1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 
дать тебе эту
упадешу.

— Тогда
ладно, — находчиво
парировал Шри
Бха­гаван, —
пусть Бог мне
тоже явится
во сне и прикажет
взять эту упадешу,
и
я приму ее.

— Нет,
она очень короткая
— просто несколько
букв; ты можешь
начать сейчас.

— Какая
польза будет
мне от вашей
упадеши,
если
я не практикую
джапу
(повторение
Имени)? Найдите
для этого подходящего
ученика. Я не
таков.

Немного
позднее, когда
этот садху
находился
в ме­дитации,
видение Шри
Бхагавана
появилось перед
ним и сказало:
«Не обманывайся!»
Испуганный,
думая, что Шри
Бхагаван должен
владеть силами,
которые ис­пользует
против него,
садху
поспешил
в Вирупакшу
из­виняться
и умолял освободить
его от видения.
Шри Бхагаван
заверил, что
он не использовал
сил, и садху
понял,
что тут не было
гнева или мести.

Другая
такая попытка
вмешательства
была пред­принята
группой пьяных
садху.
Появившись
однажды в пещере
Вирупакша, они
торжественно
объявили: «Мы
— садху
с
холма Подикай,
священного
холма, на котором
древний Мудрец
Агастья все
еще совер­шает
тапас
(практику
аскёзы), продолжающийся
уже тысячи лет.
Он приказал
нам забрать
вас сначала
на Конференцию
Сиддхов
в
Шрирангам, а
оттуда — в Подикай,
чтобы дать вам
правильную
дикшу
(посвя­щение)
после удаления
из вашего тела
солей, препят­ствующих
достижению
высших сил».

Как
и во всех таких
случаях, Шри
Бхагаван не
от­ветил. Однако
на этот раз
один из его
преданных,
Пе­румалсвами,
взял обманщиков
на пушку. Он
сказал: «Мы
уже получили
сообщение о
вашем прибытии
и уполномочены
поместить ваши
тела в тигли,
а тигли нагревать
на огне». И,
повернувшись
к другому
почи­тателю,
приказал: «Иди
и копай яму,
где мы сможем
развести огонь
для этих людей».
Визитеры второпях
удалились.

В 1924 году,
когда Шри Бхагаван
жил уже в ны­нешнем
Ашраме у подножия
Горы, какие-то
воры вло­мились
в сарай, в котором
тогда помещалась
могила его
матери, и унесли
несколько
предметов.
Через пару
недель трое
воров ограбили
и сам Ашрам.

Это
было 26 июня, около
половины
одиннадцатого
вечера. Ночь
стояла темная.
Шри Бхагаван
уже от­дыхал
на возвышении
в холле, расположенном
перед могилой
Матери. Четверо
преданных спали
на полу возле
окон. Двое из
них, Кунжусвами
*
и Мастан, пер­вый
— слуга, услыхали,
как кто-то снаружи
сказал: «Шесть
человек лежат
внутри».

Кунжу
прокричал: «Кто
там?»

В
ответ воры
разбили окно,
явно чтобы
испугать находящихся
внутри. Кунжусвами
и Мастан встали
и пошли к помосту,
где сидел Бхагаван.
Затем воры
раз­били окно
и с этой стороны,
но Шри Бхагаван
ос­тавался
невозмутимым.
Кунжусвами
тогда вышел
из холла через
северную дверь,
поскольку воры
были на южной
стороне, и привел
на помощь
Раманкришнас­вами,
преданного,
что спал в другой
хижине. Когда
он открыл
дверь, из холла
выбежали две
собаки Аш­рама
— Джек и Каруппан.
Воры стали бить
их, Джек убежал,
а Каруппан,
спасаясь, возвратился
в холл.

Шри
Бхагаван сказал
грабителям,
что здесь они
могут взять
для себя очень
мало, но пригласил
их вой­ти и
забрать то, что
было. Или считая
приглашение
западней, или
будучи слишком
глупыми, чтобы
отсту­пить
от заведенного
порядка, они
не обратили
вни­мания на
слова Махарши
и продолжали
выбивать оконные
рамы, словно
хотели войти
таким способом
(в
Индии на окнах
обычно ставят
металлические
ре­шетки, чтобы
защититься
от непрошенных
гостей). Разгневанный
подобным
бессмысленным
разруше­нием,
Рамакришнасвами
попросил у
Бхагавана
разрешения
сразиться с
ними, но Бхагаван
запретил, говоря:
«Они имеют свою
дхарму
(роль),
а мы — нашу. Нам
— терпеть и
воздерживаться.
Давайте не
мешать им».

Хотя
Шри Бхагаван
пригласил их
войти через
дверь, грабители
продолжали
демонстрировать
свои силовые
методы. Они
стреляли из
хлопушек по
окнам, создавая
впечатление,
что имеют
огнестрельное
ору­жие. Их снова
попросили войти
и взять желаемое,
но они отвечали
только угрозами.
Тем временем
Кунжу­свами
покинул холл
и отправился
в город за помощью.
Рамакришнасвами
снова обратился
к ворам и сказал,
чтобы они зря
не беспокоились,
но просто взяли,
что хотят. Ответом
была угроза
поджечь соломенную
кры­шу. Шри
Бхагаван сказал
ворам, что им
не следует
делать это, и
предложил
оставить им
весь холл, после
того как все
выйдут оттуда.
Они именно
этого и хо­тели,
возможно, еще
опасаясь, что
кто-то может
на­пасть на
них в то время,
как они занимаются
своей «работой».
Шри Бхагаван
сначала приказал
Рамакриш­насвами
отнести собаку,
Каруппана, в
другой сарай
— из опасения,
что воры побьют
его, если тот
останется
здесь. Потом
он с тремя остальными
— Мастаном,
Тангавелу
Пиллаем и Мунисами,
мальчиком,
совер­шавшим
пуджу,
или
богослужение,
в Ашраме, — вышел
через северную
дверь. Воры
стояли у входа
с палками и
били выходящих,
то ли надеясь
искалечить
их, то ли отпугнуть
любую их мысль
о сопротивлении.
Шри Бхагаван,
получив удар
по левому бедру,
сказал: «Если
вы не удовлетворены,
то можете ударить
и по другой
ноге также».
Рамакришнасвами,
однако, вовремя
увер­нулся,
чтобы избежать
дальнейших
ударов.

Шри Бхагаван
и преданные
сидели в соломенном
сарае (позднее
разрушенном),
стоявшем к
северу от холла.
Воры кричали,
чтобы они оставались
там: «Если вы
уйдете, мы размозжим
ваши головы!»

Шри Бхагаван
ответил им:
«Весь холл в
вашем рас­поряжении;
делайте, что
вам нравится».

Один
из воров явился
и потребовал
фонарь, и Ра­макришнасвами,
по указанию
Шри Бхагавана,
дал ему зажженную
лампу. Снова
пришел один
из грабителей
и
спросил ключи
от шкафа, но
Кунжусвами
унес их с собой,
о чем вору и
было сказано.
Грабители
взло­мали шкафы
и нашли там
несколько
тонких полосок
серебра для
украшения
святынь, несколько
плодов манго,
немного риса
и денег — около
десяти рупий.
Сумму
в шесть рупий,
принадлежащую
Тангавелу
Пил­лаю, тоже
забрали.

Расстроенный
столь маленьким
уловом, один
из во­ров вернулся
и, размахивая
палкой, закричал:
«Где ва­ши
деньги? Где вы
их спрятали?»

«Мы
— бедные садху,
живущие
на подаяние,
и ни­когда не
имеем наличных
денег»,— ответил
ему Шри Бхагаван,
и грабитель,
несмотря на
свое продолжаю­щееся
неистовство,
должен был
удовлетвориться
этим.

Шри Бхагаван
посоветовал
Рамакришнасвами
и остальным
пойти и смазать
полученные
синяки.

«А Свами?»
— спросил
Рамакришнасвами.

Шри
Бхагаван засмеялся
и, каламбуря,
ответил: «Я
тоже получил
замечательную
пуджу»,
так
как послед­нее
слово может
означать и
«поклонение»
и «удары».

Увидев
на его бедре
рубец, Рамакришнасвами
по­чувствовал
внезапный
прилив гнева.
Он поднял лежа­щий
рядом железный
брус и попросил
разрешения
пойти и посмотреть,
что делают
грабители, но
Шри Бхагаван
отсоветовал
ему: «Мы — садху.
Нам
не сле­дует
оставлять нашу
дхарму.
Если
вы пойдете и
станете
бить
воров, то кто-нибудь
может умереть,
и в этом мир
справедливо
обвинит не их,
а нас. Они только
введенные в
заблуждение
люди, ослеплены
неведени­ем,
так давайте
заметим, что
правильно, и
будем упор­ствовать
в этом. Если
ваши зубы вдруг
прикусят язык,
то разве вы их
за это выбиваете?»

Было
два часа ночи,
когда воры
ушли. Немного
позднее Кунжусвами
вернулся с
местным полицейским
офицером и
двумя полицейскими,
констеблями.
Шри Бхагаван
все еще сидел
в сарае к северу
от холла, го­воря
со своими
почитателями
о духовных
предметах.
Констебли
спросили его
о случившемся,
и он просто
заметил:
«Какие-то глупые
люди вломились
в Ашрам и ушли,
разочарованные
тем, что не нашли
ничего сто­ящего
их усилий».
Констебли
записали это
и ушли вме­сте
с офицером.
Мунисами побежал
за ними и рас­сказал,
что Свами и
остальные были
избиты ворами.
Утром
для расследования
прибыл окружной
инспектор,
его заместитель
и главный констебль.
Шри Бхагаван
сам ничего не
говорил о своей
травме или о
граби­телях,
а только отвечал
на вопросы.
Через несколько
дней обнаружили
кое-что из
украденного
имущества,
затем воров
арестовали
и приговорили
к тюремному
заключению.

Глава 8

Мать
Вскоре
после того как
в 1900 году мать
Шри Бха­гавана
вернулась,
потерпев неудачу
в попытке снова
завоевать сына,
она потеряла
своего старшего.
Двумя годами
позднее младший
сын, Нагасундарам,
еще только
семнадцатилетним
парнем, в первый
раз от­правился
в Тируваннамалай
посмотреть
на родного
брата, Свами.
Он был охвачен
таким чувством,
что обнял брата
и громко зарыдал;
Шри Бхагаван
сидел молча,
не двигаясь.
Мать пришла
однажды на
короткое время,
возвращаясь
из паломничества
в Бенарес. В
1914 году она отправилась
в паломничество
к святыне
Венкатараманасвами
в Тирупати и
вновь остановилась
в Тируваннамалае
на обратном
пути. Тогда она
забо­лела и
несколько
недель жестоко
страдала от
недо­могания
с признаками
тифа. Шри Бхагаван
заботился о
ней
с большой
внимательностью.
Стихи, сочиненные
в течение ее
болезни, —
единственный
известный
при­мер, когда
Махарши молился,
чтобы повлиять
на ход событий.

О Господь!
Гора моего
убежища,
Наилучшее
лекарство от
повторяющихся
рождений,
Только
Ты можешь излечить
болезнь моей
матери.

О Господь,
убивающий
смерть!
Прояви
лотосы Твоих
стоп
В лотосе
Сердца той,
которая родила
меня,
Чтобы
я нашел прибежище
у лотосов Твоих
стоп,
И защити
ее от смерти.
Что
такое смерть,
если разобраться?

Аруначала,
Ты — сияющий
огонь Знания!
Укрой
мою мать Твоим
Светом
И сделай
ее единой с
Тобой.
Где
тогда необходимость
кремации?

Аруначала,
Рассеиватель
иллюзии!
Почему
Ты медлишь
рассеять бред
моей матери?
Есть
ли иной, кроме
Тебя, наблюдать
подобно Матери
За
тем, кто ищет
убежище в Тебе,
И
спасать от
тирании кармы?

Под
предлогом
спасения матери
от лихорадки
здесь на самом
деле была молитва
о спасении ее
от еще
более обширной
лихорадки
иллюзии и взятии
сно­ва в
Единство с
Атманом
Освобождением
от бреда жизни.

Нет
нужды говорить,
что Алагамма
выздоровела.
Она вернулась
в Манамадурай,
но после этой
мольбы Шри
Бхагавана
обстоятельства
благоприятствовали
ее переходу
от мирской
жизни к жизни
в Ашраме. Се­мейный
дом в Тиручули
был продан,
чтобы отдать
дол­ги и произвести
необходимые
расходы. Брат
ее мужа, Неллиаппияр,
умер, тоже оставив
свою семью
совсем не в
легких обстоятельствах.
В 1915 году умирает
жена самого
младшего сына,
Нагасундарама,
оставляя ма­лыша,
которого усыновила
тетка Аламелу,
теперь уже
вышедшая замуж.
Алагамма
почувствовала,
что в ста­рости
нет у нее другого
места, как быть
рядом со сво­им
сыном, Свами.
В начале 1916 года
она отправилась
в Тируваннамалай.

Сначала
она живет несколько
дней у Эчаммы.
Кто-то из почитателей
возражал против
ее пребывания
со Шри Бхагаваном,
опасаясь, что
в молчаливом
протесте он
может покинуть
свое нынешнее
жилище, как в
1896 году
оставил дом.
Однако большая
разница состояла
в том, что сейчас
именно мать
отреклась от
дома, а не он,
которого задерживали
там. Величие
Шри Бха­гавана
было столь
внушающим
благоговение,
что, не­смотря
на его милосердие,
когда возникал
вопрос, близкий
к выяснению
собственного
пожелания
Махар­ши, никто
не осмеливался
спросить его
прямо. Даже
если
бы это и случилось,
он мог сидеть
неподвижно,
не отвечая,
так как не имел
никаких желаний.
Просьба


Шри Рамана
с матерью
(редкий
снимок)

о выздоровлении
матери, выраженная
в его стихах,
есть нечто
совершенно
исключительное.

Вскоре
после того как
мать пришла,
чтобы остаться
с ним, Шри Бхагаван
переселился
из Вирупакши
в Скандашрам,
чуть выше по
Горе и прямо
над Виру­пакшей.
Это значительно
более вместительная
пещера, построенная
специально
для него. Наткнувшись
на влажный
участок скалы,
Шри Бхагаван
правильно
предположил,
что здесь должен
быть скрытый
поток. После
земляных работ
и взрыва на
свободу вырвалась
не пересыхающая
летом струя
воды, достаточная
для всех нужд
Ашрама и даже
для небольшого
сада, раз­битого
перед пещерой.
Мать стала
готовить пищу,
и так началась
новая эпоха
в жизни Ашрама.

Желая
привести в
Ашрам и своего
младшего сына,
Алагамма послала
одного почитателя
вызвать его
сю­да. Сын отказался
от своей работы
в Тирувенгаду
и переехал жить
в Тируваннамалай.
Сначала он
оставал­ся
в городе, питаясь
в доме того или
иного друга
и ежедневно
посещая Ашрам.
Вскоре он принял
обет от­речения
и надел мантию
цвета охры под
именем Ни­ранджнянананда
Свами, хотя
более часто
его звали фа­мильярно
«Чиннасвами»,
«маленький
Свами», как
бра­та Свами.
Какое-то время
он еще ежедневно
шел в город
просить еду,
но потом преданным
показалось
неуместным,
что собственный
брат Свами
должен хо­дить
и побираться,
когда в Ашраме
для всех была
пи­ща, и его
убедили поселиться
там.

И
произошло то,
что Бхагаван
почти возвратился
к семейной
жизни, а семья
расширилась,
обнимая всех
его
почитателей;
и действительно,
он иногда говорил
о них
как о своей
семье. Кажущаяся
неуместность
«се­мейственности»
сначала отпугивала
обоих — мать
и брата — от
совместной
жизни с ним.
Сешадрисвами
однажды упомянул
об этом в своей
шутливой манере.
Некий посетитель
остановился
увидеть его,
а потом захотел
подняться вверх
по Горе, чтобы
лицезреть
Ра­манасвами.
«Да, — сказал
ему Сешадри,
— идите и уви-



В Скандашраме

дите.
Там есть домохозяин.
Вас угостят
пирожными там».

«Соль»
остроты Сешадрисвами
заключается
в том, что положение
домохозяина
обычно считают
более низким,
чем садху,
ибо
последний может
посвятить се­бя
полностью
духовному
поиску, тогда
как семьянин
имеет мирские
заботы и занимается
ими. Сам акт
от­решения
от дома и собственности
считается
большим шагом
вперед. Поэтому
многие из почитателей
спра­шивали
Шри Бхагавана,
не следует ли