В жаркий летний день мы с Ермолаем возвращался с охоты на телеге. Заехав в густые заросли кустов, мы решили поохотиться на тетеревов. После первого же выстрела к нам подъехал верховой и спросил, по какому праву я здесь охочусь. Вглядевшись в него, я понял, что никогда не видел ничего подобного. Он был маленького роста, белокурый, с красным вздёрнутым носиком, длинными рыжими усами и бледно-голубыми стеклянными глазами, которые разбегались как у пьяного. Его лоб по самые брови закрывала остроконечная персидская шапка, через плечо висел рог, а за поясом торчал кинжал. Восседал он на чахлой рыжей лошади. Всё существо незнакомца дышало сумасбродной отвагой и непомерной гордостью.

Выяснив, что я дворянин, он милостиво позволил мне охотиться и представился Пантелеем Чертопхановым. Затрубив в рог, он помчался прочь сломя голову. Не успел я прийти в себя, как из кустов тихо выехал толстенький человек лет 40-ка на маленькой вороной лошадёнке. Его пухлое и круглое лицо выражало застеньчивость, добродушие и кроткое смирение, круглый, испещрённый синими жилками, нос изобличал сластолюбца, узенькие глазки ласково мигали. Осведомившись у меня, куда поехал Чертопханов, он потрюхал за ним. Ермолай сообщил мне, что это Тихон Иваныч Недопюскин, он живёт у Чертопханова и является его лучшим другом.

Эти друзья возбудили моё любопытство. Вот что я узнал о них. Пантелей Еремеич Чертопханов слыл человеком опасным и сумасбродным, гордецом и забиякой. Очень недолго он служил в армии и вышел в отставку «по неприятности». Происходил он из старинного, некогда богатого, рода. Его отец, Еремей Лукич, оставил наследнику заложенное сельцо Бессоново, когда тому пошёл 19-ый год. Совершенно неожиданно Пантелей из богатого наследника превратился в бедняка. Он одичал, ожесточился и превратился в гордеца и забияку, который перестал знаться с соседями и по малейшему поводу предлагал резаться на ножах.

Отец Недопюскина вышел из однодворцев и сорокалетней службой добился дворянства. Он принадлежал к числу людей, которых постоянно преследует несчастье, и умер, не заработав детям на кусок хлеба. Ещё при жизни отец успел устроить Тихона заштатным чиновником в канцелярию, но после его смерти Тихон вышел в отставку. Тихон был существом чувствительным, ленивым, мягким, одарённым тонким обонянием и вкусом, предназначенным для наслаждений. Судьба мыкала им по всей России. Тихон был и мажордомом у сварливой барыни, и нахлебником у богатого скряги-купца, и полудворецким-полушутом псового охотника. Эта должность была ещё мучительней оттого, что у Тихона не было дара смешить людей.

Последний из благодетелей оставил Тихону по завещанию деревню Бесселендеевку. Во время чтения завещания над Тихоном начал издеваться один из наследников. Из этого унизительного положения его спас Чертопханов, который тоже входил в число наследников. С того дня они больше не расставались. Тихон благоговел перед безбоязненным и бескорыстным Чертопхановым.

Через несколько дней я отправился в село Бессоново к Пантелею Еремеичу. Небольшой его домик торчал на голом месте, как ястреб на пашне. Побеседовав со мной и показав свою свору борзых, Чертопханов позвал Машу. Ею оказалась красивая женщина лет 20-ти, высокая и стройная, с по-цыгански смуглым лицом, карими глазами, чёрной косой и лицом, выражавшим своенравную страсть и беззаботную удаль. Чертопханов представил её «почти женой». Маша взяла гитару, и через полчаса мы болтали и шалили, как дети. Поздно вечером уехал я из Бессонова.