1 2 3 4 5 6 7 
И смуглой ночи посылал привет,     

Сказав, что звезды на тебя  похожи.     

Но все трудней мой следующий  день,     

И все темней грядущей ночи тень.     

     

     29    

     

     

Когда в раздоре с миром и  судьбой,     

Припомнив годы, полные невзгод,     

Тревожу я бесплодною мольбой     

Глухой и равнодушный небосвод     

И, жалуясь на горестный удел,     

Готов меняться жребием своим     

С тем, кто в искусстве больше  преуспел,     

Богат надеждой и людьми любим, —     

Тогда, внезапно вспомнив о тебе,     

Я малодушье жалкое кляну,     

И жаворонком, вопреки судьбе,     

Моя душа несется в вышину.     

С твоей любовью, с памятью о ней     

Всех королей на свете я сильней.     

     

 30    

     

     

Когда на суд безмолвных, тайных  дум     

Я вызываю голоса былого, —     

Утраты все приходят мне на ум,     

И старой болью я болею снова.     

Из глаз, не знавших слез, я слезы  лью     

О тех, кого во тьме таит могила,     

Ищу любовь погибшую мою     

И все, что в жизни мне казалось  мило.     

Веду я счет потерянному мной     

И ужасаюсь вновь потере каждой,     

И вновь плачу я дорогой ценой     

За то, за что платил уже однажды!     

Но прошлое я нахожу в тебе     

И все готов простить своей  судьбе.     

     

     31    

     

     

В твоей груди я слышу все сердца,     

Что я считал сокрытыми в могилах.     

В чертах прекрасных твоего лица     

Есть отблеск лиц, когда-то сердцу  милых.     

Немало я над ними пролил слез,     

Склоняясь ниц у камня гробового.     

Но, видно, рок на время их унес —     

И вот теперь встречаемся мы  снова.     

В тебе нашли последний свой приют     

Мне близкие и памятные лица,     

И все тебе с поклоном отдают     

Моей любви растраченной частицы.     

Всех дорогих в тебе я нахожу     

И весь тебе — им всем —  принадлежу.     

     

 32    

     

     

О, если ты тот день переживешь,     

Когда меня накроет смерть доскою,     

И эти строчки бегло перечтешь,     

Написанные дружеской рукою, —     

Сравнишь ли ты меня и молодежь?     

Ее искусство выше будет вдвое.     

Но пусть я буду по-милу хорош     

Тем, что при жизни полон был  тобою.     

Ведь если бы я не отстал в пути,  —     

С растущим веком мог бы я расти     

И лучшие принес бы посвященья     

Среди певцов иного поколенья.     

Но так как с мертвым спор ведут  они, —     

Во мне любовь, в них мастерство  цени!     

     

     33    

     

     

Я наблюдал, как солнечный восход     

Ласкает горы взором  благосклонным,     

Потом улыбку шлет лугам зеленым     

И золотит поверхность бледных  вод.     

Но часто позволяет небосвод     

Слоняться тучам перед светлым  троном.     

Они ползут над миром омраченным,     

Лишая землю царственных щедрот.     

Так солнышко мое взошло на час,     

Меня дарами щедро осыпая.     

Подкралась туча хмурая, слепая,     

И нежный свет любви моей угас.     

Но не ропщу я на печальный  жребий, —     

Бывают тучи на земле, как в небе.     

     

 34    

     

     

Блистательный мне был обещан  день,     

И без плаща я свой покинул дом.     

Но облаков меня догнала тень,     

Настигла буря с градом и дождем.     

Пускай потом, пробившись из-за  туч,     

Коснулся нежно моего чела,     

Избитого дождем, твой кроткий  луч, —     

Ты исцелить мне раны не могла.     

Меня не радует твоя печаль,     

Раскаянье твое не веселит.     

Сочувствие обидчика едва ль     

Залечит язвы жгучие обид.     

Но слез твоих, жемчужных слез  ручьи,     

Как ливень, смыли все грехи твои!     

     

     35    

     

     

Ты не грусти, сознав свою вину.     

Нет розы без шипов; чистейший  ключ     

Мутят песчинки; солнце и луну     

Скрывает тень затменья или туч.     

Мы все грешны, и я не меньше всех     

Грешу в любой из этих горьких  строк,     

Сравненьями оправдывая грех,     

Прощая беззаконно твой порок.     

Защитником я прихожу на суд,     

Чтобы служить враждебной стороне.     

Моя любовь и ненависть ведут     

Войну междоусобную во мне.     

Хоть ты меня ограбил, милый вор,     

Но я делю твой грех и приговор.     

     

 36    

     

     

Признаюсь я, что двое мы с тобой,     

Хотя в любви мы существо одно.     

Я не хочу, чтоб мой порок любой     

На честь твою ложился, как пятно.     

Пусть нас в любви одна связует  нить,     

Но в жизни горечь разная у нас.     

Она любовь не может изменить,     

Но у любви крадет за часом час.     

Как осужденный, права я лишен     

Тебя при всех открыто узнавать,     

И ты принять не можешь мой  поклон,     

Чтоб не легла на честь твою  печать.     

Ну что ж, пускай!.. Я так тебя  люблю.     

Что весь я твой и честь твою  делю!     

     

     37    

     

     

Как радует отца на склоне дней     

Наследников отвага молодая,     

Так правдою и славою твоей     

Любуюсь я, бесславно увядая.     

Великодушье, знатность, красота,     

И острый ум, и сила, и здоровье —     

Едва ль не каждая твоя черта     

Передается мне с твоей любовью.     

Не беден я, не слаб, не одинок,     

И тень любви, что на меня  ложится,     

Таких щедрот несет с собой поток,     

Что я живу одной ее частицей.     

Все, что тебе могу я пожелать,     

Нисходит от тебя как благодать.     

     

 38    

     

     

Неужто музе не хватает темы,     

Когда ты можешь столько подарить     

Чудесных дум, которые не все мы     

Достойны на бумаге повторить.     

И если я порой чего-то стою,     

Благодари себя же самого.     

Тот поражен душевной немотою,     

Кто в честь твою не скажет  ничего.     

Для нас ты будешь музою десятой     

И в десять раз прекрасней  остальных,     

Чтобы стихи, рожденные когда-то,     

Мог пережить тобой внушенный  стих.     

Пусть будущие славят поколенья     

Нас за труды, тебя — за  вдохновенье.     

     

     39    

     

     

О, как тебе хвалу я воспою,     

Когда с тобой одно мы существо?     

Нельзя же славить красоту свою,     

Нельзя хвалить себя же самого.     

Затем-то мы и существуем врозь,     

Чтоб оценил я прелесть красоты     

И чтоб тебе услышать довелось     

Хвалу, которой стоишь только ты.     

Разлука тяжела нам, как недуг,     

Но временами одинокий путь     

Счастливейшим мечтам дает досуг     

И позволяет время обмануть.     

Разлука сердце делит пополам,     

Чтоб славить друга легче было  нам.     

     

 40    

     

     

Все страсти, все любви мои  возьми, —     

От этого приобретешь ты мало.     

Все, что любовью названо людьми,     

И без того тебе принадлежало.     

Тебе, мой друг, не ставлю я в  вину,     

Что ты владеешь тем, чем я  владею.     

Нет, я в одном тебя лишь упрекну,     

Что пренебрег любовью ты моею.     

Ты нищего лишил его сумы.     

Но я простил пленительного вора.     

Любви обиды переносим мы     

Трудней, чем яд открытого  раздора.     

О ты, чье зло мне кажется добром.     

Убей меня, но мне не будь врагом!     

     

     41    

     

     

Беспечные обиды юных лет,     

Что ты наносишь мне, не зная сам,     

Когда меня в твоем сознанье нет,  —     

К лицу твоим летам, твоим чертам.     

Приветливый, — ты лестью  окружен,     

Хорош собой, — соблазну ты  открыт.     

А перед лаской искушенных жен     

Сын женщины едва ли устоит.     

Но жалко, что в избытке юных сил     

Меня не обошел ты стороной     

И тех сердечных уз не пощадил,     

Где должен был нарушить долг  двойной.     

Неверную своей красой пленя,     

Ты дважды правду отнял у меня.     

     

 42    

     

     

Полгоря в том, что ты владеешь  ею,     

Но сознавать и видеть, что она     

Тобой владеет, — вдвое мне  больнее.     

Твоей любви утрата мне страшна.     

Я сам для вас придумал  оправданье:     

Любя меня, ее ты полюбил.     

А милая тебе дарит свиданья     

За то, что мне ты бесконечно мил.     

И если мне терять необходимо, —     

Свои потери вам я отдаю:     

Ее любовь нашел мой друг любимый,     

Любимая нашла любовь твою.     

Но если друг и я — одно и то же,     

То я, как прежде, ей всего  дороже…     

     

     43    

     

     

Смежая веки, вижу я острей.     

Открыв глаза, гляжу, не замечая,     

Но светел темный взгляд моих  очей,     

Когда во сне к тебе их обращаю.     

И если так светла ночная тень —     

Твоей неясной тени отраженье, —     

То как велик твой свет в лучистый  день,     

Насколько явь светлее сновиденья!     

Каким бы счастьем было для меня —     

Проснувшись утром, увидать воочью     

Тот ясный лик в лучах живого дня,     

Что мне светил туманно мертвой  ночью.     

День без тебя казался ночью мне,     

А день я видел по ночам во сне.     

     

 44    

     

     

Когда бы мыслью стала эта плоть,  —     

О, как легко, наперекор судьбе,     

Я мог бы расстоянье побороть     

И в тот же миг перенестись к  тебе.     

Будь я в любой из отдаленных  стран,     

Я миновал бы тридевять земель.     

Пересекают мысли океан     

С той быстротой, с какой наметят  цель.     

Пускай моя душа — огонь и дух,     

Но за мечтой, родившейся в мозгу,     

Я, созданный из элементов двух —     

Земли с водой, — угнаться не  могу.     

Земля, — к земле навеки я  прирос,     

Вода, — я лью потоки горьких  слез.     

     

     45    

     

     

Другие две основы мирозданья —     

Огонь и воздух — более легки.     

Дыханье мысли и огонь желанья     

Я шлю к тебе, пространству  вопреки.     

Когда они — две вольные стихии —     

К тебе любви посольством улетят,     

Со мною остаются остальные     

И тяжестью мне душу тяготят.     

Тоскую я, лишенный равновесья,     

Пока стихии духа и огня     

Ко мне обратно не примчатся с  вестью,     

Что друг здоров и помнит про  меня.     

Как счастлив я!.. Но вновь через  мгновенье     

Летят к тебе и мысли и  стремленья.     

     

 46    

     

     

Мой глаз и сердце — издавна в  борьбе:     

Они тебя не могут поделить.     

Мой глаз твой образ требует себе,     

А сердце в сердце хочет утаить.     

Клянется сердце верное, что ты     

Невидимо для глаз хранишься в  нем.     

А глаз уверен, что твои черты     

Хранит он в чистом зеркале своем.     

Чтоб рассудить междоусобный спор,     

Собрались мысли за столом суда     

И помирить решили ясный взор     

И дорогое сердце навсегда.     

Они на части разделили клад,     

Доверив сердце сердцу, взгляду —  взгляд.     

     

     47    

     

     

У сердца с глазом — тайный  договор:     

Они друг другу облегчают муки,     

Когда тебя напрасно ищет взор     

И сердце задыхается в разлуке.     

Твоим изображеньем зоркий глаз     

Дает и сердцу любоваться вволю.     

А сердце глазу в свой урочный час     

Мечты любовной уступает долю.     

Так в помыслах моих иль во плоти     

Ты предо мной в мгновение любое.     

Не дальше мысли можешь ты уйти.     

Я неразлучен с ней, она — с  тобою.     

Мой взор тебя рисует и во сне     

И будит сердце, спящее во мне.     

     

 48    

     

     

Заботливо готовясь в дальний  путь,     

Я безделушки запер на замок,     

Чтоб на мое богатство посягнуть     

Незваный гость какой-нибудь не  мог.     

А ты, кого мне больше жизни жаль,     

Пред кем и золото — блестящий  сор,     

Моя утеха и моя печаль,     

Тебя любой похитить может вор.     

В каком ларце таить мне божество,     

Чтоб сохранить навеки взаперти?     

Где, как не в тайне сердца моего,     

Откуда ты всегда вольна уйти.     

Боюсь, и там нельзя укрыть алмаз,     

Приманчивый для самых честных  глаз!     

     

     49    

     

     

В тот черный день (пусть он  минует нас!),     

Когда увидишь все мои пороки,     

Когда терпенья истощишь запас     

И мне объявишь приговор жестокий,     

Когда, со мной сойдясь в толпе  людской,     

Меня едва подаришь взглядом  ясным,     

И я увижу холод и покой     

В твоем лице, по-прежнему  прекрасном, —     

В тот день поможет горю моему     

Сознание, что я тебя не стою,     

И руку я в присяге подниму,     

Все оправдав своей неправотою.     

Меня оставить вправе ты, мой  друг,     

А у меня для счастья нет заслуг.     

     

 50    

     

     

Как тяжко мне, в пути взметая  пыль,     

Не ожидая дальше ничего,     

Отсчитывать уныло, сколько миль     

Отъехал я от счастья своего.     

Усталый конь, забыв былую прыть,     

Едва трусит лениво подо мной, —     

Как будто знает: незачем спешить     

Тому, кто разлучен с душой  родной.     

Хозяйских шпор не слушается он     

И только ржаньем шлет мне свой  укор.     

Меня больнее ранит этот стон,     

Чем бедного коня — удары шпор.     

Я думаю, с тоскою глядя вдаль:     

За мною — радость, впереди —  печаль.     

     

     51    

     

     

Так я оправдывал несносный нрав     

Упрямого, ленивого коня,     

Который был в своем упрямстве  прав,     

Когда в изгнанье шагом вез меня.     

Но будет непростительным грехом,     

Коль он обратно так же повезет.     

Да поскачи на вихре я верхом,     

Я думал бы: как тихо он ползет!     

Желанья не догонит лучший конь,     

Когда оно со ржаньем мчится вскачь.     

Оно легко несется, как огонь,     

И говорит ленивейшей из кляч:     

— Ты, бедная, шажком себе  иди,     

А я помчусь на крыльях впереди!     

     

 52    

     

     

Как богачу, доступно мне в любое     

Мгновение сокровище моё.     

Но знаю я, что хрупко остриё     

Минут счастливых, данных мне  судьбою.     

Нам праздники, столь редкие в  году,     

Несут с собой тем большее  веселье.     

И редко расположены в ряду     

Других камней алмазы ожерелья.     

Пускай скрывает время, как ларец,     

Тебя, мой друг, венец мой  драгоценный,     

Но счастлив я, когда алмаз свой  пленный     

Оно освобождает наконец.     

Ты мне даришь и торжество  свиданья,     

И трепетную радость ожиданья.     

     

     53    

     

     

Какою ты стихией порожден?     

Все по одной отбрасывают тени,     

А за тобою вьется миллион     

Твоих теней, подобий, отражений.     

Вообразим Адониса портрет, —     

С тобой он схож, как слепок твой  дешевый.     

Елене в древности дивился свет.     

Ты — древнего искусства образ  новый.     

Невинную весну и зрелый год     

Хранит твой облик, внутренний и  внешний:     

Как время жатвы, полон ты щедрот,     

А видом день напоминаешь вешний.     

Все, что прекрасно, мы зовем  твоим.     

Но с чем же сердце верное  сравним?     

     

 54    

     

     

Прекрасное прекрасней во сто  крат,     

Увенчанное правдой драгоценной.     

Мы в нежных розах ценим аромат,     

В их пурпуре живущий сокровенно.     

Пусть у цветов, где свил гнездо  порок,     

И стебель, и шипы, и листья те  же,     

И так же пурпур лепестков глубок,     

И тот же венчик, что у розы  свежей, —     

Они цветут, не радуя сердец,     

И вянут, отравляя нам дыханье.     

А у душистых роз иной конец:     

Их душу перельют в благоуханье.     

Когда погаснет блеск очей твоих,     

Вся прелесть правды перельется в  стих.     

     

     55    

     

     

Замшелый мрамор царственных могил     

Исчезнет раньше этих веских слов,     

В которых я твой образ сохранил.     

К ним не пристанет пыль и грязь  веков.     

Пусть опрокинет статуи война,     

Мятеж развеет каменщиков труд,     

Но врезанные в память письмена     

Бегущие столетья не сотрут.     

Ни смерть не увлечет тебя на дно,     

Ни темного забвения вражда.     

Тебе с потомством дальним  суждено,     

Мир износив, увидеть день суда.     

Итак, до пробуждения живи     

В стихах, в сердцах, исполненных  любви!     

     

 56    

     

     

Проснись, любовь! Твое ли остриё     

Тупей, чем жало голода и жажды?     

Как ни обильны яства и питье,     

Нельзя навек насытиться однажды.     

Так и любовь. Ее голодный взгляд     

Сегодня утолен до утомленья,