1 2 3 

  
   
Кир Булычев
   
День рождения Алисы
  
  
   
    
ГЛАВА 1
   
   
   
Родилась Алиса 17 ноября. Это день удачный для такого события. Могло быть значительно хуже. Я, например, знаю одного человека, который родился 1 января, так никто специально его день рождения не празднует, потому что Новый год — праздник общий. Плохо приходится и тем, кто родился летом. Все друзья или на каникулах, или в разъездах. Алисе на это жаловаться не приходится.
   
Примерно за неделю до Алисиного дня рождения я, придя домой из зоопарка, задумался: что ей подарить? Это всегда проблема. У меня, например, скопилось дома восемь одинаковых галстуков, шесть балерин, сделанных из корней и шишек, три надувные подводные лодки, четырнадцать зажигалок, ворох хохломских деревянных ложек и множество других ненужных вещей, которые получаешь в день рождения и осторожно прячешь: синюю чашку — к пяти уже подаренным сегодня синим чашкам, пепельницу в виде корабля звездных скитальцев — к трем таким же пепельницам.
   
Я сидел и вспоминал, что Алиса просила у меня в сентябре. Что-то просила. Что-то ей было нужно. Тогда я еще подумал: «Вот хорошо, подарю ей на день рождения». И забыл.
   
И тут позвонил видеофон.
   
Я включил его. На экране появилась страшная морда моего старого друга — космического археолога Громозеки с планеты Чумароз. Громозека в два раза больше обычного человека, у него десять щупальцев, восемь глаз, панцирь на груди и три добрых бестолковых сердца.
   
   
   
— Профессор, — сказал он, — не надо плакать от радости при виде меня. Я через десять минут буду в твоем доме и прижму тебя к своей груди.
   
— Громозека! — только и успел я воскликнуть, как экран отключился и мой друг Громозека пропал. — Алиса! — крикнул я. — Громозека приехал!
   
Алиса готовила уроки в соседней комнате. Она с удовольствием оторвалась от своих дел и прибежала ко мне в кабинет. За ней приплелся бродячий кустик.
   
Мы привезли его из последнего путешествия. Кустик был балованный и требовал, чтобы его поливали только компотом. И потому в доме оставались сладкие лужи, и наш робот-домработник целыми днями ворчал, вытирая пол за капризным растением.
   
— Я его помню, — сказала Алиса. — Мы Громозеку встречали на Луне в прошлом году. Что он копает?
   
— Какую-то мертвую планету, — сказал я. — Они нашли там руины городов. Об этом я читал в газете.
   
Громозека ведет беспокойную бродячую жизнь. Вообще-то жители планеты Чумароз любят сидеть дома. Но нет правил без исключения. Громозека за свою жизнь облетел больше планет, чем тысяча его соотечественников вместе взятых.
   
— Алиса, — спросил я, — что тебе подарить на день рождения?
   
Алиса потрепала кустик по листочкам и ответила задумчиво:
   
— Это, пап, вопрос серьезный. Надо придумать. Ты только ничего без моего совета не предпринимай. А то принесешь ненужный подарок.
   
И тут входная дверь распахнулась, и пол задрожал под тяжестью гостя.
   
Громозека вкатился в кабинет, разинул свою широченную пасть, усеянную акульими зубами, и закричал с порога:
   
— Вот и я, мои бесценные друзья! Прямо с космодрома — к вам. Я устал и собираюсь поспать. Постели мне, профессор, на полу свой любимый ковер и разбуди через двадцать часов.
   
   
   
Тут он увидел Алису и заревел еще громче:
   
— Девочка! Дочка моего друга! Как ты выросла! Сколько тебе лет?
   
— Через неделю будет десять, — сообщила Алиса. — Второй десяток пойдет.
   
— Мы как раз сейчас думали, что ей подарить на день рождения, — сказал я.
   
— И придумали?
   
— Нет еще.
   
— Стыдно! — произнес Громозека, садясь на пол и раскидывая вокруг свои щупальца, чтобы они отдохнули. — Если бы у меня была такая милая дочка, я бы устраивал ей день рождения каждую неделю и дарил бы ей по планете.
   
— Конечно, — сказал я. — Особенно если учесть, что год у вас на Чумарозе длиннее, чем восемнадцать земных лет, а неделя тянется четыре земных месяца.
   
— И всегда ты, профессор, испортишь настроение! — обиделся Громозека. — У тебя не найдется валерьянки? Только неразбавленной. Меня мучит жажда.
   
Валерьянки не нашлось, послали за ней в аптеку робота-домработника.
   
— Ну, рассказывай, — попросил я, — что ты делаешь, где копаешь, что нашел?
   
— Не могу сказать, — ответил Громозека. — Клянусь Галактикой, это страшная тайна. А может быть, и сенсация.
   
— Не хочешь говорить — не надо, — ответил я. — Только я не знал раньше, что у археологов бывают тайны.
   
— Ой, — сказал Громозека и пустил желтый дым из ноздрей, — я обидел своего лучшего друга! Ты на меня рассержен! Все. Я уйду и, может быть, даже кончу жизнь самоубийством. Меня заподозрили в скрытности!
   
Восемь тяжелых дымящихся слез выкатились из восьми глаз моего впечатлительного друга.
   
— Не расстраивайтесь, — сказала тогда Алиса. — Папа не хотел вас обидеть. Я его знаю.
   
— Я сам себя обидел, — заявил Громозека. — Где валерьянка? Почему этих роботов никогда нельзя послать по делу? Он ведь стоит и болтает с другими роботами-домработниками. О погоде или о футболе. И совершенно забыл, что я изнываю от жажды.
   
— Может быть, вам принести чаю? — спросила Алиса.
   
— Нет, — испуганно замахал щупальцами Громозека, — это для меня чистой воды яд!
   
Тут, на счастье, появился робот с большой бутылью валерьянки. Громозека налил валерьянки в стакан, одним духом выпил ее, и из ушей его пошел белый пар.
   
— Вот теперь лучше. Теперь я смогу выдать тебе, профессор, очень важную тайну. И пусть мне будет хуже.
   
— Тогда не надо выдавать, — попросил я. — Не хочу, чтобы тебе было хуже.
   
— Но ведь никто, кроме меня, не знает, что это тайна, — сказал Громозека.
   
— Вы очень странный археолог, — заметила Алиса. — Так, значит, никакой тайны нет?
   
— Есть тайна, — ответил Громозека. — Самая настоящая тайна, но не в том смысле, в каком вы ее понимаете.
   
— Громозека, — сказал я, — мы ничего не понимаем.
   
— Ничего не понимаем, — подтвердила Алиса.
   
Громозека, чтобы не тратить времени понапрасну, допил валерьянку прямо из бутылки, вздохнул так, что стекла задрожали, и рассказал нам вот что.
   
Археологическая экспедиция, в которой работает Громозека, прилетела на мертвую планету Колеиду. Раньше на Колеиде жили люди, но почему-то лет сто назад все они умерли. И все звери на планете умерли. И насекомые, и птицы, и рыбы. Ни одной живой души. Только развалины, ветер воет, дождь идет. Даже кое-где еще стоят на улицах машины и памятники великим людям.
   
— У них была война? — спросила Алиса. — И они друг друга перебили?
   
— Откуда у тебя такие мысли? — удивился Громозека.
   
— Мы по истории Средние века проходим, — ответила Алиса.
   
— Нет, не было там войны, — сказал Громозека. — Если бы была такая страшная война, то и через сто лет остались бы следы.
   
— Но, может, у них были какие-нибудь ядовитые газы? — спросил я. — Или атомная бомба? А потом началась цепная реакция?
   
— Ты умный человек, — произнес Громозека, — но говоришь глупости. Неужели мы, опытные археологи, мастера своего дела, во главе со мной, который смотрит сквозь землю и видит, как пробирается дождевой червь, неужели мы не догадались бы?
   
Громозека покачал своей головой и так страшно сверкнул глазами, что я мельком взглянул на Алису — уж не испугалась ли она моего добрейшего друга?
   
Но Алиса не испугалась Громозеки. Она думала.
   
— И вот у нас есть одно подозрение, — сообщил Громозека. — Только оно — тайна.
   
— На них напали, — сказала Алиса.
   
— Кто?
   
— Как кто? Космические пираты. Я их видела.
   
— Че-пу-ха, — ответил Громозека и захохотал, дрожа всеми щупальцами, разбив при этом вазу с цветами, стоявшую на подоконнике.
   
Я сделал вид, что не заметил, и Алиса сделала вид, что не заметила. Мы знали, что Громозека очень расстроится, если узнает, что натворил.
   
— Космические пираты не могут уничтожить целую планету. И, кроме того, космических пиратов почти не существует.
   
— Так что же погубило Колеиду?
   
— Вот я для этого и приехал, — заявил Громозека.
   
Мы с Алисой молчали и больше не задавали вопросов. Громозека тоже замолчал. Он ждал, когда мы будем его спрашивать. И ему очень хотелось долго не сдаваться, а потом сдаться.
   
Так мы и молчали минуты две. Наконец Громозека на нас совсем обиделся.
   
— Я вижу, — сказал он, — что вам неинтересно.
   
— Нет, почему же, — ответил я, — очень интересно. Только ты не хочешь говорить, и мы поэтому молчим.
   
— Почему я не хочу говорить? — вскричал Громозека. — Кто это сказал?
   
— Ты сказал.
   
— Я? Не может быть!
   
Тогда я решил подразнить моего друга, которого прямо распирало от желания все нам рассказать.
   
— Ты, Громозека, собирался поспать часов двадцать. Ложись на ковер в столовой. Только стол в угол отодвинь. Алиса, иди делать уроки.
   
— Ах, так?.. — сказал Громозека. — Такие, значит, у меня друзья? Ты к ним спешишь через всю Галактику, чтобы поведать интересную новость, а они сразу тебя отправляют спать. Им со мной скучно. Им со мной неинтересно. Ну и пожалуйста. Только покажи, где у тебя ванная, я хочу вымыть щупальца.
   
Алиса смотрела на меня умоляюще. Ей так хотелось спросить Громозеку!
   
Но тот уже протопал в ванную, цепляясь щупальцами за мебель и стены.
   
— Ну зачем ты, папа, так с ним поступил? — прошептала Алиса, когда Громозека ушел. — Ведь он хотел рассказать.
   
— Пускай не кривляется, — сказал я. — Если бы мы стали просить, он бы еще часа два нас мучил. А теперь сам расскажет. Можем поспорить.
   
— Давай, — согласилась Алиса. — На что поспорим? Я говорю, что Громозека очень обиделся и ни о чем нам не расскажет.
   
— А я говорю, что он очень обиделся, но именно поэтому скоро все нам расскажет.
   
— На мороженое.
   
— На мороженое.
   
Так мы поспорили. И не успели разнять руки, как в коридоре задрожали стены. Громозека шел обратно.
   
Он был мокрый, вода лилась по его панцирю, и щупальца оставляли неровные мокрые полосы на полу. Сзади шел робот-домработник с тряпкой и подтирал за гостем пол.
   
— Послушай, профессор, — сказал Громозека, — где у тебя детское мыло?
   
— Мыло? — удивился я. — Мыло на полке. Разве там нет?
   
— Есть, — засмеялся Громозека. — Я пришел специально над тобой посмеяться. Ведь ты думал, что я спешу, чтобы открыть тебе тайну. И, наверное, сказал своей дочке: вот идет глупый Громозека, которому так хочется поделиться с нами тайной, что он забыл вытереть щупальца. Разве не так?
   
Я пожал плечами.
   
Но Алиса тут же меня выдала.
   
— Мы даже поспорили, — сообщила она. — Я сказала, что вы не придете.
   
— Ну вот! — Громозека снова сел на пол и разложил, как лепестки, вокруг свои мокрые щупальца. — Теперь я доволен: вы хотели надо мной посмеяться, а я посмеялся над вами. Мы квиты. И поэтому слушайте, мои друзья. Вы помните об эпидемии космической чумы?
  
  
   
    
ГЛАВА 2
   
   
Конечно, мы помнили об этой эпидемии. Вернее, я помнил, а Алиса читала о ней. Лет пятнадцать назад на Землю вернулась экспедиция из восемнадцатого сектора Галактики. Как и положено было в те времена, дальняя экспедиция причалила не к самой Земле, а к базе на Плутоне, для того чтобы пройти карантин. Это и спасло нашу планету.
   
Два члена экипажа были больны неизвестной болезнью. Их отправили в изолятор. Но, несмотря на все лекарства, им становилось все хуже и хуже. На следующий день заболели остальные члены экипажа, а еще через два дня — все, кто был на базе.
   
На Земле была объявлена тревога, и специальный медицинский корабль понесся к Плутону. Несколько дней подряд продолжалась борьба за жизнь космонавтов и сотрудников базы. И закончилась поражением врачей. Им не только не удалось вылечить заболевших, но и они сами, несмотря на все меры, тоже заболели.
   
Вот тогда эту болезнь и назвали космической чумой.
   
Был объявлен карантин, и патрульные корабли крейсировали вокруг Плутона, чтобы кто-нибудь случайно туда не залетел. Тем временем лучшие врачи Земли и других планет старались разгадать тайну болезни. Казалось, что против нее нет никакого средства и ничем ее не остановить. Не помогали ни лекарства, ни толстые стены изоляторов.
   
И лишь через три месяца ценой громадных жертв и усилий несколько тысяч ученых нашли причину болезни и узнали, как ее победить.
   
Обнаружилось, что справиться с чумой было так трудно потому, что ее переносили вирусы, которые обладали двумя удивительными свойствами: во-первых, они умели маскироваться под своих безвредных собратьев и найти их в крови было совершенно невозможно, а во-вторых, все вместе они были разумным существом. Каждый вирус сам по себе не мог думать и принимать решения, но, когда их собиралось вместе несколько миллиардов, образовывался странный, злой разум. И стоило врачам приблизиться к разгадке чумы, как разум тут же приказывал всем вирусам изменить форму, выдумывал противоядия против лекарств, находил новые пути убивать людей.
   
Когда ученые догадались, в чем дело, они попытались наладить с вирусным разумом связь. Но тот не захотел разговаривать с людьми. Или не смог — все мысли его, вся его изобретательность были направлены только на разрушение, ничего создавать он не умел.
   
Потом, когда космическая чума была уже побеждена, удалось найти в архивах других планет упоминание об этих вирусах.
   
Оказалось, что Солнечная система — не первое место, где появлялась эта чума. На счету у вирусов были погубленные планеты и целые системы планет. И если не удавалось найти способ изгнать чуму, вирусы не успокаивались до тех пор, пока не уничтожали все живое на планете. Истребив людей и животных, вирусы или снимались, как рой пчел, и улетали в космическое пространство, где поджидали какой-нибудь корабль либо планету, чтобы напасть на них, или оставались на месте и впадали в спячку.
   
Космические археологи из экспедиции Громозеки и решили, что, наверное, планета Колеида погибла от космической чумы. Обитатели ее не нашли способа справиться с эпидемией.
   
И вот, для того чтобы убедиться в этом наверняка, Громозека прилетел к нам на Землю. На Земле есть Институт времени. Его сотрудники могут путешествовать в прошлое. И Громозека решил попросить в институте, чтобы к нему в экспедицию прислали машину времени и кто-нибудь слетал в прошлое Колеиды и посмотрел, не от космической ли чумы погибли все ее жители.
  
  
   
    
ГЛАВА 3
   
   
На следующий день Громозека с утра ушел в Институт времени. Пропадал он там до обеда, и Алиса, которая уже знала все о его делах, придя из школы, осталась дома ждать возвращения археолога. Ей было очень любопытно узнать, чем все кончится.
   
Мы увидели Громозеку в окне. Задрожали стекла, и наш дом легонько затрясся. Громозека шел посреди улицы, рычал какую-то песню и нес такой большой букет цветов, что задевал им за дома на разных сторонах улицы. Прохожие при виде нашего дорогого чудовища прижимались к стенам и немного пугались, потому что никогда раньше не видели букета цветов в пять метров в диаметре, из-под которого высовывались длинные толстые щупальца с когтями на концах. Громозека каждому прохожему давал по цветку.
   
   
   
— Эй! — крикнул мой друг, останавливаясь под нашими окнами.
   
— Здравствуй, Громозека! — воскликнула Алиса, растворяя окно. — У тебя хорошие новости?
   
— Все расскажу, мои дорогие! — ответил Громозека и дал цветок старику, который от удивления сел прямо на тротуар. — Но пока примите этот скромный букетик. Я его передам вам по частям, а то мне с ним не войти в подъезд.
   
И Громозека протянул щупальца с первой порцией цветов.
   
Через пять минут вся комната была набита цветами, и я даже потерял Алису из виду. Наконец последняя охапка цветов очутилась в комнате. Я спросил:
   
— Алиса, где ты?
   
Алиса откликнулась из кухни:
   
— Я собираю все кастрюли, чашки, миски, тарелки и вазы, чтобы налить в них воду и поставить цветы.
   
— Не забудь о ванне, — сказал я. — Наполни ее водой. В нее поместится большой букет.
   
После этого я, разгребая цветочное море, поплыл к двери, чтобы открыть ее и впустить Громозеку в дом.
   
Увидев, что творится в квартире, Громозека был очень доволен.
   
— Я думаю, — сказал он, помогая нам расставлять цветы по кастрюлям, вазам, мискам, плошкам, тарелкам и чашкам, ставить их в ванну и кухонную раковину, — я думаю, что раньше вам никто не приносил такого пышного букета.
   
— Никто, — согласился я.
   
— Значит, я ваш самый лучший друг, — заявил Громозека. — А в доме опять нет ни капли валерьянки.
   
Сказав так, Громозека улегся на пол, на ковер лепестков, и рассказал, что ему удалось сделать за день.
   
— Сначала я пришел в Институт времени. В Институте времени мне очень обрадовались. Во-первых, потому, что к ним приехал сам Громозека, знаменитый археолог…
   
Здесь Алиса перебила нашего гостя и спросила:
   
— А откуда они о тебе, Громозека, знают?
   
— Обо мне все знают, — ответил Громозека. — Не перебивай старших. Когда меня увидели в дверях, то у всех от радости случился обморок.
   
— Это от страха, — поправила Громозеку Алиса. — Некоторые, кто тебя раньше не видел, могут испугаться.
   
— Чепуха! — рявкнул Громозека. — У нас на планете я считаюсь красавцем.
   
Тут он рассмеялся, и лепестки цветов взвились в воздух.
   
— Не думай, что я такой наивный, Алиса, — сказал он, отсмеявшись. — Я знаю, когда меня боятся, а когда рады меня видеть. И поэтому я всегда сначала стучусь в дверь и спрашиваю: «Здесь маленьких детей и слабонервных женщин нет?» Если мне отвечают, что нет, тогда я вхожу и говорю, что я знаменитый археолог Громозека с Чумароза. Теперь ты довольна?
   
— Довольна, — подтвердила Алиса. Она сидела, скрестив ноги, на свернутом в клубок щупальце Громозеки. — Продолжай. Значит, во-первых, они обрадовались, что к ним приехал сам Громозека. А во-вторых, почему?
   
— Во-вторых, — сказал Громозека, — потому, что они только вчера кончили испытания новой машины времени. Если раньше все машины могли работать только из здания института, то новую машину можно перевезти на другое место. Она питается от атомных батарей. Они как раз собирались везти машину на Чудное озеро.
   
— Куда? — удивился я.
   
— Громозека хотел сказать — на Чудское озеро, правильно? — уточнила Алиса. — Громозека имеет право не знать некоторых событий в нашей истории.
   
— Я так и сказал — Чудское озеро, — заявил Громозека. — А кто не так услышал, у того, значит, больные уши… Они хотели смотреть, как Александр Македонский победил там песцов-рыцарей.
   
— Правильно, — сказала Алиса. — Они хотели посмотреть, как Александр Невский победил там псов-рыцарей.
   
— Ох, — вздохнул Громозека, — вечно меня перебивают! Но когда я узнал, что они все равно готовят машину времени для поездки, я им сказал: «Что такое одно озеро, когда в вашем распоряжении будет целая планета? А на озеро вы всегда успеете съездить, потому что каждому школьнику известно, что Александр Невский все равно победил всех рыцарей. А вот что случилось с планетой Колеида, не знаю даже я, великий археолог Громозека. Хотя, вернее всего, она погибла от космической чумы». — И они согласились? — спросила Алиса.
   
— Не сразу, — признался Громозека. — Сначала они говорили, что машина еще не проверена и в таких трудных условиях, как космос, она может отказать и случится авария. Потом, когда я сказал, что на Колеиде условия никак не труднее, чем на Чудном озере, они сказали, что атомные батареи и другая аппаратура такие тяжелые, что нужно десять кораблей, чтобы их перевезти на Колеиду. Но тут-то я уж понял, что они вот-вот согласятся. Ведь им тоже соблазнительно испытать свою машину времени на чужой планете. И я заявил им, что мы можем пустить в ход главную электростанцию на Колеиде и, кроме того, у нас в экспедиции есть очень мощный атомный реактор и даже гравитационные двигатели. А если им нужно послать вместе с машиной целую группу испытателей, мы их всех примем, накормим и даже будем через день возить на экскурсии. Вот они и согласились. Ну как, молодец я?
   
— Ты молодец, Громозека, — сказал я.
   
— А теперь я буду спать, потому что завтра начнем погрузку. Даже без атомных батарей нам понадобится для перевозки машины три корабля. А эти корабли еще надо достать.
   
И тут же Громозека прислонил толстую, мягкую, похожую на небольшой воздушный шар голову к стене и заснул.
  
  
   
    
ГЛАВА 4
   
   
Весь следующий день Громозека носился по Москве, летал в Прагу, созванивался с Луной, доставал корабли, договаривался о погрузке и лишь вечером пришел домой. На этот раз без цветов, но не один.
   
С ним пришли два временщика. Так у нас называют работников Института времени. Один временщик был молодой, длинноногий, очень худой и, может быть, поэтому не очень веселый. У него были темные курчавые волосы, словно у папуаса, и Громозека, удивляясь, какие бывают на свете тонкие создания, все время норовил поддержать временщика когтем. Второй временщик был невысоким плотным пожилым человеком с маленькими острыми серыми глазками. Он немного заикался и был одет по самой последней моде.
   
   
   
— Петров, — представился он. — М-михаил Петров. Я руковожу проектом. А Ричард будет заниматься непосредственно нашей машиной.
   
— Как же, как же, — сказал я. Имя этого знаменитого физика, который открыл временные изменения в сверхтекучей плазме, а потом возглавил Институт времени, было мне отлично известно. — Очень рад, что вы пришли к нам в гости.
   
— А у вас какой-то праздник? — спросил Петров. — Д-день рождения? Извините, мы не знали, а то бы принесли подарок.
   
— Нет, это не праздник, — заметил я. — Это наш друг Громозека вчера принес нам букет цветов. А так как Громозека все делает несколько преувеличенно, то он попросту оборвал целую цветочную оранжерею.
   
— Садитесь, — предложил Громозека. — Сейчас выпьем валерьянки и поговорим.
   
Он достал из глубокой сумки, которая растет у всех чумарозцев на животе, бутыль с валерьянкой и множество всяких вкусных вещей и напитков.
   
— Итак, — сказал он, усаживаясь на ковер и окружая всех нас щупальцами, будто боялся, что мы разбежимся, — вот мы и достали корабли, получили согласие Академии наук на вашу командировку в космос и скоро отправимся испытывать машину. Вы рады?
   
— Спасибо, — сказал вежливо Петров. — Мы благодарим вас за приглашение.
   
— Вот, — проговорил Громозека обиженно, обращаясь ко мне, — на самом деле он не рад. И знаешь почему? Потому что ему хотелось побывать на Чудном озере.
   
— На Чудском, — поправила Громозеку Алиса.
   
Громозека как будто не слышал.
   
— Ему хотелось побывать на Чудском озере, потому что он знает, чего ждать от этого озера. Сколько туда ни езди, все равно рыцарям не победить Александра… Невского. А вот на Колеиде неизвестно чем все закончится. А вдруг их погубила вовсе не космическая чума, а что-то другое?
   
— Если вы хотите упрекнуть нас в трусости, — обиделся Ричард, — то ваши замечания попали не по адресу. Вы просто не представляете, с каким риском связана работа во времени. Вы не знаете, что наши люди пытались помочь Джордано Бруно и спасти его от костра, что они проникали в ряды армии крестоносцев и в фашистские лагеря. Знаете ли вы, что им приходится полностью перевоплощаться в людей другого времени, делить с ними все их опасности и беды?
   
— Не горячись, Ричард, — остановил его Петров. — Разве т-ты не видишь, что Громозека тебя специально дразнит? Вот ты и попался на удочку.
   
— Я никого не дразнил! — возмутился Громозека. — Я очень прямой и наивный археолог.
   
Громозека говорил неправду. На самом деле он не лишен ехидства, и он боялся, что временщики почему-нибудь откажутся от полета к археологам и тогда все его мечты пойдут прахом.
   
— Не беспокойтесь, Громозека, — сказал вдруг Петров, который был очень проницательным человеком. — Если институт обещал вам, что экспериментальная модель машины времени будет испытываться в вашей экспедиции, значит, так и будет.
   
— Вот и отлично! — ответил Громозека. — Я и не сомневался. Иначе я не стал бы знакомить вас с моими лучшими друзьями — профессором Селезневым и его отважной дочерью Алисой, о которой вы мало знаете, но скоро узнаете больше.
   
— А почему они скоро узнают больше? — спросил я.
   
— Потому что я придумал замечательный подарок к дню рождения твоей дочки, профессор, — ответил Громозека.
   
— Какой?
   
— Я возьму ее с собой на Колеиду.
   
— Когда? Сейчас?
   
— Конечно, сейчас.
   
— Но ведь ей в школу надо ходить.
   
— Я завтра же сам пойду к ней в школу и поговорю с учительницей. Она наверняка отпустит ее на несколько дней.
   
— Ой, — сказала Алиса, — большое спасибо! Только не надо ходить в школу.
   
— Почему?
   
— Потому что наша Елена очень нервная и боится пауков, мышей и других чудовищ.
   
— А я при чем? — спросил строго Громозека.
   
— Ты ни при чем, — поспешила ответить Алиса. — Но она может тебя немножко испугаться. Не столько за себя, сколько за меня. Она скажет, что будет бояться отпустить меня… то есть не с тобой, а с таким, как ты… то есть, ты только не обижайся, Громозека…
   
— Все понятно, — сказал мой друг печально. — Все понятно. Ты, моя девочка, попала в руки к жестокой женщине. Ты опасаешься, что она может причинить мне, твоему другу, зло.
   
— Нет, ты меня не так понял…
   
— Я тебя отлично понял. Профессор!
   
— Что? — спросил я и постарался сдержать улыбку.
   
— Немедленно возьми своего ребенка из этой школы. Ее там замучают. Если ты этого не сделаешь, я завтра же сам пойду туда и Алису спасу.
   
— Алиса сама кого угодно спасет, — сказал я. — Не бойся за нее. Ты мне лучше скажи, на сколько дней ты собираешься ее забрать?
   
— Дней на тридцать-сорок, — попросил Громозека.
   
— Нет, об этом и не мечтай.
   
— Тогда на двадцать восемь дней.
   
— Почему на двадцать восемь?
   
— Потому что я с тобой торгуюсь и ты уже выторговал у меня два дня. Торгуйся дальше.
   
Временщики рассмеялись.
   
— Никогда не знал, что космические археологи такие веселые люди, — заметил Ричард.
   
— Да я не собираюсь с тобой торговаться, — сказал я Громозеке. — Неужели не ясно, что ребенку надо ходить в школу?
   
— К такому монстру, как Елена, которая мучает мышей и пауков? Которая могла бы на меня напасть, если бы не Алисино предупреждение?
   
— Да, к такому монстру, к очаровательной, доброй и чуткой женщине — не в пример тебе, толстокожему эгоисту.
   
— П-погодите, не спорьте, — вмешался тогда Петров. — Когда у Алисы начинаются каникулы?
   
— Через пять дней, — сказала Алиса.
   
— Они длинные?
   
— Недельные.
   
— Вот и отлично. Пустите, профессор, вашу дочку с нами на неделю. Наверное, мы все равно не успеем до каникул закончить погрузку.
   
— Стойте! — обиделся Громозека. — Я еще не успел толком поторговаться с профессором. Отпусти дочку на двадцать шесть дней.
   
— Нет.
   
— На двадцать два!
   
— Не отпущу!
   
— Ты жестокий человек, Селезнев. Я жалею, что подарил тебе вчера скромный букет цветов. Восемнадцать дней, и ни минутой меньше.
   
— Но зачем вам так много времени?
   
— Два дня полета туда. Два дня обратно. И две недели на месте.
   
— Хорошо, — согласился я. — Четыре дня на дорогу, пять дней на Колеиде и один день на всякий случай. Итого десять дней. Я сам схожу в школу и попрошу, чтобы Алисе разрешили опоздать на три дня с каникул. И больше об этом ни слова.
   
— Ладно, — согласился Громозека. — Но корабль может задержаться в пути. Вдруг встретим метеоритный поток?
   
— Если встретите, то вы не виноваты.
   
— Алиса, — обернулся Громозека к моей дочери, — ты все поняла? Инструкции получишь у меня завтра. А теперь я вам, дорогие временщики, расскажу, как нам повезло, что этот жестокий профессор согласился отпустить с нами свою прелестную дочь. Послушайте в моем изложении историю о том, как она нашла трех капитанов и спасла Галактику от космических пиратов.
   
И Громозека принялся рассказывать временщикам о том, как мы летали на «Пегасе» за космическими зверями и как нашли Второго капитана. Рассказ его был так далек от истины, что я даже не стал прерывать Громозеку, а только сказал Петрову и Ричарду:
   
— Все уменьшайте в десять раз. А ты, Алиса, иди делать уроки, а то еще и в самом деле поверишь Громозеке, какие подвиги ты совершала.
   
— Ну, скажем, подвигов я не совершала, — сказала Алиса, — но вела себя достойно. Спокойной ночи, я пошла делать уроки. Встретимся в космосе.
   
Когда Громозека кончил рассказ про Алису, временщики принялись обсуждать свои дела, выяснять, что потребуется взять дополнительно на Колеиду, и разошлись уже за полночь.
   
А когда мы ложились спать, я спросил Громозеку:
   
— Скажи мне, старый хитрец, почему ты настаивал, чтобы Алиса летела с тобой на Колеиду?
   
— Пустяки, хочется сделать ребенку приятное, — сказал Громозека.
   
— Не верю я тебе, но что делать…
   
— Я буду сам за ней смотреть, — заявил Громозека, устраиваясь поудобнее и сворачиваясь в большой блестящий шар. — Ни один золотой волосок не упадет с ее прекрасной головки.
   
А еще через четыре дня корабли с разобранной машиной времени на борту взяли курс на Колеиду. На первом корабле вместе с Громозекой летела Алиса. А что случилось с ней на той планете, я узнал только через две недели, когда Алиса вернулась домой. Произошло там вот что.
  
  
   
    
ГЛАВА 5
   
   
Корабли опустились на Колеиду ранним утром. К тому времени, как были открыты люки, дежурный радист уже успел разбудить всех археологов, и они, одеваясь на бегу, спешили к кораблям по истоптанному роботами и копательными машинами пыльному полю.
   
— Я выйду последним, — сказал Громозека временщикам и Алисе. — Вы гости, а я скромный археолог. Они уже знают, что мы привезли машину времени, и поэтому будут очень рады нас видеть. Алиса, оденься потеплее, я обещал твоему отцу, что ты не простудишься. Хотя в общем это тебе не угрожает, потому что простуду вызывают микробы, а микробов на Колеиде нет.
   
— Почему нет? — спросила Алиса.
   
— А потому, что на Колеиде ничего нет. Ни людей, ни зверей, ни растений, ни мух, ни микробов. Космическая чума уничтожает все живое.
   
Первой из корабля вышла Алиса.
   
В экспедиции было тридцать пять археологов. И ни одного с Земли. Здесь были линеанцы, фиксианцы, ушаны и другие ученые. Кроме общей профессии, у них не было ничего общего. Среди встречавших оказались археологи вообще без ног, на двух ногах, на трех ногах, на восьми ногах, на щупальцах, на колесиках, а один археолог мог похвастаться ста сорока четырьмя ногами. Самый маленький археолог был ростом с котенка, а самым большим был наш друг Громозека. У всех археологов было разное число рук, глаз и даже голов.
   
А все головы были повернуты к люку корабля, и, когда Алиса остановилась у люка и помахала своим новым знакомым рукой, они замахали в ответ руками и щупальцами и закричали ей «здравствуй» на двадцати с лишним языках.
   
   
   
Еще больше археологи обрадовались появлению временщиков, но, когда в люк пролез веселый Громозека с туго набитым мешком писем и посылок, археологи даже запрыгали от радости, подхватили Громозеку на руки (щупальца и колесики) и понесли к разноцветным палаткам лагеря. По дороге одного из археологов, самого маленького и хрупкого, даже задавили, но, к счастью, не до смерти — Алиса успела заметить его под ногами (щупальцами и колесиками) археологов и вытащить полузадушенного наружу.
   
— Спасибо, девочка, — поблагодарил археолог, сворачиваясь клубочком у Алисы на руках. — Может, я смогу отплатить тебе добром за добро. Мои друзья немножко увлеклись.
   
Археолог был светло-зеленый, пушистый, у него было курносое личико с одним сиреневым глазом.
   
— Я крупнейший в Галактике специалист, — сказал он, — по расшифровке древних языков. Ни одна кибернетическая машина со мной не сравнится. Если бы они меня совсем затоптали, это была бы большая потеря для науки вообще и для нашей экспедиции в частности.
   
Даже в такой тяжелый момент маленький археолог думал о деле, а не только о себе.
   
Алиса принесла пострадавшего археолога, которого звали Рррр, в самую большую палатку, где собрались все остальные, и при помощи Петрова отыскала врача экспедиции — грустного, похожего на садовую лейку на ножках обитателя планеты Кроманьян. А когда врач сказал, что больному ничего не угрожает, она стала слушать, о чем разговаривают археологи.
   
Оказалось, члены экспедиции не сидели сложа руки, пока их начальник летал на Землю за машиной времени. Они раскопали небольшой город целиком, со всеми его домами, улицами, сараями, фабриками, кинотеатрами и железнодорожной станцией.
   
И после обеда за общим длинным столом, во время которого Громозека рассказывал друзьям о своих приключениях на Земле, археологи повели гостей осматривать раскопки.
   
Конечно, за сто лет, прошедших со дня гибели города, ветры, дожди и снега постарались снести его с лица земли, и во многом это им удалось. Но каменные дома все-таки остались стоять, хоть и без крыш и окон; выветрились, но не совсем пропали мостовые, вдоль которых рядами стояли обломанные, без коры высокие пни деревьев. Лучше всего сохранился старый замок на холме над городом. Ему было уже больше тысячи лет, но стены, сложенные из могучих каменных плит, стойко выдержали нападения ветра и дождя.
   
Археологи смазали рассохшееся дерево клейкими растворами, положили на место разбросанные камни и кирпичи, осторожно убрали с улиц грязь и пыль, накопившиеся за век, и в солнечный, светлый день город казался хоть и потрепанным, старым, но чистым и почти настоящим. Как будто люди ушли из него совсем недавно.
   
Жители города были невелики ростом, ниже обычных людей, но очень на них похожи, и когда Алиса зашла в один из восстановленных домов, то оказалось, что и стол в нем, и кровать, и стулья были сделаны будто специально для Алисы.
   
Около станции стоял маленький поезд. У паровоза была длинная труба, а вагончики с большими круглыми окнами и выгнутыми крышами были похожи на старинные кареты.
   
Один из археологов, специалист по реставрации, который и восстановил паровоз и поезд из кучи ржавого лома, долго не отпускал гостей со станции — ему очень хотелось, чтобы они оценили, как тщательно сделаны все ручки, кнопки и рубильники в старинной машине.
   
Потом гости осмотрели музей, куда археологи собрали все мелкие вещи, найденные в городе: картины, статуи, посуду, одежду, домашнюю утварь, украшения и так далее. И видно было, как много им пришлось потрудиться, чтобы вернуть эти вещи к жизни.
   
— Скажите, — спросил Петров, когда гости кончили осматривать музей, — вам удалось т-точно установить, когда погибла планета Колеида и отчего она погибла?
   
— Да, — сказал маленький археолог Рррр. — Я прочитал остатки газет и журналов и нашел много документов. Во всем виновата эпидемия. Эпидемия началась на Колеиде сто один год, три месяца и двадцать дней назад. По тому, как ее описывали испуганные жители, она очень похожа на космическую чуму.
   
— А как чума попала на планету? Ведь вирусы ее сами не могут пролететь сквозь атмосферу. Значит, ее кто-то принес. Может, это был метеорит?
   
— Вот это нам узнать не удалось. Все может быть, — сказал Рррр. — Известно только, что первые сообщения о странной болезни появились в газетах именно в три тысячи восьмидесятом году местной эры. В третьем месяце и восьмом дне.
   
— И выяснить, как это случилось, придется нашим друзьям временщикам, — закончил за него Громозека. — Для этого они сюда и прилетели. Так что, друзья, считайте, что мы почти победили!
   
Громозека затряс щупальцами, распахнул громадную пасть, все археологи закричали «ура», а временщик Петров сказал тихо:
   
— Вот именно что почти.
  
  
   
    
ГЛАВА 6
   
   
Пять дней все археологи, временщики и матросы с космических кораблей устанавливали машину времени и атомные батареи для ее питания.
   
Наконец посреди поля выросло высокое, с трехэтажный дом, сооружение.
   
Сама временная камера занимала в этом сооружении только самую середину, остальное были контрольные приборы, пульты управления, дублирующие блоки, кибернетический мозг и вспомогательные устройства.
   
Все работы на раскопках остановились. Что за смысл копаться в обломках, если есть возможность посмотреть на эти вещи и на хозяев наяву?
   
— Н-ну вот, — сказал утром на шестой день Петров, — монтаж машины закончен. В камере может поместиться только один человек. А так как модель машины опытная и неизвестно еще, чем все кончится, в прошлое пойду я сам.
   
— Ничего подобного! — возразил Ричард, размахивая длинными худыми руками. — Мы же с вами спорим уже четыре дня, и я вас убедил, что идти надо мне.
   
— Почему? — спросила Алиса.
   
Она была вся перемазана в графите и покрыта пылью. Она не успевала умываться и причесываться — так она была занята. Ведь надо было и техникам помочь, и на раскопках побывать, и слетать на разведку с добродушным Рррр, который ни в чем Алисе отказать не мог, ведь она спасла его от смерти.
   
— Да потому, Алиска, — сказал Ричард, — что если что-нибудь случится со мной, то мое место может занять любой из ста сотрудников Института времени, а если что-нибудь случится с академиком Петровым, его не заменит никто в Галактике. Так что я рассуждаю разумно. Да и вообще, что может случиться с нашей машиной?
   
— Тем более, — добавил Петров, — должна же быть какая-то дисциплина. Я н-несу ответственность и за машину, и за тебя, Ричард.
   
— Я бы сам поехал в прошлое, — сказал Громозека, — но я никак не умещусь в машине времени.
   
— Все понятно, — заметила Алиса. — Полечу я.
   
Все засмеялись, и никто не стал ее слушать всерьез. Алиса очень обиделась, чуть не разревелась, и тогда, пока Петров с Ричардом убеждали друг друга, кому ехать первым, Громозека осторожно оттащил Алису щупальцем в сторону и прошептал:
   
— Слушай, девочка, я же тебя пригласил сюда не совсем бескорыстно. Я думаю, что тебе еще придется съездить в прошлое. Не сейчас, а позже. И тогда на твою долю выпадет самая сложная работа. Какая — говорить еще рано. Но клянусь тебе всеми чудовищами космоса, что в решающий момент командовать парадом будем мы с тобой.
   
— Как бы не так, — сказала Алиса. — Мы здесь уже шесть дней, а послезавтра уходит грузовая ракета на Землю, и для меня в ней выделено место.
   
— Ты мне не веришь? — удивился Громозека и пустил желтый дым из ноздрей. — Ты ставишь под сомнение честное слово самого Громозеки? Тогда, значит, я глубоко ошибался. Ты недостойна той чести, которую я для тебя приготовил.
   
— Достойна, достойна, — ответила быстро Алиса. — Я буду молчать.
   
Они вернулись к временщикам.
   
— Значит, т-так, — сказал Петров, глядя в упор на Ричарда, как будто гипнотизируя его. — Завтра утром я лечу в прошлое. Для начала мы заглянем в тот момент, когда эпидемия уже бушевала на Колеиде. Полет будет коротким. Не больше чем полчаса. Я никуда не буду отходить от машины и вернусь ка-ак только что-нибудь разузнаю. Если все кончится благополучно, следующий полет в прошлое будет длиннее. Ясно?
   
— Но, Михаил Петрович… — начал было Ричард.
   
— Все. Займись лучше проверкой системы безопасности, если не хочешь, чтобы твой начальник застрял посреди путешествия.
   
— Главное, — сказал Рррр, который слышал весь спор, — привезите оттуда свежую газету. Или даже несколько свежих газет.
   
— Обязательно, — сказал Петров. — Что еще?
   
— А еще нам придется зайти в мою лабораторию, — сказал доктор, похожий на садовую лейку, — и пройти гипнотический курс обучения местному языку. Это займет часа два. И вам может пригодиться.
  
  
   
    
ГЛАВА 7
   
   
На следующее утро Алиса проснулась от жужжания, словно огромная пчела летала над самой палаткой. Было холодно, ветер колыхал полог, и Громозека ворочался на подстилке, подрагивая щупальцами во сне, словно щенок лапами.
   
— Алиса! — послышался тихий голос из-под полога. Нижний край его отогнулся, и в отверстии сверкнул сиреневый глаз Рррр. — Хочешь посмотреть, как испытывают машину времени?
   
— Ну конечно! — прошептала в ответ Алиса. — Я сейчас. Только оденусь.
   
— И потеплее, — сказал вдруг Громозека, не открывая глаз. Слух у него был исключительный. Даже во сне.
   
— Ты его разбудила? — спросил Рррр.
   
— Нет, он спит. Просто он никогда не перестает обо мне заботиться. Он слово дал моему отцу.
   
Алиса выбралась из палатки. На земле пятнами лежал голубой иней. Палатки были еще застегнуты, лишь над крайней, в которой была кухня, поднимался дымок. Лагерь спал.
   
Солнце только-только выбралось из-за похожих на частую гребенку с выломанными зубьями гор, тени были длинные, и раскопанный археологами городок казался сиреневым, как глаз Рррр.
   
Алиса подбежала к машинному зданию, из которого доносилось низкое жужжание.
   
— Я думаю, — трещал без умолку Рррр, который бежал сзади, как котенок, — что временщики решили запустить машину без свидетелей. Чтобы было как можно меньше шума. Они очень осторожные и, я бы сказал, странные и скромные люди. Но я счел своим долгом разбудить тебя, Алиса, потому что ты мой друг, а без друга я не имею морального права наблюдать, как самый первый человек отправится на сто лет назад и узнает, что же случилось с этой несчастной планетой… Осторожнее!.. Если они нас увидят, они могут нас вообще выгнать…
   
Но было поздно. Петров, одетый в длинный халат, в высокой шляпе, как носили на Колеиде парикмахеры, выглянул из двери машинного здания и увидел Алису и Рррр.
   
   
   
— А я думал, что мы никого не разбудили, — сказал он весело. — Ну уж если вы такие догадливые, забирайтесь сюда — на улице холодина страшная. Громозека спит?
   
— Спит, — подтвердила Алиса.
   
— Ну и хорошо. А то он устроил бы мне торжественные проводы с музыкой и речами. А мы всего-навсего начинаем опыт. Идите сюда.
   
Во внутреннем помещении у раскрытой дверцы в кабину времени стоял Ричард и нажимал по очереди все кнопки, а затем смотрел, что говорят по этому поводу приборы на пульте управления.
   
— Все готово? — спросил Петров.
   
— Да. Можете идти. И все-таки я в последний раз прошу вас…
   
— И не п-проси, — ответил Петров и надвинул на лоб капюшон. — Вряд ли я сойду за настоящего парикмахера, но я не собираюсь отходить далеко от машины.
   
Ричард выпрямился, увидев Алису и маленького археолога.
   
— Доброе утро, — поздоровался он. — Вы уже встали? — Он был так занят проверкой машины, что даже не очень удивился.
   
— До свидания, д-друзья, — сказал Петров. — К завтраку вернусь. То-то Громозека удивится!
   
Петров вошел в кабину и задвинул за собой прозрачную дверь.
   
Ричард отошел к пульту управления. Он ничего не трогал на нем — только следил за показаниями приборов. Все кнопки находились в кабине. Их нажимал Петров.
   
Жужжание вдруг усилилось и тут же затихло. Петров исчез из кабины. На месте его образовался сгусток тумана. Потом и он пропал.
   
— Вот и все, — заметил Ричард. — Кажется, нормально.
   
Алиса увидела, что Ричард скрестил пальцы, и удивилась, что ученые-временщики могут быть такими же суеверными, как простые школьники перед экзаменами.
   
— Когда он вернется? — спросила Алиса. Она была горда тем, что первой увидела, как временщик уходит в прошлое. Даже Громозека проспал этот момент.
   
— Через час, — ответил Ричард.
   
В центральной рубке временной станции стояла тишина. Алиса достала из кармана комбинезона расческу, причесалась сама и предложила причесаться Ричарду. Он явно забыл это сделать утром.
   
— Скажите, — спросил Рррр, — а ведь там, в прошлом, нет второй временной камеры? Ведь академик Петров без камеры туда попал?
   
— Правильно, — согласился Ричард и даже немного удивился тому, какие наивные вопросы ему приходится выслушивать. — Когда мы работаем из Института времени, то мы на другом, приемном, конце тоже устанавливаем такую же камеру. Тогда путешествие туда и обратно просто и надежно. А вот в опытных образцах и в этой переносной камере приходится обходиться только одной установкой. За это изобретение академик Петров и получил Нобелевскую премию.
   
— Значит, он там сейчас вышел на голое поле? — удивилась Алиса.
   
Она представила, как Петров стоит на виду у всех, такой беззащитный и одинокий, и ей стало за него страшно.
   
— Примерно так и есть, — ответил Ричард. — Спасибо за расческу.
   
— Пожалуйста.
   
— Но он отмечает точку, в которую прибыл в прошлое, и, когда вернется, станет точно в то же самое место. И запоминающее устройство сразу получит сигнал: путешественник во времени вернулся и готов к перелету. И сработает автоматика. Даже моего участия в этом не потребуется. Я так здесь стою, на всякий случай.
   
— А если не он придет на это место? Если случайно корова туда зайдет? — спросила Алиса.
   
— Правильный вопрос, — ответил Ричард. — Если на это место станет другой человек или животное, то сюда придет сигнал: «Объект в поле действия камеры не тот, который ушел в прошлое». И тогда установка просто-напросто не сработает.
   
— Ну а если он ранен, если он не сможет выпрямиться, а может только приползти туда? — не сдавалась Алиса.
   
— Не говори глупостей! — рассердился вдруг Ричард. — Все может случиться. Поэтому я и хотел туда полететь вместо Михаила Петровича. А ты задаешь глупые вопросы.
   
Алиса замолчала. Вопросы были не такими уж и глупыми. Она подошла поближе к камере и стала рассматривать кнопки управления. Внутрь она заглядывать не стала, потому что в любой момент мог появиться Петров, и тогда бы они столкнулись.
   
Ричард подошел к ней. Он чувствовал себя неловко, потому что нагрубил девочке, и поэтому стал объяснять:
   
— Вот видишь зеленую кнопку справа? Когда Петров нажал на нее, дверь в камеру закрылась. Потом он нажал на вторую, белую кнопку. Этим он включил временное поле. В то время ты его еще видела. Наконец он нажал на красную кнопку. И очутился в прошлом, в той точке, которую мы вычислили заранее и на которую настроена вся аппаратура.
   
— Значит, он сам не сможет выбирать, куда ему отправиться?
   
— Нет. Это сложная работа. Настраивается множество приборов. Мы всю ночь готовили к этому нашу машину.
   
— И куда он сейчас попал?
   
— Сейчас Петров находится сто один год назад, в те дни, когда эпидемия уже началась, но люди на Колеиде были еще живы.
   
Неожиданно жужжание снова усилилось.
   
— Внимание! — сказал Ричард.
   
Еще через три секунды в камере появилось облачко тумана и тут же превратилось в Петрова.
   
Петров ничуть не изменился. Он откинул назад капюшон, отодвинул дверь в камеру и вышел.
   
— Ну, вот и все, — сказал он, как зубной врач, который только что поставил пломбу. — Мы приехали.
   
— Ну и что? Что? — заволновался Рррр, подбегая к ногам временщика и глядя на него снизу вверх.
   
— Еще не знаю, — ответил Петров. — Я очень спешил. Не хотел, чтобы вы волновались. Держите ваши газеты.
   
Он вытащил из-за пазухи пачку газет и других бумаг и протянул их археологу. Рррр схватил их длинной мохнатой ручкой и раскрыл одну из газет. Газета была больше его размером, и поэтому маленький археолог целиком скрылся за ней.
   
— Пошли, — сказал Петров. — Ричард, отключай питание. Надо рассказать обо всем товарищам. Да и завтрак скоро. Наверное, они уже просыпаются.
   
— Вот Громозека на вас обидится, — сказала Алиса, — что вы его не позвали.
   
— Не об-бидится, — ответил Петров и скинул длинный халат.
   
Они пошли к выходу из станции. Впереди шел Ричард, потом Петров, который держал за руку Алису, а последней шла раскрытая газета, за которой скрывался Рррр.
   
— Вот Громозека… — начала снова Алиса, которая никак не могла справиться с гордостью от того, что она видела то, что Громозека проспал.
   
Но окончить фразу она не успела. У входа на станцию времени на песке сидел Громозека, а рядом стояли все остальные археологи.
   
— Ну вот, — заявил Ричард, — а мы думали, что вы спите.
   
— Никто не спал, — сказал обиженно Громозека. Из ноздрей у него густо валил желтый дым, и от него сильно пахло валерьянкой.
   
— Никто не спал, — подтвердили остальные археологи.
   
— Мы не хотели вам мешать. Мы гордые люди. Не пригласили — не надо.
   
— Извините, — сказал Петров.
   
— Ничего, — улыбнулся Громозека. — Мы не сильно обиделись. Пошли в столовую, и вы все нам расскажете. Думаете, нам легко было здесь ждать на холоде?
   
— И волноваться, — сказал кто-то.
   
И все пошли в столовую.
  
  
   
    
ГЛАВА 8
   
   
— Ну что ж, — сказал Петров, глядя на археологов, — что-то, я вижу, никто не собирается завтракать. Давайте я тогда в двух словах расскажу, что видел в прошлом. А потом примемся за еду.
   
Археологи одобрительно закивали.
   
— Вышел я из камеры благополучно, — начал Петров. — Все было рассчитано совершенно правильно. Точка расположена на поляне, рядом с городом, метрах в трехстах от последнего дома. Я отметил место высадки и поспешил к городу. Там было раннее утро, и все еще спали. Вернее, не все, но большинство людей. Я не успел пройти и ста шагов, как увидел, что по дороге, ведущей к городу, спешат несколько машин с синими кругами.
   
— Это «Скорая помощь», — сказал Громозека. — Мы уже знаем.
   
— Правильно. «Скорая помощь». Я тоже это знал и потому понял, что наш расчет был точным. В городе эпидемия. И я пошел к городу.
   
— Погодите! — вскричал вдруг Рррр. — А у вас была сделана прививка?
   
— Конечно, — сказал Петров. — Все прививки от всех известных космических болезней. И, разумеется, от космической чумы.
   
Громозека, будто вспомнив о чем-то, достал из кармана на круглом животе записную книжечку и нацарапал на ней несколько слов.
   
— Машины остановились у б-больницы, — продолжал Петров.
   
— Знаем, — сообщил археолог, похожий на стрекозу на длинных ножках. — Мы ее откопали.
   
Петров вздохнул.
   
— Если кто-нибудь еще будет перебивать академика, — зарычал Громозека, — мы его уведем отсюда и запечатаем в палатке.
   
— Правильно, — сказали археологи.
   
— Я увидел, как из «Скорой помощи» выносят больных на носилках. Но я не стал задерживаться там, потому что знал, что Ричард меня ждет и будет волноваться. Я прошел к газетному киоску. Киоск был открыт, но никого в нем не было видно. Когда я заглянул внутрь, то увидел, что продавец лежит на полу.
   
«Вам плохо?» — спросил я его.
   
«Я, по-моему, тоже заболел», — прошептал продавец.
   
«А мне нужны газеты», — сказал я.
   
«Берите что хотите, — заявил продавец. — Только позовите санитаров, потому что у меня нет сил выбраться отсюда».
   
Тогда я забрал все газеты, какие смог, и поспешил к госпиталю. Я сказал санитарам, что в газетном киоске лежит больной, но санитары только отмахнулись от меня. Они, видно, устали до смерти. Я заглянул в окно больницы и увидел, что люди лежат там вповалку. Не хватает кроватей.
   
Тогда я вернулся обратно к киоску и вытащил оттуда продавца. Ведь продавец такой маленький… ну, как Алиса… и нести его было совсем не тяжело. Я положил его у входа в больницу, но входить внутрь не стал, потому что на меня и так уже стали коситься, ведь я вдвое выше ростом любого из них.
   
Но зато я не переставая фотографировал все, что видел. Поэтому я думаю, что наши специалисты смогут по фотографиям все узнать. Кроме того, я взял из киоска немного разных денег — они ведь все равно не понадобились бы продавцу, а нам, если мы снова отправимся в прошлое, они будут нужны. Вот и все. А теперь давайте завтракать.
   
— Минуточку, — сказал Громозека. — Прежде чем мы начнем есть, я прошу всех археологов и гостей отправиться в медпункт.
   
— Зачем?
   
— Все должны сделать прививки от космической чумы. Все без исключения.
   
Алиса не любила делать прививки, но Громозека заметил, что она не торопится в медпункт, и подошел к ней.
   
— Слушай, дочка, — сказал он громким шепотом, — у меня к тебе особая просьба. Ты сделаешь прививки не только от космической чумы, но и от всех остальных возможных болезней. Врач уже предупрежден.
   
— Ой, зачем, Громозека! — возразила Алиса. — Я так плохо переношу уколы.
   
— Помнишь, я говорил тебе, что готовлю специальное задание? Так вот, без уколов разговаривать нам не о чем.
   
Алисе пришлось пойти в медпункт, сделать уколы, проглотить восемь таблеток и выпить страшно соленые капли от дрожалки Коса — удивительной болезни, которой еще никто не болел, но все врачи считают, что кто-нибудь ею обязательно заболеет.
   
Алиса мужественно выдержала все испытания, потому что верила Громозеке. Зря он не стал бы ее просить.
   
После всех уколов и таблеток Алисе стало плохо. Ее охватил озноб, болела голова и ныли зубы. Но доктор, похожий на садовую лейку, сказал, что так и должно быть и завтра недомогание пройдет. Алисе пришлось лежать в палатке и ничего не делать, в то время как остальные археологи допрашивали Петрова и рассматривали фотографии.
  
  
   
    
ГЛАВА 9
   
   
Обед Алисе принес верный Рррр. Ему трудно было тащить поднос с тарелками, потому что поднос был больше его размером. Он приспособил для обеда тачку.
   
   
   
— Ешь, — попросил он, — а то остынет.
   
— Не хочется, Рррр, — сказала Алиса. — Я еще не совсем выздоровела.
   
— Все-таки ты слабенькая, — отметил укоризненно Рррр. — Вот я после укола хожу как ни в чем не бывало.
   
— Так вам сделали только один укол, а мне много.
   
— Почему? — удивился маленький археолог.
   
Оказывается, он не знал, что Алиса прошла весь курс уколов, как космический разведчик, отправляющийся на неизведанную планету.
   
— Наверное, Громозека беспокоится обо мне. Он же обещал папе заботиться обо мне.
   
— Конечно, конечно, — согласился Рррр. — Учти, что мне тебя очень жалко. Я бы с удовольствием сделал эти уколы за тебя.
   
— Спасибо, — сказала Алиса. — А что нового?
   
— Нового очень много, — сообщил маленький археолог. — И если ты съешь тарелку супа, я тебе кое-что расскажу. А если ты съешь и второе, я тебе расскажу почти все.
   
— Тогда я съем компот, и вы расскажете мне самое главное, — согласилась Алиса.
   
Но маленький археолог только улыбнулся, подмигнул сиреневым глазом, и Алисе пришлось начать с нуля. А тем временем Рррр рассказал вот что.
   
Больше всего археологам помогли свежие газеты, которые принес из прошлого академик Петров. Из газет удалось узнать, каким путем зловещий вирус космической чумы проник на планету Колеида.
   
Оказалось, что за неделю до этого на Колеиду вернулся первый космический корабль, запущенный с планеты. Он должен был совершить несколько оборотов вокруг Колеиды и потом сделать круг возле спутника планеты — маленькой Луны. Полет прошел нормально, и тысячи колеидян, живших в этом полушарии планеты, пришли на космодром встретить своих первых космонавтов.
   
Вечером того же дня космонавты должны были выступать на большом митинге на главной площади столицы Колеиды. Но они не пришли на митинг, потому что заболели загадочной болезнью. В газетах того дня об этом было рассказано очень коротко и туманно. Но еще через день, когда заболели родственники космонавтов и все, кто их встречал на космодроме, стало ясно, что на Колеиду из космоса попала страшная инфекция. А еще через три дня болезнь распространилась по всей планете.
   
— Как видишь, Громозека был с самого начала прав. Это, без сомнения, космическая чума, — произнес в конце своего рассказа Рррр. — Наши специалисты внимательно рассмотрели фотографии, которые принес Петров, и теперь в этом нет никакого сомнения.
   
— Как жалко! — сказала Алиса. — И ничем нельзя им помочь?
   
— Как же можно помочь людям, которые умерли сто лет назад? — удивился маленький археолог. — Ну ладно, ты доедай компот и спи. А я тебя завтра проведаю.
   
— Спасибо, — ответила Алиса. — А что теперь будут делать временщики?
   
— Временщики будут готовить свою машину для других полетов. Они настраивают ее на тот день, когда прилетели космонавты. Они хотят окончательно убедиться в том, что именно космическая чума попала на Колеиду. Надо как можно больше узнать о чуме, чтобы она не напала на какую-нибудь другую планету. И завтра Ричард пойдет в прошлое на неделю раньше.
   
Рррр раскланялся и убежал, мягко стуча по полу палатки своими пушистыми ножками. Он так спешил читать свои газеты и журналы, что забыл тачку.
   
Не успели его шажки стихнуть, как полог палатки снова откинулся и вошел сам Громозека.
   
— Кто у тебя был? — спросил он. — Зачем тебе тачка?
   
— Маленький Рррр, — сказала Алиса.
   
Громозека принес поднос с обедом.
   
— А ты откуда достала компот? — спросил Громозека строго.
   
Алиса допила стакан с компотом и сказала:
   
— Рррр принес. И суп я тоже уже ела.
   
— Ай-ай-ай! — расстроился Громозека. — А я выпросил у повара для тебя самые вкусные куски. Может, ты все-таки пообедаешь еще разок? За здоровье твоего дядюшки Громозеки.
   
— Нет уж, спасибо.
   
— Алиса, тебе очень нужны калории, — сказал Громозека.
   
— Не больше, чем всегда.
   
— Больше, — сказал Громозека. — Я пришел поговорить с тобой серьезно, как ученый с ученым. Ты как себя чувствуешь?
   
— Уже лучше.
   
— Намного лучше или ненамного лучше?
   
— Намного лучше. Я даже могу встать.
   
— Не надо вставать.
   
Громозека рассеянно поставил поднос с обедом на пол, протянул два свободных щупальца к пологу и застегнул его. Затем вылил себе в пасть тарелку супа и сказал:
   
— Не пропадать же хорошей пище. Я тебе компот оставлю.
   
— Спасибо.
   
— Алиса, — начал Громозека торжественно, — ты знаешь, что все считают меня очень наивным и прямодушным существом.
   
— Не все, — сказала Алиса.
   
— Ну, плохие люди везде есть. Я и на самом деле наивное и прямодушное существо. Но я умею заглядывать в будущее, а не только в прошлое, как многие наши друзья. Скажи, зачем я тебя позвал в экспедицию?
   
— Чтобы сделать мне подарок к дню рождения, — ответила Алиса, хотя уже отлично понимала, что не только для этого.
   
— Правильно, — взревел Громозека. — Но не только для этого. Подарок — это тебе. Подарок — это прилететь на планету. Подарок — это поглядеть на раскопки и познакомиться с моими товарищами. Подарок — это прогулять три дня в школе… То есть последнее — это не подарок, а маленькое преступление. Но я не о том. Ты можешь, конечно, сесть послезавтра на грузовую баржу и улететь домой. И мы останемся друзьями. Но я не думаю, что ты так сделаешь. Потому что я знаю твоего отца, я знаю тебя, и я думаю, что ты захочешь мне помочь.
   
— Конечно, захочу, — сказала Алиса.
   
— Я летел на Землю и много думал, — сказал Громозека. — Я думал так: вот есть планета Колеида, которая погибла от космической чумы. И вот мы, археологи, через сто лет прилетели сюда и смотрим на черепки, которые от нее остались. Смотрим, и все. Потом отвезем эти черепки в музей и напишем на них: «Погибшая цивилизация».
   
— И тогда вы решили обратиться в Институт времени.
   
— Обратиться я раньше решил. Обратиться — это еще ничего не дает. Мы только будем знать, какие черепки и где искать. Вот и все. Что-то надо было делать, а что, я не мог догадаться. А потом я приехал к вам в гости и сидел у вас и разговаривал с вами. А потом я пошел в Институт времени и договорился, что они дадут нам свою машину. А потом я догадался и поэтому купил много цветов и вернулся к вам домой. А о чем я догадался?
   
— О чем?
   
— Вспомни, Алиса, тебя не удивило, когда ты в первый раз пришла в город, какого размера там домики, и кровати, и столы?
   
— Маленького.
   
— Не только маленького! Твоего размера. А вспомни, что сказал Петров, когда рассказал нам, как он относил в больницу больного продавца газет.
   
— Не помню.
   
— Он сказал, что на него смотрели с подозрением, потому что он вдвое выше любого из жителей города. Какой мы делаем из этого вывод?
   
Алиса промолчала. Она не знала, какой сделать вывод.
   
— Первый мой шаг — достать машину времени, — продолжал Громозека. — Второй шаг — выяснить, в самом ли деле они погибли от космической чумы. Третий шаг — уговорить временщиков заглянуть в тот день, когда космическая чума проникла на планету Колеида. А четвертый шаг?
   
— Ну!
   
— Ага, ты уже догадываешься! Четвертый шаг — послать туда Алису. Если, конечно, машина в исправности и особой опасности для Алисы нет. А зачем посылать туда Алису?
   
— Чтобы я…
   
— Правильно. Чтобы ты пробралась в то место и в то время, когда космическая чума проникла на планету, и нашла способ эту чуму убить в зародыше. Что тогда получается? Чумы нет, планета жива, и археологам здесь делать нечего. Все кричат «ура!», и целый миллиард человек спасен одной маленькой девочкой.
   
— Ой, как интересно! — воскликнула Алиса.
   
— Ш-ш-ш-ш! — Громозека закрыл ей рот концом щупальца. — Нас могут услышать раньше времени.
   
— А почему я? — спросила шепотом Алиса.
   
— А потому, что ты именно такого роста, как жители этой планеты. Потому, что ни Петрову, ни Ричарду, ни тем более мне не пробраться на космодром к кораблю. А тебя никто не заметит. Ты такая же маленькая, как они сами.
   
— А почему тайна?
   
— Нет, я вижу, ты все-таки недостаточно умная. Представь себе, что я говорю твоему родному отцу: «Послушай, профессор, я хочу послать твою дочку в далекое прошлое незнакомой планеты, чтобы она спасла эту планету от ужасной болезни». Что ответит твой отец?
   
Алиса подумала немножко и сказала:
   
— Вообще-то мой отец понятливый, но боюсь, что он сказал бы: ни в коем случае.
   
— Правильно. Ни в коем случае. Потому что ты для него все еще маленькая девочка, несмышленыш, о котором надо заботиться. Потому что у твоего отца есть отцовский инстинкт. Ты знаешь, что это такое?
   
— Знаю. А у дедушки есть дедушкин инстинкт, а у мамы — мамин. И все эти инстинкты говорят им о том, чтобы я тепло одевалась и не забывала взять плащ, если идет дождь.
   
— Великолепно! — сказал Громозека. — Мы отлично друг друга понимаем. Я тебе не хотел говорить об этом раньше, потому что еще не был уверен, как работает машина и что найдут временщики в прошлом. Но теперь все оказалось именно так, как я рассказывал.
   
— И я завтра полечу в прошлое?
   
— Ни в коем случае! Это слишком опасно. В прошлое полетит Ричард. Он должен найти путь в тот день, когда прилетел космический корабль. Он все разведает. Потом туда же слетает Петров. Учти, они еще ни о чем не знают. И мне придется потратить много часов, чтобы уговорить их на мой план. Они не знают даже, что можно попробовать убить чуму в самом зародыше. Они просто никогда не пытались изменить прошлое. У них даже закон такой есть: прошлое изменять нельзя. Но ведь Колеида — далекая планета, и ее прошлое никак не влияет на прошлое и настоящее других планет. Значит, первой трудностью будет уговорить их вмешаться в прошлое Колеиды. А уж потом начнется вторая трудность — это ты.
   
— Но они могу сказать, что сами пойдут на космодром и сами очистят корабль от космической чумы, — сказала Алиса. — И все тогда погибнет.
   
— Нет, почему же погибнет? Если они сами это сделают, это будет замечательно: мне не придется за тебя волноваться.
   
— Ну вот, — обиделась Алиса, — сначала обещал, а теперь говорит, что будет замечательно, если без меня обойдутся!
   
Громозека засмеялся так, что палатка зашаталась.
   
— Посмотрим, — сказал он. — Посмотрим. Я рад, что ты не испугалась. Сегодня вечером перед ужином ты отправишься к врачу и пройдешь гипнотический курс обучения языку Колеиды. Он предупрежден. Но пока не наступило время — никому ни слова, даже твоему другу Рррр. И учти: если ты уедешь в прошлое, то тогда с тобой отправится и кто-нибудь из временщиков, который будет за тобой следить и страховать тебя. Так что не надейся, что ты будешь действовать в полном одиночестве. А сейчас отдыхай.
   
Но когда Громозека вышел из палатки, отдыхать Алиса уже не могла. Она соскочила с кровати и побежала смотреть, как готовят машину времени к завтрашнему утру.
  
  
   
    
ГЛАВА 10
   
   
«Хорошо бы, — думала Алиса, подобравшись поближе к машине времени и разглядывая пульт управления, — слетать в прошлое. Даже если мне велят отправиться в прошлое вместе с Ричардом или Петровым, я не откажусь. Они могут взять меня на руки, а когда мы вернемся обратно, снова возьмут на руки, и получится, будто путешествовал всего один человек. Машина это выдержит».
   
Временщики не обращали на Алису внимания. Им было некогда. Надо было перестроить машину так, чтобы она посылала человека на неделю дальше, чем прежде. Вернее, на неделю и двадцать часов. Петров объяснил Алисе, что они делают так для того, чтобы успеть на поезд, который идет от раскопанного археологами городка в столицу. Расписание поездов они взяли из газеты, деньги на билет у них были. Оставалось только сесть на поезд и доехать до космодрома в тот момент, когда прилетит космический корабль, и посмотреть на космонавтов вблизи — правда ли, что это космическая чума.
   
Алиса обо всем забыла, но тут донесся голос Громозеки:
   
— А-лиса!
   
Голос проник сквозь толстые стены станции, и огоньки приборов тревожно замигали.
   
— Б-беги к нему, — сказал Петров, — а то от его голоса стены рухнут.
   
Алиса сразу вспомнила, зачем ее разыскивает главный археолог. Пора было к доктору — учить язык.
   
Доктор, похожий на садовую лейку, долго раскачивал головой на тонкой, прямой и невероятно длинной шее, словно собирался сказать длинную речь. Но сказал только:
   
— Садитесь, молодой человек, — и показал на кресло, с которого свешивались разноцветные провода.
   
Алиса послушно уселась. Кресло изменило форму, обхватило Алису со всех сторон, а доктор подошел поближе и принялся быстро прикреплять к вискам Алисы провода, на концах которых были присоски.
   
   
   
— Не бойся, — произнес он, когда Алиса поежилась.