---

Генри Лонгфелло - Нюренберг
Известность произведения: Низкая

Там, где Пегниц лентой чистой то зажегся, то померк,
Средь Франконии холмистой встал старинный Нюренберг.

Город песен и сказаний, мастеров и торгашей,
Как грачи, воспоминанья вьются над стеной твоей.

Здесь, в глуши средневековой, феодалы - внук и дед -
В замках мрачных и суровых жили много долгих лет.

И богатый горожанин в грубых хвастался стихах,
Что имперский город станет властелином - всем на страх.

Лентой связана чугунной, возле замковых ворот
Королевы Кунигунды липа мощная растет.

И у древнего фонтана, там, где высится собор,
Короля Максимильяна славил лютней Мельхиор.

Я искусства мир богатый вижу в обликах живых:
Над бассейном мрамор статуй в шуме рынков городских.

Вдоль соборного портала изваяний старых ряд,
Тех, что вера завещала нам столетия назад.

У Себальда, где хранятся мощи в раке золотой,
Сонм апостолов - двенадцать - блещет бронзою литой.

У Лаврентия в соборе - как фонтанная струя,
Дароносица в притворе блещет золотом литья.

В мире гимнов и скульптуры здесь трудился, сердцем чист,
Живописец Альбрехт Дюрер, красоты евангелист.

И отсюда он в молчанье, вечный труженик в пути,
Навсегда ушел в скитанья, чтобы лучший мир найти.

"Emigravit" - возглашает надпись скромная плиты.
Но творец не умирает, он отходит в край мечты.

В старом городе все свято, солнцем залито живым
Оттого, что он когда-то шея по этим мостовым.

Где строенья тесно стали, крыши низко опустив,
Мейстерзингеры слагали свой бесхитростный мотив,

Шли сюда через заставы праздник песен повторить,
Дружно гнезда в храме Славы, словно ласточки, лепить.

Цех ткачей, цех сукновален - каждый меру в труд вплетал.
Кузнецы средь наковален гнули огненный металл.

Только Труд рождает зерна для Поэзии цветка
В мастерской, от дыма черной, и у ткацкого станка!

Так Ганс Сакс, поэт-сапожник, всех прославленных певцов
Превзошел в стихах несложных, в шутках, в блеске острых слов.

Дом, где жил он, по поверью, - кабачок уж много лет:
Над окном - венок, над дверью - маслом писанный портрет.

Как в не блещущей нарядом песне Пушмана живой,
Виден старец с кротким взглядом, с длинной белой бородой.

Люди отдых долгожданный здесь проводят до конца
С пивом в кружке оловянной, в кресле славного певца.

Дней былых прошло цветенье, но во тьме мой ловит взор
Эти пестрые виденья, старых вышивок узор.

Нет, не пышные фигуры императоров твоих, -
Но художник Альбрехт Дюрер и Ганс Сакс, любивший стих,

Нюренберг, из стран далеких привели меня сейчас
В темных, узких переулках о былом сложить рассказ.

Как цветок, средь плит взращенный, я любил искать всегда
След работы неуклонной, родословную Труда!


Источник
The script ran 0.004 seconds.