1 2 3 4 5 6 
Но как она ни старалась, ничего у нее не выходило. Она  всячески ломала себе голову, но вспомнить свое имя не могла.    

– Помню только, что там есть Л… – сказала она,  наконец. – Ну, конечно, оно начинается с Л… 51 Тут из-за дерева вышла  Лань. Она взглянула на Алису огромными грустными глазами, но ничуть не  испугалась.    

– Тпрушеньки! Тпрушеньки! – сказала Алиса и  протянула руку, чтобы ее погладить. Лань прянула в сторону, но не убежала, а  остановилась, глядя на Алису.    

– Как тебя зовут? – спросила Лань.    

У нее был мягкий и нежный голос.    

– Если б я только знала! – подумала бедная Алиса.    

Вслух она грустно промолвила:    

– Пока никак…    

– Постарайся вспомнить, – сказала Лань. – Так  нельзя…    

Алиса постаралась, но все было бесполезно.    

– Скажите, а как вас  зовут? – робко  спросила она. – Вдруг это мне поможет…    

– Отойдем немного, – сказала Лань. – Здесь   мне не вспомнить…    

Алиса нежно обняла Лань за мягкую шею, и они вместе пошли  через лес.    

     

     

     

Наконец, они вышли на другую поляну; Лань взвилась в воздух  и сбросила с себя руку Алисы.    

– Я Лань! – закричала она радостно. – А ты –  человечий детеныш!    

Тут в ее прекрасных карих глазах мелькнула тревога, и она  умчалась прочь.    

Алиса долго смотрела ей вслед; слезы навертывались ей на  глаза при мысли, что она так внезапно потеряла свою милую спутницу.    

– Ну, что ж, – сказала она, наконец. – Зато  теперь я знаю, как меня зовут. И то  хорошо… Алиса… Алиса… Больше уж ни  за что не забуду… Посмотрю-ка я на эти указатели. Интересно, куда мне теперь  идти?    

На этот вопрос ответить было нетрудно: через лес вела только  одна дорога, и обе стрелки указывали на нее.    

– Дойду до развилки, – подумала Алиса, –  тогда и решу. Ведь там им придется указывать в разные стороны.    

Напрасно она на это надеялась! Она все шла и шла по дороге,  но и на развилках стрелки неизменно указывали в одну сторону. На одной из них  было написано:    

     

     

     

А на другой:    

     

     

     

– Судя по всему, – размышляла Алиса, – они  живут вместе . Как это я раньше не догадалась… Впрочем, я все равно  задерживаться у них не буду. Забегу на минутку, поздороваюсь и спрошу, как  выйти из лесу. Только бы мне добраться до восьмой линии, пока не стемнеет!    

Так она шла и шла, разговаривая сама с собой, как вдруг  дорожка круто повернула, и она увидела двух человечков, толстых, как набитые  шерстью кули. Это было так неожиданно, что Алиса вздрогнула и остановилась.  Впрочем, она тут же успокоилась, сообразив, что перед ней не два куля, а – 52    

 Глава IV ТРАЛЯЛЯ И  ТРУЛЯЛЯ    

     

Они стояли под деревом, обняв друг друга за плечи, и Алиса  сразу поняла, кто из них Труляля, а кто – Траляля, потому что у одного на  воротнике было вышито «ТРУ», а у другого – «ТРА».    

– А «ЛЯЛЯ», верно, вышито у обоих сзади, –  подумала Алиса.    

Они стояли так неподвижно, что она совсем забыла о том, что  они живые, и уже собиралась зайти им за спину и посмотреть, вышито ли у них на  воротнике сзади «ЛЯЛЯ», как вдруг тот, на котором стояло «ТРУ», сказал:    

– Если ты думаешь, что мы из воска, выкладывай тогда  денежки! За посмотр деньги платят! Иначе не пойдет! Ни в коем разе!    

– И задом наперед, совсем наоборот! – прибавил  тот, на котором было вышито «ТРА». – Если, по-твоему, мы живые, тогда  скажи что-нибудь…    

– Пожалуйста, простите меня, – сказала  Алиса, – я не хотела вас обидеть.    

Больше она ничего сказать не могла, потому что в голове у  нее неотвязно, словно тикание часов, звучали слова старой песенки 53 – она с  трудом удержалась, чтобы не пропеть ее вслух.    

     

Раз Труляля и Траляля     

Решили вздуть друг дружку.     

Из-за того, что Траляля     

Испортил погремушку, —     

Хорошую и новую испортил  погремушку.     

     

Но ворон, черный, будто ночь,     

На них слетел во мраке.     

Герои убежали прочь.     

Совсем забыв о драке, —     

Тра-ля-ля-ля, тру-ля-ля-ля, совсем  забыв о драке.     

     

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал  Труляля, – но это не так! Ни в коем разе!    

– И задом наперед, совсем наоборот, – подхватил  Траляля. – Если бы это было так, это бы еще ничего, а если бы ничего, оно  бы так и было, но так как это не так, так оно и не этак! Такова логика вещей!    

– Я думала о том, – сказала вежливо Алиса, –  как бы мне побыстрей выбраться из этого леса. Уже темнеет… Не покажете ли вы  мне дорогу?    

Но толстячки только переглянулись с усмешкой.    

     

     

     

Они были до того похожи на школьников, выстроившихся для  переклички, что Алиса не удержалась, ткнула пальцем в Труляля и крикнула:    

– Первый!    

– Ни в коем разе! – тут же отозвался Труляля и так  быстро захлопнул рот, что зубы щелкнули.    

– Второй! – крикнула Алиса и ткнула пальцем в  Траляля.    

– Задом наперед, совсем наоборот! – крикнул он.    

Другого Алиса и не ждала.    

– Ты неправильно начала! – воскликнул  Труляля. – Когда знакомишься, нужно прежде всего поздороваться и пожать  друг другу руки!    

Тут братцы обнялись и, не выпуская друг друга из объятий,  протянули по одной руке Алисе 55. Алиса не знала, что ей делать: пожать руку  сначала одному, а потом другому? А вдруг второй обидится? Тут ее осенило, и она  протянула им обе руки сразу. В следующую минуту все трое кружились, взявшись за  руки, в хороводе. Алисе (как она вспоминала позже) это показалось вполне  естественным; не удивилась она и тогда, когда услышала музыку; она лилась  откуда-то сверху, может быть, с деревьев, под которыми они танцевали? Сначала  Алиса никак не могла понять, кто же там играет, но потом догадалась, что просто  это елки бьются о палки, словно смычки о скрипки.    

– Смешнее всего было то, – рассказывала потом  Алиса сестре, – что я и не заметила, как запела: «Вот идем мы хороводом…»  Не знаю, когда я начала, но пела, верно, очень, очень долго!    

Братцы были толстоваты: скоро они запыхались.    

– Четыре круга – вполне достаточно для одного  танца, – пропыхтел Труляля.    

Они остановились так же внезапно, как и начали; музыка тут  же смолкла.    

Братья разжали пальцы и, не говоря ни слова, уставились на  Алису; наступило неловкое молчание, ибо Алиса не знала, как полагается начинать  беседу с теми, с кем ты только что танцевала.    

– Нельзя же сейчас  вдруг взять и сказать:  «Здравствуйте!» – думала она. – Так или иначе, но здороваться уже поздно.    

– Надеюсь, вы не очень устали? – спросила она,  наконец.    

– Ни в коем разе! – отвечал Труляля. –  Большое спасибо за внимание!    

– Премного  благодарны! – поддержал его  Траляля. – Ты любишь стихи?    

– Д-да, пожалуй, – ответила с запинкой  Алиса. – Смотря какие  стихи… Не скажите ли вы, как мне выйти из  лесу?    

– Что ей прочесть? – спросил Траляля, глядя широко  открытыми глазами на брата и не обращая никакого внимания на ее вопрос.    

– «Моржа и Плотника». Это самое длинное – ответил  Труляля и крепко обнял брата.    

Траляля тут же начал:    

     

Сияло солнце в небесах. 56     

     

Алиса решилась прервать его.    

– Если этот стишок очень  длинный, –  сказала она как можно вежливее, – пожалуйста, скажите мне сначала, какой  дорогой…    

Траляля нежно улыбнулся и начал снова:    

     

Сияло солнце в небесах,     

Светило во всю мочь,     

Была светла морская гладь,     

Как зеркало точь-точь,     

Что очень странно – ведь тогда      

Была глухая ночь.     

     

И недовольная луна     

Плыла над бездной вод,     

И говорила: «Что за чушь     

Светить не в свой черед?     

И день – не день, и ночь – не  ночь,     

А все наоборот».     

     

И был, как суша, сух песок.     

Была мокра вода.     

Ты б не увидел в небе звезд —     

Их не было тогда.     

Не пела птица над гнездом —     

Там не было гнезда.     

     

Но Морж и Плотник в эту ночь     

Пошли на бережок,     

И горько плакали они,     

Взирая на песок:     

– Ах, если б кто-нибудь  убрать     

Весь этот мусор мог! 59     

     

– Когда б служанка, взяв  метлу,     

Трудилась дотемна.     

Смогла бы вымести песок     

За целый день она?     

– Ах, если б знать! –  заплакал Морж, —     

Проблема так сложна!     

     

– Ах, Устрицы! Придите к нам,  —     

Он умолял в тоске, —     

И погулять, и поболтать     

Приятно на песке.     

Мы будем с вами до утра     

Бродить рука в руке.     

     

     

     

Но Устрицы преклонных лет     

Не выплыли на зов.     

К чему для странствий покидать      

Страну своих отцов?     

Ведь можно дома в тишине     

Прожить в конце концов.     

     

А юных Устриц удержать     

Какой бы смертный мог?     

Они в нарядных башмачках     

Выходят на песок.     

Что очень странно – ведь у них      

Нет и в помине ног.     

     

И, вымыв руки и лицо     

Прохладною водой,     

Они спешат, они ползут     

Одна вослед другой     

За Плотником и за Моржом     

Веселою гурьбой.     

     

А Морж и Плотник шли и шли     

Час или два подряд,     

Потом уселись на скале     

Среди крутых громад,     

А Устрицы – все до одной —     

Пред ними стали в ряд.     

     

И молвил Морж: «Пришла пора     

Подумать о делах:     

О башмаках и сургуче.     

Капусте, королях 60,     

И почему, как суп в котле,     

Кипит вода в морях».     

     

     

     

Взмолились Устрицы: «Постой!     

Дай нам передохнуть!     

Мы все толстушки, и для нас     

Был очень труден путь».     

– Присядьте, – Плотник  отвечал, —     

Поспеем как-нибудь.     

     

– Нам нужен хлеб, –  промолвил Морж, —     

И зелень на гарнир,     

А также уксус и лимон,     

И непременно сыр,     

И если вы не против, то     

Начнем наш скромный пир.     

     

– Ах, неужели мы для вас     

Не больше, чем еда,     

Хотя вы были так добры,     

Нас пригласив сюда!     

А Морж ответил: «Как блестит     

Вечерняя звезда!     

     

Я очень рад, что вы пришли     

В пустынный этот край.     

Вы так под уксусом нежны —     

Любую выбирай».     

А Плотник молвил: «Поскорей     

Горчицу мне подай!»     

     

– Мой друг, их заставлять  спешить     

Отнюдь мы не должны.     

Проделав столь тяжелый путь,     

Они утомлены.     

– С лимоном, – Плотник  отвечал, —     

Не так они вкусны.     

     

     

     

– Мне так вас жаль, –  заплакал Морж     

И вытащил платок, —     

Что я не в силах удержать     

Горючих слез поток.     

И две тяжелые слезы     

Скатились на песок.     

     

А Плотник молвил: «Хорошо     

Прошлись мы в час ночной.     

Наверно, Устрицы хотят     

Пойти к себе домой?»     

Но те молчали, так как их     

Всех съели до одной 61.     

     

– Мне больше нравится Морж, – сказала  Алиса. – Ему по крайней мере было хоть капельку  жалко бедных  устриц.    

– Но съел он больше, чем Плотник, – возразил  Траляля. – Просто он прикрывался платком, так что Плотник не мог  сосчитать, сколько устриц он съел. Не мог! Задом наперед, совсем наоборот!    

– Какой жадный! – вскричала Алиса. – Тогда  мне больше нравится Плотник! Он съел меньше, чем Морж!    

– Просто ему не досталось больше, – сказал  Траляля.    

Алиса растерялась 62. Помолчав, она проговорила:    

– Ну, тогда, значит, оба  они хороши!    

Тут она замолчала и в страхе прислушалась: в лесу неподалеку  кто-то громко пыхтел, словно огромный паровоз. «Уж не дикий ли это зверь?» –  мелькнуло у нее в голове.    

– А в вашем лесу много тигров и львов? – робко  спросила она.    

– Это всего-навсего Черный Король, – сказал  Траляля. – Расхрапелся немножко!    

– Пойдем, посмотрим на него! – закричали братья,  взяли Алису за руки и подвели к спящему неподалеку Королю.    

     

     

     

– Милый , правда? – спросил Траляля.    

Алисе трудно было с ним согласиться. На Короле был красный  ночной колпак с кисточкой и старый грязный халат, а лежал он под кустом и  храпел с такой силой, что все деревья сотрясались.    

– Так можно себе и голову отхрапеть! – заметил  Труляля.    

– Как бы он не простудился, – забеспокоилась  Алиса, которая была очень заботливой девочкой. – Ведь он лежит на сырой  траве!    

– Ему снится сон! – сказал Траляля. – И как  по твоему, кто ему снится?!    

– Не знаю, – ответила Алиса. – Этого никто  сказать не может.    

– Ему снишься ты!  – закричал Траляля и радостно  захлопал в ладоши. – Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты  была?    

– Там, где я и есть, конечно, – сказала Алиса.    

– А вот и ошибаешься! – возразил с презрением  Траляля. – Тебя бы тогда, вообще нигде не было! Ты просто снишься ему во  сне 63.    

– Если этот вот Король вдруг проснется, –  подтвердил Труляля, – ты сразу же – фьють! – потухнешь, как свеча!    

– Ну, нет, – вознегодовала Алиса. – И вовсе я  не потухну! К тому же если я только сон , то кто же тогда вы, хотела бы  я знать?    

– То же самое, – сказал Труляля.    

– Самое, самое, – подтвердил Траляля.    

Он так громко прокричал эти слова, что Алиса испугалась.    

– Ш-ш-ш, – прошептала она. – Не кричите, а то  вы его разбудите!    

– Тебе –то что об этом думать? – сказал  Труляля. – Все равно ты ему только снишься. Ты ведь не настоящая!    

– Нет, настоящая!  – крикнула Алиса и залилась  слезами.    

– Слезами делу не поможешь, – заметил  Траляля. – О чем тут плакать?    

– Если бы я была не настоящая, я бы не плакала, –  сказала Алиса, улыбаясь сквозь слезы: все это было так глупо.    

– Надеюсь, ты не думаешь, что это настоящие   слезы? – спросил Труляля с презрением.    

– Я знаю, что все это вздор, – подумала  Алиса. – Глупо от этого плакать!    

Она вытерла слезы и постаралась принять веселый вид.    

– Во всяком случае, мне надо поскорей выбраться из  лесу. Уж очень что-то темнеет. Как, по-вашему, это не дождь там собирается?    

Труляля быстро раскрыл огромный зонтик и спрятался под ним вместе  с братом. А потом задрал голову и произнес:    

– Никакого дождя не будет… по крайней мере здесь!   Ни в коем разе!    

– А снаружи?     

– Пусть себе идет, если ему так хочется. Мы не  возражаем! И даже задом наперед, совсем наоборот!    

– Только о себе и думают, – рассердилась Алиса и  совсем уже собралась c ними распрощаться, как вдруг Труляля выскочил из-под  зонта и схватил ее за руку.    

– Видала?  – спросил он, задыхаясь от гнева.    

Глаза его округлились и пожелтели, дрожащим пальцем он  показывал на какую-то белую вещицу, которая валялась под деревом.    

– Это всего-навсего погремушка, – сказала Алиса,  всмотревшись. – Погремушка, а не гремучая змея , –  поторопилась она добавить, думая, что он испугался. – Старая погремушка…  Старая, никуда не годная погремушка!    

– Так я и знал! – завопил Труляля, топая в  бешенстве ногами, и принялся рвать на себе волосы. – Поломана, конечно!    

Он глянул на Траляля, который тотчас повалился на землю и  постарался спрятаться под зонтом.    

Алиса положила руку на плечо Труляля.    

– Не стоит так сердиться из-за старой  погремушки! – сказала она примирительно.    

– И вовсе она не старая!  – закричал Труляля,  разъяряясь пуще прежнего. – Она совсем новая!  Я только вчера ее  купил! Хорошая моя… новая моя… ПОГРЕМУШЕЧКА!    

И он зарыдал во весь голос.    

     

     

     

А Траляля меж тем пытался спрятаться в зонтик, закрывая его  вместе с собой. Это было так странно, что, засмотревшись, Алиса совсем забыла  про его разгневанного братца. Правда, зонтик у Траляля никак не закрывался;  кончилось все тем, что он совсем запутался и покатился в зонтике по земле –  наружу торчала одна голова. Так он и лежал, ловя воздух ртом и широко раскрыв  глаза.    

– Ужасно похож на рыбу! – подумала Алиса.    

– Что ж, вздуем друг дружку? – спросил Труляля,  внезапно успокаиваясь.    

– Пожалуй, – угрюмо отвечал Траляля, вылезая из  зонтика. – Только пусть она поможет нам одеться.    

Братья взялись за руки и отправились в лес, а через минуту  вернулись с грудой всяких вещей: были тут и диванные валики и каминные коврики,  и одеяла, и скатерти, и крышки от кастрюль, и совки для угля.    

– Надеюсь, завязывать и закалывать ты умеешь? –  спросил Труляля. – Все это нужно на нас надеть и как-то закрепить!    

Позже Алиса рассказывала, что в жизни не видела такой суеты.  Как они хлопотали! А сколько всего на себя понадевали! И все нужно было как-то  прикрепить и пристегнуть.    

– Если они все на себя натянут, – подумала  Алиса, – они будут совсем как узлы со старым тряпьем!    

В эту минуту она как раз прилаживала Траляля на шею диванный  валик.    

     

     

     

– Привяжи покрепче, а то отрежет мне ненароком  голову, – сказал Траляля. И, подумав, мрачно прибавил: – Знаешь, одна из  самых серьезных потерь в битве – это потеря головы.    

Алиса фыркнула и тут же закашлялась, чтобы прикрыть свой  смех. Она боялась его обидеть.    

– Я очень бледный? – спросил Труляля, подходя к  Алисе, чтобы она привязала ему шлем к голове. (Труляля называл  его  шлемом, хотя шлем этот, по правде говоря, походил больше на сковородку.)    

– Пожалуй… бледноват , – осторожно ответила  Алиса.    

– Вообще-то я очень храбрый, – сказал Труляля,  понизив голос. – Только сегодня у меня голова болит!    

Но Траляля его услышал.    

– А у меня болит зуб!  – закричал он. – Мне  больнее, чем тебе!    

– Тогда не деритесь сегодня, – обрадовалась Алиса.  Ей так хотелось их примирить.    

– Слегка подраться все же нам придется , –  сказал Труляля. – Но я не настаиваю на долгой драке. Который теперь час?    

Траляля взглянул на свои часы и сказал:    

– Половина пятого.    

– Подеремся часов до шести, а потом пообедаем, –  предложил Труляля,    

– Что ж, – отвечал со вздохом Траляля, –  решено. А она  пусть смотрит!    

И, повернувшись к Алисе, прибавил:    

– Только очень близко не подходи! Я, когда разойдусь,  сокрушаю все, что попадет мне под руку!    

– А я сокрушаю все, что попадет мне под ногу! –  закричал Труляля.    

Алиса засмеялась.    

– Вот, верно, достается от вас деревьям!  –  сказала она.    

Труляля огляделся с довольной улыбкой.    

– К тому времени, когда драка будет закончена, –  сказал он, – вокруг не останется ни одного дерева! Ни одного во всем лесу!    

– И все из-за погремушки! – сказала она, все еще  надеясь, что они хоть немного устыдятся.    

– Я бы ему ни слова не сказал, – ответил  Труляля. – Но она была совсем новая!    

– Хоть бы уж этот страшный ворон прилетал  поскорее! – подумала Алиса.    

– Знаешь, – сказал Труляля брату, – у нас  всего одна шпага. Но ты можешь драться зонтом. Он острый, не хуже шпаги! Что  же, надо торопиться! Скоро будет темно, как в бочке!    

– И даже еще темнее, – прибавил Траляля.    

Тут все вокруг так почернело, что Алиса решила: приближается  гроза.    

– Какая огромная туча! – сказала она. – Как  быстро она приближается! Ой, у нее, по-моему, крылья!    

– Это ворон! – пронзительно вскрикнул Труляля.    

Братья бросились бежать и через минуту скрылись из виду.    

Алиса нырнула в лес и спряталась под большим деревом.    

– Здесь  ему до меня не добраться, –  подумала она. – Он такой огромный, что между деревьев ему не пролезть! Как  он машет крыльями! От них в лесу прямо буря поднялась! Вон летит чья-то шаль!  Видно, ее сорвало ветром…    

 Глава V ВОДА И ВЯЗАНИЕ    

     

С этими словами она поймала шаль и стала смотреть, кому бы  ее отдать. Не прошло и минуты, как из чащи стремительно выбежала Белая  Королева, широко раскинув руки, словно в полете 67. Алиса с улыбкой пошла ей  навстречу с шалью в руках.    

– Я так рада, что перехватила ее, – сказала Алиса  и накинула шаль Королеве на плечи.    

Белая Королева только взглянула на нее испуганно и  растерянно и тихонько что-то пробормотала. Похоже было, что она твердит:    

– Бутерброд! Бутерброд!    

Впрочем, разобрать слова было невозможно. Одно было ясно:  если ей хочется побеседовать с Королевой, начинать придется самой. Помолчав,  Алиса робко промолвила:    

– Я уже отчаялась…    

Но Королева не дала ей договорить.    

– Отчая лась? – повторила она. – Разве  ты пьешь чай, а не молоко? Не знаю, как это можно пить чай! Да еще утром!    

Алисе не хотелось начинать знакомство спором. Она улыбнулась  и сказала:    

– Если Ваше Величество скажет мне, когда нужно пить  чай, я постараюсь всегда следовать вашему совету.    

– Детям чай пить совсем не надо! – сказала  Королева. – Пусть пьют молоко! Другое дело – взрослые… Я вот сейчас, к  примеру, битых два часа отчаивалась… с вареньем и сладкими булочками.    

Пожалуй, было бы лучше (так по крайней мере показалось  Алисе), если б она не отчаивалась так долго, а немного причесалась.    

– Все на ней вкривь и вкось! – подумала Алиса,  глядя на Королеву. – Всюду булавки!    

– Разрешите, я поправлю вам шаль, – сказала она  вслух. – Она съехала набок…    

     

     

     

– Не пойму, что с ней такое, – грустно проговорила  Королева. – Должно быть, она не в духе. Я ее где только могла приколола,  но ей никак не угодишь!    

– Немудрено , – сказала Алиса, осторожно  поправив шаль. – Ведь вы ее прикололи всю на один бок! А волосы! В каком  они виде!    

– Щетка в них запуталась, – сказала Королева со  вздохом. – А гребень я вчера потеряла…    

Алиса осторожно вытащила щетку и, как могла, причесала  Королеву.    

– Ну, вот, теперь, пожалуй, лучше, – сказала она,  переколов чуть не все булавки. – Но, знаете, вам нужна горничная.    

– Тебя  я взяла бы с удовольствием, –  откликнулась Королева. – Два пенса в неделю и варенье на завтра!    

Алиса рассмеялась.    

– Нет, я  в горничные не пойду, – сказала  она. – К тому же варенье я не люблю!    

– Варенье отличное, – настаивала Королева.    

– Спасибо, но сегодня  мне, право, не хочется!    

– Сегодня ты бы его все равно не получила , даже  если б очень захотела, – ответила Королева. – Правило у меня твердое:  варенье на завтра! И только  на завтра!    

– Но ведь завтра когда-нибудь будет сегодня!     

– Нет, никогда! Завтра никогда  не бывает  сегодня! Разве можно проснуться поутру и сказать: «Ну, вот, сейчас, наконец,  завтра»?    

– Ничего не понимаю, – протянула Алиса. – Все  это так запутано!    

– Просто ты не привыкла жить в обратную сторону  69, – добродушно объяснила Королева. – Поначалу у всех немного  кружится голова…    

– В обратную сторону! – повторила Алиса в  изумлении. – Никогда такого не слыхала!    

– Одно хорошо, – продолжала Королева. –  Помнишь при этом и прошлое и будущее!    

– У меня  память не такая, – сказала  Алиса. – Я не могу вспомнить то, что еще не случилось.    

– Значит, у тебя память неважная, – заявила  Королева.    

– А вы  что помните лучше всего? – спросила  Алиса, набравшись храбрости.    

– То, что случится через две недели, – небрежно  сказала Королева, вынимая из кармана пластырь и заклеивая им палец. –  Возьмем, к примеру, Королевского Гонца 71. Он сейчас в тюрьме, отбывает  наказание, а суд начнется только в будущую среду. Ну, а про преступление он еще  и не думал!    

     

     

     

– А если он не совершит преступления? – спросила  Алиса.    

– Тем лучше, – сказала Королева и обвязала  пластырь на пальце ленточкой. – Не правда ли?    

Возражать  было нечего.    

– Конечно, – согласилась Алиса. – Только за что  же его тогда наказывать?    

– Тут  ты ошибаешься, – сказала  Королева. – Тебя когда-нибудь наказывали?    

– Разве что за провинности, – призналась Алиса.    

– И тебе это только пошло на пользу, правда? –  произнесла торжествующе Королева.    

– Да, но ведь меня было за что   наказывать! – отвечала Алиса. – А это большая разница!    

– И все же было бы лучше, если б тебя наказывать было не  за что!  Гораздо лучше! Да, лучше! Лучше! – ответила Королева. С  каждым словом ее голос звучал все громче и, наконец, поднялся до крика.    

– Здесь что-то не то… – начала Алиса, но тут Королева  так завопила, что она замолчала на полуслове.    

– А-а-а-а! – кричала Королева. – Кровь из  пальца! Хлещет кровь!    

При этом она так трясла рукой, словно хотела, чтобы палец  вообще оторвался. Крик ее был пронзительным, словно свисток паровоза; Алиса  зажала уши руками.    

– Что случилось? – спросила она, как только  Королева замолчала, чтобы набрать воздуха в легкие. – Вы укололи палец?    

– Еще не  уколола, – сказала  Королева, – но сейчас уколю! А-а-а!    

– Когда вы собираетесь сделать это? – спросила  Алиса, с трудом сдерживая смех.    

– Сейчас буду закалывать шаль и уколю, –  простонала бедная Королева. – Брошка отколется сию минуту! А-а-а-а!    

Тут брошка действительно откололась – Королева быстро, не  глядя, схватила ее и попыталась приколоть обратно.    

– Осторожно! – закричала Алиса. – Вы ее не  так держите!    

И она поспешила на помощь Королеве. Но было уже поздно –  острие соскользнуло, и Королева уколола себе палец.    

– Вот почему из пальца шла кровь, – сказала она с  улыбкой Алисе. – Теперь ты понимаешь, как все здесь происходит! 73    

– Но почему же вы сейчас не кричите? – спросила  Алиса, снова готовясь зажать уши.    

– Я уже откричалась, – ответила Королева. – К  чему начинать все сначала?    

В лесу между тем посветлело.    

– Должно быть, ворон улетел, – сказала  Алиса. – Как я рада! Я думала, уже ночь наступает.    

– А я  уже ничему не рада, – вздохнула  Королева. – Забыла, как это делается. Тебе повезло: живешь в лесу, да еще  радуешься, когда захочешь!    

– Только здесь очень  одиноко! – с грустью  промолвила Алиса. Стоило ей подумать о собственном одиночестве, как две крупные  слезы покатились у нее по щекам.    

– Ах, умоляю тебя, не надо! – закричала Королева,  в отчаянии ломая руки. – Подумай о том, какая ты умница! Подумай о том,  сколько ты сегодня прошла! Подумай о том, который теперь час! Подумай о чем  угодно – только не плачь!    

Тут Алиса не выдержала и рассмеялась сквозь слезы.    

– Разве, когда думаешь, не плачешь?  – спросила  она.    

– Конечно, нет, – решительно отвечала  Королева. – Ведь невозможно делать две вещи сразу! Давай для начала  подумаем о том, сколько тебе лет.    

– Мне ровно семь с половиной! Честное слово!    

– Не клянись, – сказала Королева. – Я тебе и  так верю! А вот теперь и ты  попробуй мне поверить: мне ровно сто один  год, пять месяцев и один день!    

– Не может быть!  – воскликнула Алиса. – Я  этому поверить не могу!    

– Не можешь? – повторила Королева с  жалостью. – Попробуй еще раз: вздохни поглубже и закрой глаза.    

Алиса рассмеялась.    

– Это не поможет! – сказала она. – Нельзя поверить   в невозможное!    

– Просто у тебя мало опыта, – заметила  Королева. – В твоем возрасте я уделяла этому полчаса каждый день! В иные  дни я успевала поверить в десяток невозможностей до завтрака! 74 Ах, опять моя  шаль куда-то летит!    

Брошь снова откололась, и внезапный порыв ветра сорвал шаль  с плеч Королевы и понес ее за ручеек. Королева распростерла руки и понеслась за  шалью 76. На этот раз она поймала ее сама.    

– Попалась! – закричала она, торжествуя. –  Смотри, на этот раз я заколю ее сама, без посторонней помощи!    

– Значит, палец у вас больше не болит? – спросила  вежливо Алиса и вслед за Королевой перешла ручеек 77.    

* * * * * * * * * * * * * * * * * *    

* * * * * * * * * * * * * * * * * *    

* * * * * * * * * * * * * * * * * *    

– Нет, не болит, – отвечала Королева. –  Спасибо тебе… бе-е-е… бе-е-е… бе-е-е!    

Она кричала все громче и громче, а последнее слово  проблеяла, словно овца, – да так похоже, что Алиса совсем растерялась.    

Она взглянула на Королеву – и не поверила своим глазам: в  один миг Королева оделась овечьей шерстью. Алиса протерла глаза и снова  взглянула на Королеву. Она никак не могла понять, что произошло. Где она? В  лавочке? 78 И кто это сидит по ту сторону прилавка? Неужели овца?  Но  как она ни терла глаза, все оставалось без изменений: она стояла в темной  комнате, облокотившись о прилавок, а напротив, в кресле сидела старенькая Овца  и что-то вязала на спицах, поглядывая через огромные очки на Алису.    

     

     

     

– Что ты хочешь купить? – спросила Овца наконец,  подняв глаза от вязания.    

– Я еще  не знаю, – тихонько ответила  Алиса. – Мне бы хотелось сначала осмотреться вокруг. Если можно, конечно…    

– Осматривайся на здоровье! – сказала Овца. –  Только выражайся точнее. Вперед, направо и налево ты смотреть можешь, но как ты  собираешься смотреть назад , я, право, не знаю! Может, у тебя есть глаза  на затылке?    

Увы! На затылке у Алисы, как ни странно, глаз не было   – пришлось ей просто повернуться и пойти вдоль полок.    

Лавка была битком набита всякими диковинками, но вот что  странно: стоило Алисе подойти к какой-нибудь полке и посмотреть на нее повнимательней,  как она тотчас же пустела, хотя соседние полки прямо ломились от всякого  товара.    

– Какие здесь вещи текучие! – жалобно проговорила  Алиса 79.    

Вот уже несколько минут, как она гонялась за какой-то яркой  вещицей. То ли это была кукла, то ли – рабочая шкатулка, но в руки она никак не  давалась. Стоило Алисе потянуться к ней, как она перелетала на полку повыше.    

– Ужасно капризная вещица, – подумала про себя  Алиса. – Хуже всех прочих…    

Тут Алису осенило.    

– Полезу за ней до самой верхней полки. Не улетит же  она сквозь потолок!    

Но из этой затеи ничего не вышло: вещица преспокойно  вылетела себе сквозь потолок! Можно было подумать, будто она всю жизнь только  этим и занималась.    

– Скажи на милость: ты девочка или юла? – спросила  Овца и взяла еще одну пару спиц. – Ты так вертишься, что у меня уже голова  кружится.    

В руках она сейчас держала четырнадцать пар спиц – и вязала  на всех одновременно. Алиса смотрела на нее с величайшим удивлением.    

– Как  это у нее получается? – недоумевала  Алиса. – С каждой минутой она все больше становится похожа на дикобраза!    

– Грести умеешь? – спросила Овца и подала Алисе  пару спиц.    

– Немножко… Но только не на земле и… не спицами,  конечно… – начала Алиса.    

В ту же минуту спицы у нее в руках превратились в весла. Она  увидела, что сидит в лодочке, а лодочка скользит по реке, меж берегов. Пришлось  Алисе взяться за весла.    

– Не зарывай! – крикнула Овца и прихватила еще  одну пару спиц. Вряд ли она ждала ответа, так что Алиса промолчала и налегла на  весла.    

Вода в реке была какая-то странная: весла то и дело в ней  завязали, и вытащить их было нелегко.    

– Не зарывай! Не зарывай! – кричала Овца 80 и  брала все больше и больше спиц в руки. – Что это ты там, ворон считаешь?    

– А воронята какие славные! – подумала  Алиса. – Как бы мне хотелось одного!    

– Ты что, не слышишь? – сказала сердито Овца и  взяла еще целую связку спиц. – Я тебе говорю: не зарывай!    

– Еще бы не слышать! – отвечала Алиса. – Вы  только это и говорите! Да еще так громко, к тому же! Скажите, а где же   вороны?    

– В небе, конечно! Где же им еще быть! – сказала  Овца и воткнула несколько спиц себе в волосы (руки, у нее уже были  полны). – Не зарывай же, тебе говорю!    

– Почему  вы все время говорите: «Не  зарывай»? – спросила наконец Алиса с досадой. – Что я зарываю? И  куда?    

– Ум ты свой зарыла! А куда – не знаю!    

Алиса немного обиделась, и разговор на время заглох, меж тем  как лодка медленно скользила по воде, минуя то тихие заводи, поросшие  водорослями (весла в них так увязли, что, казалось, вытащить их уже никогда не  удастся), то деревья, склонившие ветки до самой воды. Крутые берега хмуро  смотрели на них с обеих сторон.    

     

     

     

– Взгляните! – вдруг в восторге закричала  Алиса. – Душистые кувшинки! До чего красивые! Прошу вас…    

– И не проси!  – сказала Овца, не поднимая глаз  от вязания. – Я их туда не сажала и вырывать их оттуда не собираюсь! Меня  просить не о чем!    

– Ах, нет, прошу вас, давайте нарвем кувшинок, –  сказала Алиса. – Остановите, пожалуйста, лодку!    

– Почему это я должна ее останавливать? – спросила  Овца. – Не греби – она и остановится!    

Алиса подняла весла – лодка замедлила свой бег, и скоро  течение тихонько поднесло ее к кувшинкам. Алиса осторожно засучила рукава и,  погрузив руки по локти в воду, стала рвать кувшинки, стараясь, чтобы стебли  были подлиннее. Волосы ее спутались и упали в воду, глаза жадно блестели; забыв  и о вязании и об Овце, она склонилась над бортом лодки и рвала прелестные  кувшинки.    

– Только бы лодка не перевернулась, – думала  она. – Ой, какая красивая!  Как бы мне до нее дотянуться!    

Обиднее  всего было то, что, хотя ей и удалось  сорвать несколько крупных кувшинок, до самых красивых дотянуться она не смогла.  («Можно подумать, что это они нарочно», – подумалось Алисе.)    

– До самого красивого никогда не дотянешься, –  сказала, наконец, Алиса со вздохом досады и выпрямилась.    

Щеки у нее раскраснелись, с волос и рук ручьями текла вода.  Она уселась на место и принялась разбирать цветы.    

Что ей было до того, что они вяли на глазах, теряя свою  свежесть и красоту? Даже настоящие кувшинки держатся очень недолго, ну, а эти  таяли как во сне. Но Алиса этого не замечала – вокруг творилось столько всего  необычного!    

Не успели они отплыть немного, как одно весло завязло в воде  и ни за что не желало  вылезать (так рассказывала об этом потом Алиса);  оно ударило Алису ручкой под подбородок и, как она ни кричала, сбросило ее на  дно лодки, прямо на груду цветов, лежащую там.    

Как ни странно, Алиса совсем не ушиблась и тут же поднялась  на ноги. Овца же все это время стучала спицами как ни в чем не бывало.    

Алиса села на свое место, радуясь, что не упала в воду.    

– Ну и ворона! – сказала Овца.    

– Где? – спросила Алиса, оглядываясь. – Я не  видала! Как жалко! Мне бы так хотелось привезти домой маленького вороненочка!    

Овца в ответ только презрительно рассмеялась, не отрываясь  от вязания.    

– А много здесь ворон? – спросила Алиса.    

– Ворон и всякого другого товара, – отвечала  Овца. – Выбор богатый, только решись! Так что ты хочешь купить?     

– Купить? – повторила Алиса с недоумением и  испугом.    

Весла, река и лодочка исчезли в мгновение ока, и она снова  оказалась в темной лавочке.    

– Я бы хотела купить яйцо, если можно, – робко  сказала она наконец. – Почем они у вас?    

– За одно – пять пенсов с фартингом, а за два – два  пенса, – объявила Овца.    

– Значит, два яйца дешевле, чем одно? – удивилась  Алиса, доставая кошелек.    

– Только если купишь два, нужно оба съесть  , – сказала Овца.    

– Тогда дайте мне, пожалуйста, одно 81, –  попросила Алиса и положила деньги на прилавок. Про себя же она подумала:    

– Может, они несвежие, кто знает!    

Овца взяла деньги и спрятала их в коробку, а потом сказала:    

– Я никому ничего не даю в руки. Это бесполезно: тебе  нужно, ты и бери! С этими словами она прошла в дальний конец лавки 82 и  поставила на полку яйцо – острым концом вверх!    

– Интересно, почему  это бесполезно? –  размышляла Алиса, пробираясь на ощупь между столами и стульями. В дальнем конце  лавки было очень темно. – Что это? Чем ближе я подхожу к яйцу, тем дальше  оно уходит от меня! А это что такое – стул? Почему же у него тогда ветки?  Откуда здесь деревья? А вот ручеек! В жизни не видела такой странной лавки!    

* * * * * * * * * * * * * * * * * * 83    

* * * * * * * * * * * * * * * * * *    

* * * * * * * * * * * * * * * * * *    

Так размышляла Алиса, с каждым шагом удивляясь все больше и  больше. Стоило ей подойти поближе, как все вокруг превращалось в деревья, и она  уже думала, что и яйцо последует общему примеру.    

 Глава VI ШАЛТАЙ-БОЛТАЙ    

     

Яйцо, однако, все росло и росло – в облике его постепенно  стало появляться что-то человеческое. Подойдя поближе, Алиса увидела, что у  него есть глаза, нос и рот, а сделав еще несколько шагов, поняла, что это  ШАЛТАЙ-БОЛТАЙ собственной персоной.    

– Ну, конечно, это он – и никто другой! – сказала  она про себя – Мне это так же ясно, как если бы его имя было написано у него на  лбу!    

Лоб этот был такой огромный, что имя уместилось бы на нем  раз сто, не меньше.    

Шалтай-Болтай сидел, сложив по-турецки ноги, на стене, такой  тонкой, что Алиса только диву далась, как это он не падает; и, так как глаза  его были неподвижно устремлены в противоположном направлении и он не обращал на  нее ни малейшего внимания, она решила, что это просто-напросто чучело.    

– А как похож на яйцо! – произнесла она вслух и  подставила руки, чтобы поймать его, если он свалится со стены.    

– До чего мне это надоело!  – сказал вдруг после  долгого молчания Шалтай-Болтай, не глядя на Алису. – Все зовут меня яйцом  – ну просто все до единого!     

– Я только сказала, что вы похожи  на яйцо,  сэр, – мягко пояснила Алиса. – К тому же некоторые яйца очень хороши  собой.    

Ей хотелось сказать ему что-нибудь приятное, чтобы смягчить  невольную обиду.    

– А некоторые люди очень умны, – сказал Шалтай,  все так же глядя в сторону, – совсем как грудные младенцы!    

Алиса не знала, что отвечать; беседа не клеилась – к тому же  какая это беседа, если он на нее ни разу и не взглянул? Последнюю фразу он  произнес, обращаясь, по всей видимости, к дереву. Алиса стояла и тихонько  повторяла про себя:    

     

Шалтай-Болтай сидел на стене 84.      

Шалтай-Болтай свалился во сне.      

Вся королевская конница, вся  королевская рать     

Не может Шалтая,     

Не может Болтая,     

Шалтая-Болтая,     

Болтая-Шалтая,     

Шалтая-Болтая собрать!     

     

– Зачем повторять одно и то же столько раз! – чуть  не сказала она вслух, совсем забыв, что Шалтай может ее услышать. – И так  все ясно.    

– Что это ты там бормочешь? – спросил Шалтай,  впервые прямо взглянув на нее. – Скажи-ка мне лучше, как тебя зовут и  зачем ты сюда явилась.    

– Меня  зовут Алиса, а…    

– Какое глупое имя, – нетерпеливо прервал ее  Шалтай-Болтай. – Что оно значит?    

– Разве имя должно  что-то значить? –  проговорила Алиса с сомнением.