---

Вильгельм Кюхельбекер - Сирота - Разговор второй [1833-1834 ]
Известность произведения: Низкая

1 2 3 

Ну, слава богу, - ты,
Я думаю, теперь из темноты
На свет же выдешь, и, признаться, - время.
Меня давил рассказ твой, словно бремя:
Бедняжка, сколько ж ты перетерпел!

Е г о р  Л ь в о в и ч

Довольно; но страдания удел
Не всех ли здесь в подлунной?

С а ш а

Мене, боле,
По мере нужд и сил, а вышней воле
Угодно так из века, чтобы мы
Все пили чашу горя. После тьмы
И солнце кажется на небе краше,
И только после скорби сердце наше
Всю благость бога чувствует вполне.

Е г о р  Л ь в о в и ч

Немного досказать осталось мне.
Приехал вечером мой избавитель
И взял меня. Он, счастливый родитель
Детей прекрасных, счастливый супруг,
Меня, одев получше, ввёл в их круг.
«Вот братец вам», - промолвил он, и братья
С младенческою радостью в объятья
Пришельца приняли; его жена
Мне стала матерью: добра, нежна,
Заботлива, меня ни в чём она
От собственных детей не отличала.
Вот так-то жил я в доме генерала,
Пока меня не отдал в корпус он.
Но до того ещё однажды стон
И слёзы мне послало провиденье:
Мы скоро получили извещенье,
Что матушка скончалась, и по ней
Я долго плакал.

А п т е к а р ш а

А ваш Чудодей?

Е г о р  Л ь в о в и ч

Про Чудодея ничего не знаю,
Да виделся же с ним, так полагаю,
Второй отец мой, добрый генерал:
Был именинник я, и он позвал
Меня в свой кабинет; иду - и что же?
Там ждал меня подарок - боже! боже!
Мои часы, часы, по коим я
Тужил и в счастьи! - вот они, друзья.
_______

Он снял часы; рассматривать их стали,
И кончил про минувшие печали
Наш юный витязь длинный свой рассказ.

Совсем ли потеряю я из глаз
Егора Львовича? Ещё ли раз
С ним встретимся? - А ныне надо мною
Мечты иные резвою толпою
Поют и вьются: к ним склоняю слух...
Над древней Русью носится мой дух...
Не улетай же, лёгкий рой видений,
Народ воздушный, племя вдохновений!
Пусть в тело вас оденет звучный стих,
Раздался гром над морем нив сухих;
Так! собирается гроза в лазури...
Но не расторгло бы дыханье бури
Напитанных обильем облаков!
Но не развеяло бы вещих снов
Дыханье жизни хладной и суровой!
О! если бы желанною обновой
Обрадовал меня и оживил
Мой верный пестун, ангел Исфраил!
The script ran 0 seconds.