Иосиф Бродский - Прощальная ода [Январь 1964, Таруса
]
Известность произведения:
Низкая
1
Ночь встает на колени перед лесной стеною.
Ищет ключи слепые в связке своей несметной.
Птицы твои родные громко кричат надо мною.
Карр! Чивичи-ли, карр! - словно напев посмертный.
Ветер пинает ствол, в тёмный сапог обутый.
Но, навстречу склонясь, бьётся сосна кривая.
Снег, белей покрывал, которыми стан твой кутал,
рушится вниз, меня здесь одного скрывая.
2
Туча растёт вверху. Роща, на зависть рыбе,
вдруг ныряет в неё. Ибо растёт отвага.
Бог глядит из небес, словно изба на отшибе:
будто к нему пройти можно по дну оврага.
Вот я весь пред тобой, словно пенёк из снега,
горло вытянув вверх - вран, но белес, как аист, -
белым паром дыша, руку подняв для смеха,
имя твоё кричу, к хору птиц прибиваюсь.
3
Где ты! Вернись! Ответь! Где ты. Тебя не видно.
Всё сливается в снег и в белизну святую.
Словно ангел - крылом - ты и безумье - слито,
будто в пальцах своих лёгкий снежок пестую.
Нет! Всё тает - тебя здесь не бывало вовсе.
Просто всего лишь снег, мною не сбитый плотно.
Просто здесь образ твой входит к безумью в гости.
И отбегает вспять - память всегда бесплотна.
4
Где ты! Вернись! Ответь! Боже, зачем скрываешь?
Боже, зачем молчишь? Грешен - молить не смею.
Боже, снегом зачем след её застилаешь.
Где она - здесь, в лесу? Иль за спиной моею?
Не обернуться, нет! Звать её бесполезно.
Ночь вокруг, и пурга гасит огни ночлега.
Путь, проделанный ею - он за спиной, как бездна:
взгляд, нырнувший в неё, не доплывёт до брега.
5
Где ж она, Бог, ответь! Что ей уста закрыло?
Чей поцелуй? И чьи руки ей слух застлали?
Где этот дом земной - погреб, овраг, могила?
Иль это я молчу? Птицы мой крик украли?
Нет, неправда - летит с зимних небес убранство.
Больше, чем смертный путь - путь между ней и мною.
Милых птиц растолкав, так взвился над страною,
что меж сердцем моим и криком моим - пространство.
6
Стало быть, в чащу, в лес. В сумрачный лес средины
жизни - в зимнюю ночь, дантову шагу вторя.
Только я плоть ищу. А в остальном - едины.
Плоть, пославшую мне, словно вожатых, горе.
Лес надо мной ревёт, лес надо мной кружится,
корни в Аду пустив, ветви пустив на вырост.
Так что вниз по стволам можно и в Ад спуститься,
но никого там нет - и никого не вывесть!
7
Ибо она - жива! Но ни свистком, ни эхом
не отзовётся мне в этом упорстве твёрдом,
что припадает сном к милым безгрешным векам,
и молчанье растёт в сердце, на зависть мёртвым.
Только двуглавый лес - под неподвижным взглядом
осью избрав меня, ствол мне в объятья втиснув,
землю нашей любви перемежая с Адом,
кружится в пустоте, будто паук, повиснув.
8
Так что стоя в снегу, мёрзлый ствол обнимая,
слыша то тут, то там разве что крик вороны,
будто вижу, как ты - словно от сна немая -
жаждешь сном отделить корни сии от кроны.
Сон! Не молчанье - сон! Страшной подобный стали,
смерти моей под стать - к чёрной подснежной славе -
режет лес по оси, чтоб из мёртвых восстали
грёзы её любви - выше, сильней, чем в яви!
9
Боже зимних небес, Отче звезды над полем,
Отче лесных дорог, снежных холмов владыка,
Боже, услышь мольбу: дай мне взлететь над горем
выше моей любви, выше стенанья, крика.
Дай её разбудить! Нет, уж не речью страстной!
Нет, не правдой святой, с правдою чувств совместной!
Дай её разбудить песней такой же ясной,
как небеса твои, - ясной, как свод небесный!
10
Отче зимних равнин, мне - за подвиг мой грешный -
сумрачный голос мой сделавший глуше, Боже,
Отче, дай мне поднять очи от тьмы кромешной!
Боже, услышь меня, давший мне душу Боже!
Дай её разбудить, светом прильнуть к завесам
всех семи покрывал, светом сквозь них пробиться!
Дай над безумьем взмыть, дай мне взлететь над лесом,
песню свою пропеть и в темноту спуститься.
11
В разных земных устах дай же звучать ей долго.
То как любовный плач, то как напев житейский.
Дай мне от духа, Бог, чтобы она не смолкла
прежде, чем в слух любви хлынет поток летейский.
Дай мне пройти твой мир подле прекрасной жизни,
пусть не моей - чужой. Дай вослед посмотреть им.
Дай мне на землю пасть в милой моей отчизне,
лжи и любви воздав общим числом - бессмертьем!
12
Этой силы прошу в небе твоём пресветлом.
Небу нету конца. Но и любви конца нет.
Пусть всё то, что тогда было таким несметным:
ложь её и любовь - пусть всё бессмертным станет!
Ибо её душа - только мой крик утихнет -
тело оставит вмиг - песня звучит всё глуше.
Пусть же за смертью плоть душу свою настигнет:
я обессмерчу плоть - ты обессмертил душу!
13
Пусть же, жизнь обогнав, с нежностью песня тронет
смертный её порог - с лаской, но столь же мнимо,
и как ласточка лист, сорванный лист обгонит
и помчится во тьму, ветром ночным гонима.
Нет, листва, не проси даже у птиц предательств!
Песня, как ни звонка, глуше, чем крик от горя.
Пусть она, как река, этот "листок" подхватит
и понесёт с собой, дальше от смерти, в море.
14
Что ж мы смертью зовём. То, чему нет возврата!
Это бессилье душ - нужен ли лучший признак!
Целой жизни во тьму бегство, уход, утрата...
Нет, ещё нет могил! Но уж бушует призрак!
Что уж дальше! Смерть! Лучшим смертям на зависть!
Всем сиротствам урок: горе одно, без отчеств.
Больше смерти: в руке вместо запястья - запись.
Памятник нам двоим, жизни ушедшей - почесть!
15
Отче, прости сей стон. Это всё рана. Боль же
не заглушить ничем. Дух не властен над нею.
Боже, чем больше мир, тем и страданье больше,
дольше - изгнанье, вдох - глубже! о нет - больнее!
Жизнь, словно крик ворон, бьющий крылом окрестность,
поиск скрывшихся мест в милых сердцах с успехом.
Жизнь - возвращенье слов, для повторенья местность
и на горчайший зов - всё же ответ: хоть эхом.
16
Где же искать твои слёзы, уста, объятья?
В дом безвестный внесла? В чёрной земле зарыла?
Как велик этот край? Или не больше платья?
Платьица твоего? Может быть, им прикрыла?
Где они все? Где я? - Здесь я, в снегу, как стебель
горло кверху тяну. Слёзы глаза мне застят.
Где они все? В земле? В море? В огне? Не в небе ль?
Корнем в сумрак стучу. Здесь я, в снегу, как заступ.
17
Боже зимних небес, Отче звезды горящей,
словно её костёр в чёрном ночном просторе!
В сердце бедном моём, словно рассвет на чащу,
горе кричит на страсть, ужас кричит на горе.
Не оставляй меня! Ибо земля - всё шире...
Правды своей не прячь! Кто я? - пришёл - исчезну.
Не оставляй меня! Странник я в этом мире.
Дай мне в могилу пасть, а не сорваться в бездну.
18
Боже! Что она жжёт в этом костре? Не знаю.
Прежде, чем я дойду, может звезда остынуть.
Будто твоя любовь, как и любовь земная,
может уйти во тьму, может меня покинуть.
Отче! Правды не прячь! Сим потрясён разрывом,
разум готов нырнуть в пение правды нервной:
Божья любовь с земной - как океан с приливом:
бегство во тьму второй - знак отступленья первой!
19
Кончено. Смерть! Отлив! Вспять уползает лента!
Пена в сером песке сохнет - быстрей чем жалость!
Что же я? Брег пустой? Чёрный край континента?
Боже, нет! Материк! Дном под ним продолжаюсь!
Только трудно дышать. Зыблется свет неверный.
Вместо неба и птиц - море и рыб беззубье.
Давит сверху вода - словно ответ безмерный -
и убыстряет бег сердца к ядру: в безумье.
20
Боже зимних небес. Отче звезды над полем.
Казни я не страшусь, как ни страшна разверстость
сей безграничной тьмы; тяжести дна над морем:
ибо я сам - любовь. Ибо я сам - поверхность!
Не оставляй меня! Ты меня не оставишь!
Ибо моя душа - вся эта местность божья.
Отче! Каждая страсть, коей меня пытаешь,
душу мою, меня - вдаль разгоняет больше.
21
Отче зимних небес, давший безмерность муки
вдруг прибавить к любви; к шири её несметной,
дай мне припасть к земле, дай мне раскинуть руки,
чтобы пальцы мои свесились в сумрак смертный.
Пусть это будет крест: горе сильней, чем доблесть!
Дай мне объятья, нет, дай мне лишь взор насытить.
Дай мне пропеть о той, чей уходящий образ
дал мне здесь, на земле, ближе Тебя увидеть!
22
Не оставляй её! Сбей с её крыльев наледь!
Боже, продли ей жизнь, если не сроком - местом.
Ибо она как та птица, что гнёзд не знает,
но высоко летит к ясным холмам небесным.
Дай же мне сил вселить смятый клочок бумажный
в души, чьих тел ещё в мире нигде не встретить.
Ибо, если следить этот полёт бесстрашный,
можно внезапно твой, дальний твой край заметить!
23
Выше, выше... простясь... с небом в ночных удушьях...
выше, выше... прощай... пламя, сжёгшее правду...
Пусть же песня совьёт... гнёзда в сердцах грядущих...
выше, выше... не взмыть... в этот край астронавту...
Дай же людским устам... свистом... из неба вызвать...
это сиянье глаз... голос... Любовь, как чаша...
с вечно живой водой... ждёт ли она: что брызнуть...
долго ли ждать... ответь... Ждать... до смертного часа...
24
Карр! чивичи-ли-карр! Карр, чивичи-ли... струи
снега ли... карр, чиви... Карр, чивичи-ли... ветер...
Карр, чивичи-ли, карр... Карр, чивичи-ли... фьюи...
Карр, чивичи-ли, карр. Каррр... Чечевицу видел?
Карр, чивичи-ли, карр... Карр, чивичири, чири...
Спать пора, спать пора... Карр, чивичи-ри, фьере!
Карр, чивичи-ри, каррр... фьюри, фьюри, фьюири.
Карр, чивичи-ри, карр! Карр, чивиче... чивере.
The script ran 0.004 seconds.