Прослужив всю войну, гвардии капитан Алексей Алексеевич Иванов убывает из армии по демобилизации. На станции, долго дожидаясь поезда, он знакомится с девушкой Машей, дочерью пространщика, которая служила в столовой их части. Двое суток они едут вместе, и ещё на двое суток Иванов задерживается в городе, где Маша родилась двадцать лет назад. На прощание Иванов целует Машу, запоминая навсегда, что её волосы пахнут, «как осенние павшие листья в лесу».

Через день на вокзале родного города Иванова встречает сын Петрушка. Ему уже пошёл двенадцатый год, и отец не сразу узнает своего ребёнка в серьёзном подростке. Жена Любовь Васильевна ждёт их на крыльце дома. Иванов обнимает жену, чувствуя забытое и знакомое тепло любимого человека. Дочь, маленькая Настя, не помнит отца и плачет. Петрушка одёргивает ее: «Это отец наш, он нам родня!» Семья начинает готовить праздничное угощение. Всеми командует Петрушка — Иванов удивляется, какой взрослый и по-стариковски мудрый у него сын. Но ему больше нравится маленькая кроткая Настя. Иванов спрашивает жену, как они здесь жили без него. Любовь Васильевна стесняется мужа, как невеста: она отвыкла от него. Иванов со стыдом чувствует, что ему что-то мешает всем сердцем радоваться возвращению, — после долгих лет разлуки он не может сразу понять даже самых родных людей.

Семья сидит за столом. Отец видит, что дети едят мало. Когда сын равнодушно объясняет: «А я хочу, чтоб вам больше досталось», — родители, содрогнувшись, переглядываются. Настя прячет кусок пирога — «для дяди Семена». Иванов расспрашивает жену, кто такой этот дядя Семен. Любовь Васильевна объясняет, что у Семена Евсеевича немцы убили жену и детей, и он попросился к ним ходить играть с детьми, и ничего дурного они от него не видели, а только хорошее... Слушая её, Иванов улыбается по-недоброму и закуривает. Петрушка распоряжается по хозяйству, указывает отцу, чтобы он завтра стал на довольствие, — и Иванов чувствует свою робость перед сыном.

Вечером после ужина, когда дети ложатся спать, Иванов выпытывает у жены подробности жизни, которую она провела без него. Петрушка подслушивает, ему жалко мать. Этот разговор мучителен для обоих — Иванов боится подтверждения своих подозрений в неверности жены, но она откровенно признается, что с Семеном Евсеевичем у неё ничего не было. Она ждала своего мужа и только его любила. Лишь однажды, «когда совсем умирала её душа», с ней стал близким один человек, инструктор райкома, но она пожалела, что позволила ему быть близким. Она поняла, что только с мужем может быть спокойной и счастливой. «Без тебя мне некуда деться, нельзя спасти себя для детей... Живи с нами, Алеша, нам хорошо будет!» — говорит Любовь Васильевна. Петрушка слышит, как отец стонет и с хрустом раздавливает стекло лампы. «В сердце ты ранила меня, а я тоже человек, а не игрушка...» Утром Иванов собирается. Петрушка выговаривает ему все про их тяжёлую жизнь без него, как мать его ждала, а он приехал, и мать плачет. Отец сердится на него: «Да ты ещё не понимаешь ничего!» — «Ты сам не понимаешь. У нас дело есть, жить надо, а вы ругаетесь, как глупые какие...» И Петрушка рассказывает историю про дядю Харитона, которому изменяла жена, и они тоже ругались, а потом Харитон сказал, что у него тоже много было всяких на фронте, и они с женой посмеялись и помирились, хотя Харитон все выдумал про свои измены... Иванов с удивлением слушает эту историю.

Он уходит утром на вокзал, выпивает водки и садится на поезд, чтобы ехать к Маше, у которой волосы пахнут природой. Дома Петрушка, проснувшись, видит одну только Настю — мать ушла на работу. Расспросив Настю, как уходил отец, он на минуту задумывается, одевает сестру и ведёт её за собой.

Иванов стоит в тамбуре поезда, который проезжает недалеко от его дома. У переезда он видит фигурки детей — тот, кто побольше, тащит быстро за собой меньшего, не успевающего перебирать ножками. Иванов уже знает, что это — его дети. Они далеко позади, и Петрушка по-прежнему волочит за собой непоспевающую Настю. Иванов кидает вещевой мешок на землю, спускается на нижнюю ступень вагона и сходит с поезда «на ту песчаную дорожку, по которой бежали ему вослед его дети».