Действие происходит в Швеции, в графской, усадьбе на кухне в ночь на Ивана Купалу, когда, согласно народной традиции, среди отмечающих этот религиозно-магический праздник временно отменяются все сословные рамки. Кристина, кухарка тридцати пяти лет, стоит у плиты, приготавливая снадобье для больной барыниной собаки. В кухню входит Жан, тридцатилетний лакей в ливрее. Он не француз, а швед, но умеет говорить по-французски, поскольку одно время работал в большом швейцарском отеле в Люцерне: из любви к иностранному он и переиначил своё исконное имя Ян.

Жан только что пришёл с танцев, которые устроили на гумне дворовые и крестьяне: он танцевал — с кем бы Кристина подумала? — с самой Юлией, графской дочерью! Она, видно, совсем потеряла голову: иначе, пусть даже на Ивана Купалу, с лакеем бы не танцевала. Последнее время молодая барыня вообще вроде бы не в себе. Скорее всего, это из-за разрыва с её женихом. Жан сам видел, как Юлия на конюшне заставляла его прыгать через хлыст, как собачонку. Она огрела его два раза, ну а третьего он не дожидался — отобрал у неё хлыст, разломал ручку и был таков! И сегодня тоже. Почему фрекен Юлия не поехала вместе с графом к родственникам и осталась дома одна-одинёшенька ?

На кухню заходит Юлия. Готово ли варево для собаки? Ах, тут и Жан! Не хочет ли он станцевать ещё раз? Кристине бояться нечего: он у неё жениха, верно, не отобьёт!

Жан с Юлией уходят и через некоторое время возвращаются. Юлия хвалит ловкость лакея: он танцует совсем неплохо! Но почему он в ливрее? Сегодня праздник. Пусть наденет сюртук! Он стесняется? Лакей не должен стесняться своей барыни! Сюртук прекрасно на нем сидит. Как? Жан понимает и говорит по-французски? Ах да, он работал в Швейцарии. Но и родной речью он владеет неплохо. Жан ходит в театры? Или читает книги? Да, кое-какое воспитание он получил. Его отец работал рассыльным при прокуроре, и он видел фрекен ещё девочкой, хотя тогда она на него внимания не обращала.

Так пусть расскажет ей, где и когда он её видел! Жан — её слуга и должен повиноваться. Здесь, на кухне, ужасно жарко, так хочется пить.

Жан предлагает Юлии пива. Не выпьет ли и он с ней? За её здоровье? Он робеет? Так пусть поцелует её в башмачок, и робость пройдёт! Нет, нет! Никто дурного о них подумать не смеет. Барыня и лакей — это немыслимо! Кроме того, на кухне — Кристина. Правда, она заснула, надо её разбудить.

Юлия будит Кристину, взявшись пальцами за её нос. Полусонная кухарка поднимается и уходит в свою комнату. Жан возмущён: нельзя издеваться над спящими! И Юлия с ним согласна. Не пойти ли им в сад за сиренью? Как? Он не хочет? уж не воображает ли он, что она может влюбиться в лакея? Он и впрямь ведёт себя как аристократ — с его-то замашками! А вот ей, Юлии, всегда хотелось спуститься в низшие сферы. Ей часто снится: она стоит на высокой колонне, и у неё кружится голова, — она чувствует, что должна быть внизу, на земле, но прыгнуть ей не хватает духа, а когда она оказывается на земле, её тянет ещё глубже — под землю! Жан не испытывал ничего подобного?

Нет, Жану обычно снится, что он лежит под высоким деревом в тёмном лесу. Ему хочется подняться на верхушку и оттуда окинуть взглядом освещённые солнцем дали. Или разорить птичье гнездо с золотыми яйцами. Он карабкается по стволу и никак не может взобраться. Но он обязательно на дерево влезет — хотя бы во сне.

Между Жаном и Юлией устанавливается доверительный тон. Моментами Юлия откровенно кокетничает со слугой, одновременно его отталкивая. Жан упорно твердит ей: она ведёт себя слишком вольно — его положение обязывает повиноваться, но пусть фрекен помнит: он мужчина, и у него есть своя гордость. Жан рассказывает Юлии, как видел её в детстве, пробравшись в оранжерею: она бродила там между роз в шёлковых белых носочках, а он с обожанием глядел на неё из зарослей сорной травы. На следующий день он пошёл ещё раз взглянуть на неё — в церковь, а потом от отчаяния при мысли о разделявшей их пропасти решил умереть. Вспомнив, как опасно спать под кустами сирени, набил цветущими ветками ларь с овсом и лёг туда спать. И проснулся наутро больным, но все-таки выжил.

Жан и Юлия слышат приближающееся пение дворовых — они, судя по всему, направляются к кухне. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы их увидели вместе! Нужно спрятаться! Жан на коленях упрашивает Юлию: они не могут пойти в комнату к Кристине, остаётся единственная — его, Жана! А он даёт слово, что будет вести себя благоразумно? — многозначительно спрашивает фрекен.

В кухню входят празднично одетые дворовые и крестьяне, они пьют и танцуют, но потом через некоторое время уходят.

Возвращаются Жан и Юлия. У обоих одна мысль — им немедленно нужно уехать! Но куда? В Швейцарию! — предлагает Жан. Они откроют там первоклассный отель. Их ждут новая природа, новые языки, и у них не будет ни минуты праздности или покоя для пустых грёз и мечтаний. День и ночь над входной дверью будет звенеть колокольчик, будут шуметь поезда, подходить и уходить омнибусы, а золото сыпаться в их конторку.

А Юлия? Что будет делать там Юлия? Она будет хозяйкой дома и украшением фирмы... С её манерами и опытностью Жана, его знанием гостиничного дела — успех обеспечен! Но нужен капитал? Его достанет Юлия — это будет её вкладом в общее дело. Но у неё нет возможностей! Тогда они никуда не поедут, и она останется здесь, в графском доме, его любовницей. Но она на это не пойдёт! У неё есть гордость! Неужели Жан совершенно её не любит? О, как она сейчас ненавидит его, подлеца и хама! А что же его рассказы? Он хотел умереть из-за неё? Ничего подобного. Историю о ларе с овсом и сиренью Жан вычитал из газеты. Она произошла с трубочистом, решившим покончить с собой, когда его приговорили к уплате денег на содержание ребёнка. Впрочем, Юлия любит его, Жана, не больше, чем он любит её. В сущности, она ненавидит мужчин, такой воспитала её мать, всю жизнь трепавшая нервы графу. Если Юлия хочет бежать, пусть бежит одна. Да и стоит ли бежать вообще? Чтобы замучить друг друга до смерти? Нет, чтобы два-три года наслаждаться жизнью, а потом умереть. Но Жан не собирается умирать.

Юлия уходит переодеваться и собирать вещи, а к Жану на кухне присоединяется Кристина. Она понимает: между ним и молодой барыней что-то произошло, скорее всего, «большая глупость». Теперь им с Жаном придётся искать новое место: нельзя прислуживать хозяевам, которых не уважаешь. Кристина выходит.

Вновь появляется Юлия. У неё теперь есть деньги — она взломала наверху шкафчик с золотом и драгоценностями. На первое время их хватит, теперь они могут бежать. Но что это она держит в руке? Это? Клетка с любимым чижиком. Она не может оставить его в чужих руках. Какая глупость и несуразица! И лакей быстро отхватывает ножом птичке голову. Юлия бьётся в истерике. Пусть убьёт и её тоже! У него рука не дрогнет!

Входит Кристина. Юлия бросается к ней в надежде найти сочувствие. Но кухарка её отталкивает. Она не допустит того, чтобы Юлия сманила Жана с собой. Юлия в отчаянии. Она предлагает бежать втроём. Кристина будет заведовать в их с Жаном отеле кухней. Она увидит Европу! Побывает в музеях, в волшебных замках Людвига Баварского — короля, который сошёл с ума. А потом Кристина выйдет замуж за богатого англичанина. Но кухарку не проведёшь: барыня сама не верит в то, что говорит.

Кристина подступает к Жану — он в это время бреется — он-таки решил сбежать? А что? Разве план Юлии плох? Он вполне осуществим. Нет! Кристина никогда не пойдёт в услужение к падшей женщине! Сейчас она, Кристина, уходит в церковь, но не мешало бы и Жану получить прощение у Господа за его грехи! А по дороге Кристина зайдёт к конюху и скажет ему, чтобы он никому сегодня лошадей не давал!

Юлия в полном смятении. На её состоянии сказываются бессонная ночь и выпитое вино. Что сделал бы Жан, будь он аристократом и окажись он на её месте? Разве не это? Юлия берет у Жана бритву и делает характерный жест. Жан соглашается: наверное, он поступил бы именно так. Но пусть не забывает: он — мужчина, а она — женщина.

В кухне раздаётся звонок. Он исходит от проведённого сверху из барских покоев переговорного устройства. Граф уже приехал и требует вычищенные сапоги. Они будут готовы через полчаса! — с подобострастием отвечает лакей.

Значит, через полчаса! Юлия в отупении. Она так устала, что не может уже ничего — ни бежать, ни оставаться, ей не хочется жить. Пусть Жан, он такой сильный, прикажет ей то, что она должна, но боится сделать! Она так устала, что выполнит любое его приказание. Жан никогда не видел в театре гипнотизёра? Пусть он приказывает! Она уже в полусне, все перед глазами плывёт.

Юлия описывает Жану состояние гипнотического сна и незаметно для себя впадает в транс. Она ждёт приказа. Жан медлит, он боится графского окрика. Наконец на кухне раздаются два коротких звонка. Жан вздрагивает, он говорит Юлии: «Это ужасно! Но иного выхода нет!.. Идите!» Юлия твёрдым шагом выходит за дверь.