Капитан Леду был бравым моряком. Поступив на службу простым матросом, он спустя некоторое время стал помощником рулевого. Но в битве при Трафальгаре в пылу сражения ему раздробило кисть левой руки, которую в дальнейшем пришлось ампутировать, и некогда удалого вояку списали с корабля. Чтобы не томиться от безделья, Леду принялся за изучение теории мореплавания, штудируя купленные на сбережения книжки и ожидая подходящего случая отправиться в море вновь. Несколько лет спустя уже сведущий в судоходном деле калека стал капитаном. Проработав некоторое время на каперском люггере, Леду переходит на коммерческое судно, несмотря на запрет промышлять торговлей подневольных негров.

Приняв участие в столь рискованном предприятии, Леду с согласия судовладельца строит быстроходный и вместительный бриг «Надежда» — судно, спроектированное специально для транспортировки «чёрного дерева».

Однорукий морской волк быстро прославился среди работорговцев, вот только недолго ему было уготовано упиваться известностью.

В один из рейсов Леду причалил к берегам Африки, чтобы купить рабов у негритянского вождя Таманго. После обмена учтивыми приветствиями и распития нескольких бутылок водки, собеседники приступили к осуществлению купли-продажи. Предложенный вождём товар не понравился капитану. Он «пожимал плечами, ворчал, что мужчины тщедушны, женщины слишком стары или слишком молоды, и жаловался на вырождение чёрной расы». За самых сильных и красивых Леду был готов заплатить обычную цену, остальных же соглашался взять лишь при большой скидке. Таманго возмутили подобные условия сделки. Они долго кричали, спорили, выпили чудовищное количество спиртного. В итоге почти совсем охмелевший африканец уступил упёртому французу. «Дешёвые ткани, порох, кремни, три бочки водки и пятьдесят кое-как отремонтированных ружей — вот что было дано в обмен на сто шестьдесят рабов».

Оставалось ещё около тридцати невольников — дети, старики, больные женщины. Не зная, что делать с этим хламом, Таманго предложил его капитану по бутылке с «огненной» водой за штуку. Хоть корабль и был до конца заполнен, всё же Леду принял столь заманчивое предложение. Он взял из тридцати рабов двадцать самых худощавых. Тогда негр стал просить только по стакану водки за каждого из десяти оставшихся. Капитан купил ещё трёх детей, но заявил, что не возьмёт больше ни одного негра. Не в состоянии придумать ничего лучше, Таманго решил убить за ненадобностью семь хилых никому не нужных рабов. Первый выстрел из ружья свалил с ног женщину. Это была мать троих детей, которых взял Леду. Убить остальных невольников вождю помешала одна из его жён. Разгневанный столь наглым поступком, Таманго в ярости ударил девушку прикладом и прокричал, что дарит её французу. Туземка была молода и красива. Леду с готовностью принял столь щедрый дар. Шесть же уцелевших невольников были обменены на табакерку и отпущены.

Капитан поспешил заняться погрузкой своего товара на корабль. Таманго же прилёг в тени на траву, чтобы проспаться. Когда он проснулся, бриг, уже под парусами, спускался вниз по реке. Страдая от похмелья, африканский вождь потребовал жену Айше и был несказанно удивлён и ошеломлён, узнав, что та отдана в услужение белому капитану. Желая исправить роковую ошибку, Таманго побежал к бухте, рассчитывая найти там лодку, на которой можно подплыть к бригу. Настигнув невольничий корабль, он попросил обратно свою супругу. «Дарёное назад не отбирают», — ответил Леду, не обращая внимания на истерику и слёзы негра, который «то... катался по палубе, призывая свою дорогую Айше, то бился головой о доски, словно хотел лишить себя жизни».

Во время спора старший помощник доложил невозмутимому капитану, что за ночь погибло три раба, освободив свои места, и посоветовал сделать подневольным того, кто не так давно сам промышлял столь неблагородным занятием, как работорговля. «Леду рассудил, что Таманго можно легко продать за тысячу экю, что это путешествие, сулившее ему большие барыши, будет, вероятно, последним, что, раз уж он сколотил деньгу и покончил с торговлей рабами, не всё ли равно, какая слава пойдёт о нём на Гвинейском побережье: добрая или худая!». Хитростью завладев ружьём Таманго, он высыпал из оружия весь заряд пороха. Старший помощник тем временем вертел в руках саблю рыдающего мужа, и, пока тот стоял безоружный, двое дюжих матросов бросились на него, опрокинули его на спину и принялись вязать. Так неразумный племенной вождь стал живой подневольной скотиной. «Товарищи Таманго по рабству, бывшие его пленники, встретили его появление в своей среде с тупым удивлением. Он и теперь внушал им такой страх, что ни один из них не посмел надругаться над несчастьем того, кто был причиной их собственных мучений».

Подгоняемый попутным ветром с суши, корабль быстро удалялся от берегов Африки. Чтобы человеческий груз как можно меньше пострадал от утомительного плавания, было решено ежедневно выводить невольников на палубу. Некоторое время рана Таманго не позволяла ему выходить наверх. Наконец он смог осуществить это маленькое путешествие. «Гордо подняв голову среди боязливой толпы невольников, он прежде всего бросил грустный, но спокойный взгляд на огромное водное пространство, расстилавшееся вокруг корабля, затем лёг, или, вернее, повалился, на доски палубы, даже не расположив поудобнее свои цепи». Но вид прислуживающей своему французскому господину Айше вывел Таманго из равновесия. Развенчанный вождь пригрозил супруге страшным Мама-Джумбо, карающим неверных жён. Девушка только разрыдалась в ответ.

Ночью, когда почти весь экипаж спал глубоким сном, на весь корабль раздался громкий голос Леду, выкрикивавшего ругательства, и щёлканье его страшного бича. На следующий день, когда Таманго появился на палубе, лицо его было все в кровоподтёках, но он держался также гордо, как и прежде, решив с этого момента в корне изменить сложившуюся ситуацию. Попросив Айше раздобыть напильник, вождь день и ночь убеждал негров предпринять героическую попытку вернуть себе свободу. Авторитет оратора, привычка рабов трепетать перед ним и подчиняться ему помогли добиться желанного результата. Чернокожие даже стали торопить вождя в осуществлении бунта.

Как-то утром Айше бросила возлюбленному сухарь, в котором был спрятан маленький напильник. После долгого ожидания настал великий день мщения и свободы.

Перед одной из «прогулок» на палубе брига «невольники постарались подпилить свои цепи таким образом, чтобы это не бросилось в глаза, но чтобы при малейшем усилии они могли их разорвать». Подышав немного свежим воздухом, они все взялись за руки и принялись плясать, а Таманго затянул песню, пропев которую, разлёгся у ног одного из матросов, словно выбившись из сил. Все заговорщики сделали то же самое. Таким образом, каждый матрос оказался окружённым несколькими неграми. Незаметно порвавши свои цепи, Таманго издаёт условный крик, оповещающий о начале мятежа. Начинается драка. Матросы валятся с ног под натиском разгневанных рабов. Таманго вступает в бой с Леду и в горячке схватки раздирает ему горло зубами.

Победа была полной. Насытившись местью, негры подняли глаза к парусам, развивающимся на ветру, в надежде, что Таманго знает как управлять кораблём и доставит их до дому. Среди смутного гула сотни голосов, требовавших, изменить путь брига, вновь обретший власть вождь медленно подошёл к рулю, словно хотел хоть немного отдалить ту минуту, которая должна была и для него и для других определить пределы его могущества. Наконец, после ряда бессмысленных манипуляций, он резко повернул рулевое колесо. «Надежда» подпрыгнула на волнах, ветер с удвоенной силой ударил в паруса, от чего со страшным треском рухнули обе мачты. Испуганные негры поднялся ропот, вскоре превратившийся в бурю упрёков и ругательств. Таманго вновь подвёл их, своим нелепым поступком подписав всех на долгую и мучительную смерть.

Всё оставшееся время освобождённые, но несвободные чернокожие истребляли запасённый моряками провиант, чрезмерно налегая на водку. Потихоньку их число редело: кто умер от полученных во время восстания ран, кто погиб от пьянства, кто зарезался, кто свалился за борт.

Желая восстановить свой авторитет, Таманго предложил покинуть корабль, нагрузив провизией две свободные лодки и отчалив на них к родным краям. «Он воображал, что если будешь грести все прямо перед собой, то в конце концов обязательно встретишь какую-нибудь землю, населённую неграми, потому что чёрнокожие владеют землёй, а белые все живут на кораблях». Вот только для успешной реализации плана, за неимением лишних мест раненых и больных придётся оставить. Идея всем пришла по вкусу.

Вскоре всё было готово к отплытию. Но, как только шлюпки были спущены на воду, поднялась большая волна и опрокинула корытце, в котором находились Таманго и Айше, не зацепив при этом второй челнок, что благополучно двигался всё дальше и дальше, а после и вовсе исчез за горизонтом.

Таманго и Айше удалось выжить или, скорее, всего лишь отсрочить неминуемую кончину. Вновь они оказались на палубе «Надежды» вместе с уцелевшей кучкой медленно умирающих от ран и голода существ.

Некоторое время спустя английский фрегат «Беллона» обнаружил какое-то судно без мачт, по-видимому, покинутое своим экипажем. Там нашли мёртвую негритянку и негра, до того исхудавшего и высохшего, что он походил на мумию. Страдальца удалось спасти. С ним поступили, как поступают с неграми, взятыми с захваченного невольничьего корабля: вернули свободу, заставив работать на правительство. Таманго стал литаврщиком в оркестре командира 75-го полка, «...немного выучился по-английски, но не любил разговаривать. Зато он неумеренно пил ром и сахарную водку. Умер он в больнице от воспаления лёгких».