---

Адам Мицкевич - Люблю я!
Известность произведения: Низкая

Ты видишь, Марыля, у края опушки -
      Направо, там заросль густая,
Налево долина, где вьется речушка,
      Горбатится мост, нависая.
Вон старая церковь и сруб колокольни,
      Там ухает филин уныло,
Малинник густой там разросся привольно,
      В малиннике ж этом - могилы.
Душа ль там заклятая, бес ли в безлюдье, -
      Но в полночь по этой дороге,
Насколько запомнили старые люди,
      Никто не пройдет без тревоги!
И чуть только полночь покров свой набросит,
      Вдруг храм открывается с треском
И ветер трезвон похоронный разносит,
      Кусты озаряются блеском.
Вдруг вспыхнет, как молния, бледное пламя,
      И громы подземные грянут,
Могилы! в кустах зашевелят горбами,
      И призраки страшные встанут.
То труп по дороге ползет безголовый,
      А то голова, но без тела,
Ощеривши рот искривленный, лиловый,
      Таращит глаза остеклело.
То волк-нетопырь свои крылья раскинет,
      А кто отогнать его хочет,
Скажи только: "Сгинь, пропади!" - и он сгинет,
      Но дьявольски вдруг захохочет.
И каждый, кто ездит, со злобой покинет
      Проклятую эту дорогу:
Тот дышло сломает, тот воз опрокинет,
      Иль конь его вывихнет ногу.
Не раз я с Анджеем беседовал старым
      Про это заклятое место:
Смеясь над чертями, не верил я чарам,
      Там ездил всегда без объезда.
Однажды, когда ехал ночью я в Руту,
      На самом мосту, там, у кручи,
В упряжке вдруг вздыбились лошади круто.
      "Гей!" - крикнул, стегая их, кучер.
И кони, рванувшись из всей своей мочи,
      Сломали оглоблю тугую.
"Остаться здесь в поле, к тому же средь ночи, -
      Сказал я, - вот это люблю я!"
И только промолвил, как призрак девицы
      Вдруг выплыл из вод серебристых:
Вся в белой одежде, как снег, белолица,
      В венке из мерцаний лучистых.
И замерло сердце, застынуть готово,
      От ужаса вздыбился волос.
Кричу: "Да прославится имя Христово!"
      "Во веки веков!" - слышу голос.
"Кто б ни был ты, путник, будь счастьем отмечен, -
      Меня ты избавил от муки.
В довольстве, в покое живи, долговечен,
      Пусть чтут тебя дети и внуки!
Ты видишь здесь образ души моей грешной,
      Теперь уж ее не сгублю я:
Меня от чистилища - ночи кромешной -
      Избавил ты словом: люблю я!
Пока еще звезд не померкло сиянье,
      Еще петухи не пропели,
Тебе расскажу, - и другим в назиданье
      О грешном поведай ты деле!
Когда-то беспечно жила я на свете,
      Марылей звалась я когда-то;
Отец мой был первый чиновник в повете,
      Всесильный, вельможный, богатый.
При жизни он справить хотел мою свадьбу:
      К богатой, красивой невесте
Поклонников много съезжалось в усадьбу,
      И я привыкала к их лести.
Вниманием их я надменно кичилась.
      Толпа их под музыку бала
За мною, как шлейф по пятам, волочилась,
      Но всеми я пренебрегала.
Приехал и Юзек; двадцатое лето
      Встречал он, правдивый и скромный,
Не требовал он на признанья ответа
      Вздыхал лишь, застенчивый, томный.
Напрасно вздыхал он и таял всечасно:
      Влекло меня к странным утехам,
Меня забавлял лишь страдалец несчастный,
      Ему отвечала я смехом.
"Уйду!" - говорил он. "Ступай себе с богом!"
      Ушел он со вздохом влюбленным;
Погиб от любви, - на прибрежье отлогом
      Лежит он под кровом зеленым.
С тех пор стала жизнь для Марыли постылой,
      Раскаялась я, только поздно;
Того, кто навеки взят темной могилой,
      Вернуть ли мольбою мне слезной!
Однажды, когда забавлялась я дома,
      Раздался вдруг грохот ужасный
И Юзек явился, средь свиста и грома,
      Как признак пылающий, красный.
Схватил и унес и в удушливом дыме
      В чистилище бросил, в потоки.
Средь скрежета, стонов, словами такими
      Он вынес мне суд свой жестокий:
"Ты знала, что бог сотворил из мужчины
      Жену как венец мирозданья.
Чтоб в жизни тяжелой смягчала кручину, -
      Для радости, не для страданья.
А сердце твое из куска ледяного,
      Никто, преклонясь пред тобою,
Не выпросил с губ твоих нежного слова
      Признаньем, слезами, мольбою.
В чистилище долгие годы за это,
      Терзать тебя будут здесь, злую,
Покуда мужчина живой с того света
      Тебе не промолвит: люблю я!
То слово вымаливал Юзек твой бедный,
      Лил горькие слезы, несчастный;
Пусть молит о том же и призрак твой бледный,
      Терзаемый мукой ужасной!"
Сказал, и схватили меня злые духи
      И вот - уже скоро год сотый -
Днем мучат, а ночью скитаюсь я глухо
      По зарослям топким болота;
Близ церкви у Юзя сижу на могиле,
      И долу и выси чужая,
Пугаю прохожих, чтоб ночью спешили,
      Подальше тот мост объезжая.
Болотом веду или темною чащей
      Иль порчей коня погублю я;
И каждый клянет меня руганью мстящей, -
      Ты первый сказал мне: люблю я!
За это с грядущего занавес мрака
      Сниму я, как тучу ненастья:
Ты встретишь Марылю, полюбишь, однако..."
      Запел тут петух на несчастье.
Кивнула мне радостно, словно воскресла,
      И, облачком утренним тая,
Она на глазах моих тихо исчезла
      Над речкой, как мгла золотая.
Смотрю: воз исправен, стоит, где посуше,
      Пропали все страхи ночные;
Прошу всех: три раза за грешную душу
      Прочесть "Пресвятая Мария".


Источник
The script ran 0.001 seconds.