1 2 3 4 
    
Беппо. Проваливай, если не хочешь получить по шее. 
    
Тоффоло. Ах, черт возьми! Так я тебя камнем. (Подбирает камни.) 
    
Беппо. Меня? Каторжник! (Хватается за нож.) 
    
Тоффоло. Отстань от меня! Отстань! 
    
Беппо. Уходи, говорю! 
    
Тоффоло. Никуда я не уйду. Не уйду, и все! 
    
Беппо. Не уйдешь — кишки выпущу. 
    
Тоффоло (с камнем в руке). Не подходи, голову проломлю! 
    
Беппо. А ну-ка, брось, попробуй! 
    
    
Тоффоло бросает в него камнями, а Беппо норовит добраться до него ножом.
   
   
    
     
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
    
    
Те же, падрон Тони, который выходит из своего дома, потом Паскуа и Лучетта.
    
    
Тони. Что тут за лай собачий? 
    
    
Тоффоло бросает в него камнем.
    
    
Караул! Он швырнул в меня камнем! Погоди, каторжник, я с тобой сейчас разделаюсь. (Уходит в дом.) 
    
Тоффоло. Я никого не трогал, никого. Чего лезут ко мне? (Подбирает камни.) 
    
Беппо. Брось камни! 
    
Тоффоло. А ты брось нож! 
    
Тони (выходит из дома с кинжалом). Погоди, я тебя на куски искрошу! 
    
Паскуа (удерживая Тони). Постой же, хозяин! 
    
Лучетта (удерживая Тони). Братец, стойте же! 
    
Беппо. Вот мы его прикончим сейчас! 
    
Лучетта (удерживая Беппо). Стой хоть ты, полоумный! 
    
Тоффоло (замахивается камнями). Не подходите, расшибу! 
    
Лучетта (кричит). Эй, люди! 
    
Паскуа (кричит). Помогите! 
   
   
    
     
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
    
    
Те же, падрон Фортунато, Либера, Орсетта, Кекка и люди, несущие рыбу и мешок с мукой.
    
    
Фортунато. Шо тут та-та-такое? Шо такое? Годите! В чем де-де-дело? 
    
Орсетта. Эге, да тут драка! 
    
Кекка. Драка? Беда мне! (Убегает в дом.) 
    
Либера. Перестаньте! Вы с ума сошли. 
    
Беппо (женщинам). Все из-за вас! 
    
Орсетта. Кто это? Что такое? 
    
Либера. Слушать странно такие разговоры! 
    
Лучетта. Да, да, из-за вас весь сыр-бор загорелся. 
    
Паскуа. Да, да, всё вы, оголтелые! 
    
Орсетта. Слышишь? Какую понесла околесицу! 
    
Либера. Слышишь? Ну и язычки! 
    
Беппо. Я его прикончу у ваших дверей. 
    
Орсетта. Кого это? 
    
Беппо. Да этого мерзавца Балду. 
    
Тоффоло (бросает камни). Вот я тебе покажу, какой я Балда! 
    
Паскуа (толкает Тони к дому). В дом, в дом, хозяин! 
    
Лучетта (толкает в дом Беппо). Братец, скорее в дом! 
    
Тони (к Паскуа). Отстань! 
    
Паскуа. В дом, говорю, в дом! (Втаскивает его в дом за собой.) 
    
Беппо (Лучетте). Пусти меня! 
    
Лучетта. Входи же, говорю, полоумный, входи! 
    
    
Вталкивает его и уходит за ним. 
    
Двери запираются.
    
    
Тоффоло. Сволочи! Разбойники! Выходите! Струсили, небось! 
    
Орсетта (к Тоффоло). Иди к черту! (Толкает его.) 
    
Либера. Иди, чтоб тебе сдохнуть! 
    
Тоффоло. Чего вы толкаетесь? Чего вы ругаетесь? 
    
Фортунато. Бираися, бирайся. Не то как я римусь за тя, так у тя кишки чрез горло наружу плезут. 
    
Тоффоло. Вас я уважаю, потому что вы человек старый и Кекке зятем приходитесь. (Грозя падрону Тони.) А эти сволочи, эти собаки, сто чертей им в зубы, еще меня попомнят! 
   
   
    
     
ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
    
    
Те же и Тита-Нане с кинжалом в руке.
    
    
Тита-Нане (ударяя кинжалом об землю). Берегись, распорю тебе сейчас брюхо! 
    
Тоффоло. Караул! (Отступает к двери падрона Тони.) 
    
Фортунато (удерживая Тита-Нане). Той! Годи! 
    
Либера. Не смей! 
    
Орсетта. Держите его! 
    
Тита-Нане (рвется к Тоффоло). Пустите меня, пустите! 
    
Тоффоло. Помогите! (Толкает дверь, которая отворяется так, что он падает.) 
    
Фортунато (держит и тянет Тита-Нане). Ти-Нане! Ти-Нане! Ти-Нане! 
    
Либера (к Фортунато). Тащи его в дом, тащи! 
    
Тита-Нане (хочет вырваться). Не хочу я, не пойду. 
    
Фортунато. Ну, ратец, как хошь, а ридется. (Тащит его силком в дом.) 
    
Либера. У меня все поджилки трясутся! 
    
Орсетта. У меня даже сердце колотится. 
    
Паскуа (выталкивая Тоффоло из дому). Пошел вон отсюда! 
    
Лучетта (выталкивает Тоффоло). Пошел к черту! 
    
Паскуа. Забулдыга! (Уходит.) 
    
Лучетта. Дармоед! (Уходит и запирает за собой дверь.) 
    
Тоффоло (Либере и Орсетте). Ну, что вы скажете, люди добрые? 
    
Либера. Сам виноват! (Уходит.) 
    
Орсетта. Так тебе и надо! (Уходит.) 
    
Тоффоло. Я буду не я, черт возьми, если не подам на них в суд! 
    
   
  
  
   
    
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
   
   
    
     
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
    
    
    
Камера уголовного судьи. 
    
Исидоро сидит за столом и пишет, потом Тоффоло, потом судебный пристав.
    
    
Тоффоло. Ваша милость, синьор судья! 
    
Исидоро. Я не судья, а помощник. 
    
Тоффоло. Ваша милость, синьор помощник! 
    
Исидоро. Чего тебе? 
    
Тоффоло. Уведомляю вас, что тут один негодяй, ваша милость, причинил мне оскорбление, грозился ножом и даже пырнуть меня хотел, а потом пришел еще один подлец, ваша милость.... 
    
Исидоро. О, чтоб тебя! Брось ты эту «вашу милость»! 
    
Тоффоло. Нет, я ничего, синьор судья. Вы только выслушайте меня. Так вот, как я говорю вам, я-то ему ничего не сделал, а он заладил: убью да убью... 
    
Исидоро. Подойди сюда. Подожди! (Берет лист бумаги, чтобы записывать.) 
    
Тоффоло. Слушаю, ваша милость. (В сторону.) Вы у меня поплатитесь, будьте вы прокляты! 
    
Исидоро. Ты кто такой? 
    
Тоффоло. Лодочник, ваша милость. 
    
Исидоро. Как зовут? 
    
Тоффоло. Тоффоло. 
    
Исидоро. А прозвище? 
    
Тоффоло. Туфля. 
    
Исидоро. Значит, ты не башмак, а туфля? 
    
Тоффоло. Туфля, ваша милость. 
    
Исидоро. Откуда родом? 
    
Тоффоло. Кьоджинец я, из Кьоджи. 
    
Исидоро. Отец есть? 
    
Тоффоло. Отец, ваша милость, погиб в море. 
    
Исидоро. Как его звали? 
    
Тоффоло. Тони-туфля, он же Птичник. 
    
Исидоро. А у тебя нет никакой клички? 
    
Тоффоло. Нету, ваша милость. 
    
Исидоро. Быть этого не может, чтобы у тебя не было клички. 
    
Тоффоло. Какая же у меня может быть кличка? 
    
Исидоро. А скажи-ка, голубчик мой, сдается мне, будто ты не в первый раз в камере судьи? Бывал уже, скажи? 
    
Тоффоло. Был разок. Приходил на допрос. 
    
Исидоро. И, если я не ошибаюсь, я вызывал тебя как будто под именем Тоффоло-балды. 
    
Тоффоло. Я Туфля, а не Балда! А кто выдумал эту кличку — тот подлец, ваша милость. 
    
Исидоро. А вот я тебе за такую «вашу милость» дам по затылку. 
    
Тоффоло. Простите, будьте милосердны! 
    
Исидоро. Кто же тебе угрожал? 
    
Тоффоло. Падрон Тони-корзина, брат его Беппо-хвастун, а потом Тита-Нане-треска. 
    
Исидоро. А оружие у них было? 
    
Тоффоло. А то нет, черт возьми? У Беппо-хвастуна был рыбачий нож, падрон Тони выскочил с таким палашом, что в пору быку голову снести, а Тита-Нане был с саблей, какие на тартанах под кормой прячут. 
    
Исидоро. И что же, они ударили тебя? Ранили? 
    
Тоффоло. Ранить не ранили, а страху я натерпелся. 
    
Исидоро. Из-за чего они тебе грозили? Из-за чего хотели наброситься на тебя? 
    
Тоффоло. Ни с того ни с сего. 
    
Исидоро. Поссорились, что ли? Поругались? 
    
Тоффоло. Я им ничего не говорил. 
    
Исидоро. Что же ты, убежал? Или защищался? Как вообще все у вас кончилось? 
    
Тоффоло. Я вот стоял... вот так... «Братцы, — говорю, — хотите, — говорю, — убить меня? Убивайте». 
    
Исидоро. Да чем кончилось-то? 
    
Тоффоло. Пришли добрые люди, утихомирили их, а мне жизнь спасли. 
    
Исидоро. Какие же такие были добрые люди? 
    
Тоффоло. Падрон Фортунато-кефаль, его жена донна Либера-заноза, его золовка Орсетта-галушка и другая тоже Золовка Кекка-творожница. 
    
Исидоро (пишет; в сторону). Так, так. Всех их знаю. Кекка среди них — самый лакомый кусочек. (Громко.) А кто-нибудь еще был при этом? 
    
Тоффоло. Были донна Паскуа-сковородка и Лучетта-балаболка. 
    
Исидоро (пишет; в сторону). И этих тоже знаю. (Громко.) Имеешь сказать еще что-нибудь? 
    
Тоффоло. Нет, ваша милость. 
    
Исидоро. Есть у тебя какое ходатайство к суду? 
    
Тоффоло. О чем, ваша милость? 
    
Исидоро. Ну, просить, скажем, чтобы суд приговорил их к чему-нибудь? 
    
Тоффоло. Обязательно, ваша милость. 
    
Исидоро. К чему же, например? 
    
Тоффоло. На галеры бы их хорошо, ваша милость. 
    
Исидоро. Дурак! Тогда тебя нужно на виселицу. 
    
Тоффоло. Меня, ваша милость? За что? 
    
Исидоро. Ладно уж, ладно, простофиля! Хватит! Все ясно. (Пишет на листке.) 
    
Тоффоло (в сторону). Как бы не вздумали они тоже на меня подать. Камнями я все-таки бросал в них. Э, да пусть приходят! Я был здесь первым; а кто приходит первым, тому и приз достается. 
    
    
Исидоро звонит. Входит судебный пристав.
    
    
Судебный пристав. Ваша милость! 
    
Исидоро (встает, передает ему листок). Вызови вот этих свидетелей. 
    
Судебный пристав. Слушаю, ваша милость. 
    
Тоффоло. Уж я буду надеяться, ваша милость. 
    
Исидоро. Прощай, Балда. 
    
Тоффоло. Туфля, к услугам вашим. 
    
Исидоро. Да. Туфля без подошвы, без носка, не по мерке и не по форме. (Уходит.) 
    
Тоффоло (приставу со смехом). Любит меня, видно, синьор помощник. 
    
Судебный пристав. Я уж и сам приметил. Для вас, что ли, эти свидетели? 
    
Тоффоло. Для меня, синьор пристав. 
    
Судебный пристав. Вы хотите, чтобы они были вызваны поскорее? 
    
Тоффоло. Вот именно, поскорее, синьор пристав. 
    
Судебный пристав. На выпивку будет? 
    
Тоффоло. Будет обязательно, синьор пристав. 
    
Судебный пристав. Я даже не знаю, где они живут. 
    
Тоффоло. Я вам все расскажу, синьор пристав. 
    
Судебный пристав. Тогда все в порядке, синьор Балда. 
    
Тоффоло. Чтоб вам сдохнуть, синьор пристав. 
   
   
    
     
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
    
    
Улица, как в первом действии. 
    
Паскуа и Лучетта выходят из своего дома, неся с собой стулья, станки, подушки с кружевами, и садятся работать.
    
    
Лучетта. Какую свинью подложили мне эти болтушки: взять да и рассказать Тита-Нане, что Балда любезничал со мной! 
    
Паскуа. А ты сама хорошую штуку выкинула: наговорила брату невесть чего! 
    
Лучетта. А вы, синьора! Разве ничего не говорили? 
    
Паскуа. Ну и что же! Говорила, и тоже в этом нет ничего хорошего. 
    
Лучетта. Попутал нечистый! Ведь клялась я, что ничего не скажу. 
    
Паскуа. Так-то, золовушка. Все мы, бабы, таковы: не поболтаем — сдохнем. 
    
Лучетта. Ведь вот не хотела говорить, а удержаться сил не было. Слова так в рот и лезли. Я пробовала их глотать, чуть не подавилась. В одно ухо слышу: «молчи», в другое слышу: «говори». Я заткнула ухо с молчком и открыла ухо с говорком и тут уж досыта и наговорилась. 
    
Паскуа. Нехорошо только, что наши мужчины влопались в историю. 
    
Лучетта. Пустяки! Тоффоло-трусишка. Все обойдется. 
    
Паскуа. Беппо хочет отказаться от Орсетты. 
    
Лучетта. Подумаешь, беда какая! В Кьодже девок — пруд пруди. 
    
Паскуа. Еще бы! Из сорока тысяч душ, я думаю, не меньше тридцати тысяч женщин. 
    
Лучетта. И сколько таких, которые хотят замуж! 
    
Паскуа. То-то и дело. Нехорошо будет, если Тита-Нане тоже откажется от тебя. Другого найти тебе будет трудно. 
    
Лучетта. А что такое сделала я Тита-Нане, чтобы он от меня отказался? 
    
Паскуа. Ты-то, может быть, ничего ему и не сделала, а только трещотки подняли его на дыбы. 
    
Лучетта. Если он меня по-настоящему любит, то не поверит им. 
    
Паскуа. А разве ты не знаешь, какой он ревнивый? 
    
Лучетта. А с чего ему ревновать? Неужели нельзя даже поговорить? Нельзя посмеяться? Или позабавиться немного? Мужчины десять месяцев в году болтаются в море, а мы сиди тут за этими проклятыми коклюшками и с тоски помирай. 
    
Паскуа. Эй, помолчи! Тита-Нане идет. 
    
Лучетта. Ой, какой злющий! Сразу вижу, что злющий. 
    
Паскуа. Только смотри не дуйся. 
    
Лучетта. Коли он будет дуться, я тоже буду. 
    
Паскуа. А ты любишь его? 
    
Лучетта. Люблю. 
    
Паскуа. А коли любишь, будь с ним поласковее. 
    
Лучетта. И не подумаю. 
    
Паскуа. Не лезь на рожон, уйми себя. 
    
Лучетта. Скорее сдохну. 
    
Паскуа. Экая строптивая девка! 
   
   
    
     
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
    
    
Те же и Тита-Нане.
    
    
Тита-Нане (в сторону). Хочу с ней развязаться, да не знаю, как. 
    
Паскуа (Лучетте). Да взгляни ты на него хоть разок. 
    
Лучетта (к Паскуа). Мне нужно не на него глядеть, а на свои кружева, вот куда. 
    
Паскуа (в сторону). Так бы и стукнула ее по голове этим станком. 
    
Тита-Нане (в сторону). Даже и не смотрит на меня. И думать обо мне забыла. 
    
Паскуа. Здравствуйте, Тита-Нане. 
    
Тита-Нане. Здравствуйте. 
    
Паскуа (Лучетте). Поздоровайся с ним. 
    
Лучетта (к Паскуа). С чего ты взяла, что я первая буду с ним здороваться? 
    
Тита-Нане. Как вы старательно работаете! 
    
Паскуа. А как вы думаете? Сложа руки сидеть не приходится, сынок. 
    
Тита-Нане. Так, так! Нужно, конечно, поднажать с работой, пока не мешают! А то, смотришь, подойдут парни да подсядут рядышком. Тут уж будет не до работы. 
    
    
Лучетта притворно кашляет.
    
    
Паскуа (тихо Лучетте). Будь с ним поласковее. 
    
Лучетта (тихо к Паскуа). Вот еще! 
    
Тита-Нане. Донна Паскуа, а печеная тыква вам нравится? 
    
Паскуа. Это еще что? Почему ты спрашиваешь? 
    
Тита-Нане. Потому что язык есть. 
    
    
Лучетта громко кашляет.
    
    
Простудились, что ли, хозяйка? 
    
Лучетта (работает, не поднимая глаз). От печеной тыквы отплевываюсь. 
    
Тита-Нане (сердито). Жалко, что не подавилась. 
    
Лучетта (как прежде). Пусть сдохнет, кто мне зла желает. 
    
Тита-Нане (в сторону). Ну, раз решил, так надо кончать. (Громко.) Донна Паскуа, я буду говорить с вами, потому что вы в доме хозяйка. У вас я просил в жены вашу золовку Лучетту и вам теперь заявляю, что я отказываюсь от нее. 
    
Паскуа. Вот здорово! Почему это? 
    
Тита-Нане. Потому, потому... 
    
    
Лучетта встает, собираясь уйти.
    
    
Паскуа. Ты куда? 
    
Лучетта. Куда хочу. (Уходит в дом.) 
    
Паскуа (к Тита-Нане). Вы бы меньше сплетни слушали! 
    
Тита-Нане. Я все знаю и удивляюсь как вам, так и ей. 
    
Паскуа. А она вас очень любит. 
    
Тита-Нане. Любила бы, не поворачивалась бы ко мне спиной. 
    
Паскуа. Да ведь она, бедняжка, небось, плакать пошла. Наверно! 
    
Тита-Нане. По ком плакать-то? По Балде? 
    
Паскуа. Да нет же, Тита-Нане! Она вас так любит. Когда вы уходите в море, она не знает, куда деваться от тоски. А поднимется буря, так она чуть с ума не сходит; все за вас дрожит. Среди ночи встает, выскакивает на балкон, чтобы посмотреть, какая погода. Прямо как потерянная: на все вашими глазами смотрит, не иначе. 
    
Тита-Нане. А почему же она даже слова ласкового мне не сказала? 
    
Паскуа. Не может. Боится. В полном расстройстве. 
    
Тита-Нане. Что же, я, скажете, без причины сержусь на нее? 
    
Паскуа. Я вам расскажу, как было дело. 
    
Тита-Нане. Ну, уж нет, синьора! Пусть расскажет сама, пусть во всем признается да еще прощения попросит. 
    
Паскуа. А вы ее простите? 
    
Тита-Нане. Как знать. Может быть, и прощу. Куда она пошла? 
    
Паскуа. Да вот она, вот. Сюда идет. 
    
Лучетта (выходит из дома). Вот вам, получайте! Ваши башмаки, ваши ленты и ваш шарф — все, что вы мне подарили. (Швыряет все на землю.) 
    
Паскуа. Ох, горе мое! Ты что! Рехнулась, что ли? (Собирает вещи с земли и кладет на стул.) 
    
Тита-Нане. Так вы меня еще и оскорбляете? 
    
Лучетта. Вы же от меня отказались, так забирайте ваши подарки и делайте с ними, что хотите! 
    
Тита-Нане. Если будете разговаривать с Балдой, убью его. 
    
Лучетта. Смотрите, какой! Сам от меня отказался да еще командует. 
    
Тита-Нане. Из-за него и отказался. Из-за него! 
    
Паскуа. Мне даже удивительно, что вы всему этому поверили. Как могла Лучетта водиться с таким проходимцем? 
    
Лучетта. Пускай я уродина, пускай бедная, пускай все, что хотите! Но чтобы я стала якшаться с каким-то лодочником! Ну, уж нет! 
    
Тита-Нане. Так зачем вы его рядом с собой сажали? Зачем печеную тыкву принимали от него? 
    
Лучетта. А что тут такого? 
    
Паскуа. Подумаешь, какое преступление! 
    
Тита-Нане. Если я кого люблю, так не желаю, чтобы были разговоры. Не хочу, и все тут. Тита-Нане никому еще спуску не давал. И не собирается давать. 
    
Лучетта (вытирая слезы). Подумаешь, какой важный! 
    
Тита-Нане. Я мужчина. Понимаете? Мужчина, не мальчишка какой! Понимаете? 
    
    
Лучетта плачет, делая вид, что старается удержать слезы.
    
    
Паскуа. Что с тобой? 
    
Лучетта. Ничего. (Плача, толкает донну Паскуа.) 
    
Паскуа. Ты же плачешь! 
    
Лучетта. От злости, от злости... Так бы и задушила его своими руками! 
    
Тита-Нане (подходит к Лучетте). Ну, хватит. Нечего реветь. 
    
Лучетта. Ступайте к черту! 
    
Тита-Нане (к Паскуа). Слышите? 
    
Паскуа. А разве не права она? Если вы хуже собаки. 
    
Тита-Нане. Ну, так вы увидите сейчас. Пойду и брошусь в канал. 
    
Паскуа. Будет тебе, сумасшедший. 
    
Лучетта (плача, как раньше). Пускай идет, пускай! 
    
Паскуа. Перестань, глупенькая! 
    
Тита-Нане (неясным голосом). А ведь как я любил ее! Как любил! 
    
Паскуа (к Тита-Нане). А теперь уж нет? 
    
Тита-Нане. Да что ж! Коли она меня не хочет... 
    
Паскуа. Лучетта, что скажешь, а? 
    
Лучетта. Оставьте меня, оставьте! 
    
Паскуа (Лучетте). Бери свои башмаки, бери свои ленты, бери свой шарф. 
    
Лучетта. Ничего не хочу, ничего! 
    
Паскуа (Лучетте). Поди сюда. Слушай! 
    
Лучетта. Оставьте меня в покое. 
    
Паскуа (Лучетте). Скажи хоть слово. (К Тита-Нане.) Поди сюда, Тита-Нане! 
    
Тита-Нане. Не желаю. 
    
Паскуа. Тогда идите оба ко всем чертям. 
   
   
    
     
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
    
    
Те же и судебный пристав.
    
    
Судебный пристав (к Паскуа). Не вы будете донна Паскуа, супруга падрона Тони-корзины? 
    
Паскуа. Я самая. Что угодно? 
    
Судебный пристав. А это будет Лучетта, сестра падрона Тони? 
    
Паскуа. Она. А что вам от нее нужно? 
    
Лучетта (в сторону). Беда мне! Чего ему надо? 
    
Судебный пристав. Вызываю вас по приказанию начальства. Вы должны немедленно явиться в суд, в камеру судьи, для допроса. 
    
Паскуа. Зачем? 
    
Судебный пристав. Этого я не знаю. Подчиняйтесь приказу и идите. Если не явитесь — штраф в десять дукатов. 
    
Паскуа (Лучетте). Это из-за драки. 
    
Лучетта (тихо к Паскуа). Ни за что не пойду! 
    
Паскуа (тихо Лучетте). Нет, уж придется. 
    
Судебный пристав. Это дом падрона Виченцо? 
    
Паскуа. Этот самый. 
    
Судебный пристав. Больше ничего. Дверь отворена. Я войду. (Входит в дом.) 
   
   
    
     
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
    
    
Паскуа, Лучетта и Тита-Нане.
    
    
Паскуа. Слыхали, Тита-Нане? 
    
Тита-Нане. Слыхал. Должно быть, этот негодяй Балда подал на меня. Придется мне удирать. 
    
Паскуа. А мой муж? 
    
Лучетта. А мои братья? 
    
Паскуа. Беда нам! Ступай туда, ступай на берег, поищи их, может быть, найдешь. Предупреди их. А я пойду поищу падрона Виченцо, пойду к доктору, куму моему, пойду к его милости синьору кавалеру. Бедная я, бедная! Все добро, все деньги, дом мой несчастный — все пропало! (Уходит.) 
   
   
    
     
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
    
    
Лучетта и Тита-Нане.
    
    
Тита-Нане. Видите, синьора? Все из-за вас! 
    
Лучетта. Из-за меня? А что я сделала? При чем тут я? 
    
Тита-Нане. Потому что в голове у вас ветер, потому что вы безрассудная! 
    
Лучетта. Пошел вон, чертов сын! 
    
Тита-Нане. Вот сошлют меня куда-нибудь, будешь радоваться! 
    
Лучетта. Сошлют? Тебя? Поди сюда. За что сошлют-то? 
    
Тита-Нане. Ну да. Если я не сбегу, а они меня сошлют, тогда Балда живым из моих рук не уйдет. 
    
Лучетта. Ты с ума сошел! 
    
Тита-Нане (Лучетте, угрожающе). И ты, ты тоже мне заплатишь за это. 
    
Лучетта. Я? А чем я виновата? 
    
Тита-Нане. Берегись! Уж мне терять будет нечего! Берегись! 
    
Лучетта. Ой, ой, идет судебный пристав. 
    
Тита-Нане. Беда! Скорее, пока он не увидел меня да не засадил. (Уходит.) 
    
Лучетта. Пес, душегуб! Удрал. А еще грозился! И это называется любит. Хороши мужчины! Что за народ! Нет, нет, не хочу больше замуж. Лучше уж пойду утоплюсь. (Уходит.) 
   
   
    
     
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
    
    
Судебный пристав и падрон Фортунато выходят из дома.
    
    
Судебный пристав. Да что вы, любезный падрон Фортунато! Вы же взрослый человек, вы же знаете, что это такое. 
    
Фортунато. Ну, неул я там у них нида, нида неул. В камере неул, в камере. 
    
Судебный пристав. Так-таки никогда не были в камере? 
    
Фортунато. Да не же, нихда, грю вам, нихда! 
    
Судебный пристав. Ну, что ж, в другой раз уж не скажете этого. 
    
Фортунато. А зачем дожна ити туда моя жена? 
    
Судебный пристав. Для допроса. 
    
Фортунато. И зовки тоже? 
    
Судебный пристав. А как же? Им тоже. 
    
Фортунато. Знашт, и деушкам ити? И деушкам? 
    
Судебный пристав. Да ведь они с замужней сестрой пойдут туда. Чего им бояться? 
    
Фортунато. А они во реут, боятся и не хтят ити. 
    
Судебный пристав. Не пойдут — им же будет хуже. Я исполнил свой долг. Доложу, что все вызваны. А там уж дело ваше. (Уходит.) 
    
Фортунато. Приётся ити. Приётся. Приётся ити, жена. Надень белую накидку, жена! И вы, зовушки, Орсетта и Кекка, белые накидки! (Громко, за сцену.) Нао, нао ити. Будь они рокляты, эти соры! Поллецы, сволчи! Ну, вы там, жио у меня! Шо мешкаете? Женщины, девки! Буте вы все рокляты! Во щас риду, шукну вас, как следат! 
   
   
    
     
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
    
    
Камера уголовного суда. Исидоро, падрон Виченцо.
    
    
Виченцо. Сами изволите видеть, ваша милость, дело выеденного яйца не стоит. 
    
Исидоро. Да я и не говорил, что дело важное. Но раз имеются жалобы, раз вызваны свидетели и учинен процесс, правосудие не может быть остановлено. 
    
Виченцо. Неужели вы думаете, ваша милость, что не виноват тот, кто подал жалобу? Он тоже кидался камнями. 
    
Исидоро. Тем лучше. В ходе процесса истина и обнаружится. 
    
Виченцо. А скажите, ваша милость, можно дело миром покончить? 
    
Исидоро. Что ж, если обиженная сторона пойдет на мировую да будут уплачены судебные издержки, пожалуй, можно будет кончить и миром. 
    
Виченцо. Так вот, ваша милость: вы меня знаете, я тут перед вами. Готов сделать все, что понадобится. 
    
Исидоро. Вот что, падрон Виченцо! Я уже сказал вам. Из содержания жалобы видно, что дело пустяковое, и уладить его можно — пока что, во всяком случае. Но я не знаю, что будут показывать свидетели, и кое-кого из них, по крайней мере, допросить я должен. Если не обнаружится ничего другого, если тут не раскроются старые счеты, если драка не окажется преднамеренной, если в ней не выявятся действия грубо насильственные, если при драке не потерпели ущерба третьи лица или вообще что-нибудь в этом роде, — я сам поведу дело на мировую. А с другой стороны, я не могу взять на себя решение. Я не судья; я только его помощник и должен давать отчет своему непосредственному начальству. Судья — в Венеции. Мы ждем его с минуты на минуту. Он ознакомится с этим дельцем. Поговорите с ним вы, поговорю с ним и я. Для меня в этом деле нет никакой выгоды. Да мне ничего и не надо. Я человек порядочный, рад помочь всем. Если смогу быть вам полезным, охотно сделаю все. 
    
Виченцо. Вы говорите, как подобает такому человеку, как вы. А я знаю, что мне нужно делать. 
    
Исидоро. Я же говорю, что мне ничего не надо. 
    
Виченцо. Ну, одну-единственную рыбку! Хорошую рыбку! 
    
Исидоро. Одну рыбку — это, пожалуй, можно! Я держу стол и люблю хорошо поесть в приятной компании. 
    
Виченцо. Да я уж знаю, что у вашей милости вкус отменный, ваша милость. 
    
Исидоро. Ничего не поделаешь. Нельзя жить одной работой. Захочется и развлечься иной раз. 
    
Виченцо. И насчет юбочек, тоже, думаю, у вашей милости губа не дура. 
    
Исидоро. Мне тут нужно спровадить одного человечка. Побудьте здесь. Если соберутся те, кого вызывали, скажите, что я сейчас приду. А женщинам, которые явятся на допрос, передайте, что им бояться нечего. Я со всеми добр; а уж что касается женщин, я — что твое марципановое пирожное. 
   
   
    
     
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
    
    
Виченцо, один.
    
    
Виченцо. Да, да! Человек он порядочный. Но к себе я его на порог не пущу. Не дам ему со своими бабами 6алясы точить... Когда эти господа в париках начинают якшаться с нашим братом рыбаком — добра не жди. Ах, черт возьми! Они уже явились на допрос. А я боялся, что не придут. Какой-то мужчина с ними. Ах, это падрон Фортунато. Идите, идите сюда, женщины. Тут никого нет. 
   
   
    
     
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
    
    
Виченцо, потом Паскуа, Лучетта, Либера, Орсетта, Кекка (все в белых накидках), падрон Фортунато.
    
    
Кекка. Где это мы? 
    
Орсетта. Куда это мы пришли? 
    
Либера. Бедная я! Никогда я в таких местах не бывала. 
    
Фортунато (здоровается с падроном Виченцо). Мое пошенье, паро Ценцо, мое пошенье! 
    
Виченцо. Падрону Фортунато! 
    
Лучетта. У меня коленки так и трясутся! Так и трясутся! 
    
Паскуа. А я! Под ложечкой давит что-то, вот тут! 
    
Фортунато (к Виченцо). А де сиор суйя? 
    
Виченцо. Его нет. Он в Венеции, синьор судья. Вас будет допрашивать синьор помощник. 
    
Либера (толкает Орсетту, давая понять, что хорошо его знает). Эге, помощник! Тот самый... 
    
Орсетта (Кекке, толкая ее и смеясь). Эге, этот оголтелый! 
    
Паскуа (Лучетте, радостно). Слыхала? Нас будет допрашивать помощник. 
    
Либера (к Паскуа). Это приятно. По крайней мере, знакомый. 
    
Паскуа (Лучетте). Еще бы! Он добрый. 
    
Лучетта (к Паскуа). Помните, он купил у нас шесть локтей кружев по тридцать сольдо, а заплатил три лиры. 
   
   
    
     
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
    
    
Те же и Исидоро.
    
    
Исидоро. Что вы тут делаете? 
    
Все женщины. Ваша милость, ваша милость!.. 
    
Исидоро. Чего вам нужно? Что я, сразу вас всех буду допрашивать, что ли? Идите в зал и ждите. Я буду вызывать вас по одной. 
    
Паскуа. Сначала нас. 
    
Лучетта. Сначала нас. 
    
Орсетта. Мы пришли раньше. 
    
Исидоро. Никто в обиде у меня не останется. Я буду вызывать вас по порядку — как стоят имена в деле. Тут первая Кекка. Пусть Кекка останется. Остальные уходите. 
    
Паскуа. Ну, еще бы! Она молоденькая. (Уходит.) 
    
Лучетта. И вдобавок ей везет! (Уходит.) 
    
Исидоро (в сторону). Бабы как бабы! Говорить они будут и наболтают немало. А только скажут ли правду? 
    
Фортунато. Ну, ну, дём тсюда, дём тсюда, дём. (Уходит.) 
    
Орсетта. Послушайте, синьор помощник, не держите только нас тут три часа. У нас ведь работа дома, работа! (Уходит.) 
    
Исидоро. Ладно, ладно. Я отпущу вас скоро. 
    
Либера (к Исидоро). Послушайте, уж я попрошу вас за нее. Знаете, она у нас, бедняжка, совсем ведь еще невинная. 
    
Исидоро. Да вы что? Здесь присутственное место. Можете таких вещей не опасаться. 
    
Либера (в сторону). Ишь, как расхорохорился! Нет у меня к нему доверия. (Уходит.) 
   
   
    
     
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
    
    
Исидоро и Кекка, потом судебный пристав.
    
    
Исидоро. Подойдите сюда. Сядьте вот здесь. (Садится.) 
    
Кекка. Да нет, синьор, я лучше постою. 
    
Исидоро. Садитесь же. Я не хочу, чтобы вы стояли. 
    
Кекка. Как прикажете. (Садится.) 
    
Исидоро. Ваше имя? 
    
Кекка. Меня зовут Кекка. 
    
Исидоро. А прозвище? 
    
Кекка. Искра. 
    
Исидоро. А клички у вас никакой нет? 
    
Кекка. Какая там еще кличка? 
    
Исидоро. Вас разве не зовут Творожницей? 
    
Кекка (надувшись). Ну вот, вы еще тоже будете дразнить меня! 
    
Исидоро. Полно, полно. Такой хорошенькой, как вы, надо быть доброй. Отвечайте мне: знаете ли вы, из-за чего вас вызвали на допрос? 
    
Кекка. Ну да, знаю. Из-за того, что там вышла ссора. 
    
Исидоро. Расскажите, как было дело. 
    
Кекка. А я не знаю ничего. Меня там не было. Я шла домой с сестрой Либерой и с сестрой Орсеттой да еще с зятем моим Фортунато. А там уже были падрон Тони, Беппо-хвастун и Тита-Нане. Они хотели поколотить Тоффоло-балду, а он швырял в них камнями. 
    
Исидоро. А за что они хотели бить Тоффоло-балду? 
    
Кекка. Потому что Тита-Нане женихается с Лучеттой-балаболкой, а Балда приставал к ней с разговорами и угощал ее печеной тыквой. 
    
Исидоро. Хорошо! Теперь все понятно. Достаточно. Сколько вам лет? 
    
Кекка. Вам нужно знать и про это? 
    
Исидоро. Если спрашиваю, значит, нужно. Каждый, кто подвергается допросу, должен сказать, сколько ему лет. В конце показания пишется возраст. Ну, так сколько вам? 
    
Кекка. А я вовсе и не скрываю своих лет. Исполнилось семнадцать. 
    
Исидоро. Поклянитесь, что вы говорите правду! 
    
Кекка. О чем правду? 
    
Исидоро. Поклянитесь, что все, что вы показали на допросе, правда. 
    
Кекка. Хорошо. Клянусь, что я говорила правду! 
    
Исидоро. Ваш допрос окончен. 
    
Кекка. Значит, мне можно уйти? 
    
Исидоро. Погодите немного. Как у вас насчет ухаживателей? 
    
Кекка. О, у меня нет никаких ухаживателей. 
    
Исидоро. Зачем говорить неправду? 
    
Кекка. Может быть, и тут нужно клясться? 
    
Исидоро. Нет, тут клясться уже не нужно. Но и неправду говорить нехорошо. Сколько у вас ухаживателей? 
    
Кекка. У меня? Да я никому не нужна. Ведь я бедная. 
    
Исидоро. Хотите, я вам раздобуду приданое? 
    
Кекка. Еще бы! 
    
Исидоро. Если бы у вас было приданое, вы бы вышли замуж? 
    
Кекка. Ну, конечно бы вышла, ваша милость. 
    
Исидоро. А у вас никого нет на примете? 
    
Кекка. А кто, по-вашему, должен быть? 
    
Исидоро. Неужели нет никого, кто был бы вам по сердцу? 
    
Кекка. Мне совестно. 
    
Исидоро. А вы не стыдитесь. Мы тут одни. Говорите начистоту. 
    
Кекка. Тита-Нане, вот за кого я пошла бы, если бы можно. 
    
Исидоро. Да ведь он же ухаживает за Лучеттой. 
    
Кекка. Он от нее отказался. 
    
Исидоро. Ну, раз он отказался от нее, можно разузнать, не захочет ли он вас. 
    
Кекка. А как велико будет приданое? 
    
Исидоро. Пятьдесят дукатов. 
    
Кекка. Ой, как хорошо! Сто мне дает зять да пятьдесят я сама скопила: недаром над кружевами спину гну. Пожалуй, у Лучетты столько не наберется. 
    
Исидоро. Хотите, я поговорю с Тита-Нане? 
    
Кекка. Еще бы не хотеть, ваша милость! 
    
Исидоро. А где он? 
    
Кекка. Он скрывается.