Александр Твардовский - «Тёркин на том свете» [1954-1963
]
Известность произведения:
Низкая
1 2 3
Потому воды и нету,
Что, понятно, спросу нет.
Недалёк тот свет соседний,
Там, у них, на старый лад -
Все пустые эти бредни:
Свежесть струй и адский чад.
И запомни, повторяю:
Наш тот свет в натуре дан:
Тут ни ада нет, ни рая,
Тут - наука, там - дурман...
Там у них устои шатки,
Здесь фундамент нерушим,
Есть, конечно, недостатки, -
Но зато тебе - режим.
Там, во-первых, дисциплина
Против нашенской слаба.
И, пожалуйста, картина:
Тут - колонна, там - толпа.
Наш тот свет организован
С полной чёткостью во всём:
Распланирован по зонам,
По отделам разнесён.
Упорядочен отменно -
Из конца пройди в конец.
Посмотри:
Отдел военный,
Он, понятно, образец.
Врать привычки не имею,
Ну, а ежели соврал,
Так на местности виднее, -
Поднимайся, генерал...
И в своём строю лежачем
Им предстал сплошной грядой
Тот Отдел, что обозначен
Был армейскою звездой.
Лица воинов спокойны,
Точно видят в вечном сне,
Что, какие были войны,
Все вместились в их войне.
Отгремел их край передний,
Мнится им в безгласной мгле,
Что была она последней,
Эта битва на земле;
Что иные поколенья
Всех пребудущих годов
Не пойдут на пополненье
Скорбной славы их рядов...
- Чёткость линий и дистанций,
Интервалов чистота...
А возьми Отдел гражданский -
Нет уж, выправка не та.
Разнобой не скрыть известный -
Тот иль этот пост и вес:
Кто с каким сюда оркестром
Был направлен или без...
Кто с профкомовской путёвкой,
Кто при свечке и кресте.
Строевая подготовка
Не на той уж высоте...
Тёркин будто бы рассеян, -
Он ещё и до войны
Дань свою отдал музеям
Под командой старшины.
Там соха иль самопрялка,
Шлемы, кости, древний кнут, -
Выходного было жалко,
Но иное дело тут.
Тут уж верно - случай редкий
Всё увидеть самому.
Жаль, что данные разведки
Не доложишь никому.
Так, дивясь иль брови хмуря,
Любознательный солдат
Созерцал во всей натуре
Тот порядок и уклад.
Ни покоя, мыслит Тёркин,
Ни веселья не дано.
Разобрались на четвёрки
И гоняют в домино.
Вот где самая отрада -
Уж за стол как сел, так сел,
Разговаривать не надо,
Думать незачем совсем.
Разгоняют скукой скуку -
Но таков уже тот свет:
Как ни бьют - не слышно стуку,
Как ни курят - дыму нет.
Ах, друзья мои и братья,
Кто в живых до сей поры,
Дорогих часов не тратьте
Для загробной той игры.
Ради жизни скоротечной
Отложите тот «забой»:
Для него нам отпуск вечный
Обеспечен сам собой...
Миновал костяшки эти,
Рядом - тоже не добро:
Заседает на том свете
Преисподнее бюро.
Здесь уж те сошлись, должно быть,
Кто не в силах побороть
Заседаний вкус особый,
Им в живых изъевший плоть.
Им ни отдыха, ни хлеба, -
Как усядутся рядком,
Ни к чему земля и небо -
Дайте стены с потолком.
Им что вёдро, что ненастье,
Отмеряй за часом час,
Целиком под стать их страсти
Вечный времени запас.
Вот с величьем натуральным
Над бумагами склонясь,
Видно, делом персональным
Занялися - то-то сласть.
Тут ни шутки, ни улыбки -
Мнимой скорби общий тон.
Признаёт мертвец ошибки
И, конечно, врёт при том.
Врёт не просто скуки ради,
Ходит краем, зная край.
Как послушаешь - к награде
Прямо с ходу представляй.
Но позволь, позволь, голубчик,
Так уж дело повелось,
Дай копнуть тебя поглубже,
Просветить тебя насквозь.
Не мозги, так грыжу вправить,
Чтобы взмокнул от жары,
И в конце на вид поставить
По условиям игры...
Стой-постой! Видать персону.
Необычный индивид
Сам себе по телефону
На два голоса звонит.
Перед мнимой секретаршей
Тем усердней мечет лесть,
Что его начальник старший -
Это лично он и есть.
И упившись этим тоном,
Вдруг он, голос изменив,
Сам с собою - подчинённым -
Наставительно учтив.
Полон власти несравнимой,
Обращённой вниз, к нулю,
И от той игры любимой
Мякнет он, как во хмелю...
Отвернувшись от болвана
С гордой истовостью лиц,
Обсудить проект романа
Члены некие сошлись.
Этим членам всё известно,
Что в романе быть должно
И чему какое место
Наперёд отведено.
Изложив свои намётки,
Утверждают по томам.
Нет - чтоб сразу выпить водки,
Закусить - и по домам.
Дальше - в жёсткой обороне
Очертил запретный круг
Кандидат потусторонних
Или доктор прахнаук.
В предуказанном порядке
Книжки в дело введены,
В них закладками цитатки
Для него застолблены.
Вперемежку их из книжек
На живую нитку нижет,
И с неё свисают вниз
Мёртвых тысячи страниц...
За картиною картина,
Хлопцы дальше держат путь.
Что-то вслух бубнит мужчина,
Стоя в ящике по грудь.
В некий текст глаза упрятал,
Не поднимет от листа.
Надпись: «Пламенный оратор» -
И мочалка изо рта.
Не любил и в жизни бренной
Мой герой таких речей.
Будь ты штатский иль военный,
Дай тому, кто побойчей.
Нет, такого нет порядка,
Речь он держит лично сам.
А случись, пройдёт не гладко,
Так не он её писал.
Всё же там, в краю забвенья,
Свой особый есть резон:
Эти длительные чтенья
Укрепляют вечный сон...
Вечный сон. Закон природы.
Видя это всё вокруг,
Своего экскурсовода
Тёркин спрашивает вдруг:
- А какая здесь работа,
Чем он занят, наш тот свет?
То ли, сё ли - должен кто-то
Делать что-то?
- То-то - нет.
В том-то вся и закавыка
И особый наш уклад,
Что от мала до велика
Все у нас руководят.
- Как же так - без производства, -
Возражает новичок, -
Чтобы только руководство?
- Нет, не только. И учёт.
В том-то, брат, и суть вопроса,
Что темна для простаков:
Тут ни пашни, ни покоса,
Ни заводов, ни станков.
Нам бы это всё мешало -
Уголь, сталь, зерно, стада...
- Ах, вот так! Тогда, пожалуй,
Ничего. А то беда.
Это вроде как машина
Скорой помощи идёт:
Сама режет, сама давит,
Сама помощь подаёт.
- Ты, однако, шутки эти
Про себя, солдат, оставь.
- Шутки!
Сутки на том свете -
Даже к месту не пристал.
Никому бы не мешая,
Без бомбёжки да в тепле
Мне поспать нужда большая
С недосыпу на земле.
- Вот чудак, ужели трудно
Уяснить простой закон:
Так ли, сяк ли - беспробудный
Ты уже вкушаешь сон.
Что тебе привычки тела?
Что там койка и постель?..
- Но зачем тогда отделы,
И начальства корпус целый,
И другая канитель?
Тот взглянул на друга хмуро,
Головой повёл:
- Нельзя.
- Почему?
- Номенклатура, -
И примолкнули друзья.
Тёркин сбился, огорошен
Точно словом нехорошим.
***
Всё же дальше тянет нить,
Развивая тему:
- Ну, хотя бы сократить
Данную Систему?
Поубавить бы чуток,
Без беды при этом...
- Ничего нельзя, дружок.
Пробовали. Где там!
Кадры наши, не забудь,
Хоть они лишь тени,
Кадры заняты отнюдь
Не в одной Системе.
Тут к вопросу подойти -
Шутка не простая:
Кто в Системе, кто в Сети -
Тоже Сеть густая.
Да помимо той Сети,
В целом необъятной,
Cколько в Органах - сочти!
- В Органах - понятно.
- Да по всяческим Столам
Список бесконечный,
В Комитете по делам
Перестройки Вечной...
Ну-ка, вдумайся, солдат,
Да прикинь, попробуй:
Чтоб убавить этот штат -
Нужен штат особый.
Невозможно упредить,
Где начёт, где вычет.
Словом, чтобы сократить,
Нужно увеличить...
Тёркин под локоть дружка
Тронул осторожно:
- А какая всё тоска,
Просто невозможно.
Ни заботы, ни труда,
А тоска - нет мочи.
Ночь-то - да. А день куда?
- Тут ни дня, ни ночи.
Позабудь, само собой,
О зиме и лете.
- Так, похоже, мы с тобой
На другой планете?
- Нет, брат. Видишь ли, тот свет
Данный мир забвенный,
Расположен вне планет
И самой Вселенной.
Дислокации иной -
Ясно?
- Как не ясно:
То ли дело под луной
Даже полк запасный.
Там - хоть норма голодна
И гоняют лихо,
Но покамест есть война -
Виды есть на выход.
- Пообвыкнешь, новичок,
Будет всё терпимо:
Как-никак - оклад, паёк
И табак без дыма...
Тёркин слышит, не поймёт -
Вроде, значит, кормят?
- А паёк загробный тот
По какой же норме?
- По особой. Поясню
Постановку эту:
Обозначено в меню,
А в натуре нету.
- Ах, вот так... - Глядит солдат,
Не в догадку словно.
- Ну, ещё точней, оклад
И паёк условный.
На тебя и на меня
Числятся в расходе.
- Вроде, значит, трудодня?
- В некотором роде...
Всё по форме: распишись -
И порядок полный.
- Ну, брат, это же - не жизнь!
- Вон о чём ты вспомнил.
Жизнь! И слушать-то чудно:
Ведь в загробном мире
Жизни быть и не должно, -
Дважды два - четыре...
***
И на Тёркина солдат
Как-то сбоку бросил взгляд.
Так-то близко, далеко ли
Новый видится квартал.
Кто же там во власть покоя
Перед вечностью предстал?
- Любопытствуешь?
- Ещё бы.
Постигаю мир иной.
- Там отдел у нас Особый,
Так что - лучше стороной...
- Посмотреть бы тоже ценно.
- Да нельзя, поскольку он
Ни гражданским, ни военным
Здесь властям не подчинён.
- Что ж. Особый есть Особый.
И вздохнув, примолкли оба.
***
...Там - рядами по годам
Шли в строю незримом
Колыма и Магадан,
Воркута с Нарымом.
За черту из-за черты,
С разницею малой,
Область вечной мерзлоты
В вечность их списала.
Из-за проволоки той
Белой-поседелой -
С их особою статьёй,
Приобщённой к делу...
Кто, за что, по воле чьей -
Разберись, наука.
Ни оркестров, ни речей,
Вот уж где - ни звука...
Память, как ты ни горька,
Будь зарубкой на века!
***
- Кто же всё-таки за гробом
Управляет тем Особым?
- Тот, кто в этот комбинат
Нас послал с тобою.
С чьим ты именем, солдат,
Пал на поле боя.
Сам не помнишь? Так печать
Донесёт до внуков,
Что ты должен был кричать,
Встав с гранатой. Ну-ка?
- Без печати нам с тобой
Знато-перезнато,
Что в бою - на то он бой -
Лишних слов не надо.
Что вступают там в права
И бывают кстати
Больше прочих те слова,
Что не для печати...
Так идут друзья рядком.
Вволю места думам
И под этим потолком,
Сводчатым, угрюмым.
Тёркин вовсе помрачнел.
- Невдомёк мне словно,
Что Особый ваш Отдел
За самим Верховным.
- Всё за ним, само собой,
Выше нету власти.
- Да, но сам-то он живой?
- И живой. Отчасти.
Для живых родной отец,
И закон, и знамя,
Он и с нами, как мертвец, -
С ними он и с нами.
Устроитель всех судеб,
Тою же порою
Он в Кремле при жизни склеп
Сам себе устроил.
Невдомёк ещё тебе,
Что живыми правит,
Но давно уж сам себе
Памятники ставит...
Тёркин шапкой вытер лоб -
Сильно топят всё же, -
Но от слов таких озноб
Пробежал по коже.
И смекает голова,
Как ей быть в ответе,
Что слыхала те слова,
Хоть и на том свете.
Да и мы о том, былом,
Речь замнём покамест,
Чтоб не быть иным числом,
Задним, - смельчаками...
Слишком памятны черты
Власти той безмерной...
- Тёркин, знаешь ли, что ты
Награждён посмертно?
Ты - сюда с передовой,
Орден следом за тобой.
К нам приписанный навеки,
Ты не знал наверняка,
Как о мёртвом человеке
Здесь забота велика.
Доложился - и порядок,
Получай, задержки нет.
- Лучше всё-таки награда
Без доставки на тот свет.
Лучше быть бы ей в запасе
Для иных желанных дней:
Я бы даже был согласен
И в Москву скатать за ней.
Так и быть уже. Да что там!
Сколько есть того пути
По снегам, пескам, болотам
С полной выкладкой пройти.
То ли дело мимоходом
Повстречаться с той Москвой,
Погулять с живым народом,
Да притом, что сам живой.
Ждать хоть год, хоть десять кряду,
Я б живой не счёл за труд.
И пускай мне там награду
Вдвое меньшую дадут...
Или вовсе скажут: рано,
Не видать ещё заслуг.
Я оспаривать не стану.
Я - такой. Ты знаешь, друг.
Я до почестей не жадный,
Хоть и чести не лишён...
- Ну, расчувствовался. Ладно.
Без тебя вопрос решён.
Как ни что, а всё же лестно
Нацепить её на грудь.
- Но сперва бы мне до места
Притулиться где-нибудь.
- Ах, какое нетерпенье,
Да пойми - велик заезд:
Там, на фронте, наступленье,
Здесь нехватка спальных мест.
Ты, однако, не печалься,
Я порядок наведу,
У загробного начальства
Я тут всё же на виду.
Словом, где-нибудь приткнёмся.
Что смеёшься?
- Ничего.
На том свете без знакомства
Тоже, значит, не того?
Отмахнулся друг бывалый:
Мол, с бедой ведём борьбу.
- А ещё тебе, пожалуй,
Поглядеть бы не мешало
В нашу стереотрубу.
- Это что же ты за диво
На утеху мне сыскал?
- Только - для загробактива,
По особым пропускам...
Нет, совсем не край передний,
Не в дыму разрывов бой, -
Целиком тот свет соседний
За стеклом перед тобой.
В чёткой форме отраженья
На вопрос прямой ответ -
До какого разложенья
Докатился их тот свет.
Вот уж точно, как в музее -
Что к чему и что почём.
И такие, брат, мамзели,
То есть - просто нагишом...
Тёркин слышит хладнокровно,
Даже глазом не повёл.
- Да. Но тоже весь условный
Этот самый женский пол?..
И опять тревожным взглядом
Тот взглянул, шагая рядом.
***
- Что условный - это да,
Кто же спорит с этим,
Но позволь и мне тогда
Кое-что заметить.
Я подумал уж не раз,
Да смолчал, покаюсь:
Не условный ли меж нас
Ты мертвец покамест?
Посмотрю - ни дать ни взять,
Всё тебе охота,
Как в живых, то пить, то спать,
То ещё чего-то...
- Покурить! - И за кисет
Ухватился Тёркин:
Не занёс ли на тот свет
Чуточку махорки?
По карманным уголкам
Да из-за подкладки -
С хлебной крошкой пополам -
Выгреб все остатки.
Затянулся, как живой,
Той наземной, фронтовой,
Той надёжной, неизменной,
Той одной в страде военной,
В час грозы и тишины -
Вроде старой злой жены,
Что иных тебе дороже -
Пусть красивей, пусть моложе
(Да от них и самый вред,
Как от лёгких сигарет).
Угощаются взаимно
Разным куревом дружки.
Оба - дымный
И бездымный
Проверяют табаки.
Тёркин - строгий дегустатор,
Полной мерой раз и два
Потянул, вернул остаток
И рукой махнул:
- Трава.
На-ко нашего затяжку.
Друг закашлялся:
- Отвык.
Видно, вправду мёртвым тяжко,
Что годится для живых...
- Нет, а я оттуда выбыл,
Но и здесь, в загробном сне, -
То, чего не съел, не выпил, -
Не даёт покоя мне.
Не добрал, такая жалость,
Там стаканчик, там другой.
А закуски той осталось -
Ах ты, сколько - да какой!
За рекой Угрой в землянке -
Только сел, а тут «в ружьё!» -
Не доел консервов банки,
Так и помню про неё.
У хозяйки белорусской
Не доел кулеш свиной.
Правда, прочие нагрузки,
Может быть, тому виной.
А вернее - сам повинен:
Нет - чтоб время не терять -
И того не споловинил,
Что до крошки мог прибрать.
Поддержать в пути здоровье,
Как тот путь бывал ни крут,
Зная доброе присловье:
На том свете не дадут...
Тут, встревожен не на шутку,
Друг прервал его:
- Минутку!..
***
Докатился некий гул,
Задрожали стены.
На том свете свет мигнул,
Залились сирены.
Прокатился долгий вой
Над глухим покоем...
Дали вскорости отбой.
- Что у вас такое?
- Так и быть - скажу тебе,
Но держи в секрете:
Это значит, что ЧП
Нынче на том свете.
По тревоге розыск свой
Подняла Проверка:
Есть опасность, что живой
Просочился сверху.
Чтобы дело упредить,
Срочное заданье:
Ну... изъять и поместить
В зале ожиданья.
Запереть двойным замком,
Подержать негласно,
Полноценным мертвяком
Чтобы вышел.
- Ясно.
- И по-дружески, любя,
Тёркин, будь уверен -
Я дурного для тебя
Делать не намерен.
Но о том, что хочешь жить,
Дружба, знаешь, дружбой,
Я обязан доложить...
- Ясно....
- ...куда нужно.
Чуть ли что - меня под суд.
С места же сегодня...
- Так. Боишься, что пошлют
Дальше преисподней?
- Всё ты шутки шутишь, брат,
По своей ухватке.
Фронта нет, да есть штрафбат,
Органы в порядке.
Словом, горе мне с тобой, -
Ну какого чёрта
Бродишь тут, как чумовой,
Беспокоишь мёртвых.
Нет - чтоб вечности служить
С нами в тесной смычке, -
Всем в живых охота жить.
- Дело, брат, в привычке.
- От привычек отвыкай,
Опыт расширяя,
У живых там, скажешь, - рай?
- Далеко до рая.
- То-то!
- То-то, да не то ж.
- До чего упрямый.
Может, всё-таки дойдёшь
В зале в этой самой?
- Не хочу.
- Хотеть - забудь.
Да и толку мало:
Всё равно обратный путь
Повторять сначала.
- До поры зато в строю -
Хоть на марше, хоть в бою.
Срок придёт, и мне травою
Где-то в мире прорасти.
Но живому - про живое,
Друг бывалый, ты прости.
Если он не даром прожит,
Тыловой ли, фронтовой -
День мой вечности дороже,
Бесконечности любой.
А ещё сознаться можно,
Потому спешу домой,
Чтоб задачей неотложной
Загорелся автор мой.
Пусть со слов моих подробно
Отразит он мир загробный,
Всё по правде. А приврёт -
Для наглядности подсобной -
Не беда. Наоборот.
С доброй выдумкою рядом
Правда в целости жива.
Пушки к бою едут задом, -
Это верные слова...
Так что, брат, с меня довольно
До пребудущих времён.
- Посмотрю - умён ты больно!
- А скажи, что не умён?
Прибедняться нет причины:
Власть Советская сама
С малых лет уму учила -
Где тут будешь без ума?
На ходу снимала пробу,
Как усвоил курс наук.
Не любила ждать особо,
Если понял что не вдруг.
Заложила впредь задатки
Дело видеть без очков,
В умных нынче нет нехватки,
Поищи-ка дураков.
- Что искать - у нас избыток
Дураков - хоть пруд пруди,
Да каких ещё набитых -
Что в Системе, что в Сети...
- А куда же их, примерно,
При излишестве таком?
- С дураками планомерно
Мы работу здесь ведём.
Изучаем досконально
Их природу, нравы, быт,
Этим делом специальный
Главк у нас руководит.
Дуракам перетасовку
Учиняет на постах.
Посылает на низовку,
Выявляет на местах.
Тех туда, а тех туда-то -
Чёткий график наперёд.
- Ну, и как же результаты?
- Да ведь разный есть народ.
От иных запросишь чуру -
И в отставку не хотят.
Тех, как водится, в цензуру -
На повышенный оклад.
А уж с этой работенки
Дальше некуда спешить...
Всё же - как решаешь, Тёркин?
- Да как есть: решаю жить.
- Только лишняя тревога.
Видел, что за поезда
Неизменною дорогой
Направляются сюда?
Все сюда, а ты обратно,
Да смекни - на чём и как?
- Поезда сюда, понятно,
Но отсюда - порожняк?
- Ни билетов, ни посадки
Нет отсюда «на-гора».
- Тормозные есть площадки,
Есть подножки, буфера...
Или память отказала,
Позабыл в загробном сне,
Как в атаку нам, бывало,
Доводилось на броне?
- Трудно, Тёркин, на границе,
Много легче путь сюда...
- Без труда, как говорится,
Даже рыбку из пруда...
А к живым из края мёртвых -
На площадке тормозной -
Это что - езда с комфортом, -
Жаль, не можешь ты со мной
Бросить эту всю халтуру
И домой - в родную часть.
- Да, но там в номенклатуру
Мог бы я и не попасть.
Занимая в преисподней
На сегодня видный пост,
Там-то что я на сегодня?
Стаж и опыт - псу под хвост?..
Вместе без году неделя,
Врозь на вечные века...
И внезапно из тоннеля -
Вдруг - состав порожняка.
Вмиг от грохота и гула
Онемело всё вокруг...
Ах, как поручни рвануло
Из живых солдатских рук;
Как хватало мёртвой хваткой
Изо всех загробных сил!
Но с подножки на площадку
Тёркин всё-таки вступил.
Долей малой перевесил
Груз, тянувший за шинель.
И куда как бодр и весел,
Пролетает сквозь тоннель.
Комендант иного мира
За охраной суетной
Не заметил пассажира
На площадке тормозной.
Да ему и толку мало:
Порожняк и порожняк.
И прощальный генералу
Тёркин ручкой сделал знак.
Дескать, что кому пригодней.
На себя ответ беру,
Рад весьма, что в преисподней
Не пришёлся ко двору.
И как будто к нужной цели
Прямиком на белый свет,
Вверх и вверх пошли тоннели
В гору, в гору. Только - нет!
Чуть смежил глаза устало,
И не стало в тот же миг
Ни подножки, ни состава -
На своих опять двоих.
Вот что значит без билета,
Невесёлые дела.
А дорога с того света
Далека ещё была.
Поискал во тьме руками,
Чтоб на ощупь по стене...
И пошло всё то кругами,
От чего кричат во сне...
Там в страде невыразимой,
В темноте - хоть глаз коли -
Всей войны крутые зимы
И жары её прошли.
Там руин горячий щебень
Бомбы рушили на грудь,
И огни толклися в небе,
Заслоняя Млечный Путь.
Там валы, завалы, кручи
Громоздились поперёк.
И песок сухой, сыпучий
Из-под ног бессильных тёк.
И мороз по голой коже
Драл ножовкой ледяной.
А глоток воды дороже
Жизни, может, был самой.
И до робкого сознанья,
Что забрезжило в пути, -
То не Тёркин был - дыханье
Одинокое в груди.
Боль была без утоленья
The script ran 0 seconds.