Все таинственные истории начинаются подчас со случайного разговора, невзначай брошенного слова, мимолётной встречи. Где же и быть такой встрече, как не на балу? Княжна Мими давно недолюбливала баронессу Дауерталь. Княжне было уже тридцать. Она все никак не могла выйти замуж, но продолжала посещать балы. Она отлично научилась злословить, наводить на подозрения, интриговать и, оставаясь незаметной, приобретать некую власть над окружающими. Баронесса Дауерталь, напротив, была замужем уже второй раз. Первый ее муж умер, а второй, осиплый старый барон, возбуждал во всех жалость и подозрения, что жена только прикрывается им. Однако сам барон безусловно верил своей жене и не сомневался в ее привязанности. И как ни злословили дамы в свете об Элизе Дауерталь, все же никак не могли выяснить, с кем же у неё роман. И свет оставил ее в покое... Но не княжна. Мими думала, что первый муж баронессы до самой женитьбы был поклонником ее, княжны. Но тут явилась разлучница Элиза и околдовала его. Простить это было невозможно...

Итак, однажды, во время бала, после одного из танцев, княжна спросила мельком у баронессы, с кем именно она танцует. Баронесса ответила, что ее партнёр когда-то служил с ее братом. Вопрос княжны поставил ее в затруднительное положение. Границкий, молодой человек, с которым она танцевала, действительно был другом ее брата, точнее, брата ее мужа. А брат сейчас жил в ее доме. И Границкий — у ее брата. Он никого не знал в городе, постоянно выезжал вместе с баронессой. Глядя на этого статного молодого человека с густыми чёрными бакенбардами, который так часто сопровождал баронессу, легко было подумать, что их связывает какое-то чувство.

На самом деле Границкий был давно и безнадёжно влюблён в графиню Лидию Рифейскую. Он знал и полюбил ее ещё девушкой, она отвечала ему взаимностью. Но, как всегда бывает, вмешались семейные расчёты, соображения материальные. Мать увезла Лидию во Францию и выдала замуж за графа Рифейского. Встретившись снова в Петербурге, любовники вспомнили прошлое и решились обманывать свет. Сейчас же, во время бала, Лидия сумела предупредить Границкого, чтобы он не приглашал ее на танцы больше одного раза.

Вот почему, когда баронесса разыскала его, чтобы познакомить с танцовщицею, Границкий охотно согласился. Баронесса хотела представить его княжне Мими, чтобы снять с себя ее подозрение и заслужить благодарность. Расчёт не оправдался: княжна сказалась нездоровою и отклонила предложение Границкого. Смущённой баронессе пришлось удалиться. Княжне очень хотелось показать, что она не хочет танцевать только с Границким. К несчастью, за весь вечер ее никто больше не пригласил. Она вернулась домой с планами жесточайшего мщения. Не спешите осуждать за них княжну: осуждайте лучше развращённые нравы общества! Того общества, которое внушает девушке, что ее единственная цель — выйти замуж, а если она не может это сделать, презирает ее и насмехается над ней.

На другой день утром княжна проснулась не в духе. За завтраком она выслушала немало колкостей от своей матери, старой княгини, сетовавшей все о том же, что дочь не вышла замуж, а продолжает ездить по балам и что у неё, матери, уже нет сил содержать княжну Мими. А ещё до этого она почти поссорилась со своей младшей сестрой Марией, защищавшей баронессу. Ссора обещала разгореться не на шутку, но в дом начали съезжаться гости и знакомые. Мало-помалу разговор зашёл о баронессе и о Границком. Гости сошлись во мнении, что барон и баронесса вместе выглядят странно, а Элиза ведёт себя непристойно, повсюду таская за собой Границкого. Светская молва уже связала вместе имена Элизы и Границкого, посчитав их любовниками. Любое действие, любое слово только подтверждало подозрения.

Однажды княжна и баронесса встретились в доме их общих знакомых. Там же был и Границкий, целый день безуспешно проискавший графиню Рифейскую. Вскоре Границкий сказал, что ему надо ехать в оперу, и исчез. Княжна тут же решила, что это она расстроила очередное свидание баронессы с любовником. Но тут появился слуга и доложил, что карета баронессы подана. Княжна Мими что-то заподозрила, но даже сама не знала, что именно. Она решила, что непременно должна ехать с баронессой, и напросилась с ней в карету под предлогом мигрени. И вот Мими идёт по двору, в салопе, продуваемая со всех сторон ветром, который слепит и задувает фонари. Ее поддерживают два лакея, помогая взойти на ступеньку кареты. В это время из кареты высовывается мужская рука, чтобы помочь ей сесть. Мими бросилась назад и вскрикнула — едва ли не от радости! Наконец-то она нашла улику! Она громким шёпотом сообщила своей сестре Марии, что баронессу ждёт в карете Границкий. Баронесса, которая появилась вслед за княжной, никак не могла понять, что случилось. В этот момент дверь отворилась — и вошёл... барон. Да, это он ожидал в карете свою жену. Крик княжны Мими, которую он было принял за Элизу, заставил его выйти из кареты.

Если вы думаете, что все разъяснилось и Элиза была оправдана в глазах общества, значит, вы не знаете его. Для общества нет ничего приятнее обвинить какую-то женщину в измене, поверить себе и преследовать ее. Княжна Мими обладала каким-то магнетизмом — поэтому присутствующие не верили глазам своим. Им легче было подумать, что это мираж, дьявольское наваждение, чем то, что княжна обманулась, приняв старого барона за Границкого. Тогда родилась неясная, в сущности нелепая мысль, что барон играл тут роль кума. Постепенно все уверились в истинности этого предположения. Настолько, что молодой барон, деверь Элизы и брат старого барона, друг Границкого, уже должен был выслушивать наставления от маркизы де Креки, своей тётушки. Она нашла это знакомство странным, предосудительным, а самого Границкого, который нигде не служил, — подозрительным. Она решительно взяла слово с племянника, что ради брата он выставит Границкого из дома. Она сообщила ему о хитрой интриге, затеянной Границким с баронессою.

В то самое время, когда маркиза отчитывала племянника, Габриель Границкий встретился с Лидией в небольшой комнате позади блестящего магазина. Лидия пришла сюда последний раз, чтобы сообщить новость: у ее мужа был второй удар, и врачи объявили его безнадёжным. Перед любовниками открывалась заря свободы, над ними, казалось, витал призрак счастья. Но графиня мучилась, что ради этого счастья она должна переступить через смерть своего друга. И поклялась ежеминутною заботою о муже, выполнением своего супружеского долга искупить свой обман и будущее счастье...

Вернувшись домой, молодой барон Дауерталь с нетерпением поджидал Границкого. Он был словно во сне и чувствовал, что должен что-то сделать. Он переживал за своего брата, которого любил и уважал, ощущал его обиду как свою собственную. К этому примешивалось и желание покрасоваться перед товарищами, показать, что он уже не ребёнок. Он привык, что смертоубийство заглаживает все оскорбления и все преступления. Спросить же у судилища высшего, истинного, не зависящего от людских мнений, он не догадался. Да и как бы мог он спрашивать, коли воспитание забыло ему сказать про это судилище, а жизнь не научила спрашивать вообще. Даже сам язык судилища был непонятен барону... Стоит ли удивляться, что появление Границкого привело к немедленной ссоре, ссора — к оскорблению... И вот уже недавние друзья стреляются... Границкий все же пытается выяснить причину неожиданного гнева своего товарища. Ошибка выяснилась вполне... Но ни у одного из них не хватило силы отказаться от дуэли. Противники не желают смерти друг друга, но вынуждены делать вид, что дерутся всерьёз... «Постараемся оцарапать друг друга», — решили дуэлянты и разошлись. И впрямь: пуля Границкого оцарапала руку барона, Границкий же упал мёртвый.

Узнав о дуэли, высоконравственные дамы сразу все поняли. Все сомнения были отвергнуты, виновные найдены.

Ложные обвинения уложили баронессу в постель — она так больше и не поднялась. Молодой барон и двое его секундантов были сосланы за дуэль. Графиня Рифейская осталась вдовой.

Вот и скажите после этого, какие пороки преследуют общество, если от этого погибают и виноватые, и невинные. Почему находятся люди, все призвание, все наслаждение которых сеять бедствие, возбуждать в душах высоких отвращение к человечеству.

О смерти баронессы Дауерталь в обществе узнали от молодого человека, который, невзирая на присутствие княжны Мими, обвинил светских дам в этом преступлении. Княжна Мими возразила дерзкому: «Убивают не люди, а беззаконные страсти».