---

Демьян Бедный - Кого мы били [1935 ]
Известность произведения: Низкая

Корнилов

Вот Корнилов, гнус отборный,
Был Советам враг упорный.
Поднял бунт пред Октябрём:
«Все Советы уберём!
Все Советы уберём,
Заживём опять с царём!»
Ждал погодки, встретил вьюгу.
В Октябре подался к югу.
Объявившись на Дону,
Против нас повёл войну.
Получил за это плату:
В лоб советскую гранату.

Краснов

Как громили мы Краснова!
Разгромив, громили снова
И добили б до конца, -
Не догнали подлеца.
Убежав в чужие страны,
Нынче он строчит романы,
Как жилось ему в былом
«Под двуглавым...»
Под Орлом.
Настрочив кусок романа,
Плачет он у чемодана:
«Съела моль му-у-ундир... шта-ны-ы-ы-ы,
Потускнели галуны-ы-ы-ы».

Деникин

Вот Деникин - тоже номер!
Он, слыхать, ещё не помер,
Но, слыхать, у старика
И досель трещат бока.
То-то был ретив не в меру.
«За отечество, за веру
И за батюшку царя»
До Орла кричал: «Ур-р-ря!»
Докричался до отказу.
За Орлом охрип он сразу
И вовсю назад подул,
Захрипевши: «Кар-ра-ул!»
Дорвался почти до Тулы.
Получив, однако, в скулы,
После многих жарких бань
Откатился на Кубань,
Где, хвативши также горя,
Без оглядки мчал до моря.
На кораблике - удал! -
За границу тягу дал.

Шкуро

Слыл Шкуро - по зверству - волком,
Но, удрав от нас пешком,
Торговал с немалым толком
Где-то выкраденным шёлком
И солдатским табаком.
Нынче ездит «по Европам»
С небольшим казацким скопом
Ради скачки верховой
На арене... цирковой.

Мамонтов

Это Мамонтов-вояка,
Слава чья была двояка,
Такова и до сих пор:
- Генерал и вместе - вор!
«Ой да, ой да... Ой да, эй да!» -
Пел он весело до «рейда».
После рейда ж только «ой» -
Кое-как ушёл живой;
Вдруг скапутился он сразу,
Получивши то ль заразу,
То ль в стакане тайный яд.
По Деникина приказу
Был отравлен, говорят,
Из-за зависти ль, делёжки
Протянул внезапно ножки.

Колчак

Адмирал Колчак, гляди-ко,
Как он выпятился дико.
Было радостью врагу
Видеть трупы на снегу
Средь сибирского пространства:
Трупы бедного крестьянства
И рабочих сверхбойцов.
Но за этих мертвецов
Получил Колчак награду:
Мы ему, лихому гаду,
В снежный сбив его сугроб,
Тож вогнали пулю в лоб.

Анненков

Сел восставших усмиритель,
Душегуб и разоритель,
Искривившись, псом глядит
Борька Анненков, бандит.
Звал себя он атаманом,
Разговаривал наганом;
Офицерской злобой пьян,
Не щадя, губил крестьян,
Убивал их и тиранил,
Их невест и жён поганил.
Много сделано вреда,
Где прошла его орда.
Из Сибири дал он тягу.
Всё ж накрыли мы беднягу,
Дали суд по всей вине
И - поставили к стене.

Семёнов

Вот Семёнов, атаман,
Тоже помнил свой карман.
Крепко грабил Забайкалье.
Удалось бежать каналье.
Утвердился он в правах
На японских островах.
Став отпетым самураем,
Заменил «ура» «банзаем»
И, как истый самурай,
Глаз косит на русский край.
Ход сыскал к японцам в штабы:
«Эх, война бы! Ух, война бы!
Ай, ура! Ур... зай! Банзай!
Поскорее налезай!»
Заявленья. Письма. Встречи.
Соблазнительные речи!
«Ай, хорош советский мёд!»
Видит око - зуб неймёт!

Хорват

Хорват - страшный, длинный, старый,
Был палач в Сибири ярый
И в Приморье лютый зверь.
Получивши по кубышке,
Эта заваль - понаслышке -
«Объяпонилась» теперь.

Юденич

Генерал Юденич бравый,
Тоже был палач кровавый,
Прорывался в Ленинград,
Чтоб устроить там парад:
Не скупился на эффекты,
Разукрасить все проспекты,
На оплечья фонарей
Понавесить бунтарей.
Получил под поясницу,
И Юденич за границу
Без оглядки тож подрал,
Где тринадцать лет хворал
И намедни помер в Ницце -
В венерической больнице
Под военно-белый плач:
«Помер истинный палач!»

Миллер

Злой в Архангельске палач,
Миллер ждал в борьбе удач.
Шёл с «антантовской» подмогой
На Москву прямой дорогой:
«Раз! Два! Раз! Два!
Вир марширен нах Москва!»
Сколько было шмерцу герцу,
Иль, по-русски, - боли сердцу:
Не попал в Москву милок!
Получил от нас он перцу,
Еле ноги уволок!

Махно

Был Махно - бандит такой.
Со святыми упокой!
В нашей стройке грандиозной
Был он выброшенным пнём.
Так чудно в стране колхозной
Вспоминать теперь о нём!

Врангель

Герр барон фон Врангель. Тоже
Видно аспида по роже -
Был, хоть «русская душа»,
Человек не караша!
Говорил по-русски скверно
И свирепствовал безмерно,
Мы, зажав его в Крыму,
Крепко всыпали ему.
Бросив фронт под Перекопом,
Он подрал от нас галопом.
Убежал баронский гнус.
За советским за кордоном
Это б нынешним баронам
Намотать себе на ус!

***

Мы с улыбкою презренья
Вспоминаем ряд имён,
Чьих поверженных знамён
После жаркой с нами схватки
Перетлевшие остатки
Уж ничто не обновит:
Жалок их позорный вид,
Как жалка, гнусна порода
Догнивающего сброда,
Что гниёт от нас вдали,
Точно рыба на мели.
Вид полезный в высшей мере
Тем, кто - с тягой к злой афере,
Злобно выпялив белки,
Против нас острит клыки!
The script ran 0 seconds.