---

Демьян Бедный - О писательском труде [1931 ]
Известность произведения: Низкая

Склонясь к бумажному листу,
Я - на посту.
У самой вражье-идейной границы,
Где высятся грозно бойницы
И неприступные пролетарские стены,
Я - часовой, ожидающий смены.
Дослуживая мой срок боевой,
Я - часовой.
И только.
Я никогда не был чванным нисколько.
Заявляю прямо и раз навсегда
Без ломания
И без брюзжания:
Весь я - производное труда
И прилежания.
Никаких особых даров.
Работал вовсю, пока был здоров.
Нынче не то здоровье,
Не то полнокровье.
Старость не за горой.
Водопад мой играет последнею пеною.
Я - не вождь, не «герой».
Но хочется так мне порой
Поговорить с молодою сменою.
Не ворчать,
Не поучать,
Не сокрушённо головою качать,
Не журить по-старчески всех оголтело.
Это - последнее дело.
Противно даже думать об этом.
Я буду доволен вполне,
Если мой разговор будет ясным ответом
На потоки вопросов, обращённых ко мне:
«Как писателем стать?»
«Как вы стали поэтом?
Поделитеся вашим секретом!»
«Посылаю вам два стихотворения
И басню «Свинья и чужой огород».
Жду вашего одобрения
Или - наоборот».
Не раз я пытался делать усилие -
На все письма давать непременно ответ.
Но писем подобных такое обилие,
Что сил моих нет,
Да, сил моих нет
Все стихи разобрать, все таланты увидеть
И так отвечать, чтоб никого не обидеть,
Никакой нет возможности
При всей моей осторожности.
После ответного иного письма
Бывал я обруган весьма и весьма.
Человек, величавший меня поэтом,
У меня с почтеньем искавший суда,
Обидясь на суд, крыл меня же ответом:
«Сам ты, дьявол, не гож никуда!
Твоё суждение глупо и вздорно!»
Благодарю покорно!
Я честным судом человека уважил
И - себе неприятеля нажил.
Вот почему нынче сотни пакетов
Лежат у меня без ответов.
Лечить стихотворно-болезненный зуд...
Нет, к этим делам больше я не причастен.
А затем... Может быть, и взаправду мой суд
Однобок и излишне пристрастен.
И сейчас я тоже никого не лечу,
Я только хочу
В разговоре моём стихотворном
Поговорить о главном, бесспорном,
Без чего нет успеха ни в чём и нигде,
О писательском - в частности - тяжком и чёрном,
Напряжённо-упорном,
Непрерывном труде.
Вот о чём у нас нынче - так и прежде бывало! -
Говорят и пишут до ужаса мало.
Убрали мы к дьяволу, скажем, Парнас,
Ушли от превыспренних прежних сравнений,
Но всё же доселе, как нужно, у нас
Не развенчан собой ослеплённый,
Самовлюблённый,
Писательский неврастенический «гений».
«Гений!» - это порожденье глупцов
И коварных льстецов,
Это первопричина больных самомнений
И печальных концов.
Подчёркиваю вторично
И категорично,
Чтоб сильней доказать мою тезу:
Не лез я в «гении» сам и не лезу, -
Я знаю, какие мне скромные средства
Природой отпущены с детства.
Но при этаких средствах - поистине скромных -
Результатов порой достигал я огромных.
Достигал не всегда:
Писал я неровно.
Но я в цель иногда
Попадал безусловно.
Врагов мои песни весьма беспокоили,
Причиняли порой им немало вреда,
Но эти удачи обычно мне стоили
Большого труда,
Очень, очень большого труда
И обильного пота:
Работа всегда есть работа.
Зачем я стал бы это скрывать,
Кого надувать?
Перед кем гениальничать,
Зарываться, скандальничать?
Образ был бы не в точности верен -
Сравнить себя с трудолюбивой пчелой,
Но я всё же скрывать не намерен,
Что я очень гордился б такой похвалой.
И к тому разговор мой весь клонится:
Глуп, кто шумно за дутою славою гонится,
Кто кривляется и ломается,
В манифестах кичливых несёт дребедень,
А делом не занимается
Каждый день,
Каждый день,
Каждый день!

Гений, подлинный гений, бесспорный,
Если он не работник упорный,
Сколько б он ни шумел, свою славу трубя,
Есть только лишь дробь самого себя.
Кто хочет и мудро писать и напевно,
Тот чеканит свой стиль ежедневно.

«Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто ежедневно с бою их берёт!
Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной,
Дитя, и муж, и старец пусть идёт».
Гёте. «Фауст»

Мы все в своём деле - солдаты,
Залог чьих побед - в непрерывной борьбе.
Творец приведенной выше цитаты
Сам сказал о себе:

«Меня всегда считали за особенного счастливца, и я не стану жаловаться и хулить течение моей жизни. Однако, в сущности, она была только труд и работа, и я могу сказать прямо, что вряд ли за свои семьдесят пять лет я провёл четыре недели в своё удовольствие. Моя жизнь была вечным скатыванием камня, который требовалось подымать снова».
Гете. Разговоры, собранные Эккерманом.
Запись от 27 января 1824 г.

А можно ли наш жизнетворческий строй
Сравнить с той далёкой-далёкой порой,
Когда Гёте не мог оторваться от мифа
О бесплодной работе Сизифа?
Наше время иное,
Пролетарско-культурно-победно-стальное!
Мы не зря ведь училися в ленинской школе.
Нам должно подтянуться тем боле,
Чтоб в решающий час не попасть нам впросак.
Наша литература - не дикое поле,
Пролетарский писатель - не вольный казак.
Не нужна, ни к чему нам порода писак
Богемски-разгульной, ленивой повадки.
Писатель культурно-творческой складки,
Колоссальный, стихийно-могучий Бальзак,
Болел разрешеньем «ужасной загадки»:
Что в искусстве главнейшее - в литературе,
В музыке, в живописи и в скульптуре?

Скульптура есть непрерывное осуществление того события, которое в живописи единственный раз и навеки олицетворилось именем Рафаэля! Разрешение этой ужасной загадки основано исключительно на непрерывном, постоянном труде, так как тут физические трудности должны быть настолько побеждены, рука должна быть до того выправлена, послушна и покорна, что скульптор может бороться заодно с тем неуловимым духовным началом, которое приходится олицетворять, облекая его плотью и кровью. Если бы Паганини, который умел передавать свою душу в струнах скрипки, провёл три дня, не упражняясь в игре, он бы внезапно превратился в обыкновенного скрипача.
Непрерывный труд есть закон для искусства точно так же, как закон для существования, так как искусство есть идеальное творчество. Потому-то великие артисты, истинные поэты не ждут ни заказов, ни покупщиков: они производят сегодня, завтра, вечно. Из этого вытекает привычка к труду, это непрерывное столкновение с трудностями, поддерживающее их в постоянном сочетании с музой, с её творческими силами. Канова жил в своей мастерской, и Вольтер жил у себя в кабинете. И Фидий и Гомер, должно быть, поступали так же.
Бальзак. «Бедные родственники». - Собр. соч. в русск. перев. Изд. 1896 г., т. II. стр. 196-197.

Я наспех пишу. По заказу.
Всего не высказать сразу.

Тороплюсь основное сказать как-нибудь,
Не дав своим мыслям надлежащей чеканки.
Молодых творцов, лишь начавших свой путь,
Спешу отвлечь от опасной приманки.
Нет «жрецов», «алтарей» и «лавровых венков», -
Ни к чему атрибуты нам дряхлых веков
И эстетическое худосочие.
Соцстроительство - дум наших всех средоточие.
Мы у письменных наших - не столов,
а станков -
Мастера и рабочие.
Подчинясь трудовому режиму суровому,
Осознав, как подъём наш опасен и крут,
Окультурим и облагородим по-новому
Боевой, пролетарский писательский труд!
The script ran 0.001 seconds.