другой — умывальники. Мыла не дали, а вместо полотенец были тряпки.
    
Вам когда-нибудь приходилось с утра попадать в такую комнату?
    
И не надо!
    
Потом, кое-как одевшись, ученики ШКОМЕРЗДЕТА побежали в столовую.
    
Столовая была невелика, стол в ней стоял всего один, длинный, с двумя скамейками по обе стороны.
    
Дети расселись по скамейкам. Перед каждым учеником стояла чашка с горячим чаем, правда, таким бледным, словно его уже раз пять пили и доливали, и тарелка каши без соли.
    
Во главе стола сидел Добрец. Перед ним лежала свежая белая булка, стояла чашка кофе с молоком, а на тарелке дымилась яичница с колбасой. Такой же завтрак стоял на другом конце стола, где сидела Милая Мила.
    
— Если кому-то из вас не нравится еда, понимаешь, — сказал Добрец, — если кто-то хочет как бы бунтовать, выходите из-за стола и покажите свою силу. Ну? Я жду!
    
Бунтовать никто не захотел.
    
Ученики были такими голодными, что даже пустой чай и кашу без молока и соли они ели, как пирожные.
    
Когда дети поели, Добрец сказал:
    
— Посидите потерпите, пока старшие позавтракают.
    
Пришлось сидеть. Никто не шумел и не спорил — детей уже успели запугать.
    
Алиса тоже чувствовала себя неважно.
    
Хотелось сбежать отсюда подальше. Но нельзя. Надо терпеть. Иначе ей не отыскать Бесфа.
    
Не успела Алиса придумать, что ей делать дальше, как Добрец поднялся и сказал:
    
— А ну, понимаешь, пошли на занятия!
    
Он хлопнул в ладоши, и скамейки, на которых сидели дети, упали. Ну и сами дети, конечно, тоже упали. Некоторые заплакали, а другие принялись ругаться и кричать.
    
Добрец очень удивился.
    
— Вы что это на полу как бы разлеглись? — спросил он. — Я же попросил вас человеческим языком — пошли на занятия, понимаешь! И если вы сейчас же не пойдете, я вас как бы выпорю, понимаешь!
    
При этом он посмеивался, и Алиса сообразила — это он так шутит.
    
«Раз у вас такие шутки, мы тоже пошутим», — сказала она себе. Поэтому она первой поднялась с пола и побежала за Добрецом. Но остановилась в дверях, а когда мимо нее поспешили другие ученики, она ловко выставила ногу вперед, и первые двое мальчишек — Валера и Джимми — споткнулись и грохнулись на пол.
    
— Убью! — закричали они.
    
Но Алиса уже спряталась за портьеру, и мальчишки не смогли догадаться, кто же им подставил ножку.
    
Они стали спрашивать Добреца, но тот Алису не выдал, а только смеялся и говорил:
    
— А вы сами догадайтесь, чурбанчики безмозглые!
    
Он пошел дальше и первым вошел в класс. Класс показался Алисе странным.
    
Там стояли парты, каких в нормальных школах Алиса и не видывала. Парты были деревянными с откидными крышками. И ни одного компьютера, вы представляете?
    
Стены в классе были голые, но исписанные всяческими ругательствами и даже неприличными словами.
    
Зато учительское место было роскошным — мягкое, широкое кресло, почти диван, рядом журнальный столик, на нем бутылка коньяка, бокалы, мандарины и большие желтые груши.
    
А напротив стояло еще одно мягкое кресло, неизвестно для кого.
    
Добрец бухнулся в мягкое кресло, вытянул ножки в красных сапожках, потянулся и прикрикнул на детей:
    
— А ну, быстрее, двигаться, шевелиться! Всех как бы разгоню! Всех уничтожу, понимаешь!
    
Ученики поспешно расселись по партам. Кто куда.
    
Добрец внимательно наблюдал за ними, и Алиса поняла: ему интересно, кто куда сядет. Если ты спрятался на задней парте, то, вернее всего, ты не очень смелый и не слишком нахальный. Если ты сел рядом с окном, то, значит, лентяй — любишь в окно глазеть.
    
Поэтому Алиса сразу пошла к передней парте, первой села за нее и посмотрела Добреду прямо в глаза.
    
Тот страшно удивился и спросил:
    
— Ты чего, таракашка?
    
— А ничего, — ответила Алиса. — Привыкла быть первой. Так сподручнее прыгнуть и вцепиться в глотку.
    
— Ну-ну, без шуток! — закричал Добрец. — Кому это ты, понимаешь, вцепляться вздумала?
    
— А кто глотку подставит, тому и вцеплюсь, — ответила Алиса и злобно расхохоталась.
    
От этого хохота некоторые ученики спрятались под парты.
    
Добрец усмехнулся.
    
— Сиди, — сказал он. — Потом с тобой отдельно как бы поговорим. А сейчас начинаем урок.
    
Добрец обвел взглядом класс и поморщился.
    
— Народ вы, понимаешь, хлипкий. Вас еще учить и учить. Ну ничего, научим. Для начала как бы познакомимся. Я — ваш любимый преподаватель, воспитатель, надзиратель и надругатель. Вас же собрали по детским домам, с улиц и из неблагополучных как бы семей. От вас все отказались, потому что вы отличаетесь, понимаешь, вредностью и непослушанием. С вами не хотят играть товарищи, и вас не желают учить в школе. Правильно?
    
— Пра-а-авильно, — нестройно отозвались ученики.
    
— Вы думали, что как бы ни на что уже не годитесь. Но это не так! Для нас вы, понимаешь, замечательный строительный как бы материал. Мы всем еще покажем! Мы еще уши оборвем всем, кто вам делал как бы замечания или учил, понимаешь, арифметике. Нет пощады отличникам и умникам!
    
Ученики радостно загудели. Им эти слова понравились.
    
— Мы сделаем из вас настоящих как бы мерзавцев! Вы думаете, мерзавец — это плохой человек? Ничего подобного! Мерзавец — это победитель! Знаете, откуда это слово взялось? Так раньше на Земле называли татарских князей. Мирзами их называли. Они как бы никого не слушались и всем рубили головы. Они скакали на лошадях, поджигали, понимаешь, деревни, ели, что хотели, пили, что послаще, и спали на пуховых как бы перинах от ужина до обеда. Хотите стать такими мирзами? Мирзами, понимаешь, мерзавцами?
    
— Классно! — закричали ученики. — Хотим быть мерзавцами!
    
— Но для того чтобы стать самыми как бы сильными, наглыми, подлыми хитрецами, вы должны, во-первых, учиться, во-вторых, учиться и, в-третьих, понимаешь, еще и еще раз учиться. Потому что только овладевший всеми знаниями, понимаешь, подлец сможет одолеть отличников и умников!
    
Ученики захлопали в ладоши. Они даже согласны были учиться и ходить в школу, чтобы потом хулиганить, как им вздумается.
    
А младший учитель Добрец продолжал:
    
— Теперь я расскажу вам, чем мы будем заниматься. Сначала вы пройдете как бы курсы воровства и грабежа. Начнем с карманных краж и поглядим, у кого из вас ловкие пальчики, а кому эти пальцы надо будет как бы отломать за ненадобностью. Работать с вами будет сам месье де Покетт, несравненный, понимаешь, мастер-карманник.
    
Дети обрадовались и сразу принялись лазить друг дружке в карманы.
    
Добрец остановил эту самодеятельность и заговорил снова:
    
— Следующий урок — жестокость. Надо будет мучить слабых. Можно начинать с детей, но лучше сначала помучить, понимаешь, кошечек и собачек. Для мучительства вам привезут как бы всякую живность. Вашим инструктором, другом и наставником в этом деле станет Скорпон Матвеич.
    
Дети снова захлопали в ладоши. Когда они замолкли, Добрец сказал:
    
— Предупреждаю, перед обедом каждый должен как бы написать донос на своего соседа. Чем лживей будут доносы, тем выше будет, понимаешь, награда. А прежде попрошу вылизать мои сапоги. Вот эта большая, сладкая груша достанется тому, кто как бы постарается лучше всех.
    
Алиса даже удивиться не успела, как ученики, отталкивая друг дружку, щипаясь и кусаясь, кинулись к сапожкам Добреца и за две минуты вылизали их до подкладки. Только Алиса в этом не участвовала.
    
Она подождала, пока мальчишки и девчонки совсем передерутся, затем выскочила из-за парты и уселась в кресло напротив Добреца. Потом Алиса спокойно взяла самую большую грушу и надкусила ее.
    
— Все по местам! — закричал Добрец. — Урок как бы закончен. Пишите, понимаешь, доносы!
    
Ученики не поняли, в чем дело. Они были недовольны. Кто-то даже проворчал:
    
— Это нечестно! Мы лизали, а она нашу грушу взяла!
    
— Все правильно, — ответил Добрец. — Вы старательное как бы дурачье. Так и будете всю жизнь чужие сапоги лизать. А кто поумнее, займет, понимаешь, ваше место и скушает вашу грушу. Ну как, девочка, нравится тебе груша?
    
— Жестковатая, — нахально ответила Алиса. — А так ничего.
    
— А ну, положить плод на место! — завопил Добрец. — Я сам его доем.
    
Алиса откусила еще один кусок и положила грушу на столик.
    
Добрец стал доедать грушу и спросил Алису:
    
— Признавайся, как тебя зовут, с какой ты планеты и из какого города?
    
— Я с Марса, — сказала Алиса. — Фамилии своей не помню. Зовут Аллой. Не то Аллой Цвай, не то Аллой Драй.
    
— Смешно, — сказал Добрец. — Врешь и не краснеешь. Но это твои проблемы. У нас ты будешь Аллой Цвай-Драй.
    
С тех пор в ШКОМЕРЗДЕТЕ Алису называли Аллой Цвай-Драй.
   
   
    
     
Глава 17. Лучшая ученица
    
    
Порядки в школе были строгие, ученики подобрались такие, что не только пальца в рот не клади, но и кошелька на скамейке не оставляй.
    
Алиса сразу оказалась в числе первых, но не первой.
    
По некоторым предметам она успевала лучше всех. К примеру, она лучше всех убегала от полицейских, лучше всех дралась, даже плавала быстрее других. К тому же из Алисы получилась отличная воровка.
    
Испытания по воровству проводились в специальной комнате, где стояло чучело, увешанное колокольчиками. Сам похожий на чучело, месье де Покетт, который преподавал искусство карманных краж, сказал, что во всех воровских шайках испокон веку так учат начинающих воришек. А один знающий карманник по имени Диккенс целый роман сочинил об этом. Если ты вытащишь у чучела кошелек и ни один колокольчик не звякнет, считай, что тебе обеспечен компот и добавка за ужином. Но если хоть один колокольчик зазвенит, значит, оставаться тебе сегодня без сладкого. Да к тому же тебя еще и выпорют.
    
Алису два раза пороли, правда, не очень больно. Зато с третьего раза она научилась вытаскивать кошельки совершенно беззвучно.
    
А вот когда начался урок мучения животных и надо было наступать на муравейник, отрывать у кошек хвосты, бить палкой собак и обламывать козе рога, то Алиса исчезла.
    
Джимми, который с первого дня ее не выносил, сразу наябедничал Милой Миле. Та побежала к Добрецу, и они решили — вот тут-то мы Аллу Цвай-Драй накажем как следует!
    
Искать преступницу не пришлось.
    
Нахальная Алла Цвай-Драй сидела в кафе, перед ней стояли десять порций мороженого, и она их спокойно уплетала.
    
— Это еще что такое?! — завопила Милая Мила. — Идет урок по мучительству, на котором мы проверяем нервную систему наших учеников, дети получают удовольствие, а ты дезертируешь? Ты что, не хочешь кошкам хвосты отрывать? Тебе что, не нравится муравейники вытаптывать? Не любишь у бабочек крылья оттяпывать? Да мы тебя саму, как бабочку, затопчем! Кто тебе разрешил территорию покидать?
    
Так кричала Милая Мила.
    
А Добрец только посмеивался и наблюдал.
    
Алиса подождала, пока Мила выдохнется, и спокойно сказала:
    
— А я не дура. Зачем время на пустяки тратить?
    
— Как так на пустяки?! — возмутилась Милая Мила и хотела было схватить Алису за ухо, но Добрец что-то заподозрил.
    
— Погоди! — сказал он. — Пускай выскажется!
    
Алиса не стала высказываться. Она просто показала пальцем направо, и они увидели, как по улице несется преподаватель мучительства Скорпон Матвеич, закованный в четыре бронежилета, потому что он страшно боится животных, которых мучит.
    
— Где она? — кричал он. — Где эта подлюка?!
    
Добрецу стало совсем интересно.
    
— И в чем же как бы дело, коллега? — спросил он.
    
— Она… она… она вытащила у меня кошелек! Она меня ограбила! Я ее сейчас собственными руками растерзаю!
    
И эта громада в бронежилетах кинулась на Алису.
    
Даже Милая Мила, подобрав юбки, с визгом кинулась прочь из кафе, а Алисе пришлось совершить сальто и отпрыгнуть далеко в сторону. Она взлетела на стойку и оттуда кинула Скорпону Матвеичу вышитый крестиком кошелек.
    
— Я оттуда только на мороженое взяла, — сказала она.
    
— Как ты посмела? — спросил Добрец.
    
— Меня так научили, — ответила Алиса. — Вы как учили? Воруй всегда, воруй везде — вот лозунг нашей школы!
    
— А кошкам хвосты рвать тебе как бы не хочется?
    
— Скучно, — ответила Алиса. — Пустое занятие.
    
— А воровать не пустое?
    
— Воровать — выгоду получать, — ответила Алла Цвай-Драй.
    
— Ну, теперь можно я ее убью? — дождался своей очереди толстый Скорпон.
    
— И не мечтай, — отрезал Добрец. — Она — моя самая любимая ученица.
    
— Ты с ума сошел, коллега! — взвизгнула Милая Мила. — Она же ведет себя не по правилам! Она же начальство не уважает!
    
— Вот именно это меня и забавляет, — ответил Добрец. — Дурачков у нас как бы много. А талантов раз-два и обчелся, понимаешь! — Он повернулся к Алисе и закончил так: — А сейчас на полусогнутых беги в класс, там начинается урок драки до первой крови. И учти, никто тебе пощады давать, понимаешь, не будет.
    
Алиса спрыгнула со стойки и пошла к выходу. У дверей она обернулась и заметила:
    
— Я тоже пощады давать не собираюсь.
    
Добрец смеялся ей вслед своим мягким, добрым смехом старикашки. И Алиса понимала, что в этой школе ей надо бояться именно этого тихого вежливого младшего учителя. С остальными она легко справится.
    
Но пока все шло как надо.
    
Кора была бы ею довольна.
    
Рассуждая так, Алиса дошла до физкультурного зала. Там на небольшом ринге — помосте, обнесенном веревками, — по очереди дрались ученики школы подлецов.
    
Драка была без правил, и чем хитрее ты одолеешь противника, тем больше компота тебе дадут за ужином.
    
Алиса сначала стояла и смотрела, как дерутся другие ученики. Дрались они неумело. Драться они учились у себя в подъездах или в детском саду. В лучшем случае что-то подсмотрели в кино. Но, конечно, Алисе они были не соперники.
    
К Алисе подошел Джимми.
    
— Привет, — сказал он. — Ты чего с мучительства сбежала? Струсила? Тебя на подвиги не возьмут, учти.
    
— Глупый, — вздохнула Алиса. — Ну кого это на подвиги берут? На подвиги люди сами ходят, и без разрешения.
    
— Вот покажут тебе — без разрешения, еще пожалеешь, что такая нахальная выросла!
    
— А наша школа для нахальных, — сказала Алиса. — А от пай-мальчика мне ничего не надо. Иди гуляй, кушай пирожок!
    
— Да я тебе сейчас покажу! — Джимми кинулся на Алису с кулаками, но она так ловко отскочила в сторону, что он с размаху врезался в живот Милой Миле. Милая Мила пошатнулась, но не упала, а ударила крепким кулачком Джимми по затылку.
    
Так ударила, что он грохнулся на землю.
    
— Ах, — прошипел он, — извините меня, я нечаянно.
    
— Это мы еще проверим, — сказала Милая Мила.
    
Алиса вернулась к рингу.
    
Валера с лживым мальчишкой Стриси возились посреди ринга. Оба устали и никак не могли сообразить, как бы победить противника.
    
Судья — а на ринге был самый настоящий судья — скучал, а потом даже вынул из кармана журнал и принялся его читать.
    
— Гони их с ринга! — приказал Добрец. Судья пинками согнал на пол драчунов. Тогда на ринг вылез Джимми и спросил:
    
— Можно я этой Цвай-Драй накостыляю?
    
— А она девчонка! — крикнул Валера. — Девчонкам все-таки не стоит костылять.
    
Милая Мила очень на него рассердилась.
    
— Что же это получается? — спросила она. — Ты еще жалеть кого-то будешь? А ну — в угол, на горох! Если не перевоспитаешься, вылетишь из школы, с голоду помрешь под забором! И заруби себе на носу: если надо бить, то начинай с девчонок. Они слабее. Их легче бить, чтобы не получить сдачи.
    
— Ну как, не боишься? — спросил Алису Добрец.
    
Весь он был такой остренький — хохолок на головке, бородка клинышком, усики торчат, как у кота, черные волосы до плеч.
    
— Не боюсь, — ответила Алиса. — Только одно условие: если я его поколочу, мне будет награда.
    
— Ну как? — Добрец обернулся к Милой Миле. — Пойдем навстречу как бы ребенку?
    
— Ох, не люблю я потакать хулиганам, — вздохнула Милая Мила. — Но что делать, если она — твоя фаворитка?
    
Слово «фаворитка» Алисе было знакомо, но не очень. Наверное, это что-то вроде любимицы.
    
Алиса пролезла под канатом на ринг. Джимми уже прыгал посреди ринга, как настоящий боксер, и махал кулаками перед носом.
    
— А боксерские перчатки нам дадут? — крикнул он.
    
— Обойдешься! — откликнулся Добрец.
    
К рингу стали подходить другие ученики. Они еще не видели боя мальчишки с девчонкой.
    
Джимми никто в школе не любил — уж очень он был вредный, но и Алису тоже не жалели. В этой школе никто никого не жалел.
    
Алиса решила, что не будет колотить Джимми руками. Еще пальцы о него разобьешь! Ведь бой без правил.
    
Поэтому, когда Джимми кинулся на нее, махая кулаками, Алиса сделала маленький шажок в сторону и выставила вперед ногу.
    
Как и следовало ожидать, Джимми потерял равновесие и рыбкой полетел к канатам.
    
— Это нечестно! — завопил он, поднимаясь.
    
Но все хлопали Алисе и поддерживали ее. Только учителя — Милая Мила и Добрец — ни слова не сказали.
    
Тогда Джимми поднялся и снова кинулся на Алису.
    
К сожалению, он ничему не научился.
    
Через пять секунд он опять лежал на животе, уткнувшись носом в пол.
    
— Ах так?! — закричал он. — Ну, я тебе покажу!
    
Он спрыгнул в зал, схватил деревянный табурет и со всего размаха ударил им об пол.
    
Табурет рассыпался, и в руках у Джимми осталась деревянная ножка.
    
Джимми замахнулся ножкой табурета и снова залез на ринг.
    
Алиса его уже ждала. С такими мелкими хулиганами девочке с Земли справиться нетрудно.
    
Добрец вдруг сложил правую руку в кулак, а большой палец отставил и указал им вниз.
    
Алиса удивилась. Видно, Добрец подсмотрел в земном историческом фильме, что так делали зрители на боях гладиаторов в Древнем Риме. Когда один из гладиаторов падал на арену, то второй смотрел на трибуны. Если зрители показывали большим пальцем вниз, он вонзал в побежденного противника кинжал. А если вверх, то сохранял ему жизнь.
    
А тут школьный учитель показывает девочке — добей его!
    
Ничего себе, нравы в ШКОМЕРЗДЕТЕ!
    
— Ну что ж, — сказала Алиса, — пришел твой последний час, хулиган и доносчик!
    
Она подпрыгнула так высоко, что сжала пятками уши Джимми и дернула к себе.
    
Джимми выронил ножку от табуретки и бухнулся носом на ринг.
    
— Нормально? — спросила Алиса. Ведь она была испорченной, злой девочкой.
    
— Нормально! — закричали зрители. И даже Милая Мила.
    
Джимми с трудом поднялся. Из носа у него текла кровь, и все начали над ним смеяться. А когда он снова схватил палку и сделал вид, что не сдается, в зале поднялся такой хохот, что отважный негодяй Джимми убежал с ринга. Пока он пробивался через толпу зрителей, только ленивый не отвесил ему щелбана.
    
— Есть еще желающие честно сразиться с Аллой Цвай-Драй? — спросил Добрец. Никто не вызывался.
    
— Тряпки! — обозвал своих учеников Добрец. — А тебе, Алиса, полагается как бы наградное пирожное. Принести наградное пирожное!
    
Он хлопнул в ладоши, и ухмыляющийся подлой улыбкой Скорпон Матвеич вошел в зал, неся перед собой тарелку, на которой лежало красивое пирожное.
    
Он протянул тарелку Алисе.
    
Алиса подошла к краю ринга и взяла тарелку.
    
— Ешь! — закричал Добрец.
    
Алиса почувствовала неладное. Пирожное явно было с каким-то гадким секретом.
    
— Открой ро-о-отик! — пропела Милая Мила.
    
Алиса внимательно посмотрела на пирожное и сразу же поняла, в чем дело.
    
Она легко перепрыгнула через канаты, в один прыжок добралась до Милой Милы и перевернула тарелку ей на голову. Да еще и нажала, чтобы пирожное раздавилось.
    
Не забывайте, что Алиса должна была изображать ОЧЕНЬ ИСПОРЧЕННУЮ ДЕВЧОНКУ. Иначе бы ее там просто укокошили. Но надо признать, что в ШКОМЕРЗДЕТЕ она хулиганила с удовольствием.
    
Алиса отпрыгнула подальше, чтобы учителя не смогли ее схватить, и все увидели, как из раздавленного пирожного выскочила целая стая тараканов. Тараканы побежали по волосам, щекам, плечам, груди, рукам и прочим членам тела Милой Милы.
    
— Так вы кормите меня? — закричала Алиса.
    
— Это шутка! — в ответ закричал Добрец. — Где твое чувство как бы юмора, дорогая девчушка?
    
— Это не шутки! — вопила Милая Мила. — Я тут всем головы поотрываю!
    
При этом она прыгала, плакала, пищала, верещала и старалась сбросить с себя тараканов.
    
— Ваше счастье, — крикнула Алиса от дверей, — что там были тараканы, а не скорпионы!
    
— Догони ее! — закричала Милая Мила Скорпону, и Алисе пришлось удирать.
    
Она кинулась прочь из зала, пробежала через двор школы и влетела на кухню.
    
Посреди кухни на табуретке сидел худой повар и поварешкой черпал из кастрюли суп.
    
— Где выход? — закричала Алиса.
    
— Не отвлекай, — ответил повар.
    
Алиса выхватила у него кастрюлю и кинулась назад. Скорпон еле увернулся. Алиса успела нырнуть в подвал.
    
Там ее не нашли.
   
   
    
     
Глава 18. Алиса подслушивает
    
    
В ШКОМЕРЗДЕТЕ Алису побаивались. Там собрались не сахарные детишки, но такой отпетой хулиганки, как Алла Цвай-Драй, им встречать еще не приходилось. А девочки в школе подчинялись ей как командиру, потому что она никому не давала их в обиду.
    
Если мальчишек готовили к полетам и приключениям, к взрывам исподтишка и убийствам в спину, то девочки должны были после школы становиться отравительницами, воровками, тихими предательницами и наушницами.
    
Алиса была как мальчишка: любого могла положить на обе лопатки, кого угодно могла обогнать и победить в бою на палках и крючках. Но к тому же она, как девчонка, умела запечь в пирожное гвозди, зашить подружке ротик и приготовить суп из касторки.
    
Милой Миле не нравилось, что Алису слушаются больше, чем ее саму. Но Добрец следил, чтобы добрая сестра-хозяйка невзначай не придушила девочку и не подсыпала ей в компот яда. Алиса слышала, как он предупредил Милу и Скорпона, который тоже не выносил Алису после того, как она украла у него кошелек. «Если хоть волос как бы упадет с головы нашей мерзопакостной девицы, — сказал он, — я доложу, понимаешь, кому следует, и вам тоже голов не сносить!»
    
После такого предупреждения маленький Добрец ушел, а Мила со Скорпоном еще долго ворчали.
    
— Да кто он такой, — возмущалась Милая Мила, — чтобы нами помыкать?! Какое право он имеет командовать?! Мы не хуже его!
    
— Конечно, ты права, Милка, — отвечал Скорпон, — только я подозреваю, что этот мелкий Добрец имеет выход к уху самого высокого начальства. Он мастер наушничать и сплетничать. Не хочу рисковать. Пускай эта Цвайдрайка пока поживет. Ведь мы же сами добиваемся, чтобы наши ученики выросли подлецами. А как попалась нам суперподлая девчонка, ты уже недовольна.
    
Милая Мила фыркнула и ничего не ответила. Алиса поняла, что если ей доведется стоять рядом с сестрой-хозяйкой у обрыва, Мила не пожалеет сил, чтобы столкнуть ребенка в пропасть.
    
А когда Скорпон пошел прочь, Милая Мила крикнула ему вслед:
    
— И вообще мне эта девчонка не нравится! Может, она только притворяется подлой, а в самом деле ее к нам заслали!
    
— Да что ты несешь, кума?! — возмутился Скорпон. — Кто ее мог заслать? Никто на свете и не подозревает о нашей школе.
    
— А вспомни: когда надо было животных мучить и муравьев топтать, она сбежала?
    
— И не напоминай! — ответил Скорпон. — Я до сих пор не могу спокойно вспомнить, как она меня обокрала! Десять порций мороженого за мой счет! Конечно, ей было не до муравьев и кошек. Воровка!
    
— А вдруг притворялась?
    
— Кошелек-то был настоящий!
    
— А урок по пуганию помнишь?
    
— По чему?
    
— Есть у нас такой предмет — ты не знаешь, — называется «пугание». Ты должен пойти на кладбище, утащить там из могилы костяную руку или череп, а потом ночью забраться в спальню к какому-нибудь ребеночку или бабусе и испугать их до смерти. Наши ученики этот урок очень любят. А что твоя Алла Цвай-Драй сделала?
    
— Помню! Она бегала по кухне, опрокинула котел с компотом, и вся школа осталась без сладкого. За это ее сунули на день в карцер. И правильно сделали!
    
— Вот именно! Отсиделась в карцере, а пугать до смерти никого не стала… Тут что-то неладно.
    
Милая Мила вздохнула и потопала прочь.
    
Алиса, которая слышала этот разговор, подумала: надо быть поосторожнее. Вот ее уже Мила подозревает. А если ее сейчас разоблачат, то ей никогда не добраться до Бесфа и галактике грозит гибель.
    
И именно в этот момент для Алисы начались самые трудные испытания.
    
Потому что по коридору шел сам Добрец. Он заглядывал в двери классов и комнат и рявкал, как тигр, — пугал тех, кто там сидел. Так он развлекался.
    
Он пробежал трусцой мимо Алисы, потом вдруг остановился и не оборачиваясь крикнул:
    
— Ученица Цвай-Драй, явитесь ко мне в кабинет. Немедленно или как бы выпорю! Ха-ха-ха!
    
Алиса пошла в кабинет Добреца.
    
Это был очень странный кабинет для учителя школы юных мерзавцев.
    
Вместо письменного стола там стояла длинная скамья наказаний с петлями, чтобы привязывать к ней провинившегося ученика, когда его пороли. Рядом притулился кривобокий шкафчик, на котором в пустой банке из-под пива стояли васильки. А по полу были разбросаны подушки, вышитые цветочками.
    
— Садись, — сказал Добрец. — Рядом со мной. И ничего не бойся.
    
Он сел на скамью наказаний, обнял Алису за плечи принялся шептать ей на ухо:
    
— Ты меня боишься, опасаешься, думаешь: «Ах, какой строгий дядя учитель, как он нас всех наказывает!» Ты меня боишься и как бы трепещешь! Правильно?
    
— А вот и неправильно, — сказала Алиса и скинула руку учителя со своего плеча. — Никого я не боюсь.
    
— А почему же ты тогда к нам в школу, понимаешь, пришла?
    
— А я не сама к вам пришла. Меня притащили.
    
— А почему не убегаешь?
    
— Здесь кормят.
    
— Ты бы везде прокормилась.
    
— Здесь я научусь, как моим врагам головы поотрывать, — сказала Алиса.
    
— Нельзя так грубо говорить, — вздохнул учитель. — Ты ведь девочка, понимаешь, хрупкое существо, одуванчик. За такие слова тебя как бы и придушить могут.
    
— Пусть только попробуют, — сказала Алиса.
    
— Знаешь, что я думаю? — спросил Добрец. — Ты не такая плохая, как притворяешься. И это меня как бы смущает.
    
— Ну и пускай смущает.
    
Добрец замолчал и засопел. Алиса почувствовала, что он думает, как бы ее, Алису, перехитрить. Сейчас будет обманывать!
    
— Мне кажется, что ты думаешь: «Перехитрю-ка я этих дураков!» — сказал Добрец.
    
— А зачем? — спросила Алиса.
    
— Может, обокрасть нас хочешь?
    
— Может быть.
    
— Ты не шутишь?
    
— Может, и шучу.
    
— Ты шути, шути, хорошая моя. А потом я попрошу тебя сделать для нас как бы одну вещь.
    
— Какую вещь?
    
— Надо помочь хорошим людям.
    
Сказал и замер. Как она ответит?
    
Алиса знала, как надо ответить.
    
— Еще чего не хватало, хорошим людям помогать! — воскликнула она и вскочила со скамьи наказаний. — Пусть они все чумой заболеют или коклюшем! Пускай они костью рыбьей подавятся! Не нужны мне ваши хорошие люди! Ненавижу хороших людей!
    
— Вот и замечательно! — почему-то обрадовался младший учитель Добрец. — Иди, девочка, как бы играй, до обеда еще время осталось. Только не дерись, понимаешь, не дерись, не обижай слабых!
    
Алиса побежала прочь. Ей хотелось спрятаться от этого Добреца. Потому что ее заманивали в ловушку, но непонятно в какую.
    
Алиса добежала до поворота и спряталась за углом. Потом осторожно выглянула.
    
Учитель Добрец мелкими шажками спешил к учительской.
    
И тут же она увидела, что к учительской топает и Скорпон.
    
У Алисы появилась идея.
    
Она забежала в пустой класс, открыла окно и выпрыгнула со второго этажа во двор. Во дворе мальчишки играли в футбол, но, увидев Аллу Цвай-Драй, на всякий случай подхватили мяч и умчались подальше.
    
Алиса обогнула дом. Перед окном учительской росло старое, развесистое дерево.
    
Алиса оглянулась. Никто за ней не наблюдал.
    
Она быстро вскарабкалась по стволу. Потом выбрала сук потолще, который тянулся к стене дома. Отсюда через листву ей было хорошо видно, что происходит в учительской.
    
Там уже собрались все учителя. Некоторых Алиса видела только мельком, а другие были ей хорошо знакомы: Милая Мила, де Покетт, Скорпон и, конечно же, Добрец.
    
Он и говорил:
    
— Первый этап обучения как бы завершен. Что нам надо было узнать? Нам надо было узнать, кто из учеников на что, понимаешь, годится. Какие будут мнения?
    
Первым выступил Скорпон.
    
— Народ в классе разный, большей частью никуда не годится.
    
— Это правильно! — поддержал его Добрец.
    
— Есть один паренек — Джимми. Злой, просто жуть! Потом Михрютка, он лучше всех по карманам лазает.
    
— А Василиск пятьдесят раз подтягивается, — сказала незнакомая Алисе учительница. — И он красивый мальчик.
    
— А Марковья ругается лучше всех. Ужасные слова знает. Я видела, как мухи на лету дохли, стоило ему лишь рот раскрыть. А у меня сразу же начинается приступ тошноты, — призналась Милая Мила.
    
— Конечно, я здесь не главный, — тихо сказал Добрец, когда шум в учительской немного утих, — но я бы выделил из учеников Аллу Цвай-Драй. Давайте как бы рекомендуем ее для спецзадания.
    
Наступила тишина.
    
Потом Милая Мила твердо сказала:
    
— И не мечтайте! Я ее ненавижу!
    
— Утопить ее надо, как щенка, — добавил Скорпон. — Когда я мальчиком был в одном маленьком городке, меня всегда звали, если надо было котят или щенят утопить. Ох и любил я это дело!
    
— Что-то я вас, коллеги, не пойму, — нахмурился Добрец. — Вы чего-то не понимаете. Вы разве обычных детей воспитываете?
    
— Нет, конечно, мы понимаем! — вспыхнула Милая Мила. — Но ведь такая хулиганка, как Цвай-Драй, никого не слушается. Она ни одного задания выполнить не сможет, только дело погубит! Как ей можно довериться, если она или в Галактическую полицию побежит, или нас всех отравит?
    
— А мы сделаем так, что она никого не отравит, — сказал Добрец. — Пора нам в наших деточек внедрить как бы любовь к великому делу и лично к господину Бесфу, понимаешь. Да здравствует господин Бесф!
    
Тут все учителя хлопнулись на колени и стали долдонить:
    
— Да здравствует, да здравствует наш великий, наш любимый!
    
— Итак, Милочка, — сказал Добрец, — сегодня перед ужином раздашь всем детишкам любовь к начальству.
    
— Давно пора! — проворчала Милая Мила.
    
— Тогда расходимся, — сказал Добрец. — Занятия как бы продолжаются. Займитесь с детьми маскировкой. Они должны, понимаешь, уметь подбираться к вражескому объекту так, чтобы ни одна собака их как бы не почуяла.
    
Учителя разошлись.
    
Алиса быстренько спустилась с дерева и побежала в класс.
    
До ужина они ползали, прыгали, ходили на цыпочках и лазили на отвесную стенку. А перед ужином Скорпон сказал:
    
— Должен сообщить, что на нас надвигается эпидемия свинки. Очень опасная болезнь. Возможны смертельные случаи. Нам вас жалко, дорогие крошки. Мы купили для вас безумно дорогое лекарство, нам пришлось отказывать себе в самом необходимом. Так что попрошу вас пить лекарство до дна, но не больше, чем дали. У других не отнимать, девочек не обижать.
    
— А что, оно сладкое? — спросил Джимми.
    
— Попробуешь — узнаешь, — ответил Скорпон. — Пошли в медицинскую комнату. Там квалифицированный доктор каждому даст его дозу лечебного компота.
    
«Вот оно! — поняла Алиса. — Это какое-то вредное средство, которое сделает меня рабой. Что делать? Бежать?»
    
Но нельзя же выдать себя врагам.
    
Вместе со всеми Алиса пошла в медицинскую комнату.
    
Дверь в комнату была открыта. Ученики по очереди входили туда, и сидевшая за столом в белом халате Милая Мила давала им чашки с какой-то жижей, а потом записывала имя в тетрадь.
    
Первым вошел здоровый, но глупый парень по прозвищу Василиск. Все стали заглядывать в дверь.
    
Василиск выпил лекарство, облизнулся и спросил:
    
— А добавки можно?
    
— Пошел отсюда! Следующий!
    
Василиск вышел из комнаты. И все стали спрашивать, вкусно ли?
    
— Я бы еще принял! — заявил Василиск. — Славный народ наши учителя. Люблю их всех без исключения!
    
Алиса обернулась к Валере и спросила шепотом:
    
— Меняться будешь?
    
— Как меняться?
    
— Я тебе дам свою чашку лечебного компота, а ты мне за ужином котлету отдашь.
    
— А я котлету тоже хочу, — сказал Валера.
    
— Как хочешь, — пожала плечами Алиса. — Котлета еще когда будет, а компот — вот он. Не хочешь, я Марковье дам.
    
— Что дашь? — оживился толстый Марковья.
    
— Ничего! — злым шепотом ответил Валера. — Помолчи!
    
— Договорились? — спросила Алиса.
    
— Ясное дело! Только чтоб всю чашку!
    
— А ты быстро пей, чтобы Мила не заметила.
    
Они вошли в комнату. Мила наливала всем из бутыли. Подошла очередь Алисы. Мила налила чашку, протянула ее Алисе и стала записывать в тетрадь ее фамилию.
    
Ловким движением Алиса передала чашку Валере, который незаметно нагнулся и одним глотком выпил жидкость.