1 2 3 4 5 6 7 8 
– О Господи!
– Что ты об этом думаешь?
– Думаю, что был безумцем, когда решился на это предприятие.
– Так ты со мной или нет? – переспросил Джейми, едва различая в темноте лицо стоявшего рядом друга.
– Выбирать не приходится, особенно с таким человеком, как ты, правда ведь?
– Тогда пойдем.
Он медленно распростерся на песке. Бэнда, окинув Джейми взглядом, глубоко вздохнул и последовал его примеру, и оба с бесконечной осторожностью поползли по песку к минным полям.
– Когда двигаешься, – прошептал Джейми, – не опирайся ни на руки, ни на ноги, не дави на землю.
Ответа он не получил. Бэнда целиком сосредоточился только на одной мысли: как остаться в живых.
Они по-прежнему находились в удушливом сером вакууме, в полной изоляции от окружающего мира, не дававшей возможности увидеть что-либо в двух шагах, и в любую минуту могли наткнуться на охранника, собаку или подорваться на мине. Джейми усилием воли выбросил из головы тревожные мысли. Они все ползли, мучительно медленно, но упорно. Оба были без рубашек, и острые песчинки до крови царапали кожу. Джейми отлично сознавал, как ничтожны их шансы на спасение. Даже если им посчастливится пересечь пустыню, не подорваться на мине и не попасть под пулю, впереди еще колючая проволока, вооруженные охранники на сторожевой вышке, и неизвестно еще, сколько продержится туман. В любую минуту он может подняться, и их обнаружат.
Друзья все карабкались по песку, бездумно, бессмысленно, пока не потеряли всякое представление о времени. Дюймы превратились в футы, футы в ярды, а ярды стали милями. Они не знали, сколько удалось пройти, а поднять головы опасались, и вскоре глаза и уши были забиты песком. Дышать становилось все труднее. Где-то вдали непрерывным эхом отдавались голоса охранников.
«Крюгер... Брент... Крюгер... Брент...»
Каждые несколько минут друзья останавливались передохнуть и свериться с компасом, чтобы потом вновь начать бесконечное путешествие. Их то и дело охватывало безудержное стремление двигаться быстрее, но это означало необходимость тверже опираться о землю, и перед глазами Джейми то и дело вставало видение разрывающейся прямо под животом мины и разлетающихся металлических осколков, впивающихся в тело, поэтому он заставлял себя ползти как можно медленнее. Время от времени они слышали и другие голоса, но не могли разобрать слов и определить, откуда они исходят.
«Пустыня слишком велика, – с надеждой думал Джейми, – вряд ли мы на кого-нибудь наткнемся».
И тут, из ниоткуда, на него налетел большой мохнатый комок. Все произошло так быстро, что полностью застало Джейми врасплох. Он почувствовал, как зубы большой немецкой овчарки впиваются в руку, выронил узелок с алмазами и попытался разодрать челюсть пса свободной рукой, но не смог. По пальцам побежала теплая струйка. Овчарка вонзала зубы все глубже, молча, злобно, беспощадно. Джейми понял, что вот-вот потеряет сознание; глаза закатились. Через пелену боли, застилающей глаза, он увидел, как Бэнда с силой опустил узел с камнями на череп пса. Тот завизжал и вытянулся.
– С тобой все в порядке? – встревоженно спросил Бэнда.
Джейми не мог говорить. Он лежал скорчившись, пережидая, пока утихнет боль. Бэнда оторвал кусок ткани от брюк и туго перевязал рану, чтобы остановить кровотечение.
– Нужно двигаться, – предупредил он. – Если появился один, значит, неподалеку и другие.
Джейми кивнул, медленно заскользил вперед, стараясь забыть о пульсирующей боли, разрывающей руку.
Он не помнил, что было потом, превратился в автомат, полз дальше, почти теряя сознание, словно кто-то другой командовал, что делать.
«Руки вперед, подтянуться... Руки вперед, подтянуться... Руки вперед, подтянуться».
Бесконечная, безбрежная мука... Теперь уже Бэнда сверялся с компасом и, когда Джейми пытался ползти в неверном направлении, осторожно поворачивал друга. Их окружали охранники, собаки, схоронившиеся в песке мины поджидали неосторожного движения, и только туман охранял несчастных. Они все двигались вперед, пытаясь спастись, и наконец настала минута, когда силы иссякли. Друзья заснули. Когда Джейми открыл глаза, что-то изменилось. Он лежал на песке, постанывая от боли в затекшем изорванном теле, пытаясь вспомнить, где находится, но тут заметил спавшего рядом Бэнду, и все вернулось: плот, разбившийся о рифы, морской туман... Да, но что-то было не так. Джейми сел, пытаясь сообразить, почему встревожился, но тут же сердце оборвалось: он видит Бэнду! Вот оно! Туман рассеивается.
Джейми услышал голоса, совсем рядом, и вгляделся в серую, редеющую дымку. Они добрались до главных ворот. Вот они, высокая сторожевая вышка и ограда из колючей проволоки, о которых рассказывал Бэнда. Толпа рабочих-туземцев, около шестидесяти человек, направлялась к выходу. Они кончили смену, и сейчас должна была начаться вторая. Джейми встал на колени, подкрался к Бэнде и потряс его. Тот мгновенно вскочил и глянул в сторону ворот.
– Черт возьми! – ошеломленно прошептал он.
– Мы почти выбрались.
– Не почти! Совсем! Дай-ка алмазы.
Бэнда протянул другу драгоценную ношу:
– Что ты?..
– Иди за мной.
– Но охранники вооружены, – тихо предупредил Бэнда. – Они поймут, что мы нездешние.
– На это я и рассчитываю, – кивнул Джейми.
Друзья двинулись к воротам, стараясь смешаться с выходившими рабочими и теми, кто шел на смену. Обе партии обменивались дружелюбными шутками.
– Вам-то уж придется попотеть, парни! Мы спокойно проспали все это время...
– Как это вам удалось устроить туман, везучие вы ублюдки?..
– Бог меня слышит, а от тебя отвернулся, грешник несчастный...
Джейми и Бэнда очутились у выхода. Двое здоровенных вооруженных охранников стояли у ворот, следя за тем, чтобы каждый рабочий не миновал маленькой постройки, где их тщательно обыскивали.
Джейми вспомнил слова Бэнды: «Их раздевают догола и заглядывают в каждую дырку...»
Прижав к груди изодранную рубашку, он протолкнулся через длинную очередь и подошел к охраннику.
– Простите, сэр, к кому обратиться насчет работы?
Бэнда, окаменев, уставился на друга.
Охранник оглядел Джейми:
– Какого дьявола ты здесь делаешь?
– Работу ищем. Слышал, у вас есть место охранника, а мой слуга мог бы копать алмазы. Я думал...
Охранник, смерив презрительным взглядом двух оборванцев, пренебрежительно сплюнул:
– Убирайтесь к черту!
– Но мы не хотим уходить, – запротестовал Джейми. – У меня совсем нет денег, а все говорят, что...
– Это закрытая зона, мистер. Разве не видели предупреждения? Вон отсюда, оба.
Он показал на большой, запряженный волами фургон около ворот, в который садились закончившие смену рабочие.
– Этот фургон доставит вас в Порт-Ноллот. Если ищете работу, обратитесь там в контору компании.
– О, спасибо, сэр, – поблагодарил Джейми, махнул рукой Бэнде, и оба двинулись навстречу свободе.
Охранник злобно посмотрел им вслед.
– Безмозглые идиоты!
Через десять минут Джейми и Бэнда были уже на пути в Порт-Ноллот, увозя с собой алмазов на полмиллиона фунтов.

Глава 6

Колеса дорогого экипажа, запряженного двумя красивыми лошадками гнедой масти, поднимали густую пыль с грязной мостовой главной улицы Клипдрифта. Правил коляской стройный мускулистый мужчина с белоснежными волосами и такими же усами и бородой, одетый в модный приталенный серый костюм, белоснежную сорочку с жабо; в черном галстуке сверкала бриллиантовая булавка. Казалось, он впервые попал в это место, хотя на деле все было не так.
Клипдрифт сильно изменился за то время, что Джейми не был здесь, и сейчас, в 1884 году, превратился из поселка в процветающий город. От Кейптауна в Хоуптаун проложили железную дорогу, и одна ветка шла прямо до Клипдрифта. Это вызвало новый приток иммигрантов. Народу здесь теперь было гораздо больше, но сами люди казались совсем другими. По-прежнему было много старателей, встречались и люди в деловых костюмах, хорошо одетые дамы, входящие в магазин. Клипдрифт явно приобрел налет респектабельности.
Джейми миновал три новых дансинг-холла и с полдюжины незнакомых салунов, проехал мимо недавно выстроенной церкви, парикмахерской, большой гостиницы с гордым названием «Гранд-отель», остановился перед банком и спрыгнул на землю, небрежно бросил поводья мальчику-туземцу: – Напои лошадей!
Войдя в банк, он громко объявил менеджеру:
– Я хочу открыть у вас счет на сто тысяч фунтов!
Новость, как и ожидал Джейми, быстро распространилась по городу, и к тому времени, как он вышел из банка и появился в салуне «Сандаунер», все только и говорили о таинственном незнакомце. Внутри помещение почти не изменилось – все те же толпы пьяных старателей: любопытствующие глаза провожали идущего к бару Джейми. Смит почтительно кивнул:
– Что вы хотели, сэр?
Заметно было, что он совершенно не узнал Джейми.
– Виски. Лучшее, что у вас есть.
– Сейчас, сэр!
Он быстро налил виски:
– Вы недавно в городе, сэр?
– Да.
– Проездом, не так ли?
– Нет. Я слышал, что это неплохое место для человека, желающего вложить средства в выгодное дельце.
Глаза бармена зажглись:
– Лучшего и не найти! Владелец сотни... Состоятельный бизнесмен может получить немалую прибыль! Собственно говоря, я могу кое-чем помочь вам, сэр.
– Неужели? Чем же?
Смит, перегнувшись через стойку, заговорщически прошептал:
– Я знаю человека, который правит всем городом. Глава муниципального совета и председатель городской комиссии. В этой части страны все его знают. Соломон ван дер Мерв.
Джейми сделал глоток, поставил стакан на стойку:
– Никогда о нем не слышал.
– Владелец большого универсального магазина вон там, на другой стороне улицы. Может помочь вам заключить выгодные сделки. Поверьте, стоит с ним познакомиться поближе.
Джейми Мак-Грегор сделал еще глоток:
– Ну что ж, пусть приходит.
Бармен, взглянув на огромный бриллиант в кольце Джейми и бриллиантовую булавку в галстуке, почтительно кивнул:
– Да, сэр. Могу ли я назвать ему ваше имя?
– Трэйвис. Йан Трэйвис.
– Прекрасно, мистер Трэйвис. Уверен, мистер ван дер Мерв захочет встретиться с вами.
Он снова налил Джейми виски:
– Прошу, выпейте. За счет заведения. Я сейчас вернусь.
Джейми сидел у бара, время от времени поднося к губам стакан, сознавая, что глаза всех присутствующих устремлены на него. Конечно, многие внезапно разбогатевшие люди уезжали из Клипдрифта, но ни разу здесь не появлялся такой богач. Да, здесь было чему удивиться!
Через четверть часа бармен вновь появился в салуне. За ним шел Соломон ван дер Мерв. Голландец направился прямо к бородатому седовласому незнакомцу, протянул руку и улыбнулся:
– Мистер Трэйвис, я Соломон ван дер Мерв.
– Йан Трэйвис.
Джейми ожидал, что ван дер Мерв чем-нибудь покажет, что помнит его, почти желал увидеть хоть какую-нибудь настороженную искорку узнавания в глазах. Ничего. Но ведь так и должно быть. Где он, тот наивный восемнадцати летний идеалист, который появился здесь год назад?
Смит, подобострастно кланяясь, подвел мужчин к угловому столику.
Едва усевшись, ван дер Мерв спросил:
– Насколько я понял, вы ищете, куда бы вложить деньги, мистер Трэйвис?
– Возможно.
– Я, по-видимому, смогу быть вам полезным. Осторожность в таком деле не помешает. Сейчас так много нечестных людей.
Джейми пристально взглянул на собеседника:
– Вы совершенно правы.
Все вокруг казалось каким-то нереальным, словно во сне: он сидит за одним столом с человеком, укравшим у него целое состояние и пытавшимся убить. Ненависть Джейми к ван дер Мерву иссушила душу, выжгла все человеческие чувства, оставив лишь одно – жажду мести, поддерживавшую, помогавшую выжить, пройти через страдания, ужас и боль... И теперь настал час, когда ван дер Мерв должен расплатиться за все.
– Извините за нескромный вопрос, мистер Трэйвис, какую сумму вы собираетесь вложить в предприятия Клипдрифта?
– Ну, для начала что-то вроде ста тысяч фунтов, – небрежно бросил Джейми, искоса наблюдая, как голландец лихорадочно облизнул губы. – Потом, вероятно, еще триста – четыреста тысяч.
– Э... С такими деньгами можно далеко пойти, мистер Трэйвис. Заключить крайне выгодные сделки. При надежной поддержке, конечно, – быстро добавил голландец. – Кстати, вы уже наметили, куда собираетесь вложить деньги?
– Думаю сначала оглядеться и посмотреть, какие возможности представятся.
– Весьма мудрое решение, – глубокомысленно кивнул ван дер Мерв. – Если вы свободны сегодня вечером, приглашаю на ужин. За столом все и обсудим. Моя дочь прекрасно готовит. Для нас большая честь принять такого гостя!
– Буду очень рад, мистер ван дер Мерв, – улыбнулся Джейми, думая про себя: «Ты даже не представляешь, как я рад!»
Все еще только начиналось.
* * *
Путешествие от алмазных полей Намибии до Кейптауна прошло без особых событий. Джейми и Бэнда пробрались на попутных повозках до маленькой деревушки, где доктор вылечил руку Джейми, а потом попросили возчика довезти их до Кейптауна. Поездка была долгой и трудной, но они не обращали внимания ни на жесткие сиденья, ни на пыль, ни на тряскую дорогу. Приехав в Кейптаун, Джейми остановился в отеле «Ройял» на Плейн-стрит, находящемся, как значилось на вывеске, «под покровительством его королевского высочества герцога Эдинбургского», и был с почетом препровожден в лучший номер, предназначенный для высокопоставленных особ.
– Пошлите за лучшим парикмахером в городе, – велел Джейми управляющему. – Потом мне нужны портной и сапожник.
– Сейчас же, сэр, – поклонился управляющий.
«Да, деньги все могут», – подумал Джейми.
Ванная в отеле показалась Джейми раем. Он лежал в горячей воде, ощущая, как уходит усталость, перебирая в памяти все, что произошло за эти несколько невероятных недель. Неужели прошло так мало времени со дня постройки плота? Казалось, с тех пор он прожил много-много лет. Джейми вспомнил о гигантских бушующих волнах, о смертельных рифах, разорвавших плот. И снова туман, окутавший берег, и они ползут по минным полям, и огромная овчарка набрасывается на него... Бестелесные приглушенные голоса, которые вечно будут звучать в ушах: «Крюгер... Брент... Крюгер... Брент...» Но больше всего Джейми думал о Бэнде. Своем единственном друге Бэнде.
Когда они наконец оказались в Кейптауне, у Джейми и в мыслях не было, что они могут расстаться.
– Не уходи, – настаивал он.
Но Бэнда только улыбнулся, обнажив ровные белоснежные зубы.
– Знаешь, Джейми, с тобой очень скучно. Думаю, немного волнений мне не помешает. Пора отправиться на поиски приключений!
– Чем ты займешься?
– Ну, исключительно благодаря тебе и твоему превосходному плану я выучился переплывать океан на плоту и благополучно добираться до берега через рифы. Теперь собираюсь купить ферму, жениться и завести кучу детишек.
– Прекрасно. Идем к ювелиру, оценим алмазы, и я отдам твою долю.
– Нет, – отказался Бэнда. – Мне они не нужны.
– О чем ты? – нахмурился Джейми. – Половина алмазов – твои. Подумай, какое богатство!
– Нет. Вспомни о моей коже, Джейми. Если стану миллионером, не проживу и двух дней.
– Но ты можешь пока спрятать камни, ты можешь...
– Все, что мне нужно, – деньги на участок земли и двух быков и выкуп невесты, а для этого хватит и двух-трех маленьких алмазов. Остальные – твои.
– Невозможно! Я просто не могу принять такой подарок.
– Можешь, Джейми. Ведь ты отомстишь Соломону ван дер Мерву и за меня тоже.
Джейми долго смотрел на Бэнду:
– Обещаю.
– Тогда прощай, друг.
Мужчины крепко пожали друг другу руки.
– Мы еще встретимся, – пообещал Бэнда, – надеюсь, в следующий раз ты придумаешь что-нибудь по-настоящему сногсшибательное!
И ушел, унося три маленьких алмаза, тщательно завернутых в лоскуток.
Джейми послал родителям чек на двадцать тысяч, купил лучший экипаж и лошадей, которых смог найти, и отправился в Клипдрифт.
Настало время отомстить.
* * *
Вечером, когда Джейми Мак-Грегор переступил порог магазина ван дер Мерва, его охватило такое чувство отвращения и ненависти, что лишь с огромным трудом удалось взять себя в руки.
Ван дер Мерв поспешно вышел из задней комнаты и, увидев гостя, расплылся в улыбке:
– Мистер Трэйвис! Добро пожаловать!
– Спасибо, мистер... э... простите, не помню вашего имени.
– Ван дер Мерв. Соломон ван дер Мерв. Не извиняйтесь. Голландские имена запомнить нелегко. Обед готов, прошу к столу. Маргарет, у нас гость.
Он повел Джейми в тесную комнату. Там ничего не изменилось. Маргарет стояла у плиты, спиной к нему, согнувшись над сковородкой.
– Маргарет, познакомься с мистером Трэйвисом. Я тебе говорил о нем, – объявил отец.
Девушка обернулась:
– Здравствуйте, мистер Трэйвис, как поживаете?
Ни малейшего признания того, что он узнан.
– Рад познакомиться, – кивнул Джейми.
Прозвенел колокольчик у входной двери.
– Простите, я должен обслужить покупателя, – извинился хозяин. – Сейчас вернусь. Пожалуйста, будьте как дома. – И поспешил в лавку.
Маргарет поставила на стол блюдо дымящегося овощного рагу с мясом и бегом вернулась к печи, вынула хлеб. Джейми молча наблюдал за девушкой. Маргарет сильно изменилась за этот год, стала женщиной, цветущей, прекрасной, создающей вокруг себя вызывающе-чувственную атмосферу, которой не было прежде.
– Отец ваш сказал, что вы превосходно готовите.
Маргарет залилась краской.
– Надеюсь... вам понравится, сэр.
– Давно уже я не ел ничего домашнего. Не могу дождаться ужина.
Джейми взял из рук Маргарет большое блюдо и поставил на стол. Маргарет была так удивлена, что чуть не разбила тарелку. Она никогда не видела мужчину, который хоть в чем-нибудь помог бы женщине.
Девушка подняла испуганные глаза, в первый раз взглянув в лицо незнакомца пристальнее. Сломанный нос и глубокий шрам портили некогда красивое, слишком красивое лицо. В светло-серых глазах блестели ум и сила. Седые волосы говорили о том, что перед ней стоит уже немолодой человек, однако юношеский дух явно не остыл в нем. Очень высокий, стройный и... Но тут Маргарет, смутившись под его ответным взглядом, поспешно отвернулась.
Ван дер Мерв, потирая руки, быстро вошел в комнату.
– Я закрыл магазин! – объявил он. – Давайте сядем и спокойно поужинаем.
Джейми усадили на почетное место.
– Я прочту молитву, – вызвался хозяин.
Все закрыли глаза, но Маргарет продолжала разглядывать из-под прищуренных век элегантного незнакомца, рассеянно прислушиваясь к монотонному голосу отца:
– Все мы грешники в глазах твоих, о Господи, и заслуживаем наказания. Дай нам силы вынести на плечах своих все тяготы жизни на этой земле, с тем чтобы потом, на небесах, в жизни иной, пребывать в мире и покое. Благодарю тебя, Боже, за помощь тем, кто заслужил милости твои. Аминь.
Придвинув поближе блюдо, он начал наполнять тарелки. На этот раз порция Джейми была гораздо больше. За едой они разговорились.
– В первый раз в наших краях, мистер Трэйвис?
– Да, впервые.
– А миссис Трэйвис предпочла не выносить тяготы путешествия?
– Я не женат. Еще не нашел женщины, которая захотела бы выйти за меня замуж, – улыбнулся Джейми.
«Неужели найдется такая дура, которая откажет ему?» – удивилась про себя Маргарет, поспешно опуская глаза, чтобы гость невзначай не разгадал ее грешных мыслей.
– Клипдрифт – город больших возможностей, мистер Трэйвис. Огромных возможностей.
– Готов с ними познакомиться.
Джейми взглянул на Маргарет, девушка залилась краской.
– Не сочтите меня слишком назойливым, мистер Трэйвис, но могу ли я спросить, как вы приобрели столь значительное состояние?
Услышав столь бесцеремонный вопрос, Маргарет смутилась, но гость, казалось, был совершенно спокоен.
– Унаследовал от отца, – небрежно ответил он.
– Вот как! Но я уверен, что в делах вы, конечно, не новичок?
– Да нет, у меня очень мало опыта. Я нуждаюсь в мудром наставнике.
Лицо ван дер Мерва засияло.
– Большое счастье, что мы встретились, мистер Трэйвис! Можно сказать, судьба свела. У меня прекрасные связи в деловых кругах, крайне выгодные. Могу с достаточной уверенностью гарантировать, что всего за несколько месяцев сумею удвоить ваши деньги.
Перегнувшись через стол, он похлопал Джейми по руке:
– У меня такое чувство, что сегодня великий день для нас обоих!
Джейми молча улыбнулся.
– Вы, я так полагаю, остановились в «Гранд-отеле»?
– Совершенно верно.
– Безбожно дорогая гостиница! Правда, для человека с вашими средствами... – Не договорив, он вновь расплылся в улыбке.
– Мне сказали, здесь в округе много красивых мест. Не будет ли слишком невежливым попросить вас разрешить вашей дочери показать мне завтра окрестности? – спросил Джейми.
Маргарет почувствовала, как на мгновение остановилось сердце. Хозяин нахмурился.
– Не знаю. Она...
Железным правилом ван дер Мерва было не позволять ни одному мужчине оставаться наедине с Маргарет. Однако в этом случае он решил сделать исключение: на карту поставлено слишком много, и он просто не мог позволить себе выглядеть негостеприимным в глазах столь выгодного партнера.
– Я могу заменить Маргарет в магазине на несколько часов. Покажешь мистеру Трэйвису, какие у нас тут есть места, Маргарет?
– Если желаете, отец, – тихо ответила она.
– Значит, решено, – снова улыбнулся Джейми. – Десять часов утра не слишком рано?
После ухода высокого, хорошо одетого гостя Маргарет убрала со стола и вымыла посуду, двигаясь словно в тумане.
«Должно быть, он посчитал меня совершенной идиоткой».
Она вновь и вновь перебирала все детали, вспоминая, о чем говорила за ужином. Ни слова. Молчала весь вечер. Но почему? Ведь она привыкла, не смущаясь, обслуживать сотни мужчин и не выглядеть при этом безмозглой дурой. Конечно, они не глядели на нее, как этот Йан Трэйвис. В ушах звучал дребезжащий голос отца: «Во всех мужчинах дьявол сидит, Маргарет. Не позволяй им украсть у тебя невинность...»
Может, это действительно так? Что означают эти слабость и дрожь при виде незнакомца? Неужели он способен причинить ей зло? Лишить невинности? Сама мысль об этом вызвала почему-то незнакомое доселе приятно-волнующее чувство. Взглянув на тарелку, которую вытирала уже в третий раз, девушка беспомощно опустилась на табурет. Как ей хотелось, чтобы мать была жива! Она бы все поняла! Маргарет любила отца, но иногда не могла отделаться от гнетущего чувства, что ее поработили и держат в плену. Девушку беспокоило, что отец не позволяет ей встречаться с мужчинами.
Маргарет подумала, что так и останется старой девой, пока будет жив отец, но тут же устыдилась столь мятежных мыслей, поспешно вышла из комнаты и отправилась в лавку, где сидел за конторкой ван дер Мерв, подводя счета.
– Спокойной ночи, папа.
Ван дер Мерв снял очки в золоченой оправе, потер глаза и встал, чтобы обнять дочь. Маргарет, сама не понимая почему, отстранилась.
Оставшись одна в занавешенном алькове, служившем спальней, Маргарет долго изучала лицо в маленьком круглом зеркальце, висевшем на стене. Она не обольщалась относительно своей внешности. Не красавица, но симпатичная. Высокие скулы, большие глаза, хорошая фигура. Девушка придвинулась поближе к зеркалу. Что увидел Йан Трэйвис, когда смотрел на нее? Маргарет начала раздеваться, и Йан Трэйвис почему-то оказался в этой комнате, не сводил с нее горящих желанием глаз...
Маргарет сбросила муслиновые панталоны, тонкую рубашку и осталась перед ним обнаженной... Руки девушки медленно ласкали набухшие груди, сжимали отвердевшие соски. Пальцы скользили по плоскому животу, переплелись с его пальцами, неспешно поползли вниз, к треугольнику волос, замерли на мгновение между ногами, едва касаясь, гладя сначала нежно, потом все сильнее и быстрее, пока наконец безумный вихрь ощущений не подхватил Маргарет. Выдохнув его имя, она повалилась на постель.
На следующее утро они отправились на прогулку в роскошном экипаже. Джейми был поражен переменами, произошедшими за такое короткое время. Там, где раньше повсюду были разбросаны цветные палатки, стояли солидно выглядевшие бревенчатые дома с крышами из черепицы или рифленого железа.
– Клипдрифт кажется процветающим городом, – заметил Джейми, когда они проезжали по главной улице.
– Да, такие места, должно быть, весьма привлекательны для приезжих гостей, – согласилась Маргарет, подумав, что до этой минуты ненавидела Клипдрифт всей душой.
Выехав из города, они направились к лагерям старателей, раскинувшимся вдоль берега реки Ваал. Сезон дождей преобразил унылый однообразный пейзаж в цветущий сад с густым зеленым кустарником и необыкновенными цветами, не растущими ни в одной стране мира, кроме Южной Африки. Увидев старателей, занятых работой, Джейми спросил:
– Кто-нибудь обнаружил здесь богатое месторождение?
– Да, несколько человек. Каждый раз, когда новость разносится по городу, сюда прибывают сотни новых людей попытать счастья. Большинство из них уезжают еще беднее, чем приехали, разочарованные, потерявшие всякую надежду, – вздохнула Маргарет, чувствуя почему-то, что обязана предупредить его.
– Отцу не понравилось бы то, что я сейчас сказала, но думаю, это ужасное занятие, мистер Трэйвис.
– Возможно, – согласился Джейми, – для некоторых.
– Значит, вы решили пока остаться?
– Да, мисс ван дер Мерв.
Невыразимая радость захлестнула сердце девушки. Он не уезжает!
– Как хорошо! – И поспешно добавила: – Отец будет доволен!
Поездка заняла все утро; время от времени Джейми останавливался поговорить со старателями. Многие узнавали Маргарет и почтительно здоровались. Избавившись хоть ненадолго от гнетущего присутствия отца, девушка вела себя совсем по-другому, тепло и дружелюбно.
– Кажется, здесь все вас знают, – удивился Джейми улыбаясь.
Маргарет покраснела:
– Это потому, что они приходят в магазин к отцу, покупать снаряжение.
Джейми ничего не ответил, с интересом оглядывая окрестности. Да, с постройкой железной дороги все необыкновенно быстро изменилось. Новый синдикат, названный «Де Бирс» по имени фермера, на поле которого были впервые обнаружены алмазы, откупил компанию у главного конкурента, Барни Барнато, и теперь администрация занималась тем, что объединяла сотни мелких заявок в один огромный участок. Совсем недавно недалеко от Кимберли обнаружили золото, марганец и цинк. Джейми был убежден, что это всего лишь начало и Южная Африка – настоящая сокровищница с неистощимыми запасами драгоценных ископаемых, где прозорливому человеку предоставлялись неограниченные возможности.
Джейми и Маргарет возвратились только к концу дня. Остановив экипаж перед магазином ван дер Мерва, Джейми сказал:
– Для меня будет большой честью, если вы и ваш отец согласитесь сегодня вечером отужинать со мной.
Глаза Маргарет засияли мягким светом.
– Я спрошу отца. Очень надеюсь, что он согласится. Спасибо за прекрасный день, мистер Трэйвис.
И исчезла за дверью.
Они ужинали в большом квадратном обеденном зале нового «Гранд-отеля». Почти все столики были заняты, и ван дер Мерв проворчал:
– Не понимаю, как эти люди могут себе позволить такую роскошь!
Джейми просмотрел меню. Бифштекс стоил фунт четыре шиллинга, картофель – четыре шиллинга, а кусок яблочного пирога – десять.
– Да они просто грабители, – продолжал жаловаться ван дер Мерв. – Стоит несколько раз пообедать здесь, так того и гляди попадешь в дом призрения!
Джейми про себя прикинул, сколько же нужно истратить голландцу, чтобы дойти до нищенского состояния. Придется выяснить. Они заказали обед, и Джейми заметил, что ван дер Мерв выбрал самые дорогие блюда. Маргарет попросила только бульон – она была слишком возбуждена, чтобы есть. Взглянув на свои руки, девушка вспомнила, как ласкала себя вечером, и почувствовала угрызения совести.
– Ну, мне вполне по карману угостить вас ужином, – пошутил Джейми, – заказывайте все, что только захотите.
– Спасибо, – вспыхнула Маргарет, – но я... я не голодна.
Ван дер Мерв, заметив, как покраснела девушка, настороженно оглядел ее и Джейми.
– Моя дочь – редкая девушка, поистине редкая, мистер Трэйвис.
Джейми кивнул:
– Совершенно согласен с вами, мистер ван дер Мерв.
Его слова доставили Маргарет такую радость, что, когда подали ужин, она даже не смогла проглотить бульон. Никто еще никогда не производил на нее такого впечатления, как Йан Трэйвис. Маргарет старалась отыскать скрытое значение в каждом его слове и жесте. Если Йан улыбался ей, значит, она ему нравилась, если хмурился – значит ненавидел. Настроение девушки непрерывно поднималось и падало, как ртуть в термометре.
– Видели что-нибудь интересное сегодня? – осведомился ван дер Мерв.
– Нет, ничего особенного, – небрежно обронил Джейми.
Голландец наклонился к собеседнику:
– Попомните мои слова, сэр, эта местность сулит большие возможности. Умный человек может обогатиться, если вложит капитал в здешние разработки, а новая железная дорога скоро превратит Клипдрифт во второй Кейптаун.
– Не знаю, – с сомнением протянул Джейми. – Я слышал о многих таких городках – быстро вырастают, богатеют и так же быстро идут ко дну. Не хочу пускать на ветер свои деньги.
– Только не Клипдрифт, – заверил ван дер Мерв. – Алмазов здесь находят все больше и больше. Да и золота тоже.
– И сколько это продлится? – пожал плечами Джейми.
– Ну, наверняка никто сказать не может...
– Вот именно.
– Не принимайте слишком поспешных решений, – настаивал голландец. – Жаль, если пропустите такую возможность!
Джейми на мгновение задумался.
– Возможно, вы правы, мистер ван дер Мерв. Мисс Маргарет, вы не откажетесь, надеюсь, снова поехать со мной на прогулку завтра утром?
Ван дер Мерв уже открыл было рот, чтобы возразить, но тут же передумал, вспомнив слова мистера Торенсена, банкира: «Он просто вошел в банк, открыл счет на сто тысяч фунтов так спокойно, будто на десять шиллингов, и объявил, что положит во много раз больше».
Жадность взяла верх над осторожностью.
– Конечно, она поедет, – согласился голландец.
На следующее утро, собираясь на прогулку с Джейми, Маргарет надела лучшее платье, но, когда вошел отец, лицо его побагровело при виде дочери:
– Хочешь, чтобы этот человек посчитал тебя падшей женщиной?! Разоделась, чтобы понравиться ему? Это бизнес, девочка! Сними немедленно и переоденься в обычное платье.
– Но, папа...
– Делай, как я сказал.
Маргарет не посмела спорить:
– Хорошо, папа.
Ван дер Мерв смотрел вслед отъезжающему экипажу, думая только об одном: не совершил ли он ужасной ошибки.
* * *
На этот раз Джейми погнал лошадей в противоположном направлении. Повсюду шла стройка, виднелись следы новых разработок. Джейми подумал, что если здесь по-прежнему будут открывать месторождения, – а по всем признакам так оно и будет, – только на недвижимости можно заработать гораздо больше денег, чем на алмазах и золоте. Клипдрифту понадобятся банки, отели, салуны, магазины, бордели... Список был бесконечным... и возможности неограниченными...
Неожиданно Джейми ощутил пристальный взгляд Маргарет.
– Что-то не так? – спросил он.
– Нет-нет, – поспешно заверила девушка отворачиваясь.
Джейми заметил сияющее лицо Маргарет, чувствовавшей его близость, впервые осознавшей, что это значит – быть рядом с мужчиной, вот так, наедине, изголодавшейся по мужской ласке.
В полдень Джейми свернул с большой дороги в рощицу около ручья и остановился под большим баобабом. Еще утром он велел служащим ресторана упаковать в корзинку завтрак. Маргарет расстелила скатерть, развернула свертки и разложила по тарелкам холодную жареную баранину, жареного цыпленка, желтый от шафрана рис, айвовый джем, мандарины, персики и посыпанные миндалем пирожки.
– Да это просто банкет! – воскликнула девушка. – Боюсь, я этого не заслуживаю, мистер Трэйвис!
– Вы стоите гораздо большего, – заверил ее Джейми.
Маргарет отвернулась, делая вид, что занята едой.
Джейми нежно, но настойчиво взял в ладони ее лицо.
– Маргарет... взгляни на меня.
– О... пожалуйста... я... – задрожав, взмолилась девушка.
– Взгляни на меня.
Маргарет медленно подняла голову и посмотрела в глаза Джейми. Он притянул ее к себе, обнял, крепко прижал к себе, губы нашли ее губы...
Маргарет на мгновение замерла, но тут же начала вырываться.
– О нет, Боже мой, нет! Мы не должны, не должны... Мы попадем в ад.
– На небеса.
– Я боюсь.
– Причин для страха нет, милая, поверь. Посмотри мне в глаза – они глядят тебе в душу. Ты знаешь, что я там вижу, правда? Мы ведь любим друг друга? Я хочу тебя. И ты тоже, не отрицай. Здесь нет ничего страшного или постыдного – ведь ты принадлежишь мне, Маргарет. Скажи это вслух. «Я принадлежу Йану». Не бойся. «Я... принадлежу... Йану».
– Я принадлежу... Йану.
Губы его вновь обожгли ее рот; Джейми начал расстегивать крючки на платье, и через мгновение Маргарет стояла обнаженная; легкий ветерок шевелил пряди длинных волос.
Джейми нежно подхватил ее на руки, опустил на землю.
Вчерашняя неопытная девушка сегодня стала женщиной. И это превращение казалось таким чудесным волшебством, словно Маргарет до сих пор не жила, а пребывала в глубоком сне и вот теперь очнулась, зная, что запомнит этот день на всю жизнь: постель из листьев, теплый ласковый ветерок на обнаженной коже, пятнистая тень веток огромного баобаба...
Тела их снова слились, и это было восхитительно, гораздо лучше, чем в первый раз. Одна мысль билась в мозгу Маргарет: «Ни одна женщина в мире не может любить так, как я люблю этого человека».
А потом Джейми нежно притянул ее к себе, и, лежа в его объятиях, Маргарет мечтала только о том, чтобы так было вечно. Взглянув в лицо любимого, она прошептала:
– О чем ты думаешь?
Озорно улыбнувшись, он ответил таким же заговорщическим шепотом:
– О том, что сейчас умру с голоду!
Девушка засмеялась; оба дружно вскочили и расстелили под деревом скатерть. После обеда они купались, долго обсыхали под горячим солнцем. Джейми вновь потянулся к Маргарет, и она пожелала про себя, чтобы день этот никогда не кончался.
Вечером Джейми и ван дер Мерв сидели за угловым столиком в салуне «Сандаунер».
– Вы были правы, – объявил Джейми, – возможности здесь даже более неограниченные, чем я предполагал.
– Я знал, что такой умный человек, как вы, мистер Трэйвис, не сможет не понять этого! – просиял голландец.
– Что бы вы посоветовали мне делать? – осведомился Джейми.
Оглядевшись, собеседник понизил голос:
– Только сегодня я получил известие об открытии нового богатого месторождения алмазов к северу от Пнайела. Десять участков еще не имеют хозяев. Можно подать по пять заявок от моего и вашего имени. Ваша доля составит пятьдесят тысяч, и моя тоже. Алмазов там невероятно много. За короткое время можно стать миллионерами. Что вы об этом думаете?
Джейми с трудом удержался от желания ответить, что он думает на самом деле: ван дер Мерв заберет себе все богатые участки, оставив ему ничего не стоящие, да еще можно биться об заклад, не вложит в дело ни шиллинга.
– Интересное предложение, – задумчиво кивнул наконец Джейми. – Сколько же еще старателей участвуют в этом?
– Только двое.
– Но почему же требуется такая большая сумма? – с невинным видом спросил он.
– Вижу, вы и впрямь человек неглупый, – объявил ван дер Мерв. – Видите ли, они знают, насколько богаты участки, но не имеют денег на их разработку. Тут и нужна наша помощь. Мы даем сто тысяч фунтов и оставляем им двадцать процентов прибыли.
Он вставил это сообщение как бы между делом, почти скороговоркой. Джейми был уверен, что старатели останутся без денег и алмазов – все уйдет в карман ван дер Мерва.
– Нужно действовать быстро, – предупредил голландец, – как только новость распространится...
– Так давайте не терять времени, – встревожился Джейми.
– Не волнуйтесь, – улыбнулся ван дер Мерв, – я сейчас же составлю контракт.
«И без сомнения, опять на африкаанс», – подумал Джейми.
– Есть и другие довольно интересные проекты, Йан.
Опасаясь оттолкнуть нового партнера, ван дер Мерв не осмеливался возражать, когда Джейми просил Маргарет поехать с ним на прогулку. Девушка с каждым днем все больше влюблялась в Джейми, засыпая и просыпаясь с его именем на устах. Джейми пробудил дремавшую чувственность, о которой она даже не подозревала, и теперь только внезапно обнаружила, для чего создано ее тело, а все вещи, которых была приучена стыдиться или бояться, стали волшебными дарами, приносимыми возлюбленному. С каждой минутой она открывала новые чудеса в неведомой стране, именуемой «Любовь», где так много скрытых долин страсти, ручьев и источников жгучих ласк, полных меда и обожания. Маргарет пила и не могла насытиться.
Среди полей и лугов так легко можно было найти уединенное местечко и любить друг друга, и каждое свидание доставляло Маргарет такое же счастье, как тогда, впервые, под тенистым баобабом.
Только вина перед отцом терзала ее. Соломон ван дер Мерв был старейшиной голландской реформистской церкви, и Маргарет знала, если отец убедится, что дочь согрешила, – ей не будет прощения. Даже в этом неотесанном обществе, на краю земли, где они жили и где мужчины довольствовались жалкими купленными ласками, никто не понял бы подобного поведения. В мире существовало два вида женщин – порядочные и шлюхи, а приличная девушка не позволила бы до замужества прикоснуться к себе. Значит, ее ославили бы и посчитали развратницей. Какая несправедливость! Ведь это так прекрасно – отдавать и принимать любовь, здесь не может быть греха!
Но все возрастающее беспокойство, сознание того, что она совершает что-то недозволенное, заставило Маргарет наконец заговорить о свадьбе. Они ехали вдоль берега реки Ваал, и Маргарет решилась:
– Йан, ты знаешь, как я...
Слова застревали в горле, язык отказывался повиноваться.
– Ты... Я... и ты... Как ты относишься к женитьбе? – в отчаянии выпалила она.
– Прекрасно, Маргарет. Прекрасно отношусь, – засмеялся он.
Маргарет тоже рассмеялась. Этот момент был самым счастливым в ее жизни.
* * *
В воскресенье утром Соломон ван дер Мерв пригласил Джейми сопровождать его и Маргарет в церковь. Голландская реформистская кирха оказалась большим внушительным зданием псевдоготического стиля, с кафедрой проповедника в одном конце зала и огромным органом – в другом.
Завидев в дверях ван дер Мерва, прихожане почтительно приветствовали его.
– Я помогал строить эту церковь, – гордо объявил он Джейми, – и исправляю здесь должность дьякона.
Проповедник стращал свою паству адским огнем и вечными муками, а ван дер Мерв зачарованно внимал каждому слову, непрерывно кивая.
Джейми покачал головой.
«Как странно, – подумал он, – что по воскресеньям этот человек обращается к Богу, а в остальное время принадлежит дьяволу».
* * *
Вечером Джейми отправился в салун. Смит, как обычно, обслуживал посетителей у стойки бара и при виде Джейми расплылся в улыбке:
– Добрый вечер, мистер Трэйвис. Что будете пить? Как обычно?
– Не сегодня, Смит. Мне нужно с вами поговорить. Без свидетелей.
– Конечно, сэр, – кивнул тот, нюхом почувствовав возможность заработать, и обернулся к помощнику: – Побудь вместо меня.
Они прошли в заднюю крохотную, чуть побольше чулана, комнатку, где по крайней мере их никто не мог подслушать. Там едва помещался только круглый стол с четырьмя стульями. Смит зажег стоявшую на столе лампу.
– Сядьте, – велел Джейми.
– Да, сэр? Чем могу помочь?
– Это я пришел вам помочь, Смит!
– Неужели, сэр? – просиял бармен.
Джейми, кивнув, достал длинную тонкую сигару и закурил.
– Я решил оставить тебя в живых.
В глазах Смита мелькнуло выражение недоумения.
– Я... не понимаю, мистер Трэйвис.
– Не Трэйвис. Меня зовут Мак-Грегор. Джейми Мак-Грегор. Помнишь? Год назад ты отдал меня в руки убийцы, послал на верную смерть в амбар. Продал ван дер Мерву.
Смит нахмурился, видимо, что-то припоминая:
– Не знаю, о чем вы...
Но Джейми перебил, как хлыстом ударил:
– Заткнись и слушай!
Он словно видел, как щелкают шестеренки в мозгу Смита. Пытается отождествить лицо сидящего перед ним седоволосого человека с открытой доверчивой физиономией восемнадцатилетнего юноши, каким был Джейми всего год назад.
– Я все еще жив и богат – достаточно богат, чтобы нанять людей и сжечь эту дыру и тебя вместе с ней. Я верно говорю, Смит?
Бармен попытался было уверить в своей невиновности, но, взглянув в глаза Джейми Мак-Грегора, почуял опасность и осторожно пробормотал:
– Да... сэр.
– Ван дер Мерв платит тебе за то, что посылаешь к нему старателей и помогаешь их грабить. Неплохая сделка. Сколько ты от него получаешь?
Смит молчал, раздираемый двумя противоборствующими силами, и не знал, куда деваться.
– Сколько?
– Два процента, – нерешительно пробормотал он.
– Я дам пять. С этого дня, если кто-то к тебе обратится, посылай ко мне. Я помогу ему, разница только в том, что старатели будут получать свою долю, а ты свою. Справедливую долю. Неужели и в самом деле думаешь, что ван дер Мерв дает тебе два процента от прибыли? Значит, ты совсем дурак.
– Да, мистер Трэй... мистер Мак-Грегор, – кивнул Смит. – Понимаю.
Джейми поднялся.
– Не совсем. – И, перегнувшись через стол, добавил: – Решаешь, стоит ли пойти к ван дер Мерву и рассказать о нашем разговоре, чтобы содрать деньги и с того и с другого? Да только тут ты ошибся, Смит. – Голос его понизился до шепота: – Если сделаешь это, считай себя мертвецом.

Глава 7

Одеваясь, Джейми услышал робкий стук в дверь. Он прислушался. Стук повторился. Джейми открыл замок. На пороге стояла Маргарет.
– Заходи, Мэгги, – пригласил он. – Что-то случилось?
Девушка никогда раньше не заходила к нему в номер. Она нерешительно переступила порог и остановилась, не зная, как начать разговор. Всю ночь Маргарет лежала без сна, придумывая, что ему сказать, боясь, что любимый, услышав все, откажется от нее. Наконец, поглядев ему в глаза, Маргарет решилась.
– Йан, у меня будет ребенок.
Джейми на мгновение застыл, и Маргарет в ужасе подумала, что теперь всему конец, но неожиданно лицо его осветилось такой невыразимой радостью, что все сомнения мгновенно исчезли. Он схватил ее за руки:
– Это чудесно, Маргарет! Чудесно! Ты уже сказала отцу?
Маргарет в тревоге отпрянула:
– О нет! Он... Ты не знаешь отца. Он... никогда не поймет.
Джейми торопливо натянул рубашку:
– Пойдем скажем ему вместе.
– Ты уверен, что все будет в порядке, Йан?
– В жизни не был так уверен, как сейчас!
Соломон ван дер Мерв отпускал посетителю сушеное мясо, когда в лавку вошли Джейми и Маргарет.
– А, Йан! – приветствовал он Джейми. – Сейчас освобожусь.
Поторопившись отпустить старателя, старик подошел к Джейми.
– Прекрасный день сегодня, не так ли?
– Лучше не бывает! – весело откликнулся тот. – У вашей дочери будет ребенок.
Внезапное молчание повисло в воздухе.
– Я... я не понимаю, – заикаясь, пробормотал голландец.
– Все очень просто. Она забеременела от меня.
С лица ван дер Мерва схлынула краска. Не в силах опомниться, он переводил взгляд с Джейми на Маргарет.
– Это... вы пошутили? Не может быть...
Все смешалось у него в мозгу от ужасного открытия: любимая единственная дочь отдалась мужчине... ждет ребенка... Он станет посмешищем всего города! Но ведь Йан Трэйвис очень богат. И если они сразу же поженятся...
Он обернулся к Джейми:
– Свадьба, конечно, будет как можно скорее!
Джейми удивленно взглянул на него:
– Свадьба? И вы позволите Маргарет выйти за глупого деревенского простака, позволившего ограбить себя и лишить того, что по праву ему принадлежало?
Голова ван дер Мерва окончательно закружилась.
– О чем вы говорите, Йан? Я никогда...
– Мое имя вовсе не Йан, – резко оборвал Джейми. – Я Джейми Мак-Грегор. Не узнали?
И, заметив недоуменный взгляд ван дер Мерва, кивнул.
– Ну конечно же, нет! Но не в моих правилах долго помнить зло, ван дер Мерв, и я решил сделать вам подарок – теперь в животе вашей дочери ребенок. Мой ребенок.
Он повернулся и вышел, не обращая внимания на отца и дочь, молча потрясенно смотревших ему вслед.
Маргарет стояла, прикованная к месту, словно громом пораженная. Он не мог сказать этого. Он любит ее, любит! Но тут отец в приступе ужасающей ярости набросился на нее.
– Ты шлюха! – завопил он. – Развратница! Прочь из моего дома! Убирайся!
Маргарет по-прежнему не двигалась. Весь ужас происходящего не укладывался в сознании. Йан, Йан винил ее в том, что сделал отец. Кто это – Джейми Мак-Грегор? Кто?..
– Вон!
Ван дер Мерв, размахнувшись, с силой ударил дочь по лицу:
– Не желаю видеть тебя, пока жив.
Маргарет, задыхаясь, пошатнулась; в ушах гулко отдавался стук сердца. Незнакомое, искаженное злобной гримасой лицо маячило перед ней. Лицо безумца. Повернувшись, она не оглядываясь выбежала из лавки.
Соломон ван дер Мерв, охваченный отчаянием, смотрел вслед дочери. Он знал, что бывает с девушками, которые не соблюли себя. Их заставляли стоять перед всеми в церкви, позорили и стыдили, а потом изгоняли из общины – вполне заслуженное наказание для таких бесстыдниц! Но его Маргарет получила приличное воспитание, была богобоязненной девочкой. Как же она могла поступить с отцом подобным образом? Перед глазами ван дер Мерва встало видение: обнаженное тело дочери, совокупляющейся с этим человеком, валяющейся в грязи, как низкое похотливое животное. Внезапно он почувствовал, как плотское желание бурлит в крови.
Он повесил табличку «Закрыто» на входную дверь и лег на постель, не имея ни сил, ни воли двинуться с места. Когда новость разнесется по городу, все будут смотреть на него с презрением. Жалеть или обсуждать за порочность дочери. Нужно сделать так, чтобы никто ни о чем не узнал. Убрать эту шлюху с глаз долой!
Преклонив колени, ван дер Мерв стал молиться:
«О Боже! Как ты мог допустить, чтобы такое произошло со мной, со мной, твоим верным слугой! Почему отвратил от меня взор свой? Пусть она умрет. О Господи! Сделай так, чтобы они оба умерли...»
В салуне «Сандаунер», как всегда, было полно народу. Подойдя к бару, Джейми обернулся к посетителям и громко сказал:
– Джентльмены, прошу внимания!
Голоса постепенно стихли.
– Заказывайте что пожелаете. Угощаю всех!
– По какому случаю? – почтительно осведомился Смит. – Новое месторождение?
– Что-то в этом роде, друг мой, – рассмеялся Джейми. – Незамужняя дочь Соломона ван дер Мерва беременна. Мистер ван дер Мерв желает, чтобы все отпраздновали это событие вместе с ними!
– Господи Иисусе, – прошептал Смит.
– Иисус не имеет с этим ничего общего. Только Джейми Мак-Грегор.
Уже через час все в Клипдрифте узнали новость: Йан Трэйвис оказался Джейми Мак-Грегором и опозорил дочь ван дер Мерва, а та забеременела. Подумать только, ведь притворялась такой тихоней!
– А выглядит скромницей!
– Говорят, в тихом омуте черти водятся!
– Интересно, сколько еще мужчин в этом городе попили водички из этого омута?!
– А девочка неплохо сложена. Я и сам бы не прочь попользоваться!
– Почему бы тебе не попросить? Она долго ломаться не будет!
Раздался дружный хохот мужчин.
К тому времени как Соломон ван дер Мерв появился на улице, он уже успел немного примириться с постигшей его ужасной катастрофой. Придется отослать Маргарет в Кейптаун следующим дилижансом. Пусть рожает своего ублюдка там, хоть в Клипдрифте никто не узнает о таком позоре!
Ван дер Мерв шел, не оглядываясь по сторонам, с приклеенной к губам улыбкой.
– Добрый день, мистер ван дер Мерв. Слышал, вы закупили партию детской одежды?
– Здравствуйте, Соломон. Правда, что скоро в вашем магазине появится маленький помощник?
– А, рад вас видеть, Соломон. Только что видел продавца птиц. Говорят, в нашем городе появились аисты. Представляете?
Соломон ван дер Мерв повернулся, спотыкаясь, побрел обратно в лавку и наглухо запер за собой дверь.
Джейми пил виски в салуне, прислушиваясь к возбужденным пересудам. Такого скандала в Клипдрифте еще не бывало; обитатели города сгорали от любопытства и злорадного удовлетворения. Джейми желал только одного; чтобы Бэнда был здесь и радовался вместе с ним. Вот она, расплата за погубленную жизнь сестры Бэнды, за то, что ван дер Мерв сделал с Джейми – и кто знает со сколькими еще. Но с ван дер Мервом еще не покончено. Это только начало. Джейми не успокоится, пока не уничтожит врага. А Маргарет? К ней Джейми не испытывал ни малейшего сочувствия. Она была соучастницей отца. Джейми помнил ее слова во время первой встречи:
«Мой отец – именно тот, кто может помочь вам. Он все знает».
Девушка тоже принадлежала к семье ван дер Мерва, и Джейми растопчет их обоих.
Смит подошел к столику, где сидел Джейми.
– Могу я поговорить с вами минутку, мистер Мак-Грегор?
– В чем дело?
Смит смущенно откашлялся:
– Я знаю двоих старателей, владеющих десятью участками около Пнайела. Алмазов там куча, да только у парней нет денег на приличное снаряжение. Ищут партнера. Вот я и подумал, может, вам это подойдет?
Джейми, прищурившись, оглядел бармена:
– Об этих людях ты говорил ван дер Мерву, так ведь?
Смит удивленно кивнул:
– Да, сэр. Но я обдумал ваше предложение и решил, что буду работать на вас.
Джейми вытащил длинную тонкую сигару, и Смит поспешил зажечь ее.
– Расскажи подробнее!
Бармен повиновался.
* * *
Сначала в Клипдрифте почти не было публичных домов. Шлюхи, в основном негритянки, поджидали клиентов в грязных переулках или убогих борделях. Первыми белыми проститутками, появившимися в городе, были буфетчицы или официантки. Но Клипдрифт рос, открывались все новые месторождения алмазов, а вместе с процветанием увеличивался и приток продажных женщин. Теперь на окраинах города открылось уже с полдюжины публичных домов с белыми проститутками, деревянных лачуг из железнодорожных шпал с жестяными крышами. Исключением был бордель мадам Эгнес, солидное двухэтажное здание, выстроенное на Бри-стрит подальше от Луп-стрит, главной улицы, чтобы взор жен уважаемых горожан не оскорблял вид подобного заведения. Зато частыми посетителями дома мадам Эгнес были мужья этих респектабельных дам и те, кто мог позволить себе бросать деньги на столь дорогие удовольствия – ведь посещение заведения обходилось недешево. Правда, и женщины были молоды, привлекательны, без всяких предрассудков да к тому же честно отрабатывали потраченное на них.
Спиртные напитки подавались в хорошо обставленной гостиной, и сама мадам строго следила, чтобы клиентов не торопили и не обсчитывали.
Мадам Эгнес, жизнерадостная, крепко сбитая рыжеволосая женщина лет тридцати пяти, работала раньше в одном из лондонских борделей, но, привлеченная рассказами о сказочно-легком обогащении, решила отправиться в Южную Африку. Она скопила достаточно денег, чтобы открыть собственное заведение, и дела с самого начала процветали. Мадам Эгнес считала себя знатоком мужской натуры, но Джейми Мак-Грегор был для нее загадкой. Он часто посещал заведение, тратил деньги, не скупясь, был вежлив и обходителен с женщинами, но всегда казался погруженным в свои мысли, недосягаемым, словно некая стена стояла между ним и окружающим миром. Особенно поражали его глаза – светлые, бездонные, ледяные. В отличие от других постоянных посетителей он никогда не говорил о себе и своем прошлом. Мадам Эгнес слышала, что он расчетливо совратил дочь Соломона ван дер Мерва, и теперь, когда она ждет ребенка, отказывается жениться.
Мадам Эгнес считала, что так могут поступать лишь последние подонки.
«Но все же этот, хоть и ублюдок, весьма привлекателен», – подумала она, провожая взглядом спускающегося по лестнице Джейми Мак-Грегора.
Джейми, вернувшись в отель, застал в номере Маргарет. Девушка стояла у окна, глядя на улицу, и, услышав шаги, обернулась:
– Здравствуй, Джейми. – Голос ее дрожал.
– Что ты здесь делаешь?
– Мне нужно поговорить с тобой.
– Нам не о чем говорить.
– Я знаю, почему ты сделал все это. Из ненависти к отцу. Но поверь, какое бы зло он ни причинил тебе, я ничего об этом не знала. Умоляю... пожалуйста... верь мне. Не гони меня. Я слишком тебя люблю.
– Это твоя проблема, ты не находишь? – холодно взглянул на нее Джейми.
– Пожалуйста, не смотри на меня так. Ведь ты тоже любишь меня.
Но Джейми уже не слушал. Он снова переживал то ужасное путешествие в Паардспан, во время которого чуть не умер... тяжелые булыжники на берегу... он ворочал их, пока не падал от усталости, и наконец – алмазы, много алмазов. И снова он отдает камни ван дер Мерву, и в ушах звучит елейный голос: «Ты не понял меня, парень. Мне партнеры ни к чему. Ты работаешь на меня. Даю тебе двадцать четыре часа, чтобы убраться из города...» Безжалостное избиение. Вонь, исходящая от стервятников, острые клювы, разрывающие плоть.
Как будто издалека донесся голос Маргарет:
– Неужели ты не помнишь? Я... принадлежу... тебе. Я тебя люблю.
Стряхнув с себя липкую паутину кошмара, Джейми взглянул на Маргарет. Любовь. Он больше не знал, что означает это слово. Ван дер Мерв выжег, уничтожил в нем все чувства, кроме одного: ненависти. Ненависть стала для Джейми эликсиром жизни, смыслом существования, помогла пройти через смертельные опасности, невыносимые муки, побороть акул, пройти через рифы, ползти по минным полям Намибии. Поэты слагали стихи о любви, а певцы пели песни, так что, возможно, такое бывает с людьми, случается на самом деле. С другими. Только не с Джейми Мак-Грегором.
– Ты дочь Соломона ван дер Мерва. И носишь его внука. Вон отсюда!
Больше Маргарет некуда было идти. Она любила отца и нуждалась в его прощении, но знала, что тот никогда, ни за что не простит, превратит ее жизнь в ад кромешный. Но выбора не было. Ни друзей, ни знакомых.
Выйдя из отеля, она направилась к магазину отца, чувствуя на себе любопытно-злорадные взгляды прохожих. Некоторые мужчины оскорбительно усмехались; она продолжала идти с высоко поднятой головой. У дверей магазина Маргарет нерешительно остановилась, но, поколебавшись, все же вошла. В лавке никого не было. Из задней комнаты вышел ван дер Мерв.
– Отец...
– Ты?!
Гадливое презрение в голосе как удар в лицо. Он подошел ближе, и Маргарет почувствовала запах виски.
– Я требую, чтобы ты убралась из этого города. Сейчас. Немедленно. И никогда больше не возвращайся! Слышишь? Никогда.
Вытащив из кармана несколько банкнот, он швырнул их на пол.
– Возьми и уходи прочь!
– У меня будет твой внук.
– Ублюдок самого дьявола!
Отец, сжав кулаки, надвигался на Маргарет.
– Всякий раз, когда люди увидят, как ты выставляешь себя напоказ, грязная шлюха, будут вспоминать о моем позоре, а если уберешься с глаз долой, может, и забудут когда-нибудь.
Она долго потерянно глядела на него, потом повернулась и, слепо спотыкаясь, побрела к двери.
– Деньги, тварь! – завопил он. – Ты забыла деньги!
Маргарет в полном смятении добралась до дешевого пансиона на окраине города. Миссис Оуэне, хозяйка, оказалась полной женщиной лет сорока с добродушным лицом. Муж привез ее в Клипдрифт и бросил. Более избалованное создание, вероятно, погибло бы, но миссис Оуэне была сделана из другого теста и умела выжить в любых обстоятельствах. За это время она повидала многих хороших людей, попавших в беду, но ничто не могло сравниться с судьбой семнадцатилетней девушки, стоявшей сейчас перед ней.
– Вы хотели видеть меня?
– Да... пришла узнать... может, у вас найдется работа?
– Работа? Что вы умеете делать?
– Все что угодно. Я хорошо готовлю. Могу обслуживать посетителей. Застилать постели, убирать. Я... я... – борясь из последних сил с охватившим ее отчаянием, лепетала Маргарет. – Пожалуйста, – умоляюще прошептала она, – пожалуйста... все что угодно.
Миссис Оуэнс взглянула на дрожавшую девушку, чувствуя, как разрывается от жалости сердце:
– Думаю, одна помощница не помешает. Когда начнете работать? – И увидела невыразимое облегчение в глазах Маргарет.
– Прямо сейчас.
– Я могу платить только...
Она быстро подсчитала в уме и накинула несколько шиллингов сверху.
– Один фунт два шиллинга одиннадцать пенсов в месяц. Это немного, но жить и обедать можете у меня.
– Спасибо, я согласна, – благодарно вздохнула Маргарет.
* * *
Соломон ван дер Мерв теперь редко появлялся на улицах Клипдрифта, и все чаще на дверях магазина висела табличка «ЗАКРЫТО», а покупателям приходилось обращаться к другим торговцам.
Но каждое воскресенье он неизменно ходил в церковь, не молиться, нет. Требовал от Бога, чтобы тот исправил ужасную ошибку, снял бремя стыда и позора с плеч своего верного слуги. Остальные прихожане всегда смотрели на Соломона с уважением, как на богатого и могущественного человека, и вот теперь он постоянно чувствовал осуждающие взгляды и слышал ехидный шепоток за спиной. Семья, сидевшая рядом с ним на скамье, перешла на другое место. Он стал парией, отверженным. Окончательно сломила его проповедь священника с цитатами из книг «Исход», «Левит» и пророка Изекиеля, направленные против падших женщин и отцов, бросающих дочерей своих на произвол судьбы и ввергающих их в пучину разврата.
«Они открыли наготу ее, взяли сыновей ее и дочерей ее, а ее убили мечом. И сделалась она позором между женщинами».
И изрек Господь устами Моисея:
«Не оскверняй дочери твоей, допуская ее до блуда, чтобы не блудодействовала земля и не наполнялась земля развратом...»
После этого дня ноги ван дер Мерва больше не было в церкви.
* * *
По мере того как дела Соломона ван дер Мерва больше и больше приходили в упадок, Джейми Мак-Грегор богател. Разработка алмазных копей обходилась теперь очень дорого, поскольку приходилось рыть все глубже, а у старателей не было денег на покупку сложного оборудования. В городе скоро узнали, что Джейми Мак-Грегор предоставляет кредит в обмен на часть прибылей, а со временем он смог выкупить и доли партнеров, оставшись, таким образом, единоличным владельцем множества участков. Он вкладывал деньги в недвижимость, алмазы и золото, но при этом был скрупулезно честен при совершении сделок. Все больше людей приходило к Джейми, зная о его высокой репутации.
В городе было два банка, и когда один разорился, Джейми купил его, убедившись предварительно, что беда произошла из-за некомпетентности руководителей, и посадил туда своих людей, с тем чтобы его имя не упоминалось при совершении крупных операций.
Все, к чему бы ни прикасался Джейми, обращалось в золото. Он имел все, о чем мечтал в детстве, и гораздо больше того: богатство, положение, но все это значило мало. Джейми измерял собственные успехи несчастьями ван дер Мерва. Его отмщение было далеко не полным.
Время от времени Джейми встречал на улице Маргарет, но не обращал на нее внимания, проходил мимо.
Он и представления не имел, какое действие производили на девушку эти случайные встречи. Она чуть не теряла сознание и только усилием воли вынуждала себя не упасть. Маргарет по-прежнему любила Джейми – беззаветно и глубоко. Ничто не могло изменить этого. Он использовал ее, чтобы наказать отца, но Маргарет знала, что ненависть может быть обоюдоострым мечом и поранить самого мстителя. Скоро у нее будет ребенок, ребенок Джейми, и когда тот увидит собственное дитя, свою плоть и кровь, женится на матери, чтобы дать имя сыну. Маргарет станет миссис Джейми Мак-Грегор, а большего она от жизни не просила. Ночью, ложась спать, она прикасалась к набухшему животу и шептала: «Наш сын...» Конечно, глупо было думать, что так можно повлиять на пол ребенка, но ведь ничего в этом дурного не было... а потом, каждый мужчина хочет сына.
Шли месяцы, будущий ребенок в лоне Маргарет рос, и это пугало девушку: ей так нужно было поговорить с кем-нибудь. Но женщины в этом городе с презрением отворачивались от грешницы – религия научила их только наказывать, а не прощать. Одинокая, окруженная чужими людьми, Маргарет плакала по ночам о себе и своем нерожденном ребенке.
Джейми Мак-Грегор купил двухэтажный дом в центре Клипдрифта и использовал его как главную контору для своих растущих предприятий. Как-то к нему в кабинет зашел Мак-Миллан, главный бухгалтер.
– Мы объединяем наши компании, – объявил он хозяину. – Нужно дать название всей корпорации. У вас есть какие-нибудь пожелания?
– Я подумаю, – кивнул Джейми.
И он действительно долго размышлял. В ушах звучало эхо давно слышанных голосов, пронизывающих морской туман на алмазных полях в Намибской пустыне, и Джейми понял, что не хочет иного названия. Вызвав бухгалтера, он объявил:
– Назовем новую компанию «Крюгер-Брент». «Крюгер-Брент лимитед».
Олвин Кори, управляющий банком, попросил Джейми о встрече.
– Я насчет долгов мистера ван дер Мерва. Слишком уж он запаздывает с платежами. Раньше, когда дела у него шли хорошо, мы вполне могли рискнуть, но теперь ван дер Мерв вот-вот разорится. Думаю, пора предъявить его векселя к оплате.
– Нет.
Кори удивленно взглянул на хозяина.
– Он приходил сегодня утром. Пытался занять еще денег для...
– Дайте ему столько, сколько попросит.
Управляющий поднялся:
– Как велите, мистер Мак-Грегор. Я скажу ему, что вы...
– Ничего не говорите. Просто выдайте деньги.
* * *
Каждое утро Маргарет поднималась в пять утра, чтобы испечь большие караваи восхитительно пахнущего хлеба и печенья из дрожжевого теста, и, когда постояльцы спускались в столовую к завтраку, подавала овсянку, ветчину, яйца, сладкие булочки, лепешки из гречневой муки и дымящийся кофе.
Обитателями пансиона большей частью были старатели, отправляющиеся на алмазные копи или только что возвратившиеся в город. Они оставались в Клипдрифте ровно на столько, чтобы оценить найденные алмазы, принять ванну, напиться как следует да посетить один из городских борделей – обычно в таком порядке. Почти все были грубыми невежественными бродягами.
В Клипдрифте существовал неписаный закон: порядочные женщины неприкосновенны. Всегда найдутся шлюхи, с которыми можно переспать. Однако Маргарет ван дер Мерв привлекала всеобщее внимание, потому что не подпадала ни под одно из этих определений. Приличные незамужние девушки не позволяют себе забеременеть, и по общему мнению, если Маргарет согрешила однажды, значит, готова лечь с любым мужчиной, стоит только предложить. И они предлагали. Некоторые старатели без излишних обиняков пытались сунуть деньги, остальные делали уклончивые ехидные намеки, но цель была одна. Маргарет обходилась и с теми и с другими со спокойным достоинством. Но как-то вечером, уже ложась спать, миссис Оуэне услышала доносившиеся из комнаты Маргарет крики. Хозяйка, распахнув дверь, ворвалась к девушке. Один из постояльцев, пьяный старатель, разорвал на Маргарет сорочку и, бросив на кровать, навалился на девушку. Миссис Оуэне набросилась на него, как разъяренная тигрица. Схватив рубель, она начала колотить им насильника. Хозяйку охватила такая всесокрушающая ярость, что вскоре насильник уже валялся на полу без сознания – у нее даже хватило силы протащить его по коридору и выкинуть на улицу. Потом миссис Оуэне, не успев отдышаться, поспешила к девушке. Маргарет вытирала кровь с губ, искусанных пьяницей. Руки ее дрожали.
– С тобой все в порядке, Мэгги?
– Да. Я... спасибо вам, миссис Оуэне.
Непрошеные слезы брызнули из глаз девушки: в этом городе, где почти никто не разговаривал с ней, нашелся человек, не стыдившийся выказать ласку и доброту.
Миссис Оуэне смотрела на выпиравший живот Маргарет и думала:
«Бедная фантазерка! Джейми Мак-Грегор никогда на ней не женится».
Время родов приближалось. Маргарет быстро уставала, с трудом наклонялась. Единственную радость доставляло ей ощущать шевеление ребенка. Она и ее сын были совершенно одиноки в этом мире, и Маргарет часами разговаривала с ним, рассказывая о всех чудесах, ожидающих его в этой жизни.
Как-то поздним вечером, сразу же после ужина, в пансионе появился молодой негр и вручил Маргарет запечатанный конверт.
– Велено подождать ответа, – пояснил он.
Маргарет прочла письмо, перечитала еще раз, очень медленно.
– Да, – кивнула она, – передай, я согласна.
В следующую пятницу, ровно в полдень, Маргарет подошла к публичному дому мадам Эгнес. На двери висела табличка «ЗАКРЫТО». Маргарет нерешительно постучала, не обращая внимания на пораженные взгляды прохожих, не переставая спрашивать себя: а вдруг она делает непоправимую ошибку. Девушке трудно было принять решение и согласилась она только от невыносимого одиночества.
Вот что было в письме:
"Дорогая мисс ван дер Мерв! Конечно, это не наше дело, но я и мои девочки много беседовали о вашей несчастной судьбе и о том, как несправедливо с вами обошлись. Просто стыд и позор! Мы хотели бы помочь вам и вашему малышу. Если такое предложение вас не смутит, для нас будет большой честью пригласить вас к обеду. Надеемся, вы сможете прийти в пятницу в полдень.
С уважением – мадам Эгнес.
P.S. Поверьте, мы не имеем привычки сплетничать".
Маргарет нерешительно переминалась у входа, думая, не лучше ли уйти, но тут дверь открылась, и на пороге появилась мадам Эгнес. Взяв Маргарет за руку, она пригласила:
– Входите, дорогая. Вам вредно стоять на этой проклятой жаре.
Она повела девушку в гостиную, обставленную диванами и креслами в викторианском стиле с красной плюшевой обивкой. Комната была украшена лентами, вымпелами и бог знает откуда взявшимися разноцветными воздушными шарами. На свисавших с потолка картонках корявыми буквами было выведено:
«Добро пожаловать, малыш!»
«Обязательно родится мальчик!»
«С днем рождения!»
В гостиной уже собрались девушки мадам Эгнес – различного возраста, роста, всех цветов кожи. Все наряжены для столь торжественного случая в строгие закрытые платья и не накрашены. Маргарет ошеломленно подумала, что эти падшие создания выглядят более респектабельными, чем многие порядочные женщины города.
Маргарет оглядела собравшихся в большой комнате проституток и нерешительно остановилась, не зная, что делать. Некоторые лица были знакомы. Маргарет отпускала им товар, когда работала в магазине отца. Несколько очень молодых и красивых девушек, остальные постарше, толстые, явно с крашеными волосами. Но одно их роднило – сострадание к несчастной несправедливо обиженной девушке. Все были дружелюбны, добры и приветливы и хотели ей помочь.
Они окружили Маргарет, смущенно переглядываясь, боясь сказать или сделать что-нибудь не так. Пусть судачат об этой девушке, льют на нее грязь – уж им-то известно: она настоящая леди.
Проститутки прекрасно сознавали, какая пропасть лежит между ними и Маргарет. Она оказала им большую честь, согласилась прийти, и все были полны решимости не допустить, чтобы это торжество хоть чем-то омрачилось.
– Мы приготовили вкусный обед, душечка, – сказала мадам Эгнес. – Надеюсь, вы проголодались.
Маргарет повели в столовую, где уже был накрыт праздничный стол, а около ее прибора стояла бутылка шампанского. Проходя по коридору, Маргарет поглядела на лестницу, ведущую на второй этаж: она знала, что Джейми был здесь частым посетителем. Интересно, какую из девушек он выбрал? Возможно, не одну. Маргарет снова и снова разглядывала, изучала, сравнивала... спрашивая себя, что же нашел в них Джейми такое, чем она сама не обладала.
Обед показался настоящим банкетом. Сначала подали восхитительный холодный суп и салат, потом свежезажаренного карпа, баранину и утку с овощами и картофелем, а на десерт – пропитанный ромом кремовый бисквит, сыр, фрукты и кофе. Маргарет с аппетитом ела и чувствовала себя превосходно. Ее усадили во главе стола на почетное место. Справа сидела мадам Эгнес, слева – ее тезка Мэгги, хорошенькая блондинка, на вид не старше шестнадцати лет. В первые минуты беседа никак не завязывалась. Девушки могли порассказать десятки забавных непристойных историй, но все они вряд ли подходили для ушей такой хорошо воспитанной девушки, как Маргарет. Поэтому говорили о погоде, о том, как быстро вырос Клипдрифт, и будущем Южной Африки. Все девушки на удивление хорошо разбирались в политике, экономике и ценах на алмазы, поскольку получали информацию из первых рук, от сведущих людей.
Правда, симпатичная блондинка Мэгги обмолвилась было:
– Джейми только что нашел новое алмазное месторождение и...
Но, осознав, что в комнате внезапно стало очень тихо, и поняв свою оплошность, смущенно добавила:
– Мой дядя Джейми. Он... женат на моей тетке.
Маргарет была потрясена внезапной бурей ревности, охватившей ее. Мадам Эгнес быстро сменила тему разговора.
После обеда хозяйка поднялась и улыбнулась Маргарет:
– Пойдем, душечка.
Все перешли во вторую гостиную, которую Маргарет еще не видела. Комната была полна подарков, красиво обернутых и перевязанных лентами. Маргарет ошеломленно оглядывалась, не веря глазам.
– Я... я даже не знаю, что сказать.
– Разверни их.
Здесь были колыбелька, самодельные вязаные башмачки, конверты, вышитые чепчики и даже длинное кашемировое пальтишко, лайковые туфельки на пуговках, детская серебряная чашечка, расческа и щетка с серебряными ручками. В остальных свертках оказались золотые заколки для нагрудничков, целлулоидная погремушка, каучуковое зубное колечко, ярко раскрашенные кубики, оловянные солдатики, серая в яблоках лошадка-качалка и самый главный и красивый подарок: длинное белое крестильное платьице.
Для Маргарет словно настало Рождество. Она никогда не ожидала ничего подобного. Глубоко запрятанные ощущения ненужности и полнейшего одиночества сжали сердце, вырвались наружу, и Маргарет разразилась рыданиями.
Обняв ее, мадам Эгнес тихо велела остальным уйти. Девушки безмолвно повиновались. Мадам Эгнес подвела Маргарет к дивану и, усадив, прижала к себе, пережидая, пока та успокоится.
– П-простите... – заикаясь, пролепетала Маргарет. – Не... не знаю, что на меня нашло.
– Ничего, милочка. Эти стены видели много слез, но и радости тоже. И знаешь, что я поняла? Рано или поздно, но в конце концов все утрясется. Ты и твой ребенок будете счастливы, поверь.
– Спасибо, – прошептала Маргарет и показала на гору подарков. – Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас и ваших друзей за...
Мадам Эгнес сжала ее руку:
– Не нужно. Ты и представления не имеешь, какую радость доставили девушкам все эти приготовления. Нам такое не часто выпадает. Если кто-то из них забеременеет, это такая трагедия.
Но тут же, опомнившись, прикрыла рот рукой.
– Ох, прости меня, не сдержалась.
Маргарет улыбнулась:
– Я только хочу, чтобы вы знали: это был один из лучших дней в моей жизни.
– Ты оказала нам большую честь, когда не погнушалась прийти сюда, дорогая. Лично я считаю, что ты стоишь всех женщин в этом городе, вместе взятых. Стервы поганые! Убила бы их только за то, как они с тобой обращаются! И если не обидишься на прямоту, твой Джейми Мак-Грегор – дурак набитый.
Мадам поднялась с дивана.
– Мужчины! Мир был бы намного лучше, сумей мы обходиться без этих подонков! А может, и нет... кто знает?
Маргарет, немного успокоившись, тоже встала и сжала руку мадам Эгнес.
– Никогда не забуду вашей доброты, пока жива. А когда мой сын вырастет, расскажу ему об этом дне.
– Думаешь, стоит рассказывать? – нахмурилась мадам Эгнес.
– Обязательно стоит, – улыбнулась Маргарет.
Мадам проводила ее до выхода.
– Я найму фургон, чтобы доставить подарки в пансион. Счастья тебе, девочка.
– Спасибо вам. Спасибо большое!
Маргарет ушла. Мадам Эгнес постояла несколько минут, глядя, как она, неуклюже переваливаясь, идет по тротуару. Потом вернулась в гостиную и громко приказала:
– Все, леди, праздник окончен. Пора за работу!
Ровно через час заведение мадам Эгнес вновь было готово, как обычно, принять посетителей.

Глава 8

Настало время захлопнуть ловушку.
Все предыдущие полгода Джейми Мак-Грегор без большого шума выкупал у партнеров ван дер Мерва их долги в различных предприятиях и приобрел наконец контроль над всеми владениями. Но главной целью, навязчивой идеей Джейми было заполучить алмазные поля в Намибской пустыне – ведь за них уже было заплачено кровью, страданиями и едва ли не его жизнью.
Он использовал украденные алмазы, чтобы создать империю и раздавить Соломона ван дер Мерва. Цель была еще не достигнута. Но конец близился.
Ван дер Мерв все больше залезал в долги. Никто в городе не хотел дать ему денег взаймы. Только в одном месте голландцу предоставили неограниченный кредит – в банке, негласным владельцем которого был Джейми Мак-Грегор.
Магазин теперь был почти постоянно закрыт. Ван дер Мерв начинал пить с утра, днем заходил в дом мадам Эгнес, а иногда даже проводил там всю ночь.
Как-то утром Маргарет стояла у прилавка мясника, дожидаясь, пока тот уложит в корзину молоденьких цыплят, заказанных миссис Оуэне, и, случайно выглянув из окна, заметила, как отец выходит из борделя. Она с трудом узнала заросшего щетиной нечесаного грязного старика, медленно бредущего, шаркая ногами, по мостовой.
Соломон ван дер Мерв, не понимая, что с ним происходит, сознавал только, что страдает без всякой вины, а жизнь его разрушена. Впереди – пустота. Бог избрал его, как Иова, чтобы испытать, насколько он тверд в вере. Ван дер Мерв был убежден, что в конце концов восторжествует над невидимыми врагами. Все, что ему требуется, – время и побольше денег. Он отдал в залог все, чем еще владел, – магазин, свою долю акций в шести небольших алмазных копях, даже лошадь с фургоном. Наконец больше ничего не осталось, кроме алмазных полей в Намибии, и в тот день, когда голландец поставил и их на карту, Джейми нанес последний удар.
– Предъявите к оплате все его векселя, – велел он управляющему банком. – Дайте двадцать четыре часа срока, а если откажется платить – опишите все и вступайте в права владения заложенным имуществом.
– Мистер Мак-Грегор, ему вряд ли удастся собрать такую сумму. Он...
– Двадцать четыре часа.
На следующий день, ровно в четыре часа, заместитель управляющего прибыл в магазин вместе с судебным исполнителем и предписанием конфисковать все движимое и недвижимое имущество Соломона ван дер Мерва. Из окна конторы, расположенной на другой стороне улицы, Джейми наблюдал, как ван дер Мерва выгоняют из лавки. Старик постоял на тротуаре, беспомощно щурясь от яркого солнечного света, не зная, куда идти и что делать. У него больше ничего не осталось. Наконец Джейми полностью расплатился с врагом. Но почему-то в душе не было ни торжества, ни радости. Одна пустота. Человек, которого он уничтожил, успел расправиться с ним раньше.
Когда Джейми Мак-Грегор вечером появился в доме мадам Эгнес, она сообщила:
– Слышал новость? Час назад Соломон ван дер Мерв вышиб себе мозги.
Хоронили его на унылом, продуваемом всеми ветрами кладбище на окраине Клипдрифта. Кроме могилыциков, ван дер Мерва провожали в последний путь два человека – Маргарет и Джейми Мак-Грегор. Маргарет, в широком черном платье, скрывавшем располневшую талию, выглядела бледной и больной. Джейми, высокий, элегантно одетый, казалось, был полностью погружен в свои мысли. Они стояли на противоположных краях могилы, наблюдая, как грубо сколоченный гроб из нетесаных сосновых досок опускают в землю. Комья земли застучали по крышке, и Маргарет послышался голос отца:
– Шлюха!.. Шлюха!
Она подняла голову, взглянула на Джейми. Глаза их встретились. Взгляд Джейми был холоден и безразличен. Взгляд незнакомца. В это мгновение Маргарет почувствовала, что ненавидит его.
"Стоишь здесь так спокойно, бесчувственно, а ведь ты так же виноват, как и я. Мы убили его, убили вдвоем.
Я твоя жена перед Господом. Но мы вместе совершили смертный грех".
Она посмотрела на почти засыпанную могилу. Земля уже накрыла гроб.
– Спи, – прошептала Маргарет. – Спи спокойно!..
Когда она подняла глаза, Джейми уже не было.
* * *
В Клипдрифте были две так называемые больницы, размещенные в убогих деревянных домишках, но там развели такую грязь и антисанитарию, что каждый день умирало по нескольку человек. Далеко не всем посчастливилось выжить.
Маргарет должна была вот-вот родить, и миссис Оуэне договорилась с Ханной, повитухой-негритянкой. Схватки начались в три часа утра.
– Держись и терпи, – наставляла Ханна, – все остальное в руках Божьих.
Первая атака боли вызвала улыбку на губах Маргарет. Она дарит жизнь сыну Джейми, и ребенок будет носить его имя. Она позаботится, чтобы Джейми признал малыша своим. Нельзя наказывать ребенка за чужие грехи.
Шли часы, схватки все усиливались, и когда кое-кто из обитателей пансионата попытался войти в комнату, чтобы посмотреть, как идут дела, Ханна бесцеремонно выпроводила любопытных.
– Это только твое дело. Твое, Божье и того дьявола, который довел тебя до беды.
– У меня будет мальчик? – простонала Маргарет.
Ханна вытерла лицо роженицы влажным платком:
– Дам тебе знать, как только проверю, на месте ли его причиндалы. А теперь тужься. Сильно! Еще сильнее.
Боль накатывала непрерывными спазмами, разрывая тело.
«О Господи, что-то неладно», – успела подумать Маргарет.
– Тужься! – повторяла Ханна с внезапной тревогой. – Он перевернулся! – закричала повитуха. – Не могу вытащить!
Маргарет сквозь красную пленку боли успела увидеть, как Ханна наклонилась, что-то с ней сделала... и комната уплыла куда-то, а все муки кончились. Маргарет летела в бесконечном пространстве, где в конце темного тоннеля сиял яркий свет, и кто-то звал ее, и этот кто-то был Джейми:
«Я здесь, Мэгги, дорогая. Ты подаришь мне чудесного сына...»
Он возвратился к ней. Маргарет больше не испытывала к нему ненависти. Она знала теперь, что никогда не могла бы ненавидеть Джейми. Чей-то голос сказал:
– Сейчас все кончится...
Кто-то снова раздирал ее тело надвое; она громко вскрикнула от непереносимой боли.
– Потерпи, – сказала Ханна. – Головка появилась.
Мгновение спустя Маргарет почувствовала что-то мокрое и скользкое между ногами. Раздался торжествующий вопль Ханны. Повитуха подняла красный комочек.
– Добро пожаловать в Клипдрифт! Милочка, ты родила сына!
Маргарет назвала его Джейми.
Она знала, что Джейми быстро узнает о том, что стал отцом, и ждала, что он придет сам или пошлет за ней. Но когда прошло несколько недель, а от Джейми ничего не было слышно, Маргарет решилась написать ему. Рассыльный возвратился через полчаса. Маргарет, дрожа от нетерпения, сбежала по ступенькам.
– Ты видел мистера Мак-Грегора?
– Да, мэм.
– Передал записку?
– Да, мэм.
– Что он сказал? – допытывалась Маргарет.
Мальчик смущенно опустил голову:
– Он... он ответил, что у него нет сына, мисс ван дер Мерв.
Маргарет взяла ребенка, закрылась в комнате и просидела там весь день и всю ночь, отказываясь выходить.
– Твой отец, Джейми, очень рассержен и думает, что твоя мать сделала ему много зла. Но ты его сын, и когда он увидит тебя, обязательно возьмет нас к себе и будет очень любить. Вот увидишь, дорогой. Все будет хорошо.
Утром, когда миссис Оуэне постучала в дверь, Маргарет сразу открыла. Она казалась странно-спокойной.
– С тобой все в порядке, Мэгги?
– Спасибо! Лучше не бывает.
Она завернула Джейми в лучшее одеяльце и взяла на руки.
– Я собираюсь с ним на прогулку.
Коляска, подарок от мадам Эгнес и девушек, была очень красивой, сплетенной из тонкого тростника, обтянутой привозной парчой с отделкой из дорогого плюша, а сверху прикреплялся зонтик с широкой оборкой.
Маргарет толкала коляску по узкому тротуару Луп-стрит. Случайные прохожие улыбались малышу, но встречные женщины опускали глаза или переходили на другую сторону улицы, чтобы не встречаться с Маргарет. Та ничего не замечала. Она искала одного человека.
Каждый день, если погода была хорошая, она одевала малыша в самые нарядные одежки и вывозила на прогулку. Прошла целая неделя, но Маргарет так ни разу и не встретила Джейми, пока наконец не поняла, что тот сознательно избегает ее, и тогда решила: если отец не приходит к сыну, значит, сын сам должен попасть к отцу.
На следующее утро она подошла к хозяйке:
– Мне нужно уехать ненадолго, миссис Оуэне. Вернусь через неделю...
– Но ребенок слишком мал для таких поездок, Мэгги. Он...
– Малыш останется в городе.
– То есть здесь? – нахмурилась женщина.
– Нет, миссис Оуэне. Не здесь.
Джейми Мак-Грегор выстроил себе дом на одном из холмов, возвышающихся над Клипдрифтом. Невысокий, одноэтажный с островерхой крышей и двумя крыльями, соединенными с основным зданием широкими верандами, окруженный зелеными газонами, усаженными деревьями. Перед домом был разбит цветущий розовый сад. Сзади находились каретный сарай и помещение для прислуги. Джейми нанял экономку, Юджинию Толли, величественную вдову средних лет, оставившую в Англии шестерых, правда, уже взрослых, детей. Миссис Толли правила слугами и домом властной рукой.
Маргарет появилась в доме, держа на руках младенца, ровно в десять утра, когда Джейми, как ей было хорошо известно, уже успел уехать в контору. Миссис Толли открыла дверь и ошеломленно уставилась на Маргарет: она, как и каждый человек в радиусе ближайших ста миль, хорошо знала, кто стоит перед ней.
– Простите, мистера Мак-Грегора нет дома, – объявила она и уже хотела было закрыть дверь, но Маргарет остановила ее:
– Я пришла не к мистеру Мак-Грегору, а принесла его сына.
– Боюсь, я ничего об этом не знаю. Вы...
– Я уезжаю на неделю. Как только приеду, заберу его.
Она протянула ребенка.
– Его зовут Джейми.
Лицо миссис Толли перекосило от ужаса:
– Вы не можете оставить его здесь. Мистер Мак-Грегор будет...
– Можете выбирать, – сообщила Маргарет. – Либо возьмете ребенка в дом, либо я оставлю его на пороге. Мистеру Мак-Грегору это тоже вряд ли понравится.
И, не тратя времени на слова, сунула конверт с ребенком в руки экономки, повернулась и пошла по улице.
– Подождите! Вы не можете... Вернитесь! Мисс...
Но Маргарет даже не оглянулась. Миссис Толли стояла как прикованная, беспомощно глядя на ребенка, и представляла, как разгневается мистер Мак-Грегор, когда обо всем узнает.
Она никогда не видела хозяина в таком состоянии.
– Как вы могли сделать такую глупость! – вопил он. – Нужно было просто захлопнуть дверь перед ее носом!
– Я ничего не успела сообразить, мистер Мак-Грегор. Она...
– В моем доме ее ребенка не будет!
Он возбужденно бегал взад и вперед, время от времени останавливаясь перед несчастной экономкой.
– Я должен был вообще уволить вас за это.
– Она вернется за ним через неделю. Я...
– Плевать мне на то, когда она вернется! – заорал Джейми. – Уберите этого ребенка отсюда! Немедленно! Избавьтесь от него!
– Каким образом прикажете сделать это, мистер Мак-Грегор? – сухо осведомилась экономка.
– Оставьте его где-нибудь в городе. Найдите место и отдайте.
– Где?!
– Какого дьявола мне знать?!
Миссис Толли взглянула на крохотный сверток. Малыш проснулся от криков и заплакал.
– В Клипдрифте нет приютов, – объявила она, нежно покачивая ребенка, но тот плакал все громче. – Кто-то должен о нем позаботиться.
Джейми раздраженно провел рукой по волосам.
– Черт возьми! Ну ладно, – решил он наконец. – Вы были так благородны, что взяли младенца, значит, и ухаживайте за ним!
– Хорошо, сэр.
– И сделайте так, чтобы этот невыносимый вой прекратился! Поймите наконец, миссис Толли, я желаю, чтобы вы убрали его с глаз моих. Не хочу и знать, есть ли он в этом доме или нет. Когда мать за ним придет, чтобы я не видел ни ее, ни ребенка. Ясно?
Малыш завопил с удвоенной силой.
– Абсолютно, мистер Мак-Грегор. – И миссис Толли поспешила выйти.
Джейми Мак-Грегор долго сидел в кабинете, куря сигару и подливая в стакан виски. Глупая женщина! Думает, что вид младенца растопит его сердце и он немедленно объявит о своей любви к ней и ребенку и предложит руку и сердце! Не выйдет! Он даже не взглянет на мальчишку! Какое отношение имеет он, Джейми Мак-Грегор, к этим людям?! Сын его был зачат не в любви, даже не в похоти. Ненависть и месть – вот что было причиной его появления на свет. Джейми всю жизнь будет помнить выражение лица Соломона ван дер Мерва в тот день, когда он узнал, что его дочь беременна. Это было только началом. А концом – комья земли, брошенные на крышку деревянного гроба. Пора найти Бэнду и рассказать, что их миссия выполнена.
Джейми чувствовал странную пустоту внутри.
«Нужно искать новые цели», – думал он непрестанно. Джейми был уже богат, безмерно богат. Он скупил сотни акций земли, начиненной золотом, алмазами, цветным металлом, платиной и другими редкостными минералами. Его банк держал закладные чуть не на половину всей недвижимости в Клипдрифте. Владения Джейми простирались от Намибии до Кейптауна. И хотя он гордился всем, чего достиг, этого все равно было недостаточно. Джейми просил родителей приехать в Клипдрифт и жить с ним вместе, но они не пожелали покинуть Шотландию. Братья женились, сестры вышли замуж. Джейми посылал семье много денег, и это доставляло ему удовольствие, но в его жизни не было ни счастья, ни радости. Всего несколько лет назад Джейми переживал волнующие взлеты и падения, чувствовал, что живет полной мерой, когда вместе с Бандой переплывал океан на плоту, победил рифы, полз через минные поля по пескам пустыни. Джейми казалось, что последнее время он всего лишь существует, как чахлое растение, лишенное влаги, но отказывался признаться самому себе, насколько одинок.
Джейми вновь потянулся к графину с виски и увидел, что там пусто. Либо он, сам того не сознавая, выпил больше, чем всегда, либо миссис Толли стала небрежно относиться к своим обязанностям. Джейми поднялся, взял высокий стакан и отправился в буфетную, где хранилось спиртное. Достав бутылку, он уже хотел открыть ее, когда услышал голосок ребенка.
Опять! Миссис Толли, должно быть, устроила его у себя в комнате, рядом с кухней. Она, по-видимому, точно следовала приказу хозяина: за те два дня, что младенец так бесцеремонно вторгся в дом, он его не видел и не слышал.
Нежный голос экономки, каким обычно говорят все женщины с маленькими детьми, донесся до Джейми.
– Ты мой красавчик, солнышко. Ты просто ангелочек, правда? Ангелочек маленький...
Малыш снова заворковал. Джейми подошел к открытой двери спальни миссис Толли и заглянул внутрь. Экономка ухитрилась где-то раздобыть колыбельку и уложила туда малыша. Сейчас женщина низко наклонилась над кроваткой, а ее палец был крепко зажат в крохотном кулачке.
– Да какой же ты сильный парень, Джейми. Вырастешь и будешь...
Она оборвала себя на полуслове и изумленно уставилась на стоявшего в дверях хозяина.
– О! Я... я вам нужна, мистер Мак-Грегор?
– Нет.
Джейми подошел к колыбельке.
– Мне просто помешал шум...
В этот день Джейми впервые увидел своего сына. Ребенок был крупнее, чем он ожидал, и очень крепкий на вид. Казалось, малыш улыбается отцу.
– Ох, простите, мистер Мак-Грегор. Он вообще-то очень хороший мальчик. И здоровый. Протяните палец и увидите, как он за него уцепится.
Но Джейми, не отвечая, повернулся и вышел из комнаты.
В штате Джейми было больше пятидесяти служащих, занятых на различных предприятиях, и все, от рассыльного до директора, знали, откуда компания «Крюгер-Брент лимитед» получила свое название, и безмерно гордились тем, что работают на Джейми Мак-Грегора. Недавно он нанял Дэвида Блэкуэлла, шестнадцатилетнего сына одного из своих управляющих, американца из Орегона, отправившегося когда-то в Южную Африку искать алмазы. Когда он потерял последние деньги, Джейми нанял его управлять одной из алмазных копей. Сын его решил летом немного заработать, и Джейми был так доволен юношей, что предложил ему постоянную должность. Дэвид оказался умным, привлекательным, инициативным человеком, а кроме того, Джейми был уверен в том, что тот может надежно хранить секреты фирмы, поэтому и решился дать пареньку столь деликатное поручение:
– Дэвид, я хочу, чтобы ты отправился в пансион миссис Оуэне. Там живет женщина, Маргарет ван дер Мерв.
Если Дэвиду и было известно это имя или обстоятельства, с ним связанные, он ничем себя не выдал:
– Да, сэр?
– Ни с кем, кроме нее, не говори. Она оставила ребенка у моей экономки. Передай, я хочу, чтобы она забрала его сегодня же и немедленно унесла из моего дома.
– Хорошо, мистер Мак-Грегор.
Через полчаса Дэвид Блэкуэлл вернулся. Джейми поднял глаза от письменного стола.
– Сэр, боюсь, я не смог выполнить ваш приказ.
Джейми вскочил.
– Почему?! – возмутился он. – Кажется, не такая уж сложная работа!
– Мисс ван дер Мерв там не было, сэр.
– В таком случае найди ее!
– Мисс ван дер Мерв уехала из Клипдрифта два дня назад. Обещала вернуться через пять дней. Если желаете, можно попытаться выяснить куда...
– Нет!
Только этого Джейми не хватало!
– Не важно. Можешь идти, Дэвид, спасибо.
– Хорошо, сэр, – кивнул мальчик, направляясь к двери.
Черт бы побрал эту женщину. Ну что ж, ее ожидает большой сюрприз по возвращении! Получит назад своего младенца!
Вечером Джейми ужинал дома, один, что бывало не так часто, а потом уселся в кабинете за стаканом бренди. В этот момент вошла миссис Толли с каким-то неотложным делом, но, не успев сказать что-то, она остановилась и прислушалась.
– Простите, мистер Мак-Грегор, я сейчас. Малыш Джейми плачет. – И поспешила к выходу.
Джейми почти швырнул стакан на стол, расплескав бренди. Крикун паршивый! Подумать только, хватило же у нее наглости назвать его Джейми! Он вовсе не похож ни на какого Джейми! И вообще ни на кого не похож!
Через десять минут в кабинет возвратилась миссис Толли и, заметив лужу на столе, покачала головой:
– Принести вам еще бренди, мистер Мак-Грегор?
– Не стоит! – холодно процедил Джейми. – Главное, чтобы вы поняли, на кого работаете! Не потерплю, чтобы вы бегали на каждый писк этого ублюдка! Надеюсь, ясно, миссис Толли?
– Да, сэр.
– Чем скорее этого ребенка, который по вашей вине попал в мой дом, уберут отсюда, тем будет лучше для всех нас. Понятно, миссис Толли?
– Да, сэр, – поджав губы, сухо проронила экономка. – Вам угодно еще что-нибудь?
– Нет.
Женщина повернулась и шагнула к двери.
– Миссис Толли...
– Да, мистер Мак-Грегор?
– Вы сказали, что он плакал. Он не заболел?
– Нет, сэр. Намочил пеленки. Я его перепеленала.
Джейми брезгливо поморщился:
– Понятно. Можете идти.
В какое бешенство пришел бы он, узнав, что все слуги в доме часами обсуждали его и его сына. Все считали, что хозяин поступает неразумно и непорядочно, но боялись даже слово сказать, твердо зная, что малейший намек на этот деликатный предмет означает немедленное увольнение. Джейми Мак-Грегор не тот человек, чтобы прислушиваться к чужим советам.
На следующий вечер у Джейми была назначена деловая встреча. Он вложил средства в строительство новой железной дороги, правда, небольшой, но зато соединяющей алмазные копи в Намибии с Де-Ааром и подведенной к линии Кейптаун – Кимберли. Как оказалось, таким способом гораздо дешевле перевозить в порт алмазы и золото.
Первая южноафриканская дорога была открыта в I860 году, и с тех пор постоянно прокладывались все новые пути, стальные артерии, связывающие города и поселки с сердцем страны – Кейптауном. И это было только началом. В дальнейшем Джейми намеревался создать собственный торговый флот – переправлять минералы и руды через океан.
Он сильно задержался и, придя домой, сразу разделся и лег.
Спальню Джейми обставлял выписанный из Лондона декоратор. Огромную кровать делали по специальному заказу в Кейптауне, а два высоких платяных шкафа были забиты костюмами и обувью. Джейми был равнодушен к одежде, но считал очень важным для себя иметь много костюмов и обуви – слишком долго ходил он в отрепье.
Джейми уже успел задремать, когда ему послышался плач. Сев в постели, он прислушался. Все тихо. Неужели ребенок? Должно быть, выпал из колыбельки! А ведь у миссис Толли сон крепкий. Ужасно, если что-нибудь случится с малышом, да еще в доме Джейми! Тогда вся вина падет на него! Черт бы побрал эту женщину!
Надев халат и шлепанцы, Джейми направился в комнату миссис Толли. Послушал у закрытой двери. Ничего. Джейми потихоньку приоткрыл дверь. Миссис Толли, укрытая до ушей одеялом, громко храпела. Джейми подошел к колыбельке. Малыш лежал на спинке, широко открыв глаза. Отец нагнулся поближе и пригляделся. Господи, а ведь в самом деле похож, особенно рот и подбородок. Глазки, правда, пока еще серо-синие, как почти у всех младенцев, но уже сейчас было заметно, что они посветлеют. Мальчик замахал ручонками, заворковал и улыбнулся Джейми.
«Храбрый парень, – подумал тот, – лежит в темноте, не шумит, не вопит, как другие бы на его месте. Настоящий Мак-Грегор!»
Джейми нерешительно опустил руку пониже и вытянул палец. Малыш ухватился за него обеими ручонками и крепко сжал.
«Здоров, как маленький бычок», – усмехнулся отец.
Но в этот момент личико ребенка напряглось, и на Джейми повеяло кислым запахом.
– Миссис Толли!
Экономка встревоженно вскинулась:
– Что... что случилось?
– Ребенку нужно сменить пеленки! Я что, обязан следить за всем в этом доме?!
И Джейми Мак-Грегор вылетел из комнаты.
* * *
– Дэвид, ты что-нибудь понимаешь в детях?
– В каком смысле, сэр? – удивился тот.
– Ну, сам знаешь – с чем они любят играть и все такое...
– Думаю, младенцам больше подходят погремушки, сэр, – кивнул юноша.
– Тогда купи дюжину, – распорядился Джейми.
– Да, сэр.
Никаких лишних вопросов. Джейми нравились такие люди. Дэвид Блэкуэлл далеко пойдет.
Вечером, когда Джейми появился дома с небольшим коричневым пакетом, миссис Толли сказала:
– Хочу извиниться за прошлую ночь, мистер Мак-Грегор. Не знаю даже, как это я проспала. Ребенок, должно быть, ужасно кричал, если даже вы услышали, на таком расстоянии.
– Не беспокойтесь, миссис Толли! – великодушно ответил Джейми. – Хорошо, хоть кто-то услышал. – И, вручив ей сверток, добавил: – Отнесите ему, пусть играет. Здесь пара погремушек. А то лежит целый день в кроватке, как в тюрьме, и заняться нечем.
– О нет, сэр, вовсе не как в тюрьме! Я каждый день выношу его на воздух.
– Куда именно?
– В сад, сэр, где я могу за ним приглядывать.
– Вчера он показался мне не совсем здоровым, – нахмурился Джейми.
– Разве?
– Именно. Бледный какой-то. Нехорошо, если ребенок заболеет именно у нас в доме. Что скажет мать, когда придет за ним?
– О сэр, конечно, вы правы, – охнула экономка.
– Дайте-ка я еще раз на него посмотрю.
– Сейчас, сэр. Принести малыша?
– Пожалуйста, миссис Толли.
Через несколько минут она вернулась, и отец впервые в жизни взял на руки сына. Волна чувств, нахлынувшая на него, застала врасплох. Собственная плоть и кровь, его сын, Джейми Мак-Грегор-младший. Какой смысл создавать империю, династию, добывать алмазы, золото, строить железные дороги, если некому передать все это?
«Каким же набитым дураком я был!» – подумал Джейми.
До сих пор он не осознавал, как многого лишен в жизни: слишком ослепляли злоба и ненависть. Джейми не сводил глаз с крохотного личика, ощущая, как тает, исчезает глубоко внутри что-то жесткое и ледяное.
– Переставьте колыбельку Джейми в мою спальню, миссис Толли.
Через три дня, когда Маргарет появилась на пороге дома, миссис Толли сказала:
– Мистер Мак-Грегор сейчас в конторе, мисс ван дер Мерв, но просил сообщить, когда вы придете за малышом, он хотел поговорить с вами.
Маргарет сидела в гостиной, укачивая малыша. Как она по нему истосковалась! Несколько раз за эту неделю, растеряв всю решимость, уже собиралась мчаться в Клипдрифт, боясь, что с ребенком что-нибудь случилось, но отчаянным усилием воли вынуждала себя остаться. И вот ее план удался, Джейми хочет поговорить с ней! Теперь все будет хорошо, и они станут жить вместе, все трое.
При виде входящего в комнату Джейми волна любви затопила Маргарет. Теперь наконец-то никто их не разлучит!
– Здравствуй, Мэгги!
– Здравствуй, Джейми, – радостно, нежно улыбнулась Маргарет.
– Мне нужен мой сын!
Сердце Маргарет затрепетало от счастья.
– Конечно, он нужен тебе. Я никогда в этом не сомневалась, Джейми.
– Я позабочусь, чтобы он получил хорошее воспитание. У него будет все, что только можно пожелать. Не сомневайся, за малышом будет прекрасный уход, и ты ни в чем нужды знать не будешь.
Маргарет подняла недоумевающие глаза:
– Не... не понимаю.
– Я сказал, что хочу забрать ребенка.
– Я... я думала: ты и я...
– Нет. Мне нужен только мальчик.
Внезапная, нерассуждающая ярость сжала горло.
– Понятно. Ну что ж, я не позволю тебе отнять его у меня.
Джейми на секунду задумался.
– Хорошо. Тогда вот что, заключим соглашение. Можешь остаться здесь с Джейми... скажем, быть его гувернанткой.
И, заметив выражение ее глаз, удивленно спросил:
– Чего же ты хочешь?
– Хочу, чтобы у моего сына было имя! – гневно прокричала она. – Имя его отца!
– Прекрасно. Я его усыновлю.
Маргарет презрительно оглядела его.
– Усыновить моего ребенка? О нет. Моего сыночка ты не получишь! Мне жаль тебя! Великий Джейми Мак-Грегор! При всем своем могуществе и богатстве ты нищий и достоин только сострадания!
Джейми, словно приросший к полу, молча наблюдал, как Маргарет повернулась и вышла из комнаты, унося сына.
На следующее утро она начала готовиться к отъезду в Америку.
– Бегством ничего не докажешь, – спорила миссис Оуэне.
– Я не убегаю. Просто отправляюсь туда, где я и мой ребенок сможем начать новую жизнь.
Она не в силах больше была подвергать себя и малыша таким унижениям. Пусть Джейми Мак-Грегор живет как знает!
– Когда ты уезжаешь?
– Как можно скорее. Сначала дилижансом до Ворчестера, потом поездом в Кейптаун. Я скопила денег на билеты. Хватит, чтобы добраться до Нью-Йорка.
– Но это так далеко.
– Ничего! Америку называют страной больших возможностей, так ведь? Именно это нам и нужно.
Джейми всегда гордился умением оставаться спокойным при любых обстоятельствах. Но теперь он словно помешался, по малейшему поводу орал на служащих, немилосердно гонял их. В конторе царила суматоха. Хозяину ничем нельзя было угодить. Он жаловался на плохих работников, дурную погоду, головную боль и был совершенно не в силах сдержать себя. Джейми не спал три ночи, беспрестанно вспоминая разговор с Маргарет. Черт бы ее побрал! Он оказался прав, эта женщина попытается поймать его в сети. Такая же хитрая, как ее папаша. Да и он, Джейми, хорош! Не так повел переговоры: сказал, что позаботится о ней, но не объяснил подробно. Ну конечно! Деньги! Нужно было предложить ей деньги. Тысячу, десять тысяч фунтов... больше!
Джейми вызвал Дэвида Блэкуэлла.
– У меня к тебе деликатное поручение.
– Да, сэр?
– Хочу, чтобы ты потолковал с мисс ван дер Мерв. Скажи, что я предлагаю двадцать тысяч фунтов. Она знает, что мне нужно взамен.
Он давно знал, как велик соблазн, когда перед глазами заблестят деньги.
– Передай ей этот чек.
– Хорошо, сэр.
И Дэвид Блэкуэлл мгновенно исчез.
Появился он через четверть часа и отдал хозяину чек, разорванный надвое. Джейми почувствовал, как щеки заливает краска.
– Спасибо, Дэвид. Больше ничего не понадобится.
Так, значит, Маргарет надеется выманить сумму покрупнее! Прекрасно! Она получит любые деньги. Но на этот раз он сам с ней поговорит!
К вечеру того же дня Джейми Мак-Грегор появился в пансионе миссис Оуэне.
– Я хочу видеть мисс ван дер Мерв, – объявил он хозяйке.
– Боюсь, это невозможно, – покачала головой миссис Оуэне. – Мисс ван дер Мерв уже на пути в Америку.
Джейми почувствовал себя так, словно получил удар в живот.
– Не может быть! Когда она уехала?
– Маргарет с сыном отправились двенадцатичасовым дилижансом в Ворчестер.
* * *
Остановившийся в Ворчестере поезд был до отказа забит пассажирами, направляющимися в Кейптаун: в купе и даже в проходах не было ни одного свободного места. Тут были торговцы с женами, коммивояжеры, старатели, кафры, солдаты и матросы, возвращающиеся к месту службы. Многие впервые ехали в поезде, и в вагонах царила праздничная атмосфера. Маргарет удалось пробиться к самому окну, где можно было не опасаться, что Джейми ненароком толкнут или ударят. Она села, прижимая к груди малыша, не обращая внимания на то, что творится вокруг, думая только о новой жизни, ожидающей их впереди. Конечно, придется несладко. Где бы она ни оказалась, все равно на незамужнюю женщину с ребенком будут косо смотреть. Значит, нужно позаботиться о том, чтобы сын мог жить, как все дети из приличных семей.
– По вагонам! Поезд отправляется! – послышался голос проводника.
Маргарет подняла глаза и увидела перед собой Джейми.
– Собери вещи! – велел он. – Ты никуда не поедешь.
«По-прежнему думает, что может купить меня», – подумала она.
– Сколько предложишь на этот раз?
Джейми взглянул на сына, мирно спящего на коленях Маргарет.
– Предлагаю выйти за меня замуж.

Глава 9

Они поженились через три дня, тихо, без пышных приготовлений и шумных торжеств. Единственным свидетелем был Дэвид Блэкуэлл.
Джейми, стоявший перед священником, испытывал смешанные чувства. Он, человек, привыкший управлять остальными, дергая их, словно кукол за веревочки, на этот раз проиграл – на удочку поймали его самого. Джейми искоса глянул на Маргарет. Сегодня она казалась почти красавицей. Он вспомнил самозабвенную страсть, с которой женщина отдавалась ему, но теперь это стало всего-навсего одним из многих событий в жизни, ничем больше, лишенным тепла или каких-либо эмоций.
Джейми использовал Маргарет, как орудие мести, а она произвела на свет его наследника.
– Объявляю вас мужем и женой! – раздался торжественный голос священника. – Можете поцеловать новобрачную.
Джейми, наклонившись, чуть притронулся губами к щеке Маргарет.
– Пойдем домой, – сухо объявил он.
Его ждал сын.
Когда они вернулись, Джейми проводил Маргарет в спальню в левом крыле.
– Это твоя комната, – объявил он.
– Ясно.
– Я найму другую экономку, а миссис Толли будет нянчить малыша. Если тебе что-то понадобится, скажи Дэвиду Блэкуэллу.
Маргарет отшатнулась, словно муж ударил ее. Обращается с ней, как со служанкой! Но все это не имеет значения. Главное, что у Джейми теперь есть отец, и этого вполне достаточно.
Джейми не возвратился домой к ужину. Маргарет долго ждала его, потом села за стол одна. Всю ночь она не сомкнула глаз, прислушиваясь к каждому звуку, и только часа в четыре задремала от усталости, успев подумать только об одном: какую из девушек мадам Эгнес предпочел сегодня ее муж?
Если жизнь Маргарет осталась после свадьбы почти такой же, ее отношения с жителями Клипдрифта разительно изменились. Всего за один день из отверженной обществом падшей женщины она превратилась в законодательницу мод и вкусов здешнего общества. Большая часть населения Клипдрифта так или иначе зависела от Джейми Мак-Грегора и «Крюгер-Брент лимитед». Все решили, что если Маргарет ван дер Мерв достаточно хороша для такого богача, значит, достаточно хороша и для них. Теперь, когда Маргарет выводила Джейми-младшего на прогулку, ее встречали дружелюбными улыбками. Со всех сторон сыпались приглашения на чай, благотворительные обеды и завтраки, просьбы посетить собрания членов различных комитетов и комиссий. Когда Маргарет сделала новую прическу, десятки женщин тут же последовали ее примеру. Она купила новое желтое платье, и желтый цвет тут же стал очень модным. Маргарет относилась к пресмыкающимся перед ней людям точно так же, как раньше выдерживала злобу и ненависть – со спокойным достоинством.
Джейми возвращался домой только за тем, чтобы побыть с сыном, и обращался с Маргарет вежливо и холодно. Каждое утро за завтраком она, специально для слуг, разыгрывала роль счастливой жены, не обращая внимания на полнейшее безразличие сидевшего напротив человека. Но когда Джейми уходил в контору, Маргарет в отчаянии спешила скрыться в своей комнате. Она возненавидела себя. Где ее гордость? Что делать? Ведь Маргарет по-прежнему любила Джейми и знала, что будет любить вечно. Никто, кроме Бога, не мог теперь помочь ей.
Джейми отправился в Кейптаун на три дня, по делам. Когда он вышел из отеля «Ройял», черный кучер в ливрее спросил:
– Экипаж, сэр?
– Нет, – отказался Джейми. – Я пойду пешком.
– Бэнда подумал, может, вам лучше проехаться?
Джейми остановился и, резко вскинув голову, взглянул на кучера.
– Бэнда?
– Да, мистер Мак-Грегор.
Джейми сел в коляску. Кучер взмахнул кнутом; лошади тронулись. Джейми откинулся на сиденье, думая о Бэнде, его мужестве, верности. Он много раз за эти два года пытался найти Бэнду, но безуспешно. И вот теперь наконец они встретятся.
Кучер повернул в сторону порта, и Джейми тут же понял, куда они едут. Через четверть часа лошади остановились у того заброшенного склада, где Джейми и Бэнда когда-то обсуждали, как попасть в Намибию.
«Какими же безрассудными молодыми глупцами мы были когда-то», – подумал Джейми, спрыгивая на землю и направляясь к складу.
Бэнда уже ждал Джейми. Он совсем не изменился, только был одет в аккуратный костюм и чистую рубашку с галстуком.
Они долго молча стояли, улыбаясь друг другу; потом крепко обнялись.
– Выглядишь преуспевающим бизнесменом, – ухмыльнулся Джейми.
– Живу неплохо, – кивнул Бэнда. – Купил ферму, о которой мы тогда говорили. Женился, двое сыновей, выращиваю пшеницу и страусов.
– Страусов?!
– Да, их перья приносят большой доход.
– Понимаю. Я хотел бы познакомиться с твоей семьей, Бэнда.
Джейми вспомнил о своих родственниках в Шотландии и о том, как тоскует по ним. Вот уже четыре года он не был дома.
– Я пытался тебя разыскать.
– Много дел было, Джейми.
Бэнда придвинулся ближе:
– Пришлось позвать тебя сюда, чтобы предупредить. Могут быть большие неприятности.
Джейми внимательно посмотрел на друга:
– Какие неприятности?
– Управляющий Намибскими копями Ганс Циммерман – плохой человек. Рабочие его ненавидят. Собираются уходить. Если это произойдет, охранники попытаются им помешать, и начнется бунт.
Джейми напряженно слушал, не сводя глаз с лица Бэнды.
– Помнишь, я упомянул как-то о таком человеке, Джоне Тенго Джабаву?
– Да, – кивнул Джейми. – Политический лидер. Читал как-то о нем.
– Я один из его последователей.
– Понятно. Сделаю все, что необходимо, – пообещал Джейми.
– Хорошо. Ты становишься могущественным человеком, Джейми. Я рад.
– Спасибо, Бэнда.
– И у тебя красивый сын.
– Откуда ты знаешь это? – встрепенулся Джейми, не в силах скрыть удивление.
– Не люблю терять друзей из виду. – Бэнда поднялся. – У меня назначена встреча, Джейми. Передам своим, что ты все уладишь в Намибии.
– Да, обязательно.
Джейми проводил чернокожего гиганта до двери.
– Когда я тебя снова увижу?
– Не пропаду, – улыбнулся Бэнда. – Захочешь еще от меня избавиться, да не сможешь. – И выскользнул за дверь.
Возвратившись в Клипдрифт, Джейми послал за Дэвидом Блэкуэллом.
– Были какие-нибудь беспорядки на полях Намибии за последнее время, Дэвид?
– Нет, мистер Мак-Грегор, – покачал головой юноша, но, поколебавшись, добавил: – Правда, до меня доходили неприятные слухи, так что все возможно.
– Управляющий там Ганс Циммерман. Поезжай и проверь, правда ли, что он плохо обращается с рабочими, и если да – немедленно положи этому конец. Никому не перепоручай этого дела, сам справляйся.
Приехав в Намибию, Дэвид, не заходя никуда, отправился потолковать с охранниками и рабочими, и услышанное вызвало в нем бурю холодной ярости. Узнав все, что хотел узнать, он решил повидаться с Гансом Циммерманом.
Управляющий оказался человеком огромного роста, весившим три сотни фунтов, с потным свиноподобным лицом и глазками в красных прожилках. Дэвид подумал, что в жизни не видал такого урода. Но Циммерман считался еще и одним из лучших управляющих в «Крюгер-Брент лимитед». Он сидел за письменным столом в маленькой конторе, заполняя своей особой чуть ли не всю крохотную комнату.
Увидев входящего Дэвида, Циммерман поднялся и протянул руку:
– Рад видеть вас, мистер Блэкуэлл. Жаль, что не предупредили о приезде.
Дэвид был уверен, что Циммерман уже знает о его появлении в Намибии.
– Виски?
– Нет, благодарю вас.
Циммерман откинулся в кресле и широко улыбнулся:
– Чем могу служить? Слишком мало алмазов добываем, босс недоволен?
Оба они прекрасно знали, что дела в Намибии идут как нельзя лучше.
– Кафры у меня работают лучше, чем на остальных копях! – похвастался Циммерман.
– Последнее время мы получаем жалобы на здешние условия, – объяснил Дэвид.
С лица управляющего слиняла улыбка.
– Какие еще жалобы?
– Говорят, с людьми здесь плохо обращаются и...
Циммерман с ловкостью, поразительной для такого громадного человека, вскочил на ноги. Лицо управляющего побагровело:
– Это не люди! Это кафры! Вы там в конторе сидите, задницы греете, а...
– Послушайте, – перебил Дэвид, – никаких...
– Нет, это вы меня послушайте! Именно благодаря мне здесь добывают этих гребаных алмазов больше, чем где бы то ни было, и знаете почему? Потому что умею вселить страх Божий в этих ублюдков!
– Но на других наших копях, – возразил Дэвид, – рабочим платят пятьдесят девять шиллингов в неделю и еще кормят. Вы же платите только пятьдесят шиллингов в месяц.
– И это, по-вашему, плохо? Для компании выгодно платить рабочим меньше, а в конце концов главное – прибыль.
– Джейми Мак-Грегор с вами не согласен, – ответил Дэвид, – так что придется повысить расценки.
– Ладно, – нехотя пробормотал Циммерман, – деньги не мои, а босса.
– Кроме того, я слышал, здесь постоянно идет в ход кнут.
– Господи, – фыркнул Циммерман, – что этим туземцам сделается, мистер? Шкуры у них такие толстые, что черномазые даже не чувствуют, когда их лупят. Зато пикнуть боятся!
– Значит, вы испугали троих рабочих до смерти, мистер Циммерман?
– Там, откуда они пришли, еще полно таких, – пожал плечами управляющий.
«Проклятое животное, – подумал Дэвид. – И к тому же опасное».
– Если будут какие-нибудь беспорядки, вас уволят, – сухо объявил он и поднялся. – Обращайтесь с рабочими по-людски. Немедленно прекратить наказания! Я проверил их бараки. Свиньи и то лучше живут. Велите все привести в порядок.
Ганс Циммерман злобно уставился на юношу, пытаясь взять себя в руки.
– Что-нибудь еще? – с трудом выговорил он наконец.
– Да. Я вернусь через три месяца, и если останусь недоволен, можете искать работу в другой компании. До свидания! – Дэвид повернулся и вышел.
Циммерман долго не двигался с места, кипя от злобы.
– Дураки! – прорычал он. – Англичанишки поганые! Сам Циммерман был буром и происходил из семьи буров.
Земля принадлежала им, и Бог населил эту землю черномазыми, чтобы те служили белым. Пожелай Господь, чтобы с неграми обращались, как с людьми, он не создал бы их черными.
Джейми Мак-Грегор этого не понимал. Но что ожидать от любителя лизать неграм задницу?!
Управляющий знал, что в будущем придется быть поосторожнее. Но он еще покажет им, кто хозяин в Намибии!
* * *
Сфера влияния «Крюгер-Брент лимитед» расширялась, и Джейми Мак-Грегору приходилось много разъезжать. Он купил бумагоделательную фабрику в Канаде и судоверфь в Австралии.
Когда Джейми бывал дома, он почти все время проводил с сыном, так разительно напоминавшим его самого в детстве. Джейми невероятно гордился мальчиком и хотел даже брать его с собой в дальние поездки, но Маргарет не позволяла.
– Он еще слишком мал для таких путешествий. Подрастет и будет ездить с тобой. Хочешь быть с ним почаще, приходи домой.
Не успел Джейми оглянуться, как мальчику исполнился годик, потом два, и отцу оставалось только удивляться, как быстро летит время.
Наступил 1887 год.
Для Маргарет же, наоборот, месяцы тянулись бесконечно. Раз в неделю муж приглашал гостей, а она играла роль гостеприимной очаровательной хозяйки. Чужие мужчины находили, что Маргарет умна и остроумна, и любили беседовать с ней. Она знала, что некоторые и вправду считают ее на редкость привлекательной, но, конечно, никто не осмеливался высказывать подобные мысли жене Джейми Мак-Грегора.
Когда гости уходили, Маргарет обычно спрашивала:
– Ты доволен тем, как прошел вечер?
Муж неизменно отвечал:
– Все было прекрасно. Спокойной ночи. – И шел взглянуть на сына. Через несколько минут раздавался стук входной двери. Джейми, как всегда, уходил на всю ночь.
А Маргарет Мак-Грегор лежала без сна, мучаясь мыслями о разбитой жизни. Ей было известно, что все женщины в городе завидовали жене такого богатого человека, и сердце ее болело: вряд ли тут было чему завидовать. Маргарет жила с загадочным, непонятным мужем, обращавшимся с ней, как с совершенно чужой женщиной. Если бы он только заметил ее! Интересно, что бы сделал Джейми, если как-нибудь утром за завтраком она взяла блюдо с овсянкой, специально привезенной из Шотландии, и вылила бы на его глупую голову! Маргарет представила выражение на лице мужа и так развеселилась, что даже посмеялась потихоньку, но тут же смех перешел в бурные душераздирающие рыдания.
«Не хочу больше любить его. Не желаю. Я должна прекратить это безумие, прежде чем окончательно уничтожу свою жизнь...»
К 1890 году Клипдрифт более чем оправдал ожидания Джейми. За те семь лет, что он прожил здесь, Клипдрифт продолжал расти, а старатели со всего света по-прежнему валили сюда толпой.
История повторялась. Люди приезжали в дилижансах, фургонах, приходили пешком в одних лохмотьях. Они нуждались в продовольствии, снаряжении, жилье и деньгах на регистрацию заявок, и Джейми Мак-Грегор был готов ссудить их всем необходимым. Он был акционером в десятках процветающих предприятий по добыче алмазов и золота: имя его гремело по всей стране, а репутация становилась все более прочной. Как-то утром Джейми посетил поверенный «Де Бирс», гигантского консорциума, владевшего обширными алмазными копями в Кимберли.
– Чем могу служить? – спросил Джейми.
– Меня просили предложить вам сделку, мистер Мак-Грегор. Компания «Де Бирс» хотела бы выкупить ваши акции. Назовите только цену.
Наступил момент торжества!
Джейми, ухмыльнувшись, объявил:
– Лучше назовите вашу!
* * *
Дэвид Блэкуэлл становился все более и более необходим Джейми. В этом молодом американце он видел себя, каким был в юности. Мальчик был честен, умен и предан. Джейми назначил Дэвида своим секретарем, потом заместителем и, наконец, когда тому исполнился двадцать один год, – главным управляющим.
Для Дэвида же хозяин был вторым отцом. Когда отец юноши перенес инфаркт, Джейми поместил его в больницу, платил за лечение, а позже, когда тот умер, похоронил за свой счет. За те пять лет, что Дэвид работал на «Крюгер-Брент лимитед», он привык почитать и преклоняться перед Джейми, которого любил больше всех в жизни. Он знал о натянутых отношениях между хозяином и его женой, всегда сожалел об этом, потому что уважал обоих, но никогда не вмешивался, считая, что это не его дело, а единственная обязанность – помогать Джейми чем только возможно.
Джейми все больше времени проводил с сыном. Мальчику было уже пять лет. И когда отец впервые взял его на прииски, тот целую неделю ни о чем другом не мог говорить. Они часто ходили в походы на несколько дней и ночевали в палатке. Джейми привык к небу над Шотландией, где все звезды появлялись на предназначенных для них местах, но здесь, в Южной Африке, все созвездия перемешались: в январе над головой ярко сияла звезда Канопус, в мае – созвездие Южного Креста, а в июне, который в Южной Африке считается зимним месяцем, огромными бриллиантами переливалось созвездие Скорпиона. Загадка! Но как бы то ни было, Джейми больше всего на свете любил лечь на теплую землю рядом с сыном, глядеть в бездонную бархатную глубину и сознавать, что они тоже принадлежат вечности.
Оба Джейми поднимались на рассвете и шли подстрелить какую-нибудь дичь на обед: куропатку, цесарку, оленя или антилопу. У мальчика был собственный пони; отец с сыном часто отправлялись на прогулки в вельд, остерегаясь попасть в глубокие дыры, вырытые муравьедами, где вполне могли поместиться даже лошадь с всадником.
В вельде людей на каждом шагу подстерегали опасности. Однажды Джейми с сыном раскинули лагерь на берегу реки, где их чуть не затоптало насмерть вспугнутое чем-то стадо прыгунов – южноафриканских газелей. Первым признаком надвигающегося бедствия было всего-навсего едва заметное облачко пыли на горизонте. Зайцы, шакалы, степные коты-каракалы мчались дружными стайками, и даже большие змеи выползли из кустов в поисках камней, под которыми можно скрыться. Джейми вновь взглянул вдаль. Пыльная дымка приближалась.
– Давай уходить, – сказал он.
– Но наша палатка...
– Брось ее.
Оба быстро сели на лошадей и поскакали к вершине высокого холма. Послышался дробный стук копыт, и они увидели передние ряды газелей. Табун растянулся не меньше чем на три мили, всего, должно быть, с полмиллиона голов. Животные сметали все на своем пути, вырывали с корнем деревья, в пыль растаптывали кусты, а земля, где они пробегали, была усеяна трупами мелких животных, безжалостно смятых острыми копытами. В воздухе стояла плотная пелена пыли, громовой топот отдавался в ушах, и когда наконец все стадо пробежало, Джейми, прикинув, определил, что все продолжалось больше трех часов.
В тот день, когда мальчику исполнилось шесть, отец сказал:
– На следующей неделе я собираюсь в Кейптаун и хочу взять тебя с собой, чтобы ты посмотрел, какие бывают на свете города.
– А мама поедет с нами? – спросил мальчик. – Она не хочет охотиться, но города любит.
Отец, взъерошив волосы сына, покачал головой:
– Она очень занята, сынок. Поедем вдвоем, только ты и я, хорошо?
Ребенок чувствовал что-то неладное в отношениях отца и матери: казалось, они были очень далеки друг от друга, и это тревожило Джейми, хотя он не понимал истинных причин такого отчуждения.
Они отправились в путешествие в личном вагоне Джейми. В 1891 году жители Южной Африки предпочитали железную дорогу остальным видам транспорта: ведь билеты были недороги, а поезда удобны, да и ходили быстро.
Вагон длиной семьдесят один фут, сделанный по специальному заказу Джейми, состоял из четырех отделанных панелями купе, где могли поместиться двенадцать человек, салона, служившего одновременно и конторой, столовой, баром. В купе были медные кровати, газовые фонари и широкие окна. Кроме того, имелась полностью оборудованная кухня.
– А где пассажиры? – удивился ребенок.
– Мы и есть пассажиры, – засмеялся отец. – Это твой поезд, сынок.
Малыш почти всю поездку не отрывался от окошка, восхищаясь бесконечными пространствами, по которым проносился поезд.
– Это Божья земля, – объяснил отец. – Он создал ее для нас и начинил драгоценными минералами. Они лежат в глубине, ожидая, пока их обнаружат. То, что уже найдено, всего лишь малая часть богатств.
Когда они прибыли в Кейптаун, Джейми-младший был поражен шумными улицами и высокими зданиями.
Отец взял его в порт, где грузились и разгружались суда компании «Торговый флот Мак-Грегора».
– Видишь корабли? Они принадлежат нам.
Вернувшись домой, Джейми-младший, не умолкая, часами рассказывал о виденных чудесах.
– Папа владеет целым городом! – радостно объявил он. – Тебе бы понравилось, мама. В следующий раз обязательно поедешь с нами и посмотришь.
Маргарет прижала сына к груди.
– Конечно, дорогой!
Джейми совсем перестал ночевать дома, и Маргарет знала, что он часто посещает мадам Эгнес. Она слышала, что муж купил дом для одной из девушек мадам, чтобы посещать ее без лишних свидетелей, но не знала, правда ли это. Чувствовала только, что готова убить соперницу, кем бы она ни была.
Устав жить в атмосфере холодной вражды и опасаясь потерять от отчаяния рассудок, Маргарет заставила себя принимать участие в жизни города. Она собирала средства на постройку новой церкви, организовала общество помощи нуждающимся старателям и потребовала от мужа, чтобы тот разрешил бесплатный проезд по железной дороге людям, возвращавшимся в Кейптаун без денег и надежд на лучшую жизнь.
* * *
– Хочешь, чтобы я выбрасывал деньги на ветер, – проворчал Джейми. – Пусть возвращаются так же, как и прибыли сюда, меня это не касается.
– У них сил нет идти пешком, – не сдавалась Маргарет. – А если эти люди останутся, городу придется кормить и одевать их.
– Ну хорошо, – буркнул наконец муж, – но это чертовски глупая идея!
– Спасибо, Джейми!
Он смотрел вслед выходящей из конторы Маргарет и вопреки себе почувствовал нечто вроде гордости за нее.
«Да, хорошей женой стала бы она кому-нибудь... другому», – думал он.
Женщину, для которой Джейми купил дом, звали Мэгги. Хорошенькая проститутка, тезка Маргарет, сидела когда-то рядом с ней на обеде в доме мадам Эгнес. Джейми всегда удивлялся, что по какой-то иронии судьбы жена и любовница носили одинаковые имена, хотя между ними не было ничего общего. Этой Мэгги, блондинке с дерзким лицом и пышными формами, настоящей тигрице в постели, исполнился всего двадцать один год. Джейми хорошо заплатил мадам Эгнес за то, что та отпустила девушку, а Мэгги получала от любовника щедрое содержание.
Джейми старался держать в секрете свои посещения маленького домика и обычно приходил туда поздно ночью, когда мог быть уверен, что его никто не заметит.
Он не подозревал, что слишком многие знали о Мэгги, просто никто не осмеливался обсуждать эту связь: в конце концов, город принадлежал Мак-Грегору, а тот имел полное право делать все, что пожелает.
Этот вечер принес Джейми одни огорчения. Он пришел к Мэгги в надежде развлечься, но любовница была в плохом настроении. Она лежала, растянувшись на кровати, розовый шелковый пеньюар едва прикрывал пышные груди и шелковистый треугольник золотистых волос внизу живота.
– Осточертело сидеть здесь взаперти целыми днями! – взвизгнула она. – Я что, рабыня какая? У мадам Эгнес по крайней мере каждый день что-нибудь да происходило! Почему ты никогда не берешь меня в поездки?!
– Я ведь уже объяснял, Мэгги. Не могу...
Она взметнулась с постели и, вызывающе подбоченившись, встала перед Джейми, не обращая внимания на окончательно распахнувшийся пеньюар.
– Брось голову морочить! Небось своего сыночка везде таскаешь? А я что, хуже его?
– Вот именно, – угрожающе-спокойно подтвердил Джейми, – хуже.
И, подойдя к бару, налил бренди – уже четвертый стакан, сегодня он пил больше, чем обычно.
– Ты меня в грош не ставишь! – завопила Мэгги. – Нашел себе дуру для развлечений!
Откинув голову, она уничтожающе расхохоталась.
– Моралист поганый! Шоталанец!