1 2 3 4 
Человек-амфибия  направляется в океан, загребая воду руками и ногами. В воде все еще темно.  Только кое-где в черной глубине мелькают голубоватые искры ночесветок да  тускло-красные медузы. Но скоро рассвет, и светящиеся животные одно за другим  тушат свои фонарики.    

Ихтиандр  чувствует в жабрах тысячи мелких уколов — становится труднее дышать. Это значит  — он миновал скалистый мыс. За мысом морская вода всегда загрязнена частицами  глинозема, песком и отбросами разных веществ. Вода опреснена, — невдалеке  в океан впадает река.    

«Удивительно,  как это речные рыбы могут жить в мутной, пресной, воде, — думает Ихтиандр. —  Наверное, их жабры не так чувствительны к песчинкам и частицам ила».    

Ихтиандр  поднимается немного выше, резко поворачивает вправо, на юг, затем опускается в  глубину. Здесь вода чище. Ихтиандр попал в холодное подводное течение, которое  идет вдоль берега с юга на север, до впадения реки Параны, которая отклоняет  холодное течение на восток. Течение это проходит на большой глубине, но верхняя  граница находится в пятнадцати — двадцати метрах от поверхности. Теперь  Ихтиандр вновь может предоставить себя течению, — оно вынесет его далеко в  открытый океан.    

Можно  подремать немного. Опасности нет: еще темно, и морские хищники спят. Перед восходом  солнца так приятно вздремнуть. Кожа чувствует, как изменяются температура воды,  подводные течения.    

Вот ухо  улавливает глухой грохочущий звук, за ним другой, третий. Это гремят якорные  цепи: в заливе, за несколько километров от Ихтиандра, рыбачьи шхуны снимаются с  якоря. Рассвет близок. А вот далекий-далекий мерный рокот. Это винт и моторы  «Горрокса» — большого английского океанского парохода, совершающего рейс между  Буэнос-Айресом и Ливерпулем. «Горрокс» еще километрах в сорока. А как слышно!  Звук проходит в морской воде полторы тысячи метров в секунду. Как красив  «Горрокс» ночью — настоящий плавучий город, залитый огнями! Но, чтобы увидеть  его ночью, надо с вечера выплыть далеко в открытое море. В Буэнос-Айрес  «Горрокс» приходит при свете восходящего солнца уже с погашенными огнями. Нет,  дремать больше уже не придется: винты, рули и моторы «Горрокса», колебания его  корпуса, огни иллюминаторов и прожекторов разбудят обитателей океана. Наверное,  дельфины первые услышали приближение «Горрокса» и, ныряя, подняли несколько  минут тому назад легкое волнение, которое заставило Ихтиандра насторожиться. И  наверное, они уже помчались навстречу пароходу.    

     

Дробь  судовых моторов раздается с разных сторон: пробуждаются порт и залив. Ихтиандр  открывает глаза, трясет головой, словно отряхивает последнюю дремоту,  взмахивает руками, отталкивается ногами и всплывает на поверхность.    

Осторожно  высунул голову из воды, осмотрелся. Вблизи ни лодок, ни шхун. Вынырнул по пояс  и так держится, медленно перебирая ногами.    

Низко над  водой летают бакланы и чайки, иногда задевают грудью или концом крыла зеркальную  поверхность и оставляют на ней медленно расходящиеся круги. Крики белых чаек  похожи на детский плач. Свистя огромными крыльями и обдавая ветром, над головой  Ихтиандра пролетел огромный снежно-белый альбатрос-буревестник. Маховые перья  его черные, клюв красный, с желтым кончиком, а лапы оранжевые. Он направляется  к заливу. Ихтиандр с некоторой завистью провожает его глазами. Траурные крылья  птицы имеют в размахе не менее четырех метров. Вот бы иметь такие крылья!    

     

    

     

На  западе ночь уходит за далекие горы. Уже алеет восток. На глади океана появилась  едва заметная спокойная зыбь, и на ней — золотые струйки. Белые чайки,  поднимаясь выше, становятся розовыми. По бледной глади вод зазмеились пестрые,  голубые и синие дорожки: это первые порывы ветра. Синих дорожек становится все  больше. Ветер крепчает. На песчаном берегу уже появляются перистые желто-белые  язычки прибоя. Вода возле берега становится зеленой.    

Приближается  целая флотилия рыбачьих шхун. Отец приказал не попадаться людям на глаза. Ихтиандр  ныряет глубоко в воду, находит холодное течение. Оно несет его еще дальше от  берега на восток, в открытый океан. Кругом сине-лиловая темнота морской  глубины. Плавают рыбы, они кажутся светло-зелеными, с темными пятнами и  полосками. Красные, желтые, лимонные, коричневые рыбы беспрерывно снуют, как  рои пестрых бабочек.    

Сверху  доносится рокот, вода темнеет. Это низко над водой пролетел военный гидроплан.    

Однажды  такой гидроплан сел на воду. Ихтиандр незаметно ухватился за железный упор поплавков  и… едва не поплатился жизнью: гидроплан неожиданно снялся с воды. Ихтиандр  спрыгнул с высоты десяти метров.    

     

Ихтиандр  приподнимает голову. Свет солнца виден почти над головой. Близок полдень. Поверхность  воды уже не кажется зеркалом, в котором отражаются камни отмели, крупные рыбы,  сам Ихтиандр. Сейчас зеркало искривилось, выгибается, беспрерывно движется.    

Ихтиандр  всплывает. Волны качают. Вот он выглянул из воды. Поднялся на гребне волны, опустился,  снова поднялся. Ого, что делается вокруг! У берега прибой уже шумит, ревет и  ворочает камнями. Вода возле берега стала желто-зеленая. Дует резкий  юго-западный ветер. Волны растут. На гребнях волн мелькают белые барашки.  Брызги все время падают на Ихтиандра. Ему это приятно.    

«Почему  это, — думает Ихтиандр, — если плыть навстречу волнам, они кажутся темно-синими,  а оглянешься — позади они бледные?»    

С  верхушек волн срываются стаи рыб — летунов-долгоперов. То поднимаясь, то  опускаясь, минуя гребни волн и ложбинки между ними, летуны пролетают сотню  метров и опускаются, а через минуту-две снова выпрыгивают из воды. Мечутся,  плачут белые чайки. Режут воздух широкими крыльями самые быстроходные птицы —  фрегаты. Огромный изогнутый клюв, острые когти, темно-коричневые перья с зеленоватым  металлическим оттенком, зоб оранжевого цвета. Это самец. А невдалеке — другой  фрегат, посветлее, с белой грудью, — самка. Вот она камнем падает в воду,  и через секунду в кривом клюве уже трепещет сине-серебристая рыбка. Летают  буревестники-альбатросы. Будет буря. Навстречу грозовой туче, наверно, уже  несется чудесная смелая птица — паламедея. Она всегда встречает грозу своей  песней. Зато рыбачьи шхуны и нарядные яхты на всех парусах спешат к берегу  укрыться от бури.    

Стоят  зеленоватые сумерки, но сквозь толщу воды еще можно различить, где находится  солнце — большое светлое пятно. Этого достаточно, чтобы определить направление.  Надо добраться до отмели, прежде чем туча покроет солнце, иначе — прощай  завтрак! А есть уже давно хочется. В темноте не найти ни отмели, ни подводных  скал. Ихтиандр с силой работает руками и ногами — он плывет, как плавают лягушки.    

Время от  времени он ложится на спину и проверяет свой курс по едва заметному просвету в  густом сине-зеленом полумраке. Иногда внимательно всматривается вперед, не  видно ли отмели. Его жабры и кожа чувствуют, как изменяется вода: вблизи отмели  вода не такая плотная, она менее соленая и в ней больше кислорода, —  приятная, легкая вода. Он пробует воду на вкус — на язык. Так старый опытный моряк,  еще не видя земли, знает о ее приближении по приметам, известным ему одному.    

Постепенно  становится светлее. Справа и слева маячат давно знакомые очертания подводных  утесов. Между ними небольшое плато, за ним каменная стена. Ихтиандр называет  это местечко подводной бухтой. Здесь бывает тихо даже во время самой сильной  бури.    

Как  много рыб набралось в тихой подводной бухте! Кишат, как в кипящем котле с ухой.  Маленькие, темные, с желтой поперечной полосой посредине тела и желтым хвостом,  с косыми темными полосами, красные, голубые, синие. Они то внезапно исчезают,  то так же неожиданно появляются на том же самом месте. Всплывешь вверх,  оглянешься по сторонам — рыбы кишат, а внизу уже пропали, словно провалились.  Долго Ихтиандр не мог понять, отчего это происходит, пока не поймал однажды  рыбку руками. Ее тельце было величиною в ладонь, но совсем плоское. Поэтому  сверху рыб было трудно разглядеть.    

Вот и  завтрак. На ровной площадке возле отвесной скалы много устриц. Ихтиандр  подплывает, ложится на площадке возле самых раковин и принимается есть.  Вынимает устриц из раковин и отправляет их в рот. Он привык есть под водой:  положив кусок в рот, ловко выбрасывает сквозь полусжатые губы воду изо рта.  Немного воды, впрочем, проглатывает он с пищей, но он привык к морской воде.    

Вокруг  него колышутся водоросли — испещренные дырочками зеленые листья агара, перистые  зеленые листья каулерпы мексиканской, нежные розовые нитофилы. Но сейчас все  они кажутся темно-серыми: в воде сумеречный свет, — гроза и буря  продолжаются. Иногда глухо слышится гром. Ихтиандр смотрит вверх.    

Почему  вдруг так потемнело? Над самой головой Ихтиандра появилось темное пятно. Что бы  это могло быть? Завтрак окончен. Можно взглянуть на поверхность. Ихтиандр  осторожно поднимается к темному пятну над головой, скользя вдоль отвесной  скалы. Оказывается, на воду сел огромный альбатрос. Оранжевые ноги птицы совсем  близко от Ихтиандра. Он протягивает руки вверх и схватывает альбатроса за ноги.  Испуганная птица раскрывает свои мощные крылья и поднимается, вытаскивая из  воды Ихтиандра. Но на воздухе тело Ихтиандра сразу тяжелеет, и альбатрос вместе  с ним грузно падает на волну, порывая юношу своей перистой мягкой грудью.  Ихтиандр не ждет, пока буревестник клюнет красным клювом в голову, ныряет и  через несколько секунд всплывает на поверхность в другом месте. Альбатрос  улетает на восток и скрывается за водяными горами разыгравшегося шторма.    

Ихтиандр  лежит на спине. Гроза уже прошла. Гром грохочет где-то вдали на востоке. Но ливень  как из ведра. Ихтиандр жмурит глаза от удовольствия. Наконец открывает глаза,  встает, оставаясь наполовину погруженным в воду, оглядывается. Он на гребне  высочайшей волны. Вокруг него небо, океан, ветер, тучи, ливень, волны — все  смешалось в мокрый вращающийся клубок, который гудит, шумит, ревет, грохочет.  Курчавится пена на гребнях и сердито змеится на ребрах волн. Стремительно бегут  вверх водяные горы и низвергаются как лавины, поднимаются валы, шумит ливень,  воет неистовый ветер.    

То, что  страшит земного человека, радует Ихтиандра. Конечно, надо быть осторожным,  иначе на него обрушится водяная гора. Но Ихтиандр не хуже рыб умеет управляться  с волнами. Надо только знать их: одна несет вверх-вниз, другая того и гляди  перебросит через голову. Он знал и то, что делается под волной, знал, как пропадают  волны, когда кончается ветер: знал, что сначала исчезают мелкие волны, потом  крупные, но мерная мертвая зыбь остается еще долго. Он любил кувыркаться в  прибрежной волне, но знал, что это опасно. Однажды волна неожиданно перевернула  Ихтиандра, он сильно ударился головой о дно и потерял сознание. Обыкновенный  человек утонул бы, но Ихтиандр отлежался в воде.    

Дождь  перестал. Его унесло вслед за грозою куда-то на восток. Ветер переменился. С  тропического севера подуло теплом. Сквозь тучи показались куски голубого неба.  Прорвались солнечные лучи и ударили по волнам. На юго-востоке на темном еще,  мрачном небе появляется двойная радуга. Океана не узнать. Теперь он не  свинцово-темный, а синий, с ярко-зелеными пятнами в тех местах, где прорвались  солнечные лучи.    

Солнце!  В одно мгновение небо и океан, берег и далекие горы стали иными. Какой  чудесный, легкий, влажный воздух после грозы и бури! Ихтиандр то вбирает в  легкие чистый, здоровый морской воздух, то начинает усиленно дышать жабрами.  Среди людей только Ихтиандр один знает, как легко дышится после того, как буря,  гроза, ветер, волны, дождь перемешают небо с океаном, воздух с водою и густо  насытят воду кислородом. Тогда оживают все рыбы, все морские твари.    

После  грозы и бури из зарослей морских джунглей, из тесных щелей скал, из чащи  причудливых кораллов и губок выплывают мелкие рыбки, за ними появляются  скрывавшиеся в глубине крупные рыбы и, наконец, когда уже совсем утихнет,  всплывают нежные, слабые медузы, прозрачные, почти невесомые рачки, сифонофоры,  гребневики, венерины пояса.    

Вот луч  солнца упал на волну. Вода вокруг сразу позеленела, сверкают мелкие водяные пузырьки,  шипит пена… Недалеко от Ихтиандра резвятся его друзья — дельфины, поглядывая на  него веселыми, хитрыми, любопытными глазами. Их лоснящиеся темные спины  мелькают среди волн. Плещутся, фыркают, гоняются друг за другом. Ихтиандр  смеется, ловит дельфинов, плавает, ныряет вместе с ними. Ему кажется, что и  этот океан, и эти дельфины, и это небо и солнце созданы только для него.    

     

Ихтиандр  приподнимает голову, щурясь, смотрит на солнце. Оно склоняется к западу. Скоро  вечер. Сегодня ему не хочется возвращаться домой рано. Он будет вот так  качаться, пока не потемнеет синее небо и на нем не покажутся звезды.    

Однако  скоро ему надоедает бездействие. Недалеко от него гибнут маленькие морские  твари. Он может спасти их. Он привстает и смотрит на далекий берег. Туда, к  отмели у песчаной косы! Там больше всего нужна его помощь. Там свирепствует  морской прибой.    

Этот  бешеный прибой после каждой бури выбрасывает на берег груды водорослей и  морских обитателей: медуз, крабов, морских звезд, а иногда и неосторожного  дельфина. Медузы погибают очень скоро, некоторые рыбы добираются до воды, но  много их гибнет на берегу. Крабы почти все возвращаются в океан. Иногда они сами  выходят из воды на берег поживиться жертвами прибоя. Ихтиандр любит спасать выброшенных  на берег морских животных.    

Часами  бродил он после бури по берегу и спасал, кого еще можно было спасти. Он  радовался, видя, как рыба, брошенная в воду, уплывала, весело махнув хвостом.  Он радовался каждый раз, когда полууснувшие рыбы, плававшие в воде боком или  брюшком, в конце концов оживали. Подбирая на берегу большую рыбу, Ихтиандр нес  ее к воде; рыба трепетала в его руках, а он смеялся и уговаривал ее не биться и  потерпеть еще немного. Конечно, эту самую рыбу он съел бы с удовольствием, если  бы, проголодавшись, поймал ее в океане. Но то было неизбежное зло. Здесь же, на  берегу, он был покровителем, другом, спасителем обитателей моря.    

Обыкновенно  Ихтиандр возвращался к берегу так же, как и уплывал, пользуясь подводными морскими  течениями. Но сегодня ему не хотелось надолго погружаться под воду, — уж  очень красивы были океан и небо. Юноша нырял, проплывал под водою и вновь  появлялся на поверхности, подобно морским птицам, охотящимся за рыбами.    

Угасли  последние лучи солнца. На западе еще догорает желтая полоса. Угрюмые волны,  точно темно-серые тени, бегают одна за другой.    

После  прохладного воздуха в воде так тепло. Кругом темно, но не страшно. Никто не  нападает в этот час. Дневные хищники уже уснули, ночные еще не вышли на охоту.    

     

Вот то,  что ему нужно: северное течение, находящееся совсем близко от поверхности  океана. Не успокоившаяся мертвая зыбь немного раскачивает эту подводную реку  вверх-вниз, но она продолжает медленно течь с жаркого севера на холодный юг. А  много ниже лежит обратное, холодное течение — с юга на север. Ихтиандр часто  пользуется этими течениями, когда ему нужно долго плыть вдоль берега.    

Сегодня  он далеко заплыл на север. Теперь это теплое течение доставит его до тоннеля.  Только бы не вздремнуть и не проплыть дальше, как это однажды с ним было. Он то  кладет руки за голову, то вытягивает их в стороны, медленно расставляет и снова  сжимает ноги — занимается гимнастикой. Течение несет его к югу. Теплая вода и  медленные движения рук и ног действуют на него успокоительно.    

Ихтиандр  смотрит вверх — перед ним свод, сплошь усеянный мелкими, как пыль, звездами.  Это ночесветки зажгли свои фонари и поднимаются на поверхность океана. Кое-где  во тьме виднеются голубоватые и розоватые светящиеся туманности — плотные  скопления мельчайших светящихся животных. Медленно проплывают шары, излучающие  мягкий зеленоватый свет. Совсем недалеко от Ихтиандра светится медуза — она  похожа на лампу, прикрытую затейливым абажуром с кружевами и длинной бахромой.  Бахрома медленно покачивается, как от легкого ветра, при каждом движении  медузы. На отмелях уже загорелись морские звезды. В больших глубинах быстро  двигаются огни крупных ночных хищников. Они гоняются друг за другом, кружатся,  гаснут и вспыхивают снова.    

Снова  отмель. Причудливые стволы и ветви кораллов освещены изнутри голубым, розовым,  зеленым, белым огнем. Одни кораллы горят бледным мигающим светом, другие — как  накаленный добела металл.    

На земле  ночью только маленькие, далекие звезды в небе, иногда луна. А здесь тысячи  звезд, тысячи лун, тысячи маленьких разноцветных солнц, горящих мягким нежным  светом. Ночь в океане несравненно прекраснее ночи на земле.    

И, чтобы  сравнить, Ихтиандр всплывает на поверхность воды.    

Воздух  потеплел. Над головой темно-синий свод неба, усеянный звездами. Над горизонтом  стоит серебристый диск луны. От луны протянулась по всему океану серебряная  дорожка.    

Из порта  доносится низкий, густой, продолжительный гудок. Это гигант «Горрокс»  собирается в обратный путь. Однако как поздно! Скоро рассвет. Ихтиандр  отсутствовал почти целые сутки. Отец, наверно, будет его бранить.    

Ихтиандр  направляется к тоннелю, запускает руку между прутьев, открывает железную решетку,  плывет в тоннеле среди полной темноты. На этом обратном пути плыть приходится  внизу, в холодном течении, идущем с моря к садовым бассейнам.    

Легкий  толчок в плечо будит его. Он в бассейне. Быстро поднимается вверх. Начинает  дышать легкими, вбирая воздух, напоенный знакомыми запахами цветов.    

Через  несколько минут он уже крепко спит в кровати, как приказывал отец.    

 ДЕВУШКА И СМУГЛЫЙ    

     

Однажды  он плыл в океане после грозы.    

Вынырнув  на поверхность, Ихтиандр заметил на волнах недалеко от себя какой-то предмет, похожий  на кусок белого паруса, сорванный бурей с рыбачьей шхуны. Подплыв ближе, он с  удивлением увидел, что это был человек — женщина, молодая девушка. Она была  привязана к доске.    

Неужели  эта красивая девушка мертва? Ихтиандр был так взволнован своей находкой, что у  него впервые появилось враждебное чувство к океану.    

Быть  может, девушка только потеряла сознание? Он поправил ее беспомощно склонившуюся  голову, ухватился за доску и поплыл к берегу.    

Он  быстро плыл, напрягая все свои силы, только иногда делая короткие остановки,  чтобы поправить голову девушки, вновь съехавшую с доски.    

Он  шептал ей, как рыбе, попавшей в беду: «Потерпи немного!» Он хотел, чтобы  девушка открыла глаза, но боялся этого. Хотел видеть ее живою, но боялся, что  она испугается его. Не снять ли очки и перчатки? Но на это уйдет время, а плыть  без перчаток будет труднее. И он снова торопится плыть, толкая доску с девушкой  к берегу.    

Вот и  полоса прибоя. Тут надо быть осторожным. Волны сами несут его к берегу.  Ихтиандр время от времени опускает ногу — ощупывает дно. Наконец он попал на  мелководье, вынес девушку на берег, отвязал от доски, перенес ее в тень от  дюны, поросшей кустарником, и начал приводить ее в чувство — делать  искусственное дыхание.    

Ему  казалось, что веки ее дрогнули, ресницы шевельнулись. Ихтиандр приложил ухо к  сердцу девушки и услышал слабое биение. Она жива… Ему хочется кричать от  радости.    

Девушка  приоткрывает глаза, смотрит на Ихтиандра, и на ее лице появляется выражение  ужаса. Потом она закрывает глаза. Ихтиандр огорчен и обрадован. Он все же спас  девушку. Теперь он должен уйти — не пугать ее. Но можно ли ее оставить одну,  такую беспомощную? Пока он раздумывал, он услышал чьи-то тяжелые быстрые шаги.  Колебаться дальше нельзя.    

Ихтиандр  бросился головой в прибой, нырнул, поплыл под водой к каменной гряде, вынырнул  и, скрываясь между обломками скал, стал наблюдать за берегом.    

Из-за  дюны вышел смуглый человек с усами и эспаньолкой, в широкополой шляпе на  голове. Он негромко сказал по-испански: «Вот она, слава Иисусу!» — почти  побежал к ней, потом неожиданно круто повернулся к океану и окунулся в волны  прибоя. Весь вымокший, он подбежал к девушке, начал делать искусственное  дыхание (зачем оно теперь?), наклонился к лицу девушки… Поцеловал ее. Что-то  начал говорить быстро и горячо. Ихтиандр улавливал только отдельные слова:    

«Я  предупреждал вас… Было безумие… Хорошо, что догадался привязать вас к доске…»    

Девушка  открывает глаза, приподнимает голову. На лице страх, сменяющийся удивлением,  гневом, неудовольствием. Человек с эспаньолкой продолжает о чем-то горячо  говорить, помогает девушке встать. Но она еще слаба, и он снова опускает ее на  песок. Только через полчаса они тронулись в путь. Они прошли недалеко от  камней, за которые скрывался Ихтиандр. Девушка, хмурясь, сказала, обращаясь к  человеку в сомбреро:    

— Так  это вы спасли меня? Благодарю. Да вознаградит вас бог!    

— Не  бог, а только вы можете вознаградить меня, — ответил смуглый.    

Девушка  будто не слыхала этих слов. Она помолчала, а потом сказала:    

— Странно.  А мне показалось, почудилось, будто возле меня было какое-то чудовище.    

— Конечно,  это вам почудилось, — ответил ее спутник. — А быть может, это был  дьявол, который счел вас мертвой и хотел захватить вашу душу. Прочитайте  молитву и обопритесь на меня. Со мной ни один дьявол не тронет вас.    

И они  прошли — чудесная девушка и этот нехороший смуглый человек, уверивший девушку,  будто он спас ее. Но Ихтиандр не мог изобличить его во лжи. Пусть поступают как  хотят — Ихтиандр сделал свое дело.    

Девушка  и ее спутник скрылись за дюнами, а Ихтиандр все еще смотрел им вслед. Потом повернул  голову к океану. Какой он большой и пустынный!..    

Прибой  выбросил на песок синюю рыбу с серебряным брюшком. Ихтиандр оглянулся, кругом —  никого. Он выбежал из своей засады, схватил рыбу и бросил в море. Рыба поплыла,  но Ихтиандру стало почему-то грустно. Он бродил по пустынному берегу, подбирал  рыб и морские звезды и относил их к воде. Работа постепенно увлекла его. К нему  возвращалось его постоянное хорошее настроение. Так возился он до сумерек, лишь  иногда погружаясь в воду, когда прибрежный ветер обжигал и подсушивал его  жабры.    

 СЛУГА ИХТИАНДРА    

     

Сальватор  решил ехать в горы без Кристо, который успешно прислуживал Ихтиандру. Это очень  обрадовало индейца: в отсутствие Сальватора он мог свободнее видеться с  Бальтазаром. Кристо успел уже сообщить Бальтазару, что нашел «морского  дьявола». Оставалось только обдумать, как похитить Ихтиандра.    

Кристо  жил теперь в белом домике, увитом плющом, и часто виделся с Ихтиандром. Они быстро  подружились. Ихтиандр, лишенный общества людей, привязался к старому индейцу,  который рассказывал ему о жизни на земле. Ихтиандр знал о жизни моря больше,  чем знаменитые ученые, и он посвящал Кристо в тайны подводного мира. Ихтиандр  довольно хорошо знал географию, ему известны были океаны, моря, главнейшие  реки; имел он некоторые познания в астрономии, навигации, физике, ботанике,  зоологии. Но о людях он знал мало: кое-что о расах, населяющих землю, об истории  народов он имел смутное представление, о политических же и экономических  отношениях людей знал не больше пятилетнего ребенка. Днем, когда наступала  жара, Ихтиандр опускался в подземный грот и куда-то уплывал. В белый домик он  являлся тогда, когда спадала жара, и оставался там до утра. Но если шел дождь  или на море поднималась буря, он проводил в домике весь день. В сырую погоду он  чувствовал себя неплохо, оставаясь на суше.    

Домик  был небольшой, всего четыре комнаты. В одной комнате, около кухни, помещался Кристо.  Рядом находилась столовая, дальше — большая библиотека: Ихтиандр знал испанский  и английский языки. Наконец, в последней, самой большой комнате была спальня  Ихтиандра. Посреди спальни находился бассейн. У стены стояла кровать. Иногда  Ихтиандр спал на кровати, но предпочитал ложе бассейна. Однако Сальватор,  уезжая, приказал Кристо следить, чтобы Ихтиандр по крайней мере три ночи в  неделю спал на обычной кровати. По вечерам Кристо являлся к Ихтиандру и ворчал,  как старая нянька, если юноша не соглашался спать в кровати.    

— Но  мне гораздо приятнее и удобнее спать в воде, — протестовал Ихтиандр.    

— Доктор  приказывал, чтобы ты спал на кровати, — надо слушаться отца.    

Ихтиандр  называл Сальватора отцом, но Кристо сомневался в их родстве. Кожа Ихтиандра на  лице и руках была довольно светлая, но, быть может, она посветлела от  продолжительного пребывания под водой. Правильный овал лица Ихтиандра, прямой нос,  тонкие губы, большие лучистые глаза напоминали лицо индейца племени араукана, к  которому принадлежал и сам Кристо.    

Кристо  очень хотелось посмотреть, каков цвет кожи Ихтиандра на теле, плотно закрытом чешуеобразным  костюмом, сделанным из какого-то неизвестного материала.    

— Ты  не снимаешь свою рубашку на ночь. — обратился он к юноше.    

— Зачем?  Моя чешуя не мешает мне, она очень удобная. Она не задерживает дыхание жабр и  кожи и вместе с тем надежно защищает: ни зубы акулы, ни острый нож не прорежут  этой брони, — отвечал Ихтиандр, укладываясь в постель.    

— Зачем  ты надеваешь очки, перчатки? — спросил Кристо, рассматривая диковинные  перчатки, лежавшие около кровати.    

Они были  сделаны из зеленоватой резины, пальцы удлинены суставчатыми тростинками, вделанными  в резину, и снабжены перепонками. Для ног эти пальцы были удлинены еще больше.    

— Перчатки  помогают мне быстро плавать. А очки предохраняют глаза, когда буря поднимает со  дна песок. Я не всегда надеваю их. Но в очках я лучше вижу под водой. Без очков  под водой все как в тумане. — И, улыбнувшись, Ихтиандр продолжал:    

— Когда  я был маленький, отец разрешил мне иногда играть с детьми, которые живут в соседнем  саду. Я очень удивился, увидев, что они плавают в бассейне без перчаток: «Разве  можно плавать без перчаток?» — спросил я их. А они не понимали, о каких  перчатках говорю я, так как при них я не плавал.    

— Ты  и сейчас выплываешь в залив? — поинтересовался Кристо.    

— Конечно.  Только выплываю боковым подводным тоннелем. Какие-то злые люди едва не поймали  меня в сеть, и я теперь очень осторожен.    

— Гм…  Значит, есть и другой подводный тоннель, ведущий в залив?    

— Даже  несколько. Как жаль, что ты не можешь плавать со мною под водою! Я бы показал тебе  изумительные вещи. Почему не все люди могут жить под водой? Мы покатались бы с  тобой на моей морской лошади.    

— На  морской лошади? Что это такое?    

— Дельфин.  Я приручил его. Бедный! Буря однажды выбросила его на берег, и он сильно разбил  плавник. Я стащил его в воду. Это была трудная работа: дельфины на суше гораздо  тяжелее, чем в воде. Вообще у вас тут все тяжелее. Даже собственное тело. В  воде легче живется. Ну вот, стащил я дельфина, а плавать он не может — значит,  не может и питаться. Я кормил его рыбой — долго, месяц. За это время он не  только привык, но и привязался ко мне. Мы сделались друзьями. Другие дельфины  также знают меня. Как весело резвиться в море с дельфинами! Волны, брызги,  солнце, ветер, шум! На дне тоже хорошо. Как будто плывешь в густом голубом  воздухе. Тихо. Не ощущаешь своего тела. Оно становится свободным, легким,  покорным каждому твоему движению.:. У меня много друзей в море. Я кормлю  маленьких рыбок, как вы птиц, — они повсюду следуют за мной стайками.    

— А  враги?    

— Есть  и враги. Акулы, осьминоги. Но я не боюсь их. У меня есть нож.    

— А  если они подкрадутся незаметно? Ихтиандр удивился этому вопросу.    

— Ведь  я же издали слышу их.    

— Слышишь  под водой? — удивился в свою очередь Кристо. — Даже когда они  подплывают тихо?    

— Ну  да. Что же тут непонятного! Слышу и ушами и всем телом. Ведь они же производят  сотрясение воды, — эти колебания идут впереди них. Почувствовав эти  колебания, я оглядываюсь.    

— Даже  когда спишь?    

— Конечно.    

— Но  рыбы…    

— Рыбы  погибают не от внезапного нападения, а потому, что не могут защищаться от более  сильного врага. А я — сильнее их всех. И морские хищники знают это. Они не  осмеливаются подплывать ко мне.    

«Зурита  прав: из-за такого морского парня следует поработать, — подумал  Кристо. — Но и поймать его в воде не легко. „Слышу всем телом!“ Разве  только в капкан попадется. Надо будет предупредить Зуриту».    

— Как  красив подводный мир! — не переставал восхищаться Ихтиандр. — Нет,  никогда я не променяю моря на вашу душную, пыльную землю!    

— Почему  нашу землю? Ты тоже сын земли, — сказал Кристо. — Кто была твоя мать?    

— Я  не знаю… — неуверенно сказал Ихтиандр. — Отец говорит, что моя мать  умерла, когда я родился.    

— Но  она была, конечно, женщина, человек, а не рыба.    

— Может  быть, — согласился Ихтиандр. Кристо рассмеялся.    

— Скажи  мне теперь, зачем ты шалил, обижал рыбаков, резал их сети и выбрасывал рыбу из лодок?    

— Потому  что они ловили рыбы больше, чем могли съесть.    

— Но  они ловили рыбу для продажи. Ихтиандр не понял.    

— Чтобы  и другие люди могли есть, — пояснил индеец.    

— Разве  людей так много? — удивился Ихтиандр. — Неужели им не хватает земных  птиц и животных? Зачем они являются в океан?    

— Это  сразу тебе не объяснишь, — сказал, зевая, Кристо. — Пора спать.  Смотри же, не залезай в свою ванну: отец будет недоволен. — И Кристо ушел.    

Рано  утром Кристо уже не застал Ихтиандра. Каменный пол был мокрый.    

— Опять  в ванне спал, — ворчал индеец. — А потом, наверное, ушел в море.    

К  завтраку Ихтиандр явился с большим запозданием. Он был чем-то расстроен.  Поковыряв вилкой кусок бифштекса, сказал:    

— Опять  жареное мясо.    

— Опять, —  строго ответил Кристо. — Так доктор приказал. А ты опять сырой рыбой  наелся в море? Так ты совсем от жареной пищи отвыкнешь. И в ванне спал. На  кровати спать не хочешь, — жабры от воздуха отвыкнут, и будешь потом  жаловаться, что в боках покалывает. И к завтраку опоздал. Приедет доктор,  пожалуюсь ему на тебя. Совсем не слушаешься.    

— Не  говори, Кристо. Я не хочу огорчать его. — Ихтиандр опустил голову и  задумался. Потом он вдруг поднял на индейца свои большие, на этот раз  печальные, глаза и сказал:    

— Кристо,  я видел девушку. Я никогда ничего не видел прекраснее — даже на дне океана…    

— Зачем  же ты нашу землю бранил? — сказал Кристо.    

— Я  плыл на дельфине вдоль берега и недалеко от Буэнос-Айреса увидел ее на берегу.  У нее глаза синие, а волосы золотые. — И Ихтиандр добавил:    

— Но  она увидела меня, испугалась и убежала. Зачем я надел очки и перчатки? —  Помолчав, он заговорил совсем тихо:    

— Однажды  я спас какую-то девушку, которая утонула в океане. Тогда я не заметил, какова  она собою. А вдруг это та? Мне кажется, у той тоже были золотые волосы. Да, да…  Я вспоминаю… — Юноша задумался, потом подошел к зеркалу, в первый раз в  жизни оглядел себя.    

— И  что же ты делал дальше?    

— Я  ждал ее, но она не вернулась. Кристо, неужели она больше никогда не придет на  берег?    

«Пожалуй,  хорошо, что ему нравится девушка», — подумал Кристо. До сих пор, как  Кристо ни расхваливал город, он не мог уговорить Ихтиандра посетить  Буэнос-Айрес, где Зурита легко мог бы захватить юношу.    

— Девушка  может и не прийти на берег, но я помогу тебе найти ее. Ты наденешь городской костюм  и пойдешь со мною в город.    

— И  увижу ее? — воскликнул Ихтиандр.    

— Там  много девушек. Может быть, увидишь и ту, которая сидела на берегу.    

— Идем  сейчас!    

— Теперь  уже поздно. До города не легко добраться пешком.    

— Я  поплыву на дельфине, а ты пойдешь по берегу.    

— Какой  ты быстрый, — ответил Кристо. — Мы отправимся завтра вместе, на заре.  Ты выплывешь в залив, а я буду поджидать тебя с костюмом на берегу. И костюм  еще достать надо. («За ночь я успею свидеться с братом», — подумал  Кристо.) Итак, завтра на заре.    

 В ГОРОДЕ    

     

Ихтиандр  выплыл из залива и вышел на берег. Кристо уже ждал его с белым городским костюмом  в руках. Ихтиандр посмотрел на костюм таким взглядом, будто ему принесли  змеиную кожу, и со вздохом начал одеваться. Очевидно, ему редко приходилось  надевать костюм. Индеец помог юноше завязать галстук и, осмотрев Ихтиандра,  остался доволен его видом.    

— Идем, —  весело сказал Кристо.    

Индеец  хотел поразить Ихтиандра и повел его по главным улицам города — Авенида Альвар,  Вертис, показал площадь Виктории с кафедральным собором и ратушей в  мавританском стиле, площадь Фуэрто и площадь Двадцать пятого мая[6] с обелиском Свободы,  окруженным прекрасными деревьями, президентский дворец.    

Но  Кристо ошибся. Шум, движение большого города, пыль, духота, сутолока совершенно  ошеломили Ихтиандра. Он пытался найти в толпе людей девушку, часто хватал  Кристо за руку и шептал:    

— Она!.. —  но сразу видел, что опять ошибся. — Нет, это другая… Настал полдень. Жара  сделалась невыносимой. Кристо предложил зайти в небольшой ресторан,  помещавшийся в подвале, позавтракать. Здесь было прохладно, но шумно и душно.  Грязные, плохо одетые люди курили зловонные сигары. От дыма Ихтиандр задыхался,  а тут еще громко спорили, потрясая измятыми газетами и выкрикивая непонятные  слова. Ихтиандр выпил очень много холодной воды, но не притронулся к завтраку и  печально сказал:    

— Легче  найти знакомую рыбку в океане, чем человека в этом людском водовороте. Ваши города  отвратительны! Здесь душно и дурно пахнет. У меня начинает колоть в боках. Я  хочу домой, Кристо.    

— Хорошо, —  согласился Кристо. — Зайдем только к одному моему приятелю — и вернемся.    

— Я  не хочу заходить к людям.    

— Это  по пути. Я не задержусь.    

Расплатившись,  Кристо вышел с Ихтиандром на улицу. Опустив голову, тяжело дыша, шел Ихтиандр  следом за Кристо мимо белых домов, мимо садов с кактусами, оливковыми и  персиковыми деревьями. Индеец вел его к своему брату Бальтазару, жившему в  Новом порту.    

У моря  Ихтиандр жадно вдыхал влажный воздух. Ему хотелось сорвать одежду и броситься в  море.    

— Сейчас  придем, — сказал Кристо, опасливо поглядывая на своего спутника.    

Они  перешли железнодорожные пути.    

— Пришли.  Здесь, — сказал Кристо, и они спустились в полутемную лавчонку.    

Когда  глаза Ихтиандра привыкли к полумраку, он с изумлением огляделся. Лавка  напоминала уголок морского дна. Полка и даже часть пола были завалены  раковинами — мелкими, крупными, витыми, створчатыми. С потолка спускались нити  кораллов, морские звезды, чучела морских рыб, засушенные крабы, диковинные  морские обитатели. На прилавке, под стеклом, лежали жемчужины в ящиках. В одном  ящике находились розовые жемчужины — «кожа ангела», как называли их ловцы.  Ихтиандр несколько успокоился среди знакомых вещей.    

— Отдохни,  здесь прохладно и тихо, — сказал Кристо, усаживая юношу за старый плетеный  стул.    

— Бальтазар!  Гуттиэре! — крикнул индеец.    

— Это  ты, Кристо? — отозвался голос из другой комнаты. — Иди сюда.    

Кристо  нагнулся, чтобы войти в низкую дверь, ведущую в другую комнату.    

Здесь  была лаборатория Бальтазара. Здесь он восстанавливал утраченный от сырости цвет  жемчужин слабым раствором кислоты. Кристо плотно прикрыл за собой дверь. Слабый  свет падал через небольшое окно у потолка, освещая пузырьки и стеклянные  ванночки на старом, почерневшем столе.    

— Здравствуй,  брат. Где Гуттиэре?    

— Пошла  к соседке за утюгом. Кружевца да бантики на уме. Сейчас вернется, —  ответил Бальтазар.    

— А  Зурита? — нетерпеливо спросил Кристо.    

— Пропал  куда-то, проклятый. Вчера мы с ним немного повздорили.    

— Все  из-за Гуттиэре?    

— Зурита  перед ней как уж извивался. А она одно в ответ: «Не хочу и не хочу!» Что ты с  ней поделаешь? Капризна и упряма. Много о себе думает. Не понимает, что всякая  индейская девушка, будь она первая красавица, за счастье сочла бы выйти замуж  за такого человека. Собственную шхуну имеет, артель ловцов, — ворчал  Бальтазар, купая жемчужины в растворе. — Наверно, Зурита опять с досады  вино пьет.    

— Что  же теперь нам делать?    

— А  ты привел?    

— Сидит.    

Бальтазар,  подойдя к двери, с любопытством заглянул в замочную скважину.    

— Не  вижу, — тихо сказал он.    

— На  стуле сидит, у прилавка.    

— Не  вижу. Там Гуттиэре.    

Бальтазар  быстро открыл дверь и вошел в лавку с Кристо. Ихтиандра не было. В темном углу  стояла девушка, приемная дочь Бальтазара. Гуттиэре. Девушка была известна  красотой далеко за пределами Нового порта. Но она была застенчива и своенравна.  Чаще всего она говорила певучим, но твердым голосом: «Нет!»    

     

    

     

Гуттиэре  понравилась Педро Зурите. Он хотел жениться на ней. И старый Бальтазар не прочь  был породниться с владельцем шхуны и войти с ним в компанию. Но на все  предложения Зуриты девушка неизменно отвечала: «Нет». Когда отец и Кристо вошли  в комнату, девушка стояла с опущенной головой.    

— Здравствуй,  Гуттиэре, — сказал Кристо.    

— Где  молодой человек? — спросил Бальтазар.    

— Я  не прячу молодых людей, — ответила она, улыбаясь. — Когда я вошла, он  посмотрел на меня так странно, будто испугался, поднялся, вдруг схватился за  грудь и убежал. Не успела я оглянуться, как он уже был в дверях.    

«Это  была она», — подумал Кристо.    

 СНОВА В МОРЕ    

     

Ихтиандр,  задыхаясь, бежал вдоль берега моря. Вырвавшись из этого страшного города, он  круто свернул с дороги и направился к самому берегу моря. Он укрылся между  прибрежными камнями, огляделся, быстро разделся, спрятал в камнях костюм,  побежал к воде и бросился в воду.    

Несмотря  на усталость, никогда он еще не плыл так стремительно. Рыбы в испуге шарахались  от него. Только отплыв несколько миль от города, Ихтиандр поднялся ближе к  поверхности и поплыл вблизи берега. Здесь он уже чувствовал себя дома. Каждый  подводный камень, каждая выемка в морском дне были ему знакомы. Вот здесь,  распластавшись на песчаном дне, живут домоседы камбалы, дальше растут красные коралловые  кусты, укрывающие в своих ветвях мелких красноперых рыбок. В этой затонувшей  рыбачьей барке обосновались два семейства спрутов, у них недавно вывелись  детеныши. Под серыми камнями водятся крабы. Ихтиандр любил часами наблюдать их  жизнь. Он знал их маленькие радости удачной охоты и их горести — потерю клешни  или нападение осьминога. А у прибрежных скал было много устричных раковин.    

Наконец,  уже недалеко от залива, Ихтиандр поднял голову над поверхностью воды. Он увидел  стаю дельфинов, резвившихся среди волн, и громко, протяжно крикнул. Большой  дельфин весело фыркнул в ответ и быстро поплыл к своему другу, ныряя и вновь  показывая над гребнями волн свою черную лоснящуюся спину.    

— Скорей,  Лидинг, скорей! — крикнул Ихтиандр, плывя навстречу. Он ухватился за дельфина. —  Плывем скорее дальше, вперед!    

И,  повинуясь руке юноши, дельфин быстро поплыл в открытое море, навстречу ветру и  волнам. Вздымая пену, он резал волны грудью и мчался, но Ихтиандру эта скорость  казалась все еще недостаточной.    

— Да  ну же, Лидинг! Скорей, скорей!    

Ихтиандр  совсем загнал дельфина, но эта езда по волнам не успокоила его. Он оставил  своего друга в полном недоумении, соскользнув вдруг с лоснящейся спины и  опустившись в море. Дельфин подождал, фыркнул, нырнул, выплыл, еще раз  недовольно фыркнул и, круто повернув хвостом, направился к берегу, оборачиваясь  время от времени назад. Его друг не показывался на поверхности, и Лидинг  присоединился к стаду, радостно встреченный молодыми дельфинами. Ихтиандр  опускался все глубже и глубже в сумеречные глубины океана. Ему хотелось быть  одному, прийти в себя от новых впечатлений, разобраться во всем, что он узнал и  видел. Он заплыл далеко, не задумываясь об опасности. Он хотел понять, почему  он не такой, как все, — чуждый морю и земле.    

Он  погружался все медленнее. Вода становилась плотнее, она уже давила на него,  дышать становилось все труднее. Здесь стояли густые зелено-серые сумерки.  Морских обитателей было меньше, и многие из них были неизвестны  Ихтиандру, — он еще никогда не опускался так глубоко. И впервые Ихтиандру  сделалось жутко от этого молчаливого сумеречного мира. Он быстро поднялся на поверхность  и поплыл к берегу. Солнце заходило, пронизывая воду красными лучами. В воде эти  лучи, смешиваясь с синевой вод, переливались нежными лилово-розовыми и  зеленовато-голубыми тонами.    

Ихтиандр  был без очков и поэтому снизу видел поверхность моря так, как она  представляется рыбам: из-под воды поверхность представлялась не плоской, а в  виде конуса, — будто он находился на дне огромной воронки. Края этого  конуса, казалось, были окружены красной, желтой, зеленой, синей и фиолетовой  каемками. За конусом расстилалась блестящая поверхность воды, в которой, как в  зеркале, отражались подводные предметы: скалы, водоросли и рыбы.    

Ихтиандр  перевернулся на грудь, поплыл к берегу и уселся под водою меж скал, невдалеке  от отмели. Рыбаки сошли с лодки в воду и тянули лодку на берег. Один из них  опустил ноги по колени в воду. Ихтиандр видел над водой безногого рыбака, а в  воде — только его ноги, а они снова отражались в зеркале водной поверхности.  Другой рыбак погрузился в воду по плечи. И в воде показалось странное,  безголовое, но четвероногое существо, как будто двум одинаковым людям отрубили  головы и поставили плечи одного человека на плечи другого. Когда люди подходили  к берегу, Ихтиандр видел их, как видят их рыбы: отраженными как бы в шаре. Он  видел их с ног до головы, прежде чем они подходили вплотную к берегу. Поэтому он  всегда успевал уплыть раньше, чем люди могли заметить его.    

Эти  странные туловища с четырьмя руками без головы и головы без туловищ показались  теперь Ихтиандру неприятными. Люди… Они так много шумят, курят ужасные сигары,  дурно пахнут. Нет, с дельфинами лучше, — они чистые и веселые. Ихтиандр  улыбнулся, он вспомнил, как однажды напился дельфиньего молока.    

Далеко  на юге есть небольшая бухта. Острые подводные скалы и песчаная коса преграждают  к ней доступ судам с моря. Берег там скалистый и обрывистый. Эту бухту не  посещают ни рыбаки, ни искатели жемчуга. Неглубокое дно покрыто густым ковром  растений. В теплой воде много рыбы. Сюда много лет подряд приплывала  дельфин-самка, и здесь, в этой теплой бухте, у нее рождались дельфинята — два,  четыре, иногда и шесть. Ихтиандра очень забавляли молодые дельфины, и он часами  наблюдал за ними, неподвижно притаившись в зарослях. Дельфинята то забавно  кувыркались на поверхности, то сосали сосцы своей матери, отталкивая друг друга  мордами. Ихтиандр начал осторожно приручать их: ловил рыбок и угощал ими  дельфинят. Постепенно молодые дельфины и самка привыкли к Ихтиандру. Он уже  резвился вместе с малышами, ловил их, подбрасывал, теребил. Им это, видимо,  нравилось, — они не отставали от него и всякий раз бросались к нему гурьбой,  как только он показывался в бухте с подарками — вкусными рыбками или еще более  вкусными маленькими нежными осьминогами.    

Однажды,  когда у знакомой самки-дельфина родились дети и были они еще совсем маленькими  сосунками — они еще не ели, а питались только материнским молоком, —  Ихтиандр подумал: а почему бы ему самому не попробовать дельфиньего молока?    

И вот он  незаметно оказался под самкой-дельфином, обхватил ее руками и начал высасывать  молоко. Дельфин не ожидал такого нападения и в ужасе метнулся из бухты.  Ихтиандр тотчас отпустил испуганное животное. Молоко имело сильный рыбий  привкус. Испуганная самка, вырвавшись от неожиданного сосунка, бросилась  куда-то в бездну вод, ее младенцы растерялись и без толку тыкались во все  стороны. Долго сгонял Ихтиандр маленьких глупых дельфинят, пока не явилась мамаша  и не увела их в соседнюю бухту. Только через много дней восстановилось их  доверие и дружба.    

Кристо  не на шутку беспокоился.    

Ихтиандр  не показывался трое суток. Явился он усталый, побледневший, но довольный.    

— Где  ты пропадал? — строго спросил индеец, обрадованный появлением Ихтиандра.    

— На  дне, — ответил Ихтиандр.    

— Почему  ты такой бледный?    

— Я…  я едва не погиб, — солгал Ихтиандр первый раз в жизни и рассказал Кристо  историю, случившуюся с ним гораздо раньше.    

В  глубине океана поднимается скалистое плоскогорье, а наверху, посредине  плоскогорья, находится большая овальная выемка — настоящее подводное горное  озеро.    

Ихтиандр  плыл над этим подводным озером. Его поразил необычный светло-серый цвет дна. Опустившись  ниже и присмотревшись, Ихтиандр изумился: под ним находилось настоящее кладбище  разных морских животных — от мелких рыбок до акул и дельфинов. Тут были  недавние жертвы. Но возле них не кишели, как обычно, мелкие хищники — крабы и  рыбы. Все было мертво и неподвижно. Только кое-где со дна к поверхности  поднимались пузырьки газа. Ихтиандр плыл над краем впадины. Опустился еще ниже  и внезапно почувствовал острую боль в Жабрах, удушье, головокружение. Почти  теряя сознание, беспомощно падал он и, наконец, опустился на край котловины. В  висках стучало, сердце колотилось, глаза заволакивало красным туманом. И не от  кого было ожидать помощи. Вдруг он заметил, что рядом с ним, судорожно  изгибаясь, опускалась акула. Вероятно, она охотилась за ним, пока сама не  попала в эти страшные отравляющие мертвые воды подводного озера. Ее брюхо и  бока вздувались и опадали, рот был открыт, белые точеные пластины зубов  обнажены. Акула подыхала. Ихтиандр содрогнулся. Сжав челюсти, стараясь не  захватывать воды жабрами, Ихтиандр на четвереньках выполз из озера на берег,  потом поднялся, пошел. Голова закружилась, и он снова упал. Потом оттолкнулся  ногами от серых камней, взмахнул руками, и вот он уже в десяти метрах от края  озера…    

Окончив  рассказ, Ихтиандр добавил то, что когда-то узнал от Сальватора.    

— Вероятно,  в этой котловине скопились какие-нибудь вредные газы, — быть может, сероводород  или угольный ангидрид, — сказал Ихтиандр. — Понимаешь, на поверхности  океана эти газы окисляются, и их не чувствуешь, в самой же котловине, где они выделяются,  они еще сильно концентрированы. Ну, а теперь дай мне завтракать, я голоден.    

Наскоро  позавтракав, Ихтиандр надел очки и перчатки и пошел к двери.    

— Ты  за этим только и приходил? — спросил Кристо, указывая на очки. —  Почему ты не хочешь сказать, что с тобою?    

В  характере Ихтиандра появилась новая черта: он стал скрытным.    

— Не  спрашивай, Кристо, я сам не знаю, что со мной. — И юноша быстро вышел из  комнаты.    

 МАЛЕНЬКАЯ МЕСТЬ    

     

Встретив  неожиданно голубоглазую девушку в лавке продавца жемчуга Бальтазара, Ихтиандр  так смутился, что выбежал из лавки и бросился к морю. Теперь же ему снова  хотелось познакомиться с девушкой, но он не знал, как это сделать. Проще всего  было призвать на помощь Кристо и пойти с ним вместе. Но встречаться с ней в  присутствии Кристо ему не хотелось. Ежедневно приплывал Ихтиандр к берегу моря,  туда, где впервые встретил девушку. Он просиживал с утра до вечера, скрываясь  за прибрежными камнями, в надежде увидеть ее. Приплывая к берегу, он снимал  очки и перчатки и переодевался в белый костюм, чтобы не испугать девушку.  Нередко он проводил на берегу круглые сутки, ночью погружался в море, питаясь  рыбами и устрицами, тревожно засыпал, а рано утром, еще до восхода солнца, был  уже снова на своем сторожевом посту.    

Однажды  вечером он решился пойти к лавке продавца жемчуга. Двери были открыты, но у  прилавка сидел старый индеец, — девушки не было. Ихтиандр вернулся на  берег.    

На  скалистом берегу стояла девушка в белом легком платье и соломенной шляпе.  Ихтиандр остановился, не решаясь подойти. Девушка кого-то ждала. Нетерпеливо  ходила она взад и вперед, поглядывая время от времени на дорогу. Ихтиандра,  остановившегося у выступа скалы, она не замечала.    

Но вот  девушка замахала кому-то рукой. Ихтиандр оглянулся и увидел молодого, высокого,  широкоплечего человека, который быстро шел по дороге. Ихтиандр еще никогда не  встречал таких светлых волос и глаз, как у этого незнакомца. Великан подошел к  девушке и, протягивая ей широкую руку, ласково сказал:    

— Здравствуй,  Гуттиэре!    

— Здравствуй,  Ольсен! — ответила она. Незнакомец крепко пожал маленькую руку Гуттиэре.  Ихтиандр с неприязнью посмотрел на них. Ему стало грустно, и он чуть не  расплакался.    

— Принесла? —  спросил великан, глядя на жемчужное ожерелье Гуттиэре.    

Она  кивнула головой.    

— Отец  не узнает? — спросил Ольсен.    

— Нет, —  ответила девушка. — Это мой собственный жемчуг, я могу распоряжаться им,  как хочу.    

     

    

     

Гуттиэре  и Ольсен прошли к самому краю скалистого берега, тихо разговаривая. Потом Гуттиэре  расстегнула жемчужное ожерелье, взяла его за конец нитки, подняла руки вверх и,  любуясь ожерельем, сказала:    

— Смотри,  как красиво горят жемчужины на закате. Возьми, Ольсен…    

Ольсен  уже протянул руку, но вдруг ожерелье выскользнуло из рук Гуттиэре и упало в  море.    

— Что  я наделала! — вскрикнула девушка.    

Огорченные  Ольсен и Гуттиэре продолжали стоять у моря.    

— Может  быть, его можно достать? — сказал Ольсен.    

— Здесь  очень глубоко, — сказала Гуттиэре и добавила:    

— Какое  несчастье, Ольсен!    

Ихтиандр  видел, как огорчилась девушка. Он сразу забыл о том, что девушка хотела  подарить жемчуг светловолосому великану. Оставаться равнодушным к ее горю  Ихтиандр не мог: он вышел из-за скалы и решительно подошел к Гуттиэре.    

Ольсен  нахмурился, а Гуттиэре с любопытством и удивлением посмотрела на  Ихтиандра, — она узнала в нем того юношу, который так внезапно бежал из  лавки.    

— Вы,  кажется, уронили в море жемчужное ожерелье? — спросил Ихтиандр. —  Если хотите, я достану его.    

— Даже  мой отец — лучший ловец жемчуга — не мог бы достать его здесь, — возразила  девушка.    

— Я  попытаюсь, — скромно ответил Ихтиандр. И, к удивлению Гуттиэре и ее  спутника, юноша, даже не раздеваясь, бросился в море с высокого берега и  скрылся в волнах. Ольсен не знал, что подумать.    

— Кто  это? Откуда он взялся?    

Прошла  минута, истекла вторая, а юноша не возвращался.    

— Погиб, —  тревожно сказала Гуттиэре, глядя на волны. Ихтиандру не хотелось, чтобы девушка  знала, что он может жить под водой. Увлекшись поисками, он не рассчитал времени  и пробыл под водой несколько больше, чем может выдержать ловец. Вынырнув на  поверхность, юноша сказал, улыбаясь:    

— Немножко  терпения. На дне много обломков скал, — трудно искать. Но я найду. —  И он снова нырнул.    

Гуттиэре  не раз присутствовала при ловле жемчуга. Она удивилась, что юноша, пробыв под водой  почти две минуты, дышал ровно и не казался утомленным.    

Через  две минуты голова Ихтиандра снова показалась на поверхности. Лицо его сияло радостью.  Он поднял над водою руки и показал ожерелье.    

— Зацепилось  за выступ скалы, — сказал Ихтиандр совершенно ровным голосом, не  задыхаясь, будто он вышел из другой комнаты. — Если бы жемчуг упал в  расщелину, пришлось бы повозиться дольше.    

Он  быстро взобрался по скалам, подошел к Гуттиэре и подал ей ожерелье. Вода  ручьями стекала с его одежды, но он не обращал на это внимания.    

— Возьмите.    

— Благодарю  вас, — сказала Гуттиэре, с новым любопытством глядя на юношу.    

Наступило  молчание. Все трое не знали, что делать дальше. Гуттиэре не решалась передать  ожерелье Ольсену при Ихтиандре.    

— Вы,  кажется, хотели передать жемчуг ему, — сказал Ихтиандр, указывая на Ольсена.    

Ольсен  покраснел, а смущенная Гуттиэре сказала:    

— Да,  да, — и протянула ожерелье Ольсену, который молча взял его и положил в  карман.    

Ихтиандр  был доволен. С его стороны это была маленькая месть. Великан получил в подарок  утерянный жемчуг из рук Гуттиэре, но от него — Ихтиандра.    

И,  поклонившись девушке, Ихтиандр быстро зашагал по дороге.    

Но  недолго радовала Ихтиандра его удача. Новые мысли и вопросы возникали у него.  Он плохо знал людей. Кто этот белокурый великан? Почему Гуттиэре дарит ему свое  ожерелье? О чем говорили они на утесе?    

В эту  ночь Ихтиандр опять носился с дельфином по волнам, пугая в темноте рыбаков  своими криками.    

Весь  следующий день Ихтиандр провел под водой. В очках, но без перчаток, ползал по  песчаному дну в поисках жемчужных раковин. Вечером навестил Кристо, который  встретил его ворчливыми упреками. Наутро, уже одетый, юноша находился у скалы,  где встретился с Гуттиэре и Ольсеном. Вечером на закате, как и в тот раз,  первой пришла Гуттиэре.    

Ихтиандр  вышел из-за скал и подошел к девушке. Увидев его, Гуттиэре кивнула ему головой,  как знакомому, и, улыбаясь, спросила:    

— Вы  следите за мной?    

— Да, —  просто ответил Ихтиандр, — с тех пор, как увидел вас первый раз… — И,  смутившись, юноша продолжал:    

— Вы  подарили свое ожерелье тому… Ольсену. Но вы любовались жемчугом перед тем, как  отдать его. Вы любите жемчуг?    

— Да.    

— Тогда  возьмите вот это… от меня. — И он протянул ей жемчужину.    

Гуттиэре  хорошо знала цену жемчуга. Жемчужина, лежавшая на ладони Ихтиандра, превосходила  все, что она видела и знала о жемчуге по рассказам отца. Безукоризненной формы  огромная жемчужина чистейшего белого цвета весила не менее двухсот каратов и  стоила, вероятно, не менее миллиона золотых пезо. Изумленная Гуттиэре смотрела  то на необычайную жемчужину, то на красивого юношу, стоявшего перед нею.  Сильный, гибкий, здоровый, но несколько застенчивый, одетый в измятый белый  костюм, он не походил на богатых юношей Буэнос-Айреса. И он предлагал ей, девушке,  которую он почти не знал, такой подарок.    

— Возьмите  же, — уже настойчиво повторил Ихтиандр.    

— Нет, —  ответила Гуттиэре, покачав головой. — Я не могу взять от вас такого  ценного подарка.    

— Это  совсем не ценный подарок, — горячо возразил Ихтиандр. — На дне океана  тысячи таких жемчужин.    

Гуттиэре  улыбнулась. Ихтиандр смутился, покраснел и после короткого молчания прибавил:    

— Ну,  прошу вас.    

— Нет.    

Ихтиандр  нахмурился: он был обижен.    

— Если  не хотите взять для себя, — настаивал Ихтиандр, — то возьмите для  того… для Ольсена. Он не откажется. Гуттиэре рассердилась.    

— Он  берет не для себя, — сурово ответила она. — Вы ничего не знаете.    

— Значит,  нет?    

— Нет.    

Тогда  Ихтиандр бросил жемчужину далеко в море, молча кивнул головой, повернулся и  пошел к дороге.    

Этот  поступок ошеломил Гуттиэре. Она продолжала стоять не двигаясь. Бросить в море  миллионное состояние, как простой камешек! Ей было совестно. Зачем она огорчила  этого странного юношу?    

— Постойте,  куда же вы?    

Но  Ихтиандр продолжал идти, низко опустив голову. Гуттиэре догнала его, взяла за  руки и заглянула в лицо. По щекам юноши текли слезы. Он раньше никогда не  плакал и теперь недоумевал, почему предметы стали туманными и расплывчатыми,  точно он плыл без очков под водой.    

— Простите,  я огорчила вас, — сказала девушка, взяв его за обе руки.    

 НЕТЕРПЕНИЕ ЗУРИТЫ    

     

После  этого события Ихтиандр приплывал каждый вечер к берегу недалеко от города, брал  припрятанный среди камней костюм, одевался и являлся к скале, куда приходила  Гуттиэре. Они гуляли вдоль берега, оживленно беседуя.    

Кто был  новый друг Гуттиэре? Этого она не могла бы сказать. Он был неглуп, остроумен,  знал многое, о чем не знала Гуттиэре, и в то же время не понимал таких простых  вещей, которые известны каждому городскому мальчишке. Как объяснить это?  Ихтиандр говорил о себе неохотно. Рассказывать правду ему не хотелось. Девушка  только узнала, что Ихтиандр — сын доктора, человека, по-видимому, очень  состоятельного. Он воспитал сына вдали от города и людей и дал ему очень своеобразное  и одностороннее образование.    

Иногда  они долго засиживались на берегу. У ног шумел прибой. Мерцали звезды. Разговор  умолкал. Ихтиандр был счастлив.    

— Пора  идти, — говорила девушка.    

Ихтиандр  неохотно поднимался, провожал ее до предместья, потом быстро возвращался, сбрасывал  одежду и уплывал к себе.    

Утром,  после завтрака, он брал с собой большой белый хлеб и отправлялся в залив.  Усевшись на песчаном дне, он начинал кормить рыбок хлебом. Они приплывали к  нему, роем окружали его, скользили между рук и жадно хватали размокший хлеб  прямо из рук. Иногда крупные рыбы врывались в этот рой и гонялись за  маленькими. Ихтиандр поднимался и отгонял хищников руками, а маленькие рыбки  скрывались за его спиной.    

Он начал  собирать жемчужины и складывал их в подводном гроте. Он работал с удовольствием  и скоро собрал целую груду отборных жемчужин.    

Он  становился, сам того не зная, богатейшим человеком Аргентины, — быть  может, и всей Южной Америки. Если бы он захотел, он стал бы самым богатым  человеком мира. Но он не думал о богатстве.    

Так  проходили спокойные дни. Ихтиандр только жалел о том, что Гуттиэре живет в  пыльном, душном, шумном городе. Если бы и она могла жить под водой, вдали от  шума и людей! Как это было бы хорошо! Он показал бы ей новый, неведомый мир,  прекрасные цветы подводных полей. Но Гуттиэре не может жить под водой. А он не  может жить на земле. Он и так слишком много времени проводит на воздухе. И это  не проходит даром: все чаще и сильнее начинают болеть его бока в то время, как  он сидит с девушкой на берегу моря. Но даже если боль становится нестерпимой,  он не оставляет девушку, прежде чем не уйдет она сама. И еще одно беспокоит  Ихтиандра: о чем говорила Гуттиэре с белокурым великаном? Ихтиандр каждый раз  собирается спросить Гуттиэре, но боится обидеть ее.    

Как-то  вечером девушка сказала Ихтиандру, что завтра она не придет.    

— Почему? —  спросил он, нахмурившись.    

— Я  занята.    

— Чем?    

— Нельзя  быть таким любопытным, — ответила девушка, улыбаясь. — Не провожайте  меня, — добавила она и ушла.    

Ихтиандр  погрузился в море. Всю ночь пролежал он на мшистых камнях. Невесело было ему.  На рассвете поплыл он к себе.    

Недалеко  от залива он увидел, как рыбаки стреляли с лодок дельфинов. Большой дельфин, раненный  пулей, высоко подпрыгнул над водой и тяжело опустился.    

— Лидинг! —  с ужасом прошептал Ихтиандр.    

Один из  рыбаков уже спрыгнул с лодки в море и выжидал, когда раненое животное всплывет  на поверхность. Но дельфин вынырнул почти в ста метрах от ловца и, тяжело  отдышавшись, опустился вновь под воду.    

Рыбак  быстро плыл к дельфину. Ихтиандр поспешил на помощь другу. Вот дельфин еще раз  вынырнул, и в это самое время рыбак ухватил дельфина за плавник и потащил  обессилевшее животное к лодке.    

Ихтиандр,  плывя под водой, нагнал рыбака, укусил его своими зубами за ногу. Рыбак, думая,  что его ухватила акула, начал отчаянно дергать ногами. Защищаясь, рыбак наудачу  полоснул врага ножом, который он держал в другой руке. Удар ножа пришелся  Ихтиандру по шее, не прикрытой чешуей. Ихтиандр выпустил ногу рыбака, и тот  быстро поплыл к лодке. Раненые дельфин и Ихтиандр направились к заливу. Юноша  приказал дельфину следовать за собой и нырнул в подводную пещеру. Вода доходила  здесь только до половины пещеры. Через расщелины сюда проникал воздух. Здесь  дельфин мог отдышаться в безопасности. Ихтиандр осмотрел его рану. Это была не  опасная рана. Пуля попала под кожу и застряла в жире. Ихтиандру удалось  вытащить пулю пальцами. Дельфин терпеливо перенес это.    

— Заживет, —  сказал Ихтиандр, ласково похлопав своего друга по спине.    

Теперь  надо было подумать и о себе. Ихтиандр быстро проплыл подводным тоннелем, поднялся  в сад и вошел в белый домик. Кристо испугался, увидев своего питомца раненым.    

— Что  с тобой?    

— Меня  ранили рыбаки, когда я защищал дельфина, — сказал Ихтиандр.    

Но  Кристо не поверил ему.    

— Опять  в городе был без меня? — подозрительно спросил он, перевязывая рану.  Ихтиандр молчал.    

— Приподними  свою чешую, — сказал Кристо и приоткрыл плечо Ихтиандра.    

На плече  индеец заметил красноватое пятно. Вид этого пятна испугал Кристо.    

— Ударили  веслом? — спросил он, ощупывая плечо. Но опухоли не было. Очевидно, это  было родимое пятно.    

— Нет, —  ответил Ихтиандр.    

Юноша  отправился отдохнуть в свою комнату, а старый индеец подпер голову руками и задумался.  Он долго сидел, потом поднялся и вышел из комнаты.    

Кристо  быстро направился к городу, задыхаясь, вошел в лавку Бальтазара и,  подозрительно посмотрев на Гуттиэре, сидевшую у прилавка, спросил:    

— Отец  дома?    

— Там, —  ответила девушка, кивнув головой на дверь в другую комнату.    

Кристо  зашел в лабораторию и закрыл за собой дверь. Он нашел брата за своими колбами,  перемывающим жемчуг. Бальтазар был раздражен, как и в первый раз.    

— С  ума сойдешь с вами! — начал ворчать Бальтазар. — Зурита злится,  почему ты до сих пор не приведешь морского дьявола, Гуттиэре уходит куда-то на  целый день. О Зурите она и слышать не хочет. Твердит только: «Нет! Нет!» А  Зурита говорит: «Надоело ждать! Возьму да увезу ее силой. Поплачет — и обойдется».  От него всего можно ожидать.    

Кристо  выслушал жалобы брата и потом сказал:    

— Слушай,  я не мог привести морского дьявола потому, что он, как и Гуттиэре, часто уходит  из дому на целый день без меня. А со мною идти в город не хочет. Совсем  перестал меня слушать. Будет меня ругать доктор за то, что плохо смотрел за  Ихтиандром…    

— Значит,  надо скорее захватить или выкрасть Ихтиандра, ты уйдешь от Сальватора, прежде  чем он вернется, и…    

— Подожди,  Бальтазар. Не перебивай меня, брат. С Ихтиандром нам не надо спешить.    

— Почему  не надо спешить?    

Кристо  вздохнул, как бы не решаясь высказать свой план.    

— Видишь  ли… — начал он.    

Но в  этот самый момент в лавку кто-то вошел, и они услышали громкий голос Зуриты.    

— Ну  вот, — пробормотал Бальтазар, бросая жемчуг в ванну, — опять он!    

Зурита  же с треском раскрыл дверь и вошел в лабораторию.    

— Оба  братца здесь. Вы долго будете морочить меня? — спросил он, переводя взгляд  с Бальтазара на Кристо. Кристо поднялся и, любезно улыбаясь, сказал:    

— Делаю  все, что могу. Терпение. Морской дьявол — не простая рыбешка. Его из омута не вытащишь  сразу. Один раз удалось привести его сюда — вас не было; посмотрел дьявол  город, не понравилось ему, и теперь он не хочет идти сюда.    

— Не  хочет — не надо. Мне надоело ждать. На этой неделе я решил сразу два дела  сделать. Сальватор еще не приехал?    

— На  днях ожидают.    

— Значит,  надо спешить. Ждите гостей. Я подобрал надежных людей. Ты нам откроешь двери,  Кристо, а с остальным я сам справлюсь. Я скажу Бальтазару, когда все будет  готово. — И, обернувшись к Бальтазару, он сказал:    

— Ас  тобой я еще завтра поговорю. Но только помни, что это будет наш последний  разговор.    

Братья  молча поклонились. Когда Зурита повернулся к ним спиной, любезные улыбки сошли  с лиц индейцев. Бальтазар тихо выбранился. Кристо, казалось, что-то обдумывал.    

В лавке  Зурита о чем-то тихо говорил с Гуттиэре.    

— Нет! —  услышали братья ответ Гуттиэре. Бальтазар сокрушенно покачал головой.    

— Кристо! —  позвал Зурита. — Иди за мной, ты мне сегодня будешь нужен.    

 НЕПРИЯТНАЯ ВСТРЕЧА    

     

Ихтиандр  чувствовал себя очень плохо. Рана на шее болела. У него был жар. Ему было  трудно дышать на воздухе.    

Но  утром, несмотря на недомогание, он отправился на берег к скале, чтобы встретить  Гуттиэре. Она пришла в полдень.    

Стояла  невыносимая жара. От раскаленного воздуха, от мелкой белой пыли Ихтиандр стал задыхаться.  Он хотел остаться на берегу моря, но Гуттиэре торопилась, она должна была  вернуться в город.    

— Отец  уходит по делам, и я должна оставаться в лавке.    

— Тогда  я провожу вас, — сказал юноша, и они пошли по наклонной пыльной дороге,  ведущей к городу.    

Навстречу  им, низко опустив голову, шел Ольсен. Он чем-то был озабочен и прошел мимо, не  заметив Гуттиэре. Но девушка окликнула его.    

— Мне  нужно сказать ему только два слова, — сказала Гуттиэре, обращаясь к  Ихтиандру, и, повернув назад, подошла к Ольсену.    

Они тихо  и быстро о чем-то говорили. Казалось, девушка упрашивает его.    

Ихтиандр  шел в нескольких шагах позади них.    

— Хорошо,  сегодня после полуночи, — услышал он голос Ольсена. Великан пожал руку девушке,  кивнул головой и быстро продолжал путь.    

Когда  Гуттиэре подошла к Ихтиандру, у него горели щеки и уши. Ему хотелось поговорить  наконец с Гуттиэре об Ольсене, но он не находил слов.    

— Я  не могу, — начал он, задыхаясь, — я должен узнать… Ольсен… вы  скрываете от меня какую-то тайну. Вы должны с ним встретиться ночью. Вы любите  его?    

Гуттиэре  взяла Ихтиандра за руку, ласково взглянула на него и, улыбаясь, спросила:    

— Вы  верите мне?    

— Я  верю… Вы знаете, я люблю вас, — теперь Ихтиандр знал это слово, — но  я… но мне так тяжело.    

Это была  правда. Ихтиандр страдал от неизвестности, но в эту минуту он еще чувствовал в  боках острую режущую боль. Он задыхался. Румянец сошел с его щек, и теперь лицо  его было бледно.    

— Вы  совсем больны, — беспокойно сказала девушка. — Успокойтесь, прошу  вас. Милый мой мальчик. Я не хотела говорить вам всего, но, чтобы успокоить  вас, я скажу. Слушайте.    

Какой-то  всадник промчался мимо них, но, взглянув на Гуттиэре, круто повернул лошадь и  подъехал к молодым людям. Ихтиандр увидел смуглого, уже немолодого человека, с  пушистыми, приподнятыми вверх усами и небольшой эспаньолкой.    

Где-то,  когда-то Ихтиандр видел этого человека. В городе? Нет… Да, там, на берегу.    

Всадник  похлопал хлыстом по сапогу, подозрительно и враждебно оглядел Ихтиандра и подал  руку Гуттиэре.    

Поймав  руку, он неожиданно, приподняв девушку к седлу, поцеловал ее руку и засмеялся.    

— Попалась! —  Отпустив руку нахмурившейся Гуттиэре, он продолжал насмешливо и в то же время  раздраженно:    

— Где  же это видано, чтобы невесты накануне свадьбы разгуливали с молодыми людьми?    

Гуттиэре  рассердилась, но он не дал ей говорить:    

— Отец  давно ждет вас. Я буду в лавке через час. Ихтиандр уже не слышал последних  слов. Он вдруг почувствовал, что в глазах у него потемнело, какой-то ком подкатил  к горлу, дыхание остановилось. Он не мог больше оставаться на воздухе.    

— Так  вы… все-таки обманули меня… — проговорил он посиневшими губами.    

Ему  хотелось говорить — высказать всю обиду или узнать все, но боль в боках  становилась невыносимой, он почти терял сознание.    

Наконец  Ихтиандр сорвался с места, побежал к берегу и бросился в море с крутой скалы.    

Гуттиэре  вскрикнула и пошатнулась. Потом она бросилась к Педро Зурите:    

— Скорее…  Спасите его! Но Зурита не шевельнулся.    

— Я  не имею обыкновения мешать другим топиться, если они этого хотят, — сказал  он.    

Гуттиэре  побежала к берегу, чтобы броситься в воду. Зурита пришпорил лошадь, нагнал девушку,  схватил за плечи, усадил на коня и поскакал по дороге.    

— Я  не имею обыкновения мешать другим, если другие не мешают мне. Вот так-то лучше!  Да придите же в себя, Гуттиэре!    

Но  Гуттиэре не отвечала. Она была в обмороке. Только у лавки отца она пришла в  себя.    

— Кто  был этот молодой человек? — спросил Педро.    

Гуттиэре,  посмотрев на Зуриту с нескрываемым гневом, сказала:    

— Отпустите  меня.    

Зурита  нахмурился. «Глупости, — подумал он. — Герой ее романа бросился в  море. Тем лучше». И, обратившись к лавке, Зурита крикнул:    

— Отец!  Бальтазар! Эй-эй!.. Бальтазар выбежал.    

— Получай  твою дочку. И благодари меня. Я спас ее; она едва не бросилась в море за  молодым человеком приятной наружности. Вот уже второй раз я спасаю жизнь твоей  дочери, а она все еще дичится меня. Ну, да скоро всему этому упрямству будет  конец. — Он громко рассмеялся. — Я приеду через час. Помни наш  уговор!    

Бальтазар,  униженно кланяясь, принял от Педро дочь.    

Всадник  пришпорил коня и уехал.    

Отец и  дочь вошли в лавку. Гуттиэре без сил опустилась на стул и закрыла лицо руками.    

Бальтазар  прикрыл дверь и, расхаживая по лавке, начал о чем-то взволнованно и горячо говорить.  Но его никто не слушал. С таким же успехом Бальтазар мог бы проповедовать  засушенным крабам и морским ершам, лежавшим на полках.    

«Он  бросился в воду, — думала девушка, вспоминая лицо Ихтиандра. —  Несчастный! Сначала Ольсен, потом эта нелепая встреча с Зуритой. Как смел он  назвать меня невестой! Теперь все погибло…»    

Гуттиэре  плакала.    

Ей было  жаль Ихтиандра. Простой, застенчивый — разве можно было его сравнить с пустыми,  заносчивыми молодыми людьми Буэнос-Айреса?    

«Что же  делать дальше? — думала она. — Броситься в море, как Ихтиандр?  Покончить с собой?»    

А  Бальтазар говорил и говорил:    

— Ты  понимаешь, Гуттиэре? Ведь это полное разорение. Все, что ты видишь в нашей  лавке, принадлежит Зурите. Моего собственного товара не наберется и десятой  доли. Весь жемчуг мы получаем на комиссию от Зуриты. Но если ты еще раз  откажешь ему, он отберет весь товар и больше со мной не будет иметь дела. Ведь  это разорение! Полное разорение! Ну, будь умница, пожалей своего старого отца…    

— Договаривай:  «…и выходи замуж за него». Нет! — резко ответила Гуттиэре.    

— Проклятие! —  вскричал взбешенный Бальтазар. — Если так, то… то… не я, так сам Зурита  справится с тобой! — И старый индеец ушел в лабораторию, громко хлопнув  дверью.    

 БОЙ СО СПРУТАМИ    

     

Ихтиандр,  бросившись в море, забыл на время все свои земные неудачи. После жаркой и душной  земли прохлада воды успокоила и освежила его. Колющие боли прекратились. Он  дышал глубоко и ровно. Ему нужен был полный отдых, и он старался не думать о  том, что произошло на земле.    

Ихтиандр  хотел работать, двигаться. Чем бы ему заняться? Он любил в темные ночи  бросаться с высокой скалы в воду так, чтобы сразу достать до дна. Но сейчас был  полдень, и на море мелькали черные днища рыбацких лодок.    

«Вот что  я сделаю. Надо будет привести в порядок грот», — подумал Ихтиандр В  отвесной скале залива находился грот с большой аркой, открывавшей прекрасный  вид на подводную равнину, отлого спускавшуюся в глубину моря.    

Ихтиандр  давно облюбовал этот грот. Но прежде чем устроиться в нем, нужно было выселить  давнишних обитателей грота — многочисленные семейства спрутов.    

Ихтиандр  надел очки, вооружился длинным, несколько искривленным острым ножом и смело подплыл  к гроту. Войти в грот было страшновато, и Ихтиандр решил вызвать врагов наружу  У потонувшей лодки он давно приметил длинную острогу Он взял ее в руку и, стоя  у входа в грот, начал водить острогой. Осьминоги, недовольные вторжением  неизвестного, зашевелились. По краям арки появились длинные, извивающиеся  щупальца. Осторожно они приближались к остроге. Ихтиандр отдергивал острогу,  прежде чем щупальца спрута успевали захватить ее. Эта игра продолжалась несколько  минут. Вот уже десятки щупалец, как волосы Медузы Горгоны, зашевелились у края  арки. Наконец старый, огромный спрут, выведенный из терпения, решил  расправиться с дерзким пришельцем Спрут вылез из расщелины, угрожающе шевеля  щупальцами. Медленно поплыл он к врагу, меняя окраску, чтобы устрашить  Ихтиандра. Ихтиандр отплыл в сторону, бросил острогу и приготовился к бою  Ихтиандр знал, как трудно бороться человеку с его двумя руками, когда у  противника восемь длинных ног. Не успеешь отрезать одну ногу спрута, семь  других захватят и скрутят человеку руки. И юноша стремился направить удар  своего ножа, чтобы он пришелся в тело спрута. Подпустив чудовище так, чтобы  концы его щупалец достигли его, Ихтиандр неожиданно бросился вперед, в самый  клубок извивающихся щупалец, к голове спрута.    

Этот  необычайный прием всегда заставал спрута врасплох Проходило не меньше четырех секунд,  пока животное успевало подобрать концы щупалец и обвить ими врага. Но за это  время Ихтиандр успевал быстрым безошибочным ударом рассечь тело спрута,  поразить сердце и перерезать двигательные нервы И огромные щупальца, уже  обвивавшиеся вокруг его тела, вдруг безжизненно распускались и дрябло опускались  вниз.    

— Один  готов!    

Ихтиандр  снова взялся за острогу. На этот раз навстречу ему выплыли сразу два спрута.  Один из них плыл прямо на Ихтиандра, а другой обходным движением пытался  напасть сзади. Это становилось опасным. Ихтиандр храбро бросился на спрута,  который был перед ним, но, прежде чем успел убить его, второй спрут,  находившийся позади, обвил его за шею. Юноша быстро перерезал ногу спрута,  проткнув ее ножом у самой своей шеи. Затем повернулся лицом к спруту и отсек  его щупальца. Изувеченный спрут, медленно колыхаясь, опустился на дно. А  Ихтиандр уже расправлялся со спрутом, который был перед ним.    

— Три, —  продолжал считать Ихтиандр.    

Однако  на время пришлось прекратить битву. Из грота выплывал целый отряд спрутов, но  пролитая кровь замутила воду. В этой бурой мгле перевес мог быть на стороне  спрутов, которые ощупью могли обнаружить врага, Ихтиандр же не видел их. Он  отплыл подальше от места сражения, где вода была чистая, и здесь уложил еще  одного спрута, выплывшего из кровавого облака.    

Битва с  перерывами продолжалась несколько часов.    

Когда  наконец последний спрут был убит и вода очистилась, Ихтиандр увидел, что на дне  лежат мертвые тела спрутов и шевелящиеся обрубленные щупальца. Ихтиандр вошел в  грот. Здесь еще оставалось несколько маленьких спрутов — в кулак величиной и с  щупальцами не толще пальца. Ихтиандр хотел убить их, но ему стало их жалко.  «Надо попытаться приручить их. Неплохо иметь таких сторожей».    

Очистив  грот от больших спрутов, Ихтиандр решил обставить свое подводное жилище мебелью.  Он притащил из дому стол на железных ножках с мраморной доской и две китайские  вазы. Стол поставил среди грота, на столе поставил вазы, а в вазы насыпал земли  и посадил морские цветы. Земля, размываемая водой, некоторое время курилась над  вазами, как дым, но потом вода очистилась. Только цветы, колеблемые легким  волнением, тихо раскачивались, как от дуновения ветра.    

У стены  пещеры был выступ, как бы естественная каменная скамья. Новый хозяин пещеры с  удовольствием разлегся на этой скамье. Хотя она была каменная, но тело в воде  почти не ощущало ее.    

Это была  странная подводная комната с китайскими вазами на столе. Много любопытных рыб  явилось посмотреть на невиданное новоселье. Они сновали между ножками стола,  подплывали к цветам в вазах, как бы нюхая их, шныряли вокруг головы Ихтиандра.  Мраморный бычок заглянул в грот, испуганно махнул хвостом и уплыл. По белому  песку выполз большой краб, поднял и опустил клешню, как бы приветствуя хозяина,  и устроился под столом.    

Ихтиандра  забавляла эта затея. «Чем бы мне еще украсить свое жилище? — подумал  он. — Я насажу у входа самые красивые подводные растения, усыплю пол  жемчужинами, а у стен, по краям, положу раковины. Что, если бы подводную  комнату видела Гуттиэре… Но она обманывает меня. А быть может, и не обманывает.  Она ведь не успела рассказать мне об Ольсене». Ихтиандр нахмурился. Лишь только  он кончил работать, он снова почувствовал себя одиноким, непохожим на остальных  людей. «Почему никто не может жить под водой? Я один. Скорее бы приехал отец! Я  спрошу его…»    

Ему  хотелось показать свое новое подводное жилище хоть одному живому существу. «Лидинг», —  вспомнил Ихтиандр о дельфине. Ихтиандр взял витую раковину, всплыл на  поверхность и затрубил. Скоро послышалось знакомое фырканье, — дельфин  всегда держался вблизи залива.    

Когда  дельфин приплыл, Ихтиандр ласково обнял его и сказал:    

— Идем  ко мне, Лидинг, я покажу тебе новую комнату. Ты никогда не видел стола и  китайских ваз.    

И,  нырнув в воду, Ихтиандр приказал дельфину следовать за собой.    

Однако  дельфин оказался очень беспокойным гостем. Большой и неповоротливый, он поднял  такое волнение в гроте, что вазы зашатались на столе. Вдобавок он умудрился  наткнуться мордой на ножку стола и опрокинуть его. Вазы упали, и будь это на  земле, они разбились бы. Но здесь все обошлось благополучно, если не считать  испуга краба, который с необычайной быстротой как-то боком побежал к скале.    

«Какой  ты неловкий!» — подумал Ихтиандр о своем друге, отставляя стол в глубину грота  и поднимая вазы.    

И, обняв  дельфина, Ихтиандр продолжал говорить с ним:    

— Оставайся  здесь со мной, Лидинг.    

Но  дельфин скоро начал трясти головой и выражать беспокойство. Он не мог долго  оставаться под водой. Ему необходим был воздух. И, взмахнув плавниками, дельфин  выплыл из грота и поднялся на поверхность.    

«Даже  Лидинг не может жить со мною под водой, — с грустью подумал Ихтиандр,  оставшись один. — Только рыбы. Но ведь они глупые и пугливые…»    

И он  опустился на свое каменное ложе. Солнце зашло. В гроте было темно. Легкое  движение воды укачивало Ихтиандра.    

Утомленный  волнением дня и работой, Ихтиандр начал дремать.    

 НОВЫЙ ДРУГ    

     

Ольсен  сидел на большом баркасе и смотрел через борт в воду. Солнце только что  поднялось из-за горизонта и косыми лучами освещало до самого дна прозрачную  воду небольшой бухты. Несколько индейцев ползали по белому песчаному дну. Время  от времени они всплывали на поверхность, чтобы отдышаться, и вновь погружались  в воду. Ольсен зорко наблюдал за ловцами. Несмотря на ранний час, было уже  жарко. «Почему бы и мне не освежиться — не нырнуть раз-другой?» — подумал он,  быстро разделся и бросился в воду. Ольсен никогда раньше не нырял, но это ему  понравилось, и он убедился, что может пробыть под водой дольше привычных  индейцев. Ольсен присоединился к искателям и быстро увлекся этим новым для него  занятием.    

Опустившись  в третий раз, он заметил, что два индейца, стоявшие на коленях на дне, вскочили  и всплыли на поверхность с такой быстротой, как будто их преследовала акула или  пила-рыба. Ольсен оглянулся назад. К нему быстро подплыло странное существо,  получеловек-полулягушка, с серебристой чешуей, огромными выпученными глазами и  лягушечьими лапами. Оно по-лягушачьи отбрасывало лапы и сильными толчками  продвигалось вперед.    

Прежде  чем Ольсен успел подняться с колен, чудовище было уже около него и ухватило его  руку своей лягушечьей лапой. Испуганный Ольсен все же заметил, что у этого  существа было красивое человеческое лицо, которое портили только выпученные,  сверкавшие глаза. Это странное существо, забыв о том, что оно находится под  водою, начало о чем-то говорить. Ольсен не мог расслышать слов. Он видел только  шевелящиеся губы. Неведомое существо крепко держало двумя лапами руку Ольсена.  Ольсен сильным движением ног оттолкнулся от дна и быстро поднялся на поверхность,  работая свободной рукой. Чудовище потянулось следом, не отпуская его. Всплыв на  поверхность, Ольсен ухватился за борт баркаса, перекинул ногу, взобрался на  баркас и отбросил от себя этого получеловека с лягушечьими руками так, что тот  с шумом упал в воду. Сидевшие на баркасе индейцы прыгнули в воду и торопясь  поплыли к берегу.    

Но  Ихтиандр снова приблизился к баркасу и обратился к Ольсену на испанском языке:    

— Послушайте,  Ольсен, мне нужно поговорить с вами о Гуттиэре. Это обращение изумило Ольсена  не меньше, чем встреча под водой. Ольсен был человек храбрый, с крепкой  головой. Если неведомое существо знает его имя и Гуттиэре, то, значит, это  человек, а не чудовище.    

— Я  вас слушаю, — ответил Ольсен.    

     

    

     

Ихтиандр  взобрался на баркас, уселся на носу, поджав под себя ноги и скрестив на груди  лапы.    

«Очки!» —  подумал Ольсен, внимательно рассматривая сверкающие, выпуклые глаза неизвестного.    

— Мое  имя Ихтиандр. Однажды я достал вам ожерелье со дна моря.    

— Но  тогда у вас были человеческие глаза и руки. Ихтиандр улыбнулся и потряс своими  лягушечьими лапами.    

— Снимаются, —  коротко ответил он.    

— Я  так и думал.    

Индейцы  с любопытством наблюдали из-за береговых скал за этим странным разговором, хотя  и не могли услышать слов.    

— Вы  любите Гуттиэре? — спросил Ихтиандр после небольшого молчания.    

— Да,  я люблю Гуттиэре, — просто ответил Ольсен. Ихтиандр тяжело вздохнул.    

— И  она вас любит?    

— И  она меня любит.    

— Но  ведь она любит меня.    

— Это  ее дело. — Ольсен пожал плечами.    

— Как  ее дело? Ведь она ваша невеста.    

Ольсен  сделал удивленное лицо и с прежним спокойствием ответил:    

— Нет,  она не моя невеста.    

— Вы  лжете? — вспыхнул Ихтиандр. — Я сам слышал, как смуглый человек на  лошади говорил о том, что она невеста.    

— Моя?    

Ихтиандр  смутился. Нет, смуглый человек не говорил, что Гуттиэре невеста Ольсена. Но не  может же молодая девушка быть невестой этого смуглого, такого старого и  неприятного? Разве так бывает? Смуглый, вероятно, ее родственник… Ихтиандр  решил повести свои расспросы другим путем.    

— А  что вы здесь делали? Искали жемчуг?    

— Признаюсь,  мне не нравятся ваши расспросы, — хмуро ответил Ольсен. — И, если бы  я не знал о вас кое-что от Гуттиэре, я сбросил бы вас с баркаса, и этим  окончился бы разговор. Не хватайтесь за ваш нож. Я могу разбить вам голову  веслом, прежде чем вы подниметесь. Но я не нахожу нужным скрывать от вас, что я  действительно искал здесь жемчуг.    

— Большую  жемчужину, которую я бросил в море? Гуттиэре говорила вам об этом?    

Ольсен  кивнул головой. Ихтиандр торжествовал.    

— Ну,  вот видите. Я же говорил ей, что вы не откажетесь от этой жемчужины. Я  предлагал ей взять жемчужину и передать вам. Она не согласилась, а теперь вы  сами ищете ее.    

— Да,  потому что теперь она принадлежит не вам, а океану. И если я найду ее, то  никому не буду обязан.    

— Вы  так любите жемчуг?    

— Я  не женщина, чтобы любить безделушки, — возразил Ольсен.    

— Но  жемчуг можно… как это? Да! Продать, — вспомнил Ихтиандр малопонятное ему  слово, — и получить много денег. Ольсен вновь утвердительно кивнул  головой.    

— Значит,  вы любите деньги?    

— Что  вам, собственно, от меня нужно? — уже с раздражением спросил Ольсен.    

— Мне  нужно знать, почему Гуттиэре дарит вам жемчуг. Ведь вы хотели жениться на ней?    

— Нет,  я не собирался жениться на Гуттиэре, — сказал Ольсен. — Да если бы и  собирался, теперь уже об этом поздно думать. Гуттиэре стала женой другого.    

Ихтиандр  побледнел и ухватился за руку Ольсена.    

— Неужели  того, смуглого? — испуганно спросил он.    

— Да,  она вышла замуж за Педро Зуриту.    

— Но  ведь она… Мне кажется, что она любила меня, — тихо сказал Ихтиандр.    

Ольсен  посмотрел на него с сочувствием и, не спеша закурив коротенькую трубочку,  сказал:    

— Да,  мне кажется, она любила вас. Но ведь вы на ее глазах бросились в море и утонули  — так, по крайней мере, думала она.    

Ихтиандр  с удивлением посмотрел на Ольсена. Юноша никогда не говорил Гуттиэре о том, что  он может жить под водой. Ему в голову не приходило, что его прыжок со скалы в  море девушка могла объяснить как самоубийство.    

— Прошлою  ночью я видел Гуттиэре, — продолжал Ольсен. — Ваша гибель очень  огорчила ее. «Я виновата в смерти Ихтиандра», — вот что сказала она.    

— Но  почему же она так скоро вышла замуж за другого? Ведь она… ведь я спас ей жизнь.  Да, да! Мне давно казалось, что Гуттиэре похожа на девушку, которая тонула в  океане. Я вынес ее на берег и скрылся в камнях. А потом пришел этот смуглый —  его я сразу узнал — и уверил ее, что это он спас ее.    

— Гуттиэре  рассказывала мне об этом, — сказал Ольсен. — Она так и не узнала, кто  же спас ее — Зурита или странное существо, которое мелькнуло перед ней, когда  она приходила в себя. Почему вы сами не сказали, что это вы спасли ее?    

— Самому  об этом неудобно говорить. Притом я не был вполне уверен в том, что спас именно  Гуттиэре, пока не увидел Зуриту. Но как она могла согласиться? — спрашивал  Ихтиандр.    

— Как  это произошло, — медленно проговорил Ольсен, — я и сам не понимаю.    

— Расскажите,  что вы знаете, — попросил Ихтиандр.    

— Я  работаю на пуговичной фабрике приемщиком раковин. Там я и познакомился с  Гуттиэре. Она приносила раковины — отец посылал ее, когда сам был занят.  Познакомились, подружились. Иногда встречались в порту, гуляли на берегу моря.  Она рассказывала мне о своем горе: за нее сватался богатый испанец.    

— Этот  самый? Зурита?    

— Да,  Зурита. Отец Гуттиэре, индеец Бальтазар, очень хотел этого брака и всячески  уговаривал дочь не отказывать такому завидному жениху.    

— Чем  же завидный? Старый, отвратительный, дурно пахнущий, — не мог удержаться  Ихтиандр.    

— Для  Бальтазара Зурита — прекрасный зять. Тем более что Бальтазар был должен Зурите  крупную сумму денег. Зурита мог разорить Бальтазара, если Гуттиэре отказалась  бы выйти за него замуж. Представьте себе, как жилось девушке. С одной стороны —  назойливое ухаживание жениха, а с другой — вечные упреки, выговоры, угрозы  отца…    

— Почему  же Гуттиэре не выгнала Зуриту? Почему вы, такой большой и сильный, не побили  этого Зуриту?    

Ольсен  улыбнулся и удивился: Ихтиандр не глуп, а задает такие вопросы. Где он рос и  воспитывался?    

— Это  сделать не так просто, как вам кажется, — ответил Ольсен. — На защиту  Зуриты и Бальтазара стали бы закон, полиция, суд. — Ихтиандр все-таки не  понимал. — Одним словом, этого нельзя было сделать.    

— Ну,  тогда почему она не убежала?    

— Убежать  было легче. И она решилась убежать от отца, а я обещал помочь ей. Я сам давно  собирался уехать из Буэнос-Айреса в Северную Америку, и я предложил Гуттиэре  ехать со мной.    

— Вы  хотели жениться на ней? — спросил Ихтиандр.    

— Однако  какой вы, — снова улыбнувшись, сказал Ольсен. — Я же сказал вам, что  мы были с ней друзьями. Что могло быть дальше — не знаю…    

— Почему  же вы не уехали?    

— Потому  что у нас не было денег на переезд.    

— Неужели  переезд на «Горроксе» стоит так дорого?    

— На  «Горроксе»! На «Горроксе» впору ездить миллионерам. Да что вы, Ихтиандр, с Луны  свалились?