Живёт на свете Царь Кучум, и владеет он всей Сибирской землёй, работает: пишет царские приказы, собирает дань, сам никому не платит. Богатый очень царь Кучум, всего у него вдоволь: и ожерелья драгоценные есть, и монисты, и меха. Есть у него две жены-красавицы, одна голубоглазая, другая черноглазая, Кучум жён любит, холит, лелеет, ни в чем им не отказывает.

Однажды, когда царь отдыхал, пришла к нему черноглазая Сузге и, расхвалив царя и царские владения, попросила построить на берегу Иртыша палаты (город Сузгун), соорудить судно для прогулок по Иртышу и приезжать два раза в неделю к ней в гости в эти палаты. Кучум обещал всё исполнить. Так и сделал. Теперь царица живёт в палатах на Иртыше, плавает по реке и принимает Кучума на своём ложе два раза в неделю. Царице прислуживают девы, охраняют солдаты. Но однажды она узнает от воеводы, что иноземцы напали на их страну, и ее муж отправился защищать свои владения. Каждый раз она получает все более безрадостные вести с поля боя.

Однажды вечером пришёл к ней красивый, но очень хмурый молодой человек — ее брат Махмет-Кул и рассказал, что Кучум поспешно сбежал, а пришельцы теперь пируют на их земле. Махмет сказал, что враги боятся его больше, чем Кучума, и что он немедленно отправляется на защиту оставшихся земель.

Но царица придумывает план. Предлагает она брату объявить себя царём и рассказать всем, что сидит он теперь в Сузгуне, а когда враг обложит Сузгун, придти на защиту с армией. Так и сделали.

Царь Кучум в степях горюет о потерянной земле, а в его царских палатах пируют казаки во главе с Ермаком Тимофеевичем и вспоминают русского царя. Ермак говорит своим воинам, что им ещё рано отдыхать, так как они взяли лишь Искер, а теперь им нужно взять и всю Сибирь. Он отправляет своего воеводу Грозу в Сузгун, чтобы взять Махмета-Кула. Казака по имени Кольцо Ермак оставил в Искере, сам же отправился с воинами на царя Сейдяка (это имя царя).

На другой день все казаки с раннего утра отправились каждый в свою сторону. Ермак благословляет всех на бой.

Сузге видит с крепостной стены, что к ее городу приближаются воины, и велит укрепить защиту. Семь дней их держат в осаде. Наконец Гроза пишет письмо Ермаку, в котором рассказывает о неудаче и о том, что Махмета они не видели, но думают, что он в крепости.

Ещё через три дня с поля боя Сузге приходит письмо о том, что казаки одолели войска брата, а самого Махмета-Кула взяли в плен.

Царица волнуется и начинает думать, что же ей делать дальше, ведь последняя надежда на спасение — брат — теперь пленник. Сузге спрашивает своего воеводу, сколько они ещё могут продержаться в осаде, тот отвечает, что будет защищать Сузгун до последней капли крови.

Ермак тем временем отвечает Грозе, что Махмета нет в городе, а городом правит царица, и просит Грозу возвращаться в Искер, оставив Сузге ее город. Грозе стало стыдно, что он три недели боролся с женщиной, но так ее и не одолел.

Тут к Грозе приходит старшина Сузге с сообщением от царицы, что они готовы сдаться при условии, что всех татар отпустят, дадут им судно и обиды чинить не станут. Гроза обещает выполнить все, но только если царица сдастся в плен. Старшина разозлился и ответил, что они никогда не отдадут свою царицу. Гроза сказал, что если татары вдруг передумают, пусть опустят полумесяц на башне. Старшина ушёл, а к вечеру Гроза увидел, что знак спущен.

Царица раздаёт свои богатства слугам, отпуская их, а всю казну раздаёт воинам.

Отпустив всех, царица не спит всю ночь в тяжёлом ожидании, плачет, просит прощения у Бога.

На утро казаки с радостью входят в покорённый город. Только Гроза ищет царицу и не видит ее. Вдруг замечает её, сидящую у большого дерева, укрытую покрывалом, развевающемся на ветру. Гроза кланяется царице и обещает не чинить ей вреда, но ответа не слышит. Тогда он заглядывает в лицо царицы, откидывает покрывало и в ужасе отступает:Матерь божия! Не сон ли
Видит он? В лице нет жизни;
Щеки бледностью покрыты,
Льётся кровь из-под одежды,
И в глазах полузакрытых
Померкает божий свет.
«Что ты сделала, царица?» —
Вскрикнул громко воевода,
Кровь рукою зажимая.
Вдруг царица задрожала,
На Грозу она взглянула...
Это не был взор отмщенья,
Это был — последний взор!"

Похоронив царицу «под наклоном пихт душистых», казаки отправились на Искер.