1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 
Меня такою создал царь вселенной,    

Что вашей мукой я не смущена    

И в это пламя нисхожу нетленной.    

     

     94    

     

Есть в небе благодатная жена;[26]    

Скорбя о том, кто страждет так  сурово,    

Судью[27] склонила к милости она.    

     

     97    

     

Потом к Лючии[28] обратила слово    

И молвила: – Твой верный – в путах  зла,    

Пошли ему пособника благого. –    

     

     100    

     

Лючия, враг жестоких, подошла    

Ко мне, сидевшей с древнею Рахилью,    

Сказать: – Господня чистая хвала,    

     

     103    

     

О Беатриче, помоги усилью    

Того, который из любви к тебе    

Возвысился над повседневной былью.    

     

     106    

     

Или не внемлешь ты его мольбе?    

Не видишь, как поток, грознее моря,    

Уносит изнемогшего в борьбе? –    

     

     109    

     

Никто поспешней не бежал от горя    

И не стремился к радости быстрей,    

Чем я, такому слову сердцем вторя,    

     

     112    

     

Сошла сюда с блаженных ступеней,    

Твоей вверяясь речи достохвальной,    

Дарящей честь тебе и внявшим ей».    

     

     115    

     

Так молвила, и взор ее печальный,    

Вверх обратясь, сквозь слезы мне  светил    

И торопил меня к дороге дальней.    

     

     118    

     

Покорный ей, к тебе я поспешил;    

От зверя спас тебя, когда к вершине    

Короткий путь тебе он преградил.    

     

     121    

     

Так что ж? Зачем, зачем ты медлишь  ныне?    

Зачем постыдной робостью смущен?    

Зачем не светел смелою  гордыней, –    

     

     124    

     

Когда у трех благословенных жен    

Ты в небесах обрел слова защиты    

И дивный путь тебе предвозвещен?»    

     

     127    

     

Как дольный цвет, сомкнутый и побитый    

Ночным морозом, – чуть блеснет  заря,    

Возносится на стебле, весь раскрытый,    

     

     130    

     

Так я воспрянул, мужеством горя;    

Решимостью был в сердце страх раздавлен.    

И я ответил, смело говоря:    

     

     133    

     

«О, милостива та, кем я избавлен!    

И ты сколь благ, не пожелавший ждать,    

Ее правдивой повестью наставлен!    

     

     136    

     

Я так был рад словам твоим внимать    

И так стремлюсь продолжить путь  начатый,    

Что прежней воли полон я опять.    

     

     139    

     

Иди, одним желаньем мы объяты:    

Ты мой учитель, вождь и господин!»    

Так молвил я; и двинулся вожатый,    

     

     142    

     

И я за ним среди глухих стремнин.    

     

     

    

     

 Песнь третья    

     

Врата Ада  – Ничтожные – Ахерон – Челн Харона    

     

     

     1    

     

Я увожу к отверженным селеньям,    

Я увожу сквозь вековечный стон,    

Я увожу к погибшим поколеньям.    

     

     4    

     

Был правдою мой зодчий вдохновлен:    

Я высшей силой, полнотой всезнанья    

И первою любовью сотворен.    

     

     7    

     

Древней меня лишь вечные созданья,    

И с вечностью пребуду наравне.    

Входящие, оставьте упованья.[29]    

     

     

    

     

     10    

     

Я, прочитав над входом, в вышине,    

Такие знаки сумрачного цвета,    

Сказал: «Учитель, смысл их страшен  мне».    

     

     13    

     

Он, прозорливый, отвечал на это:    

«Здесь нужно, чтоб душа была тверда;    

Здесь страх не должен подавать  совета.    

     

     16    

     

Я обещал, что мы придем туда,    

Где ты увидишь, как томятся тени,    

Свет разума утратив навсегда».    

     

     19    

     

Дав руку мне, чтоб я не знал  сомнений,    

И обернув ко мне спокойный лик,    

Он ввел меня в таинственные сени.    

     

     22    

     

Там вздохи, плач и исступленный крик    

Во тьме беззвездной были так велики,    

Что поначалу я в слезах поник.    

     

     25    

     

Обрывки всех наречий, ропот дикий,    

Слова, в которых боль, и гнев, и  страх,    

Плесканье рук, и жалобы, и всклики    

     

     28    

     

Сливались в гул, без времени, в  веках,    

Кружащийся во мгле неозаренной,    

Как бурным вихрем возмущенный прах.    

     

     31    

     

И я, с главою, ужасом стесненной:    

«Чей это крик? – едва спросить  посмел. –    

Какой толпы, страданьем побежденной?»    

     

     34    

     

И вождь в ответ: «То горестный удел    

Тех жалких душ, что прожили, не зная    

Ни славы, ни позора смертных дел.    

     

     37    

     

И с ними ангелов дурная стая,[30]    

Что, не восстав, была и не верна    

Всевышнему, средину соблюдая.    

     

     40    

     

Их свергло небо, не терпя пятна;    

И пропасть Ада их не принимает,    

Иначе возгордилась бы вина».[31]    

     

     43    

     

И я: «Учитель, что их так терзает    

И понуждает к жалобам таким?»    

А он: «Ответ недолгий подобает.    

     

     46    

     

И смертный час для них недостижим,    

И эта жизнь настолько нестерпима,    

Что все другое было б легче им.    

     

     49    

     

Их память на земле невоскресима;    

От них и суд, и милость отошли.    

Они не стоят слов: взгляни – и мимо!»    

     

     52    

     

И я, взглянув, увидел стяг вдали,    

Бежавший кругом, словно злая сила    

Гнала его в крутящейся пыли;    

     

     55    

     

А вслед за ним столь длинная спешила    

Чреда людей, что, верилось с трудом,    

Ужели смерть столь многих истребила.    

     

     58    

     

Признав иных, я вслед за тем в одном    

Узнал того, кто от великой доли    

Отрекся в малодушии своем.[32]    

     

     61    

     

И понял я, что здесь вопят от боли    

Ничтожные, которых не возьмут    

Ни бог, ни супостаты божьей воли.    

     

     64    

     

Вовек не живший, этот жалкий люд    

Бежал нагим, кусаемый слепнями    

И осами, роившимися тут.    

     

     67    

     

Кровь, между слез, с их лиц текла    

И мерзостные скопища червей    

Ее глотали тут же под ногами.    

     

     70    

     

Взглянув подальше, я толпу людей    

Увидел у широкого потока.    

«Учитель, – я сказал, –  тебе ясней,    

     

     73    

     

Кто эти там и власть какого рока    

Их словно гонит и теснит к волнам,    

Как может показаться издалека».    

     

     76    

     

И он ответил: «Ты увидишь сам,    

Когда мы шаг приблизим к Ахерону[33]    

И подойдем к печальным берегам».    

     

     79    

     

Смущенный взор склонив к земному  лону,    

Боясь докучным быть, я шел вперед,    

Безмолвствуя, к береговому склону.    

     

     82    

     

И вот в ладье навстречу нам плывет    

Старик,[34] поросший древней  сединою,    

Крича: «О, горе вам, проклятый род!    

     

     85    

     

Забудьте небо, встретившись со мною!    

В моей ладье готовьтесь переплыть    

К извечной тьме, и холоду, и зною.    

     

     88    

     

А ты уйди, тебе нельзя тут быть,    

Живой душе, средь мертвых!» И  добавил,    

Чтобы меня от прочих отстранить:    

     

     91    

     

«Ты не туда свои шаги направил:    

Челнок полегче должен ты найти,[35]    

Чтобы тебя он к пристани доставил».    

     

     94    

     

А вождь ему: «Харон, гнев укроти.    

Того хотят – там, где исполнить  властны    

То, что хотят. И речи прекрати».    

     

     97    

     

Недвижен стал шерстистый лик ужасный    

У лодочника сумрачной реки,    

Но вкруг очей змеился пламень  красный.    

     

     100    

     

Нагие души, слабы и легки,    

Вняв приговор, не знающий изъятья,    

Стуча зубами, бледны от тоски,    

     

     103    

     

Выкрикивали господу проклятья,    

Хулили род людской, и день, и час,    

И край, и семя своего зачатья.    

     

     106    

     

Потом, рыдая, двинулись зараз    

К реке, чьи волны, в муках  безутешных,    

Увидят все, в ком божий страх угас.    

     

     109    

     

А бес Харон сзывает стаю грешных,    

Вращая взор, как уголья в золе,    

И гонит их и бьет веслом неспешных.    

     

     112    

     

Как листья сыплются в осенней мгле,    

За строем строй, и ясень оголенный    

Свои одежды видит на земле, –    

     

     115    

     

Так сев Адама, на беду рожденный,    

Кидался вниз, один, – за ним  другой,    

Подобно птице, в сети приманенной.    

     

     118    

     

И вот плывут над темной глубиной;    

Но не успели кончить переправы,    

Как новый сонм собрался над рекой.    

     

     121    

     

«Мой сын, – сказал учитель  величавый,    

Все те, кто умер, бога прогневив,    

Спешат сюда, все страны и державы;    

     

     124    

     

И минуть реку всякий тороплив,    

Так утесненный правосудьем бога,    

Что самый страх преображен в призыв.    

     

     127    

     

Для добрых душ другая есть дорога;    

И ты поймешь, что разумел Харон,    

Когда с тобою говорил так строго».    

     

     130    

     

Чуть он умолк, простор со всех сторон    

Сотрясся так, что, в страхе  вспоминая,    

Я и поныне потом орошен.    

     

     133    

     

Дохнула ветром глубина земная,    

Пустыня скорби вспыхнула кругом,    

Багровым блеском чувства ослепляя;    

     

     136    

     

И я упал, как тот, кто схвачен сном.    

     

     

    

     

 Песнь четвертая    

     

Круг  первый (Лимб) – Некрещеные младенцы и добродетельные нехристиане    

     

     

     1    

     

Ворвался в глубь моей дремоты сонной    

Тяжелый гул, и я очнулся вдруг,[36]    

Как человек, насильно пробужденный.    

     

     4    

     

Я отдохнувший взгляд обвел вокруг,    

Встав на ноги и пристально взирая,    

Чтоб осмотреться в этом царстве мук.    

     

     7    

     

Мы были возле пропасти, у края,    

И страшный срыв гудел у наших ног,    

Бесчисленные крики извергая.    

     

     

    

     

     10    

     

Он был так темен, смутен и глубок,    

Что я над ним склонялся по-пустому    

И ничего в нем различить не мог.    

     

     13    

     

«Теперь мы к миру спустимся  слепому, –    

Так начал, смертно побледнев,  поэт. –    

Мне первому идти, тебе – второму».    

     

     16    

     

И я сказал, заметив этот цвет:    

«Как я пойду, когда вождем и другом    

Владеет страх, и мне опоры нет?»    

     

     19    

     

«Печаль о тех, кто скован ближним  кругом, –    

Он отвечал, – мне на лицо легла,    

И состраданье ты почел испугом.    

     

     22    

     

Пора идти, дорога не мала».    

Так он сошел, и я за ним спустился,    

Вниз, в первый круг, идущий вкруг  жерла.[37]    

     

     25    

     

Сквозь тьму не плач до слуха  доносился,    

А только вздох взлетал со всех сторон    

И в вековечном воздухе струился.    

     

     28    

     

Он был безбольной скорбью порожден,    

Которою казалися объяты    

Толпы младенцев, и мужей, и жен.    

     

     31    

     

«Что ж ты не спросишь, – молвил  мой вожатый,    

Какие духи здесь нашли приют?    

Знай, прежде чем продолжить путь  начатый,    

     

     34    

     

Что эти не грешили; не спасут    

Одни заслуги, если нет крещенья,    

Которым к вере истинной идут;    

     

     37    

     

Кто жил до христианского ученья,    

Тот бога чтил не так, как мы должны.    

Таков и я. За эти упущенья,    

     

     40    

     

Не за иное, мы осуждены,    

И здесь, по приговору высшей воли,    

Мы жаждем и надежды лишены».    

     

     43    

     

Стеснилась грудь моя от тяжкой боли    

При вести, сколь достойные мужи    

Вкушают в Лимбе горечь этой доли.    

     

     46    

     

«Учитель мой, мой господин,  скажи, –    

Спросил я, алча веры несомненной,    

Которая превыше всякой лжи, –    

     

     49    

     

Взошел ли кто отсюда в свет  блаженный,    

Своей иль чьей-то правдой искуплен?»