---

Маргарита Алигер - Зоя - Вторая глава [Май - сентябрь 1942 ]
Известность произведения: Низкая

1 2 


Навсегда сохрани фотографию Зои.
Я, наверно, вовеки её позабыть не смогу.
Это девичье тело, не мёртвое и не живое.
Это Зоя из мрамора тихо лежит на снегу.
Беспощадной петлёй перерезана тонкая шея.
Незнакомая власть в запрокинутом лике твоём.
Так любимого ждут, сокровенной красой хорошея,
изнутри озаряясь таинственным женским огнём.
Только ты не дождалась его, снеговая невеста.
Он - в солдатской шинели, на запад лежит его путь,
может быть, недалёко от этого страшного места,
где ложились снежинки на строгую девичью грудь.
Вечной силы и слабости неповторимо единство.
Ты совсем холодна, а меня прожигает тоска.
Не ворвалось в тебя, не вскипело в тебе материнство,
тёплый ротик ребёнка не тронул сухого соска.
Ты лежишь на снегу. О, как много за нас отдала ты,
чтобы гордо откинуться чистым, прекрасным лицом!
За доспехи героя, за тяжёлые ржавые латы,
за святое блаженство быть храбрым бойцом.
Стань же нашей любимицей, символом правды и силы,
чтоб была наша верность, как гибель твоя, высока.
Мимо твоей занесённой снегами могилы -
на запад, на запад! - идут, присягая, войска.

Эпилог

Когда страна узнала о войне,
в тот первый день, в сумятице и бреде,
я помню, я подумала о дне,
когда страна узнает о победе.
Каким он будет, день великий тот?
Конечно, солнце! Непременно лето!
И наш любимый город зацветёт
цветами электрического света.
И столько самолётов над Москвой,
и город так волнующе чудесен,
и мы пойдём раздвинутой Тверской
среди цветов, и музыки, и песен.
Смеясь и торжествуя, мы пойдём,
сплетая руки в тесные объятья.
Все вместе мы! Вернулись в каждый дом
мужья и сыновья, отцы и братья.
Война окончена! Фашизма в мире нет!
Давайте петь и ликовать, как дети!
И первый год прошёл, как день, как десять лет,
как несколько мгновений, как столетье.
Год отступлений, крови и утрат.
Потерь не счесть, страданий не измерить.
Припомни всё и оглянись назад -
и разум твой откажется поверить.
Как многих нет, и не сыскать могил,
и памятников славы не поставить.
Но мы живём, и нам хватило сил.
Всех сил своих мы не могли представить.
Выходит, мы сильней самих себя,
сильнее камня и сильнее стали.
Всей кровью ненавидя и любя,
мы вынесли, дожили, достояли.
Мы достоим! Он прожит, этот год.
Мы выросли, из нас иные седы.
Но это всё пустое! Он придёт,
он будет, он наступит, День Победы!
Пока мы можем мыслить, говорить
и подыматься по команде: «К бою!»,
пока мы дышим и желаем жить,
мы видим этот день перед собою.
Она взойдёт, усталая заря,
согретая дыханием горячим,
живого кровью над землёй горя
всех тех, о ком мы помним и не плачем.
Не можем плакать. Слишком едок дым,
и солнце светит слишком редким светом.
Он будет, этот день, но не таким,
каким он представлялся первым летом.
Пускай наступит в мире тишина.
Без пышных фраз, без грома, без парада
судьба земли сегодня решена.
Не надо песен. Ничего не надо.
Снять сапоги и ноги отогреть,
поесть, умыться и поспать по чести...

Но мы не сможем дома усидеть,
и всё-таки мы соберёмся вместе,
и всё-таки, конечно, мы споём
ту тихую, ту русскую, ту нашу.
И встанем и в молчанье разопьём
во славу павших дружескую чашу.
За этот день отдали жизнь они.
И мы срываем затемненье с окон.
Пусть загорятся чистые огни
во славу павших в воздухе высоком.
Смеясь и плача, мы пойдём гулять,
не выбирая улиц, как попало,
и незнакомых будем обнимать
затем, что мы знакомых встретим мало.

Мой милый друг, мой сверстник, мой сосед!
Нам этот день - за многое награда.
Война окончена. Фашизма в мире нет.
Во славу павших радоваться надо.
Пусть будет солнце, пусть цветёт сирень,
пусть за полночь затянутся беседы...
Но вот настанет следующий день,
тот первый будний день за праздником Победы.
Стук молотов, моторов и сердец...

И к творчеству вернувшийся художник
вздохнёт глубоко и возьмёт резец.
Резец не дрогнет в пальцах осторожных.
Он убивал врагов, он был бойцом,
держал винтовку сильными руками.
Что хочет он сказать своим резцом?
Зачем он выбрал самый трудный камень?
Он бросил дом, работу и покой,
он бился вместе с тысячами тысяч
затем, чтоб возмужавшею рукой
лицо победы из гранита высечь.
В какие дали заглядишься ты,
ещё неведомый, уже великий?
Но мы узнаем Зоины черты
в откинутом, чудесном, вечном лике.
The script ran 0.011 seconds.