1 2 
(Печально.)

Помилуй нас, Боже, в последний раз...
Внезапный близкий разрыв. Пауза. Суета.
П е р в ы й о ф и ц е р. Снаряд.
М ы ш л а е в с к и й. Разрыв где-то близко.
П е р в ы й ю н к е р. Это по нас, господин капитан, пожалуй.
М ы ш л а е в с к и й. Вздор! Петлюра плюнул.
Песня замирает.
П е р в ы й о ф и ц е р. Я думаю, господин капитан, что придется сегодня с Петлюрой повидаться. Интересно, какой он из себя?
В т о р о й о ф и ц е р (мрачен). Узнаешь, не спеши.
М ы ш л а е в с к и й. Наше дело маленькое. Прикажут – повидаем. (Юнкерам.) Юнкера, какого ж вы... Чего скисли? Веселей!
Ю н к е р а(поют).

И когда по белой лестнице
Поведут нас в синий край...
В т о р о й ю н к е р (подлетает к Студзинскому). Командир дивизиона!
С т у д з и н с к и й. Становись! Дивизион, смирно! Равнение на середину! Господа офицеры! Господа офицеры!
М ы ш л а е в с к и й. Первая батарея, смирно!
Входит А л е к с е й.
А л е к с е й (Студзинскому). Список! Скольких нету?
С т у д з и н с к и й (тихо). Двадцати двух человек.
А л е к с е й (рвет список). Наша застава на Демиевке?
С т у д з и н с к и й. Так точно!
А л е к с е й. Вернуть!
С т у д з и н с к и й (второму юнкеру). Вернуть заставу!
В т о р о й ю н к е р. Слушаю. (Убегает.)
А л е к с е й. Приказываю господам офицерам и дивизиону внимательно слушать то, что я им объявлю. Слушать, запоминать. Запомнив, исполнять.
Тишина.
За ночь в нашем положении, в положении всей русской армии, я бы сказал, в государственном положении Украины произошли резкие и внезапные изменения... Поэтому я объявляю вам, что наш дивизион я распускаю.
Мертвая тишина.
Борьба с Петлюрой закончена. Приказываю всем, в том числе и офицерам, немедленно снять с себя погоны, все знаки отличия и немедленно же бежать и скрыться по домам.
Пауза.
Я кончил. Исполнять приказание!
С т у д з и н с к и й. Господин полковник! Алексей Васильевич!
П е р в ы й о ф и ц е р. Господин полковник! Алексей Васильевич!
В т о р о й о ф и ц е р. Что это значит?
А л е к с е й. Молчать! Не рассуждать! Исполнять приказание! Живо!
Т р е т и й о ф и ц е р. Что это значит, господин полковник? Арестовать его!
Шум.
Ю н к е р а. Арестовать?!.
Мы ничего не понимаем!..
Как – арестовать?!.. Что ты, взбесился?!..
Петлюра ворвался!..
Вот так штука! Я так и знал!..
Тише!..
П е р в ы й о ф и ц е р. Что это значит, господин полковник?
Т р е т и й о ф и ц е р. Эй, первый взвод, за мной!
Вбегают растерянные юнкера с винтовками.
Н и к о л к а. Что вы, господа, что вы делаете?
В т о р о й о ф и ц е р. Арестовать его! Он передался Петлюре!
Т р е т и й о ф и ц е р. Господин полковник, вы арестованы!
М ы ш л а е в с к и й (удерживая третьего офицера). Постойте, поручик!
Т р е т и й о ф и ц е р. Пустите меня, господин капитан, руки прочь! Юнкера, взять его!
М ы ш л а е в с к и й. Юнкера, назад!
С т у д з и н с к и й. Алексей Васильевич, посмотрите, что делается.
Н и к о л к а. Назад!
С т у д з и н с к и й. Назад, вам говорят! Не слушать младших офицеров!
П е р в ы й о ф и ц е р. Господа, что это?
В т о р о й о ф и ц е р. Господа!
Суматоха. В руках у офицеров револьверы.
Т р е т и й о ф и ц е р. Не слушать старших офицеров!
П е р в ы й ю н к е р. В дивизионе бунт!
П е р в ы й о ф и ц е р. Что вы делаете?
С т у д з и н с к и й. Молчать! Смирно!
Т р е т и й о ф и ц е р. Взять его!
А л е к с е й. Молчать! Я буду еще говорить!
Ю н к е р а. Не о чем разговаривать!
Не хотим слушать!
Не хотим слушать!
Равняйтесь по командиру второй батареи!
Н и к о л к а. Дайте ему сказать.
Т р е т и й о ф и ц е р. Тише, юнкера, успокойтесь! Дайте ему высказаться, мы его не выпустим отсюда!
М ы ш л а е в с к и й. Уберите своих юнкеров назад сию секунду!
П е р в ы й о ф и ц е р. Смирно! На месте!
Ю н к е р а. Смирно! Смирно! Смирно!
А л е к с е й. Да... Очень я был бы хорош, если бы пошел в бой с таким составом, который мне послал Господь Бог в вашем лице. Но, господа, то, что простительно юноше-добровольцу, непростительно (третьему офицеру) вам, господин поручик! Я думал, что каждый из вас поймет, что случилось несчастье, что у командира вашего язык не поворачивается сообщить позорные вещи. Но вы недогадливы. Кого вы желаете защищать? Ответьте мне.
Молчание.
Отвечать, когда спрашивает командир! Кого?
Т р е т и й о ф и ц е р. Гетмана обещали защищать.
А л е к с е й. Гетмана? Отлично! Сегодня в три часа утра гетман, бросив на произвол судьбы армию, бежал, переодевшись германским офицером, в германском поезде, в Германию. Так что в то время, как поручик собирается защищать гетмана, его давно уже нет. Он благополучно следует в Берлин.
Ю н к е р а. В Берлин?
О чем он говорит?!
Не хотим слушать!
П е р в ы й ю н к е р. Господа, да что вы его слушаете?
С т у д з и н с к и й. Молчать!
Гул. В окнах рассвет.
А л е к с е й. Но этого мало. Одновременно с этой канальей бежала по тому же направлению другая каналья – его сиятельство командующий армией князь Белоруков. Так что, друзья мои, не только некого защищать, но даже и командовать нами некому, ибо штаб князя дал ходу вместе с ним.
Гул.
Ю н к е р а. Быть не может!
Быть не может этого!
Это ложь!
А л е к с е й. Кто сказал – ложь? Кто сказал – ложь? Я сейчас был в штабе. Я проверил все сведения. Я отвечаю за каждое мое слово!.. Итак, господа! Вот мы, нас двести человек. А там – Петлюра. Да что я говорю – не там, а здесь! Друзья мои, его конница на окраинах города! У него двухсоттысячная армия, а у нас – на месте мы, две-три пехотные дружины и три батареи. Понятно? Тут один из вас вынул револьвер по моему адресу. Он меня безумно напугал. Мальчишка!
Т р е т и й о ф и ц е р. Господин полковник...
А л е к с е й. Молчать! Так вот-с. Если бы вы все сейчас, вот при этих условиях вынесли бы постановление защищать... что? кого?.. одним словом, идти в бой – я вас не поведу, потому что в балагане я не участвую, тем более что за этот балаган заплатите своей кровью и совершенно бессмысленно вы все!
Н и к о л к а. Штабная сволочь! Гул и рев.
Ю н к е р а. Что нам делать теперь?
В гроб ложиться!
Позор!..
Поди ты к черту!.. Что ты, на митинге?
Стоять смирно!
В капкан загнали.
Т р е т и й ю н к е р (вбегает с плачем). Кричали: вперед, вперед, а теперь – назад. Найду гетмана – убью!
П е р в ы й о ф и ц е р. Убрать эту бабу к черту! Юнкера, слушайте: если верно, что говорит полковник, – равняться на меня! Достанем эшелоны – и на Дон, к Деникину!
Ю н к е р а. На Дон! К Деникину!..
Легкое дело... что ты несешь!
На Дон – невозможно!..
С т у д з и н с к и й. Алексей Васильевич, верно, надо все бросить и вывезти дивизион на Дон.
А л е к с е й. Капитан Студзинский! Не сметь! Я командую дивизионом! Я буду приказывать, а вы – исполнять! На Дон? Слушайте, вы! Там, на Дону, вы встретите то же самое, если только на Дон проберетесь. Вы встретите тех же генералов и ту же штабную ораву.
Н и к о л к а. Такую же штабную сволочь!
А л е к с е й. Совершенно правильно. Они вас заставят драться с собственным народом. А когда он вам расколет головы, они убегут за границу... Я знаю, что в Ростове то же самое, что и в Киеве. Там дивизионы без снарядов, там юнкера без сапог, а офицеры сидят в кофейнях. Слушайте меня, друзья мои! Мне, боевому офицеру, поручили вас толкнуть в драку. Было бы за что! Но не за что. Я публично заявляю, что я вас не поведу и не пущу! Я вам говорю: белому движению на Украине конец. Ему конец в Ростове-на-Дону, всюду! Народ не с нами. Он против нас. Значит, кончено! Гроб! Крышка! И вот я, кадровый офицер Алексей Турбин, вынесший войну с германцами, чему свидетелями капитаны Студзинский и Мышлаевский, я на свою совесть и ответственность принимаю все, все принимаю, предупреждаю и, любя вас, посылаю домой. Я кончил.
Рев голосов. Внезапный разрыв.
Срывайте погоны, бросайте винтовки и немедленно по домам!
Юнкера срывают погоны, бросают винтовки.
М ы ш л а е в с к и й (кричит). Тише! Господин полковник, разрешите зажечь здание гимназии?
А л е к с е й. Не разрешаю.
Пушечный удар. Дрогнули стекла.
М ы ш л а е в с к и й. Пулемет!
С т у д з и н с к и й. Юнкера, домой!
М ы ш л а е в с к и й. Юнкера, бей отбой, по домам!
Труба за сценой. Юнкера и офицеры разбегаются. Николка ударяет винтовкой в ящик с выключателями и убегает. Гаснет свет. Алексей у печки рвет бумаги, сжигает их. Долгая пауза. Входит М а к с и м.
А л е к с е й. Ты кто такой?
М а к с и м. Я сторож здешний.
А л е к с е й. Пошел отсюда вон, убьют тебя здесь.
М а к с и м. Ваше высокоблагородие, куда ж это я отойду? Мне отходить нечего от казенного имущества. В двух классах парты поломали, такого убытку наделали, что я и выразить не могу. А свет... Много войска бывало, а такого – извините...
А л е к с е й. Старик, уйди ты от меня.
М а к с и м. Меня теперь хоть саблей рубите, а я не уйду. Мне что было сказано господином директором...
А л е к с е й. Ну, что тебе сказано господином директором?
М а к с и м. Максим, ты один останешься... Максим, гляди... А вы что же...
А л е к с е й. Ты, старичок, русский язык понимаешь? Убьют тебя. Уйди куда-нибудь в подвал, скройся там, чтоб духу твоего не было.
М а к с и м. Кто отвечать-то будет? Максим за все отвечай. Всякие – за царя и против царя были, солдаты оголтелые, но чтоб парты ломать...
А л е к с е й. Куда списки девались? (Разбивает шкаф ногой.)
М а к с и м. Ваше высокопревосходительство, ведь у него ключ есть. Гимназический шкаф, а вы – ножкой. (Отходит, крестится.)
Пушечный удар.
Царица небесная... Владычица... Господи Иисусе...
А л е к с е й. Так его! Даешь! Даешь! Концерт! Музыка! Ну, попадешься ты мне когда-нибудь, пан гетман! Гадина!
М ы ш л а е в с к и й появляется наверху. В окна пробивается легонькое зарево.
М а к с и м. Ваше превосходительство, хоть вы ему прикажите. Что ж это такое? Шкаф ногой взломал!
М ы ш л а е в с к и й. Старик, не путайся под ногами. Пошел вон.
М а к с и м. Татары, прямо татары... (Исчезает.)
М ы ш л а е в с к и й (издали). Алеша! Зажег я цейхгауз! Будет Петлюра шиш иметь вместо шинелей!
А л е к с е й. Ты, Бога ради, не задерживайся. Беги домой.
М ы ш л а е в с к и й. Дело маленькое. Сейчас вкачу еще две бомбы в сено – и ходу. Ты-то чего сидишь?
А л е к с е й. Пока застава не прибежит, не могу.
М ы ш л а е в с к и й. Алеша, надо ли? А?
А л е к с е й. Ну что ты говоришь, капитан!
М ы ш л а е в с к и й. Я тогда с тобой останусь.
А л е к с е й. На что ты мне нужен, Виктор? Я приказываю: к Елене сейчас же! Карауль ее! Я следом за вами. Да что вы, взбесились все, что ли? Будете ли вы слушать или нет?
М ы ш л а е в с к и й. Ладно, Алеша. Бегу к Ленке!
А л е к с е й. Николка, погляди, ушел ли. Гони его в шею, ради Бога.
М ы ш л а е в с к и й. Ладно! Алеша, смотри не рискуй!
А л е к с е й. Учи ученого!
Мышлаевский исчезает.
Серьезно. «Серьезно и весьма»... И когда по белой лестнице... поведут нас в синий край... Застава бы не засыпалась...
Н и к о л к а (появляется наверху, крадется). Алеша!
А л е к с е й. Ты что же, шутки со мной вздумал шутить, что ли?! Сию минуту домой, снять погоны! Вон!
Н и к о л к а. Я без тебя, полковник, не пойду.
А л е к с е й. Что?! (Вынул револьвер.)
Н и к о л к а. Стреляй, стреляй в родного брата!
А л е к с е й. Болван.
Н и к о л к а. Ругай, ругай родного брата. Я знаю, чего ты сидишь! Знаю, ты командир, смерти от позора ждешь, вот что! Ну, так я тебя буду караулить. Ленка меня убьет.
А л е к с е й. Эй, кто-нибудь! Взять юнкера Турбина! Капитан Мышлаевский!
Н и к о л к а. Все уже ушли!
А л е к с е й. Ну погоди, мерзавец, я с тобой дома поговорю!
Шум и топот. Вбегают юнкера, бывшие в заставе.
Ю н к е р а(пробегая). Конница Петлюры следом!..
А л е к с е й. Юнкера! Слушать команду! Подвальным ходом на Подол! Я вас прикрою. Срывайте погоны по дороге!
За сценой приближающийся лихой свист, глухо звучит гармоника: «И шумит, и гудит...»
Бегите, бегите! Я вас прикрою! (Бросается к окну наверху.) Беги, я тебя умоляю. Ленку пожалей!
Близкий разрыв снаряда. Стекла лопнули. Алексей падает.
Н и к о л к а. Господин полковник! Алешка! Алешка, что ты наделал?!
А л е к с е й. Унтер-офицер Турбин, брось геройство к чертям! (Смолкает.)
Н и к о л к а. Господин полковник... этого быть не может! Алеша, поднимись!
Топот и гул. Вбегают гайдамаки.
У р а г а н. Тю! Бачь! Бачь! Тримай его, хлопцы! Тримай!
Кирпатый стреляет в Николку.
Г а л а н ь б а (вбегая). Живьем! Живьем возьмить его, хлопцы!
Николка отползает вверх по лестнице, оскалился.
К и р п а т ы й. Ишь, волчонок! Ах сукино отродье!
У р а г а н. Не уйдешь! Не уйдешь!
Появляются гайдамаки.
Н и к о л к а. Висельники, не дамся! Не дамся, бандиты! (Бросается с перил и исчезает.)
К и р п а т ы й. Ах циркач! (Стреляет.) Нема больше никого.
Г а л а н ь б а. Что ж вы выпустили его, хлопцы? Эх, шляпа!..
Гармоника: «И шумит, и гудит...» За сценой крик: «Слава, слава!» Трубы за сценой. Болботун, за ним – гайдамаки со штандартами.
Знамена плывут вверх по лестнице. Оглушительный марш.

Картина вторая

Квартира Турбиных. Рассвет. Электричества нет. Горит свеча на ломберном столе.
Л а р и о с и к. Елена Васильевна, дорогая! Располагайте мной, как вам угодно! Хотите, я оденусь и отправлюсь их искать?
Е л е н а. Ах, нет, нет! Что вы, Лариосик! Вас убьют на улице. Будем ждать. Боже мой, еще зарево. Какой ужасный рассвет! Что там делается? Я только хотела бы одно знать: где они?
Л а р и о с и к. Боже мой, как ужасна гражданская война!
Е л е н а. Знаете что: я женщина, меня не тронут. Я пойду посмотрю, что делается на улице.
Л а р и о с и к. Елена Васильевна, я вас не пущу! Да я... я вас просто не пущу!.. Что мне скажет Алексей Васильевич! Он велел ни в коем случае не выпускать вас на улицу, и я ему дал слово.
Е л е н а. Я близко...
Л а р и о с и к. Елена Васильевна!
Е л е н а. Хотя бы узнать, в чем дело...
Л а р и о с и к. Я сам пойду...
Е л е н а. Оставьте это... Будем ждать...
Л а р и о с и к. Ваш супруг очень хорошо сделал, что отбыл. Это очень мудрый поступок. Он переживет теперь в Берлине эту ужасную кутерьму и вернется.
Е л е н а. Мой супруг? Мой супруг?.. Имени моего супруга больше в доме не упоминайте. Слышите?
Л а р и о с и к. Хорошо, Елена Васильевна... Всегда я найду, что сказать вовремя... Может быть, вы чаю хотите? Я бы поставил самоварчик...
Е л е н а. Нет, не надо...
Стук.
Л а р и о с и к. Постойте, постойте, не открывайте, надо спросить, кто там. Кто там?
Ш е р в и н с к и й. Это я! Я... Шервинский...
Е л е н а. Слава Богу! (Открывает.) Что это значит? Катастрофа?
Ш е р в и н с к и й. Петлюра город взял.
Л а р и о с и к. Взял? Боже, какой ужас!
Е л е н а. Где они? В бою?
Ш е р в и н с к и й. Не волнуйтесь, Елена Васильевна! Я предупредил Алексея Васильевича несколько часов тому назад. Все обстоит совершенно благополучно.
Е л е н а. Как же все благополучно? А гетман? Войска?
Ш е р в и н с к и й. Гетман сегодня ночью бежал.
Е л е н а. Бежал? Бросил армию?
Ш е р в и н с к и й. Точно так. И князь Белоруков. (Снимает пальто.)
Е л е н а. Подлецы!
Ш е р в и н с к и й. Неописуемые прохвосты!
Л а р и о с и к. А почему свет не горит?
Ш е р в и н с к и й. Обстреляли станцию.
Л а р и о с и к. Ай-ай-ай...
Ш е р в и н с к и й. Елена Васильевна, можно у вас спрятаться? Сейчас офицеров будут искать.
Е л е н а. Ну конечно!
Ш е р в и н с к и й. Елена Васильевна, если бы вы знали, как я счастлив, что вы живы и здоровы.
Стук в дверь.
Ларион, спросите, кто там...
Л а р и о с и к. Кто там?
Голос Мышлаевского. Свои, свои...
Лариосик открывает дверь. Входят М ы ш л а е в с к и й и С т у д з и н с к и й.
Е л е н а. Слава тебе Господи! А где же Алеша и Николай?
М ы ш л а е в с к и й. Спокойно, спокойно, Лена. Сейчас придут. Не бойся ничего, улицы еще свободны. Их обоих застава проводит. А, этот уж тут? Ну, стало быть, ты все знаешь...
Е л е н а. Спасибо, все. Ну, немцы! Ну, немцы!
С т у д з и н с к и й. Ничего... ничего... когда-нибудь вспомним мы все... Ничего!
М ы ш л а е в с к и й. Здравствуй, Ларион!
Л а р и о с и к. Вот, Витенька, какие ужасные происшествия!
М ы ш л а е в с к и й. Да, происшествия первого сорта.
Е л е н а. На кого вы похожи! Идите грейтесь, я вам сейчас самовар поставлю.
Ш е р в и н с к и й (от камина). Помочь вам, Лена?
Е л е н а. Не надо. Я сама. (Убегает.)
М ы ш л а е в с к и й. Здоровеньки булы, пане личный адъютант. Чому ж це вы без аксельбантов?.. «Поезжайте, господа офицеры, на Украину и формируйте ваши части...» И прослезился. За ноги вашу мамашу!
Ш е р в и н с к и й. Что означает этот балаганный тон?
М ы ш л а е в с к и й. Балаган получился, оттого и тон балаганный. Ты ж сулил и государя императора и за здоровье светлости пил. Кстати, где эта светлость теперь, в настоящее время?
Ш е р в и н с к и й. Зачем тебе?
М ы ш л а е в с к и й. А вот зачем: если бы мне попалась сейчас эта самая светлость, взял бы я ее за ноги и хлопал бы головой о мостовую до тех пор, пока не почувствовал бы полного удовлетворения. А вашу штабную ораву в уборной следует утопить!
Ш е р в и н с к и й. Господин Мышлаевский, прошу не забываться!
М ы ш л а е в с к и й. Мерзавцы!
Ш е р в и н с к и й. Что-о?
Л а р и о с и к. Зачем же ссориться?
С т у д з и н с к и й. Сию же минуту, как старший, прошу прекратить этот разговор! Совершенно нелепо и ни к чему не ведет! Чего ты, в самом деле, пристал к человеку? Поручик, успокойтесь.
Ш е р в и н с к и й. Поведение капитана Мышлаевского в последнее время нестерпимо... И главное – хамство! Я, что ль, виноват в катастрофе? Напротив, я всех вас предупредил. Если бы не я, еще вопрос, сидел бы он сейчас здесь живой или нет!
С т у д з и н с к и й. Совершенно верно, поручик. И мы вам очень признательны.
Е л е н а (входит). Что такое? В чем дело?
С т у д з и н с к и й. Елена Васильевна, вы не волнуйтесь, все будет в полном порядке. Я вам ручаюсь. Идите к себе.
Елена уходит.
Виктор, извинись, ты не имеешь никакого права.
М ы ш л а е в с к и й. Ну, ладно, брось, Леонид! Я погорячился. Ведь такая обида!
Ш е р в и н с к и й. Довольно странно.
С т у д з и н с к и й. Бросьте, совсем не до этого. (Садится к огню.)
Пауза.
М ы ш л а е в с к и й. Где Алеша с Николкой, в самом деле?
С т у д з и н с к и й. Я сам беспокоюсь... Пять минут жду, а после этого пойду навстречу...
Пауза.
М ы ш л а е в с к и й. Что ж, он, значит, при тебе ходу дал?
Ш е р в и н с к и й. При мне: я был до последней минуты.
М ы ш л а е в с к и й. Замечательное зрелище! Дорого бы дал, чтобы присутствовать при этом! Что же ты не пришиб его, как собаку?
Ш е р в и н с к и й. Ты бы пошел и сам его пришиб!
М ы ш л а е в с к и й. Пришиб бы, будь спокоен. Что ж, он тебе сказал что-нибудь на прощанье?
Ш е р в и н с к и й. Что ж, сказал! Обнял, поблагодарил за верную службу...
М ы ш л а е в с к и й. И прослезился?
Ш е р в и н с к и й. Да, прослезился...
Л а р и о с и к. Прослезился? Скажите пожалуйста!..
М ы ш л а е в с к и й. Может быть, подарил что-нибудь на прощанье? Например, золотой портсигар с монограммой.
Ш е р в и н с к и й. Да, подарил портсигар.
М ы ш л а е в с к и й. Вишь, черт!.. Ты меня извини, Леонид, боюсь, что ты опять рассердишься. Человек ты, в сущности, неплохой, но есть у тебя странности...
Ш е р в и н с к и й. Что ты хочешь этим сказать?
М ы ш л а е в с к и й. Да как бы выразиться... Тебе бы писателем быть... Фантазия у тебя богатая... Прослезился... Ну а если бы я сказал: покажи портсигар!
Шервинский молча показывает портсигар.
Убил! Действительно монограмма!
Ш е р в и н с к и й. Что нужно сказать, капитан Мышлаевский?
М ы ш л а е в с к и й. Сию минуту. При вас, господа, прошу у него извинения.
Л а р и о с и к. Я в жизни не видал такой красоты! Целый фунт, вероятно, весит.
Ш е р в и н с к и й. Восемьдесят четыре золотника.
В окно стук.
Господа!..
Встают.
М ы ш л а е в с к и й. Не люблю фокусов... Почему не через дверь?..
Ш е р в и н с к и й. Господа... револьверы... лучше выбросить. (Прячет портсигар за камин.)
Студзинский и Мышлаевский подходят к окну и, осторожно отодвинув штору, выглядывают.
С т у д з и н с к и й. Ах, я себе простить не могу!
М ы ш л а е в с к и й. Что за дьявольщина!
Л а р и о с и к. Ах, Боже мой! (Кидается известить Елену.) Елена...
М ы ш л а е в с к и й. Куда ты, черт?.. С ума сошел!.. Да разве можно!.. (Зажимает ему рот.)
Все выбегают. Пауза. Вносят Николку.
Ленку, Ленку надо убрать куда-нибудь... Боже мой! Алеша-то где же?.. Убить меня мало!.. Кладите, кладите... прямо на пол...
С т у д з и н с к и й. Лучше бы на диван. Ищи рану, рану ищи!
Ш е р в и н с к и й. Голова разбита!..
С т у д з и н с к и й. Кровь в сапоге... Снимайте сапоги...
Ш е р в и н с к и й. Давайте перенесем его... туда... Нельзя же на полу, в самом деле...
С т у д з и н с к и й. Лариосик! Живо несите подушку и одеяло. Кладите на диван.
Переносят Николку на диван.
Режь сапог!.. Режь сапог!.. У Алексея Васильевича бинты в кабинете.
Шервинский убегает.
Спирт захватите! Господи Боже мой, как он подвернулся? Что такое?.. Где Алексей Васильевич?..
Шервинский прибегает с йодом и бинтами. Студзинский бинтует голову Николки.
Л а р и о с и к. Он умирает?
Н и к о л к а (приходя в себя). О!
М ы ш л а е в с к и й. С ума сойти!.. Говори одно только слово: где Алешка?
С т у д з и н с к и й. Где Алексей Васильевич?
Н и к о л к а. Господа...
М ы ш л а е в с к и й. Что?
Стремительно входит Е л е н а.
Леночка, ты не волнуйся. Упал он и головой ударился. Страшного ничего нет.
Е л е н а. Да его ранили! Что ты говоришь?
Н и к о л к а. Нет, Леночка, нет...
Е л е н а. А где Алексей? Где Алексей? (Настойчиво.) Ты же с ним был. Отвечай одно слово: где Алексей?
М ы ш л а е в с к и й. Что же теперь делать-то?
С т у д з и н с к и й (Мышлаевскому). Этого не может быть! Не может!..
Е л е н а. Что же ты молчишь?
Н и к о л к а. Леночка... Сейчас...
Е л е н а. Не лги! Только не лги! Мышлаевский делает знак Николке – «молчи».
С т у д з и н с к и й. Елена Васильевна...
Ш е р в и н с к и й. Лена, что вы...
Е л е н а. Ну, все понятно! Убили Алексея!
М ы ш л а е в с к и й. Что ты, что ты, Лена! С чего ты взяла?
Е л е н а. Ты посмотри на его лицо. Посмотри. Да что мне лицо! Я ведь знала, чувствовала, еще когда он уходил, знала, что так кончится!
С т у д з и н с к и й (Николке). Говорите, что с ним?!
Е л е н а. Ларион! Алешу убили...
Ш е р в и н с к и й. Дайте воды...
Е л е н а. Ларион! Алешу убили! Вчера вы с ним за столом сидели – помните? А его убили...
Л а р и о с и к. Елена Васильевна, миленькая...
Ш е р в и н с к и й. Лена, Лена...
Е л е н а. А вы?! Старшие офицеры! Старшие офицеры! Все домой пришли, а командира убили?..
М ы ш л а е в с к и й. Лена, пожалей нас, что ты говоришь?! Мы все исполняли его приказание. Все!
С т у д з и н с к и й. Нет, она совершенно права! Я кругом виноват. Нельзя было его оставить! Я старший офицер, и я свою ошибку поправлю! (Берет револьвер.)
М ы ш л а е в с к и й. Куда? Нет, стой! Нет, стой!
С т у д з и н с к и й. Убери руки!
М ы ш л а е в с к и й. Что ж, я один останусь? Ты ни в чем ровно не виноват! Ни в чем! Я его видел последним, предупреждал и все исполнил. Лена!
С т у д з и н с к и й. Капитан Мышлаевский, сию минуту выпустите меня!
М ы ш л а е в с к и й. Отдай револьвер! Шервинский!
Ш е р в и н с к и й. Вы не имеете права! Вы что, еще хуже сделать хотите? Вы не имеете права! (Держит Студзинского.)
М ы ш л а е в с к и й. Лена, прикажи ему! Все из-за твоих слов. Возьми у него револьвер!
Е л е н а. Я от горя сказала. У меня помутилось в голове. Отдайте револьвер!
С т у д з и н с к и й (истерически). Никто не смеет меня упрекать! Никто! Никто! Все приказания полковника Турбина я исполнил!
Е л е н а. Никто!.. Никто!.. Я обезумела.
М ы ш л а е в с к и й. Николка, говори... Лена, будь мужественна. Мы его найдем... Найдем... Говори начистоту...
Н и к о л к а. Убили командира...
Елена падает в обморок.
Занавес

Действие четвертое

Через два месяца. Крещенский сочельник 1919 года. Квартира освещена: Елена и Лариосик убирают елку.
Л а р и о с и к (на лесенке). Я полагаю, что эта звезда... (Таинственно прислушивается.)
Е л е н а. Что вы?
Л а р и о с и к. Нет, это мне показалось... Елена Васильевна, уверяю вас, это конец. Они возьмут город.
Е л е н а. Не спешите, Лариосик, ничего еще не известно.
Л а р и о с и к. Верный признак – стрельбы нет. Откровенно вам признаюсь, Елена Васильевна, за эти последние два месяца мне страшно надоела стрельба. Я не люблю...
Е л е н а. Я разделяю ваш вкус.
Л а р и о с и к. Я полагаю, что эта звезда здесь будет очень уместна.
Е л е н а. Слезайте, Лариосик, а то я боюсь, что вы себе голову разобьете.
Л а р и о с и к. Ну что вы, Елена Васильевна!.. Елка на ять, как говорит Витенька. Хотел бы я видеть человека, который бы сказал, что елка некрасива! Ах, Елена Васильевна, если бы вы знали!.. Елка напоминает мне невозвратные дни моего детства в Житомире... Огни... Елочка зеленая... (Пауза.) Впрочем, здесь мне лучше, гораздо лучше, чем в детстве. Вот отсюда я никуда бы не ушел... Так бы просидел весь век под елкой у ваших ног и никуда бы не ушел...
Е л е н а. Вы бы соскучились. Вы страшный поэт, Ларион.
Л а р и о с и к. Нет, уж какой я поэт! Куда там, к чер... Ах, извините, Елена Васильевна!
Е л е н а. Прочтите, прочтите что-нибудь новенькое. Ну прочтите. Мне очень нравятся ваши стихи. Вы очень способный.
Л а р и о с и к. Вы искренно говорите?
Е л е н а. Совершенно искренно.
Л а р и о с и к. Ну хорошо... Я прочту... Я прочту... Посвящается... Ну, одним словом, посвящается... Нет, не буду я вам читать стихи.
Е л е н а. Почему?
Л а р и о с и к. Нет, зачем?..
Е л е н а. А кому посвящается?
Л а р и о с и к. Одной женщине.
Е л е н а. Секрет?
Л а р и о с и к. Секрет. Вам.
Е л е н а. Спасибо вам, милый.
Л а р и о с и к. Что мне спасибо!.. Из спасибо шинели не сошьешь... Ой, извините, Елена Васильевна, это я от Мышлаевского заразился. Вы знаете, такие выражения вырываются...
Е л е н а. Я вижу. По-моему, вы в Мышлаевского влюблены.
Л а р и о с и к. Нет. Я в вас влюблен.
Е л е н а. Не надо в меня влюбляться, Ларион, не надо.
Л а р и о с и к. Знаете что? Выйдите за меня замуж.
Е л е н а. Вы трогательный человек. Только это невозможно.
Л а р и о с и к. Он не вернется!.. А как же вы будете одна? Одна, без поддержки, без участия. Ну, правда, я поддержка довольно парши... слабая, зато я вас очень буду любить. Всю жизнь. Вы – мой идеал. Он не приедет. Теперь в особенности, когда наступают большевики... Он не вернется!
Е л е н а. Он не вернется. Но не в этом дело. Если бы он даже и вернулся, все равно моя жизнь с ним кончена.
Л а р и о с и к. Его отрезали... Я не мог смотреть на вас, когда он уехал. У меня сердце кровью обливалось. Ведь на вас было страшно смотреть, ей-Богу...
Е л е н а. Разве я такая плохая была?
Л а р и о с и к. Ужас! Кошмар! Худая-прехудая... Лицо – желтое-прежелтое...
Е л е н а. Что вы выдумываете, Ларион!
Л а р и о с и к. Ой... действительно, черт-те что... Но теперь вы лучше, гораздо лучше... Вы теперь румяная-прерумяная...
Е л е н а. Вы, Лариосик, неподражаемый человек. Идите ко мне, я вас в лоб поцелую.
Л а р и о с и к. В лоб? Ну, в лоб – так в лоб!
Елена целует его в лоб.
Конечно, разве можно меня полюбить!
Е л е н а. Очень даже можно. Только у меня есть роман.
Л а р и о с и к. Что? Роман! У кого? У вас? У вас роман? Не может быть!
Е л е н а. Разве уж я не гожусь?
Л а р и о с и к. Вы – святая! Вы... А кто он? Я его знаю?
Е л е н а. И очень хорошо. Л а р и о с и к. Очень хорошо знаю?.. Стойте... Кто же? Стойте, стойте, стойте!.. Молодой человек... вы ничего не видали... Ходи с короля, а дам не трогай... А я думал, что это сон. Проклятый счастливец!
Е л е н а. Лариосик! Это нескромно!
Л а р и о с и к. Я ухожу... Я ухожу....
Е л е н а. Куда, куда?
Л а р и о с и к. Пойду к армянину за водкой и напьюсь до бесчувствия...
Е л е н а. Так я вам и позволила... Ларион, я буду вам другом.
Л а р и о с и к. Читал, читал в романах... Как «другом буду» – значит, кончено, крышка! Конец! (Надевает пальто.)
Е л е н а. Лариосик! Возвращайтесь скорее! Скоро гости придут!
Лариосик, открыв дверь, сталкивается в передней с входящим Ш е р в и н с к и м. Тот в мерзкой шляпе и изодранном пальто, в синих очках.
Ш е р в и н с к и й. Здравствуйте, Елена Васильевна! Здравствуйте, Ларион!
Л а р и о с и к. А... здравствуйте... здравствуйте. (Исчезает.)
Е л е н а. Бог мой! На кого вы похожи!
Ш е р в и н с к и й. Ну, спасибо, Е л е н а Васильевна. Я уж попробовал! Сегодня еду на извозчике, а уже какие-то пролетарии по тротуарам так и шныряют, так и шныряют. И один говорит таким ласковым голоском: «Ишь, украинский барин! Погоди, говорит, до завтра. Завтра мы вас с извозчиков поснимаем!» У меня глаз опытный. Я, как на него посмотрел, сразу понял, что надо ехать домой и переодеваться. Поздравляю вас – Петлюре крышка!
Е л е н а. Что вы говорите?!
Ш е р в и н с к и й. Сегодня ночью красные будут. Стало быть, советская власть и тому подобное!
Е л е н а. Чему же вы радуетесь? Можно подумать, что вы сами большевик!
Ш е р в и н с к и й. Я сочувствующий! А пальтишко я у дворника напрокат взял. Это – беспартийное пальтишко.
Е л е н а. Сию минуту извольте снять эту гадость!
Ш е р в и н с к и й. Слушаю-с! (Снимает пальто, шляпу, калоши, очки, остается в великолепном фрачном костюме.) Вот, поздравьте, только что с дебюта. Пел и принят.
Е л е н а. Поздравляю вас.
Ш е р в и н с к и й. Лена, никого дома нет? Как Николка?
Е л е н а. Спит...
Ш е р в и н с к и й. Лена, Лена...
Е л е н а. Пустите... Постойте, зачем же вы сбрили баки?
Ш е р в и н с к и й. Гримироваться удобнее.
Е л е н а. Большевиком вам так удобнее гримироваться. У, хитрое, малодушное создание! Не бойтесь, никто вас не тронет.
Ш е р в и н с к и й. Ну пусть попробуют тронуть человека, у которого две полные октавы в голосе да еще две ноты наверху!.. Леночка! Можно объясниться?
Е л е н а. Объяснитесь.
Ш е р в и н с к и й. Лена! Вот все кончилось... Николка выздоравливает... Петлюру выгоняют... Я дебютировал... Теперь начинается новая жизнь. Больше томиться нам невозможно. Он не приедет. Его отрезали, Лена! Я не плохой, ей-Богу!.. Я не плохой. Ты посмотри на себя. Ты одна. Ты чахнешь...
Е л е н а. Ты исправишься?
Ш е р в и н с к и й. А от чего мне, Леночка, исправляться?
Е л е н а. Леонид, я стану вашей женой, если вы изменитесь. И прежде всего перестанете лгать!
Ш е р в и н с к и й. Неужели я такой лгун, Леночка?
Е л е н а. Вы не лгун, а Бог тебя знает, какой-то пустой, как орех... Что такое?! Государя императора в портьере видел. И прослезился... И ничего подобного не было. Эта длинная – меццо-сопрано, а оказывается, она – просто продавщица в кофейне Семадени...
Ш е р в и н с к и й. Леночка, она очень недолго служила, пока без ангажемента была.
Е л е н а. У нее, кажется, был ангажемент!
Ш е р в и н с к и й. Лена! Клянусь памятью покойной мамы, а также и папы – у нас ничего не было. Я ведь сирота.
Е л е н а. Мне все равно. Мне неинтересны ваши грязные тайны. Важно другое: чтобы ты перестал хвастать и лгать. Единственный раз сказал правду, когда говорил про портсигар, и то никто не поверил, доказательство пришлось предъявлять. Фу!.. Срам... Срам...
Ш е р в и н с к и й. Про портсигар я именно все наврал. Гетман мне его не дарил, не обнимал и не прослезился. Просто он его на столе забыл, а я его спрятал.
Е л е н а. Стащил со стола?
Ш е р в и н с к и й. Спрятал. Это историческая ценность.
Е л е н а. Боже мой, этого еще недоставало! Дайте его сюда! (Отбирает портсигар и прячет.)
Ш е р в и н с к и й. Леночка, папиросы там – мои.
Е л е н а. Счастлив ваш Бог, что вы догадались мне об этом сказать. А если бы я сама узнала?..
Ш е р в и н с к и й. А как бы вы узнали?
Е л е н а. Дикарь!
Ш е р в и н с к и й. Вовсе нет. Леночка, я страшно изменился. Сам себя не узнаю, честное слово! Катастрофа на меня подействовала или смерть Алеши... Я теперь иной. А материально ты не беспокойся, Ленуша, я ведь – ого-го... Сегодня на дебюте спел, а директор мне говорит: «Вы, говорит, Леонид Юрьевич, изумительные надежды подаете. Вам бы, говорит, надо ехать в Москву, в Большой театр...» Подошел ко мне, обнял меня и...
Е л е н а. И что?
Ш е р в и н с к и й. И ничего... Пошел по коридору...
Е л е н а. Неисправим!
Ш е р в и н с к и й. Лена!
Е л е н а. Что ж мы будем делать с Тальбергом?
Ш е р в и н с к и й. Развод. Развод. Ты адрес его знаешь? Телеграмму ему и письмо о том, что все кончено! Кончено!
Е л е н а. Ну хорошо! Скучно мне и одиноко. Тоскливо. Хорошо! Я согласна!
Ш е р в и н с к и й. Ты победил, Галилеянин! Лена! (Поет.) И будешь ты царицей ми-и-и-ра... «Соль» чистое! (Указывает на портрет Тальберга.) Я требую выбросить его вон! Я его видеть не могу!
Е л е н а. Ого, какой тон!
Ш е р в и н с к и й (ласково). Я его, Леночка, видеть не могу. (Выламывает портрет из рамы и бросает его в камин.) Крыса! И совесть моя чиста и спокойна!
Е л е н а. Тебе жабо очень пойдет... Красив ты, что говорить!..
Ш е р в и н с к и й. Мы не пропадем...
Е л е н а. О, за тебя-то я не боюсь!.. Ты не пропадешь!
Ш е р в и н с к и й. Лена, идем к тебе... Я спою, ты проаккомпанируешь... Ведь мы два месяца не виделись. Все на людях да на людях.
Е л е н а. Да ведь придут сейчас.
Ш е р в и н с к и й. А мы тогда вернемся обратно.
Уходят, закрывают дверь. Слышен рояль. Шервинский великолепным голосом поет эпиталаму из «Нерона».
Н и к о л к а (входит, в черной шапочке, на костылях. Бледен и слаб. В студенческой тужурке). А!.. Репетируют! (Видит раму портрета.) А!.. Вышибли. Понимаю... Я давно догадывался. (Ложится на диван.)
Л а р и о с и к (появляется в передней). Николаша! Встал? Один? Подожди, сейчас подушку тебе принесу. (Приносит подушку Николке.)
Н и к о л к а. Не беспокойся, Ларион, не нужно. Спасибо. Видно, Ларион, я так калекой и останусь.
Л а р и о с и к. Ну что ты, что ты, Николаша, как тебе не стыдно!
Н и к о л к а. Слушай, Ларион, что их-то еще нету?
Л а р и о с и к. Нет еще, но скоро будут. Ты знаешь, иду сейчас по улице – обозы, обозы, и на них эти, с хвостами. Видно, здорово поколотили их большевики.
Н и к о л к а. Так им и надо!
Л а р и о с и к. Но тем не менее я водочки достал! Единственный раз в жизни мне повезло! Думал, ни за что не достану. Такой уж я человек! Погода была великолепная, когда я выходил. Небо ясно, звезды блещут, пушки не стреляют... Все обстоит в природе благополучно. Но стоит мне показаться на улице – обязательно пойдет снег. И действительно, вышел – и мокрый снег лепит в самое лицо. Но бутылочку достал!.. Пусть знает Мышлаевский, на что я способен. Два раза упал, затылком трахнулся, но бутылку держал в руках.
Г о л о с Ш е р в и н с к о г о. «Ты любовь благословляешь...»
Н и к о л к а. Смотри, видишь?.. Потрясающая новость! Елена расходится с мужем. Она за Шервинского выйдет.
Л а р и о с и к (роняет бутылку). Уже?
Н и к о л к а. Э, Лариосик, э-э!.. Что ты, Ларион, что ты?.. А-а... понимаю! Тоже врезался?
Л а р и о с и к. Никол, когда речь идет о Елене Васильевне, такие слова, как врезался, неуместны. Понял? Она золотая!
Н и к о л к а. Рыжая она, Ларион, рыжая. Прямо несчастье. Оттого всем и нравится, что рыжая. Как кто увидит, сейчас букеты начинает таскать. Так что у нас все время в квартире букеты, как веники, стояли. А Тальберг злился. Ну, ты осколки собирай, а то сейчас Мышлаевский явится, он тебя убьет.
Л а р и о с и к. Ты ему не говори. (Собирает осколки.)
Звонок, Лариосик впускает М ы ш л а е в с к о г о и С т у д з и н с к о г о. Оба в штатском.
М ы ш л а е в с к и й. Красные разбили Петлюру! Войска Петлюры город оставляют!
С т у д з и н с к и й. Да-да! Красные уже в Слободке. Через полчаса будут здесь.
М ы ш л а е в с к и й. Завтра, таким образом, здесь получится советская республика... Позвольте, водкой пахнет! Кто пил водку раньше времени? Сознавайтесь. Что ж это делается в этом богоспасаемом доме?!.. Вы водкой полы моете?!.. Я знаю, чья это работа! Что ты все бьешь?! Что ты все бьешь! Это в полном смысле слова золотые руки! К чему ни притронется – бац, осколки! Ну если уж у тебя такой зуд – бей сервизы!
За сценой все время рояль.
Л а р и о с и к. Какое ты имеешь право делать мне замечания! Я не желаю!
М ы ш л а е в с к и й. Что это на меня все кричат? Скоро бить начнут! Впрочем, я сегодня добрый почему-то. Мир, Ларион, я на тебя не сержусь.
Н и к о л к а. А почему стрельбы нет?
М ы ш л а е в с к и й. Тихо, вежливо идут. И без всякого боя!
Л а р и о с и к. А главное, удивительнее всего, что все радуются, даже буржуи недорезанные. До того всем Петлюра надоел!
Н и к о л к а. Интересно, как большевики выглядят?
М ы ш л а е в с к и й. Увидишь, увидишь.
Л а р и о с и к. Капитан, ваше мнение?
С т у д з и н с к и й. Не знаю, ничего не понимаю теперь. Лучше всего нам подняться и уйти вслед за Петлюрой. Как мы, белогвардейцы, уживемся с большевиками, не представляю себе!
М ы ш л а е в с к и й. Куда за Петлюрой?
С т у д з и н с к и й. Пристроиться к какому-нибудь обозу и уйти в Галицию.
М ы ш л а е в с к и й. А потом куда?
С т у д з и н с к и й. А там на Дон, к Деникину, и биться с большевиками.
М ы ш л а е в с к и й. Опять, значит, к генералам под команду? Это очень остроумный план. Жаль, что лежит Алешка в земле, а то бы он много интересного мог рассказать про генералов. Но жаль, успокоился командир.
С т у д з и н с к и й. Не терзай мою душу, не вспоминай.
М ы ш л а е в с к и й. Нет, позвольте, его нет, позвольте, я поговорю... Опять в армию, опять биться?.. И прослезился?.. Спасибо, спасибо, я уже смеялся. В особенности когда Алешку повидал в анатомическом театре.
Николка заплакал.
Л а р и о с и к. Николаша, Николаша, что ты, погоди!
М ы ш л а е в с к и й. Довольно! Я воюю с девятьсот четырнадцатого года. За что? За отечество? А это отечество, когда бросили меня на позор?!.. И я опять иди к этим светлостям?! Ну нет. Видали? (Показывает шиш.) Шиш!
С т у д з и н с к и й. Изъясняйся, пожалуйста, словами.
М ы ш л а е в с к и й. Я сейчас изъяснюсь, будьте благонадежны. Что я, идиот, в самом деле? Нет, я, Виктор Мышлаевский, заявляю, что больше я с этими мерзавцами генералами дела не имею. Я кончил!
Л а р и о с и к. Виктор Мышлаевский большевиком стал.
М ы ш л а е в с к и й. Да, ежели угодно, я за большевиков!
С т у д з и н с к и й. Виктор, что ты говоришь?
М ы ш л а е в с к и й. Я за большевиков, но только против коммунистов.
С т у д з и н с к и й. Это смешно. Надо понимать, о чем ты говоришь.
Л а р и о с и к. Позволь тебе сказать, что это одно и то же: большевизм и коммунизм.
М ы ш л а е в с к и й (передразнивая). «Большевизм и коммунизм». Ну, тогда и за коммунистов...
С т у д з и н с к и й. Слушай, капитан, ты упомянул слово «отечество». Какое же отечество, когда большевики? Россия кончена. Вот помнишь, командир говорил, и командир был прав: вот они, большевики!..
М ы ш л а е в с к и й. Большевики?.. Великолепно! Очень рад!
С т у д з и н с к и й. Да ведь они тебя мобилизуют.
М ы ш л а е в с к и й. И пойду, и буду служить. Да!
С т у д з и н с к и й. Почему?!
М ы ш л а е в с к и й. А вот почему! Потому! Потому что у Петлюры, вы говорили, сколько? Двести тысяч! Вот эти двести тысяч пятки салом подмазали и дуют при одном слове «большевики». Видал? Чисто! Потому что за большевиками мужички тучей... А я им всем что могу противопоставить? Рейтузы с кантом? А они этого канта видеть не могут... Сейчас же за пулеметы берутся. Не угодно ли... Спереди красногвардейцы, как стена, сзади спекулянты и всякая рвань с гетманом, а я посредине? Слуга покорный! Нет, мне надоело изображать навоз в проруби. Пусть мобилизуют! По крайней мере, буду знать, что я буду служить в русской армии. Народ не с нами. Народ против нас. Алешка был прав!
С т у д з и н с к и й. Да какая же, к черту, русская армия, когда они Россию прикончили?! Да они нас все равно расстреляют!
М ы ш л а е в с к и й. И отлично сделают! Заберут в Чека, обложат и выведут в расход. И им спокойнее, и нам...
С т у д з и н с к и й. Я с ними буду биться!
М ы ш л а е в с к и й. Пожалуйста, надевай шинель! Валяй! Дуй!.. Шпарь к большевикам, кричи им: не пущу! Николку с лестницы уже сбросили раз! Голову видал? А тебе ее и вовсе оторвут. И правильно – не лезь. Теперь пошли дела не наши!
Л а р и о с и к. Я против ужасов гражданской войны. В сущности, зачем проливать кровь?
М ы ш л а е в с к и й. Ты на войне был?
Л а р и о с и к. У меня, Витенька, белый билет. Слабые легкие. И, кроме того, я единственный сын у моей мамы.
М ы ш л а е в с к и й. Правильно, товарищ белобилетник.
С т у д з и н с к и й. Была у нас Россия – великая держава!..
М ы ш л а е в с к и й. И будет!.. Будет!
С т у д з и н с к и й. Да, будет, будет – ждите!
М ы ш л а е в с к и й. Прежней не будет, новая будет. Новая! А ты вот что мне скажи. Когда вас расхлопают на Дону – а что вас расхлопают, я вам предсказываю – и когда ваш Деникин даст деру за границу – а я вам это тоже предсказываю, – тогда куда?
С т у д з и н с к и й. Тоже за границу.
М ы ш л а е в с к и й. Нужны вы там, как пушке третье колесо! Куда ни приедете, в харю наплюют от Сингапура до Парижа. Я не поеду, буду здесь, в России. И будь с ней что будет!.. Ну и кончено, довольно, я закрываю собрание.
С т у д з и н с к и й. Я вижу, что я одинок.
Ш е р в и н с к и й (вбегает). Подождите, подождите, не закрывайте собрания. Я имею внеочередное заявление. Елена Васильевна Тальберг разводится с мужем своим, бывшим полковником генерального штаба Тальбергом, и выходит... (Кланяется, указывая рукой на себя.)
Входит Е л е н а.
Л а р и о с и к. А!..
М ы ш л а е в с к и й. Брось, Ларион, куда нам с суконным рылом в калашный ряд. Лена ясная, позволь, я тебя обниму и поцелую.
С т у д з и н с к и й. Поздравляю вас, Елена Васильевна.
М ы ш л а е в с к и й (идет за Лариосиком, убежавшим в переднюю). Ларион, поздравь – неудобно! Потом опять сюда придешь.
Л а р и о с и к (Елене). Поздравляю вас и желаю вам счастья. (Шервинскому.) Поздравляю вас... поздравляю.
М ы ш л а е в с к и й. Но ты молодец, молодец! Ведь какая женщина! По-английски говорит, на фортепьянах играет, а в то же время самоварчик может поставить. Я сам бы на тебе, Лена, с удовольствием женился.
Е л е н а. Я бы за тебя, Витенька, не вышла.
М ы ш л а е в с к и й. Ну и не надо. Я тебя и так люблю. А сам я по преимуществу человек холостой и военный. Люблю, чтобы дома было уютно, без женщин и детей, как в казарме... Ларион, наливай! Поздравить надо!
Ш е р в и н с к и й. Погодите, господа! Не пейте это вино! Я вам сейчас принесу. Вы знаете, какое это вино! Ого-го-го!.. (Взглянул на Елену, увял.) Ну так, среднее винишко. Обыкновенное «Абрау-Дюрсо».
М ы ш л а е в с к и й. Лена, твоя работа! Женись, Шервинский, ты совершенно здоров! Ну, поздравляю вас и желаю вам...
Дверь в переднюю открывается, входит Тальберг в штатском пальто, с чемоданом.
С т у д з и н с к и й. Господа! Владимир Робертович... Владимир Робертович...
Т а л ь б е р г. Мое почтение.
Мертвая пауза.
М ы ш л а е в с к и й. Это номер!
Т а л ь б е р г. Здравствуй, Лена! Вы как будто удивлены?
Пауза.
Немного странно! Казалось бы, я мог больше удивляться, застав на своей половине столь веселую компанию в столь трудное время. Здравствуй, Лена. Что это значит?
Ш е р в и н с к и й. А вот что...
Е л е н а. Погоди... Господа, выйдите все на минутку, оставьте нас вдвоем с Владимиром Робертовичем.
Ш е р в и н с к и й. Лена, я не хочу!
М ы ш л а е в с к и й. Постой, постой... Все уладим. Соблюдай спокойствие... Нам выкатываться, Леночка?
Е л е н а. Да.
М ы ш л а е в с к и й. Я знаю, ты умница. В случае чего кликни меня. Персонально. Ну что ж, господа, покурим, пойдем к Лариону. Ларион, забирай подушку, и идем.
Все уходят, причем Лариосик почему-то на цыпочках.
Е л е н а. Прошу вас.
Т а л ь б е р г. Что все это значит? Прошу объяснить.
Пауза.
Что за шутки? Где Алексей?
Е л е н а. Алексея убили.
Т а л ь б е р г. Не может быть!.. Когда?
Е л е н а. Два месяца тому назад, через два дня после вашего отъезда.
Т а л ь б е р г. Ах, Боже мой, это ужасно! Но ведь я же предупреждал. Ты помнишь?
Е л е н а. Да, помню. А Николка – калека.
Т а л ь б е р г. Конечно, все это ужасно... Но ведь я же не виноват во всей этой истории... И согласись, это никак не причина для устройства такой, я бы сказал, глупой демонстрации.
Пауза.
Е л е н а. Скажите, как же вы вернулись? Ведь сегодня большевики уже будут...
Т а л ь б е р г. Я прекрасно в курсе дела. Гетманщина оказалась глупой опереткой. Немцы нас обманули. Но в Берлине мне удалось достать командировку на Дон, к генералу Краснову. Киев надо бросить немедленно... времени нету... Я за тобой.
Е л е н а. Я, видите ли, с вами развожусь и выхожу замуж за Шервинского.
Т а л ь б е р г (после долгой паузы). Хорошо! Очень хорошо! Воспользоваться моим отсутствием для устройства пошлого романа...
Е л е н а. Виктор!..
Входит М ы ш л а е в с к и й.
М ы ш л а е в с к и й. Лена, ты меня уполномачиваешь объясниться?
Е л е н а. Да! (Уходит.)
М ы ш л а е в с к и й. Понял. (Подходит к Тальбергу.) Ну? Вон!.. (Ударяет его.)
Тальберг растерян. Идет в переднюю, уходит.
М ы ш л а е в с к и й. Лена! Персонально!
Входит Е л е н а.
Уехал. Дает развод. Очень мило поговорили.
Е л е н а. Спасибо, Виктор! (Целует его и убегает.)
М ы ш л а е в с к и й. Ларион!
Л а р и о с и к (входит). Уже уехал?
М ы ш л а е в с к и й. Уехал!
Л а р и о с и к. Ты гений, Витенька!
М ы ш л а е в с к и й. «Я гений – Игорь Северянин». Туши свет, зажигай елку и сыграй какой-нибудь марш.
Лариосик тушит свет в комнате, освещает елку электрическими лампочками, выбегает в соседнюю комнату. Марш.
Господа, прошу!
Входят Ш е р в и н с к и й, С т у д з и н с к и й, Н и к о л к а и Е л е н а.
С т у д з и н с к и й. Очень красиво! И как стало сразу уютно!
М ы ш л а е в с к и й. Ларионова работа. Ну, теперь позвольте вас поздравить по-настоящему. Ларион, довольно!
Входит Л а р и о с и к с гитарой, передает ее Николке.
Поздравляю тебя, Лена ясная, раз и навсегда. Забудь обо всем. И вообще – ваше здоровье! (Пьет.)
Н и к о л к а (трогает струны гитары, поет).

Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль на радость соседей-врагов
Могильной засыплюсь землею?
Так громче, музыка, играй победу,
Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит!
М ы ш л а е в с к и й (поет). Так за Совет Народных Комиссаров...
Все, кроме Студзинского, подхватывают:

«Мы грянем громкое „Ура! Ура! Ура!“.
С т у д з и н с к и й. Ну, это черт знает что!.. Как вам не стыдно!
Н и к о л к а (запевает).

Из темного леса навстречу ему
Идет вдохновенный кудесник...
Л а р и о с и к. Замечательно!.. Огни... елочка...
М ы ш л а е в с к и й. Ларион! Скажи нам речь!
Н и к о л к а. Правильно, речь!..
Л а р и о с и к. Я, господа, право, не умею! И, кроме того, я очень застенчив.
М ы ш л а е в с к и й. Ларион говорит речь!
Л а р и о с и к. Что ж, если обществу угодно, я скажу. Только прошу извинить: ведь я не готовился. Господа! Мы встретились в самое трудное и страшное время, и все мы пережили очень, очень много... и я в том числе. Я пережил жизненную драму... И мой утлый корабль долго трепало по волнам гражданской войны...
М ы ш л а е в с к и й. Как хорошо про корабль...
Л а р и о с и к. Да, корабль... Пока его не прибило в эту гавань с кремовыми шторами, к людям, которые мне так понравились... Впрочем, и у них я застал драму... Ну, не стоит говорить о печалях. Время повернулось. Вот сгинул Петлюра... Все живы... да... мы все снова вместе... И даже больше того: вот Елена Васильевна, она тоже пережила очень и очень много и заслуживает счастья, потому что она замечательная женщина. И мне хочется сказать ей словами писателя: «Мы отдохнем, мы отдохнем...»
Далекие пушечные удары.
М ы ш л а е в с к и й. Так-с!.. Отдохнули!.. Пять... шесть... Девять!..
Е л е н а. Неужто бой опять?
Ш е р в и н с к и й. Нет. Это салют!
М ы ш л а е в с к и й. Совершенно верно: шестидюймовая батарея салютует.
За сценой издалека, все приближаясь, оркестр играет «Интернационал».
Господа, слышите? Это красные идут!
Все идут к окну.
Н и к о л к а. Господа, сегодняшний вечер – великий пролог к новой исторической пьесе.
С т у д з и н с к и й. Кому – пролог, а кому – эпилог.