1 2 3 4 
       
Где мерзлыми борей крылами
       
Твои взвевает знамена;
       
Но бог меж льдистыми горами
       
Велик своими чудесами:
       
Там Лена чистой быстриной,
       
Как Нил, народы напояет
       
И бреги наконец теряет,
       
Сравнившись морю шириной.
      
      
       
Коль многи смертным неизвестны
       
Творит натура чудеса,
       
Где густостью животным тесны
       
Стоят глубокие леса,
       
Где в роскоши прохладных теней
       
На пастве скачущих еленей
       
Ловящих крик не разгонял;
       
Охотник где не метил луком;
       
Секирным земледелец стуком
       
Поющих птиц не устрашал.
      
      
       
Широкое открыто поле,
       
Где музам путь свой простирать!
       
Твоей великодушной воле
       
Что можем за сие воздать?
       
Мы дар твой до небес прославим
       
И знак щедрот твоих поставим,
       
Где солнца всход и где Амур
       
В зеленых берегах крутится,
       
Желая паки возвратиться
       
В твою державу от Манжур.
      
      
       
Се мрачной вечности запону
       
Надежда отверзает нам!
       
Где нет ни правил, ни закону,
       
Премудрость тамо зиждет храм;
       
Невежество пред ней бледнеет.
       
Там влажный флота путь белеет,
       
И море тщится уступить:
       
Колумб российский[37] через воды
       
Спешит в неведомы народы
       
Твои щедроты возвестить.
      
      
       
Там тьмою островов посеян,
       
Реке подобен Океан;
       
Небесной синевой одеян,
       
Павлина посрамляет вран.
       
Там тучи разных птиц летают,
       
Что пестротою превышают
       
Одежду нежныя весны;
       
Питаясь в рощах ароматных
       
И плавая в струях приятных,
       
Не знают строгия зимы.
      
      
       
И се Минерва ударяет
       
В верьхи Рифейски копием;[38]
       
Сребро и злато истекает
       
Во всем наследии твоем.
       
Плутон в расселинах мятется,
       
Что россам в руки предается
       
Драгой его металл из гор,
       
Который там натура скрыла;
       
От блеску дневного светила
       
Он мрачный отвращает взор.
      
      
       
О вы, которых ожидает
       
Отечество от недр своих
       
И видеть таковых желает,
       
Каких зовет от стран чужих,
       
О, ваши дни благословенны!
       
Дерзайте ныне ободренны
       
Раченьем вашим показать,
       
Что может собственных Платонов[39]
       
И быстрых разумом Невтонов[40]
       
Российская земля рождать.
      
      
       
Науки юношей питают,
       
Отраду старым подают,
       
В счастливой жизни украшают,
       
В несчастной случай берегут;
       
В домашних трудностях утеха
       
И в дальних странствах не помеха.
       
Науки пользуют везде,
       
Среди народов и в пустыне,
       
В градском шуму и наеди́не,
       
В покое сладки и в труде.
      
      
       
Тебе, о милости источник,
       
О ангел мирных наших лет!
       
Всевышний на того помощник,
       
Кто гордостью своей дерзнет,
       
Завидя нашему покою,
       
Против тебя восстать войною;
       
Тебя зиждитель сохранит
       
Во всех путях беспреткновенну
       
И жизнь твою благословенну
       
С числом щедрот твоих сравнит.
      
     
     
1747
    
   
   
    
     
ПОХВАЛЬНЫЕ НАДПИСИ
    
    
     
      
К статуе Петра Великого[41]
     
     
      
       
Се образ изваян премудрого Героя,
       
Что, ради подданных лишив себя покоя,
       
Последний принял чин и царствуя служил,
       
Свои законы сам примером утвердил,
       
Рожденны к скипетру, простер в работу руки,
       
Монаршу власть скрывал,[42] чтоб нам открыть науки.
       
Когда он строил град, сносил труды в войнах,
       
В землях далеких был и странствовал в морях,
       
Художников сбирал и обучал солдатов,
       
Домашних побеждал и внешних сопостатов;
       
И, словом, се есть Петр, отечества отец;
       
Земное божество Россия почитает,
       
И столько олтарей пред зраком сим пылает,
       
Коль много есть ему обязанных сердец.
      
     
     
1746–1747
    
    
     
      
Надпись на иллуминацию,
      
представленную в торжественный день
      
тезоименитства ея величества,
      
1748 года сентября 5 дня,[43]
      
перед летним домом,
      
на которой изображен был фонтан,
      
а по сторонам храмы мира и войны
     
     
      
       
Богиня красотой, породой ты богиня,
       
Повсюду громкими делами героиня,
       
Ты мать щедротами, ты именем покой[44]:
       
Смущенный бранью мир мирит господь тобой.
       
Российска тишина пределы превосходит
       
И льет избыток свой в окрестные страны́:
       
Воюет воинство твое против войны;
       
Оружие твое Европе мир приводит.
      
     
     
1748
    
   
   
    
     
ОДЫ ДУХОВНЫЕ
    
    
     
      
Преложение псалма 143[45]
     
     
      
       
Благословен господь мой бог,
       
Мою десницу укрепивый
       
И пе́рсты в брани научивый
       
Сотреть врагов взнесенный рог.
      
      
       
Заступник и спаситель мой,
       
Покров, и милость, и отрада,
       
Надежда в брани и ограда,
       
Под власть мне дал народ святой.
      
      
       
О боже, что есть человек?
       
Что ты ему себя являешь,
       
И так его ты почитаешь,
       
Которого толь краток век.
      
      
       
Он утро, вечер, ночь и день
       
Во тщетных помыслах проводит;
       
И так вся жизнь его проходит,
       
Подобно как пустая тень.
      
      
       
Склони, зиждитель, небеса,
       
Коснись горам, и воздымятся,
       
Да паки на земли явятся
       
Твои ужасны чудеса.
      
      
       
И молнией твоей блесни,
       
Рази от стран гремящих стрелы,
       
Рассыпь врагов твоих пределы,
       
Как бурей плевы разжени.
      
      
       
Меня объял чужой народ,
       
В пучине я погряз глубокой,
       
Ты с тверди длань простри высокой,
       
Спаси меня от многих вод.
      
      
       
Вещает ложь язык врагов,
       
Десница их сильна враждою,
       
Уста обильны суетою;
       
Скрывают в сердце злобный ков.
      
      
       
Но я, о боже, возглашу
       
Тебе песнь нову повсечасно;
       
Я в десять струн тебе согласно
       
Псалмы и песни приношу.
      
      
       
Тебе, спасителю царей,
       
Что крепостью меня прославил,
       
От лютого меча избавил,
       
Что враг вознес рукой своей.
      
      
       
Избавь меня от хищных рук
       
И от чужих народов власти,
       
Их речь полна тщеты, напасти,
       
Рука их в нас наводит лук.
      
      
       
Подобно масличным древам
       
Сынов их лета процветают,
       
Одеждой дщери их блистают,
       
Как златом испещренный храм.
      
      
       
Пшеницы полны гумна их,
       
Несчетно овцы их плодятся,
       
На тучных пажитях хранятся
       
Стада́ в траве волов толсты́х.
      
      
       
Цела обширность крепких стен,
       
Везде столпами укрепленных,
       
Там вопля в стогнах нет стесненных,
       
Не знают скорбных там времен.
      
      
       
Счастлива жизнь моих врагов!
       
Но те светлее веселятся,
       
Ни бурь, ни громов не боятся,
       
Которым вышний сам покров.
      
     
     
1743
    
    
     
      
Ода, выбранная из Иова,[46]
      
главы 38, 39, 40 и 41
     
     
      
       
О  ты, что в горести напрасно
       
На бога ропщешь, человек,
       
Внимай, коль в ревности ужасно
       
Он к Иову из тучи рек!
       
Сквозь дождь, сквозь вихрь, сквозь град блистая
       
И гласом громы прерывая,
       
Словами небо колебал
       
И так его на распрю звал:
      
      
       
Сбери свои все силы ныне,
       
Мужайся, стой и дан ответ.
       
Где был ты, как я в стройном чине
       
Прекрасный сей устроил свет;
       
Когда я твердь земли поставил
       
И сонм небесных сил прославил
       
Величество и власть мою?
       
Яви премудрость ты свою!
      
      
       
Где был ты, как передо мною
       
Бесчисленны тьмы новых звезд.
       
Моей возжженных вдруг рукою
       
В обширности безмерных мест,
       
Мое величество вещали;
       
Когда от солнца воссияли
       
Повсюду новые лучи,
       
Когда взошла луна в ночи?
      
      
       
Кто море удержал брегами
       
И бездне положил предел,
       
И ей свирепыми волнами
       
Стремиться дале не велел?
       
Покрытую пучину мглою
       
Не я ли сильною рукою
       
Открыл и разогнал туман
       
И с суши сдвигнул Океан?
      
      
       
Возмог ли ты хотя однажды
       
Велеть ранее утру быть,
       
И нивы в день томящей жажды
       
Дождем прохладным напоить,
       
Пловцу способный ветр направить,
       
Чтоб в пристани его поставить,
       
И тяготу земли тряхнуть,
       
Дабы безбожных с ней сопхнуть?
      
      
       
Стремнинами путей ты разных
       
Прошел ли моря глубину?
       
И счел ли чуд многообразных
       
Стада, ходящие по дну?
       
Отверзлись ли перед тобою
       
Всегдашнею покрыты мглою
       
Со страхом смертные врата?
       
Ты спер ли адовы уста?
      
      
       
Стесняя вихрем облак мрачный,
       
Ты солнце можешь ли закрыть,
       
И воздух огустить прозрачный,
       
И молнию в дожде родить,
       
И вдруг быстротекущим блеском
       
И гор сердца трясущим треском
       
Концы вселенной колебать
       
И смертным гнев свой возвещать?
      
      
       
Твоей ли хитростью взлетает
       
Орел, на высоту паря,
       
По ветру крила простирает
       
И смотрит в реки и моря?
       
От облак видит он высоких
       
В водах и в пропастях глубоких,
       
Что в пищу я ему послал.
       
Толь быстро око ты ли дал?
      
      
       
Воззри в леса на бегемота,
       
Что мною сотворен с тобой;
       
Колючий терн его охота
       
Безвредно попирать ногой.
       
Как верьви сплетены в нем жилы.
       
Отведай ты своей с ним силы!
       
В нем ребра как литая медь;
       
Кто может рог его сотреть?
      
      
       
Ты можешь ли Левиафана[47]
       
На уде вытянуть на брег?
       
В самой средине Океана
       
Он быстрой простирает бег;
       
Светящимися чешуями
       
Покрыт, как медными щитами,
       
Копье, и меч, и молот твой
       
Считает за тростник гнилой.
      
      
       
Как жернов сердце он имеет,
       
И зубы страшный ряд серпов;
       
Кто руку в них вложить посмеет?
       
Всегда к сраженью он готов;
       
На острых камнях возлегает
       
И твердость оных презирает.
       
Для крепости великих сил
       
Считает их за мягкой ил.
      
      
       
Когда ко брани устремится,
       
То море, как котел, кипит.
       
Как печь, гортань его дымится,
       
В пучине след его горит;
       
Сверкают очи раздраженны,
       
Как угль, в горниле раскаленный,
       
Всех сильных он страшит, гоня.
       
Кто может стать против меня?
      
      
       
Обширного громаду света
       
Когда устроить я хотел,
       
Просил ли твоего совета
       
Для множества толиких дел?
       
Как персть я взял в начале века,
       
Дабы создати человека,
       
Зачем тогда ты не сказал,
       
Чтоб вид иной тебе я дал?
      
      
       
Сие, о смертный, рассуждая,
       
Представь зиждителеву власть,
       
Святую волю почитая,
       
Имей свою в терпеньи часть.
       
Он все на пользу нашу строит,
       
Казнит кого или покоит.
       
В надежде тяготу сноси
       
И без роптания проси.
      
     
     
Между 1743 и 1751
    
    
     
      
Утреннее размышление
      
о божием величестве[48]
     
     
      
       
Уже прекрасное светило
       
Простерло блеск свой по земли
       
И божия дела открыло:
       
Мой дух, с веселием внемли;
       
Чудяся ясным толь лучам,
       
Представь, каков зиждитель сам!
      
      
       
Когда бы смертным толь высоко
       
Возможно было возлететь,
       
Чтоб к солнцу бренно наше око
       
Могло, приближившись, воззреть,
       
Тогда б со всех открылся стран
       
Горящий вечно Океан.
      
      
       
Там огненны валы стремятся
       
И не находят берегов;
       
Там вихри пламенны крутятся,
       
Борющись множество веков;
       
Там камни, как вода, кипят,
       
Горящи там дожди шумят.
      
      
       
Сия ужасная громада
       
Как искра пред тобой одна.
       
О коль пресветлая лампада
       
Тобою, боже, возжжена
       
Для наших повседневных дел,
       
Что ты творить нам повелел!
      
      
       
От мрачной ночи свободились
       
Поля, бугры, моря и лес
       
И взору нашему открылись
       
Исполненны твоих чудес.
       
Там всякая взывает плоть:
       
Велик зиждитель наш господь!
      
      
       
Светило дневное блистает
       
Лишь только на поверхность тел;
       
Но взор твой в бездну проницает,
       
Не зная никаких предел.
       
От светлости твоих очей
       
Лиется радость твари всей.
      
      
       
Творец! покрытому мне тьмою
       
Простри премудрости лучи
       
И что угодно пред тобою
       
Всегда творити научи,
       
И на твою взирая тварь,
       
Хвалить тебя, бессмертный царь.
      
     
     
1743
    
    
     
      
Вечернее размышление о божием величестве при случае великого северного сияния[49]
     
     
      
       
Лице свое скрывает день;
       
Поля покрыла мрачна ночь;
       
Взошла на горы черна тень;
       
Лучи от нас склонились прочь;
       
Открылась бездна звезд полна;
       
Звездам числа нет, бездне дна.
      
      
       
Песчинка как в морских волнах,
       
Как мала искра в вечном льде,
       
Как в сильном вихре тонкой прах,
       
В свирепом как перо огне,
       
Так я в сей бездне углублен
       
Теряюсь, мысльми утомлен!
      
      
       
Уста премудрых нам гласят:
       
Там разных множество светов;[50]
       
Несчетны солнца там горят,
       
Народы там и круг веков:
       
Для общей славы божества
       
Там равна сила естества.
      
      
       
Но где ж, натура, твой закон?
       
С полночных стран встает заря!
       
Не солнце ль ставит там свой трон?
       
Не льдисты ль мещут огнь моря?
       
Се хладный пламень нас покрыл!
       
Се в ночь на землю день вступил!
      
      
       
О вы, которых быстрый зрак[51]
       
Пронзает вкнигу вечных прав,
       
Которым малый вещи знак
       
Являет естества устав,
       
Вам путь известен всех планет, —
       
Скажите, что нас так мятет?
      
      
       
Что зыблст ясный ночью луч?
       
Что тонкий пламень в твердь разит?
       
Как молния без грозных туч
       
Стремится от земли в зенит?
       
Как может быть, чтоб мерзлый пар
       
Среди зимы рождал пожар?
      
      
       
Там спорит жирна мгла с водой;
       
Иль солнечны лучи блестят,
       
Склонясь сквозь воздух к нам густой;
       
Иль тучных гор верьхи горят;[52]
       
Иль в море дуть престал зефир,
       
И гладки волны бьют в эфир.
      
      
       
Сомнений полон ваш ответ
       
О том, что óкрест ближних мест.
       
Скажите ж, коль пространен свет?
       
И что малейших дале звезд?
       
Несведом тварей вам конец?
       
Скажите ж, коль велик творец?
      
     
     
1743
    
   
   
    
     
РАЗНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
    
    
     
      
«Я знак бессмертия себе воздвигнул…»[53]
     
     
      
       
Я знак бессмертия себе воздвигнул
       
Превыше пирамид и крепче меди,
       
Что бурный Аквилон сотреть не может,
       
Ни множество веков, ни едка древность.
       
Не вовсе я умру; но смерть оставит
       
Велику часть мою, как жизнь скончаю.
       
Я буду возрастать повсюду славой,
       
Пока великий Рим владеет светом.
       
Где быстрыми шумит струями Авфид[54],
       
Где Давнус[55] царствовал в простом народе,
       
Отечество мое молчать не будет,
       
Что мне беззнатной род препятством не был,
       
Чтоб внесть в Италию стихи эольски[56]
       
И перьвому звенеть Алцейской лирой[57].
       
Взгордися праведной заслугой, муза,
       
И увенчай главу дельфийским лавром.
      
     
     
1747
    
    
     
      
«Ночною темнотою…»[58]