Антонио Мачадо - ПОЭМА ОДНОГО ДНЯ
Язык оригинала:
ИспанскийИзвестность произведения:
Низкая
(Сельские размышления)
Занесло меня в эти края,
школьный учитель я (не секрет,
что раньше я был поэт,
ходил в подмастерьях у соловья),
живу в городке небогатом,
нелепом, холодном и сыроватом,
не то ламанчском, не то андалузском.
Зима. Камелек. Шорохи, хрусты.
Спорый дождик, мелкий, но рьяный,
то стелется вдруг туманом,
то сыплется мокрым снегом.
Хлебороб в глубине души, -
господи, - я твержу, - хороши
нынче дожди!.. Льется и льется с неба,
не иссякая, вода дождевая
на посевы фасоли и нивы, -
немая вода живая! -
на виноградники и оливы.
Вместе со мною будет молиться
тот, кто сеет пшеницу;
тот, кто ждет урожая
сочных маслин;
кто на милость полей и долин
уповает;
кто из года в год
в извечном страхе живет,
рискуя последней монетой
в предательской круговерти этой, -
а вдруг все прахом пойдет...
А дождь идет! То плывет туманом,
то сыплется мокрым снегом,
то вновь моросит - споро и рьяно!
Льется и льется водица с неба!
В комнате ни темно, ни светло -
освещенье сумерек зимних -
сквозь дождь и стекло
просеянный свет серо-синий.
Думы, мечты.
Циферблата
белеет пятно.
Тик-так, затверженное давно,
тик-так - стозвонно и нудновато.
Сонно - бессонно! -
тик-так да тик-так - хоть уши заткни! -
самозабвенно и монотонно.
Тик-так - бьется неугомонно
сердце стальное ночи и дни.
Разве услышишь в таком городишке,
как время летит над тобой?..
В таком городишке без передышки
ведешь с ленивыми стрелками бой,
с монотонностью этой серой,
которая стала времени мерой.
Впрочем, время мое - химера...
И часы для меня - химера...
(Тик-так...) Прошлая эра
(тик-так) время мое;
все дорогое - любовь и вера -
кануло в небытие.
Течет с колокольни дальней
звон похоронный.
Дождь все хлеще и все печальней
плещет в стеклах оконных.
Но - хлебороб в глубине души -
я повторяю: дожди хороши!
Слава господу и хвала! -
от дождей земля ожила.
Дождь господний для всех един:
хозяин сельских равнин,
при дворе короля господин.
Все обновляя, лейся, не убывая,
вода дождевая!
Капли с каплями соединяя,
струи сплетя в ручьи и потоки, -
подобно секундам жестоким,
преград на пути не зная, -
ты стремишься к морям, в пределы весны,
где все с нетерпеньем
ждет новизны,
жаждет цветенья,
предчувствуя в сладкой дремоте,
что завтра, на утренней грани,
ты станешь колосом ранним,
лугом зеленым, трепетом плоти,
и озареньем, и наважденьем,
и горестным наслажденьем
любить
и любимым не быть, не быть, не быть!
Вот и темнее стало.
Лампочки нить алеет,
горит вполнакала,
я бы сказал, не горит, а тлеет,
от этого толку мало,
свечка - и та светлее.
Чудеса, очков никак не найду...
Куда я их сунул? В книгу, в газету?
Нету очков и нету!
Да вот же они - лежат на виду.
Долгожданный миг -
Унамуно средь новых книг.
О неизменный
кумир бессменный
Испании той, что стремится
возродиться и переродиться!
И я, скромный учитель,
живущий в сельской глуши,
восхищаюсь тобой от души,
о Саламанки руководитель!
Твоя философия - канитель,
шутовство, дилетантство, вранье,
как ты называешь ее, -
она и моя, дон Мигель!
Слово живое это
родниковой водой
молодой
омывает сердце поэта.
Поэзия... Разве она сестра
строгой архитектуре?
Фундамента нет у бури...
Ветра игра,
волны и паруса спор,
ладья, уплывающая на простор...
Анри Бергсон. Труд любопытный и странный
о "Непосредственных данных
сознания". Удивляет меня
эта заумная болтовня!
Но мошенник Бергсон отнюдь не дурак,
друг Унамуно, разве не так?
Всем известный Иммануил
великим эквилибристом был;
а этот француз-пройдоха
выступил в новой роли:
я и - свобода воли.
Придумал неплохо!
Чего же вам боле:
что ни мудрец - проблема,
что ни безумец - новая тема.
Мы, конечно, живем не вечно, -
жизнь многотрудна и быстротечна, -
но жаждет всегда человек
не рабом, а свободным прожить свой век;
лишь тогда все нам будет едино,
когда волны сумрачных рек
нас унесут в пучину.
...Вот так и живешь в городишке таком.
Себя ублажаешь духовной пищей,
чтобы потом единым зевком
итог подвести скучище.
В чем отыскать этой скуке контраст?..
Или все - пустота и тщета,
сует суета,
как глаголет Екклезиаст?..
Дождик слабеет. Где мои боты,
зонтик, пальто... Прогуляться охота.
Пойду... Не промокну, бог даст!
Вечер. Аптека освещена -
здесь вроде клуба она.
Идет разговор.
- ...Дон Хосе, ей-богу, позор;
распоясались либералы,
эти свиньи, эти нахалы!..
- Э-э, дорогой, либералы - вздор!
Откарнавалятся карнавалы,
консерваторы снова захватят власть,
с ними тоже - не сласть,
но хоть ясно, что и к чему,
и опять же - порядок в дому.
Всему свой черед,
все пройдет, быльем порастет,
как говорится,
даже горе сто лет не длится.
- Да, за годами года промелькнут...
И снова заварится каша.
Я думаю, дети наши
тоже с наше хлебнут.
От судьбы, дон Хуан, не уйдешь!
- Ох, не уйдешь! Не уйдешь от судьбы!
- В поле-то - видели? - всходит рожь.
- Дождик больно хорош...
А бобы?
Так и лезут из-под земли!
- До времени как бы не зацвели,
вдруг - мороз, холода...
- Эх, была бы весна дождливой!
Ведь оливам нужна вода,
ливни нужны оливам.
- Да, без дождя беда.
Огород и поле, пот и мозоли -
вот она, наша доля!
А дожди...
- Говоря короче,
будет дождь, коль господь захочет!
- Что ж, сеньоры, спокойной ночи!..
Тик-так - повторяют часы бессонно,
день прошел, как другие дни -
монотонно
твердят они.
Листаю книгу об этих странных
"Непосредственных данных
сознанья"...
Молодец, ей-богу, Бергсон!
Это "я", что придумал он, -
основа всего мирозданья, -
бушует в загончике плоти бренной,
а станет тесным загон -
прочь с дороги! - сломает стены
и мгновенно вырвется вон.
Источник
The script ran 0.001 seconds.
Поделиться: